оспанов марат рыскулбекович биография
«Демократ Оспанов». Первый спикер мажилиса и его отношения с первым президентом
Марат Оспанов, первый председатель мажилиса, сформированного после принятия в 1995 году Конституции, которая, как многие считают, способствовала укреплению авторитаризма в Казахстане, стоял у истоков партии «Отан» (сейчас «Нур Отан»). Он убеждал, что партия не будет действовать под диктовку ее лидера Нурсултана Назарбаева, бывшего на тот момент президентом страны. Оспанов признавал, что полномочия парламента во второй половине 1990-х были сужены, но, несмотря на это, поддержал продление президентского срока — с пяти до семи лет. По словам знавших Оспанова людей, он помог укрепить режим Назарбаева, но не боялся его критиковать.
КОНКУРЕНТНЫЕ ВЫБОРЫ СПИКЕРА ПАЛАТЫ
25 лет назад, 30 января 1996 года, один из самых известных политиков того времени Марат Оспанов стал председателем новоизбранного двухпалатного парламента.
Преподаватель Актюбинского медицинского университета, получивший известность благодаря своей активности в постперестроечные годы, он был членом двух созывов Верховного Совета, и затем прошел в мажилис и возглавил палату, став третьим лицом в иерархии государственных должностей.
Современники говорят о Марате Оспанове как об «основоположнике» налоговой политики в Казахстане, одном из основателей партии «Отан» (на съезде 22 декабря 2006 года партия была переименована в «Нур Отан» в честь президента Нурсултана Назарбаева). По их словам, Марат Оспанов, человек с хорошими знаниями в области экономики, привлек внимание Назарбаева.
— Хотя Оспанова поддерживал президент, депутаты могли не избрать его председателем. Среди депутатов от оппозиции тоже были желающие занять пост председателя мажилиса. Они не сразу допустили это, — говорит бывший депутат Ирак Елекеев.
Депутаты, прошедшие в парламент по итогам выборов в декабре 1995 года, приступили к избранию председателя мажилиса в январе 1996 года. Среди кандидатов на пост были бывший аким Алматы Заманбек Нуркадилов, ученый Умирбек Джолдасбеков, много лет возглавлявший университет, и бывшие депутаты Верховного Совета Оразалы Сабден и Марат Оспанов.
Председатель распущенного по заявлению депутата Татьяны Квятковской Верховного Совета 13-го созыва Абиш Кекилбаев тоже выдвинул свою кандидатуру, но до процедуры голосования она не дошла. Позже Кекилбаев указом Назарбаева он был назначен госсекретарем.
По словам депутата того периода Ирака Елекеева, Назарбаев, похоже, не хотел, чтобы спикером был избран Абиш Кекилбаев.
— Президент не мог выдвигать кандидата на пост председателя мажилиса, но присутствовал на заседаниях мажилиса. После выборов в мажилис стало известно, что на пост спикера будут претендовать четыре кандидата. Избирательная комиссия разослала каждому депутату телеграммы и поздравила с избранием. Только телеграмма Марата Оспанова пришла с красной правительственной печатью. Мы тогда это поняли так, что он и станет председателем, — говорит он.
В первом туре победили Умирбек Джолдасбеков и Марат Оспанов. Депутаты тайным голосованием должны были определить победителя. Марат Оспанов в итоге получил 71 процент голосов.
В последующих созывах конкуренции при избрании на пост спикера мажилиса не было. В Верховном Совете такая состязательность была. В последнем Верховном Совете в председатели выдвигались четыре депутата, и во второй тур прошли депутат от оппозиции Газиз Алдамжаров и писатель Абиш Кекилбаев. Председателем стал Кекилбаев.
В мажилисе, сформированном после выборов в январе 2021 года, на пост председателя была предложена одна кандидатура — Нурлана Нигматулина. За нее проголосовали единогласно.
«Я ДОСТАТОЧНО ЛИБЕРАЛЬНЫЙ СПИКЕР»
Созданию первого двухпалатного парламента в Казахстане предшествовали политические пертурбации. Два созыва Верховного Совета были распущены по разным причинам, а законодательные функции временно перешли к президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. Вскоре Казахстан утвердил после референдума новую Конституцию.
