Что значит лавра о монастыре

Разница между лаврой и монастырем

Вместе с православием из греческого языка в русский пришло много заимствованных слов. К подобным словам относятся как лавра, так и монастырь. В дословном переводе лавра значит «городская улица», а монастырь происходит от слова «монос» («один, одинокий»). В русском языке эти заимствования обозначают схожие, но не идентичные понятия. Давайте разберемся, чем отличается лавра от монастыря и в каких аспектах эти православные термины сходятся.

Возникновение монастырей

Монастырем называют религиозную общину монахов с единым уставом и единым комплексом хозяйственных, богослужебных, а порой и оборонительных построек. Монастыри появились в начале 4 века нашей эры: в 318 году написан первый устав. Основателем первого монастыря считают египетского монаха Пахомия Великого. Он велел огородить стеной находящиеся недалеко друг от друга жилища христианских отшельников и учредил для них особый распорядок дня, состоящий из разумного чередования молитв и физического труда. Устав такого монастыря, названного киновией (общинножитием), был очень строг, поэтому позже возникли монастыри другого типа – идиоритмы (особножития), условия жизни в которых были менее суровы, чем в киновиях. Монастыри и в православии, и в католичестве могут быть как мужскими, так и женскими, а вот в среде протестантов монастыри есть только у лютеран, да и то их немного.

Отличие лавры от монастыря в следующем:

Насколько огромным должно быть это значение, говорит тот факт, что в России всего две лавры – Троице-Сергиева (Сергиев Посад, Московская область) и Александро-Невская (Санкт-Петербург). Есть лавры и в других православных странах – на Украине, в Греции, Румынии, Грузии, Сербии и даже в католической Польше! В последнем случае Супрасльская лавра расположена на востоке Польши и принадлежит Польской православной церкви.

Сравнение

Кроме упомянутых выше киновии и идиоритма, в православии существуют монастыри и других типов. Например, пустыни (ударение на первом слоге), из которых самая известная – Оптина пустынь в Калужской области. Несмотря на древность (основана в конце 14 века) и большую значимость для православия (пустынь во время духовных исканий посещали, например, Лев Толстой и Федор Достоевский), статуса лавры она не получила. Но имеет статус ставропигиального мужского монастыря – это значит, что подчиняется она не местной епархии, а напрямую Патриарху.

А Троице-Сергиева лавра (которая также имеет статус ставропигиального монастыря) неоднократно выполняла государствосохраняющую роль. Именно здесь Сергий Радонежский благословил Дмитрия (которого только позже назовут Донским) на Куликовскую битву. В начале 17 века лавра выдержала почти полуторагодовую осаду польскими интервентами и стала одним из оплотов ополчения Минина и Пожарского. А в конце этого же века сюда, спасаясь от стрелецких бунтов, сбегут сначала царевна Софья, а потом и Петр Первый. И отсюда он в 1689 году уехал обратно в Москву – уже полновластным правителем Русского царства.

Таблица

В чем разница между лаврой и монастырем? Если совсем уж коротко, то лавра – это один из типов монастырей. А различия представлены в этой таблице:

Источник

Лавра и монастырь: что общего и в чем разница

Автор: Marmazov.ru · 20 июня 2017

Всякая лавра – это монастырь. Но далеко не всякий монастырь – лавра. Скажем, в России монастырей порядка восьми сотен. А лавры всего-то две. Их и назвать совсем не трудно – Троице-Сергиева (в Сергиевом Посаде) и Александро-Невская (в Санкт-Петербурге).

Лавра – это непременно большой, мужской, выдающийся монастырь. Выдающийся, прежде всего, своим значением в истории и духовной жизни страны. Лавра – это огромная ответственность, твердыня, Благодать Господня.

И чтобы монастырь перерос в лавру необходима, прежде всего, воля Божья. Тогда наступит понимание и у церковных иерархов, и у мирян, и у светских властей, мол, вот же, не просто один из монастырей, тут нечто большее… Лавра!

Скажем, Свято-Троицкая Сергиева лавра существует века. Сколько там духовных подвигов совершенно, сколько спасено душ, одни только деяния преподобного Сергия Радонежского чего стоят. А статус лавры пришел к монастырю только в 1742 году. Императрица Елизавета Петровна подписала соответствующий указ. Но лишь через два года последовало одобрение Святейшего синода.

