меха екатерины владелица биография
Екатерина Акхузина
17 лет назад Екатерина унаследовала бизнес от отца, который всю жизнь занимался мехом. Ильдар Акхузин начинал как простой скорняк, но со временем стал одним из основателей Российского пушно-мехового союза, директором, а затем владельцем крупнейшего в стране мехового холодильника и оптовой компании «Меха Екатерина», названной в честь дочери.
Встав во главе компании, Екатерина сильно перекроила бизнес. Компания теперь не только хранит пушнину и делает полуфабрикаты из нее, но и выпускает собственные коллекции дизайнерских меховых изделий, которые продает через собственную розничную сеть и интернет-магазин.
Ирина Крутикова:
Был такой уникальный человек Ильдар Абдуллович Акхузин. Он начал карьеру с ПТУ, со скорняка, и дошел до директора фабрики «Труд» в Ростокино. А потом создал фирму «Меха Екатерина», а вместе с ней стал владельцем и холодильника. Теперь Акхузина уже нет, фирмой занимается его дочка. Кстати, в здании, где теперь находится магазин «Подиум» на Кузнецком Мосту, а раньше был Общесоюзный дом моделей одежды, до революции располагалось меховое ателье того самого Михайлова.
Глава бренда «Меха Екатерина» — о том, как добиться успеха в меховом бизнесе
Екатерина Акхузина рассказала BURO., как начала работать в компании и что изменилось за это время
История компании «Меха Екатерина» началась в 1912 году, на основе мехового холодильника купца Михайлова. В 1991 году ее возглавил Ильдар Акхузин — один из основателей Российского пушно-мехового союза. Екатерина Акхузина стала руководить компанией отца, когда ей не было 30, и полностью изменила бизнес, создав успешный бренд, который выпускает собственные коллекции дизайнерских меховых изделий.
О том, как резко изменить свою жизнь и добиться успеха, Екатерина рассказала BURO.
С чего все началось
История компании «Меха Екатерина» начинается в 1912 году, когда купец Михайлов построил на Большой Дмитровке первый в Европе меховой холодильник. У меня в коллекции есть реклама тех времен, есть даже квитанция на сдачу изделия. После революции именно здесь формируется вся советская научная меховая школа. Защищаются кандидатские и докторские диссертации, разрабатываются ОСТы и ГОСТы всей меховой промышленности. В перестройку холодильник возглавляет мой отец — Ильдар Акхузин. После его смерти 19 лет назад мне пришлось взять бизнес в свои руки. Работа была для папы делом всей жизни, подвести его было для меня невозможно. А теперь уже и мой старший сын Илья работает в компании.
Меха ради: семейный бизнес Екатерины Акхузиной
В 2013 году меховой холодильник компании «Меха Екатерина» пришлось срочно эвакуировать: в сданной накануне шубе клиента обнаружили моль. «Для нас это настоящее ЧП! – говорит владелица компании Екатерина Акхузина. — Дай моли расплодиться, ничем потом не выведешь». В режиме «чрезвычайной ситуации» компания жила сутки.
Подобные инциденты крайне редки. У крупнейшего в России мехового холодильника более 3500 клиентов, каждый сдает по несколько изделий. Свои собственные меха (Екатерина предпочитает не говорить, сколько шуб у нее лично) глава компании тоже хранит на работе.
В среднем хранение не самой дорогой шубы обходится клиенту в 800 рублей в месяц, в стоимость входит обязательный страховой полис. Меховой холодильник обеспечивает 10% выручки компании (точные суммы Екатерина не раскрывает).
Ближайший конкурент по «холодильному направлению» — компания «Второй меховой», у которой не так давно появился свой холодильник на 3000 шуб. «Холодильник построен и оборудован в соответствии с последними техническими стандартами», — говорит представитель собственников Петр Поляков. Намекая, видимо, на то, что холодильнику компании «Меха Екатерина» больше 100 лет, он находится в историческом здании в центре Москвы – на Большой Дмитровке.
15 лет назад Екатерина унаследовала бизнес от отца, который всю жизнь занимался мехом. Ильдар Акхузин начинал как простой скорняк, но со временем стал одним из основателей Российского пушно-мехового союза, директором, а затем владельцем крупнейшего в стране мехового холодильника и оптовой компании «Меха Екатерина», названной в честь дочери.
Встав во главе компании, Екатерина сильно перекроила бизнес. Компания теперь не только хранит пушнину и делает полуфабрикаты из нее, но и выпускает собственные коллекции дизайнерских меховых изделий, которые продает через собственную розничную сеть и интернет-магазин.
