Что значит непоминающие священники
Церквей ваших не оставляйте
Как ревновать о вере, не уклоняясь в раскол
Знакомый мне священник перестал поминать Патриарха. Неизвестно, как далеко зашёл он в противлении, однако, боюсь, обычный «ревнительский» путь к расколу повторится. Почти в каждом подобном случае это выглядит сходно. Сначала человек не видит оснований своих поступков и мыслей. Он допускает своеволие и осуждение, будучи занят подробным критическим разбором слов и поступков вышестоящих лиц. Интересная мысль посещает его: сделать конфликт идейным. Право же, лучше представить это борьбой принципов, стоянием за правду, против экуменизма и унии, а вовсе не банальным брюзжанием в адрес начальства. Его, отца N, украсит роль защитника самого важного и дорогого, тогда как иерархи ‒ объекты его критики ‒ окажутся не просто людьми с несовершенствами, допускающими ошибки, но лицемерами и изменниками, посягнувшими на святое. По сему поводу примеряется тога ревнителя чистоты Православия, а пафосная театральность входит в привычку.
Печальная реальность разрыва канонической и литургической связи с иерархией терзает Поместные Церкви
Литургическое поминовение Патриарха и епархиального епископа – залог канонической общности, как бы маячок, подтверждающий своевременный выход на связь, распознавание «своего» от «чужого». Однако упоминание за богослужением «Великого отца и господина нашего Святейшего Кирилла, Патриарха Московского и Всея Руси и господина, преосвященного епископа С-ского…» болезненно отзывается в самолюбии, заставляя переживать униженность перед теми, чьи самые низкие, злодейские скрытые мотивы он раз за разом поставлял перед мысленным взором.
Увы, печальная реальность разрыва канонической и литургической связи с иерархией терзает Поместные Церкви. Не только Русскую, но и Элладскую, Сербскую, Румынскую, Болгарскую. Ежегодно значительное число клириков в разных местах «хлопают дверью», извещая о своем намерении отложиться. Видимая простота действия подталкивает новые души к совершению этого духовного самозаклания.
«Непоминающий»: этапы разрыва
В его устах обличение, в руках его знамя истины, он «истинный христианин», учитель веры
Отложиться от «зараженного ересью архиерея» – только начало. О, если бы «непоминающим» двигали соображения осторожности, благоговения, осознания хрупкости веры и опасения нечаянно пасть! Тогда бы он постарался выйти из отношений, смущающих совесть, прилепившись к архиерею, чье правоверие к него не вызывает сомнений. Зилота интересует другое. Не существует внутренних целей воздержания и самодисциплины. В его устах обличение, в руках его знамя истины, он «истинный христианин», учитель веры, подобен Максиму Исповеднику и Фотию, и долг его – одолеть изменников и врагов веры. Каждый шаг обставляется и провозглашается им наиболее громким образом.
Первый тупик: как быть с поминающими Патриарха? Множество друзей и братьев по вере оказываются на другом берегу стремнины. «Необходимо как-нибудь срочно заставить остальных думать, как я, присоединиться ко мне, а всего лучше ‒ поступить в послушание мне, иначе дело моё будет казаться слишком малозначительным, чтобы не сказать ‒ идиотской глупостью», ‒ рассуждает он. В попытках продавить идею отступничества иерархии ревнитель домышляет, расцвечивает в тона судьбоносного выбора цитаты из выступлений иерархов, отдельные эпизоды церковной дипломатии. Тут-то и происходят подлинное каноническое отступление и раскол, который, по словам Златоуста, не лучше ереси, и степень вины за который столь велика, что не смывается даже мученической кровью. Каноны разрешают блюсти совесть и не иметь общения с ложноучащими. Но прежде соборного определения не дозволяется выносить собственный суд и тем более обвинять в еретичестве кого-либо во всеуслышание.
Совестные дилеммы и полутона мало интересуют «истинного христианина». Он сыплет готовыми обвинительными вердиктами вроде: «лжепатриарх», «лжеепископы», «разбойничья иерархия», «христопродавцы», «иуды» и прочие. По одному собственному решению ему не составляет труда низвергнуть иерархию, перестать признавать духовные звания, считать своих оппонентов лишенными сана и благодати совершения таинств, называть по фамилиям… Постыдная самодеятельность!
Примитивная апология раскольников
Свое положение раскольник расценивает как определенное и прочное. Достаточно один раз сказать волшебную формулу: «Прещения в мой адрес еретичествующих епископов вменяю ни во что», ‒ и: «чик-чирик, я в домике», ‒ наступает состояние полной безмятежности. «Непоминающий» становится неуязвим и самодостаточен, не нуждается ни в засвидетельствовании своего канонического статуса, ни в субординации. Воистину памятник человеческой самоуверенности и утраты здравого смысла!
Раньше или позже «непоминающий» встанет перед фактом своего разрыва не с одной иерархией Церкви, но и с ее полнотой, продолжающей сохранять верность каноническому порядку. Выбор небогат: признать отступниками всех принадлежащих к мировым Поместным Церквям либо согласиться, что цели спасения души достигаются без диссидентских истерик с заламыванием рук и метанием громов и молний.
Раскольники с жаром предаются тому, что умеют и знают лучше всего, – продолжать раскалываться!