Некоторые политики характеризовали череду событий середины 1990-х как управляемый Назарбаевым процесс, задуманный для «захвата власти, и называли Конституцию 1995 года, принятую в отсутствие парламента, нацеленной на установление суперпрезидентской власти.
Марат Оспанов, ставший председателем мажилиса после конституционных изменений, говорил: «Политизация нас захлестнула, не давала плодотворно работать, хотя потенциал Верховного Совета был достаточно высок. Прежний Верховный Совет стал жертвой собственной чрезмерной политизации». Оспанов говорил, что каждое заседание прежнего парламента начиналось с серии заявлений, после чего формировалась очередная комиссия. Парламент, по его словам, следует рассматривать не как центр конфликта, а как законодательный орган.
Марат Оспанов допускал критические выпады в адрес оппозиции: «В целом же для характеристики той оппозиции, о которой у нас сегодня говорят, нужно отметить, что она больше популистского, консервативного толка: пользуясь демократическими лозунгами, она отстаивает вчерашние принципы».
«Я считаю себя одним из первых демократов в Казахстане и остаюсь им сейчас», — говорил Оспанов в интервью, называя себя «либеральным спикером».
Во время его председательства в мажилисе парламент принял решение о проведении досрочных президентских выборов и внес изменения в Конституцию. 10 января 1999 года Нурсултан Назарбаев был переизбран президентом Казахстана на семилетний срок (ранее срок полномочий составлял пять лет). До этого, в 1995 году, Назарбаев продлил президентские полномочия на референдуме.
«И всё это время мне не давала покоя мысль, почему я, демократ Оспанов, служу человеку, который получил власть нелегитимно — через продление своих полномочий посредством референдума. И это во мне звучало всё время. И тут момент подоспел: ежегодное послание президента народу вылилось в дальнейшую демократизацю общества, и депутаты в парламенте настояли на том, чтобы президент начал эту самую демократию с себя — пошел на всенародные выборы», — говорил Марат Оспанов в интервью изданию «Инфо-Цес» 27 ноября 1998 года.
В президентских выборах 1999 года участвовал лидер оппозиции Серикболсын Абдильдин, бывший председатель Верховного Совета. Он утверждал, что «выборы были сфальсифицированы». По его словам, это позднее подтвердили Нурлан Балгимбаев, бывший на тот момент премьер-министром, и Алтынбек Сарсенбайулы, который был министром информации.
Серикболсын Абдильдин. Избранное
Марат Оспанов, похоже, попытался отреагировать на критику сразу после президентских выборов.
«Оппозиция сама постоянно требовала, чтобы власть президента была легитимной, а теперь, когда принято решение, она снова не поддерживает. Она снова критикует. Я хорошо знаю ее, я сам родом из оппозиции. Даже в определенных кругах есть еще ко мне недоверие: он, мол, из той среды и в любой момент может туда вернутся. Даже этот факт моей биографии используют иногда в моих взаимоотношениях с президентом», — сказал он в интервью газете «Инфо-Цес», опубликованном 27 ноября 1998 года.
УДОСТОВЕРЕНИЕ ПАРТИИ «ОТАН» № 3
Марат Оспанов, основавший группу «Демократический Казахстан» в Верховном Совете в 1990-х годах, до 1998 года был членом партии «Народный конгресс», возглавляемой писателем Олжасом Сулейменовым. Он нередко критиковал свою партию и Олжаса Сулейменова за «нежелание избавляться от старого» и предлагал выборы депутатов мажилиса по партийным спискам.
После того как избирательный штаб, созданный в поддержку Назарбаева во время президентских выборов 1998 года, стал партией «Отан», Оспанов получил удостоверение № 3. Первые два были выданы Назарбаеву и бывшему премьер-министру Сергею Терещенко, главе избирательного штаба.
Марат Оспанов считал, что нет ничего плохого в том, что «Отан» стала пропрезидентской партией.
«Я не вижу в этом ничего плохого. Наоборот, очень хорошо, если создается мощная партия в поддержку президента. Кстати, и для него это определенные рамки», — объяснял он.
На вопрос журналистов, не возглавляемый ли им парламент дал президенту безграничную власть, он отвечал: «Абсюлютно нет!» (Газета «Аргументы и Факты» №40, 1999 год.)
Но вместе с тем он признавал, что полномочия парламента были значительно сужены.
