не хватает экстрима в жизни
Адреналиновый форсаж
Утверждают, что в экстрим идут те, кому не хватает стресса в повседневной жизни, и они будто бы специально ищут риска ради состояния, известного как adrenaline rush, от которого мир становится ярче, а ощущения острее.
Каждый из нас, слыша слово “адреналин”, примерно представляет, о чем идет речь. Адреналин — то, благодаря чему возникает захватывающее дух чувство, когда вы только начинаете подъем на американских горках. Или когда выпрыгиваете из самолета с парашютом. Или когда сердце выскакивает из груди перед важнейшим в вашей жизни свиданием. Или, наоборот, когда, услышав дурную новость, в одно мгновение вы покрываетесь холодным потом, а в висках начинает стучать. Или когда, как супергерой, преодолеваете десятки метров в долю секунды, чтобы подхватить падающего ребенка, и ваши глаза черны из-за расширившихся зрачков. Все это — действие адреналина, который не зря называется “гормон страха”.
На самом деле гормоны работают в паре: адреналин и норадреналин, “страх и ярость”, и их миссия — адаптация организма к стрессовой ситуации, “отключение” органов, не слишком нужных для операции “самоспасения”, и “включение” на полную мощность жизненно необходимых. Под влиянием стрессового фактора (в ситуациях, угрожающих жизни, при ощущении страха, тревоги, при травмах, ожогах, шоковых состояниях, в ситуациях, требующих большого физического или умственного напряжения) гипоталамус передает химический сигнал надпочечникам, активируя симпатическую нервную систему. Надпочечники выделяют адреналин и норадреналин, что оказывает на организм сильное стимулирующее воздействие, кратковременно (на 10—20 минут) увеличивая мышечную силу (на 10—15%), скорость реакции, чувствительность рецепторов и выносливость и повышая болевой порог. Учащаются сердцебиение, дыхание, возрастает кровяное давление, усиливается потоотделение. Сознание сужается, концентрируясь на источнике опасности, что позволяет частично или полностью игнорировать не относящиеся к нему сигналы: посторонние звуки, движения на периферии зрения и так далее. Вызванный адреналином комплекс реакций обеспечивает кратковременный мобилизационный уровень готовности к нагрузкам и позволяет человеку эффективнее реагировать на угрозу любым из двух способов: избегая опасной ситуации (“беги”) или атакуя ее источник (“бей”). Благодаря адреналину наше тело приходит в “боеготовность” раньше, чем успевает сработать центральная нервная система.
Другими словами, выброс адреналина — это адаптивная реакция организма на стресс. А на выходе из стрессовой ситуации вырабатываются гормоны дофамин, серотонин и эндорфин, отвечающие за возникновение приятных и сглаживание неприятных ощущений. Именно благодаря этим гормонам и появляется желание повторить такие ощущения. Реализация потребности в удовольствии и выбор формы стресса — вопрос личных предпочтений, зависящий от множества психосоциальных факторов: кто-то играет в казино, а кто-то прыгает с парашютом. Со временем организм привыкает к стрессу, и для адреналино-эндорфинового выплеска требуется более мощный стимул — отсюда усложнение задачи, больший риск, повышение ставок.
Биохимия реализации такой потребности в регулярном стрессе и эффект привыкания к нему одинаковы в любой сфере жизни и не имеют прямого отношения к экстремальным видам спорта. Нет здесь и специфических гендерных отличий, разве что “партия” тестостерона в биохимической “симфонии” стресса “звучит” особенно внятно: у мужчин этот механизм по воле эволюции востребован чаще.
Но “адреналиновым наркоманом” может стать далеко не каждый. Индивид должен обладать определенными генетическими особенностями катехоламиновой, серотонинергической, эндорфиновой и ряда других биохимических систем — в общем, быть своего рода специализированным гением. Получить такую генную комбинацию от предков непросто, ибо в ходе эволюции генотип “адреналинового наркомана” размывается. Впрочем, ряд генов из этой “оперы” все же обладает достаточно выраженным “сольным” эффектом и может часто воспроизводить некоторые черты “адреналиновой зависимости” в будущих поколениях. Таковы, например, отдельные аллели гена моноаминоксидазы (МАО-А), называемые “генами воинов”, или генов дофаминовых рецепторов. Один из таких, мутант 7R гена дофаминового рецептора 4-го типа, часто называют геном авантюризма или геном перемены мест. Его обладатели более других чувствительны к дофаминовому допингу, что воспринимается их мозгом как яркие новые впечатления, нередко ассоциированные с выбросами адреналина. У этого аллеля весьма внушительная геногеография — кому еще, как не его носителям, было по душе преодолевать тысячи километров во времена, когда появление комфортабельных авиалайнеров не могли предсказать даже самые опытные шаманы-“психонавты”?