Или взять Александро-Невскую лавру. Как монастырь она возникла в начале XVIII века. Петр Первый страстно почитал благоверного святого князя Александра Невского, велел организовать в честь того обитель. Сюда же были перевезены мощи святого из Владимира. А лаврой монастырь стал только в 1797 году, по указу Павла Первого. Зачастую Господь избирает неожиданные инструменты, для проведения своей воли.

Но это все, если говорить о России в нынешних ее границах. Есть же еще три лавры на территории современной Украины.

Старейшая из лавр русской православной церкви, разумеется, Киево-Печерская. Монастырь на склонах Днепра возник в далеком XI веке. Но статус лавры получен им в 1688 году.

Почаевская лавра (с 1833 года носит это звание) – четвертая в Российской империи. Она расположена в современной Тернопольской области. Оплот православия в землях, на которые постоянно посягают католики, униаты, разнообразные секты.

Самая же молода из лавр – Свято-Успенская Святогорская, расположенная на живописнейшем берегу Северского Донца. Лавра относится к Донецкой епархии, свой статус она получила в 2004 году с благословения патриарха Московского и Всея Руси Алексия II.

Все упомянутые монастыри, как уже было сказано, мужские. Так уж исторически сложилось. Есть один женский монастырь, который, по пророчеству святого Серафима Саровского, станет первой женской лаврой – Серафимо-Дивеевский. Правда, произойдет это только перед самым концом света.

MARMAZOV.RU

Материал опубликован сайтом «СЖС» 19 июня 2017 года

Источник

Виды монастырей в Русской Православной Церкви

Значения слова лавра. Что такое лавра?

Ла́вра (греч. Λαύρα — городская улица, многолюдный монастырь) — название некоторых крупнейших мужских православных монастырей.

Лавра (греч. «многолюдное место») – название некоторых важнейших и крупных мужских монастырей. В V – VI вв. в Палестине так именовались монастыри, огражденные стенами от нападений (например, лавра св. Саввы Освященного).

Православная энциклопедия «Азбука веры»

Лавра (греч. «улица, поселок») – в древности устройство монашеской жизни, среднее между строгим отшельничеством (скит) и строгим общежитием (монастырь): совместное поселение, не связанное строгим уставом.

Ки́ево-Пече́рская Ла́вра (укр. Ки́єво-Пече́рська Ла́вра) — один из первых по времени основания монастырей в Киевской Руси. Основан в 1051 году при Ярославе Мудром монахом Антонием, родом из Любеча.

КИ́ЕВО-ПЕЧЕ́РСКАЯ ЛА́ВРА — один из крупнейших и богатейших рус. монастырей, считавшийся «старейшим по своей славе». Основателем его был преп. Антоний, а устроителем — преп. Феодосий. Антоний дважды подвизался на Афоне…

Гуманитарный словарь. — 2002

Киево-Печерская лавра находится на южной оконечности Киева, на правом, высоком берегу Днепра, и занимает два холма, разделенные глубокой, спускающейся до Днепра ложбиной.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — 1890-1907

ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА ЛАВРА, знаменитый русский (мужской) монастырь; вошел в традицию как монументальный исторический символ православия как такового (некоторое время был к тому же и центром Русской православной церкви).

ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА ЛАВРА — русский монастырь, основанный церк. и политич. деятелем Сергием Радонежским (в миру Варфоломей) ок. 1330-40. Первым игуменом монастыря был Митрофан (совершивший пострижение Сергия).

Советская историческая энциклопедия. — 1973-1982

Свято — Троицкая Сергиева Лавра (Троицкий монастырь) — прославленная обитель, основанная Сергием Радонежским в 1337 г. На протяжении столетий Троице — Сергиева Лавра является одной из самых почитаемых общерусских святынь…

Краткий исторический словарь. — 2000

Тро́ице-Се́ргиева Ла́вра, в церковной литературе обычно Свято-Тро́ицкая Се́ргиева Ла́вра — крупнейший православный мужской ставропигиальный монастырь России (РПЦ), расположенный в центре города Сергиев Посад Московской области, на реке Кончуре́.

