начало актеры кристофер нолан
Стало известно название и дата выхода нового фильма Кристофера Нолана
Один из самых кассовых режиссеров современности Кристофер Нолан определился с названием будущего фильма и датой его релиза. Это будет история о Джулиусе Роберте Оппенгеймере, физике-ядерщике, который во время Второй мировой войны работал над созданием атомной бомбы.
То, что ранее подавалось в виде инсайдерской информации, оказалось правдой. Студия Universal, с которой Кристофер Нолан заключил контракт на создание будущей картины, подтвердила участие в ней актера Киллиан Мерфи, – он сыграет главную роль. Фильм так и будет называться «Оппенгеймер», а дата релиза намечена на 21 июля 2023 года, сообщает Deadline.
Фильм основан на получившей Пулитцеровскую премию книге Кая Берда и Мартина Дж. Шервина «Американский Прометей: Триумф и трагедия Дж. Роберта Оппенгеймера». Кристофер Нолан выступит как автор сценария и режиссер. Съемки начнутся в начале 2022 года. Оператором-постановщиком будет Хойте Ван Хойтема, работавший вместе с режиссером над «Доводом» и «Дюнкерком». Музыку напишет Людвиг Йоранссон, создавший композиции для «Черной пантеры» и «Крид: Наследие Рокки».
Представители студии Unisersal Pictures, которая будет заниматься дистрибьюцией нового фильма Нолана ранее заявляла, что предоставила режиссеру особые прокатные условия в виде исключения. Его картину будут показывать в кинотеатрах от 90 до 120 дней. Нолан получит 20% кассовых сборов, а студия предоставит 100 млн долларов на производство и еще столько же вложит в маркетинг.
Начало
В основу фильма легла идея осознанных снов, что само по себе является очень интересной темой. Главный герой Кобб является грабителем, использующим технику вторжения в чужое подсознание, внедрения в него нужных ему идей.
«Начало» имеет свою терминологию, чтобы описать процесс, связанный с погружением во сны.
Работа над фильмом
Рабочий процесс стартовал еще в 2000-м году. Нолан предложил идею кинокомпании Warner Bros, но, чуть позже решил немного доработать материал. Он думал, что это не займет много времени, примерно пару месяцев. Но, ошибался. «Доработка» растянулась на 8 лет. А фильм от этого только выиграл, так как конечный результат превзошел все ожидания.
Весь сценарий и мир фильма были разработаны Ноланом. Он учитывал множество нюансов во время работы, чтобы добиться именно того эффекта, который видел сам. Он отказался от съемок в 3D формате, так как считал, что это отвлечет зрителя от основной мысли фильма, и может, даже, сбить с толку зрителей.
«Начало» является пятым по счету, и седьмым из восьми фильмов режиссера, который включен в список 250 лучших. Неплохой результат, не так ли?
Интересные детали
Съемки киноленты начались в 2009-м году, и, через год публика уже могла насладиться игрой талантливых актеров на экране.
Изначально планировалось назвать картину «Стрела Оливера». Но, все-таки, утвердили название «Inception», хотя в кинотеатрах фильм проходил как «Hour Glass».
На роль главного героя, первым и единственным приглашенным актером, был Леонардо Ди Каприо. Нолан даже не рассматривал другие кандидатуры. Актер же, в свою очередь, не раздумывая согласился.
В течение фильма мы можем часто слышать песню Эдит Пиаф «Non, je ne regrette rien». Она имеет не малое значение по сюжету. И, еще одна особенность: продолжительность киноленты 2 часа 28 минут, продолжительность песни – 2 минуты 28 секунд.
На роль Ариадны рассматривалось множество актрис, пока не была утверждена Эллен Пейдж.
Еще одной особенностью «Начала» является комбинация цифр 0, 2, 3 и 5. Они повсюду появляются в картине, но, всегда в разном порядке.
Имя каждого персонажа имеет свою историю и отсылки к разным фактам и людям.
Съемочная группа частенько сталкивалась с парадоксами. Например, они не могли решить, как же длинные волосы должны вести себя, если человек находится в невесомости. Поэтому, в сцене в отеле, актрисе просто сделали на голове пучок.
Киноляпы
Съемки фильма полностью окупили себя: бюджет составлял 160 млн. долларов, а сборы – 825. Согласитесь, это неплохой показатель.
