Что значит мы как две монтаны после нирваны
Воспитание чувств в Нью-Йорке
Нирвана-монтана
Вдруг Тася и приехавшая из России гостья-свекровь Дарья Тимофеевна услыхали посреди нью-джерскийского молла роковое русское слово:
Во-первых, даром. Macy ’ s из-за кризиса только что закрыл по стране дюжину магазинов. Неликвид, что ли, они расшвыривали и попутно умасливали покупатель c кие орды.
Тремя очередями к трем прилавкам.
— Только один подарок на персону! – вежливо кричали раздавальщицы.
— Кынешшно. – согласилась Дарья Тимофеевна.
Тася отстояла одну очередь, а во вторую встать отказалась:
Где-то в подполтолочной выси сладко трелила идол подростков Майли Сайрус, прославившаяся в телесериале «Ханна Монтана».
Ладно, встала Тася в оставшиеся две очереди, набрала три подарка.
Тася обреченно прошла во второму кругу. Со стыдом, но без позора. А вот Дарью Тимофеевну как даму крупную и иностранную, засекла ланкомовская язва.
— Рашн туристо, но инглиш! – сделала Дарья Тимофеевна зеркало души топором на возражение раздавальщицы.
Та вздохнула и выдала подарок, чтобы не связываться.
Дарья Тимофеевна раздумчиво оценила объем трофеев. И придумала новое:
— А скидывай-ка шубу! Авось в другой одежке не запеленгуют! А даже и если – путь докажут!
Ланкомовка сделала ей безумные глаза. Но подарок сунула.
— Ну? – поинтересовалась Дарья Тимофеевна. – Девки-то – не сами по себе голодают, они ж попричесочно матери-одиночки! Тебе русских детков, безотцовщины лопоухой, не жалко?
Тася обреченно сняла шубу и, малоузнанная, взяла еще три подарка.
— Теперь, надеюсь, все? Безотцовщина позавтракает?
— Кынешшно. – рассмеялась свекровь. – Еще не вечер! Способности только проснулись-потянулись! Теперь надевай мой мутон – и вперед с песнями! Пока коммунизм не кончился! Нирвана-Монтана!
— Некультурно это, мама! Стыдно!
Дарья Тимофеевна втиснулась в Тасину шубу и пошла оподарочиваться.
Возле ланкомовки наконец случился напрашиваемый скандал.
Выдавать подарок подколодная отказалась. Да еще и вызвала охранника.
— Руссико туристоре! – окончательно запутывала этнографические следы Дарья Тимофеевна, требовательно предъявляя пустые руки. – Но копрехенде! Капиш? Хенде хох!
Очередь, ясный пень, урчала и волновалась.
Тася, скрипя сердцем, рванулась на помощь.
Но тут же замерла, увидев предупредительную ладонь свекрови:
И ведь точно, справилась. Охранник, выслушав змею, полиглотную речь Дарьи Тимофеевны и оценив психоз очереди, самолично взял подарок и отдал его свекрови.
А Тасе стало вдруг обидно и за свекровь, и за нашу советскую родину.
Вот чего она так, возмутилась она на ланкомовку. Что понимает в нашей русской жизни, стерва нью-джерскийская. Всего-то геройств в жизни – мужа нашла, детей родила и моргидж выплачивает. А попробовала бы она коня на скаку остановить и в горящую избу войти. И еще, вишь, строит из себя. Да, мы как базарные. но ведь не от простой и хорошей жизни.
— Нирвана-монтана! – заприплясывала Дарья Тимофеевна, пополнив мешок с подарками. – Коммунизм-ГОЭРЛО! Ну, что, дочурка, где здесь дамский ватероклозет? Кофтами меняться будем?
— Арестуют! Плакала ваша грин карта зелеными слезками!
— Кынешшно. – согласилась Дарья Тимофеевна. – Я ж еще подругам-пенсионеркам недобрала. Это им, значит, на лекарства будет не хватать, потому что подарки дочкам-невесткам надо покупать на дни рождения? Зато местные лахудры десятой пудрой смогут попудриться?
Смыли они косметику, поменялись кофтами – и взяли еще по подарочной троечке.
Ланкомовская даже и не пыталась показать, что узнает.
Получился внушительный мешок, тащить тяжело.
В процессе волока оказалось, кстати, что Sears тоже оподарочивает, но хлипко, в одну растянувшуюся до улицы очередь.
— Ну, хотя бы давайте водки с томатным соком! – умолял муж Сема.
Тася често проверила закрома:
— В доме нет томатного сока.
— Завтра утром тоже будут давать! – доложил он по итогам расследования. – Видать, сегодня все до конца недорасподарили.
— Нет! Они не понимают нашей жизни! Нашей духовности! Нашей сложности и унизительного положения в мировой политике и как женщин! И завтра пойдем! Наберем для девочек-подростков и старух!
Тася много хотела сказать, да не сумела.
Только всплакнула от многогранности чувств.
А после ужина, хоть она и шаталась от усталости и пива, Тася отправилась по свежему снегу через дорогу к соседке-хасидке одалживать парики.