Немало носителей этого гена и сейчас, но “адреналиновое сообщество” пополняют лишь те из них, кто получил от предков и другие гены из пазла, в котором стресс окрашен почти исключительно позитивными эмоциональными красками.
Этим людям с генетически мощной системой адреналинового форсажа и биохимической стрессоустойчивости мало повседневных стимулов, и недостающие воздействия они ищут в экстремальных видах спорта или профессиях.
Природой и эволюцией задумано так, что все влияние адреналина на организм должно быть позитивным. В умеренных концентрациях этот гормон улучшает работу скелетных мышц, стимулирует центральную нервную систему, повышает уровень бодрствования, активность, вызывает психическую мобилизацию, реакцию ориентировки. Сопутствующее повышение концентрации кортизола в крови усиливает устойчивость организма к стрессу и шоку. Кортизолом же обусловлено и выраженное противоаллергическое действие адреналина. Все эти эффекты успешно применяются в разных областях медицины, от стоматологии до лечения бронхиальной астмы.
Другое дело, что в наши дни с безумным темпом жизни люди часто подвержены ненужным стрессам, тревогам, эмоциональным переживаниям, и вот тогда чрезмерная выработка адреналина мешает человеку. А при определенных физических показателях избыток этого гормона может быть вреден и даже опасен для здоровья и жизни. При значительном повышении уровня адреналина наблюдаются условно патологические явления: дрожание конечностей, нарушение зрения, частичная или полная потеря слуха, повышение артериального давления и температуры тела. После устранения угрозы организм испытывает общее истощение. А длительное воздействие высоких концентраций адреналина приводит к белковому катаболизму (то есть распаду белков), уменьшению мышечной массы и силы, что объясняет исхудание и ослабление организма при стрессе, превышающем адаптационные возможности человека. Постоянная психическая мобилизация и перевозбуждение нервной системы чреваты ее истощением и невозможностью расслабиться, постоянным ощущением тревоги, беспокойства и напряжения, проблемами со сном. Не секрет, что длительный стресс может привести к хроническому подавлению иммунной системы.
Все это означает, что экстремальные виды спорта предъявляют довольно высокие требования в плане здоровья. К тому же у каждой дисциплины собственный набор медицинских противопоказаний. Например, для дайвинга противопоказаниями служат заболевания органов зрения, слуха, сердечно-сосудистой системы, начальные признаки артериальной гипертензии, клаустрофобия, хронические отиты, травмы барабанной перепонки, проблемы с внутричерепным давлением и вестибулярным аппаратом. Для занятий альпинизмом — сердечно-сосудистые заболевания, особенно стенокардия, бронхиальная астма, хронические обструктивные болезни легких. Категорически запрещен парашютный спорт, если у вас есть проблемы со зрением, эпилепсия, заболевания среднего уха, сердечно-сосудистой, дыхательной и нервной систем.
“Если у человека на фоне атеросклероза есть сужение сосудов, снабжающих кровью сердце, стресс может привести к развитию инфаркта миокарда, даже если в этот момент человек сидит в кресле, — говорит Ольга Потанина, кандидат медицинских наук, анестезиолог-реаниматолог, кардиолог. — Поэтому адреналинового стресса и экстремального спорта надо категорически избегать людям, страдающим стенокардией и другими заболеваниями сердца, перенесшим инфаркт миокарда. Людям с тяжелым сахарным диабетом также следует избегать чрезмерных стрессовых ситуаций, но обязательно нужны комфортные физические нагрузки, то есть стоит выбрать хобби с таким уровнем физической нагрузки, который не провоцирует у них приступы боли за грудиной или аритмию”.
Если же говорить об “адреналиновой зависимости”, вызванной дисфункцией надпочечников и пониженной секрецией адреналина, то людям с таким диагнозом противопоказаны занятия видами спорта, связанными с подъемом выше 2000 метров, включая прыжки с парашютом, альпинизм и горные лыжи. Дело в том, что приспособительные резервы организма в таком случае заметно уменьшаются, в частности, весьма тяжело происходит адаптация к высоте (холоду, низкому давлению и недостатку кислорода) и существенно снижается силовая выносливость. Так что, выходит, истинная нехватка адреналина и жизнь на гребне экстрима — вещи несовместные.