На данном моменте «истинное христианство» впадает в умоисступление. Анафемы и ругательства оказываются едва ли не единственным его вдохновением. Меж полюсов своего девиза ‒ «Ортодоксия или смерть» ‒ оно избирает второй, то есть смерть: неуклонное духовное разложение под отравляющим действием яда злословия.
Ряды зилотов разделяются. Некоторая часть всерьез считает себя последними и единственными на всем земном шаре хранителями истинного Православия; «умеренные» вступают в спор с этим самодовольным вздором. «Непримиримые» не сдаются, они упрямо стоят на своем. Их опасения несложно понять: а что, если в качестве не «единственно и исключительно истинной» их юрисдикция окажется никому не нужна?
На почве обсуждения отношения к мировым Поместным Церквям происходят многочисленные разделения. Раскольники с жаром предаются тому, что умеют и знают лучше всего, – продолжать раскалываться! Недавние соратники по борьбе, они хронически не переносят друг друга, огревают прещениями, извергают из сана, отлучают и признают благодать не действующей… Право, комично, если б не так грустно.
Болезненный, искривленный мир раскола
Ригоризм – сущностная основа движения «непоминающих». Ригорист не желает видеть сути дела, за которое взялся, а выбирает внешнюю видимость и служит ей. На увещания совести такой человек отвечает не делами совести, а удвоенным, утроенным упорством. Неважно, зло ли выходит из поступка или добро. С дотошностью он следует выбранной программе и игнорирует любые обстоятельства или отрицательные последствия своих действий.
То, что психология «непоминающих» представляет духовное повреждение и срыв, доказывает одновременно несколько признаков. Дробление – характернейший из них. Так же, как раскольники-старообрядцы некогда разделились на десятки толков и согласий, не имеющих общения друг с другом, современный мир «истинно православных церквей» составлен десятками юрисдикций, являющимися, как правило, не более чем сектами или самосвятами. В Греции насчитывается около 20 враждующих друг с другом раскольничьих групп; в России их около десяти.
В то же время внутреннее брожение охватывает большинство раскольничьих групп. Любой из «непоминающих» являет отдельную единицу, печётся о своей собственной неприкосновенности. Вот вам тайный, не афишируемый источник вдохновения: в вопросах вероучения быть самому себе головой, толковать каноны по собственному усмотрению. Лидеры раскольников признают: «Я боюсь положить запрет в служении на своего клирика даже на десять дней, поскольку он уйдет к другим». Некоторые и впрямь успели покочевать уже между нескольких юрисдикций. Чуть что-то не нравится – возникает желание нового, более «истинно православного» сообщества. Нередки самочинные хиротонии с нарушениями. Больно видеть, как, начав однажды с пристрастного исследования чужих прегрешений, «непоминающие» приходят к ужасающему расстройству канонической дисциплины.
Трудно понять, чего больше во всём этом: консерватизма и заботы о строгом следовании Преданию или же современного диссидентства и свободы слова? Зилотство оказывается знаком уныния и неспособности наладить собранную, аскетическую молитвенную жизнь. «Расцерковление» ‒ не в одном обмирщении; им сопровождается любая остановка в духовном развитии. Переход на позиции политизированного «протестного движения», пропагандистская война с иерархией вполне отвечают образу внутреннего застоя и охлаждения в вере.
Совет недоумевающим от Златоуста
«Церкви грозят две опасности, ‒ пишет известный греческий автор, архимандрит Епифаний (Феодоропулос), ‒ с одной стороны, приводимый в движение диаволом экуменизм, а с другой – душепагубный фанатизм, который в конце концов ведет к ужасным богохульствам и ересям и затемняет истину. Да убоимся этих зол, и да минуют они нас. Не будем уклоняться ни направо, ни налево, но шествовать – царским путем».
Немногочисленные примеры, в которых архиереи и клир прекращали поминовение священноначалия, всегда были вызваны чрезвычайной крайностью обстоятельств. Например, в обстановке жестоких советских гонений 1920–1930-х и неопределённости с наследованием поста Патриаршего Местоблюстителя некоторая часть Русской Церкви под началом митрополита Кирилла (Смирнова) отказалась подчиняться митрополиту Сергию (Страгородскому). Монастыри Афона после самовольного «снятия» Патриархом Афинагором анафем с католиков в 1965 г. прекращали на некоторый срок возношение его имени за литургией. Тем не менее Афон сегодня продолжает признавать каноническую юрисдикцию над собой Патриарха Варфоломея (Архонтониса), ведущего подчас рискованную экуменическую политику. Риторике ультиматумов большинство святогорского братства предпочитает тон братского вразумления своего Первоиерарха.
Не секрет, что для Русской Православной Церкви экуменизм, соглашательство также представляют проблему. Приходят на память размытые формулировки по церковно-дипломатическим и церковно-политическим вопросам, высказывания либерально настроенных священников и отдельных официальных лиц. Естественно не соглашаться с подобными заявлениями и оппонировать им. Однако не меньшее беспокойство вызывают назойливая раскольничья агитация и демарши «непоминающих». Необычайно легкомысленно и опасно отважиться на разрыв с Церковью в условиях, когда допускающие модернистские, расходящиеся с духом Предания сентенции находятся в меньшинстве, а соборный голос Поместной Церкви выражает здравое учение.
