на той стороне моя жизнь в кгб левченко
На той стороне моя жизнь в кгб левченко
КГБ сегодня. Невидимые щупальца
Об авторе этой книги
ДЖОН БАРРОН — выдающийся американский публицист, родился и вырос в Техасе. Учился на факультете журналистики Миссурийского Университета, по окончании которого ему была присвоена степень магистра. Во время Корейской войны служил во флоте, в западной части Тихого океана. Изучал в школе морской разведки русский язык и после получения офицерского звания был послан на два года в Западный Берлин. Вернувшись из армии, работал корреспондентом газеты «Вашингтон Стар» и завоевал своими репортажами широкую популярность у ее читателей.
В 1965 году поступил в ежемесячник «Ридерс Дайджест», где возглавил исследовательскую работу по сбору материалов о деятельности советского КГБ. Исследование завершилось изданием книги Джона Баррона «КГБ», которая стала бестселлером в Соединенных Штатах и Западной Европе.
Джон Баррон в соавторстве с редактором «Ридерс Дайджест» по странам Азии Антони Паулем пишет книгу «Уничтожение мирного народа», которая документально подтверждает разгул геноцида в условиях коммунистического режима Камбоджи. Бестселлером стала третья книга Джона Баррона «Пилот МИГа», рассказывающая о драматическом и отважном побеге на самолете МИГ-25 советского летчика Виктора Беленко в Японию.
О книге «КГБ сегодня»
Всякий раз, когда автор обращается к одной и той же сенсационной теме, у меня возникает некое чувство настороженности. Что-то подобное проснулось во мне и когда я взялся за книгу Джона Баррона «КГБ сегодня» — продолжение широко нашумевшей работы того же автора «КГБ». Но с иным совершенно ощущением закрыл я последнюю страницу.
Все известное и написанное о КГБ ранее вдруг показалось не более чем фрагментами гигантского, мрачного полотна… Нет, не полотна — сравнение неточно, — а гигантской карты войны, которую ведет во всем мире КГБ и эпизоды которой я хоть и знал, но охватить всю карту так и не смог.
Это и в самом деле не просто — представить, что целый мир, пусть даже такой дряблый и неустойчивый, как наш, стал объектом дьявольского, разрушительного влияния одного лишь советского ведомства, именуемого КГБ. С фактами в руках Джон Баррон утверждает, что эта фантастическая ситуация стала реальностью наших дней. И начинаешь воочию ощущать масштабы опасности…
Принято считать, что там, где КГБ, — там шпионаж, провокации, убийства. Но сказать только это — значит признать, что мы имеем дело с тривиальной, хоть и очень мощной, полицией и разведкой. А заодно предать забвению тот зловещий и уже упомянутый мной факт, что на нашей планете идет всемирная, тотальная война, цель которой подорвать и в конце концов смести с лица земли то, что принято называть высшими человеческими ценностями. КГБ — орудие этой войны. Причем орудие особого рода, не знакомое современной цивилизации, как и особая, не знакомая современной цивилизации сама эта война.
Думаю, что не случайно автор назвал свою книгу «КГБ сегодня», ибо все, что мы знаем о КГБ вчерашнем, в наши дни выглядит скорее как анахронизм, может быть, и интересный историку, но мало что дающий для понимания происходящего вокруг. Иная эпоха — иной характер войны, и — о времена, о нравы! — взгляните на тех, кто стали ее участниками. Маститые министры и парламентарии, респектабельные ученые, добропорядочные буржуа и бизнесмены, — вот ведь кого стягивает КГБ сегодня под свои знамена и кто выступает ныне в роли «бойцов невидимого фронта».