Троице-Сергиева лавра знаменитая русская обитель, Московская губ., Дмитровского у., в 68 вер. от Москвы. Основана св. преп. Сергием (см.) около 1335 г. Кругом в то время были глухие леса; не было проезжей дороги…

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — 1890-1907

Троице-Сергиева лавра, крупнейший русский монастырь. Расположен в 71 км к С. от Москвы в современном Загорске.Основан в середине 14 в. Сергием Радонежским.Сооружение в 1540—50 каменных стен с 12 башнями…

Свя́то-Тро́ицкая Алекса́ндро-Не́вская ла́вра — мужской православный монастырь на восточной оконечности Невского проспекта в Санкт-Петербурге. Первый и наиболее крупный монастырь города. С 1797 года имеет статус лавры.

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА, монастырь и музей в Санкт-Петербурге. Монастырь основан по воле Петра I в память св. Александра Невского в 1710 на берегу Невы. Указом Павла I переименован в лавру. С устройством каналов ее территория превратилась в т.н.

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА, мужской монастырь в Санкт-Петербурге (с 1797 лавра). Основан в 1710 в память победы князя Александра Ярославича над шведами в Невской битве 1240.

Современная энциклопедия. — 2000

Александро-Невская лавра (площадь Александра Невского, 1; набережная р. Монастырки, 1), бывший мужской монастырь, историко-художественный памятник. Находится в конце Невского проспекта, между площадью Александра Невского и Обводным каналом…

Энциклопедия Санкт-Петербурга. — 1992

Александро-Невская лавра Воскресение» И. X. Рубенса; в алтаре — «Благовещение Пресв. Богород.» Рафаэля Менгса). За правым клиросом находится серебряная рака с мощами св. Александра Н., сооруженная импер.

Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — 1890-1907

Александро-Невская лавра Александро-Невская лавра в Ленинграде, памятник архитектуры; бывший монастырь. Основан Петром I в 1710 в память Александра Невского; в 1797 преобразован в лавру (крупный мужской православный монастырь).

Популярная художественная энциклопедия. — 1986

Почаевская Успенская Лавра

Почаевско-Успенская лавра, Почаевская лавра, монастырь (до 1833) в селе Почаев (ныне Кременецкого района Тернопольской области). Впервые упоминается в источниках в 16 в. Владелица села Почаева — Гойская в середине 16 в.

ПОЧАЕВСКАЯ УСПЕНСКАЯ ЛАВРА, второй по своему историко-церковному статусу (после Киево-Печерской лавры) православный (мужской) монастырь на Украине. Расположен в городке Почаев Тернопольской области (прежде – Волынской губернии), на высоком холме.

ПОЧА́ЕВСКАЯ УСПЕ́НСКАЯ ЛА́ВРА — известная в Рос. империи 2-й пол. 19 в. правосл. обитель, расположенная на Волыни. Первые монаш. поселения на месте будущей П. У. Л., согласно преданию, появились в 1240…

Гуманитарный словарь. — 2002

Лавр (Laurus nobilis L.). Вечнозеленый кустарник или дерево семейства лавровых. Родина — полуостров Малая Азия, Восточное Средиземноморье. Разводится во всех странах Южной и Западной Европы, Северной Африки, Ближнего Востока…

Похлебкин В.В. Большая энциклопедия кулинарного искусства

Лавр (лат. Laurus) — род субтропических деревьев или кустарников семейства Лавровые (Lauraceae). Представители рода произрастают в Средиземноморье, на Канарских островах и в Западном Закавказье. Вечнозелёные растения.

ЛАВР — символ триумфа, победы и успеха. Лавр служит эмблемой Аполлона — греческого бога солнца, поэзии и музыки. Преследуемая влюбленным Аполлоном нимфа Дафна превращается в лавровый куст — в объятиях бога оказалось деревце…

Символы, знаки, эмблемы. — 2005

Лавр (греч. daphne, лат. laurus). Л. был завезен в Европу, видимо, из М. Азии. Уже Теофраст отмечал обилие в Греции лавровых деревьев. В эпоху античности Л. использовался в самых разных целях.

Лавр. Был завезен в Европу, видимо, из М. Азии. Уже Теофраст отмечал обилие в Греции лавровых деревьев. В эпоху античности Л. использовался в самых разных целях. В быту лавровым листом из-за его острого аромата окуривали помещение.

