не каждый драматический актер сможет сыграть комедийную роль
«Сыграешь плохо — больше не позовут». Современный региональный театр в пяти монологах
Окно в Европу прорубили уже давно — теперь, кажется, пора рубить окно в Россию. Пока «нет пророка в своем отечестве» и «лицом к лицу лица не увидать», упускается из виду вся красота цветения театра, расположившегося за пределами Москвы и Петербурга. А он действительно, несмотря ни на что, умудряется цвести. В региональных театрах служат не за деньги, не за славу, а в чистом виде — за искусство. Проблема с финансированием — общая и давнишняя, а тут еще и подоспела пандемия, поставившая театры на грань выживания. Но режиссеры продолжают выпускать спектакли, актеры — выходить на сцену, а публика устремляется в зрительные залы, чтобы утешиться и вспомнить о том, что есть что-то еще, помимо водоворота будней.
Хотя и обыденность, и испытания тоже могут быть предметом искусства. Во Владимирском театре драмы Владимир Кузнецов поставил документальный спектакль «#лечитьспасатьлюбить» на тему ковида и пандемии. Он не просто фиксирует беду, но пытается нащупать путь спасения. В Канске — городке с населением в 90 тысяч человек, где то наводнения, то пожары, где не строят новых домов и плохо вывозят мусор, — молодой режиссер Артем Галушин ставит изысканные спектакли-притчи, и если комедию — то тогда уж по Эдуардо де Филиппо. В Минусинском драматическом театре уже много лет служит художественным руководителем Алексей Песегов — один из немногих режиссеров не только России, но и мира, занимающихся поэтическим театром. Ставит метафорически насыщенные, почти медитативные по ритму спектакли, в которых поет даже тишина. Эта эстетика и эта тонкость рождаются в городке, где меньше 70 тысяч жителей, в помидорной столице края. Театры живут перпендикулярно грязи быта и задают вертикаль духа. В пермском театре «У Моста» работает Сергей Федотов — человек, который открыл для России Мартина Макдонаха и поставил почти все пьесы драматурга. Его театру тоже нет аналогов в столицах — это мистический театр, одновременно сказочный и натуралистичный, где актеры не просто играют, а колдуют своей игрой. Перечислять можно бесконечно — региональные театры полны самобытных ярких талантов.
Сцена из спектакля «Алексей Каренин». Минусинский драматический театр. Реж. Алексей Песегов Фото: Пресс- служба театра
Они и рассказали «Снобу» о том, как живет сегодня региональный театр. Для режиссеров это дом, а не что-то далекое и экзотическое. Все они — участники фестиваля «Уроки режиссуры» Биеннале театрального искусства разных лет.
Сергей Федотов, создатель и художественный руководитель пермского театра «У Моста»
Между столичными и региональными театрами огромная разница. И дело не в том, что одни лучше, а другие хуже. Есть и всегда были провинциальные театры, которые сильнее московских. Артисты здесь тоже есть более мощные. Репетировать с актерами региональных театров в разы легче; в столицах это почти бессмысленный процесс, потому что играть все равно будут по-своему, как привыкли, там сложнее провести свой замысел.
Региональный театр отличает в том числе само место, его атмосфера, воздух. Никогда я не поставлю в Польше или Эстонии так, как в России, или в Воркуте — как в Перми. Но в выборе репертуара есть общий критерий — это всегда мистический материал, и выбираю я его тоже мистически. Точнее, он подбирается сам, просто вдруг возникает сама собой та или иная пьеса. Например, я случайно увидел спектакль в Праге по Мартину Макдонаху, о котором раньше даже не слышал, и загорелся этим автором. В итоге поставил семь его пьес, хотя прежде работал в основном с классикой. В другой раз на гастролях в БДТ приснилось, что надо срочно ставить «Хануму». Вот так это происходит, интуитивно. И в зрителе эти спектакли потом находят большой отклик.