Они не пускают под откосы поезда, не проламывают черепа своим жертвам, а собираются на такие же респектабельные, как они сами, конференции и симпозиумы, устраивают многотысячные демонстрации в защиту мира. Они исправно платят налоги и столь же исправно служат в своих чиновных ведомствах, полагая себя добропорядочными гражданами своих стран. Иные знают, на что они идут, а другие даже не ведают, что служат все той же дьявольской силе, которая ведет к гибели цивилизацию. Но и те, и эти, все, кого захватывает КГБ в свои жернова, одинаково опасны, говорит Джон Баррон, исследуя, как действует эта бездушная, обесчеловеченная машина. Машина, не знающая преград в своем стремлении поставить себе на службу каждого, даже самых сильных мира сего. И будем же смотреть правде в глаза: КГБ немало преуспел в этом. Шаг за шагом нам открывается его зловещий и, надо признать, отлаженный механизм. Автор предостерегает нас перед лицом грядущей опасности. И уж нам думать о том, как противостоять ей, чтобы спасти современную цивилизацию.
Каждый, кто пишет о работе секретных служб и хочет, чтобы его произведения воспринимались всерьез, должен, по-видимому, вначале объяснить читателям, что побудило его взяться за этот труд, какова его цель, какой методикой пользовался автор и какими источниками информации располагал.
Замысел этой книги родился в ноябре 1979 года, мрачным, дождливым вечером, когда у меня дома впервые появился майор Станислав Александрович Левченко. Незадолго до этого Левченко тайно перебрался в Соединенные Штаты из Токио, где на протяжении примерно пяти лет ему пришлось принимать непосредственное участие в крупных операциях, осуществляемых КГБ. Он все еще переживал перипетии своего побега, все еще находился под свежим впечатлением разлуки с семьей и близкими и, казалось, был ошеломлен тем, что оказался в чужом ему обществе, которое его учили ненавидеть и презирать.
В то же время Левченко произвел на меня впечатление «офицера и джентльмена», патриота своей страны. Ненавидя КГБ и советскую систему, он с благоговением относился к своей родине и народу. Этот человек понравился мне с первого взгляда. Мы беседовали, сидя у камина, и слушали музыку. Некоторые записи он просил повторять снова и снова: «Радость любви», «Говори со мной о любви», «Наша твердыня — Господь», «Боевой гимн республики»…
Левченко попросил меня встретиться с ним, так как прочел первую из моих книг, посвященных КГБ. Шел уже второй час ночи, когда он поднялся, взял эту книгу с полки и обратил мое внимание на то место в ней, где я привожу письмо из советской психушки, написанное молодым преподавателем по фамилии Чернышев. В письме говорилось:
Я окончил матмех ЛГУ и работал преподавателем математики в ленинградском филиале одного из московских институтов. С увлечением собирал книги и пластинки, писал стихи, короткие рассказы и философские эссе, не предназначенные для печати, — просто для собственного удовольствия. Все свои сочинения я перепечатал на машинке и переплел в виде трех отдельных томиков: в один вошли стихи и афоризмы, в другой — рассказы и очерки на разные темы, в третий — философские эссе с изложением моих идей, по существу антикоммунистических. Я писал это на протяжении пяти лет и за все время дал прочитать написанное только двум своим приятелям. В марте 1970 года меня арестовали за антисоветскую пропаганду». Как выяснилось, один из моих читателей сразу же «раскаялся в содеянном» и поэтому гуляет на свободе. Другой — В. Попов, выпускник Академии художеств (вина которого усугублялась тем, что он нарисовал экслибрис, украсивший томик моих произведений) попал, как и я, в тюрьму.
После ареста меня обследовали врачи. В результате обследования, занявшего всего полчаса, был поставлен диагноз: хроническая шизофрения параноидального характера. Мне не дали защитника, я не представал перед судом. Как диагноз, так и судебный приговор держались от меня в тайне. Я узнал о них от жены, с которой мне разрешили свидание после суда. Тот же диагноз был поставлен и Попову.