Еще одной изюминкой фильма «Начало» является открытый финал. Зрителям предоставляют возможность самим поразмыслить и решить, что же, в конце концов, случилось с главными героями. Добился ли Кобб своей цели?
Фильм не дает однозначных ответов. Каждый решит для себя сам, что может ждать на границе реальности и сна.
Как создавалось культовое «Начало» Кристофера Нолана
В этом году фильму «Начало» Кристофера Нолана исполнится 10 лет (Что? Да!). По такому случаю, делимся с вами архивным материалом, в котором рассказываем о четырех дня на съемочной площадке и аудиенции с Леонардо ДиКаприо. Вступаем в мир фантастического детектива Кристофера Нолана «Начало».
Кристофер Нолан просыпается. Еще нет восьми. Он не выспался – как и любой уважающий себя студент, он лег поздно. Но, если хочешь позавтракать на халяву, придется тащиться в университетскую столовку, что Нолан и делает, после чего снова ложится и засыпает. Он всего лишь дремлет, но в его сне происходят интересные вещи. Кристофер Нолан стоит на берегу моря. Он наклоняется и набирает пригоршню песка. Он смотрит на бесчисленные крохотные песчинки.
Спустя несколько часов, на высоте 2300 метров над уровнем моря обозреватели мы с трудом взбираемся на заснеженный склон. Возведение «крепости» заняло три месяца, в течение которых Нолан снимал в Марокко, Токио, Париже, Лондоне и Лос-Анджелесе. Она расположена в 85 милях к западу от Калгари на территории бывшего горнолыжного курорта в городке Кананаскис. Крепость – угловатое строение из серых плит и металлических решеток. Возможно, это всего лишь сборная декорация, однако достаточно прочная для того, чтобы выстоять под ветром, дующим здесь порой со скоростью 160 км/час. Главная башня возвышается над склоном, по которому когда-то катались на лыжах, и смотрит на потрясающе красивый горный хребет. Крепость огорожена по периметру черно-желтыми предупредительными лентами. По железной лестнице, ведущей к соседнему зданию, спускается Крис Корбаулд, маэстро спецэффектов в «Начале». В «Темном рыцаре» он построил Бэтмобиль и Бэтпод, а также заставил огромный грузовик крутить сальто на чикагской улице; он также ветеран 11-ти фильмов о Бонде.
Да уж, «дубля два» здесь не будет. Сверху высовывается голова: «Покиньте площадку!» Через три часа здесь останется лишь прах и пламя. Последние несколько дней мы наблюдали, как Кристофер Нолан работает в экстремальных условиях, на морозе и на большой высоте. Он постоянно в движении – то снимает эффектно взлетающий на воздух «Хаммер», то погоню на лыжах с задка мотосаней, то перестрелку с вертолета. Режиссерского кресла у него попросту нет; сидящим мы его видели одинединственный раз, в вертолете.
В большинстве фильмов всеми этими взрывами на горных склонах занималась бы вторая съемочная группа. Нолан, однако, не просто считает, что должен снимать все сам, – он вовсю наслаждается происходящим. Как, кстати, и вся его команда. Несмотря на суровые условия и напряженный график – погода в любую минуту может подложить свинью, да и дни в конце осени совсем короткие – на съемочной площадке царит спокойствие, то и дело переходящее в неприкрытый энтузиазм. Итак, громилы на лыжах в зимнем камуфляже, перестрелки, прыжки с балконов, Крис Корбаулд… Бондовским духом пахнет, определенно!
«В самую точку, это мой бондовский фильм, – усмехается Нолан. – Я же всегда, во всех своих картинах, без зазрения совести драл с Бондианы. Я вырос на этих фильмах, они оказали на меня огромное влияние».
Сам Нолан в августе 2008 года говорил, что «по структуре фильм немного похож на детектив с ограблением», проблематика которого связана с «уровнями реальности и ее восприятием». Если уж это бондовский фильм, то его действие, должно быть, происходит в мире геометрически искаженных гравюр голландского художника М.К. Эшера. Мы на своей шкуре ощутили все прелести дезориентации, пройдя по вращающемуся коридору и посетив бар, который наклоняется при помощи гидравлики. Но даже цепляясь за стул в комнате, наклоненной на 20 градусов (это куда более крутой наклон, чем можно подумать), мы не могли не задать заранее заготовленный вопрос: «Так к какому жанру все-таки относится “Начало”»?