Пример разрешения дилеммы сложного морального выбора в церковной истории дает святитель Иоанн Златоуст. «Церквей ваших не оставляйте, общение (со священноначалием) имейте, дабы не произвести раскол в Церкви, а подписей своих (под сомнительными, противоречащими учению и канонам документами – А. Р.) не ставьте», ‒ говорил он своим ученикам накануне беззаконного изгнания из Константинополя. Вот общее правило для православных христиан, как ревновать о вере, не удаляясь в раскол. Благой выбор для христианина заключается в том, чтобы ограждать себя одновременно и от лжеучения, и от соблазнов личного произвола.
Что значит непоминающие священники
Сторонники патриарха Кирилла часто называют непоминающих раскольниками. Они бы хоть слазили в толковые словари и посмотрели, что означают слова «раскол» и «раскольник».
Смотрим Полный церковно-славянский словарь прот. Григория Дьяченко. «Раскол = самовольное уклонение от единства богопочтения и от православной церкви.» Было когда-то у непоминающих с правящим священноначалием единство богопочтения. Но кто уклонился от единства богопочтения? Разве непоминающие уклонились? Разве непоминающие новое учение придумали? Уклонилось от единства богопочтения священноначалие, посмевшее это самое богопочтение (Учение Церкви) исказить. Именно стараниями священноначалия единства богопочтения и не стало. А где уклонение от единства богопочтения, там же уклонение и от Православной Церкви, потому что в Церкви, Теле Христовом, не может быть разных богопочтений. Так кто вожди раскола? Кто уходит в раскол? Священноначалие и уходит в раскол, вместе со своими приверженцами. И это не просто раскол, но раскол вкупе с ересью. А если бы непоминающие не оградились от еретичествующего священноначалия, то и непоминающие вместе со священноначалием ушли бы в раскол и ересь.
Хотя, наверное, приверженцам патриарха Кирилла заглядывание в словарь не поможет. У них неправильная система координат. Точкой отсчёта, константой, мерилом правды, критерием истины они полагают как раз священноначалие. То есть у них священноначалие выступает в роли установителя вероисповедания и неизменного лица Церкви. В то время как точкой отсчёта, константой, мерилом правды и критерием истины на самом деле является вероисповедание Апостольское, на котором и основана Церковь Христова. Священноначалие обязано учить паству в строгом соответствии с вероисповеданием и учением Апостольским, оно не может менять учение и вероисповедание на свой лад и подстраивать его под себя, — ему за это анафема объявлена уже заранее. А мы со своей стороны обязаны всегда утверждаться на учении и вероисповедании Апостольском, иначе рискуем отпасть от Церкви вместе со священноначалием.
Читаем словарь дальше. «Раскольник = тот, который чуждается единения с православною церковию и держится особенных толков и обрядов». Это непоминающие что-ли чуждаются единения с Православною Церковию и держатся особенных толков? Так кто раскольник-то?
Откалываются от Церкви те, кто учит и верует вопреки Учению Церкви. Единство Церкви обусловлено единством веры и учения. Поэтому люди, которые стремятся в чём-то изменить веру и учение Церкви, тем самым покушаются на единство Церкви. И таким образом в раскол уходят именно они, какие бы высокие саны они при этом ни имели и какие бы должности ни занимали, сами себя отсекая от Церкви, ибо Церковь всегда верует неизменно. Высокий духовный сан и высокий занимаемый пост не является и не может являться панацеей от раскола. «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что’ мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что’ вы приняли, да будет анафема.» (Гал. 1;8-9).
Алексий,определение раскола следует искать не в советских словарях, а в канонах Православной Церкви. Одним из них является 13-е правило Двукратного собора:
«Вселукавый, посеяв в церкви Христовой семена еретических плевел, и видя, яко они мечем духа посекаются из кореня, вступив на другой путь козней, покушается безумием раскольников рассекати тело Христово: но и сей его навет совершенно воспящая, святый собор определил ныне: аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям, зазрев своего епископа, прежде соборного исследования и рассмотрения, и совершенного осуждения его, ДЕРЗНЕТ ОТСТУПИТИ ОТ ОБЩЕНИЯ С НИМ, И НЕ БУДЕТ ВОЗНОСИТИ ИМЯ ЕГО В СВЯЩЕННЫХ МОЛИТВАХ НА ЛИТУРГИЯХ, по церковному преданию: таковый да подвергнется извержению, и да лишится всякие священнические чести. Ибо поставленный в чине пресвитера, и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и, прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, не достоин ни чести, ниже наименования пресвитера. Последующие же таковому, аще суть некие от священных, такожде да лишены будут своея чести: аще же монахи или миряне, да отлучатся вовсе от церкви, доколе не отвергнут сообщения с раскольниками, и не обратятся к своему епископу.»
Валерий, 13-е правило Двукратного Собора не подходит в качестве определения раскола. Определение — это краткая формулировка, раскрывающая суть понятия. А 13-е правило довольно длинное и не даёт конкретного и чёткого ответа на вопрос: что такое раскол? Уже поэтому оно не есть определение. А если сам епископ уйдёт в раскол и по этой причине пресвитер перестанет его поминать, неужто пресвитер раскольник? Конечно нет. Или если епископ начнёт проповедовать ересь, то неужто ограждающийся от него пресвитер пребывает в расколе? Конечно нет. Данное правило не берёт во внимание такие ситуации, а без этого нельзя дать правильного определения, что такое раскол. Вот вторая причина, почему 13-е правило не может являться определением раскола.