В Перми особая публика. Парадоксально, но она более требовательная, чем в Москве или Петербурге. Там зрители всегда в восторге, что бы ни было. Здесь же устраивают стоячую овацию, только если спектакль прошел на самом высоком уровне. Предпочтений по жанру я не вижу — охотнее всего идут просто на что-то настоящее, откровенное, честное. Если классика — то это классика, без постмодернизма, где Гоголь — это Гоголь, а Достоевский — это Достоевский. Очень ценятся спектакли, на которые можно приходить всей семьей, приводить детей и не бояться. Такие постановки живут долго и всегда идут с аншлагом. Я знаю людей, которые по 20, а то и по 40 раз смотрели «Женитьбу», «Зверя», «Вия», «Мастера и Маргариту».
Сцена из спектакля «Поле». Пермский театр «У моста». Реж. Сергей Федотов Фото: Вадим Балакин
Важно не замыкаться внутри своего театра. Я внимательно слежу за тем, что происходит в Европе, в Москве и Петербурге, много езжу по зарубежным фестивалям. Честно скажу, когда соотношу свое понимание театра с тем, что вижу там, думаю, что делаю более правильный театр, потому что забывают уже про Станиславского, про Михаила Чехова, про русский психологический театр. Разучились им заниматься. Все захватил постмодернизм. Когда приезжаем за рубеж, наш театр там называют авангардным, и многие артисты даже в Москве и Питере признаются, что уже не смогут так играть, как наши.
Думаю, театру необходимо много ездить. Гастроли, фестивали, признание — это очень важно для артистов. Мы существуем 34 года, и за это время объехали более 200 фестивалей, на гастроли выезжали почти 300 раз, получили больше 40 Гран-при международных фестивалей. Но это не повод успокоиться, наоборот. Каждый выезд, каждый фестиваль — проверка на прочность и еще один шаг к славе. Сыграешь плохо — больше не позовут, поэтому надо стараться всегда быть лучше всех.
Сергей Афанасьев, основатель и художественный руководитель Новосибирского городского драматического театра
Для театра важна не география, а театральная среда в городе. Сюда входит все: и возможность получить высшее театральное образование, и развитая театральная критика, и готовность публики покупать билеты на самые разные спектакли. Такие вещи формируются даже не годами, а десятилетиями, и я это очень ценю.
Граница между столичным и региональным театром пролегает, прежде всего, по линии финансового обеспечения. Те расходы, которые могут позволить себе столичные театры, несопоставимы с бюджетами региональных и тем более муниципальных. И разлом становится все заметнее.
Но вернемся к хорошему. Новосибирск — театральный город. Большинство театров не испытывают никаких проблем с продажами билетов. Кроме собственно спектаклей, в городе постоянно проходят образовательные мероприятия, посвященные театру, встречи с публикой, обсуждения, квесты, экскурсии по зданиям театров, ночь в театре, концерты и уличные акции. Вся эта «шумиха» работает на всех, здесь нет конкурентов. Каждый театр, организуя зрителей вокруг себя, помогает поддерживать интерес ко всей сфере или, по меньшей мере, напоминать людям, что они живут в театральном городе, в одной из театральных столиц России.
Публика в Новосибирске весьма неоднородна. Есть ценители, которые не пропускают ни одной премьеры, следят за анонсами, знают творческую биографию каждого артиста, читают рецензии после премьер. Есть довольно случайные люди, с доходом средним и выше среднего. Они вполне уверенно чувствуют себя в жизни, имеют какой-то бизнес, но в какой-то момент им не хватает смысла, радости, серьезного разговора о важных вещах. Они приходят в театр, потому что им посоветовал наши спектакли кто-то из их среды, из сообщества, которому они доверяют. Этой публикой я тоже очень дорожу. Особенно приятно, когда случайно оказавшийся в театре человек приходит туда снова и снова.
Я пытаюсь показывать со сцены жизненную правду в яркой театральной форме. Меня сформировал театр, которого больше нет, — спектакли Товстоногова, Любимова, Додина, Эфроса, Фоменко, Васильева. Это тот театр, который был и остается для меня образцовым.