Хотя я и боюсь смерти, но пусть они лучше пристрелят меня. Мне противна сама мысль, что они отравят, изуродуют мою душу. Я обращаюсь отсюда к верующим. Н. И. Браславский, христианин, чахнет в этих стенах уже более двадцати пяти лет. Так же страдает здесь Тимонин — его вина состоит только в том, что он вылил чернила в избирательную урну. Они глумятся над религиозными чувствами Тимонина, требуют, чтобы от отрекся от веры, иначе его никогда отсюда не выпустят. Христиане! Ваши братья во Христе страдают здесь! Возвысьте свой голос, чтобы спасти наши души!
Я боюсь смерти, но готов принять ее. Я страшно боюсь пыток. Но тут применяют худшую пытку, предстоящую и мне: вводят в мозг химические вещества. Вивисекторы двадцатого века не остановятся перед тем, чтобы завладеть моей душой. Может быть, я и останусь после этого жив, но не смогу написать ни одного стихотворения. Я утрачу способность мыслить. Мне уже объявили, что принято решение принудительно «лечить» меня. Прощайте…»
ЛитЛайф
Жанры
Авторы
Книги
Серии
Форум
Бэррон Джон
Книга «КГБ сегодня. Невидимые щупальца»
Оглавление
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
— Нет, это, должно быть, дело безнадежное. Я, знаете ли, махнул на него рукой.
— Дорогой друг, — вкрадчиво начал Левченко, — я знаю, вы никогда не взяли бы у нас денег лично для себя, и эта ваша черта достойна всяческого уважения. Но, пожалуйста, разрешите мне как-нибудь помочь вам с вашим бюллетенем. Ведь это так важно для многих людей доброй воли…
— Спасибо, — нервно отозвался Кинг. — Но только не сейчас. Может быть, когда-нибудь после…
В резидентуре Левченко обсудил это предприятие с Пронниковым, и они вдвоем составили текст срочного запроса в Москву, одобренный Ерохиным: «Товарищ Кольцов уверен, что выплата одного миллиона иен даст возможность завербовать Кинга. Резидентура возражений не имеет».
«Центр» немедленно санкционировал этот расход.
Встретившись с Кингом в очередной раз, Левченко после нескольких порций виски прямо приступил к делу.
— Да, я почти позабыл… Как ваше давнее намерение? Что-нибудь уже сдвинулось с мертвой точки?
— Ну как же его сдвинешь…
— Так вот. Примите нашу братскую помощь. — Левченко выложил на стол пухлый желтый конверт с миллионом иен. Поколебавшись, Кинг сунул его во внутренний карман пиджака. Левченко с энтузиазмом разглагольствовал о перспективах, открывающихся перед будущим изданием, о возможности его превращения во влиятельный орган прессы…
— Да, кстати… Деньги эти, естественно, не мои. Мне предстоит за них отчитаться. Мне нужна ваша расписка, что ли, чтоб показать, что я их не присвоил, — ведь в жизни всякое бывает.
Мучительно покраснев, Кинг на обороте своей визитной карточки поспешно нацарапал расписку.
Спрятав ее в карман, Левченко поблагодарил и выразил надежду, что теперь они будут сотрудничать еще активнее и с большей пользой для обоих.
— Да, да, — пробормотал Кинг. — Я теперь ваш должник…
Это произошло в пятницу, а в понедельник Станислава разбудит необычно ранний телефонный звонок. Было шесть часов утра. Звонил Кинг, и от волнения его голос так дрожал, что Станислав не сразу разобрал, что он говорит.
— Нам надо срочно повидаться. Дело не терпит отлагательства!
Они встретились за ленчем.
— Вы выглядите совсем больным, — сочувственно заметил Левченко. — Что с вами случилось?
— Да нет, я не болен… Но я должен забрать у вас свою расписку. Вы понимаете, что она означает для меня?
— Ну, собственно… Она подтверждает, что деньги вы получили…
— Нет, вы не хотите понять. Это ведь документ, он может быть использован против меня… с целью меня скомпрометировать, подорвать мое положение в партии, испортить всю мою жизнь!