Если уж Вы хотели привести определение раскола именно из сферы канонов, то Вам следовало бы привести отрывок из 1-го правила свт. Василия Великого. Вот там действительно содержится определение раскола. Посмотрите, и, как говорится, почувствуйте разницу.
Полный церковно-славянский словарь прот. Григория Дьяченко, из которого я взял определение раскола, — явно не советский словарь. Он был составлен православным священником и появился до революции. Словарь Ожегова я использовал здесь лишь в качестве дополнения, а опирался собственно на определение из словаря прот. Григория.
Но созданная мною тема шире, чем только лишь определение раскола. Тема посвящена текущей нынешней ситуации в связи с распространением ереси экуменизма и в частности изобличению тщетности попыток обвинения в расколе верных, оградившихся от ересеначалия, насаждающего данную ересь. Поэтому хотелось бы услышать Ваше отношение собственно к самой ситуации.
Кстати, целью издания 15-го правила было вовсе не издать инструкцию по прекращению поминания еретиков, как ошибочно полагают некоторые. 15-е правило, как и предыдущие, направлено против расколов; а вторая половина 15-го правила является по сути примечанием, где оговаривается, что ограждение от ересеначальников расколом не является. И такого требования для ограждающихся, чтобы ересь обязательно была уже осуждена соборами или отцами, на самом деле нет. Задолго до Двукратного Собора был Третий Вселенский Собор и его 3-е правило гласит: «(. ) Вообще повелеваем, чтобы единомудрствующие с православным и вселенским собором члены клира, отнюдь никаким образом, не были подчинены отступившим или отступающим от православия епископам.» Однако ересь экуменизма уже была осуждена и соборами, и отцами, что облегчает нам борьбу с ней и с её распространителями.
Словарь прот. Дьяченко не является каноническим документом и не имеет общецерковной рецепции, поэтому я не вижу смысла обсуждать его определение.
//15-е правило, как и предыдущие, направлено против расколов; а вторая половина 15-го правила является по сути примечанием, где оговаривается, что ограждение от ересеначальников расколом не является. И такого требования для ограждающихся, чтобы ересь обязательно была уже осуждена соборами или отцами, на самом деле нет.//
Ну как же нет? Читаем 15-е правило:
«. аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии.
.
Алексий, простите, забыл что объем сообщений в темах ограничен. Хвост пропал. Восстанавливаю.
Итак 15-е правило:
«. Впрочем сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторых обвинений, отступают от своих предстоятелей, и творят расколы, и расторгают единство церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некие ереси, ОСУЖДЕННЫЯ святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. «
А вот фрагмент толкования св. Никодима Милоша:
«. пресвитер не будет виновен, но скорее похвалы достоин за отделение от своего епископа, если последний «проповедует какое-либо еретическое учение, противное православной церкви», причем если а) «проповедует учение, явно противное учению кафолической церкви и уже ОСУЖДЕННОЕ святыми отцами или соборами, а не частную какую-либо мысль, которая могла бы показаться кому-либо неправильной и особенной важности в себе не заключает, так что легко может быть и исправлена, без обвинения в преднамеренном неправославии; затем б) «если лжеучение проповедуется (им) открыто и всенародно в церкви, когда, т.е. оно является уже обдуманным и направляется к явному противоречию церкви, а не частным только образом высказывается, когда еще таким же частным образом оно может быть обличено и отвергнуто, без нарушения мира церкви»
Кстати напомню, что одной из причин принятия Двукратным собором этих правил были ситуации, когда православные пресвитеры отделялись от православных же епископов, обвиняя их в явно надуманных ересях (напр. михианская схизма и ее рецидивы).
Ересь, этот страшный грех,
заключающий в себе хулу на Святого Духа,
совершенно отчуждает человека от Бога
и, отчуждив от Бога, предает во власть сатаны[1]
Свт. Игнатий Брянчанинов.
Так как в последние два года вопрос о прекращении общения с экуменистами стал очень актуальным, и обсуждения данного вопроса проходят почти исключительно исходя из 15-го правила Константинопольского Двукратного Собора 861 года, то появилось много разных и даже противоречивых мнений и толкований на этот счет. Мы хотели бы прояснить некоторые аспекты вопроса о прекращении поминания и толковании 15-го правила, чтобы уменьшить, насколько это возможно, такого рода разногласия и избежать вредоносных толкований.
Исторический контекст составления 15-го правила
Ошибочные толкования 15-го правила вызваны в первую очередь отсутствием целостного воззрения на Двукратный Собор, а исторический контекст, в котором данный Собор был созван и были установлены его определения, является основополагающим для толкования 15-го правила.
За три года до этого Собора, то есть в 858 г., вследствие конфликта между Св. Патриархом Игнатием и Бардасом, братом св. Царицы Феодоры († 866), которую он отстранил от власти, св. Игнатий был несправедливо лишен кафедры. В том же году известный ученый и выдающийся богослов св. Фотий Великий, будучи еще мирянином, но имея внушительный богословский авторитет, всего за несколько дней принял монашеский постриг и прошел все ступени священства, будучи возведен на патриарший престол «принудительно и против своей воли»[2] в день Рождества Христова 858 г.