— Оппозиция называет нас «антинародным парламентом». Конечно, мне это неприятно. Большей частью нас ругают политики-оппозиционеры. Мол, вы мало сделали, вы плохо отстаивали права людей, вы плохо контролировали исполнительную власть. При этом они забывают, что у нас нет контрольных функций. Но когда некоторые кандидаты начинают агитировать за себя, они сразу это вспоминают и заявляют, что, дескать, будут добиваться расширения полномочий президента. Если в парламенте 12-го созыва мы утверждали всех министров перед их назначением президентом, а в парламенте 13-го созыва только силовых, то Конституция 1995 года не дает нам права утверждать ни одного министра — они просто назначаются президентом с подачи премьер-министра, — говорил он.
Оспанов заявлял также, что «президент Назарбаев монополизировал функции по формированию правительства и контроль над ним». «Но я хорошо знаю президента — он понимает, это сделано на определенный период», — отмечал он.
За время пребывания на посту председателя мажилиса Марат Оспанов разрабатывал экономические программы и предлагал их правительству. В 1999 году он оказался в центре внимания СМИ, когда потребовал немедленной отставки правительства Нурлана Балгимбаева.
На вопрос о том, почему поддерживаемое Назарбаевым правительство Балгимбаева подверглось критике со стороны второго по влиятельности члена партии, Оспанов ответил:
— По Конституции президент не имеет права принадлежать к какой-либо партии. Да, он был избран председателем «Отана», но тут же сложил с себя эти полномочия, оставшись неформальным, если хотите, духовным лидером. Но это не значит, что партия «Отан» намерена постоянно эксплуатировать имидж президента, его авторитет, действовать под его диктовку.
Экономическая программа Марата Оспанова на 1999–2005 годы «От стабилизации к росту» была опубликована в феврале 1999 года в нескольких номерах газеты «Начнем с понедельника». Правительство, возглавляемое тогда Касым-Жомартом Токаевым, приняло эту программу во внимание.
Официальные и неофициальные СМИ публиковали различные статьи о Марате Оспанове, в газетах выдвигали предположения, что он метит на пост премьер-министра. Он был открыт для вопросов журналистов.
«Что касается моих «премьерских амбиций». Вот так всегда: как только Оспанов немножко активизируется, сразу начинаются разговоры о его жажде премьерства, а то и президентства», — говорил он иронично в одном из интервью (газета «Время», 17 июня 1999 года).
Марат Оспанов участвовал в парламентских выборах 1999 года и был переизбран в мажилис. Он возглавлял партийный список «Отана». Но на первом заседании мажилиса он не смог присутствовать, поскольку в ноябре 1999 года оказался в больнице. 23 января 2000 года он скончался.
Тогда высказывались разные предположения о смерти Оспанова. Журналист Розлана Таукина писала, что «гипертонический криз у Оспанова случился чуть ли не после или даже во время встречи с Назарбаевым».
«Я НЕ ВИДЕЛ ТАКИХ АМБИЦИЙ У ПОСЛЕДУЮЩИХ СПИКЕРОВ МАЖИЛИСА»
Бывшие депутаты мажилиса Ирак Елекеев и Амангельды Айталы характеризуют Марата Оспанова как «образованного, делового лидера», тогда как Жасарал Куанышалин, бывший депутат парламента, который работал с Оспановым в Верховном Совете, возглавляемом Абишем Кекилбаевым, называет его «одним из основателей нынешней политической системы».
— После роспуска Верховного Совета в 1995 году президент Нурсултан Назарбаев принял более сотни законов, — говорит Елекеев. — Недовольный законами, Оспанов часто говорил: «Нам нельзя распускаться, нам нужно дойти до конца срока». Он хотел быть премьер-министром. Я не видел таких амбиций у последующих спикеров парламента.
По его словам, шансы у Марата Оспанова, который был переизбран в мажилис, вновь занять кресло спикера были низкими. Но сам Оспанов, кажется, до последнего момента верил, что будет председателем палаты.
— Мы вместе обедали, у него было хорошее настроение. Через час его госпитализировали. Он разговаривал с кем-то по телефону. Увидев это, я предупреждал следующих спикеров, чтобы они не верили сильно заверениям о том, что будут переизбраны, — говорит он.
