павел лобкова жизнь без боли
ВИЧ, Павел Лобков и половые партнеры
В России уже миллион ВИЧ-инфицированных, и это число будет стремительно расти. Между тем, «кодекса сексуального поведения» для зараженных вирусом иммунодефицита до сих пор не существует.
Мой коллега и добрый приятель Павел Лобков сделал публичное признание в эфире телеканала «Дождь»: с 2003 года он знает о том, что ВИЧ-инфицирован. Судя по реакции, признание вызвало бурю.
Могу предположить, что двигало Павлом. Я несколько лет являюсь невольным конфидентом N., моего бывшего студента, рассказавшего мне о своих положительных ВИЧ-анализах. Поэтому я знаю о том, какова реакция на это среди врачей (когда N. серьезно пострадал в драке, его отказывались принять в нескольких больницах), знаю о реакции его коллег (от нейтральной до нервной) и родных (с ними отношения неожиданно даже улучшились). Знаю и о других вещах: когда у N. возникли серьезные разногласия с начальством, он прибегал к ВИЧ-шантажу.
Я это приветствую точно так же, как публичные признания бывших алкоголиков – например, Димы Харатьяна, которого алкоголь чуть было не унес на тот свет. Он не стесняется признаваться в том, что пил безмерно, что пьяный садился за руль, что влетел пьяным вдрабадан в автокатастрофу. Он таким образом пытается спасти других, и он молодец. Я в свое время пил через край (и ходил по краю), несколько лет не пью совсем, так что хорошо понимаю его.
Однако – и тут перехожу к куда более важному, чем изложенные выше очевидности, – сказав публично «А», нужно говорить и «Б».
Я не знаю, как быть, и минуй меня чаша сия – оказаться в одной лодке с теми, у кого ВИЧ.
Но в стране уже миллион ВИЧ-инфицированных, денег в бюджете на бесплатную терапию все меньше, самостоятельное лечение адово дорого (тут как с гепатитом B и С: если у вас выявлен этот «ласковый убийца», либо ищите полмиллиона рублей, либо готовьтесь к смерти). Это значит, что совсем скоро ни одна российская семья не избежит жертв ВИЧ, как ни одна российская семья не смогла избежать жертв Второй мировой войны.
Открытого гея Павла Лобкова отстранили от эфира после обвинений в домогательствах
53-летний Павел Лобков попал в громкий скандал, после того как коллеги обвинили его в домогательствах. Спустя полгода журналиста решили отстранить от эфира, сообщает РБК.
О принятом на «Дожде»* решении сообщил сам Павел Лобков в своем Facebook. По словам журналиста, главред телеканала Тихон Дзядко отстранил его от ведения телеэфиров.
«Я отстранен от эфира распоряжением главного редактора», – написал Павел Лобков, не став называть причину данного решения.
Напомним, пользователь твиттера с ником «Саша Сырников» ранее обвинил ведущего телеканала «Дождь»* Павла Лобкова в сексуальных домогательствах. Журналист прокомментировал слова молодого человека, извинившись за приставания к мужчинам.
«Сегодня меня обвинили в домогательствах. Это тяжелое обвинение. Что я могу сказать? Да, я вырос в то время, когда студентки жили с преподавателями, а обнять коллегу на дружеской вечеринке или даже поцеловать считалось нормой. Не оправдывая себя, я прошу меня понять – границы телесной неприкосновенности для меня остались на уровне 2000-х годов, когда мы считали эти приставания милой игрой, в которой участники знают свои роли и никто не идет дальше неких границ, которые устанавливались в процессе общения. Это время ушло», – признал Павел Лобков в фейсбуке.
Я продолжал рискованно шутить на эти темы, да, обнимал своих коллег, делал им сомнительные комплименты, оценивая физическую привлекательность, и намекал на близость, полагая, что это не переходит границ обычного флирта. Не знаю, какое наказание теперь я должен понести за свои ошибки. Я приношу искренние извинения всем, кому мое фривольное поведение причинило дискомфорт и кто набрался мужества теперь рассказать об этом публично, анонимно или под псевдонимом.
Павел Лобков принес извинения не только жертвам своих домогательств, но и руководству и подписчикам телеканала «Дождь»*, на чью репутацию его поведение наложило тень. «Пусть они решат мою судьбу», – заключил журналист.
Как передает «Рен ТВ», Саша Сырников утверждает, что журналист приставал к нему во время стажировки на «Дожде»*. «Ну ладно, нам всем это нужно, так что знайте – журналист Павел Лобков харассер. Он лез ко мне целоваться, когда я стажировался на «Дожде», трогал мои руки, говоря, что я накаченный, звал домой и пытался переубедить меня в моей же ориентации», – пишет пользователь соцсети.
Парень также утверждает, что говорил коллеге о своих негативных ощущениях от поступающих в его адрес предложений. Тем не менее Лобков «не останавливался и говорил, что с парнями так же хорошо, как и с девушками». Причем Саша Сырников подчеркнул, что ведущий так же приставал и к другим молодым журналистам.
Год назад Павел Лобков откровенно рассказал «СПИД.Центру», как советские врачи пытались «вылечить» его от гомосексуализма. По словам Павла Лобкова, в кабинет «сексопатолога» он попал в 1985 году, когда ему было всего 17 лет. Чтобы «вылечить» юношу от гомосексуализма, его направили в третий психоневрологический диспансер.
По словам Лобкова, у никакой нет никакой «травмы» из-за того, что в СССР его пытались излечить от гомосексуализма. Телеведущий призвал молодых людей перестать культивировать собственную травму, как это сейчас модно делать.
Как писал Ruposters Life, ранее журналистка Ксения Собчак выступила в защиту коллеги Павла Лобкова, обвиненного в сексуальных домогательствах.