В целом, публика идет на любые спектакли, если они талантливо поставлены и художественно состоятельны. Нет какой-то отчетливой потребности зрителя в определенной теме или в конкретном жанре. Формируя репертуар, я слушаю только себя. Как написал Пушкин, «себе лишь одному служить и угождать», — это и мое кредо. Конечно, служить и угождать себе не как обывателю, но прислушиваться к тому, куда зовет меня весь опыт художника и гражданина.
И в любом случае для достойного качества театральной постановки театр должен иметь столько денег, сколько ему нужно. Ни меньше, но и не больше! Неоправданно завышенные бюджеты развращают. Они постепенно захватывают театральное пространство, вытесняя творческую мысль и художественную фантазию. Постепенно и актер уходит на второй план, уступая место дорогой технологичной среде. Из театра уходит одно из главных выразительных средств — театральная условность. Контролировать это сложно. Нищета в театре так же губительна! Любой замысел режиссера требует финансового обеспечения, я уже говорил об этом, но это самая острая проблема для региональных театров на сегодняшний день.
Алексей Ермилышев, с 2016 по 2021 год режиссер Архангельского областного театра драмы им. М. В. Ломоносова
Архангельск — очень театральный город со своей историей и традициями, и зритель здесь театрально образован и воспитан. Премьера в театре — событие для города. И эта сфера развивается семимильными шагами.
На мой взгляд, деление театров на региональные и столичные если еще не устарело, то дело к этому близится. Отличия я вижу только в размерах финансирования. В регионе театр живет полной жизнью, развивается. На территории нашей страны в разных регионах люди по-разному разговаривают, традиции вплетаются в культуру и формируют уникальный театр. И это здорово, что у нас их столько, что они разные. Такое многообразие надо сохранять и всячески поддерживать.
Себя я считаю режиссером, который только начал свой путь, поэтому, конечно, смотрю, что делают другие. Краем глаза стараюсь следить за тем, что выпускают в столицах и в регионах. Мое участие в «Уроках режиссуры» этому способствовало, так как я был не только участником, но и дважды становился членом жюри.
Сцена из спектакля «Загадочное ночное убийство собаки». Архангельский театр драмы им. М.В. Ломоносова. Реж. Алексей Ермилышев Фото: Ирина Чащина
Обычно я интересуюсь тем, что говорит о моих спектаклях зритель, но важнее всего внутренний компас. При выборе материала я всегда руководствуюсь интуицией, чутьем. Меня самого должна по-настоящему цеплять пьеса, за которую берусь. Бывает, что выбираю не сам, — осуществляю предложение театра. Но и этот процесс не менее увлекателен. Я себе тогда даю установку влюбиться в эту пьесу и, отталкиваясь от этого, ищу решение.
Главная задача при работе над материалом — сопереживание. Всегда стараюсь сделать так, чтобы зритель подключался эмоционально. Мне думается, что на мои спектакли приходят люди, готовые проделать над собой некую психологическую работу.
Связываю ли я свое будущее с региональным театром. Думаю, он сам решает, с кем связать свое будущее.
Сергей Бобровский, с 2003 по 2008 год главный режиссер Бийского драматического театра, с 2008 по 2018 год главный режиссер Липецкого академического театра драмы им. Л. Н. Толстого
Театры лучше делить на живые и не очень, а не на столичные и региональные. Безусловно, «корневая система» театра во многом его определяет. География и ее местные особенности играют большую роль, тем более если коллектив театра состоит из местных жителей. Во многом именно это создает лицо театра, но не всегда это влияние может быть художественно полезным. Однако если стоит задача оставаться живым, то важно чувствовать пульс времени. В том числе поэтому в меру возможностей я слежу за всем, что происходит в театральном мире.