Последовали времена волнений в Церкви, так как многие не хотели признавать нового патриарха из-за способа, каким он был возведен на престол. В 861 г. был созван тот самый Двукратный Собор, чтобы положить конец волнениям. Ради примирения обеих сторон было постановлено, чтобы, с одной стороны, никто из клириков не прерывал общения со своим предстоятелем «под предлогом некоторых обвинений» (личных грехов, административных нарушений и т.д.) до соборного оглашения против оного (правила 13, 14 и 15), а с другой стороны, было постановлено, «чтобы впредь никто из мирян или монахов не был внезапно возводим на высоту епископства, но чтобы каждый, по испытании прежде в церковных степенях, воспринимал рукоположение во епископа» (17-е правило)[3], предотвратив таким образом подобные волнения в будущем.
Чего не следует искать в тексте 15-го правила
Итак, данный Собор был созван для уврачевания раскола. Но, чтобы кто-нибудь не подумал, будто прекращение общения по причине ереси — это тоже раскол, тем более что иконоборческий период прекратился совсем недавно (ересь была окончательно повержена в 843 г.), во второй половине 15-го правила было подчеркнуто, что «отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некия ереси, осужденныя святыми соборами или отцами […] не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным»[4].
По сути, во второй части данного правила утверждается, что православные, отделяющиеся от еретиков-лжеепископов, даже если те еще не были осуждены собором, не могут быть судимы анти-раскольническими правилами 13, 14 и 15, так как «не расколом пресекли единство Церкви, но потщились охранить Церковь от расколов и разделений». Именно анти-схизматический характер этого правила подтверждают также ссылки на другие каноны, представленные Св. Никодимом в Пидалионе, которые все без исключения относятся к расколам: Ап. 31; IV всел. 18; трул. 10, 31, 34; двукр. 12, 13, 14; гангр. 6; карф. 10, 11, 62; антиох. 5.
Другими словами, 15-е правило не является «руководством» или «инструкцией» по прекращению поминания еретиков, как ошибочно считают некоторые, но всего лишь выражает единственную ситуацию, в которой прекращение общения не является расколом.
Примечательно, что афонские монахи, противостоявшие Лионской унии XIII века, написали императору письмо с исповеданием веры, в котором объяснили свое отделение от патриарха-еретика Иоанна Векка, апеллируя в первую очередь к Священному Писанию, затем обратились к 1-му правилу Пято-Шестого Вселенского Собора и к «Собору Единения» и лишь потом упомянули и 15-е правило Двукратного Собора[5].
В истории Церкви имеется множество случаев, когда православные миряне, монахи, священники и епископы прекращали общение с еретиками задолго до установления 15-го правила в 861 г. Следовательно, очень важно, чтобы вопрос о прекращении поминания не прояснялся исключительно через 15-е правило, так как оно не исчерпывает данного предмета, поскольку имеет совсем иное предназначение, нежели точное определение процедуры прекращения поминания еретиков, а следовательно, имеет и много пробелов, то есть не дает точного ответа на вопросы, которыми мы, естественно, можем задаться:
В чем заключается смысл прекращения общения?
Прекращение поминания обязательно или факультативно?
Кого должны поминать православные вместо епископа, впавшего в ересь?
Какие взаимоотношения должны быть у православных, прекративших поминание, с архиереями из других епархий?
Следует ли прерывать общение только с еретиками или же и с теми, кто продолжает оставаться в общении с ними?
Продолжают ли быть действительными таинства еретиков, если они еще не были осуждены поименно?
Очевидно, 15-е правило не дает ясного ответа на эти вопросы, так как было установлено совсем для других целей, а именно для того, чтобы указать, какое разделение является расколом и какое нет. Следовательно, попытки ответить на эти вопросы исключительно через это правило, изолировав его от всего Предания Церкви, неизбежно приводят к ошибочным осмыслениям и толкованиям, что мы и видим в недавно явившихся спорах.
Ответы на эти и другие вопросы такого рода следует искать в Священном Писании, в решениях Вселенских и поместных Соборов, а также в деяниях и писаниях Святых Отцов, и сделать это нужно обязательно, чтобы предотвратить недоразумения и ошибочные толкования. Но перед этим важно осознать пределы 15-го правила и не приписывать ему смыслов, которые в нем не содержатся.
В то же время важно осознавать что прекращение общения с еретиками является не просто канонически-юридическим актом, а прежде всего актом православного самосознания, следовательно можно сказать что сама формулировка таких вопросов относится не просто к каноническим нормам, а к самому экклезиологическому учению, учению Церкви о себе самой.
Далее попробуем сформулировать ответы, которые мы смогли найти исходя из всего выше сказанного. Естественно, они не притязают на выражение абсолютной истины, но являют собой итог изучения, которое мы предприняли, желая найти святоотеческие ответы на эти вопросы, поэтому призываем читателей внести свои предложения и критические замечания, дабы мы направляли друг друга на путь спасения.
В чем заключается смысл прекращения общения? Является ли прекращение поминания обязательным или факультативным?