Левченко сделал вид, что раздумывает над услышанным, как будто ему до сих пор ничего подобного не приходило в голову.
— Не думаю, что такое может случиться… Нет, что вы, этого наверняка не произойдет. Это совершенно исключено!
— Где сейчас эта расписка? В вашем посольстве?
— Она уже в Москве, в абсолютно надежном месте. Доставлена со специальным курьером и хранится в помещении, охраняемом круглые сутки. Никто, кроме меня и начальника нашей финансовой части, не имел к ней доступа… значит, никто не мог прочитать, что вы написали на обороте вашей визитной карточки.
Кинг сидел перед ним, ссутулясь. На него было жалко смотреть. Похоже, что эти доводы его не убедили.
Так же вкрадчиво и без нажима Левченко начал приучать Кинга к мысли, что теперь ему придется исполнять довольно щекотливые поручения. Для начала они неизменно облекались в форму вопроса или пожелания и выглядели, например так: «Нельзя ли как-нибудь предупредить выдвижение этого коварного китайского агента делегатом на съезд Японской социалистической партии?» Следовало понимать, что Кинг должен употребить все свое влияние, чтобы подорвать репутацию такого-то деятеля собственной партии, известного КГБ своими прокитайскими настроениями. Следуя прямым указаниям Левченко, Кинг помог организовать так называемую «Мартовскую группу», которая способствовала внедрению в социалистическую партию прокоммунистически настроенных политиков. Сообщения Кинга о тенденциях, наметившихся в руководстве его партии, сообщения о внутренних конфликтах и оценки влиятельных партийных деятелей открыли перед КГБ дополнительные возможности вербовки. Информация, получаемая от него, проверялась путем сопоставления с сообщениями других агентов — и Кинг успешно выдержал такую проверку.
Анализ интенсивности радиопереговоров, подкрепленный наблюдениями сотрудников резидентуры, позволил прийти к выводу, что японские группы внешнего наблюдения, состоящие из работников контрразведки и политической полиции, обычно резко ослабляют свою активность по выходным и праздничным дням, а между одиннадцатью вечера и семью часами утра вообще почти не появляются на улицах (по мнению КГБ, это объяснялось нежеланием начальства платить им сверхурочные).
Как-то в начале декабря Левченко подъехал к Кингу домой ранним утром, часов в шесть, будучи уверен, что в столь ранний час никто не станет за ним следить. Кинг, облаченный в кимоно, без лишних церемоний провел его на кухню, заварил чай.
— Дорогой друг, я привез вам три миллиона иен на вашу избирательную кампанию, — объявил Левченко. — Примите, пожалуйста, эту братскую помощь. Мы и в дальнейшем думаем вас поддерживать.
Кинг кротко пересчитал деньги и без всякого напоминания написал расписку. Приняв как должное этот неожиданный ранний визит и немалую сумму денег, он молчаливо поставил себя в положение исполнителя всех дальнейших указаний КГБ.
Тем же утром резидентура телеграфировала в «центр»: «Во всех практических вопросах Кинг сейчас работает на нас, отчасти из идейных побуждений, но главным образом по соображениям материального порядка. Анализ его действий и полученной от него информации показывает, что он искренен и не является провокатором.
Изучение Кинга, проведенное с помощью других источников в социалистической партии Японии, подтверждает эту оценку. Ввиду изложенного резидентура считает, что Кинг может рассматриваться как доверенное лицо, и просит «центр» санкционировать его включение в состав постоянной агентурной сети резидентуры».
29 декабря 1975 года Москва ответила: «Центр» одобряет включение Кинга в состав постоянной агентурной сети токийской резидентуры в качестве доверенного лица. По решению руководства товарищу Кольцову присваивается звание капитана, и он назначается ответственным руководителем темы. Желаем тов. Кольцову дальнейших успехов в его благородной деятельности».