«Это нечто новое,– говорит Киллиан Мерфи, снимающийся уже в третьем фильме Нолана. – “Начало” не укладывается в жанровые рамки. От него реально дух захватывает». «Это фильм об архитектуре снов», – сообщает продюсер Эмма Томас. «Это, цитирую, “большой фильм, невероятное зрелище”. – говорит Эллен Пейдж. – Но вместе с тем в основе его лежат реальные, истинные, честные эмоции Лео, его переживания».
«Крис долгие годы вынашивал эту историю, – объясняет Марион Котийяр. – Он знает, что делает, и он предлагает нам исследовать интересный и сложный мир. Это удивительное путешествие».
Чудно, но к какому жанру относится «Начало»?
«Понятия не имею, – пожимает плечами Том Харди, облаченный в зимний камуфляж. В первый день нашего пребывания в Калгари ему предстоит выполнять трюки на лыжах в стиле 007. – Сегодня я тут просто шляюсь и стреляю в кого попало».
После этого он принимается уверять, что мы знаем о сценарии больше него. (Мы чуть было не поверили).
Кто-нибудь еще желает высказаться? Джозеф Гордон-Левитт?
«Э-э… как бы это получше выразиться, – размышляет Гордон-Левитт, актер, которому как раз и придется кувыркаться в тех самых вращающихся коридорах. – Я уважаю мистера Нолана, я очень рад, что работаю с ним. Он снимает реально великий фильм, он отдал много сил работе над ним и не хочет, чтобы что-то всплыло на поверхность до того, как картина будет закончена».
Мы встретились с Леонардо ДиКаприо вскоре после того, как фильм был закончен. Начало мая 2010 года, мы сидим в голливудском отеле в двух шагах от монтажной Нолана, где заканчивается работа над фильмом. К этому времени вышли три трейлера и официальный синопсис к «Началу» – вуаль не то чтобы полностью сброшена, но уж точно стала более прозрачной. (Если вам по душе плотные ткани, не читайте следующий абзац).
Итак, ДиКаприо играет Дома Кобба, человека, который представляется бизнес-магнату Фишеру (Мерфи) как эксперт по «безопасности подсознания»: используя секретную технологию, он проникает в сны, изучает их и управляет ими, а заодно ворует идеи. Промышленный шпионаж, доведенный до абсолюта. Однако на самом деле Кобба нанял конкурент Фишера Сайто (Кен Ватанабе), с тем чтобы тот, напротив, внедрил в подсознание соперника определенную идею. Кроме того, у похитителя снов имеются личные счеты с Фишером, связанные с судьбой жены Кобба Мэл (Котийяр). Кобб набирает команду, в которую входят Артур (Гордон-Левитт), Эймс (Харди) и молодая студентка-архитектор, с многозначительным именем Ариадна (Пейдж). Но это, разумеется, далеко не все. Режиссер хвалит ДиКаприо за то, что тот привнес в «Начало» неоценимую остроту эмоций.
«Он был мне абсолютно необходим», – признается Нолан, сравнивая значимость ДиКаприо с вкладом Гая Пирса в успех «Помни»: оба придали жизненность чрезвычайно запутанным сюжетам. «Я писал “Начало” как некий умненький детектив с ограблением, а подобные фильмы, как правило, намеренно делают поверхностными и гламурными. ДиКаприо был нужен мне, чтобы свести все вместе, открыть замысел для аудитории, показать историю живого человека. Он справился с этим блестяще».