Модный мех
В начале 2000-х года в Столешниковом переулке один за другим с помпой открывались бутики мировых брендов. Однажды девушка с пакетами нескольких из них заглянула в меховой салон по соседству, на Большой Дмитровке. Достав из сумки джинсовые шорты, сказала, что хочет такие же, только из каракульчи.
«Дамочка, вы о чем? Какие шорты из каракульчи?» — не выдержала изумленная сотрудница. Потенциальная клиента повернулась к выходу. «И в этот момент зашла я, — рассказывает Екатерина Акхузина. — Слово «нет» клиент больше не услышит, сказала я сотрудникам. Мы будем делать все, хоть нижнее белье. Другой вопрос — сколько это будет стоить и сколько потребует времени».
Это был один из первых рабочих дней 25-летней Екатерины в качестве владелицы отцовской компании. Шорты в итоге сшили, а со строптивой сотрудницей пришлось расстаться. И не с ней одной: Акхузину встретил коллектив, боготворивший ее отца и не готовый к новациям. «Моей первой мыслью тогда было оставить все как есть, пусть оно идет само, приносит прибыль. Но стало жалко когда-то полученных знаний», — говорит Акхузина.
По образованию она товаровед высшей квалификации по кожевенному сырью и пушным, меховым изделиям. Но работать в семейном предприятии она не планировала: в 18 лет вышла замуж, супруг хорошо зарабатывал, «жизнь казалась приятной и легкой». Гибель отца все изменила.
Самым сложным на первых порах было перестроить мышление сотрудников, привыкших работать с суровыми меховщиками. А тут — требовательные, нередко капризные, странноватые барышни и матери семейств с нестандартными заказами.
В гигантском здании мехового холодильника (11 этажей) на Большой Дмитровке были помещения, предназначенные лишь для хранения: с низкими потолками и без окон. Там же находилось и небольшое производство классических меховых вещей. «Я была молодой девушкой, хотелось чего-то модного и яркого», — говорит Акхузина. Было решено обновить модельный ряд. На перестройку всех процессов, поиск конструкторов, дизайнеров, закройщиков, швей и создание новой клиентской базы ушло несколько лет. «Что мы только не шили за эти годы, даже меховые шторы. И мебель мехом обивали», — улыбается Акхузина. Но тогда ей было не до смеха. Муж, по ее словам, регулярно предлагал все продать. «Но мне хотелось — и все».
Сейчас компания «Меха Екатерина» в год производит 5500 изделий. У нее семь магазинов в Москве и два в Волгограде. Количество сотрудников с нескольких десятков выросло до 200. Конкуренты признают за компанией Акхузиной лидерство на меховом рынке в России, но критикуют ее за отсутствие внятной стратегии продвижения бренда.
«С такими стартовыми возможностями за эти годы она могла бы стать российским Fendi (знаменитый итальянский дом меховой моды), но этого так и не случилось», — говорит один из крупных игроков мехового рынка. Моду на российском меховом рынке по-прежнему задают западные игроки.
Акхузина говорит, что много сил тратит на то, чтобы помочь клиентам посмотреть на мех другими глазами и сделать выбор в пользу яркой и необычной вещи.
В компании шьют из лисы, раскрашенной во все цвета радуги, ярко-сиреневой норки, придумывают полушубки с меховыми рисунками снегирей на накладных карманах и прочие вызывающе-живописные вещи. «Однажды наши дизайнеры придумали необычную модель куртки — из меха норки разных цветов, с крупными накладными карманами и выделкой из длинноворсового яка. Большинство сотрудников к идее массового выпуска отнеслись скептически, поэтому сшили лишь несколько штук. Но куртки даже не доехали до магазина, клиенты раскупили их прямо в ателье».
По словам совладельца одной из старейших компаний-производителей меховой одежды, обычно игроки этого рынка «классические ретрограды и индивидуалы, не умеющие или не желающие развиваться вместе с глобальными трендами. Но Акхузина умеет делать то, на что другие не решаются: фантастически смело экспериментировать в меховой моде, именно в этом и заключается ее главное конкурентное преимущество».
Кто ее покупатели? В ста метрах по другой стороне Большой Дмитровки высится здание Совета Федерации, рядом Камергерский переулок с его бутиками, неподалеку и Госдума. Это соседство обеспечивает компании Акхузиной поток статусных клиентов.
«У них все рядом, в одном месте – салон, химчистка, меховой холодильник, известный с советских времен. Для нас с женой это очень удобно», — рассказал Forbes один из российских сенаторов.