Лавр благоро́дный (лат. Láurus nóbilis) — субтропическое дерево или кустарник, вид рода Лавр (Laurus) семейства Лавровые. Его листья используют как пряность (лавровый лист). От названия этого растения произошли имена Лавр, Лаврентий, Лаура, Лоренц…

Лавр благородный Laurus nobilis L. Семейство лавровые. Вечнозеленое дерево высотой до 18 м, с бурой, гладкой корой и голыми побегами. Крона густо олиственная, преимущественно пирамидальной формы.

Гончарова Т.А. Энциклопедия лекарственных растений. — 1997

Морфемно-орфографический словарь. — 2002

Полезные свойства

Листья лавра могут похвастаться целебными свойствами. При выращивании в комнате растение отлично чистит воздух помещения, насыщая его полезными фитонцидами. Нередко применяется для лечения:

Аромат и приятная горечь, присущие лавру, сделали его листья чрезвычайно популярной пряностью, вызывающей аппетит и способствующей пищеварению.

Эфирное лавровое масло обладает дезинфицирующими и инсектицидными свойствами.

В качестве профилактики от болезненных процессов в кишечнике, воспалений верхних дыхательных путей достаточно просто выращивать лавр в комнате и вдыхать его аромат.

Для усиления запаха растение дважды в неделю можно полить раствором аспирина (5г на литр воды) или глюкозы (1 мл на 1л воды). Готовят также целебные отвары и настои лавровых листьев.

Применение

Из плодов извлекают жирное масло, используемое в медицинской практике для изготовления шариков и свечей. Кроме того, оно является хорошим антисептиком, а также применяется при массажных процедурах. Плоды лавра используют и в качестве пряности.

Вы узнали чем отличается лавровое дерево, уход за ним в открытом грунте и домашних условиях, как вырастить лавр из семян, и, что имея свой персональный куст-дерево, сплошь покрытое готовыми лавровыми листьями, можно навсегда распрощаться с простудами, круглый год вдыхая воздух, насыщенный фитонцидами дерева победителей.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl Enter.

Помимо того что он ароматная, известная всем приправа, лавр обладает и рядом целебных свойств. Это касается не только листьев, но и плодов. Они содержат ароматные эфирные масла и дубильные вещества. Так, вдыхание паров настоек, приготовленных из компонентов растения, помогает бороться с онкологическими заболеваниями.

Также специалисты утверждают, что лавр, уход в домашних условиях за которым выполняется правильно, способен предупредить развитие такого заболевания, как ишемическая болезнь сердца.

В медицине используют листья, плоды, вытяжки и настои из всех частей растения. Листья, являющиеся известной пряностью, оказывают стимулирующее действие. Их применяют при аменорее, коликах и истерии. Они стимулируют выделение жидкости из организма. В народной медицине используют при метеоризме. Тем же свойством обладают плоды.

Лавровый лист вызывает аппетит и содействует пищеварению. Эфирное масло обладает антимикробными и противовоспалительными свойства, что позволяет использовать его в ароматерапии. Оно показано при респираторных заболеваниях, инфекциях, мышечных болях, невралгии, сухости кожи головы.

В народной медицине вытяжки из всех частей растения рекомендуются как противораковое средство, при локализованных опухолях, средство, стимулирующее нервную систему. Считается, что эти вытяжки можно использовать для ухода за кожей лица. Лавровое масло входит в состав мазей для растирания при ревматизме и мазей от чесоточного клеща.

Другие толкования

О том, что это такое — «лавр», в словарях сказано также и следующее:

Фразеологизмы

Слово «лавры» и связанные с ним традиции дали начало ряду крылатых выражений, таких, как:

Тех, кого награждали лаврами, называли лауреатами.

Сегодня в некоторых государствах официальной частью символики является бронзовая ветвь лавра. Она присутствует на наградах, орденах и медалях. В России она включена в композицию надгробной ленты у могилы Неизвестного солдата, находящейся в Москве, у Кремлевской стены.

В завершение изучения вопроса о том, что такое лавр, приведем один из древнегреческих мифов, который имеет с этим понятием самую тесную связь.