Нечасто доводится видеть ДиКаприо в масштабном летнем блокбастере (а Warner Bros., да и сам Нолан «Начало» именно так и позиционируют). Но, конечно, актер тут же возражает, что это не обычный летний блокбастер. «Фильмы такого типа часто используют темы или эпизоды, которые я уже сто раз видел. К “Началу” это совершенно не относится. Эта картина уникальна во всех отношениях. Она сюрреалистична. Она интеллектуальна». Надо признать, это и впрямь довольно свежее ощущение – писать о летнем блокбастере, который не основан на телевизионном сериале, комиксе или марке пластиковых игрушек. Его не прицепишь к какому-то бренду, у него нет «встроенной» аудитории…
«Хватит уже про встроенную аудиторию, – смеясь, восклицает Эмма Томас во время нашей беседы в монтажной Нолана в начале апреля. Томас, которая работает с мужем с самого первого его фильма “Преследование”, непосредственно наблюдала за тем, как приснившаяся ему восемь лет назад прогулка по пляжу вырастала сперва в набросок сюжета, а затем в восьмидесятистраничный сценарий “Начала”, пролежавший в его столе пять лет. – Как только мы заканчивали фильм, он задавал вопрос: “Чем теперь займемся?” Мы вытаскивали сценарий, перечитывали его, но каждый раз ему что-то не нравилось или подворачивалось что-нибудь другое. А потом, когда мы заканчивали “Темного рыцаря”, Крис вдруг заявил: “Я знаю, как довести “Начало” до ума!” Наверное, пришло его время, ведь за последние годы мы здорово наловчились снимать большие боевики».
Нолан соглашается: «Мне повезло, что мои фильмы становились все масштабнее, а “Начало”, несомненно, самый большой из них как физически, так и технически. В нем интересным образом сливаются многие вещи, которые давно меня интересуют. Здесь есть немного от “Помни” и многое от “Темного рыцаря”». Для Нолана медленный ход событий имел еще одно преимущество.
«Я начинал писать его в то время, когда возник маленький поджанр фильмов, задававших вопрос: “Как можно верить в окружающий мир? Как отличить реальность от альтернативной реальности?”. “Помни” во многом был одним из таких фильмов, но главной в этом жанре была, конечно, “Матрица”. Потом, пожалуй, “Темный город”, который на самом деле вышел раньше, и “Тринадцатый этаж”».
«Меня это не устраивало. Я долго не мог понять, почему, а потом сообразил, что на самом деле все предельно просто: если фильм о снах, то его нужно делать как можно грандиознее, любой другой подход здесь был бы неверен. Потому что самое удивительное в возможностях человеческого разума это то, что они одновременно необъятны и бесконечно малы». На часах без нескольких минут два. Установлено пять камер, шестая находится на вертолете, который кружит над нами. Спасатели наготове. Почти все ушли с горы. Все собрались на краю трейлерного городка. Все смотрят на обреченную крепость, зловеще вырисовывающуюся на фоне несущихся по небу серых туч; слышен шум возбужденных голосов. Раздаются предупредительные крики: «Смотрите вверх, могут полететь обломки!» «Приготовиться… Мотор! Начали!»
Оглушительный грохот прокатывается по долине, огонь и дым эффектно рвутся в небо из-под фундамента башни. Но что-то не так: детонируют только передние заряды, и башня рушится… назад. Но разочарования нет и в помине. «Ну что, восстановим и еще разок бахнем?» – шутит кто-то. В конце концов, это же мир Нолана. Все под контролем, даже когда это не так.
Он мог бы просто использовать компьютерную графику. Он мог бы вообще не возводить декорацию на горном склоне и не снимать во время канадской зимы. Но Кристофер Нолан уверен, что сделать все самому – это единственный способ заставить нас поверить в то, что его творения столь же реальны, как ощущение песчинок в руке в том самом давнем сне.
Кристофер Нолан: филолог, кинематографист-самоучка, брат бандита и режиссер корпоративных обучающих фильмов (недорого)
Кристофер Нолан так предан камерам и экранам IMAX, что можно заподозрить, что он был зачат в аймаксовском кинозале, однако это хронологически невозможно: технология и режиссер — одногодки. Первый фильм, снятый на пленочную камеру IMAX, — документальная лента Tiger Child, которую показали весной 1970 года на выставке в Токио. Чуть позже, 30 июля, в Лондоне в семье рекламщика-британца и стюардессы-американки родится Кристофер Нолан. Может быть, поэтому в его фильмах так много перелетов, а его идеи так хорошо продаются.