Последний чип моды
Семь лет назад Акхузина всерьез задумалась о расширении бизнеса. Появился второй меховой холодильник – на этот раз далеко от центра, в районе метро Кантемировская. Там же ее второе производство, где шьют бюджетные модели из белки, ламы, кролика. «Мы работаем не только для звезд», — говорит предпринимательница. Остатки меха идут на аксессуары — меховые помпоны на обувь, игрушки.
А вот первая попытка географической экспансии не удалась. Семь лет назад Екатерина открыла магазин в Киеве. «Дела пошли неплохо, но грянула революция, и за одну ночь нам пришлось спешно вывозить товар, — вспоминает Екатерина. — Кто-то спасал Януковича, мы спасали шубы – покидали Киев с одинаковой скоростью».
Теперь все ее планы касаются только России. Все магазины сети в собственности, 90% пушнины – российского производства, что помогает ей держаться на плаву и не поднимать цены. Расти есть куда.
С 1 апреля 2016 года вступила в действие обязательная маркировка меховых изделий RFID-метками, которые должны содержать идентификационный номер, информацию о стране происхождения, производителе или импортере. По словам Акхузиной, «это позволит вычистить рынок от серого импорта, недорогого контрафакта и недобросовестных игроков».
Участники рынка считают основным лоббистом чипирования столичную «Снежную королеву». «Меха Екатерина» не столь активно, но также поддерживают эту кампанию. «Чипирование позволит создать здоровую конкурентную среду и является честным не только по отношению к участникам рынка, но и к самим покупателям, которые смогут получать только достоверную информацию о том, что приобретают», — рассказывает вице-президент «Снежной королевы» Виктория Исаева. А вот небольшие торговые компании и меховые ателье считают себя проигравшими: они не могут себе позволить изъять из оборота несколько тысяч долларов на приобретение устройства для маркировки вещей.
Акхузина бывает на производстве каждый день и уже не представляет себе другой жизни. По полу разбросана стриженая и крашеная лиса, белоснежная норка и каракульча. Через них осторожно переступает любимчик сотрудников — изнеженный кот-ориентал Остап. Весь день он разгуливает по скорняжному и портновскому цехам, где кота легко не заметить под горками шкурок.
Большую часть шкурок покупают в российских зверосовхозах. На меха с западных аукционов приходится лишь 10% объема, это меха, которых нет в России: гибридные виды лисиц, кашмирская овца, як, горностай и высокого качества норка. Несколько лет назад у компании Акхузиной была возможность купить единственный российский меховой аукцион, «Союзпушнину»: «Но тогда мы недооценили значение этой покупки и отказались». Теперь она кусает локти: упустила шанс стать единственным в мире аукционным домом, имеющим монополию на разведение и продажу русского соболя.
Но и сейчас масштаб развития компании ее устраивает. «15 лет назад, возвращаясь с выставок в Италии, я неделю приходила в себя, — помнит Акхузина. — Думала, что отечественный производитель не сможет создать такой красоты. Сегодня все поменялось».
Больше чем мех
Владелица бренда «Меха Екатерина» Екатерина Акхузина, унаследовавшая семейный бизнес от отца, Ильдара Акхузина, рассказала о том, как начала коллекционировать искусство и каким образом ее страсть повлияла на компанию
Когда началось ваше увлечение искусством, как появилась коллекция?
У моего отца в Лондоне был партнер по бизнесу, и как-то раз в гостях у папы он забыл каталог Sotheby’s. Мне тогда было 20 с небольшим. Я взяла посмотреть каталог и увидела там работу художника Юлия Клевера. Она меня настолько поразила, что я подумала: когда стану самостоятельной, то не хочу никаких модных нарядов и украшений, а хочу эту картину и обязательно ее куплю. И спустя лет семь мне на день рождения супруг подарил большую работу Клевера. С нее все и началось. Позже появилось увлечение 1960-ми — как дань молодости моих покойных родителей, которых я очень люблю и помню. Это и Зверев, и Налбандян, и Коновалов, и Ромодановская с ее двориками и улочками, и ранняя Нестерова.
А как вы относитесь к зарубежным авторам?
Если честно, никак. Да, конечно, среди зарубежных художников много выдающихся авторов, я могу пойти на выставку, посмотреть, восхититься. Но приобрести для себя — нет. Россия настолько богата своими мастерами и своей красотой, что душа моя больше лежит к тому, что роднее.
Получается, для вас коллекционирование — это страсть, а не некий способ инвестиций?