Экстрим: что скрывается за тягой к риску
Они штурмуют горные вершины, в одиночку отправляются в кругосветные путешествия, пересекают океаны. Что заставляет искателей экстремальных приключений играть со смертью?
Не проходит недели, чтобы кто-нибудь не предпринял попытки совершить нечто новое — с веслом в руках, в корзине воздушного шара, на отвесной скале. Рискуя собственной жизнью, вызов стихии бросают и мужчины, и женщины.
Кто они — покорители бесполезного или разведчики пределов, доступных человеку? Что пытаются доказать себе, а заодно и нам, эти люди, танцующие на краю бездны в мире, где общественное сознание провозгласило безопасность едва ли не главной жизненной ценностью?
«Мы закоснели в неподвижности, заперли себя в четырех стенах, в обыденной жизни нам почти не приходится переживать опасные ситуации, и потому нам не хватает стимулов, побуждающих к движению», — говорит Валерий Розов, двукратный чемпион мира по парашютному спорту, мастер спорта по альпинизму.
В последние несколько лет он всерьез увлекся бейсджампингом — самым юным среди экстремальных видов спорта. На первый взгляд его техника проста: прыгнуть со скалы, раскинуть руки и раскрыть парашют… перед самым приземлением. Острота переживаний гарантирована: страх перед прыжком испытывают даже самые отчаянные, а несчастные случаи далеко не редкость.
Покорить мать… и весь мир
В свою первую опасную экспедицию ребенок отправляется в тот момент, когда самостоятельно выбирается из кроватки, чтобы исследовать пространство комнаты. Его жажда познания так велика, что он преодолевает свои сомнения и страхи, продолжая путешествие и приобретая таким образом уверенность в себе.
А что же взрослый человек? Неужели и нам, чтобы познавать рубежи возможного, отыскать ориентиры в окружающем мире, так необходимо идти на риск, раз за разом испытывать себя на прочность?
«Удовольствие в том, чтобы совершить нечто такое, что мне самому еще вчера казалось невозможным. Сделать что-то, на что не способен никто другой», — подтверждает 41-летний Валерий Розов. Подняться выше всех, пролететь быстрее всех, стать птицей, рыбой, волной…
«Экстремальные переживания дают уникальную возможность познать себя, — объясняет юнгианский психоаналитик Станислав Раевский. — Постичь, чем ты отличаешься от других, обрести нечто, способное заново придать смысл твоему существованию».
Однако людьми, регулярно и сознательно подвергающими себя риску, движет не только жажда познания
«Подобно пятилетнему ребенку, находящемуся на пике эдипова комплекса, они не оставляют попыток покорить свою мать и тем самым мир вообще», — размышляет психоаналитик Андрей Россохин.
С точки зрения французского психотерапевта Михаэля Балинта, желание рисковать является индивидуальной реакцией на травматический опыт рождения — своеобразной защитной стратегией, суть которой в том, чтобы «опережать и дразнить опасности, тем самым парадоксальным образом страхуя себя от них».
Австро-американский психоаналитик Хайнц Кохут предлагает другое объяснение: будучи изгнан из уюта материнского чрева, будущий экстремал развивает у себя гипертрофированное эго, которое позволяет ему преодолеть ощущение собственного бессилия и брошенности.
Он вынужден постоянно доказывать себе: я действительно хорош, я в самом деле чего-то стою. Его девиз — «Слабо. », а единственная цена, которой приобретается самоуважение, — постоянный риск и испытание себя.
«Эти действия очень похожи на нарциссическое любование, — поясняет Андрей Россохин. — Человек, испытавший нехватку любви в детстве, бессознательно постоянно и любыми средствами стремится подтверждать свою ценность. Таким образом он заполняет пустоту, которая живет в его душе».
Зигмунд Фрейд наверняка усмотрел бы в любви к риску и проявление сексуальности — все экстремалы говорят о возбуждении, наслаждении, экстазе, головокружении, переживаемых ими в пиковые моменты.
«Минуты растворенности в океане… Чувства, которые при этом испытываешь, сродни сексуальному экстазу: нежность, легкость, наслаждение. » — соглашается Юлия Петрик. Восемь лет назад в 26 лет она первая в России начала заниматься фри-дайвингом — «свободным погружением»: без акваланга и маски Юлия опускается в океан на глубину свыше 40 метров.