Павел Лобков
Биография
Павел Лобков – российский журналист, телеведущий, режиссер-документалист, автор телефильмов «Мавзолей», «СССР: Последние дни», а также цикла «Научные детективы Павла Лобкова». Одно время сотрудничал с НТВ, ТНТ, Пятым каналом. Сегодня является ведущим обозревателем телеканала «Дождь». В 2015 году признался в своем положительном ВИЧ-статусе.
Детство и юность
Павел Лобков родился в пригороде Ленинграда, Сестрорецке. После окончания местной средней школы в 1983 году он поступил в престижный Ленинградский государственный университет на биологический факультет, где специализировался на ботанике.
Павел Лобков в молодости / Фейсбук
После 5 лет усердных занятий и получения диплома с отличием молодой человек попал в аспирантуру, разрабатывал научный проект и даже проходил стажировку в научном центре при голландском национальном университете. Также работал в ленинградском ботаническом институте. Тем не менее диссертацию Павел Альбертович защищать не стал, так как к тому моменту увлекся журналистикой и решил попробовать себя в этом качестве.
Телевидение
Свою карьеру журналиста Павел Лобков начал в роли корреспондента. Сначала он собирал информацию для Единой телевизионной информационной службы гостелерадиокомпании «Петербург», в том числе появлялся на экране в популярной программе «Пятое колесо». Через 3 года перешел на независимый телеканал НТВ и стал директором петербургского филиала, но Лобков не только руководил сотрудниками, но и сам писал новости, собирал информационный материал.
В 1995 году переехал в Москву и стал снимать сюжеты для пользовавшихся большой популярностью новостных передач «Сегодня», «Намедни» и «Итоги». Параллельно вместе с журналистами Леонидом Парфеновым и Дмитрием Киселевым создал и вел социально-политическую телепередачу формата ток-шоу «Герой дня». Благодаря этой программе в 1998 году Лобков на ежегодной телевизионной премии «ТЭФИ» был удостоен звания «Лучший репортер».
Когда в апреле 2001 года на телеканале НТВ произошли рейдерский захват и принудительная смена руководства, Лобков, как и большинство других сотрудников, по собственному желанию покинул телеканал и некоторое время сотрудничал с ТНТ. Но очень скоро журналист вернулся на ставшее родным место работы и создал новый проект «Растительная жизнь», в котором профессионально рассказывал о флоре планеты, основываясь на знаниях, полученных в университете по своей специальности.
Павел Лобков с коллегами по НТВ / Фейсбук
Также Лобков параллельно занимался корреспондентской деятельностью для других программ Четвертого канала, в основном выбирая политическое направление новостей. Но после вышедшего в 2003 году в программе «Намедни» его сатирического сюжета о генеральном директоре НТВ Николае Сенкевиче, который вызвал большой общественный резонанс, журналист на долгое время отошел от информационно-политической деятельности.
С 2006 по 2008 годы также сотрудничал с ТРК «Петербург — Пятый канал», где вел программу «Прогресс с Павлом Лобковым». На НТВ Павел проработал до января 2012-го, но был уволен из-за подготовленного, но так и не вышедшего в эфир сюжета о массовых фальсификациях на парламентских выборах в декабре 2011-го. Этот ролик был выложен для общего просмотра в Интернет.
Интервью Джамбокса с журналистом Павлом ЛобковымС февраля 2012 года трудоустроился на независимый телеканал «Дождь», где работает телеведущим программы «Ездим дома» в дуэте с писателем и журналистом Сашей Филипенко.
Павел Лобков / Фейсбук
Павел Альбертович, облившись из ведра в эфире телеканала «Дождь», сделал вызов трем российским предпринимателям – Игорю Сечину, Юрию Ковальчуку и Геннадию Тимченко. Интересно, что в США в акции участвовали такие знаменитости, как Марк Цукерберг, Билл Гейтс, Тим Кук и Сатья Наделла.
В 2016 году со страницы своего «Фейсбука» Лобков заявил, что покидает канал «Дождь». Причиной тому стала политика руководства телеканала, которая повлияла на его облик. Журналист ратовал за возвращение «масштабного, светского, остроумного» контента, который, по его мнению, сейчас оказался «заткнут ветошью». Наталья Синдеева, генеральный директор телекомпании, обещала пойти навстречу телеведущему и внести изменения в сетку вещания. Беседа Лобкова и руководителя канала состоялась в прямом эфире.
Документальные фильмы
Еще одна страничка творческой биографии Лобкова – документалистика. В августе 2008 года Павел Альбертович начал снимать документальные передачи для канала НТВ. Это были научные детективы, в которых автор-журналист рассказывал о различных открытиях в области биологии, медицины, физиологии, об истории запрета генетики в СССР и тому подобных научных и околонаучных фактах.
Документальный фильм «Диктатура мозга»Широкий резонанс получили такие фильмы, как «Гены против нас», «Диктатура мозга», «Власть сна», «Таблетка от старости», «Империя чувств» и другие документальные телефильмы. Всего до увольнения с НТВ Павел Лобков успел снять 14 научно-познавательных передач. Также он поучаствовал в создании ряда программ описательного характера – «Профессия — репортер», «Центральное телевидение», «НТВшники».
Болезнь
В прямом эфире программы «Hard Days Night», которая прошла 1 декабря 2015 года на телеканале «Дождь», тема обсуждения была посвящена Всемирному дню борьбы со СПИДом. Гостем телепередачи стал доктор медицинских наук, академик Валентин Иванович Покровский, который поднял насущный вопрос о катастрофическом положении дел в России в области признания властью серьезности ситуации с заболевшими «чумой 20-го века». По словам Покровского, количество инфицированных ВИЧ приближается к миллиону.
Тогда Павел Лобков сделал сенсационное заявление: оказывается, он сам является носителем ВИЧ-инфекции, причем заразился он еще в 2003 году. Проблема таких пациентов, по словам тележурналиста, лежит в предубежденности и плохом отношении к подобным больным не только со стороны окружающих людей, но даже и со стороны врачей.