Абсолютно верно. Однажды я пришла на вернисаж и встала как вкопанная перед картиной, где какой-то сарайчик, какие-то постройки, даль, то ли деревушка, то ли село. Стою и понимаю, что хочу эту работу — и все. Ее продавал сам автор. И оказалось, что этот художник — татарин из села под Пензой, где родился мой отец, тоже татарин. Мистика это или нет, не знаю, но что-то меня привело к ней, и я, конечно же, ее купила. Поэтому ни о каких инвестициях речи не идет.
А откуда появилась любовь к фарфору?
Наверное, от мамы. Она собирала гжель, причем не все подряд, а подписные работы определенных авторов. Следила, вылавливала — в то время это было непростой задачей. Я и сейчас стараюсь пополнять эту коллекцию, но всегда думаю: «А что бы сказала мама?» Люблю и дулевский фарфор, и ИФЗ. Все это расставлено по дому, у каждой вещи свое место, каждая фигурка с чем-то сочетается и что-то дополняет. Отдельно у меня стоит только мамина коллекция кукол, которую она тоже всю жизнь собирала. Cпециально для нее я купила антикварную витрину.
Когда вы поняли, что произведения искусства могут быть вдохновением для дизайна меховых пальто? Все-таки верхняя одежда, хоть и такая шикарная, вещь утилитарная. Как возникла эта идея?
У руля своего дела я уже, наверное, 18 лет. Мой отец вел бизнес совершенно по-другому, это была, скорее, биржевая игра на пушнине. Когда отца не стало, я поняла, что, если брошу на произвол судьбы дело его жизни, он перевернется в гробу. И все, конечно, пошло иначе: меня потянуло в моду. Но мне было важно не останавливаться, развиваться, идти в ногу со временем и пробовать что-то новое. Постепенно мы начали создавать необычные пальто, экспериментировать. Стали появляться капсульные коллекции с инкрустацией, вдохновленные, к примеру, комиксами, русским авангардом или интерьерами Исторического музея.
Как появилось ваше пальто с татуировками?
Это пальто, конечно, никого не оставило равнодушным. В него либо влюбляются, либо презрительно отводят взгляд. Что греха таить, мы все видели 1990-е, помним о них. Это были времена моей юности, и коллекция с татуировками — отсылка к ним. В тот же период, когда мы работали над этой коллекцией, я познакомилась с замечательной актрисой Розой Хайруллиной, у которой были ссыльные родители. И пальто запало ей в душу. Да так, что она сказала: «Хочу в нем фотосессию!» И благодаря ее порыву у нас получился невероятный проект.
А как отреагировали клиенты на эту линейку?
Это не серийная вещь, а, конечно, пальто на заказ. Всего мы их сделали три — для клиенток из Алма-Аты, Ростова и Москвы. Одно пальто я оставила себе, не смогла с ним расстаться.
Вы, наверное, много работаете на заказ?
Да, много, но в основном это сложные работы. Потому что ассортимент в бутиках огромный, и всегда есть из чего выбирать. А что-то с идеей, сложным дизайном мы делаем по запросу. Хотя в бутике на Петровке тоже есть эксклюзивные вещи.
А кто отвечает за дизайн подобных вещей?
У нас в команде две художницы, довольно молодые и прогрессивные для такой серьезной должности. Вещи со сложным дизайном обычно рождаются в процессе мозгового штурма. Много идей, конечно, приношу я, но дорабатываем их мы уже вместе. К примеру, я сходила на фильм «Джокер» — и думаю: «А ведь это отличная идея!» И вот для нашего грядущего показа мы сделали пальто с Джокером. Тоже эпатажное и неоднозначное.
Сейчас у вас новое, удивительное пальто с Фридой Кало на спине. Сколько времени занимает такое сложное изделие?
Около месяца. Нужно все прорисовать, подобрать минимум 20 оттенков цветов, чтобы изображение имело объем и при этом хорошо считывалось. Скорняки наши поначалу скрипели зубами, потому что это очень трудозатратный процесс. Но в итоге вошли во вкус, стало интересно.
А на волне тенденции отказа от натурального меха не ощущается спад спроса?
Честно, нет. Сейчас многие, конечно, пытаются купить «чебурашек», но меня лично удивляет и даже раздражает, что на таких вещах пишут «экомех». Даже на химическом уровне это неразлагаемый продукт, который порождает массу отходов и вредных выбросов еще в процессе производства. Я сама синтетические вещи не ношу ни в каком виде. То же касается и меха. И это моя принципиальная позиция.