Бывший депутат мажилиса, доктор философских наук Амангельды Айталы тоже считает, что Марат Оспанов лишился шансов стать спикером после того, как в нем увидели политического конкурента для высшего руководства.
— Вполне возможно, что Марат Оспанов был уверен в том, что он будет переизбран [спикером]. Однако власти, похоже, до первого заседания мажилиса [второго созыва] не сообщили ему об изменениях в планах, — говорит Айталы.
По его словам, тогда высказывались предположения, что если спикером «станет талантливый, компетентный и амбициозный Марат Оспанов, то он сможет баллотироваться в президенты в будущем».
Амангельды Айталы говорит, что Марат Оспанов верил в установление многопартийной системы.
— Несмотря на то, что он был одним из основателей партии «Отан», его нельзя назвать основателем сегодняшней политической системы. Потому что у него были свои, демократические планы. Политическая система сильно изменилась с 1999 года, — считает он.
Председателем мажилиса второго созыва стал бывший генеральный прокурор Казахстана, председатель Государственного следственного комитета Жармахан Туякбай. Он также возглавил фракцию партии «Отан». Позже он выступил с резкой критикой политики Назарбаева и примкнул к оппозиции.
Жасарал Куанышалин, бывший член Верховного Совета, говорит, что Марат Оспанов, несмотря на различные заявления, не мог выйти из-под влияния Назарбаева и ограничивался выполнением его поручений.
После роспуска изучавшей Декабрьские события 1986 года комиссии во главе с поэтом и депутатом Мухтаром Шахановым, которого позже назначили послом в Кыргызстане, Жасарал Куанышалин инициировал создание комиссии в Верховном Совете по объективной оценке Желтоксана (протеста казахской молодежи против назначения руководителем Советского Казахстана ставленника Кремля Геннадия Колбина).
— Заместитель председателя Верховного Совета Оспанов был одним из тех, кто больше всего препятствовал этому. Он старался на заседаниях не давать слово тем, кто меня поддерживал. Со временем комиссия была сформирована с большими усилиями, но она не смогла работать из-за роспуска Верховного Совета по заявлению депутата Квятковской. Комиссия была одной из причин роспуска парламента, — говорит он.
Бахыт Оспанова, вдова Марата Оспанова, которая собрала научные труды, статьи, интервью мужа и опубликовала их в нескольких книгах, говорит, что ее муж в последние годы сильно переживал и нервничал.
— Он критиковал и правительство, часто давал интервью, чтобы высказать свои мысли. Однажды, глубоко задумавшись, он сказал мне, что чувствует себя чужим в своем окружении. До последнего момента он считал себя в одной команде с президентом, — вспоминает она.
Партия «Отан», основанная в 1999 году, после поглощения нескольких партий, стала называться «Нур Отаном». Нурсултан Назарбаев, руководивший Казахстаном почти 30 лет, после ухода с поста президента остался лидером партии «Нур Отан», доминирующей на политическом поле Казахстана.
Асылхан МАМАШУЛЫ
Асылхан Мамашулы является репортёром Азаттыка в Алматинском бюро, пишет, в основном, на политические темы. Родился в апреле 1973 года. В 1994 году окончил Кызылординский педагогический институт имени Коркыта-ата. В 1997-2000 годах учился в аспирантуре Казахского национального университета имени Аль-Фараби.
Работал в издательстве «Казахская энциклопедия», в газете «Ана тілі» и в центре ABDI-Press. С 2011 года работает в Азаттыке.