Когда выбираю темы для репертуара, обычно иду от себя, но все же думаю и о том, чтобы это могло заинтересовать публику. Она всегда разная, и спектакль должен всю ее поймать. Ловится она обычно на что-то вкусное и увлекательное.
Сцена из спектакля «Ночь перед Рождеством». Бийский драматический театр. Реж. Сергей Бобровский Фото: Пресс- служба театра
Тех, кто испытывает потребность в театре, небольшой процент. У большей части людей такого нет, поэтому надо прилагать усилия, чтобы привлечь их. Мне бы хотелось, чтобы портретом моего зрителя был портрет семейный, с большой возрастной и эстетической амплитудой, и чтобы мои спектакли давали общую тему для дискуссии. Но кто на самом деле приходит в театр, что это за люди и чем они живут — кто может это проанализировать? Я бы не взялся.
Зритель столичный и региональный отличаются точно. У публики в Москве и Петербурге больше выбор и, пожалуй, больше денег. Это дает разные стартовые возможности. Отсюда следуют пресыщенность одних и всеядность других.
Фундаментальный вопрос любого театра — образование актера. И эта проблема у нас тоже есть. Хорошая школа может дать талантливому студенту фундамент для быстрого профессионального роста. Без нее придется изобретать велосипед и терять время.
Владимир Кузнецов, режиссер Владимирского академического областного драматического театра
Публика тоже отличается. В столицах она более искушенная, более театральная, наверно, предпочитает легкие спектакли, водевили, комедии, особенно музыкальные, мелодрамы. Тут есть некий диссонанс, потому что мы, режиссеры, любим ставить так, чтобы захотелось подумать и было над чем поплакать. За комедийный жанр мало кто берется. Сложное это дело. Сколько я видел «Ревизоров» Гоголя, комедий Островского, поставленных нравоучительно, формалистски, но не смешно. Я уже молчу про комедии Чехова. Я считаю, юмор надо преподавать в театральных институтах.
Театральное образование — это вообще большая проблема в регионах. Из Петербурга и Москвы редко приезжают пробоваться в провинцию. Поэтому мы каждые четыре года делаем заказ в департамент культуры на очередной набор актерского курса на базе местного института культуры и искусства. Но все равно нехватка актеров огромная. И дело не только в образовании. Маленькие зарплаты, трудности с жильем — все это усугубляет проблему.
В каждом регионе есть своя театральная традиция, всякий раз как-то по-своему в спектаклях прорастают народные обычаи. В Татарстане, в Бурятии, в Якутии актеры играют по-разному. Там и язык свой, и манера где-то более жесткая, где-то более темпераментная. Конечно, на театр влияет атмосфера места. Они друг с другом как бы сплетаются. И там, где театр существует, там и есть его сила. Не нужно всем стараться быть похожими, истреблять свою «хорошую провинциальность».
Сцена из спектакля «#лечитьспасатьлюбить». Владимирский академический областной драматический театр. Реж. Владимир Кузнецов Фото: Пресс- служба театра
Это, правда, не отменяет художественные ориентиры и опоры. Для меня, например, это весь мировой театральный опыт. Я люблю театр Эймунтаса Някрошюса, Петра Фоменко, Анатолия Эфроса, Юрия Любимова, Пины Бауш. Мне интересно исследовать игровую природу театра. Как только что-то интересное появляется в Москве, сразу стараюсь приехать и увидеть. А потом уже включаю интуицию и внутренний компас. Мои учителя говорили: не стоит придумывать велосипед, — стоит научиться на нем кататься. Вот велосипед — это и есть мировой опыт. А умение им овладеть проверяется только в долгих репетициях.
И театр людям — нужен. Правда, от общего населения процент нуждающихся в театре не велик. Поэтому сегодня все решают распространители билетов и вечные абонементы. Но это оттого, что хороших спектаклей исключительно мало. Когда получается что-то живое и человеческое, на него не будет сложностью продать билет. Вообще, публику сегодня надо завоевывать — появилось очень много альтернатив: телевидение, интернет. Приходится прикладывать усилия, чтобы вызывать и поддерживать интерес людей к театру. И публику надо воспитывать — это наша, режиссерская и актерская, задача. Мы должны не иллюстрировать истории, а искать новые смыслы, разговаривать о Человеке с Человеком.