Связь наслаждения и страдания
«Удовольствие — это реакция на пережитые боль и страх», — считает психофизиолог Чингиз Измайлов*. — Все наши эмоции и чувства полярны: удовольствие — неудовольствие, спокойствие — возбуждение, наслаждение — страдание.
Их взаимодействие можно сравнить с движением качелей: когда одна эмоция «взлетает», другая, ей противоположная, «угасает». Дело здесь вот в чем: повышение уровня адреналина в крови влияет на работу определенных клеток нервной системы, что приводит к возникновению чувства страха, ощущения боли.
Снижение его уровня действует на другие клетки, и человек испытывает обратную реакцию — удовольствие. Одним словом, когда боль и страх проходят, мы ощущаем наслаждение, удовольствие. Именно в такой последовательности: удовольствие в экстремальной ситуации возникает исключительно в ответ на пережитые страх и боль.
*Профессор кафедры психофизиологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, член Европейского общества когнитивной психологии.
Вырваться за барьеры
Человек, ищущий сильных эмоций, задыхается в обществе, которое с каждым днем все больше напоминает огромный супермаркет. Мы стараемся строго следовать заведенному распорядку, боимся «выпасть из обоймы» и, даже донельзя устав от механического однообразия собственной жизни, не сходим с дистанции: а вдруг потом не сможем вернуться?
«Надежные вложения капитала, пенсии, гарантии, многоступенчатая карьера, страхование жизни — изначально все это было придумано человеком для того, чтобы сделать жизнь легче, освободить дух и создать больше возможностей для беззаботной жизни, — поясняет экзистенциальный психотерапевт Светлана Кривцова. — Но те же самые разумные и полезные вещи становятся тяжким грузом, как только наша жизнь оказывается сосредоточена вокруг страха их лишиться. А экстрим дает возможность вырваться из рутины, сбросить напряжение, в котором мы живем».
«Я с самого детства хотел быть не таким, как все, — рассказывает Валерий Розов, — мне было важно жить не так, как другие. И вот теперь я не сижу в офисе с девяти до шести и по полгода не бываю дома. Часто мне не о чем разговаривать с обычными людьми: им неинтересны мои темы, а мне — их. Но мне нравится именно такая жизнь».
Неодолимое влечение
«Я познакомился с Томом Стоуном, американским путешественником, который готовился в пеший поход от Москвы до Сахалина, — рассказывает 32-летний Илья Новиков, путешественник и альпинист. — В какой-то момент я почувствовал, что во что бы то ни стало должен пойти вместе с ним. У меня было ощущение, что именно от этого зависит, как сложится дальше вся моя жизнь».
«Я уже был опытным парашютистом, когда увидел съемки, как человек в горах прыгает со скалы. Это зрелище поразило меня настолько, что я решил обязательно попробовать то же самое», — вспоминает Валерий Розов.
Подобному внезапному порыву, спонтанно вспыхивающей страсти чаще всего сопутствует ощущение «Я могу это сделать» и даже больше — «Мне все нипочем». Одержимый мыслью реализовать задуманное, человек подчиняет всего себя этой идее и добивается желаемого результата.
Потребность вновь и вновь испытывать это сладкое чувство входит в привычку. «Прервать череду, прыжков, полетов или погружений без какой-либо особенно веской причины — значит испытать сильнейшую фрустрацию, которая приводит к необъяснимой тревоге, рождает чувство безысходности и нередко заканчивается депрессией», — поясняет Андрей Россохин.
«Рискуя, мы приручаем смерть»
О том, что такое феномен тяги к риску, мы попросили рассказать психотерапевта Владимира Баскакова*.
Psychologies: Что движет теми, кто любит рисковать?
Psychologies: Кто становится искателем экстремальных впечатлений?
Владимир Баскаков: Мне кажется, это те люди, личность которых Карл Густав Юнг определял «как рациональный, мыслительный тип». Образование направлено прежде всего на развитие интеллекта. В результате те, кто от природы склонен именно к рациональному типу мышления, почти полностью теряют контакт со своим телом и чувствами. Чтобы прорваться к ним, необходимы сверхсильные впечатления. Поэтому люди рационального, мыслительного типа чаще всего и попадаются в эту ловушку. Экстремальные занятия для таких людей — один из немногих способов ощутить свою целостность.
* Президент Российской ассоциации телесной терапии, член Европейской ассоциации телесной терапии. Автор книги «Свободное тело» (Институт общегуманитарных исследований, 2001).