Относительно акта прекращения поминания были сформулированы такие интерпретации, что он якобы представляет собой «ноту протеста» или будто бы его цель — «созвание собора», который осудил бы ересь; таких идей в тексте 15-го канона нет, хотя они могут показаться довольно благородными. Но в какой степени такие идеи совпадают с намерениями Святых Отцов? Какие мысли побуждали их прекращать общение с еретиками и поучать и нас поступать так же?
Очевидно, для св. Феодора прекращение общения с еретиками — это вопрос спасения! Но так как некоторые так называемые богословы постарались очернить св. Феодора Студита, утверждая, будто он выразил лишь некие частные мнения, не согласующиеся с Писанием и другими Святыми Отцами, то посмотрим и на другие свидетельства.
Св. ап. Иоанн Богослов говорит: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2Ин.1, 10). Почему же его нельзя ни принимать, ни приветствовать? «Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2Ин.1, 11).
Св. Иоанн Златоуст говорит нам об отношениях с еретиками: «Не имейте общения с ними ни в чем решительно – ни в пище, ни в питии, не ведите с ними дружбы, ни знакомства, ни любви, ни мира». По какой же причине? «Ведь если кто в чем-либо подобном сходится с еретиками, тот отчуждается от Кафолической Церкви»[9]. И св. Василий Великий, написав некоему монаху о новой ереси, появившейся в тех краях, говорит ему: «Посему прошу вас подвергнуть сие церковному направлению и удаляться от общения с еретиками, зная, что равнодушие в этом уничтожает наше дерзновение о Христе»[10].
Св. Иосиф Волоцкий, боровшийся против ереси жидовствующих в XIV-XV вв., говорил: «Если же окажется еретиком, то постараемся не принимать от него ни учения, ни Причастия, и не только не будем причащаться у него, но будем осуждать его и всеми силами обличать, чтобы не оказаться причастными к его гибели»[11].
А вот как упомянутые ранее афонские исповедники объясняли свое отделение от патриарха-еретика Иоанна Векка: «Принимающий еретика подлежит такому же осуждению, как и он […] Как признаем по справедливости первыми и судьями Православных Церквей, и как возгласить поминовение их, как православное, в церкви и при самой Таинственной Трапезе, чтобы и её не оставить непорочно освящать нас?»[12].
В своем письме к испанским христианам о некоторых епископах-отступниках св. Киприан Карфагенский говорит следующее: «Да не обольщает себя народ мыслию, будто он может быть свободен от греховной заразы, имея общение со священником-грешником и своим согласием способствуя неправедному и незаконному епископству своего предстоятеля. Угрозою, возвещенною чрез пророка Осию: «требы их яко хлеб жалости им, вси ядущии тыя осквернятся» (Ос. 9, 4), Божественный суд научает и показывает, что всячески становятся причастны греху все, которые осквернились жертвою нечистого и неправедного священника»[13].
У св. Нектария Эгинского видим такое же свидетельство: «Отсутствие внешнего общения (с еретиками) охраняет нас от внутреннего отчуждения (от Бога, от истины)»[14].
Какое совершенное согласие в учении Писания и всех этих Отцов в вопросе об общении с еретиками и его последствиях для нас! Внимательно читая эти слова, мы никоим образом не можем принизить значение данного шага — прекращения общения, сказав, будто его цель носит чисто дисциплинарный или административный характер или будто бы он представляет собой лишь ноту протеста или некое стратегическое действие в виду будущего собора. Общение с еретиками — это, прежде всего, великая угроза для спасения души, отсюда и естественная мера его прекращения, дабы нам не оказаться причастными к их гибели и не стать чуждыми Христа.
Исходя из этого, разве имеет смысл вопрос о том, является ли данная мера обязательной или факультативной? Она может быть факультативной лишь в той степени, в какой нам безразлично наше спасение. Если по учению Церкви мы таким образом ставим под угрозу наше спасение, разве может верующий человек вопрошать, является ли это обязательным или нет?
Кого следует поминать православным вместо епископа, впавшего в ересь? Какие взаимоотношения должны быть у православных, прекративших поминание, с архиереями из других епархий?
По церковному распорядку, священники обязательно должны на богослужениях поминать своего епископа («не обличив судом[15] епископа ни в чем противном благочестию и правде»[16]), то есть руководителя епархии, на территории которой они находятся (помимо него можно поминать и других архиереев). Если он впадает в ересь и, естественно, его поминание прекращается, нет никакого канонического основания поминать вместо него епископа из другой епархии.
Святые Отцы, подробно писавшие о вопросе прекращения поминания, в частности св. Феодор Студит и Афонские Исповедники XIII в., ничего не упоминают о том, кого следует поминать вместо епископа-еретика или какую формулу нужно произносить.
Следовательно, можно считать, что формула «Всякого епископа православного» (или «Всякое епископство православных»), которая использовалась в XX в. и в последние годы, достаточно хорошо выражает церковную действительность и не нарушает канонического строя Церкви. С другой стороны если на данной канонической территории есть архиерей который словом и делом[17] исповедует Православие, его нужно поминать.
Другим важным вопросом является то, в какой мере православные епископы из других епархий могут вмешиваться в дела христиан, оградившихся от своего епископа-еретика. На этот счет у нас имеется больше свидетельств из Предания Церкви.