Источник

Чем отличается лавра от монастыря и пустыни. Разница между лаврой и монастырем

Возникновение монастырей

Монастырем называют религиозную общину монахов с единым уставом и единым комплексом хозяйственных, богослужебных, а порой и оборонительных построек. Монастыри появились в начале 4 века нашей эры: в 318 году написан первый устав. Основателем первого монастыря считают египетского монаха Пахомия Великого. Он велел огородить стеной находящиеся недалеко друг от друга жилища христианских отшельников и учредил для них особый распорядок дня, состоящий из разумного чередования молитв и физического труда. Устав такого монастыря, названного киновией (общинножитием), был очень строг, поэтому позже возникли монастыри другого типа – идиоритмы (особножития), условия жизни в которых были менее суровы, чем в киновиях. Монастыри и в православии, и в католичестве могут быть как мужскими, так и женскими, а вот в среде протестантов монастыри есть только у лютеран, да и то их немного.

Отличие лавры от монастыря в следующем:

Насколько огромным должно быть это значение, говорит тот факт, что в России всего две лавры – Троице-Сергиева (Сергиев Посад, Московская область) и Александро-Невская (Санкт-Петербург). Есть лавры и в других православных странах – на Украине, в Греции, Румынии, Грузии, Сербии и даже в католической Польше! В последнем случае Супрасльская лавра расположена на востоке Польши и принадлежит Польской православной церкви.

Лавр благородный. 15 интересных фактов из ботаники, истории и мифологии.

Лавр благородный (лат. Laurus nobilis)— субтропическое вечнозеленое дерево или кустарник семейства Лавровые. Лавровые деревья достигают в высоту 18 метров, кустарники — 2-3 метров. Родиной лавра благородного является Средиземноморье. Произрастает лавр на Канарских островах, Средиземноморье, в Крым. В России культивируется в Краснодарском крае.

Из листьев, цветков и плодов лавра получают эфирное масло, которое ценится в ароматерапии и гомеопатии, обладает большим спектром целебных свойств. Используется также в кондитерском и ликерном производстве.

Частичка лаврового дерева найдется в каждом доме. Лавровый лист — вторая по популярности в России приправа после черного перца. Лавровые леса на острове Мадейра. Лавр благородный.

В греческой мифологии лавр — символ Аполлона — бога-охранителя солнечного света, покровителя наук и искусств, врачевателя. Лавровые рощи покрывали вершину горы Парнас — обители муз, и окружали храмы Аполлона.

В Греции музыкантов, поэтов и танцоров, покровителем которых был Аполлон, награждали лавровыми венками, в то время как спортсменов увенчивали оливковыми или сельдерейными венками.

Гемидрахма с изображением Аполлона. II-I вв до н.э.

Лавр стал священным деревом Аполлона после создания мифа об Аполлоне и Дафне. Согласно этому мифу, Аполлон влюбился в прекрасную нимфу Дафну, как и богиня Артемида давшую обет безбрачия. Дафна не приняла любовь златокудрого Аполлона и бежала от него, моля богов помочь ей спастись от олимпийца и сохранить целомудрие. Тогда боги превратили нимфу в лавровое дерево. С тех пор лавр стал не только священным деревом Аполлона, но и олицетворением целомудрия и непорочности.

Джан Лоренцо Бернини. Аполлон и Дафна. 1622-1625 гг.

В раннем христианстве вечнозеленые листья лавра считались символом вечной жизни или новой жизни, которая наступит благодаря искупительным деяниям Христа, а венок из лавра символизировал мученичество.

После французской революции 1789 года лавровые ветви были внесены в герб Французской Республики. С тех пор лавровый венок становится популярнейшим символом. Сегодня лавровые ветви можно увидеть в государственных гербах Алжира, Бразилии, Греции, Израиля, Кубы, Мексики и других стран.

Герб I Французской Республики 1792-1804 гг. Герб Бразилии Лауреат (от лат. laureatus — увенчанный лаврами) — лицо, которому присуждена государственная или международная премия за выдающиеся заслуги, достижения в производстве, технике, науке, а также победитель конкурсов (главным образом художественных). Этот термин появился в Древней Греции, применялся и в Средневековье (например, в 1341 году Парижский университет присудил звание лауреата поэту Ф. Петрарке).