Приказано умереть
. Теперь эти двадцать оставшихся в живых разведчиков спиваются, заглушая боль уходом в безвременье.* * *История предательства целого разведбата началась осенью 1999-го, когда наши войска погнали боевиков с территории Дагестана вглубь Чечни. Тогда всем казалось: осталась одна стратегически сложная и важная старопромысловская высота 338,3 — и Грозный будет взят. 11 декабря перед командирами двух разведгрупп 84-го отдельного разведывательного батальона задачу ставил лично начальник штаба группировки “Запад” генерал-майор Алексей Вербицкий. “Из его слов я понял, — рассказывает командир группы старший лейтенант Александр Соловьев, — что высота чистая и там работают только отдельные снайперские группы по два-три человека. Их надо было уничтожить, чтобы пехота могла с малыми потерями штурмовать высоту. ”
По пути совершенно случайно разведгруппы отдельного разведбата столкнулись с коллегами — разведгруппой полка, который нес оборону перед высотой. “Вы что, с ума сошли — куда вы идете? Самоубийцы, что ли?! — ужаснулись полковые разведчики. — Вся высота изрыта окопами, позиции заняты противником, перед окопами все заминировано”. Эти данные были переданы генералу Вербицкому. В ответ прозвучало: “Вперед!” И чуть позже: “Там и подтвердите эти данные”. При подходе к высоте разведчики засекли работу дежурных огневых средств противника. Остановились и доложили по рации. В ответ прозвучал приказ командного пункта: “Продолжайте выполнять боевую задачу до обнаружения противника”. “Ты представляешь? — говорят мне оставшиеся в живых разведчики. — Мы должны были определить, сколько их там, боевиков. А как? Пересчитать их по головам, что ли. ”
Но приказ в армии священен — и они пошли в тыл к врагу.
В то же самое время другая разведгруппа затаилась в окопе и подпускала на безопасное расстояние противника: воевать с федеральными силами шли наемники Басаева и Хаттаба, переговариваясь отборным русским матом на чистейшем государственном языке России. (Кстати: не эти ли славянские наемники мародерствуют в чеченских селах, расправляясь с местными жителями. Неплохая, надо сказать, подстава для федеральных войск.)
В ту ночь наши разведчики побили много русских мужиков, решивших подзаработать немного фальшивых долларов для своих нищих семей, — сами же потеряли одного своего товарища, еще троих эта война сделала калеками. Убегая под минометным огнем противника, разведчики все же скорректировали огонь артиллерии — и артиллеристы накрыли этот квадрат.
“Вечером, только я успел подготовить разведдонесение, — рассказывает старлей Александр Соловьев, — как от генерала Вербицкого получаю приказ: “Выжил? Готовься, через два часа туда же пойдешь”. “Товарищ генерал, — отвечаю, — моя группа ни морально, ни физически не готова к выполнению задания”. “Деваться некуда, — приказал генерал, — иначе придется класть пехоту”.
Этой ночью разведчики не успели подойти к высоте, как по ним уже открыли минометный огонь. Потери — восемь раненых. Командиры развернули свои отряды, а утром на командном пункте уже лежали их донесения — координаты расположения минометных батарей противника, огневые точки, приблизительное количество боевиков. Но на следующий день валившиеся с ног разведчики с командного пункта получают новый приказ: “Перепроверьте свою же информацию. По сведениям командования, на этой высоте вообще не должно быть боевиков”. И третью ночь подряд разведчики подтверждали то, что ясно было в первую же: вся высота занята боевиками.
И, наконец, в четвертый раз была проведена грамотная войсковая операция — как выражаются военные, “по книжке”. Вначале отработали вертушки, минометы, артиллерия. Затем разведчики взяли высоту за два с половиной часа, за ними слаженно прошли пехота и танки. Но почему нельзя это было сделать в первый же день, не теряя ребят?!* * *24 декабря в штаб разведбата поступило распоряжение: выделить одну боевую машину и пять солдат охраны для сопровождения генерала Вербицкого в населенный пункт Дуба-Юрт. Сопровождавшие генерала разведчики вернулись в расположение батальона и рассказали сослуживцам странную историю: “На окраине Дуба-Юрта к нам подъехал джип с вооруженными людьми, генерал нам сказал: “Не бойтесь — это ополчение”, пересел в джип и уехал в село. Мы остались на окраине села его ждать. Через 30—40 минут генерал вернулся, улыбался, а в руках у него был сверток”. Разведчики порассуждали о содержимом свертка и вскоре успокоились, а через три дня, 29 декабря, получили от генерала приказ — о проведении в предновогодние дни операции в Аргунском ущелье.
Но в этот же день, 29 декабря, произошло еще одно не менее странное событие: офицер ГРУ — подполковник Митрошкин, которому было поручено командовать этой операцией, собрал всех командиров разведгрупп. Сели молодые старлеи в грузовик и отправились к селению Дуба-Юрт производить уточнение будущих своих действий на местности.