К примеру, св. Григорий Богослов пишет о том, что его попросили приехать в Константинополь православные священники и миряне[18], у которых была лишь одна маленькая церковь во всем городе[19], чтобы он окормлял их и противостал еретикам, владевшим столицей империи[20], во главе которых был архиепископ-арианин Демофил. Св. Григорий отозвался на их прошение и в скором времени был возведен на Константинопольский престол. Если судить с чисто канонической точки зрения[21], св. Григорий не имел никакого права приезжать в чужую епархию, чтобы окормлять здешнюю паству, однако во время господства ереси эти установления не могут применяться так же, как в мирное время.
То же самое утверждает и св. Феодор Студит. Отвечая на вопрос своего ученика о том, могут ли приниматься в общение священники, рукоположенные в Италии и на Сицилии (правила возбраняют рукополагать клириков для чужих епархий), святой сказал: «Во время ереси, по необходимости, не всё бывает непременно по правилам, установленным во время мира. Так, мы видим, поступали и блаженнейший Афанасий, и святейший Евсевий, которые оба совершали рукоположение над лицами не своей области»[22].
И св. Василий Великий вместе со своими епископами призывал западных собратий-архиереев не оставаться равнодушными к положению вещей, в котором оказались они, а прийти, чтобы вместе созвать большой собор, дабы они вместе «изгнали ересь, предложили Церквам слово мира, приведя к единодушию одинаково думающих»[23].
Итак, православные епископы имеют полное право вмешиваться и помогать православным из тех епархий, которые управляются еретиками. Это относится и к самой борьбе против ереси, и к решению пастырских проблем, как, например, рукоположение священников, или иных проблем, в которых требуется архиерейская помощь.
Следует ли прерывать общение только с еретиками или же и с теми, кто продолжает оставаться в общении с ними?
Так как 15-е правило не рассматривает данный вопрос, он, к сожалению, стал камнем преткновения, несмотря на то что Святые Отцы довольно решительны в этом отношении. К примеру, обращаясь к некоторым монахам, св. Афанасий Великий говорит: «Благоволите, возлюбленные, уклоняться от тех, которые явно мудрствуют нечестиво, и остерегаться тех, которые думают о себе, что не по-ариански они мудрствуют, имеют же общение с нечестивыми»[24].
А св. Никифор Исповедник, написав свое исповедание веры в послании к св. папе Льву III, говорит: «Анафематствую отвергших предание святых, присоединившихся к развращенным и погибельным учениям и дерзнувших всеять ядовитое семя плевел на пашне православной веры и всех последователей их, как поругание для Церкви Христовой, гнушаюсь и подвергаю анафеме»[25].
Будучи более мягким в этом отношении, св. Феодор Студит, тем не менее, утверждает, что нельзя причащаться с теми, кто остается в общении с еретиками, даже если они мыслят православно: «О православном пресвитере, из страха гонения поминающем епископа-еретика, – я отвечал тебе прежде и опять скажу: если он не служит вместе с еретиком и не имеет общения с такими людьми, то должно принимать его в сообщество при псалмопении, при благословении яств, и то по экономии, но не при Божественном Причащении»[26].
Следует обратить внимание на обстоятельство, которое св. Феодор Студит часто упоминает в своих посланиях, а именно что такая икономия может быть употреблена в отношении клириков, которые остаются в общении с еретиками именно из страха гонения, а не из-за сомнений, дружбы с кем-либо, безразличия, лукавства или других причин, как утверждают некоторые, вырывая из контекста данное учение.
Итак, отделение от еретиков предполагает и прекращение евхаристического общения с теми, кто продолжает находиться в литургическом единстве с оными, даже если они мыслят православно и остаются в этом общении из страха гонения или по принуждению. С другой стороны, следует иметь в виду человеческие слабости и не относиться к ним так же, как к явным еретикам.
Продолжают ли быть действительными таинства еретиков, если они еще не были осуждены поименно?
К сожалению, вопрос о действительности таинств еретиков породил наибольшее количество споров и ошибочных толкований, поэтому очень важно провести многосторонний анализ данной проблемы. Но прежде всего следует подчеркнуть, что не благодатность или безблагодатность еретиков побуждает нас ограждаться от общения с ними, а стояние в истине и отделение от лжи, любовь ко Христу и избежание вечного осуждения. И в писаниях Святых Отцов мы не наблюдаем этой нездоровой одержимости данным вопросом.
Впрочем, за все те годы, которые мы изучаем данный вопрос и пытаемся занять православную позицию по отношению к ереси экуменизма, нас не озаботил вопрос действительности таинств экуменистов. Более того, предпринять данное исследование нас вынудили обстоятельства, так как мы заметили, что этому вопросу, а тем более идее, утверждающей, что таинства, совершенные еретиками, являются бесспорно действительными, уделяется чрезмерное внимание, эти-то обстоятельства и заставили нас изучить святоотеческое отношение к данному вопросу.
В целом, утверждение о том, что таинства еретиков якобы являются действительными, основывается на том факте, что экуменисты еще не были осуждены поименно, то есть проводится различие между еретиками осужденными и неосужденными, — различие, которого мы не нашли в писаниях Святых Отцов. Обычно в подтверждение данной идеи приводятся два аргумента: толкование св. Никодима Святогорца на 3-е Апостольское правило и тот факт, что на Третьем и Седьмом Вселенских Соборах решено было принять в сущем сане рукоположенных еретиками — несторианами и иконоборцами — до их осуждения. Однако насколько обоснованы эти аргументы?