Одна из самых пронзительных деталей в деле Нолана — то, что Мэттью пользовался популярностью Кристофера, чтобы получать кредиты в банках; стоит ли говорить, что деньги он отдавать не собирался. А ведь в детстве братья мечтали снимать кино вместе — и вовсю эксплуатировали легендарную «супервосьмерку», которую подарил им отец. Из статного Мэттью должен был получиться неплохой актер, а вдумчивый Кристофер с ранних лет увлекся монтажом. Как-то раз дядя, работавший на NASA, подарил ему запись испытания ракет «Аполлон». Нолан запустил кассету на телевизоре, снял пиратскую экранку с помощью своей камеры, порезал запись на куски и перемонтировал на свой лад. Возможно, это был его первый фильм с нелинейным повествованием и рывком человека в космос. А потом подрос Джонатан — и стал рассказчиком, на воображение которого всегда будет опираться Кристофер. Именно его история легла в основу «Мементо» — первого американского фильма режиссера, детство которого прошло на две страны.
Несмотря на рано осознанное желание стать постановщиком, учиться в киношколу Нолан не пойдет — чтобы не оказаться в заложниках у чужого опыта и общих знаний. «Нарушать правила неинтересно. Придумывать новые — вот что заводит», — скажет он потом в интервью Telegraph. Тем не менее изучать литературу в Университетском колледже Лондона Нолан решит именно из-за кинолаборатории при этом вузе. А став президентом местного киноклуба, наладит нехитрый бизнес — показы фильмов с дискуссиями. Тогда же, в начале девяностых, он познакомится с Эммой Томас, которая станет его женой и продюсером. Многие идеи они придумают вместе: к примеру, «Дюнкерк» родится в их головах в конце девяностых, когда они решат переплыть на маленькой лодке Ла-Манш и попадут в шторм.
Англия, как известно фанатам «Безумцев» (и маме Нолана), знает толк в рекламе, а Америка — в кино, поэтому долгие годы карьерная лестница для режиссеров-англичан начиналась с роликов. Так заявили о себе братья Скотты (а Нолан часто повторяет, что его главной детской страстью было кино Ридли Скотта — ну и еще «Звездные войны»), Джон Шлезингер (автор «Марафонца») и Алан Паркер. В конце концов (точнее, начале), британец Альфред Хичкок тоже сперва пробовал себя как копирайтер. Но первыми заказными фильмами Нолана — видимо, из-за его любви к дресс-коду, серой архитектуре и профессиональной этике — стали всевозможные корпоративные видео для внутреннего потребления. Тренинги, брифинги для сотрудников и все такое. Впрочем, и сам Нолан, как вспоминает кинокритик Мэттью Темпест (в девяностые годы — секретарь того самого киноклуба при колледже), не был похож на молодых модников. Его постоянная униформа — рубашки и льняные костюмы; в Голливуде его однажды назовут «холодным парнем, который делает холодные фильмы».
Один из этих холодных фильмов — черно-белый « Жук-скакун », третий по счету короткий метр Нолана. Сегодня он выглядит как спецвыпуск «Внутри Лапенко», но в 1997 году был для режиссера чем-то вроде манифеста. Герой-параноик, словно Голлум, охотится по квартире за насекомым. Камера наезжает на тикающие часы. Из телефонной трубки раздаются непонятные звуки — как будто на проводе будущее или прошлое. А самого жука не видно — и сперва кажется, что его и нет, сэкономили на актере. Но потом выясняется, что скакун — это и есть сам герой. Охота превращается в самоубийство. Так что игры со временем, сюжетные твисты в финале и переход с внутренней на внешнюю фокализацию (мы уже рассказывали об этом приеме) в повествовании — вещи, волнующие Нолана уже как минимум четверть века. А источником вдохновения в «Жуке-скакуне» режиссер называет Борхеса с его «Садом расходящихся тропок» и Кафку с «Превращением».
Партизанская тактика съемок, опробованная в короткометражках, впоследствии пригодится на первом полном метре — «Преследовании» (1999). Его Нолан тоже будет снимать по выходным, вырабатывая по несколько минут материала в неделю. Необходимость экономить и подстраиваться под графики съемочной группы (все участники процесса — друзья режиссера) закалила деловые качества Нолана. О его пунктуальности, собранности, ответственности и умении планировать в общем-то ходят легенды. Постановщик сцен, где рушатся реальные поезда, самолеты и здания, никогда не срывает сроков и не выходит за рамки бюджета. Но интереснее другое: перед «Преследованием» Кристофер Нолан и Эмма Томас пытаются запустить другой полный метр — «Ларри Махоуни». У них есть не только сценарий, но и съемочный план и финансовая смета, которые опытный режиссер Брайан Барнс (первый работодатель Нолана — а заодно и хозяин матраса, на котором целый год спали бедные студенты Эмма и Кристофер) потом назовет безупречными. Молодые кинематографисты верят, что с такой подготовкой они без труда найдут деньги, но отказы сыпятся на них один за другим. Потом Нолан вспомнит, что специально держал на столе целую папку писем с вежливым «Нет» в каждом. «Британский кинематограф был очень закрытым клубом, и помощи ждать не приходилось», — добавит он уже после триумфа «Бэтмена».