Выжить благодаря пробуждению всех чувств
Каждый из тех, кто связал свою жизнь с рискованным увлечением, как правило, рано или поздно попадает в ситуацию, когда опасность слишком велика для того, чтобы выжить. «В такие моменты нет времени на раздумья, ты действуешь, подчиняясь первому внутреннему импульсу», — рассказывает Илья Новиков.
В 2002 году во время зимнего восхождения на Эльбрус группа альпинистов попала в грозовое облако. «Молнии били прямо вокруг нас, в любую секунду каждый мог превратиться в уголек, — продолжает Илья. — В такие моменты ты полностью зависишь от стихии. И выживаешь, если сможешь собраться и одновременно как бы раствориться в природе, стать ее частью».
У фри-дайвера Юлии Петрик во время соревнования на глубине 50 метров лопнула барабанная перепонка: «Когда такое случается в воде, человек полностью теряет ориентацию. Я не понимала, где верх, где низ. Единственное, что я могла сделать, — это сконцентрироваться и, не размышляя, каким-то шестым чувством «нащупать» выход на поверхность», — вспоминает она.
«У меня не раскрывался парашют, а до земли оставалось совсем чуть-чуть, — говорит Валерий Розов. — Возникло ощущение, что мои глаза и лицо горят, и в этот момент я словно увидел свою мысль: «Ну все, мне конец».
Сам не помню, что я делал, как сгруппировался, перевернулся, однако парашют раскрылся, и я приземлился благополучно. Но еще несколько дней я, кажется, руками мог потрогать эту мысль о смерти».
Ясность мысли посреди хаоса, усилия на грани возможного, противостояние сомнениям и желанию отступить.
В экстремальные моменты человек способен на физические и умственные реакции, поражающие его самого.
«Это особое состояние сознания позволяет задействовать такие силы, о которых ты и не подозревал, — поясняет Светлана Кривцова. — Человек чувствует, будто он проникает в новый, нетронутый мир, становится единым целым с землей и небом в самом прекрасном их проявлении. »
«Я и не догадывалась, как много я способна выдержать, — рассказывает Юлия Петрик. — Я справилась со страхом, смогла управлять своим телом и знаю теперь, что подчинить себе океан невозможно — его можно только понять и жить по его законам». Эти слова можно назвать девизом всех тех, кто имеет дело со стихией.
Что на душе у экстремала?
Подросток жить не может без сноуборда, катается на роликах по узким парапетам или увлекается паркуром (лазанием по стенам, деревьям, крышам)? Стоит задуматься, что заставляет его щекотать себе нервы. Может быть, дело в особенностях темперамента, а возможно, экстремальные поступки — это способ отвлечься от тяжелых переживаний.
Однажды я шла по улице и вдруг увидела шокирующую сцену. По высокому бетонному забору, отгораживающему кафе от площади, осторожно передвигался подросток на коньках. Толщина забора была сантиметров двадцать. Внизу с обеих сторон жесткий лед: невозможно ни спрыгнуть, ни слезть. И вот, балансируя на скользких лезвиях над пропастью, мальчик медленно продвигался вперед. Ему нужно было достичь площадки кинотеатра, в которую упирался забор. Но что меня больше всего поразило: вокруг не было никого! Никто не смотрел на «героические» действия мальчика, кроме меня, случайной прохожей. Кафе не работало, а сеанс в кино давно начался. Выходит, подросток рисковал собой из каких-то внутренних соображений, чтобы доказать что-то самому себе! Эх, знали бы об этом его родители! К счастью, мальчик благополучно дошел до конца и умчался по льду. А я задумалась, что заставляет ребят совершать экстремальные поступки. Любителей экстремальных развлечений можно разделить на две основные категории. Первая — это люди, которых привлекает всего лишь иллюзия опасности, а вторая — это смельчаки, стремящиеся к реальной опасности, готовые рискнуть собой. Рассмотрим каждую категорию в отдельности.
Рекомендации психолога
Если у ребенка есть потребность пощекотать себе нервы, найдите для него подходящую спортивную организацию и хорошего тренера, который научит школьника выполнять сложные трюки профессионально. Ребенок должен полностью удовлетворить свои экстремальные потребности на тренировках, чтобы на улице или в школе его не тянуло на подвиги.
Если подростку противопоказан спорт, надо дать ему возможность участвовать в интеллектуальных соревнованиях или творческих конкурсах, где также есть риск победить или проиграть.
В конце концов, поможет и компьютер. В играх моделируются экстремальные ситуации, человек должен быстро принимать решения, сражаться с противником, спасаться от смерти. Выброс адреналина неизбежен!