Екатерина Акхузина и ее Меховой Дом
Есть масса примеров, когда ит герлз рвутся в дизайнеры, рассматривая деньги спутника или, хуже того, мужа, как ресурс.
А есть и другие примеры. Об Алёне Ахмадуллиной я уже говорила, Вику Газинскую упоминала. Теперь хочу рассказать историю немного другую, но не менее впечатляющую.
У крупнейшего в России мехового холодильника более 3500 клиентов, каждый сдает по несколько изделий. Свои собственные меха (Екатерина предпочитает не говорить, сколько шуб у нее лично) глава компании тоже хранит на работе.
15 лет назад Екатерина унаследовала бизнес от отца, который всю жизнь занимался мехом. Ильдар Акхузин начинал как простой скорняк, но со временем стал одним из основателей Российского пушно-мехового союза, директором, а затем владельцем крупнейшего в стране мехового холодильника и оптовой компании «Меха Екатерина», названной в честь дочери.
Встав во главе компании, Екатерина сильно перекроила бизнес. Компания теперь не только хранит пушнину и делает полуфабрикаты из нее, но и выпускает собственные коллекции дизайнерских меховых изделий, которые продает через собственную розничную сеть и интернет-магазин.
Модный мех
В начале 2000-х года в Столешниковом переулке один за другим с помпой открывались бутики мировых брендов. Однажды девушка с пакетами нескольких из них заглянула в меховой салон по соседству, на Большой Дмитровке. Достав из сумки джинсовые шорты, сказала, что хочет такие же, только из каракульчи.
«Дамочка, вы о чем? Какие шорты из каракульчи?» — не выдержала изумленная сотрудница. Потенциальная клиента повернулась к выходу. «И в этот момент зашла я, — рассказывает Екатерина Акхузина. — Слово «нет» клиент больше не услышит, сказала я сотрудникам. Мы будем делать все, хоть нижнее белье. Другой вопрос — сколько это будет стоить и сколько потребует времени».
Это был один из первых рабочих дней 25-летней Екатерины в качестве владелицы отцовской компании. Шорты в итоге сшили, а со строптивой сотрудницей пришлось расстаться. И не с ней одной: Акхузину встретил коллектив, боготворивший ее отца и не готовый к новациям. «Моей первой мыслью тогда было оставить все как есть, пусть оно идет само, приносит прибыль. Но стало жалко когда-то полученных знаний», — говорит Акхузина.
По образованию она товаровед высшей квалификации по кожевенному сырью и пушным, меховым изделиям. Но работать в семейном предприятии она не планировала: в 18 лет вышла замуж, супруг хорошо зарабатывал, «жизнь казалась приятной и легкой». Гибель отца все изменила.
Самым сложным на первых порах было перестроить мышление сотрудников, привыкших работать с суровыми меховщиками. А тут — требовательные, нередко капризные, странноватые барышни и матери семейств с нестандартными заказами.
В гигантском здании мехового холодильника (11 этажей) на Большой Дмитровке были помещения, предназначенные лишь для хранения: с низкими потолками и без окон. Там же находилось и небольшое производство классических меховых вещей. «Я была молодой девушкой, хотелось чего-то модного и яркого», — говорит Акхузина. Было решено обновить модельный ряд.
На перестройку всех процессов, поиск конструкторов, дизайнеров, закройщиков, швей и создание новой клиентской базы ушло несколько лет. «Что мы только не шили за эти годы, даже меховые шторы. И мебель мехом обивали», — улыбается Акхузина. Но тогда ей было не до смеха. Муж, по ее словам, регулярно предлагал все продать. «Но мне хотелось — и все».
Сейчас компания «Меха Екатерина» в год производит 5500 изделий. У нее семь магазинов в Москве и два в Волгограде. Количество сотрудников с нескольких десятков выросло до 200. Конкуренты признают за компанией Акхузиной лидерство на меховом рынке.
«С такими стартовыми возможностями за эти годы она могла бы стать российским Fendi (знаменитый итальянский дом меховой моды), но этого так и не случилось», — говорит один из крупных игроков мехового рынка. Моду на российском меховом рынке по-прежнему задают западные игроки.
Акхузина говорит, что много сил тратит на то, чтобы помочь клиентам посмотреть на мех другими глазами и сделать выбор в пользу яркой и необычной вещи.
Сейчас масштаб развития компании ее устраивает. «15 лет назад, возвращаясь с выставок в Италии, я неделю приходила в себя, — помнит Акхузина. — Думала, что отечественный производитель не сможет создать такой красоты. Сегодня все поменялось».