Ну а что было дальше (или раньше — в зависимости от того, разделяете ли вы нашу теорию, что Нолан и сам умеет путешествовать во времени и оставлять себе знаки) — хорошо известно. Блестящий «Мементо», снятый по сценарию брата. Рваная «Бессонница», основанная на чужом тексте — зато с Робином Уильямсом, Аль Пачино и первым опытом работы в студийной системе. Трилогия о Бэтмене, которая вплоть до своего печального финала побеждала конкурентов из Marvel и по сборам (тут MCU догонит DC лишь в 2016 году), и по оценкам. В меру удачный «Престиж», который предупредил, что бывает, когда Нолан увлекается трюками и забывает о человеческой истории. Экстраординарные «Начало» и «Интерстеллар», в которых чувства успешно уживаются с наукой. «Дюнкерк», в котором нолановское кредо по поводу чужих и своих правил проверяется таким консервативным жанром, как военная эпопея, — и выясняется, что даже его можно переизобрести. И, наконец, «Довод», в котором взаправду взрываются самолеты, чудеса на экране куются без помощи зеленых задников, а актеры бегают и говорят задом наперед, потому что режиссер хочет, чтобы зритель верил ему каждую секунду.
В чем феномен фильма Кристофера Нолана «Начало» (и почему мы не сможем полюбить «Довод» так же)
Кристофер Нолан — выпускник филфака, который постиг кинопроизводство и режиссуру без учителей, прославился как самоучка, а в итоге получил степень почетного доктора в родном UCL. Когда в 2015 году он выступал с напутственной речью перед бывшими студентами Принстонского университета, англичанин сказал фразу, которая может служить ключом к пониманию его фильмов. «Обычно на таких встречах выпускникам советуют: преследуйте свою мечту, не переставайте грезить. Я не стану вам так говорить, потому что не верю в это. Следуйте за своей реальностью. Мы привыкли считать ее бедной родственницей наших фантазий. Но для меня сны и грезы — это подмножества настоящего мира, который гораздо богаче». А дальше Нолан добавил — хотя его не просили, — что в фильме «Начало» есть лишь один финал — тот, каким его видит каждый конкретный зритель. Если нам хочется думать, что Кобб (герой Леонардо ДиКаприо) и в самом деле воссоединился со своими детьми, то так оно и было. Но если его встреча с ними — это тот же вечный сон, из которого Кобб пытался выдернуть свою жену, то пусть будет так.
В новом «Доводе» предостаточно головоломок, научных парадоксов, отсылок и фокусов, которые не раскусить с первой попытки, но отчего-то кажется, что этот фильм не сможет будоражить наше воображение и продолжать ранить спустя десять лет — как «Начало». «Довод» все больше обращается к разуму, а людям в его истории отводится роль водителей, операторов и солдат («Мы все — солдаты Нолана», — говорит сыгравший русского злодея Юрий Колокольников в интервью «Кинопоиску»), без которых не будет работать нолановская машинерия. Сила «Начала» же — в обращении к самому человеческому, к подсознанию, страхам и надеждам героев. Поэтому самой убедительной из фанатских теорий, сплетенных вокруг фильма, спустя десять лет кажется такая: в сюжете не два, а три «внедрения мысли» (inception).