По предположениям КГБ, Кинг может рассчитывать на длительную политическую карьеру и в оптимальном случае продержится в руководстве социалистической партии еще лет двадцать. Значит, имеет смысл делать ставку на «группу Кинга» — как на него самого, так и на его окружение. Умело направляемые, эти люди составят ядро, способное если не полностью держать партию в руках, то, во всяком случае, оказывать решающее влияние на ее политику, даже вопреки желанию большинства. Дело Кинга — увеличивать это ядро количественно и соответственно укреплять его. Повышая Левченко в звании и должности, КГБ дал понять, что он связывает с личностью Кинга далеко идущие планы.
Пронников первый поздравил Левченко. «Ну вот, я оказался прав, — заявил он. — Рад, что удалось тебе помочь. Я тебе доверил самостоятельное дело, и вот, пожалуйста, начальство тебя оценило. Будешь работать со мной — увидишь, как быстро продвинешься.
Коллеги предложили отметить приятное событие, спустившись в бар. «Может, отложим на завтра? — уклонился Левченко. — Мне предстоит вечером одно дело… Надо побывать в церкви, чтобы Господь меня просветил и наставил». Коллеги заулыбались. «Да нет, серьезно, — продолжал он. Японцы говорят, что здешний православный собор — шедевр архитектуры. Я слышал к тому же, что служба идет на японском языке. И потом, знаете, японцы, наверное, меньше подозревают того, кого им случится увидеть в церкви».
Единственный в Токио православный собор, основанный еще в 1891 году, был открыт по субботам, воскресеньям и бы помолиться об отпущении грехов — он часто повторял про себя эту молитву с тех пор, как поступил работать в КГБ. На этот раз он помолился также о Кинге, умоляя Господа, чтобы Он избавил их обоих от служения злу, от которого они и сами не ведали, как освободиться.
Станислав Левченко: перебежчик в Токио
Коммунистическая идеология разочаровала Левченко. Советский шпион, работавший в Японии, предложил свои услуги иностранной разведке.
Из России с любовью: агент, который всех выдал
Станислав Левченко родился в Москве в 1941 году. Он отучился в Институте стран Азии и Африки МГУ, после чего окончил еще и аспирантуру Института востоковедения Академии наук СССР. Карьеру начал с военной разведки, а затем приступил к выполнению заданий КГБ. И в 1971 году окончательно закрепился в Комитете государственной безопасности.
Определяющим моментом в жизни Станислава стала командировка в Токио. Шпион прибыл туда в качестве сотрудника издания «Новое время». Первое время Левченко работал непосредственно корреспондентом и знакомился с устройством жизни в Японии. Однажды он зашел в «Исэтан» — огромный магазин в Токио. Внезапно была объявлена тревога, связанная то ли с угрозой пожара, то ли из-за землетрясения. В тот момент в универмаге находилось несколько тысяч японцев. И они спокойно, без паники и давки, организованно покинули «Исэтан». Невозмутимость японцев поразила Левченко так сильно, что этому событию он даже посвятил один из своих материалов.
Левченко являлся не только хорошим журналистом. Он сумел расположить к себе японцев воспитанием и деликатностью. И поэтому именно Левченко стал первым представителем советских СМИ, которого допустили в Национальный пресс-клуб.
Чем дольше агент жил в Японии, чем чаще общался с японцами и представителями других стран, тем сильнее он разочаровывался в коммунистической идеологии. Она стала казаться ему архаичной, абсолютно утратившей связь с реальным временем. К тому же, у Левченко появился персональный враг — полковник Владимир Пронников, являвшийся заместителем резидента. Неизвестно, что именно послужило причиной конфликта двух агентов. По одной версии, Пронников чувствовал колебания Левченко, но никак не мог доказать, что шпион-журналист мог стать предателем. По другой, заместителя злила успешность Левченко. Так или иначе, но советские агенты не сработались. Пронников постоянно издевался над Левченко, старался вывести его из себя и всячески обесценивал его работу.
Сложившаяся напряженная обстановка лишь подтолкнула Левченко к предательству. О том, чтобы переметнуться к потенциальным врагам, он стал задумываться все чаще и чаще.
Известно, что изначально Левченко хотел перейти на службу в японскую разведку. Но передумал. Он боялся, что японцы будут медлить, а то и вообще выдадут его СССР. Поэтому вариант оставался один — посольство США в Токио. Левченко обладал ценной информацией о работе советских шпионов в Японии, поэтому не сомневался в своей полезности для американцев. Участь коллег его особо не интересовала. К тому моменту агент окончательно разочаровался в системе и считал, что его товарищи заслужили наказание.
Шпионы по соседству: жизнь за океаном
Американцы, естественно, были только рады, когда к ним пришел Левченко. Он выдал имена пары сотен советских агентов, живших на территории Японии. Среди них были и весьма известные люди. Например, Исида Хирохидэ, ранее занимавший пост министра труда, и Кацумата Сэйити — лидер Социалистической партии. Разоблачения Левченко произвели большой резонанс. Советская шпионская сеть в Японии была практически полностью разрушена. И ее пришлось восстанавливать.
Естественно, Левченко понимал, что Кремль постарается отомстить ему за вероломное предательство. Оставаться в Японии было слишком опасно. Вчерашние коллеги могли запросто с ним разделаться, как когда-то они разделались с Агабековым и Люшковым. А вот до изменника Хохлова, перебравшегося в США, добраться так и не смогли. Так что шансы на успех были весьма и весьма неплохие. Понимали опасность, нависшую над Левченко, и его новые работодатели. И вскоре перебежчик оказался в США. В СССР его, конечно, заочно приговорили к смертной казни.
В июле 1981 года Левченко принял непосредственное участие в секретных слушаниях комитета Конгресса. Там он уже более подробно рассказал о работе советских агентов в Японии и назвал имена. Американцы оценили информацию Левченко. Джон Бэррон сделал его одним из героев книги «КГБ сегодня. Скрытые щупальца».
Не забыл о своем литературном таланте и сам Левченко. В США он написал книгу «На той стороне: Моя жизнь в КГБ», которая была издана на английском языке. Так же была переиздана книга «Взгляд КГБ на Японию».
Известно, что в КГБ предательство Левченко не простили и не забыли. Несмотря на огромные сложности и возможные серьезные проблемы, в США в конце восьмидесятых годов прибыли агенты Николай и Светлана Огородниковы. От них требовалось отыскать Левченко. Но их попытка выйти на след предателя завершились провалом. Огородниковы были раскрыты. После этой неудачи КГБ оставил попытки добраться до Левченко. Да и сам СССР в скором времени перестал существовать. Что же касается Левченко, то он в 1989 году получил американское гражданство и по сей день живет в США.
Станислав Левченко: перебежчик в Токио
Коммунистическая идеология разочаровала Левченко. Советский шпион, работавший в Японии, предложил свои услуги иностранной разведке.
Из России с любовью: агент, который всех выдал
Станислав Левченко родился в Москве в 1941 году. Он отучился в Институте стран Азии и Африки МГУ, после чего окончил еще и аспирантуру Института востоковедения Академии наук СССР. Карьеру начал с военной разведки, а затем приступил к выполнению заданий КГБ. И в 1971 году окончательно закрепился в Комитете государственной безопасности.
Определяющим моментом в жизни Станислава стала командировка в Токио. Шпион прибыл туда в качестве сотрудника издания «Новое время». Первое время Левченко работал непосредственно корреспондентом и знакомился с устройством жизни в Японии. Однажды он зашел в «Исэтан» — огромный магазин в Токио. Внезапно была объявлена тревога, связанная то ли с угрозой пожара, то ли из-за землетрясения. В тот момент в универмаге находилось несколько тысяч японцев. И они спокойно, без паники и давки, организованно покинули «Исэтан». Невозмутимость японцев поразила Левченко так сильно, что этому событию он даже посвятил один из своих материалов.
Левченко являлся не только хорошим журналистом. Он сумел расположить к себе японцев воспитанием и деликатностью. И поэтому именно Левченко стал первым представителем советских СМИ, которого допустили в Национальный пресс-клуб.
Чем дольше агент жил в Японии, чем чаще общался с японцами и представителями других стран, тем сильнее он разочаровывался в коммунистической идеологии. Она стала казаться ему архаичной, абсолютно утратившей связь с реальным временем. К тому же, у Левченко появился персональный враг — полковник Владимир Пронников, являвшийся заместителем резидента. Неизвестно, что именно послужило причиной конфликта двух агентов. По одной версии, Пронников чувствовал колебания Левченко, но никак не мог доказать, что шпион-журналист мог стать предателем. По другой, заместителя злила успешность Левченко. Так или иначе, но советские агенты не сработались. Пронников постоянно издевался над Левченко, старался вывести его из себя и всячески обесценивал его работу.
Станислав Левченко.
Сложившаяся напряженная обстановка лишь подтолкнула Левченко к предательству. О том, чтобы переметнуться к потенциальным врагам, он стал задумываться все чаще и чаще.
Известно, что изначально Левченко хотел перейти на службу в японскую разведку. Но передумал. Он боялся, что японцы будут медлить, а то и вообще выдадут его СССР. Поэтому вариант оставался один — посольство США в Токио. Левченко обладал ценной информацией о работе советских шпионов в Японии, поэтому не сомневался в своей полезности для американцев. Участь коллег его особо не интересовала. К тому моменту агент окончательно разочаровался в системе и считал, что его товарищи заслужили наказание.
Шпионы по соседству: жизнь за океаном
Американцы, естественно, были только рады, когда к ним пришел Левченко. Он выдал имена пары сотен советских агентов, живших на территории Японии. Среди них были и весьма известные люди. Например, Исида Хирохидэ, ранее занимавший пост министра труда, и Кацумата Сэйити — лидер Социалистической партии. Разоблачения Левченко произвели большой резонанс. Советская шпионская сеть в Японии была практически полностью разрушена. И ее пришлось восстанавливать.
Естественно, Левченко понимал, что Кремль постарается отомстить ему за вероломное предательство. Оставаться в Японии было слишком опасно. Вчерашние коллеги могли запросто с ним разделаться, как когда-то они разделались с Агабековым и Люшковым. А вот до изменника Хохлова, перебравшегося в США, добраться так и не смогли. Так что шансы на успех были весьма и весьма неплохие. Понимали опасность, нависшую над Левченко, и его новые работодатели. И вскоре перебежчик оказался в США. В СССР его, конечно, заочно приговорили к смертной казни.
В июле 1981 года Левченко принял непосредственное участие в секретных слушаниях комитета Конгресса. Там он уже более подробно рассказал о работе советских агентов в Японии и назвал имена. Американцы оценили информацию Левченко. Джон Бэррон сделал его одним из героев книги «КГБ сегодня. Скрытые щупальца».
Не забыл о своем литературном таланте и сам Левченко. В США он написал книгу «На той стороне: Моя жизнь в КГБ», которая была издана на английском языке. Так же была переиздана книга «Взгляд КГБ на Японию».
Известно, что в КГБ предательство Левченко не простили и не забыли. Несмотря на огромные сложности и возможные серьезные проблемы, в США в конце восьмидесятых годов прибыли агенты Николай и Светлана Огородниковы. От них требовалось отыскать Левченко. Но их попытка выйти на след предателя завершились провалом. Огородниковы были раскрыты. После этой неудачи КГБ оставил попытки добраться до Левченко. Да и сам СССР в скором времени перестал существовать. Что же касается Левченко, то он в 1989 году получил американское гражданство и по сей день живет в США.