От латинского laurus (лавр) происходят следующие имена: Лавр — «лавровое дерево», «Победа, торжество»; Лаврентий — «украшенный лавром»; Лаура — «увенчанная лаврами».

Лавровый венок — частый атрибут произведений изобразительного искусства. В портретной живописи лавровый венок указывает на принадлежность изображенного к художественному или литературному миру. Так один из наиболее известных итальянских поэтов Данте Алигьери очень часто изображался в лавровом венке.

Сандро Боттичелли. Портрет Данте Алигьери, 1495 г. Памятник Данте на площади Санта-Кроче, Флоренция.

Джордж де Форест Браш. Орфей, 1890 г.

А.С. Пушкин на одном из черновиков набросал свой автопортрет в лавровом венке.

А. С. Пушкин. Автопортрет.

Не только деятели искусства изображались с лавровыми венками. Изображения на монетах английских королей Карла I, Георга I, Георга II, а через некоторое время и Елизаветы II дополнены лавровыми венками. В данном случае венок символизирует могущество и власть, как во времена Римской Империи.

1/2 английской кроны 1966 года выпуска с изображением королевы Елизаветы II Франсуа Герард. Портрет Наполеона Бонапарта, 1804 г.

С уважением, Лидия Преснова.

Сравнение

Кроме упомянутых выше киновии и идиоритма, в православии существуют монастыри и других типов. Например, пустыни (ударение на первом слоге), из которых самая известная – Оптина пустынь в Калужской области. Несмотря на древность (основана в конце 14 века) и большую значимость для православия (пустынь во время духовных исканий посещали, например, Лев Толстой и Федор Достоевский), статуса лавры она не получила. Но имеет статус ставропигиального мужского монастыря – это значит, что подчиняется она не местной епархии, а напрямую Патриарху.

А Троице-Сергиева лавра (которая также имеет статус ставропигиального монастыря) неоднократно выполняла государствосохраняющую роль. Именно здесь Сергий Радонежский благословил Дмитрия (которого только позже назовут Донским) на Куликовскую битву. В начале 17 века лавра выдержала почти полуторагодовую осаду польскими интервентами и стала одним из оплотов ополчения Минина и Пожарского. А в конце этого же века сюда, спасаясь от стрелецких бунтов, сбегут сначала царевна Софья, а потом и Петр Первый. И отсюда он в 1689 году уехал обратно в Москву – уже полновластным правителем Русского царства.

Лавры в структуре Русской православной церкви

В Российской империи не было патриаршества, поэтому лавры подчинялись Святейшему синоду. В наши дни ставропигиальной (патриаршей) в России является только Троице-Сергиева лавра. Александро-Невская лавра подчинена митрополиту Санкт-Петербургскому, а лавры Украины — ставропигии, подчинённые митрополиту Киевскому (за исключением Святогорской, которая подчиняется правящему архиерею Донецкой епархии, хотя географически расположена на территории Горловской епархии).

Лица, которым вверяется непосредственное управление лаврой, называются наместниками и состоят обыкновенно в сане не ниже архимандрита. С 2009 года наместники всех лавр Русской православной церкви являются архиереями.

Иногда Кицканский монастырь в Приднестровье называют Ново-Нямецкой лаврой[6], хотя официально монастырь такого статуса не имеет. В этом случае Нямецкая лавра в Румынии часто называется Старо-Нямецкой лаврой.

Таблица

В чем разница между лаврой и монастырем? Если совсем уж коротко, то лавра – это один из типов монастырей. А различия представлены в этой таблице:

Лавра

Дом в Сергиевом Посаде 1964 г.

Как ни горько было моим родителям сниматься с насиженного места – всё-таки лучших десять лет там прожили, – а слушаться надо: церковная иерархия требует переезжать. Мама до конца дней своих больше туда не ездила. Уже много десятилетий спустя, проезжая мимо по ярославской дороге, я несколько раз предлагал: «Мам, давай заедем на Вашку – всего-то полтора километра в сторону». Она, бывало, помолчит, а потом добавит: «Нет, не надо, прошлого не вернешь». Как-то это было горько всегда слышать.