Лобков рассказал о том, что первый доктор-инфекционист, который обнаружил ВИЧ у Павла Альбертовича, сообщил эту страшную информацию достаточно отстраненно и без необходимого участия. Более того, он открепил своего пациента от программы добровольного медицинского страхования.
И только академик Покровский, который стал лечащим врачом Лобкова, смог адекватно проанализировать ситуацию, разработать программу замедления прогрессирования вируса иммунодефицита и морально поддержать человека, попавшего в страшную ситуацию. Позднее в интервью, которое журналист дал в эфире радиостанции «Говорит Москва», он пояснил, что признался в наличии страшной болезни, чтобы избавить людей от страха перед ВИЧ-инфицированными.
Как утверждает Павел Альбертович, без терапии он сумел прожить 7 лет, после чего его иммунный статус начал падать, а вирусная нагрузка расти. Назначенное лечение первоначально привело к возникновению побочных эффектов, поэтому понадобилась смена схемы приема лекарств.
Сейчас тележурналист уверенно смотрит в будущее, количество вируса в его крови приближается к нулю, что позволяет Павлу вести привычный образ жизни. Лобков участвует в акциях, которые освещают проблему СПИДа. В частности, вместе с активистом Антоном Красовским в 2016 году он встречался с Элтоном Джоном. Фото встречи были размещены в «Инстаграме».
Личная жизнь
Личная жизнь журналиста скрыта от любопытных глаз. Известно только, что у Лобкова нет жены и детей. Официальный каминг-аут в нетрадиционной ориентации журналист не совершал, но информацию о его принадлежности к сексуальным меньшинствам не опровергает.
Павел Лобков / Фейсбук
В феврале 2013 года подготовил видеообращение для проекта «Будь сильнее», в котором выступал против гомофобии и притеснения сексуальных меньшинств. Любимое хобби Павла Альбертовича – садоводство и цветоводство. Он практически все свободное время проводит на собственной даче, где посвящает себя любимым растениям.
Павел Лобков сейчас
Телеведущий продолжает сотрудничество с каналом «Дождь», регулярно радуя его зрителей яркими и порой провокационными сюжетами. В марте 2019 года Лобков посетил гражданскую панихиду, посвященную памяти скоропостижно скончавшегося основателя канала НТВ.
Павел Лобков в 2019 году / Фейсбук
В своей речи журналист уважительно отозвался об Игоре Малашенко, назвав его «японским императором» и «совершенным интеллектуалом». Телеведущий также предположил, что медиаменеджер «вполне мог возглавить армию».
Обвинения в домогательствах
Летом 2020-го вокруг имени Павла Лобкова разразился новый скандал. Журналиста обвинили в сексуальных домогательствах. Первым об этом рассказал Владимир Табак, которому Лобков, якобы, демонстрировал гениталии во время собеседования. Вслед за этой историей начали появляться и другие обвинения в адрес Павла.
Журналист признал, что порой допускал некоторые фривольности в общении и извинился перед всеми, кому это доставило дискомфорт. Также Павел обратился с извинениями к руководству и зрителям «Дождя».
LiveInternetLiveInternet
—Цитатник
Дети не для бедных: как проходит в России процесс «изъятия детей» из бедных семей Очередной сл.
С Днем Победы. Владимир Высоцкий о войне Он не вернулся из боя Почему все не так.
Рецепт омоложения от доктора Шишонина. Стимулируем костный мозг для омоложения организма  .
ЗВЕЗДЧАТКА СРЕДНЯЯ (МОКРИЦА) Действие: сердечное, обезболивающее, действующее успо.
Натуральный шампунь для здоровья волос Учимся обходиться без шампуней промышленного производст.
—Метки
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Постоянные читатели
—Статистика
Жизнь без боли. Фильм Павла Лобкова
Жизнь без боли. Фильм Павла Лобкова
В жизни каждого из нас наступает момент, когда боль начинает управлять нами. Она подчиняет нас себе, превращая жизнь в пытку, когда не помогают даже лекарства. Да и вообще, могут ли они хоть чем-то помочь, когда дело касается серьёзных заболеваний?! В какой-то момент, кажется, что победить уже боль невозможно. Она преследует тебя повсюду, наращивая свою мощь день ото дня. Ведущий программы Павел Лобков разгадал формулу счастья, и жизни без боли.
Если бы все жили без боли, то, казалось бы, несчастных людей не было бы вовсе. Зачем природа наделила нас этими ощущениями и можно ли без них обойтись? В данном видео для того, чтобы получить ответы на эти вопросы были затронуты самые болевые точки организма человека и самые болезненные вопросы цивилизации.
В фильме «Жизнь без боли» вы увидите редких среди нас людей, которые от рождения не способны чувствовать страдания и боль. Но все не так безоблачно, как может показаться на первый взгляд. Неспособность чувствовать боль превратило жизнь Роберто и его семьи в непрекращающиеся страдания. Этот мальчик принимает душ только холодной водой, потому что он ничего не чувствует. Он сам себе откусил язык, поэтому врачи ему удалили зубы, чтобы мальчик не причинил себе ещё большего вреда. Родственники поначалу не догадывались о том, что Роберт не чувствует боли, но его поведение было очень красноречивым. О переломе ноги узнали, только сделав рентген. Скоро его ждет серьёзная операция по реконструкции опорно-двигательного аппарата. Средняя продолжительность таких людей, как Роберто, 40 лет и большую часть жизни они проводят в инвалидной коляске.
Много лет ученые стремились понять природу болевых ощущений. И пришли к выводам, что под действием стресса мозг способен вырабатывать эндорфины (внутренние обезболивающие вещества). Сразу после травмы эндорфины моментально поступают в мозг. В критические моменты, когда вам нужно защищаться или ретироваться с опасного места, боль вам ни к чему и мозг её отключает, но, как только опасность позади эндорфины начинают разлагаться и боль возвращается.
Пример Роберто наглядно показывает, что всем нам нужно научиться управлять болью, но полностью убирать боль очень опасно. И, в конце концов, если вам больно – значит, вы существуете.
Название: Павел Лобков «Жизнь без боли»
Жанр: здоровье, документальный фильм
Год выпуска: 2010
Страна: Россия
Продолжительность: 58 минут
Павел Лобков: Я не вру про Донбасс, я не вру про Сирию, почему я должен врать про ВИЧ?
Журналист Павел Лобков в эфире программы Hard Day’s Night на телеканале «Дождь» рассказал, что больше десяти лет живет с ВИЧ. Антон Красовский расспросил его о том, зачем он это сделал и как жить с ВИЧ в России
Поделиться:
С Давай с самого начала. Как ты узнал, что у тебя ВИЧ?
В 2003 году, наверное, в мае, по приглашению компании Chanel мы снимали «Растительную жизнь» про то, откуда растут ноги французской парфюмерии. Это были плантации в Грассе, и, делая то, что по-журналистски называется стендап, я упал в огромный розовый куст. Я не заметил, как мне в живот воткнулся маленький шип — видимо, где-то между джинсами и ремнем.
Когда я приехал в Москву дня через три, все это дело распухло, стало таким фурункулом. Меня прооперировали быстро в ОАО «Медицина», без всяких анализов. И через три дня я уехал в Китай. Там меня забеспокоило, что ранка затягивается как-то не очень. Телеканал НТВ тогда обслуживался в поликлинике Управления делами президента в Грохольском переулке. Мне там делали перевязки, что-то еще, какие-то аэро-, баро- и хрена лысого. Я говорю: «Возьмите у меня анализ на ВИЧ и сифилис». — «Зачем?» Я говорю: «Возьмите!» И в конце мне втюхали эту серую бумажку: типа, ну сдай, раз хочешь.
С Правильно я понимаю, что тебе буквально сделали одолжение?
В общем — да. Но я настаивал на этом анализе, потому что меня беспокоило медленное заживание, я считал, что здесь есть проблема с иммунитетом. Такого никогда не бывало, на мне как на собаке все заживало. И я понял, что нужно проверить иммунный статус. Я все-таки биолог. Я предполагал, что могут быть иные факторы, кроме как шип розы.
С Ты предполагал, что может быть ВИЧ?
С Даже мысли такой не было?
Я хотел очистить историю, что называется, clean up.
С Что называется, исключить.
Да-да. Исключить возможность. Так вот, я сдал тест и про все забыл, потому что это было 10 октября 2003 года, и Виталию Гинзбургу, покойному нынче, к сожалению, присудили Нобелевскую премию. Я поехал к нему на дачу. Мы там довольно сильно напились с Виталием Лазаревичем, причем он меня перепил. Ему 87 лет. Я возвращаюсь домой полупьяный, полумертвый — я не могу отказать, если мне лауреат Нобелевской премии наливает стакан водки, — и следующим утром мне звонят, знаете, таким голосом «Аэрофлота»: «Вам нужно зайти к инфекционисту». Ну, нужно так нужно. Может, там не то анализ что-то показал иммуно-ферментный, может, они покажут что-то.
И вот я прихожу, расступаются эти охранники, я иду по этим красным коврам, поднимаюсь на шестой этаж. Дверь инфекциониста открыта. Инфекционист — не самая популярная специальность в поликлинике Управления делами президента. Там вообще в основном все инсультники, инфарктники, диабетики.
Открытая дверь. Медсестры нет. Сидит баба с халой. И перед ней лежит карточка моя. Знаешь, за три года какие-то мелочи там — терапевт, отоларинголог, голос я терял. Карточка пухлая довольно, крест-накрест перечеркнута красным фломастером, маркером, написано «ВИЧ +» и что-то типа подлежит ликвидации/утилизации. Я не помню. Жуткие слова там были написаны. «Павел Альбертович, — она мне сказала таким советским голосом, — у вас обнаружена ВИЧ-инфекция. В силу этого заместитель главного врача ваш договор на обслуживание в нашей поликлинике расторг, до свидания». А это же октябрь. Распахнутое окно. Будь я девушкой.
С То выпрыгнул бы в окно.
Ну, понимаешь, так не сообщают такую новость. Это самая важная для меня новость была в 2003 году. «До свидания. Ваше дело будет передано в Московский комитет здравоохранения, вы будете поставлены на учет в СПИД-центре». А это было часов в 7 вечера. Я как сумасшедший побежал по этим пустым совершенно коридорам, пытаясь найти того самого замглавного врача, который поставил на мне вот этот самый фломастерный крест. Никого, конечно, не нашел. Там везде какие-то вежливые охранники, какие-то секретарши. Вот такая деонтология. Деонтология — это искусство общения с пациентом.
Надо сказать, что я не напился в тот день. А поскольку я работал на НТВ и у нас была база данных телефонов всех, я позвонил Вадиму Покровскому — этот рыжий не подведет.
И на следующий день я был у него. Вадим меня спас.
С Ты попытался каким-то образом выяснить отношения с этой поликлиникой?
С Почему?
А потому что с Буддой не выясняют отношения. Что, я пойду и скажу Йордану: «Мой договор с поликлиникой расторгнут в одностороннем порядке из-за того, что у меня обнаружена ВИЧ-инфекция»? В 2003 году? Ты с ума сошел? Нет. Я понял, что я не буду никак выяснять отношения.
С Покровский был просто первым, кто пришел тебе в голову по теме ВИЧ?
С И ты сразу ему позвонил.
С Что ты ему сказал?
Я говорю: «Вадим, меня зовут Павел Лобков, мы с вами общались».
С Он сказал: «Здравствуйте, Павел».
«Здравствуйте, Павел. Приходите ко мне немедленно».
С Нет, ты ему сказал: «У меня обнаружили ВИЧ».
С По телефону?
По телефону, да. «Приходите ко мне немедленно». На следующий день в девять утра я был у него.
С Что тебе сказал Покровский?
Он мне нарисовал график, как я буду умирать.
Фото: Дмитрий Смирнов
С В смысле?
В смысле, что у меня пока иммунный статус нормальный.
С Сколько у тебя было Т-хелперов?
1050 клеток. Прекрасный иммунный статус. Вообще у меня даже выше среднего.
С Да у тебя и сейчас все хорошо.
Он говорит: «Смотри, с этим иммунным статусом ты будешь жить, пока не будет 500 клеток».
С Он сказал 500 или 350?
С Он уже тогда говорил 500?
Тогда говорил 500. Это было в 2003 году, когда все вокруг — ты прав — ждали, пока опустится до 350. Мы тебе дадим терапию, ты на этой терапии проживешь 5 лет. Потом у тебя вирус выработает устойчивость, у тебя несколько понизится иммунный статус и повысится вирусная нагрузка. А вирусная нагрузка, кстати, тогда была довольно большая.
С Под миллион?
С Ты не помнишь свои первые цифры? Правда не помнишь?
Статус, по-моему, 1050. Правда, у Вадима есть это все. Марина Холодилова у него такая была, она все время меня наблюдала. Так вот, Вадим ошибся: без терапии я прожил не 5, а 7 лет. В 2010 году я стал принимать препараты, и вирусная нагрузка опустилась до неопределяемого уровня. То есть я стал менее заразен, чем потенциальный пацан из Бибирево, который анализов никаких не сдавал.
С Что тебе обещал Покровский потом?
Потом нужно будет менять терапию. Повысится иммунный статус. И так каждые 6 лет.
С Какое у тебя было ощущение, когда ты впервые попал в Центр СПИДа?
Первое впечатление, что это — царство смерти. Обшарпанные коридоры, верхние секретные этажи, где, как говорят, в одиночестве умирают пациенты, к которым никого не пускают. Запах щей и ужаса, библиотечные фикусы и линолеум. Кабинет Покровского, как будто из «Служебного романа». И при этом невероятный уровень, как бы это ни забавно звучало, — гостеприимства. Отвечают на все вопросы, не жалеют времени.
С Ты вышел от Вадима Покровского. Что ты сделал?
Я немножко был в тумане, честно говоря.
С Что происходило в этом тумане и сколько он длился?
Ничего. Мне почему-то показалось, что я умру 15 августа 2008 года (однажды приснилось) в купе поезда Петербург — Москва. Этого, как ты знаешь, не случилось.
С Когда и как ты понял, что все будет хорошо?
С А во-вторых — человек.
Нет, во-вторых биолог и в-третьих биолог. Я прекрасно понимаю, что ВИЧ — это самый изученный организм в мире. Более изученный, чем дрозофилы и кишечная палочка. Иммунная система боролась, нагрузка сокращалась, не было того, что называют первичной ВИЧ-реакцией, то есть гриппа или поноса на протяжении нескольких месяцев. Я сразу осознал, что буду с этим жить.
С Ты пытался понять, от кого ты его подцепил?
С Почему?
Потому что я Вадиму задал вопрос: «Имеет ли смысл?» Он ответил: «В 2003 году эпидемиологические расследования не имеют смысла. Все — ото всех. Лишняя трата времени, нервов и денег». Надо лечить проблему, а не заниматься детективами.
С Кому ты сразу рассказал?
С Что сказала мама?
«У нас было много бед в семье, еще одну мы переживем». Папа об этом не знал. Он был человек консервативный. Он умер, и я думаю, что он не знал до своей смерти. Мы скрывали этот факт.
Фото: Дмитрий Смирнов
С Что ты говорил на работе?
Была ситуация, когда мне назначили терапию. Сначала, в 2010 году, мне прописали абакавир, очень эффективный препарат… Но у него есть такая особенность: к нему иногда у некоторых людей бывает сверхчувствительность. И у меня началась безумная лихорадка — температура 42°C, лимфоузлы вылезают за воротник. В общем, короче говоря, я даже в больницу попал на два дня — в эту же больницу, с капельницей. И абакавир отменили. Это было для меня, конечно, шоком, я подумал, что вся терапия действует так. Но оказывается, что просто я сверхчувствителен к абакавиру.
И вот, когда у меня были эти проблемы, а я ходил на работу, я не мог сказать, что у меня высокая температура, что мне плохо. Я говорил, что у меня какой-то рак или что-то еще, что мне еще нужны какие-то препараты другие, меняют схему. В общем, я не сильно отклонялся, просто в словах — не рак, а ВИЧ. Мне меняли схему, и в этот момент у меня была аллергическая реакция — красная морда, как будто я с пьянки с какой-то. И мне нужно было это объяснить как-то. Я сказал, что у меня рак там, и так далее. Такая кавер-версия.
С Кто, кроме мамы, знал, что у тебя ВИЧ? Мне ты, например, сказал году в 2010-м.
Я отвечу так: кому надо — знали.
С Кулистиков знал?
Вообще мы не так часто общались. Но поскольку Владимир Михайлович Кулистиков всегда был близок к спецслужбам, я полагаю, что для спецслужб карточка в поликлинике Управления делами президента, зачеркнутая красным фломастером, не была секретом.
С Как ты перешел из Федерального центра в Московский городской?
Я перевелся в тот момент, когда мне надо было получать препараты. Это было связано с какой-то бюрократией — я тогда первый раз получил полис ОМС, московскую прописку и так далее. И Покровский сказал: все, 500 клеток, иди к Мазусу. Там бесплатные лекарства. А схема тогда стоила как-то запредельно дорого, 2000 долларов, наверно. Я вряд ли мог себе позволить такие деньги.
С Московский центр как-то отличается от Федерального?
Там даже вместо фикусов — орхидеи. Единственное — вот я, допустим, почти идеальный пациент, помню, когда надо придти за рецептами, сдать анализы, и думаю о менее аккуратных людях — может, это только меня не предупреждают, что пришло время сдать анализ? Ну хотя бы СМС.
С Они тебе сразу терапию дали?
С Почему?
Я наблюдался еще. Уровень был тот же — 500. И только в 2010 году он упал до 416, и тогда назначили терапию.
С Это когда началась аллергия на абакавир?
Да. Первая терапия была неудачная.
С Ты пришел к врачу, и она заменила тебе абакавир на что?
Был зидовудин с абакавиром, а стал зидовудин с ламивудином. И плюс интеленс, который, слава богу, до сих пор закупается, а не производится нашими отечественными этими самыми.
С По тем временам — хорошая схема. Как сейчас проходят твои визиты в центр СПИДа на Соколиной горе?
На третий этаж, к Елене Львовне. Пишу в вайбер.
С То есть ты не сидишь в общей очереди?
Нет. Там очень жесткое правило есть: люди, которые могут быть засвечены, обслуживаются отдельно. Хотя, конечно, спотинг возможен. Но вы знаете, среди инфицированных есть некое правило. Мы же сейчас в «Перископе», в недоскопе, в твиттере, в хорнете, в инстаграме, на фейсбуке — где угодно. Не фоткают. Не то что кто-то говорит: «Не фотографировать!» Люди объединены общей бедой, и они не спотят друг друга.
С Ты как-то платишь за этот прием?
С С тех пор у тебя происходили встречи с обычными врачами?
Нет. Я вообще мало чем болею.
С Ну вот ты рассказывал, что у тебя импланты.
Фото: Дмитрий Смирнов
С Были ли вообще в твоей жизни за эти 12 лет, которые ты живешь с ВИЧ, какие-то проблемы, связанные этим?
В 2005 году рутинное проктологическое заболевание мне оперировали в клинике на Соколиной горе. Прекрасные хирурги, до сих пор рекомендую. Говорят: «Там же ВИЧ!» — «Это единственное место в Москве, где нет ВИЧ, потому что там абсолютная стерильность», — говорю я. А только хирургические вмешательства требуют этого анализа. Это же такое лицемерие, когда стоматолог, сверля зуб по поводу кариеса, не требует ВИЧ-обследования, а если вам ставят импланты — требуют, хотя количество крови, биологической жидкости, выделяющейся при этом, примерно такое же. И вот в институте стоматологии, который на «Новослободской», недалеко от меня, мне сказали: «Нет, мы вам не будем ставить импланты, мы вам поставим съемные протезы». И я купил эти съемные протезы, то есть я заплатил за них, после чего понял, что дикция у меня серьезно ухудшается, а я все-таки работаю в эфире. И, в общем, я их в пачке из-под сигарет два года и проносил. Когда у меня выпал очередной зуб, я понял, что надо ставить импланты, и эти же профессора из МГМСУ сказали, что есть такой замечательный парень — не буду называть его фамилию, а то, не дай бог, уволят его (у него же в кресле вичовый сидел) — и он сказал: «Да мне пофиг». Ну а Лена Орлова-Морозова (заведующая поликлиникой Московского областного центра по борьбе со СПИДом) прислала ему ссылочки на американские исследования, где когорта порядка двух тысяч человек ВИЧ-инфицированных в Америке по приживаемости имплантов. Что статистика не различается. Умный парень, нормальный, адекватный абсолютно.
С Хорошие зубы вставил в итоге?
Низы уже готовы, но на верхи пока еще денег нет.
С Ты следишь за новинками индустрии и за всей фигней. Ты доволен той терапевтической схемой, которую ты сейчас получаешь?
Я бы сказал так. Меня не волнует упаковка — пускай хоть в бумажке. Меня волнует, что там внутри. И мне сегодня Вадим рассказал, что вообще-то, что внутри у них, не проверяют. А у нас есть данные от Алексея Масчана, который занимается детской онкологией и который большой авторитет в этом деле, о том, что, оказывается, в импортозамещенных противораковых химиотерапевтических препаратах действующие вещества составляют чуть ли не 25% от нормы. В зоопарке тиграм недокладывают мяса то есть. А раковые препараты многие пожизненные. Поэтому отдаленные эффекты мне неизвестны. А краткосрочные эффекты импортозамещения пока отсутствуют. Потому что у меня тот же иммунный статус, который был у меня до 2010 года, может, даже лучший, где-то около 750 клеток. Только сейчас я еще могу точно сказать, что с 2010 года я вообще менее заразен, чем любой потенциальный человек, который ни разу не делал анализ. Как сказал Покровский, вы должны выработать два стакана слюны или стакан спермы, чтобы кого-то заразить.
С То есть у тебя не было никаких осложнений, связанных с таблетками, которые ты принимаешь.
Сейчас нет. Но я хотел бы знать, все-таки, что там внутри. Потому что иммунная система медленно модулируется. Мы не совсем понимаем, что в этих таблетках есть, чего нет. Потому что я не очень себе представляю, как такие сложные препараты, как тенофовир — а это сложный препарат, сложная формула — может быть быстро изготовлен в компании, например, «Фармсинтез». Я думаю, что это все из одного Бангалора, из одной индийской бочки черпается ложкой, но мы не можем это доказать.
С Ну, это во всем мире так.
Но там есть разные линии. Первая — для Америки, вторая — для стран ЕС, третья — для всех остальных.
С За эти годы начал ли ты как-то осторожнее относиться к своему здоровью?
Да, я, конечно, больше внимания стал уделять, допустим, состоянию миндалин, прощупывать их, или состоятнию паховых лимфатических узлов. Но врачи общего профиля — они же не требуют этого. У меня, например, проблема с коленкой была.
С Но ты говоришь врачам общего профиля, что у тебя ВИЧ?
Нет. Don’t ask — don’t tell. Если они меня спросят.
С Считаешь ли ты, как биолог, что ВИЧ-инфекция является неким системным заболеванием, на фоне которого могут развиваться, например, простудные заболевания?
Простудные — нет. Потому что у ВИЧ-негативных, особенно когда они работают круглосуточно, простудные заболевания встречаются каждую неделю по три раза. А у меня — раз в два-три месяца. Потом, в силу того, что у меня очень высокий иммунный статус и реактивность иммунной системы, у меня температура возникает по каждому поводу. Я палец порезал — у меня температура 37,6°C. Это с детства так.
С А тебе было бы проще, если бы у тебя не было дискомфорта обсуждать это с обычным врачом?
Я сегодня сделал это. Все обычные врачи теперь об этом знают. Вот я и хочу посмотреть, будет ли доктор — хотя я вообще не хочу на это смотреть, потому что я здоровый человек — будет ли доктор, скажем, ощупывать меня в резиновых перчатках. Я ставлю эксперимент на себе.
Фото: Дмитрий Смирнов
С Отлично. Зачем ты это сделал? Это не было спонтанным решением. Когда ты мне сегодня утром позвонил спросить, поможет ли твой каминг-аут общему делу, я думал, что ты напился.
Я, скорее, выпил, потому что мне нужно было 100 грамм для храбрости.
С Мы это проходили. Я это знаю. Зачем ты это сделал?
С Почему?
Когда мы перепощиваем антикоррупционные посты Навального, мы все такие красивые, мы все такие замечательные, мы все такие ламеры фейсбуковские, хомяки. «У меня мама смертельно заболела» — 148 лайков. Мне надоела эта культура лайков. Я не могу держать скелет в шкафу. Этот случай должен стать показательным, потому что среди вас, ребята, есть очень много людей, которые это носят. Они, может быть, даже об этом не знают. Налево и направо ходят, что называется. Отцы семейств, матери семейств. В конце концов, хватит национально врать. Почему я не вру про Донбасс, почему я не вру про Сирию, а почему я должен врать здесь?
С Ты можешь просто не говорить об этом. В конце концов, это твое личное дело.
А это спонтанно же было все. Мне позвонила шеф-редактор программы Hard Day’s Night Ксюша Кожина вчера, примерно в это же время, под полночь. Поскольку я выполняю функцию еще и научного обозревателя на «Дожде», она спрашивает, приду ли я на Hard Day’s Night с Вадимом Покровским. И в общем получалось: или я, как журналюга, иду и задаю дежурные вопросы, или, раз уж так случилось, все вываливаю по-честному. Потом позвонил тебе. И ты мне не рекомендовал этого делать. Но я это сделал. Мы должны иногда совершать поступки. Не для пиара. Хотя пиар в этом случае очень важен. Он важен в том смысле, что, во-первых, вы должны знать, что у нас происходит. Вы должны понимать, что ВИЧ-инфицированные — это не обсосы, деграданты, уежища, бомжи, наркоманы со шприцем, торчащим из коленки.
С Но ведь и так тоже.
И так тоже. Но вы должны понимать, что любой человек, благородный — я себя к таким не причисляю — может оказаться носителем этой инфекции. И с этим жить довольно долго.
То есть все как-то сложилось вместе, и я понял, что если я не сделаю этого сегодня, я этого не сделаю никогда.
С Тебе самому стало от этого легче?
Нет, мне стало страшно.
С Почему?
А я не знаю, что будет завтра.
С А какие у тебя предположения?
Я боюсь даже их строить.
С Ну вот ты сейчас видишь свою ленту фейсбука.
Я вижу свою ленту. Я же не вижу ленту «Лайфньюса».
С Твоя жизнь как-то соприкасается с «Лайфньюсом»?
Жизнь 86% соприкасается с «Лайфньюсом»? Я даже не знаю, посадят ли меня завтра в такси. Будут ли со мной пить из одной чашки.
С Считаешь ли ты, что то, что ты сделал, действительно поможет сотням тысяч людей, которые живут с ВИЧ в России?
Да. Я бы иначе этого не делал.
С Тебе бы самому такой поступок помог?
С Почему?
Когда человек узнает о своем диагнозе, я это понял на своем примере, он как бы инкапсулируется. Он вокруг себя строит некую защитную стенку, какую-то оболочку, и он в себе хранит страшную тайну. Нет ничего хуже, чем хранить в себе страшную тайну. Вот все бывшие премьер-министры — например, Степашин — они все ходят с четырьмя охранниками, потому что они все носители государственной тайны. А в этом смысле ты сам носитель ужасной тайны. А это чрезвычайно корябает тебя изнутри, что ты знаешь что-то, чего не знают многие-многие другие. И порождается ситуация дискомфорта. Мне кажется, что как раз такая возможность открытого выхода — это, во-первых, ликвидация стигмы (я очень на это надеюсь), во-вторых. Я не могу сказать, что я очень успешный человек. Мы с тобой сидим в маленькой, не очень обустроенной квартире. Без золота, без шубохранилища. Но достаточно. Более-менее, среднего класса. И я один из вас. Вы можете быть на моем месте, а я — на вашем. Есть огромное количество людей, которые не обследуются, у них не звонит внутренний звоночек. Я считаю, что после моего выступления лучшим следствием было бы, если бы завтра очень многие люди пошли бы и проверились, почему у них не заживает эта долбаная ранка, почему у них тотальный кариес во рту. Почему? Врач вам не говорит — сами пойдите.
Тогда же было очень плохо все, в 2003 году, надо было получить номерок, ждали, нервничали. Сейчас все это делается тестами. Возьмите сами, купите в аптеке. 1000 рублей. Не заплатите за ***, купите тест на ВИЧ.
С Кто тебе сегодня первый позвонил?
А сейчас все в фейсбуке общаются.
С Я понимаю. А кто тебе первый позвонил?
А никто не позвонил. Все в фейсбуке.
С Да ладно. Ну вот мы с тобой разговаривали по телефону.
Я тебе позвонил. А ты меня в фейсбуке набрал.
С Получается, я что ли был первым, с кем ты поговорил?
С Это очень смешно.
Простой человеческий голос важно же иногда услышать. Потому что все эти лайки, все эти шеры, ретвиты, репосты — это, конечно, все замечательно, но мы же сейчас фактически редуцировали общение до пары слов — норм, ок. Я терпеть не могу этих «котиков»: «все будет хорошо, милый». Мне сегодня написали в фейсбуке: «Выздоравливай!». А я не болею, от чего мне выздоравливать? Ты чего, генетические ножницы мне хочешь предложить, чтобы вырезать эту хрень из лимфоцитов, что ли? У тебя этих ножниц нет. «Выздоравливай!». Три лайка.
С Человек не понимает.
Не понимает. Поэтому я это и сделал сегодня.
С Скажи, а ты за эти 12 лет столкнулся с тем, что люди вообще ничего не знают про ВИЧ? Или они все-таки что-то знают?
Дело в том, что в 2009 году, когда мы делали для НТВ документальный фильм про заразу, в частности про ВИЧ, я познакомился с так называемым движением ВИЧ-диссидентов, которые считают, что вследствие неблагоприятных погодных условий у вас вырабатывается иммунодефицит. Затем на ваши лимфоциты садится масса лимфотропных вирусов, один из которых ВИЧ. Это модная теория сейчас. Но можно отрицать и то, что Земля крутится вокруг Солнца. Да, такие открытия меня время от времени поражали.
С Но это СПИД-диссиденты. А я говорю об обычных людях. Вот тебе сегодня говорят: «Выздоравливайте». Это ведь люди действительно не понимают.
Не знаю. Моя мама прошерстила весь интернет и как-то была очень спокойна уже в 2004 году.
С А мама тебе сегодня не позвонила?
С Ну вот, а ты говоришь, что только я. И что мама сказала?
Она боится, что соседки какие-то там появятся, которые уколы ей не сделают, раз она мать спидозника. Сказала, что это мое решение, что мне будет с ним тяжело жить. И ей, возможно, тоже. Потому что она окружена людьми, которые искренне считают, что Донбасс — часть России. С соответствующими последствиями.
С Что тебе сказала Синдеева?
То же самое. Это не решение Синдеевой.
С Но это решение, озвученное на ее канале.
Я поставил ее в известность о том, что я сделаю это. «Не навредит ли это имиджу канала?» — «Нет», — сказала мне Синдеева после долгих размышлений. Свидетелем которых ты тоже, собственно, был.
С Да.
Нет, не навредит. Сколько там подписчиков, сколько чего — меня это не волнует. Меня сейчас волнует, чтобы люди, которые живут, не зная об этом, узнали. Вот ангина — иди сдай анализ. Лимфоузлы — иди сдай анализ. Ранка не заживает — иди сдай анализ. Чем раньше ты обнаружишь ВИЧ, тем дольше ты проживешь.
В мировой фарминдустрии есть такая тема: чем дольше ты живешь, тем дольше ты живешь. Чем дольше ты продлеваешь жизнь, тем выше вероятность, что будет найдена магическая пуля.
Мир делится на две категории. Первая мировая война — огромное количество газовых гангрен, смертельных пневмоний, окопная болезнь такая была. Люди до пенициллина — люди после пенициллина. Начав раньше терапию, ты можешь дожить до изобретения условного пенициллина. И ВИЧ вам покажется. Вы чумы боитесь? Нет больше чумы. От чумы — той самой, от которой умерло пол-Европы — давно есть тетрациклин. Две таблетки.
С Я понимаю, что ты не знаешь, что будет завтра. Но тем не менее, когда ты этот шаг делал, ты же думал, как сейчас все будет развиваться?
Я не хочу давать своим врагам возможные варианты их действий. А я их накидал примерно вариантов 20.
С Хорошо. Я сейчас не про врагов. Давай про тебя. Я тоже делал свой каминг-аут, я все это пережил и понимаю, что враги остаются врагами, а друзья — друзьями. А ты останешься собой, и твоя жизнь продолжится. Но она изменится.
С Ты предполагаешь, в какую сторону она изменится?
Нет. Я буду работать на телеканале «Дождь».
С Ты будешь как-то заниматься СПИД-активизмом?
Если меня будут привлекать в качестве публичного лица для пиар-кампаний, я постараюсь сделать так, чтобы эти пиар-кампании были очень человеческими, чтобы люди увидели, что ВИЧ контролируется, что. Рядом со мной есть магазин единственный, там упаковка презервативов, 12 штук, стоит 600 рублей. Напротив того магазина РГГУ с общежитием. Там дофига малолетних мальчиков и девочек. И я вижу каждый день, приезжая с работы, когда мальчик и девочка берут шампанское, смотрят на презервативы, взгляд упирается в цифру 600 — и они их не покупают. Потому что презервативы стоят столько же, сколько шампанское. И вот здесь нужно государеву волю проявить, а не распускать бородатых Чаплиных. Вот здесь государственная воля, дотации, бесплатные презервативы в школах и институтах должны быть, потому что 18-летние во всем своем общежитии разнесут это при помощи гетеросексуального контакта — там будет огнем полыхать, понимаете?
С А чего во всей теме СПИДа сейчас в России не хватает?
Здесь нужно свести баланс. У тебя СПИД — это не значит, что с тобой нельзя пить из одной кружки, и, с другой стороны, если у тебя ВИЧ, и есть лекарства, это не значит, что ты не должен предохраняться. Это какой-то тонкий баланс, и здесь нужно продумывать пиар-политику. И ее должны строить не рекламные агентства, а люди, которые понимают и живут с этим. И мне кажется, что я могу каким-то образом помочь. С