В регионах не хватает критической мысли, обсуждений, честных разборов спектаклей, театральных лабораторий. Есть проблемы с рекламой, с финансированием, с выходом на фестивальные проекты. Театру необходимо общение, и чем чаще он гастролирует и участвует в фестивалях, тем становится живее. Награды и признание стимулируют творческий рост, появляются соревновательный азарт и желание делать что-то новое. Хороший актер — тщеславный актер, это человек с амбициями, так что желание показать всему миру свое творчество — неотъемлемый аспект профессии. Писатель может писать в стол, художник может быть признан после смерти, но наше искусство дышит только здесь и сейчас.
Я мечтаю видеть региональные театры разнообразными. Мечтаю, чтобы академические театры начали исследовать современную драматургию, чтобы в каждом городе проводились режиссерские лаборатории. И свое будущее я связываю с региональным театром. Хотел бы создать во Владимире свой молодежный театр, который стал бы интересной альтернативой для нового поколения. Я мечтаю, чтобы этот театр открывал новые формы, но продолжал быть институтом человеческих душ.
Подготовили Ольга Егошина, Ксения Стольная
Алексею Кравченко – 52: Как борьба чувств и долга стала для актера самым тяжелым испытанием
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Звезда кино в 13 лет
В детстве Алексей не мечтал стать актером. Мать воспитывала его одна – отец ушел из семьи, когда сын был еще маленьким. Он рос хулиганом и даже состоял на учете в детской комнате милиции. В их роду артистов не было, и мать очень удивилась, когда в 13 лет Алексей получил главную роль в военной драме Элема Климова «Иди и смотри». О пробах он узнал от одноклассника и за компанию с ним решил поучаствовать в отборе.
Алексею удалось обойти тысячи юных претендентов на эту роль, в числе которых был даже Евгений Миронов. Им показали жестокие сцены двухчасовой военной хроники, а потом предложили чаю с тортом. Алексей отказался. Тогда режиссер сделал вывод о том, что этот подросток способен пропускать через себя чужую боль. И он не ошибся в выборе – в кадре юной актер выглядел очень естественно и органично, а на съемках, где он провел полгода один, без матери, мужественно переносил все физические и моральные испытания, которых иногда не выдерживали и его взрослые коллеги.
После такого успешного дебюта Кравченко привлек внимание и других режиссеров. Карен Шахназаров пригласил его на пробы в свой фильм «Курьер», но Федор Дунаевский обошел его в мастерстве. Алексей по этому поводу сильно не переживал – он по-прежнему не намеревался становиться актером и после 8 класса пошел в ПТУ учиться на фрезеровщика. Ему очень хотелось помочь матери, которой было очень сложно растить его в одиночку, и он решил получить профессию, которая обеспечит ему хоть какую-то материальную стабильность.
Успешный актер и рок-музыкант
Окончив ПТУ, Алексей какое-то время работал на заводе, а потом отдал 3 года службе в армии. Он служил во флоте на Дальнем Востоке, и именно в тот период осознал, что все-таки хочет попытать счастья в актерской профессии. После демобилизации Кравченко поступил в Щукинское училище и с головой ушел в учебу. Снова на экранах он появился спустя 10 лет после своего кинодебюта – на этот раз уже в качестве дипломированного актера, в фильме «Мелкий бес».
Параллельно актер продолжал заниматься музыкой, которая с юности была его главным увлечением. Он создал рок-группу «Гуарана», вместе с которой объездил всю страну. Кравченко играл на гитаре, а фронтменом и солистом группы стал знаменитый спортсмен и актер Владимир Турчинский, известный широкой публике под псевдонимом Динамит.