Рекомендации психолога
Если ребенок не находит другого способа завоевать авторитет у ребят и взрослых, то родители должны помочь ему найти этот способ. У каждого ребенка есть какие-то способности, и задача мамы с папой — выявить эти способности, найти соответствующий кружок или секцию, чтобы их развивать. Если ребенок лучше всех в классе рисует, или решает задачи, или умеет починить компьютер, ему не придется рисковать собой для привлечения внимания сверстников.
Рекомендации психолога
Надо помочь подростку вылечиться от тяжелых переживаний другим способом. Родители должны стать для него психологами, заслужить его доверие. Это значит, что они не будут отрицать существующую проблему и возмущаться: «Мы столько для тебя делаем, а ты еще чем-то недоволен!» К тому же, они не посмеются над сыном или дочерью и не будут их критиковать. А еще они дадут подростку возможность излить негативные эмоции: «Ненавижу эту химичку Марью Ивановну!» Но на этом разговор не должен закончиться. Надо вместе подумать, что можно сделать, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Ребенок должен знать, что родители — его друзья, что они всегда на его стороне.
Рекомендации психолога
Таких подростков спасет только внимание взрослых. Обычно у них равнодушные родители, и от них вряд ли можно ждать помощи. Поэтому бабушки, тети, учителя, соседи должны прийти на помощь. Следует побольше расспрашивать школьника о его делах, выражать радость при встрече с ним, почаще говорить слова «ты нужен» и хвалить. Каждого человека можно за что-то похвалить. Внимание в этом случае может спасти ребенку жизнь!
Запретный экстрим сладок
Евгений Орлов, экстремал-любитель:
Как правило, желание заняться экстремальными видами спорта появляется у подростков в 12-13 лет. Если школьник катается на сноуборде, горном велосипеде, скейтборде или роликах, рано или поздно ему в голову придет мысль попрыгать на кочках, трамплинах или съехать по узкому парапету.
Обычно родители сразу запрещают ребенку заниматься подобными проявлениями экстрима, что не совсем правильно. Ведь психология человека устроена так: чем больше запретов, тем больше желание их нарушить. Отнеситесь к решению ребенка с пониманием, но посоветуйте ему освоить трюки под руководством профессионалов. В нашей стране пока еще мало школ по обучению экстремальным видам спорта, но они есть. Адреса и телефоны таких секций можно узнать в справочной службе.
Занятия в горнолыжной школе или в школе велорайдеров пойдут на пользу школьнику. Несмотря на возможные травмы, экстремальный спорт укрепляет здоровье, ведь прыжки сопровождаются работой почти всех групп мышц. Кроме того, здесь подростку придется научиться самодисциплине. Это позволит ему добиться успеха не только в спорте, но и в учебе.
Если же ваш ребенок изучает технику экстремального катания на примере старших ребят или знаменитых экстремалов, позаботьтесь о его защитном снаряжении. Шлем, налокотники, наколенники и защита для спины — это то, без чего не будет выполнять трюки ни один профессионал. Также необходимо помнить, что даже самая лучшая защита на 100 % не спасает от травм.
Не читайте нотаций!
Мария Дмитриевская,
психолог-консультант Ломоносовской школы:
В психологии существует такое понятие, как «пиковые переживания». Это моменты, когда накал эмоций бывает особенно силен, когда человек переживает ощущение растворения в мире, как бы выходя за пределы собственных возможностей. Источником таких эмоций могут быть любовь, дружба, творчество, общение с природой, религиозное чувство, искусство. Стремление к ярким, интенсивным переживаниям свойственно подростковому возрасту. Но если человеку не хватает эмоций в повседневной жизни, он может прибегать к искусственным источникам «кайфа», в том числе и к неоправданному риску. Играя с опасностью, подросток испытывает восторг. Он бросает вызов миру, исследуя границы своих возможностей. Но если помочь ему найти для себя другие области жизни, к которым он сможет почувствовать такой же интерес, необходимость рисковать отпадет.
Стройте с детьми доверительные отношения, делитесь с ними своими печалями и радостями. Тогда во время непринужденной беседы за ужином ребенок тоже расскажет вам о том, что его волнует, с какими переживаниями ему трудно справиться, а какие чувства хотелось бы испытать. Слушайте его внимательно и не читайте нотаций. Подросток почувствует, что к нему относятся, как ко взрослому, и интерес к экстриму отойдет на второй план.