Вот как об этом рассказывает старший лейтенант Александр Соловьев: “Пока мы на окраине села рассматривали хребты и сопки, подполковник Митрошкин взял несколько магазинов к пистолету, пару гранат, сигнальные ракеты и одного из нас — старшего лейтенанта Тарасова. Нам подполковник сказал: “Поеду в комендатуру Дуба-Юрта, узнаю обстановку в селе. Если увидите красную ракету — спасайте меня”. У Митрошкина в тот момент было все: карта, номера радиочастот, на которых мы потом работали, наши позывные, схема связи с артиллерией и авиацией. Уезжал подполковник в Дуба-Юрт по той же схеме, что и генерал Вербицкий, пересаживаясь в чеченский джип. Когда минут через 40 подполковник и старший лейтенант вернулись, Митрошкин сказал нам: “Быстрей уезжаем отсюда!” С Тарасова пот лил градом. Мы его спрашиваем: “Ты что так вспотел. ” Он ответил: “В этой деревне все вооружены до зубов и одеты в натовскую форму”. — “Вы хоть коменданта нашли. ” — “Какой там комендант может быть?!” Потом, когда все наши разошлись, я задержался и слышал, как Митрошкин сказал Тарасову: “Старший лейтенант Тарасов, я тебе уточню задание”. Невольно я услышал это уточнение: “С тобою сегодня ночью будут работать чеченские разведчики”. Помню, я был очень удивлен: какие у чеченцев могут быть разведчики. ”
Чуть позже командование выстроило разведчиков у подножия гор — так, что все три разведотряда, которым предстояло выполнять секретное задание, отлично просматривались засевшими в горах боевиками. Даже посчитать наших разведчиков можно было по головам. В этот же день на сопках Аргунского ущелья они все попали в засады. А на следующий день — новый приказ: “Вперед, туда же!”.* * *Перед походом в Аргунское ущелье разведчикам была поставлена задача — провести разведку высот и занять указанные рубежи: “Пехота вас поддержит”. По существу, разведка использовалась как штурмовое подразделение. “Такие маневры описаны в боевом уставе разведчиков, и называются они “разведка боем”, — поясняет мне командир разведгруппы Александр Соловьев. — Проводились такие маневры последний раз в Великую Отечественную, когда уж совсем плохо было на фронтах”. Но в те дни декабря 1999-го “плохо на фронтах” было боевикам.
Тогда чем можно было объяснить такое жертвование собственной разведкой? Ведь любой мало-мальски сведущий в военном деле специалист понимает: с плохой разведкой гибнут следующие за ней войска, а значит, армия превращается в обреченную на поражение. Получается, не победы и звания нужны были руководителям той операции в Аргунском ущелье? А что тогда.
Чтобы понять, что именно, вернемся в 30 декабря 1999 года.
Три разведотряда опять отправляются на аргунские сопки. Переночевав на высотах, 31 декабря они вновь попадают в засады, только теперь — по-крупному. Все три разведотряда просят помощи — всем командование отказывает, кроме первого разведотряда старлея Тарасова, застрявшего на высоте 666. В путь отправляется не успевшая отдохнуть от прошлого задания вторая разведрота. Добраться до высоты 666 можно только через селение Дуба-Юрт.
“Это мирное село”, — сказал перед самым выходом роты командиру генерал Вербицкий. Речь шла о том самом селении, где старлей Тарасов день назад видел вооруженных до зубов чеченцев в натовской форме. В это же время командир другой разведгруппы старший лейтенант Петр Захаров (впоследствии погибший и посмертно представленный к званию Героя России) передавал с гор на командный пункт: “Караваны боевиков идут к Дуба-Юрту”.
Перед самым Дуба-Юртом рота остановилась и вновь связалась с командным пунктом: по законам военного времени вначале надо было зачистить это село. Но с командного пункта начальник разведки группировки “Запад” полковник Тупик ответил: “Идите вслепую”. А в селе роту уже ждали. И в течение шести часов разведчики вели неравный бой, вернее, те самые караваны боевиков огнеметным и снайперским огнем просто-напросто уничтожали разведроту. Разведотряды, попавшие в засаду в аргунских сопках, бились и слушали по рации страшные вопли из Дуба-Юрта: “Нас расстреливают в упор!”, “Кончились боеприпасы!”. Чуть позже: “Мама, спасите, помогите. ” Сердце разрывалось у слышавших те переговоры контрактников и офицеров: они отлично знали, что вторая рота состоит практически из одних срочников.
Командный пункт то и дело отвечал убиваемой роте: “Помощи не ждите — держитесь”. А в трех километрах от Дуба-Юрта стоял 160-й танковый полк. Как позже вспоминал подполковник Олег Метельский: “Нашему полку был дан приказ — огня по Дуба-Юрту не открывать, так как это мирное село”. Разведрота уничтожалась при молчаливом согласии артиллерии и заглохших от приказов генерала Вербицкого танков.
Обещанная пехота, для которой разведчики расчищали путь, так и не появилась: ее просто не было. Для кого разведчики все-таки жизнью расчищали путь — этот вопрос так и повис в воздухе с конца 1999 года. И тогда, обращаясь к остальным застрявшим в горах разведчикам, в эфир вышел зам. командира разведбата Владимир Паков: “Кто меня слышит — беру командование на себя. Все спускайтесь”. А начальник разведки группировки “Запад” полковник Тупик и командир отряда спецназа Чучковской бригады подполковник Митрошкин продолжали отдавать другие команды: “Закрепиться в горах еще на сутки”. Если бы разведчики остались в горах еще на сутки — не выжил бы никто. Узнав родной голос Пакова, все стали покидать горы. Измученные, потерявшие друзей, они еле-еле шли. И над этой оравой некогда непобедимого разведбата несся шепоток: “Вербицкий. Тупик. Встретимся”. Встретиться им не удалось. Руководители провальной секретной операции позорно бежали от своих солдат.
Вернувшись с гор, офицеры и солдаты-контрактники стали подавать заявления на увольнение из Вооруженных Сил. Формулировка была одна: “Мы приехали воевать, а не быть пушечным мясом”. За один день было подано 50 рапортов, а потом каждый день в течение двух недель — в среднем по пять рапортов. Но остатки отдельного разведывательного батальона в течение еще двух недель — измотанные, обессиленные — по приказу командования держали круговую оборону. По всем законам войны они не должны были выжить. Каждую ночь крепкие русские мужики, которые знали, на что шли, когда подписывали контракт с российскими Вооруженными Силами, смотрели в горы и твердили одну и ту же фразу: “Нам конец”. Но, видно, Богу было угодно, чтобы они остались живы и поведали правду о предательстве.
В те дни Петр Ерохин то и дело рассказывал своим сослуживцам историю, как по возвращении с аргунских высот он с товарищами наткнулся на совершенно не потрепанную в боях, так сказать, свежую группу. “Оказалось, что это разведчики старлея Тарасова, — рассказывал старшина Петр Ерохин. — Так это вы же погибали на высоте 666, вы же требовали помощи, к вам на выручку шла разведрота через Дуба-Юрт!” — ошарашенные, говорили мы им. Тарасов ответил: “Мы заблудились, а на наших частотах и нашими позывными вышли в эфир чеченцы”.
“Нет ничего тайного, что не стало бы явным”, — более двух тысяч лет христиане всего мира повторяют фразу Спасителя. И наша история тоже раскрывает все свои “секретные” карты.
Один из руководителей той провальной операции — подполковник Митрошкин, — вернувшись в Рязанскую область, однажды пытался пустить в ход фальшивые доллары. Российский подполковник — слишком мелкая для Хаттаба сошка, чтобы расплачиваться с ним настоящими баксами. А вот генерал Вербицкий продолжает занимать должность заместителя командующего Объединенной группировкой войск по Западному направлению. 84-й отдельный разведывательный батальон пополнился новыми бойцами — от тех, кто в последние декабрьские дни 1999-го погибал в Аргунском ущелье, практически не осталось никого. “Я никогда больше не видел столько растерянных мужчин, как в тот день, когда мы спускались с аргунских сопок: остатки батальона превратились в подобие людей, отравленных страхом и неверием, — рассказывает старшина Петр Ерохин, потомственный разведчик (его отец воевал во Вьетнаме). — Неправда, что все контрактники едут в Чечню за деньгами: много ребят, которых я знаю, воюет за идею, из любви к России. Вернее, воевало. ”
А война, которая осенью 1999 года обещала стать молниеносной, тем временем превращается в бесконечную.