С первых же ролей актер заставил о себе говорить. Критики и зрители высоко оценили его работу в фильмах «Мама», «9 рота», «Бумеранг», «Защита», «Каникулы строгого режима» и сериалах «Бригада», «Спецназ», «Русские амазонки», «В зоне риска», «Братаны», «Чужое лицо» и др. Чаще всего ему доставались роли военных, стражей порядка, спортсменов и т.д. На экранах он выглядел воплощением мужественности, смелости и благородства, а вот за кадром не мог считать себя примером для подражания.
Разрушенный брак
Сразу после возвращения из армии Алексей женился на девушке Алисе, с которой познакомился по переписке во время службы. В 23 года актер впервые стал отцом – у пары появился первенец, которого назвали в честь отца, позже супруга подарила ему еще одного сына, Матвея. Их семейное счастье нельзя было назвать безоблачным: еще во время учебы Алексея жена начала ревновать его к любимому делу, которому он отдавал все время и силы, а позже устраивала ему сцены, увидев на экране в его объятиях партнерш по съемкам.
Актер понимал, что чувства между ними постепенно исчезают, что у него с женой становится все меньше общего, но долгое время не решался уйти из семьи, боясь потерять сыновей. Он хорошо помнил собственные переживания из-за того, что отец приходил к нему только на дни рождения, а потом он и вовсе исчез на несколько лет. Алексей был твердо уверен: что бы ни происходило между супругами, дети не должны страдать. Но первый брак Кравченко все же распался спустя 15 лет.
Однажды во время репетиций нового спектакля Алексей познакомился с коллегой, актрисой Надеждой Борисовой, которую зрители знают как дочь актера Льва Борисова и звезду сериала «Измены». Поначалу она была очень закрытой и не проявляла к нему никакой симпатии, но в процессе долгих репетиций оба вдруг поняли, что привязываются друг к другу сильнее, чем того требует совместная работа. Ситуация казалась безвыходной: жена Кравченко на тот момент ждала второго ребенка, Надежда тоже не была свобода и растила дочь.
Трудное счастье
В итоге в 2006 г. актер все же решился на развод. Этот выбор был для него мучительным, он чувствовал огромную вину перед женой и сыновьями, но в борьбе долга и чувств победили последние. Позже Алексей признался: « Дети брак не держат. Я влюбился в Надежду с первого взгляда, и просто не мог отказаться от этого чувства. К Наде тянуло со страшной силой, но я боролся. Были моменты, когда говорил себе, что это неправильно, нужно остановиться, но не получалось ». Актер оставил жене квартиру и все имущество, переехав к Надежде с одним чемоданом.
Эти события стали для него настоящим испытанием еще и потому, что из-за своего выбора он вновь потерял отца. Хотя тот сам когда-то поступил точно так же с ним и его матерью, поступок сына не смог понять и принять. После того, как актер ушел из семьи, отец перестал с ним общаться. Жена так и не смогла простить его предательства, а с отцом Алексею удалось наладить отношения. 3 года назад актер узнал, что тот ослеп, и приехал к нему домой. Они простили друг другу все обиды.
С тех пор Кравченко уже 15 лет живет с Надеждой и ее дочерью Ксенией. Он растил ее с 4-х лет, и она называет его папой. Когда страсти улеглись, актеры познакомили своих детей, и теперь семейные праздники они отмечают все вместе. В этом браке Алексей обрел понимание, счастье и гармонию. Он не устает восхищаться своей супругой, которая вдохновляет его на новые достижения в творчестве. Они так и не побывали в загсе, но венчались в церкви, что оба считают куда более важным событием, чем штамп в паспорте.
Супругам удается быстро решать любые разногласия. Актер говорит: « На заре наших отношений договорились: любую проблему, напряженную ситуацию обсуждать немедленно. Иначе это может разрастись до огромного конфликта ». В свои 52 года Алексей Кравченко понимает, что все в жизни сделал правильно, но все же до сих пор не может избавиться от чувства вины за то, что однажды причинил боль самым близким людям.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: