Молла Панах Вагиф (около 1717, Салахлы — 1796, Шуша) — азербайджанский (тюркский) поэт и государственный деятель XVIII века.
Биография
Вагиф родился в крестьянской семье в деревне Салахлы, ныне Казахский район Азербайджана. Он получил хорошее образование, выучил фарси и арабский язык и имел солидные познания в астрономии, математике, архитектуре, музыке и поэзии. Вагиф занимался преподавательской деятельностью в медресе при мечети (приставка «молла» к имени поэта связана с этой его деятельностью) в городеКазах, а затем в Карабахе. Учёность Вагифа получила известность далеко за пределами его родины. В народе сложилась поговорка: «Не всякий, кто учится, может стать Молла Панахом». Слава поэта дошла до правителя Карабаха Ибрагим-Халил хана, и тот пригласил Вагифа во дворец и назначил везиром (министром иностранных дел). На этом посту Вагиф проявил незаурядные способности дипломата. При его участии был заключён оборонительный союз между Карабахом, Грузией, Талышским и Эриванским ханствами против Персии. Он же был инициатором переговоров с Россией, имевших целью заручиться её поддержкой.
Летом 1795 года 85-тысячная персидская армия, которой командовал правитель Персии Ага-Мухаммед-хан Каджар, выступила из Ардебиля и двинулась в Карабах, чтобы усмирить непокорное Карабахское ханство. В конце июля 1795 года персидские войска подошли к крепости Шуша. Огромной персидской армии противостояло 15-тысячное карабахское войско. Защитники Шуши отказались сдаться и храбро обороняли крепость. Осада Шуши затянулась и, как сообщает историк Мирза-Адигезаль бек, Ага-Мухаммед шах, решив запугать Ибрагим-Халил хана, выбрал двустишие из касиды поэта Сеид-Мухаммеда Ширази, и несколько видоизменил его в соответствии с ситуацией:
Безумец! Град камней летит с небес. А ты в стеклянных стенах ждешь чудес.
Здесь обыгрывается название осажденного города: Шуша по-азербайджански обозначает «стекло». Листок с этим двустишием был прикреплен к стреле, которую воины шаха запустили в крепость. Когда это письмо дошло до Ибрагим-Халил хана, он вызвал Вагифа, который тут же на обороте письма Ага-Мухаммед шаха написал:
Меня стеклом создатель окружил, Но в крепкий камень он стекло вложил.
Весной 1796 года русские войска под командованием графа Валериана Зубова пришли в Карабах. Ибрагим-Халил хан послал к Зубову посольство с богатыми дарами во главе с сыном Абульфат ханом, в которое входил и Вагиф, и изъявил покорность российской императрице. Ибрагим-Халил хану и Вагифу от имени Екатерины II преподнесли ценные подарки. Вагифу подарили посох, украшенный драгоценными камнями.
После смерти императрицы Екатерины II новый император Павел I отозвал русское войско с Кавказа. Воспользовавшись этим, Ага-Мухаммед шах начал новый поход на Кавказ, чтобы привести к покорности местных правителей. Так как в Карабахе был неурожай и свирепствовал голод, у Ибрагим-Халил хана не было возможности организовать сопротивление, и он в сопровождении небольшого отряда бежал из города. Город был без боя занят войсками персидского шаха. Вагиф был брошен в темницу, и на рассвете его ожидала казнь. По совпадению, в тот же вечер за какую-то провинность Ага-Мухаммед шах обещал казнить и трёх своих слуг. Однако Ага-Мухаммед шах не дожил до утра. Слуги, которым он пригрозил казнью, проникли ночью в спальню шаха и убили его.
Произведения поэта были собраны впоследствии по отдельным записям или из уст певцов. Первый сборник стихов Вагифа был издан в 1856 М. Ю. Нерсесовым в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). Первое наиболее полное их собрание было издано в 1945 году (русский перевод 1949 г.).
В советское время (1970-е гг.), на могиле поэта был воздвигнут мавзолей. После занятия Шуши армянскими вооружёнными формированиями в 1992 году мавзолей был разрушен.
Выдающийся мастер слова, основоположник азербайджанской реалистической поэзии нового периода Молла Панах Мехтиага оглы, вошедший в историю классической литературы под поэтическим псевдонимом Вагиф (по-арабски означает «Сведущий»), принадлежит к числу ярких творческих личностей не только азербайджанского народа, но и занимает достойное место на мировом поэтическом небосклоне.
Вагиф родился в 1717 году в селе Гыраг-Салахлы (Газахский район). Первоначальное образование получил в медресе, изучал персидский и арабский языки, живо интересовался философией, математикой, архитектурой и астрономией. Еще в молодости открыл в родном селении школу и обучал детей грамоте, за что в народе его и прозвали «молла» (этим словом называли людей образованных).
Молодой учитель неустанно занимался самообразованием, начал слагать стихи на простом, доступном языке и с удовольствием читал их односельчанам.
В то время Азербайджан был разделён на множество крупных и мелких ханств. Постоянные раздоры и вооружённые столкновения между ханами, а также произвол местных властей, вынуждали многие семьи, а иногда целые деревни покидать насиженные места и искать убежища в более спокойном месте.
Не смогла избежать такой участи и семья известного уже поэта. В 1760 году они поселились в деревне Тертербасар Карабахского ханства, где Вагиф также открыл школу и занялся учительством.
Через некоторое время Вагиф переселился в центр ханства – совсем ещё новый тогда город-крепость Шушу, основанный в 1750 году Панахали ханом в высокогорной местности. Здесь Вагиф быстро обрёл славу, его стихи распевались певцами на народных праздниках и распространялись среди горожан.
Жители столицы почитали Вагифа не только как поэта, но и как человека учёного и просвещенного. Про него даже сложилась поговорка – «не каждый грамотей может стать Молла Панахом». Слава о его учёности и поэтическом даре достигла и стен ханского дворца. В 1769 году Вагиф при содействии своего близкого друга, известного поэта Моллы Вели Видади был приглашён на должность руководителя двора карабахского хана.
Большой ценитель поэзии Ибрагим Халил хан Джаваншир приблизил поэта к себе, между ними сложились очень доверительные, дружеские отношения. В скором времени Вагиф был назначен главным визирем Карабаха, и на этом посту проявил себя как дальновидный политик и умелый дипломат. При его участии был заключён союз между Карабахским ханством и Грузией, такие же союзы были заключены с Ираванским, Талышским, Гянджинским и другими азербайджанскими ханствами.
Во многом благодаря этим военно-оборонительным союзам окончился крахом первый поход грозного завоевателя Ага Мухаммеда Гаджара на Карабах в 1795 году. Долгие годы Молла Панах преданно служил карабахскому ханскому двору, всемерно способствуя налаживанию добрососедских отношений не только с другими азербайджанскими ханствами и Грузией, но и с Россией.
В 1797 году шах Персии Ага Мухаммед предпринял второй поход на Шушу уже в отсутствие Ибрагим хана в Карабахе. Оборона города была слабо организована, и воины персидской империи со всех сторон легко вошли в крепость. По личному указанию шаха Гаджара, в тот же вечер был схвачен и брошен в темницу главный визирь, великий поэт Вагиф.
Наутро его ожидала неминуемая казнь, однако судьба распорядилась иначе – ночью сам шах был убит своими приближёнными, и поэт неожиданно оказался на свободе. Но ненадолго. Воспользовавшись неразберихой, племянник Ибрагим хана Мухаммед бек Джаваншир захватил власть. Опасаясь сопротивления сторонников своего дяди, он бросил в темницу знать и вельмож, и в их числе главного визиря Вагифа вместе с сыном, талантливым поэтом Алиагой, которых по приказу Мухаммед бека под покровом ночи сбросили в пропасть.
Почитатели таланта великого поэта, рискуя жизнью, тайком похоронили Вагифа и его сына как неизвестных. После этого убийства дом поэта был разгромлен, многие рукописи сожжены.
Спустя некоторое время Ибрагим Халил хан вернулся в Шушу и вновь возглавил ханство. Останки Вагифа были с почестями перезахоронены на живописном склоне горы. Со временем могила выдающегося поэта стала местом паломничества, народ пронёс через годы свою искреннюю любовь к поэту-жизнелюбу, поэту-мудрецу.
К великому сожалению, уже в наше время после оккупации Нагорного Карабаха и территорий, прилегающих к нему 7-ми районов вооружёнными силами Армении, захоронение-святилище великого Вагифа, как и множество других памятников азербайджанской культуры, было разрушено и подвергнуто забвению.
Молла Панах Вагиф снискал всемирную известность и славу, прежде всего как певец земной любви, красоты и родной природы. Тема любви в восточной поэзии на протяжении веков разрабатывалась, исходя из принципов «идеальной эстетики», и чутко реагировала на религиозно-философские течения.
Поэты придавали любви некий сакраментальный смысл и облекали её в абстрактно-мистический ореол. Любовь воспринималась в философском контексте, и даже в литературных произведениях, повествующих о реальной земной любви, движение авторской мысли непременно приводило к традиционному обожествлению этого чувства.
Но Вагиф как художник-мыслитель отделил любовь от реквизита философских мудрствований и сверхъестественных атрибутов, подошёл к этому явлению как к живому движению и состоянию человеческой души. Образно говоря, Вагиф спустил любовь с небес на грешную землю, материализовал её и сделал доступной для понимания каждого. Его лирика, посвящённая земной любви, отличается от классических любовных медитаций, как по осмыслению, так и по образному ряду и средствам изображения.
В его гимнах любви отчётливо предстают реальные естественные краски и детали, большое место уделяется живописанию образа возлюбленной, воспеванию её красоты. Его поэтические портреты зримы, конкретны, наглядны; красавицы, вдохновлявшие его лиру – это дочери родной земли, которые встречаются повседневно.
Другая отличительная черта лиры Вагифа – показать первозданную красоту родной карабахской земли и свою безмерную любовь к ней, не жалея ярких поэтических красок. Поэтическая ткань стихотворений, посвященных этой теме, поражает богатством и выразительностью художественных средств. Внутренние рифмы, усиливающие повторы, смелые метафоры своими многогранными, отточенными, разнообразными природными красками и оттенками создают впечатление некоего музыкально-словесного фейерверка.
Гейдар Алиев в мавзолее Моллы Панах Вагифа (Шуша)
Одна из основных заслуг Вагифа в истории азербайджанской литературы состоит не в привнесении реалистического подхода, а именно в коренном обновлении художественного языка на уровне мышления. Несомненно, он поднял азербайджано-тюркский литературный язык на новую высоту, обогатив его яркими красками народной разговорной речи. Его открытиями в области поэтического языка по сей день пользуются все талантливые азербайджанские поэты.
Большинство стихов Вагифа отличаются простотой изложения, но сколь завораживающа, сколь магически притягательна эта «непростая простота»! В этом таинство таланта, мощь искусства поэта, чутко улавливающего всю музыку, гармонию и смысловые оттенки родной речи. Иногда самые привычные, обиходные слова и обороты в стихах Вагифа обретают особую эмоциональную энергию, выстраиваясь в художественный образ, изумляя чарами волшебной, прозрачной простоты.
Такая кристальная ясность отличает и стихи поэта, написанные в классическом жанре: газели, мустазады, мухаммасы, мушаире и др. Тем не менее, Вагиф именно в силлабическом стихосложении достиг непревзойдённых высот языкового искусства, ибо силлабика («хеджа») предоставляет больше возможностей для создания новых поэтических образов, питающихся стихией народной разговорной речи.
В азербайджанской классической поэзии Вагиф является одним из бесспорно могучих художников, он открыл и использовал всю многоцветную палитру народного языка, заменил веками истёртые шаблонные фигуры и метафоры на эквивалентные краски и образы, проистекающие из родника народной лексики. Мастер придал поэтическому слову живую свежесть и прелесть, тем самым обогатив азербайджанский поэтический словарь новыми образными словами и лексическими оборотами.
Среди исследователей жизненного пути и творчества Молла Панаха Вагифа необходимо упомянуть такие имена, как писатель-просветитель, философ, основоположник азербайджанской драматургии Мирза Фатали Ахундов (1812–1878), критик-литературовед Фирудин бек Кочарли (1863–1920), академик Гамид Араслы (1909–1983), академик Аббас Заманов (1911–1993), профессор Азиз Шариф (1895–1988), профессор Араз Дадашзаде (1936–1990).
В конце XVIII столетия поэзия Вагифа ознаменовала начало нового этапа в азербайджанской литературе. В творчестве великого поэта азербайджанский литературный язык нашёл свою совершенную изобразительную форму и сыграл в дальнейшем неоценимую роль в развитии национального поэтического языка в творчестве поэтов последующих поколений.
Молла Панах Вагиф: Поэт любви, красоты и радостей жизни
Фото: Барельеф Вагифу в Гяндже на одноименной улице
Молла Панах Вагиф — первый визирь Карабахского ханства, известный политический и общественный деятель Азербайджана XVIII века, является одним из последних выдающихся поэтов Азербайджана средневековья и первым поэтом, новой реалистической, близкой к народному творчеству поэзии. Его творчество оказало большое влияние на дальнейшее развитие азербайджанской поэзии.
Молла Панах Вагиф родился 6 апреля 1717 года в селе Салахлы Газахского султаната (ныне Газахский район) в крестьянской семье. Деда его звали Сулейманом, отца — Мехти, мать — Аггыз. Получил хорошее образование, выучил фарси и арабский язык и имел солидные познания в астрономии, математике, архитектуре, музыке и поэзии. В Газахе он учится у известного ученого и педагога Шафи-эфенди. Некоторые биографы считают, что дальнейшее образование он получает в Гяндже или в Тебризе. Затем Вагиф занимался преподавательской деятельностью в медресе при мечети (приставка «молла» к имени поэта связана с этой его деятельностью) в городе Казах, а затем в Карабахе. Учёность Вагифа получила известность далеко за пределами его родины. В народе сложилась поговорка: «Не всякий, кто учится, может стать Молла Панахом». В середине XVIII века на границе с Грузией создается обстановка и многие семьи из казахской области переселятся в районы Карабаха и Гянджи. В число переселенцев попадает и семья Вагифа. Она находит убежище в селе Тертербасар Джаванширского уезда Карабаха. Здесь Вагиф продолжает учительствовать. В небольшом бедном селе эта работа приносит очень скромные доходы и семья Вагифа бедствует. Вскоре после переезда в Карабах Вагиф перебирается из Тертербасара в Шушу. Здесь он открывает школу и быстро завоевывает у шушинцев известность, как прекрасный педагог и талантливый поэт.
Первый визирь Карабахского ханства
Слава поэта дошла до правителя Карабаха Ибрагим Халил-хана, и тот пригласил Вагифа во дворец и назначил везирем. О том, как Вагиф попал во дворец, существует несколько легенд. Согласно одной из них Вагиф с большой точностью предсказывает лунное затмение и землетрясение. Узнав об этом Ибрагим хан хочет познакомиться с удачливым астрологом и Вагифа приглашают во дворец. Пораженный умом, сообразительностью и личным обаянием Вагифа Ибрагим хан предлагает ему переехать во дворец. По другой легенде Вагиф, будучи в Гяндже пишет от имени просителя письмо правителю Гянджинского ханства Джавад-хану Каджару. Язык письма так понравился Джавад-хану, что он берет Вагифа к себе во дворец, а затем, уступая настойчивым просьбам, Ибрагим Халил-хана отпускает его в Карабах. Во дворце Вагиф остается до конца своих дней, сначала на должности ешикагасы, т. е. визира по внутренним делам, а затем первого визира.
На этом посту Вагиф проявил незаурядные способности дипломата. При его участии был заключён оборонительный союз между Карабахом, Грузией, Талышским и Эриванским ханствами против Ирана. Он же был инициатором переговоров с Россией, имевших целью заручиться её поддержкой.
Вагиф серьезно изучает астрономию и с успехом использует свои знания как на практике, для предсказаний затмений и календарных выкладок, так и для астрологических изысканий, часто совершенно необходимых во дворце для принятия серьезных решений. Очевидно, достаточно хорошо Вагиф владеет и практической математикой и использует эти знания при строительстве ханского дворца, жилых домов и крепостных стен в Шуше. У Вагифа богатая библиотека и он непрерывно занимается самообразованием. Он заметно выделяется своей ученостью среди дворцовой знати и интеллигенции Шуши и оправдывает свой поэтический псевдоним Вагиф («Сведущий»).
Летом 1795 года 85-тысячная персидская армия, которой командовал правитель Ирана Ага-Мухаммед-хан Каджар, выступила из Ардебиля и двинулась в Карабах, чтобы усмирить непокорное Карабахское ханство. В конце июля 1795 года персидские войска подошли к крепости Шуша. Огромной персидской армии противостояло 15-тысячное карабахское войско. Защитники Шуши отказались сдаться и храбро обороняли крепость. Осада Шуши затянулась и, как сообщает историк Мирза Адигезал-бек, Ага-Мухаммед шах, решив запугать Ибрагим-Халил хана, выбрал двустишие из касиды поэта Сеид-Мухаммеда Ширази и несколько видоизменил его в соответствии с ситуацией:
Безумец! Град камней летит с небес.
А ты в стеклянных стенах ждешь чудес.
Здесь обыгрывается название осажденного города: Шуша по-азербайджански обозначает «стекло». Листок с этим двустишием был прикреплён к стреле, которую воины шаха запустили в крепость. Когда это письмо дошло до Ибрагим-Халил хана, он вызвал Вагифа, который тут же на обороте письма Ага-Мухаммед шаха написал:
Меня стеклом создатель окружил,
Но в крепкий камень он стекло вложил.
Весной 1796 года русские войска под командованием графа Валериана Зубова пришли в Карабах. Ибрагим-Халил хан послал к Зубову посольство с богатыми дарами во главе с сыном Абульфат ханом, в которое входил и Вагиф. Ибрагим-Халил хану и Вагифу от имени Екатерины II преподнесли ценные подарки. Вагифу подарили посох, украшенный драгоценными камнями.
После смерти императрицы Екатерины II император Павел I отозвал русские войска с Кавказа. Воспользовавшись этим, Ага-Мухаммед шах начал новый поход на Кавказ, чтобы привести к покорности местных правителей. Так как в Карабахе был неурожай и свирепствовал голод, у Ибрагим-Халил хана не было возможности организовать сопротивление, и он в сопровождении небольшого отряда бежал из города. Город был без боя занят войсками персидского шаха. Вагиф был брошен в темницу, и на рассвете его ожидала казнь. По совпадению, в тот же вечер за какую-то провинность Ага-Мухаммед шах обещал казнить и трёх своих слуг. Однако Ага-Мухаммед шах не дожил до утра. Слуги, которым он пригрозил казнью, проникли ночью в спальню шаха и убили его.
Жизнь Вагифа нашла художественное воплощение в драматической поэме Самеда Вургуна «Вагиф».
Как были собраны произведения поэта
Произведения поэта были собраны впоследствии по отдельным записям или из уст певцов. Первый сборник стихов Вагифа был издан в 1856 году Мирзой Юсифом в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск). Затем Мирза Фатали Ахундов собирает богатый материал и передает его видному востоковеду Адольфу Берже, который издает их в 1867 году в Лейпциге.
Одновременно творчеством Вагифа заинтересовался составляющий большую антологию азербайджанской поэзии, муфтий Закавказья Гусейн Эфенди Гаибов, дальний потомок поэта Видади. Хотя он свои рукописи не опубликовал, его материалами пользуются многие литературоведы. Наконец, последний раз в дореволюционный период его произведения издаются редактором газеты «Новая жизнь» Гашим-беком Везировым. После революции, для сбора и публикации сочинений Вагифа очень много сделал Салман Мумтаз.
Популярность стихов Вагифа была очень большой не только среди азербайджанцев, но и на всем Кавказе. Известно, что в те годы азербайджанский язык был языком межнационального общения на Кавказе и записи его стихов сохранились на многих языках народов Кавказа.
Первое наиболее полное их собрание было издано в 1945 году (русский перевод 1949 г.).
Поэтическое творчество Вагифа
Вагиф использует все классические формы восточной поэзии. Он пишет газели теджнисы, мухаммасы, мустезада, муашшара, мушаире, месневи и элегии. Однако, особое место в его творчестве занимает поэтическая форма-гошма, взятая им из ашугского, народного творчества. Язык этих стихов предельно приближен к народному. До минимума доведено заимствование арабских и фарсидских слов. Вагиф вырос в ашугской среде и прекрасно знал вкусы и потребности аудитории. Этим можно объяснить преобладание в его творчестве поэтической формы — гошма.
С другой стороны, «Диван» Вагифа был утерян, а в памяти народной могли остаться только близкие по духу — гошма, откуда и может идти преобладание стихов этой формы. Увлечение этой поэтической формой положительно повлияло на содержание и язык стихов классических форм.
Стихи Вагифа и сегодня поются ашугами и певцами. Существует азербайджанская поговорка, которая гласит: «Не всякий, кто учится, может стать Молла-Панахом».
Он шел по своей поэтической дороге с высоко поднятой головой, прославляя чудо природы — женщину, воспевал любовь, мужество, верность, дружбу, красоту.
Любовь в стихах Вагифа окончательно освобождается от суфийско-мистической символики, присущей в какой-то степени большинству азербайджанских средневековых поэтов. Вагиф в своих стихах воспевает наслаждение жизнью, красоту возлюбленной, горечь разлуки и радости встреч и любви.
Целый ряд стихов Вагиф посвящает описанию азербайджанских красавиц. Почти в каждом из этих стихотворении поэт создаёт образы вполне реальных красавиц, весёлых проказниц («Фиалка», «Двух красавиц я славлю», «Грудь упругая прекрасна»), описывает глаза, брови, кудри, щеки, руки, ноги, стан, взгляд любимой.
В поздние годы в стихах Вагифа чувствуется мотив превратности судьбы (бессилие человека перед лицом рока, провидения), обычный для средневековой восточной лирики («Видади, ты на чёрствые эти сердца погляди»). Горечью пропитана философская лирика («Кто совершенен, того постигают напасти судьбы»), проникнутая также ироническим отношением к миру обмана и зла («Я правду искал, но правды снова и снова нет»).
В целом лирика поэта жизнерадостна, и для нас он остается поэтом любви, красоты и радостей жизни.
Женщина, что сердцем хороша, — Век пройдет, — она бледней не станет. Если, словно лал, светла душа, От невзгод она темней не станет.
Благородной красота верна, Стройная — не сгорбится она. Если добротой одарена, Не изменит, холодней не станет.
Кровь ее девически чиста, Ярче свежих роз ее уста. Стрел острей ресницы… Лет до ста Ранящая сталь слабей не станет.
Страшно ль совершенной жить сто лет! Пусть уже в движеньях силы нет, Но в глазах горит все тот же свет. Обаянье меньше в ней не станет.
Истинное счастье — не забудь — В той, что знает страсти скорбный путь: К девушкам, Вагиф, не надо льнуть, А не то спокойных дней не станет.
Красавица вселенной всей — пыль под сандалией твоей. Над Искандаровой главой серп золотой затмила ты.
Благоуханье кос твоих дороже мира для меня. Небесный мир передо мной и мир земной затмила ты.