Так вот, если держать в уме эти правила (а Кристофер Нолан никогда не нарушает законы своих вселенных), то вырисовывается третий, самый важный inception фильма — внедрение Коббу мысли, что он должен отказаться от чувства вины перед мертвой женой ради чувства долга перед живыми детьми. Предпочесть горести и одиночеству жизнь с неполной, но семьей. «Хочешь ли ты стать стариком, переполненным сожалениями и ждущим одинокой смерти?» — несколько раз произносят герои фильма. А звонком для пробуждения героев всегда становится песня Эдит Пиаф Non, je ne regrette rien («Нет, я ни о чем не жалею») — и кстати, если вы поставите ее на будильник, то никогда и ничего не проспите. А в решающий момент, когда Кобба вновь затягивает в вечный сон вина перед Молл, сопротивляться соблазну ему мешает чувство ответственности перед другим человеком. Лица своих детей он уже не помнит, поэтому им его из лимба (самого глубокого и долгого из снов) не вытащить. Но это может сделать Сайто (Кен Ватанабе) — человек, который тоже оказался в лимбе и которого нужно любой ценой спасти.
Вдобавок Сайто — заказчик последней миссии Кобба и влиятельный бизнесмен, который гарантирует герою воссоединение с детьми. Здесь и вовсе соединяются две, кажется, самые важные и личные для Кристофера Нолана темы: профессионализм и семья. Все нолановские герои — перфекционисты и люди долга и чести, которые умрут, но выполнят свою работу безупречно. А сам режиссер ни разу не срывал сроки и не превышал сметы. И в этом ему всегда помогает семья. Брат Джонатан — соавтор половины фильмов, а супруга Эмма Томас — продюсер на каждом проекте. Джонатан над своими проектами тоже, кстати, работает с женой — Лизой Джой. В самой пронзительный момент «Начала» герои ДиКаприо и Котийяр кладут головы на рельсы и ждут прибытия поезда, который разбудит их смертельной болью. Поезд — символ кинематографа, которым одержимы и Кристофер и Эмма, и Джонатан и Лиза.
В этом и заключается магия «Начала». У каждого из зрителей есть свои лабиринты и чудища. Свои несбыточные мечты и тянущие ко дну страхи. Свои незавершенные или неначатые отношения. Свои ожидания от реальности и сомнения в ее прочности — поэтому лимб Кобба выстроен из небоскребов, уходящих в песок и океан. «Начало» — это история, противоположная тревожной «Матрице». История про то, о чем Кристофер Нолан говорил выпускникам Принстона, — про примирение с реальным миром, осознание того, что прошлое не вернуть (этим займутся уже герои «Довода»), а некоторые ошибки — не исправить (это миссия для экипажа фильма «Интерстеллар»). Фильм, который интересуют не экзистенциальные вопросы, а самые простые — например, как отпустить одну любовь, чтобы спасти другую.
А вторая причина власти «Начала» над нами — кристальная четкость придуманного Ноланом мира. На разработку вселенной он потратил больше десяти лет — и поэтому в фильме нет ни одной бессмысленной реплики и ни одного лишнего кадра. Ингмар Бергман говорил, что мастерство режиссера определяется его умением снимать сны. Неизвестно, владеет ли Нолан технологией осознанных управляемых сновидений (по крайней мере, путешествовать во времени он, судя по мелким отсылкам к Бэтмену в его фильмах, снятых до «Бэтмена», умеет), но в его грезах нет ни капли хаоса и сюра. Сценарий и диалоги объясняют вообще все: внезапный дождь; крушение поезда на узкой улице; свернутый в трубочку Париж; коттедж посреди небоскребов. Повторение имени Ариадны наводит зрителя уже на собственные открытия. Например, такое: Кобб — это же Одиссей, который несколько десятилетий (столько времени спящий человек проводит в лимбе) возвращался к семье! С каждым новым просмотром подсказки звучат все очевиднее, но фильм от этого оказывается лишь глубже. Как сон внутри сна.
В «Преследовании», самом первом, дешевом и самозваном фильме Нолана, есть герой по имени Кобб, который любит вламываться в чужие дома и повторять фразу: «У каждого есть своя особая коробка». И в этом тайнике обычно хранятся безделушки, имеющие для хозяина сентиментальную ценность. В «Начале», самом проработанном, уверенном и успешном из фильмов Нолана (и по сборам, и по «оскарам», и по оценкам на сайтах), герой по имени Кобб находит несколько таких коробок. И люди и правда хранят в них свои надежды и страхи. И кого-то из хозяев коробок взломщик Кобб делает счастливыми (как героя Мерфи), а кого-то губит (как героиню Котийяр).
Но самое главное — зрители тоже могут хранить в этом фильме свои собственные коробки и время от времени возвращаться, чтобы их проведать. Режиссер, должно быть, делает так же.