В подстрочном примечании к вышеуказанному толкованию св. Никодим пишет следующее: «Правила поручают собору живых епископов извергать священников или отлучать или анафематствовать мирян, когда они нарушают каноны. Но если собор не приведут в действие извержение священников или отлучение, анафематствование мирян, то эти священники у миряне действительно не извергнуты и не отлучены или анафематствованы»[28]. Другими словами, наказания, предусмотренные за нарушение канонов, не становятся действительными автоматически, но должны быть утверждены собором епископов.
На первый взгляд, можно было бы подумать, что это относится и к осуждению еретиков, которые, таким образом, оставались бы членами Церкви до тех пор, пока их не осудил православный собор. Но так как ересь — это не просто некий грех или обычное каноническое нарушение, а, по словам св. Игнатия Брянчанинова «ересь – возмущение и восстание твари против Творца, восстание и возмущение ничтожнейшего, ограниченнейшего существа – человека против всесовершенного Бога»[29], то следует изучить, рассматривают ли в данном толковании св. Никодим (и каноны в целом) ересь наряду с остальными каноническими нарушениями (которые могут быть нравственными, административными, дисциплинарными и т.д.), так как мы видели, что, например, в 15-м правиле Двукратного Собора имеются различные постановления по отношению к ереси и к обычным каноническим нарушениям.
Например, по 14-му правилу Сардикийского Собора священник должен признать решение епископа о своем извержении из сана, даже если оно не является справедливым, до тех пор, пока это решение не будет изменено собором. На первый взгляд это правило противоречит 15-му правилу Двукратного Собора, которое гласит, что в таком случае православные священники «аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным». На самом деле это мнимое противоречие канонов относится к разным ситуациям, первый имеет в виду извержение, совершенное православным архиереем, а второе выражает отношение к архиерею-еретику.
Например, от св. Григория Паламы нам известно что «если [епископы] отвергают Православие, они теряют не только свой авторитет, но и само качество христиан, а их анафематизмы не имеют никакого значения»[30], таким образом, святой Григорий естественно продолжал священнодействовать и после того, как его осудили за прекращение поминания патриарха в 1344 г.[31]. Ересь не является обычным каноническим нарушением, например, Первый Вселенский Собор не постановил ни единого канона, который бы осудил Ария и ариан, а осуждены они были на заседаниях Собора. Было бы ошибочно относиться к архиереям-еретикам через призму канонов, предписанных для православных архиереев.
С другой стороны, св. Никодим Святогорец указывает, что священник, даже будучи лишен сана, не является совершенно чуждым священству: «Иосиф Вриенний в своем послании к Никите говорит, что [Таинства], которые дерзнули совершить извергнутые, являются святыми и полноценными. То же исповедует и Евгений Вулгарис в своих критических исследованиях грамматики Неофита, приводя себе в помощь Николая Кавасилу»[32]. Очевидно, что, если бы 3-е и 28-е Апостольские правила относились и к еретикам, толкователям было бы невозможно признать за ними силу совершения священнодействий после их осуждения. Не следует путать постановлений, относящихся к грешникам, но православным, с теми, что относятся к еретикам!
Более того, если св. Никодим Святогорец в указанном толковании имел в виду и еретиков, тогда действительно было бы великой хулой отрицание действительности Таинств, совершенных еретиками, которые еще не были осуждены собором поименно. В таком случае Святые Отцы, дабы защитить нас от такой хулы, многократно подчеркивали бы, что у неосужденных еретиков Таинства действительны, а когда они отрицали Таинства, совершенные еретиками, то обязательно указывали бы, что имеют в виду уже осужденных еретиков. Но в их писаниях такого разграничения мы не находим. С другой стороны, имеется множество свидетельств Святых Отцов о Таинствах, совершенных еретиками, а Отцов мы никак не можем считать хулителями!
Итак, св. Феодор Студит отказался признавать епископом того, кто высказывался православно, но был в общении с ересью, и даже его рукоположения не признавал до тех пор, пока тот не покается: «Пресвитеру и игумену ты хорошо ответил, что отлучены от священнослужения те, кто ныне рукоположен епископом, оказавшимся еретиком, хотя и говорящим, что собор был дурной и мы погибли. Ибо почему он, признавая это, не убегает от погибели, уклоняясь от ереси, чтобы быть епископом Божиим? Тогда и рукоположения его тотчас будут приняты. Или почему, при господстве ереси, игумен послал братий для еретического рукоположения?»[33].
Св. Иосиф Волоцкий, упомянутый ранее, говорил: «Без благодати Святого Духа никто из священников ничего не может сделать. Еретики же имели в себе нечистый дух сатанинский; как могут они связывать и разрешать на небе и на земле?»[34]. Разве можем мы допустить, что этот дух сатанинский входит в человека именно после соборного осуждения? Но тогда мы должны были бы заключить, что подобное соборное осуждение, которое делает бесноватым осужденного, есть великий грех!
Вот что писал св. Василий Великий о епископе Фронтоне, который притворялся православным, но принял рукоположение от ариан: «Не причислю к иереям Христовым того, кто оскверненными руками к разорению веры возведен в начальники»[35].