Я — раб дуги твоих бровей, мне больше нет пути в михраб, — Каабы свет, свет божества, день огневой затмила ты!
И если страждет, как Меджнун, Вагиф и гибнет, как Фархад, Лейли — сияющей душой, Ширин — красой затмила ты.
(перевод Владимира Державина)
* * * Я правду искал, но правды снова и снова нет. Все подло, лживо и криво — на свете прямого нет. Друзья говорят — в их речи правдивого слова нет, Ни верного, ни родного, ни дорогого нет. Брось на людей надежду — решенья иного нет.
Все вместе и каждый порознь, нищий, царь и лакей — Каждый из них несчастлив в земной юдоли своей. Их всех сожрала повседневность, оторванность от людей, И сколько бы я ни слушал бесчисленных их речей — В них, кроме лжи и неправды, смысла второго нет.
Странный порядок в силу у сильных мира вступил: Чье бы печальное сердце ты ни развеселил, Оно тебе злом отплатит, отплатит по мере сил, Им неприятен всякий, кто доброе совершил, На целом огромном свете мне друга родного нет.
Ученый и с ним невежда, учитель и ученик — Снедаемы все страстями, в плену у страстей одних. Истина всюду пала, грех повсюду проник, Кто в молл и шейхов поверит, тот ошибется в них. Ни в одном человеке чувства святого нет.
Всякий чего-то ищет, погонею поглощен, Ищут себе престолов, венцов, диадем, корон. Шах округляет земли — за ними в погоне он. Влюбленный бежит за тою, в которую он влюблен. Ни радости нет на свете, ни прочного крова нет.
Алхимиками я сделал множество гончаров. В золото обращал я прах забытых гробов, Из бещня я делал яхонт, с каменя срывал покров, В бриллианты мог превращать я бляхи на шеях ослов, Признанья искал, но мир мне ответил суровый — нет!
Тот, кто дворец Джамшида в развалины превратил, Тот веселье и счастье безжалостно поглотил. Нет никого, кто б в горе кровь свою не пролил, Сам я не раз жестокой судьбою испытан был. Повсюду царство коварства — и царства другого нет.
Тут на людей, как солнце, свой излучаешь свет — Помни, что слов признанья в радостной вести нет. Честь, благородство, стыдливость давно уж утратил свет. Услышали мы, что где-то найден честности след, Я долго искал и знаю: чувства такого нет.
Я мир такой отвергаю, он в горле стал поперек, Он злу и добру достойного места не приберег. В нем благородство тщетно: потворствует подлым рок, Щедрости нет у богатых — у щедрых пуст кошелек. И ничего в нем, кроме насилия злого, нет.
Очарован вами высокий Багдад, Он прилету вашему будет рад.
Вы широкими крыльями бейте в лад, Не роняйте перо в этот раз, журавли.
Я с возлюбленной милой давно разлучен, Словно бабочка, я красотой сожжен.
Я ищу кареглазую среди жен. Не видали ль вы этих глаз, журавли?
Полюбил я сурьму этих карих очей. Пусть не сглазят и в темноте ночей, Пусть минует вас сокол, глядите зорчей! Я хочу, чтоб вас случай спас, журавли!
Ваша дикая песня нежна, нежна, И душа моя радостью обновлена. И Вагифа душа высоко взметена, Чтобы вечно лететь возле вас, журавли!
Я мечтой к кудрям прикован, ароматным, как цветок.
От любви изнемогаю, стан согнулся, взор поблек.
Если будет живописец рисовать ее портрет,
— Я хочу стать тонкой кистью, чтоб коснуться нежных щек.
Будто облако восхода на челе ее горит
— Лебедь белая, не бойся, насмерть ранен злой стрелок.
Ты меня околдовала — стал я пленником твоим,
Вез тебя, как месяц в небе, я блуждаю одинок.
Я, Вагиф, мне нет спасенья, гибель родинки сулят …
Гейдар Алиев в мавзолее Моллы Панах Вагифа (Шуша)