Я, в свою очередь, как только представлялась возможность, всегда заезжал на свою малую родину. Село – семь домов. Даже ночью или на рассвете подъедешь к храму, выйдешь на пригорок – и всё село внизу, ещё спит, тишина… Мама всегда говорила, что это были лучшие годы ее жизни.

Хотя именно в эти годы отцу пришлось отстаивать приход и свозить в свою церковь и дом утварь из соседних закрывающихся церквей. Никто не хотел уезжать. Но Промысл Божий судил нашей семье другое. Один выпускник Московской академии искал место, и ему, когда он проезжал мимо, приглянулось наше село. Архиерей был рад: как же, человек с высшим церковным образованием. «Выбирайте любое место», – предложил он выпускнику. Так и пришлось моему отцу сниматься с четырьмя детьми на новый приход, на другую сторону епархии. А выпускник вскоре стал настоятелем «нашей» вашкинской церкви. Позднее, поумнев и получив жизненный опыт, он неоднократно просил прощение и у отца, и у мамы, каждый раз добавляя старую церковную истину: «Я ведь тогда не знал, что на “живое” место не просятся…» Что было, того не изменишь.

А между тем, озираясь назад и вспоминая бывшее, невольно начинаешь понимать, что, как бы горько ни было моим родителям перебираться с насиженного места, всё это происходило по всеведущему Промыслу Господню. Где бы я был, если бы так и жил на старом месте? Где бы были мои братья и сестры? А между тем, оказавшись на другом приходе и скинув там очередного советского старосту, отец оказался в стенах Московской духовной академии, а мы – прихожанами Лавры.

Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры. Фото 1964 г.

Помню первые впечатления от этого святого места. Мы еще живем в Ярославской области и приезжаем на богомолье. Вот Троицкий собор, там всегда люди. Их несравненно больше, чем сейчас. Однажды родители пошли приложиться к Преподобному, и я потерялся. Они несколько раз заходили в храм, ища меня. И я несколько раз обходил внутри собор, протискивался среди молящихся, пока мы не встретились. Столько было народу.

Площадь вся шевелилась. Она имела «плюшевую» поверхность: везде одежды молящихся. Пустых мест не было

Помню благословение Святейшего на летний Сергиев день. Лавра была заполнена людьми. Мы стояли между Успенским собором и колокольней. Народу было не протолкнуться. Чтобы я увидел Святейшего, отец поднимал меня на руки. Площадь вся шевелилась. Она имела «плюшевую» поверхность: везде одежды молящихся. Пустых мест не было.

А празднование 650-летия Лавры – особенное торжественное событие: сколько тогда было архиереев и иностранных гостей! Эти самые ранние воспоминания жизни весьма ярки. Позднее мы чувствовали, что живем в церковной и духовной столице Руси.

Мы – это дети тех лет. Лавра для нас была родная, своя. Она отличалась от того монастыря, куда ходили молиться наши взрослые родители. Во-первых, детей было очень много. И все мы были между собой знакомы. По причине большого количества молящихся детей ставили впереди, за амвонную загородку. И в Трапезной, и в Успенском соборе мы стояли между двух хоров, на солее, иногда в два ряда. На малом входе служащие монахи проходили мимо нас, а на великом, во время Херувимской песни вставали рядом, напротив, к нам лицом.

И когда архидьякон рявкнул, у него не выдержали нервы. Он в ужасе кинулся к двери. И в этой панике с ним вместе из храма и все мы

Вспоминается такой случай. В те годы в Лавре служил архидьякон Феодор. Глубокий бас, с бархатным отливом. Он был уже в годах. Его коронным местом было сказать «и всех и вся». Он всегда медленно и торжественно входил и выходил их царских врат, поминал патриарха и наместника. Всегда тихим, даже вкрадчивым голосом. А потом с пол-оборота буквально ревел «и всех и вся». Всё это было очень лаконично. Никакого гротеска, ни позерства, всё чинно и благоговейно. Только однажды это спровоцировало в нас, детях, весьма неожиданную реакцию. Я помню, как шла служба. Это было в Трапезном храме. Как ходил архидьякон. И далее сразу вспоминается, что мы – стайка детей – стоим на улице, кругом мороз и всё в ясных солнечных лучах. Нас человек тридцать, все раздеты, без шапок. Все в недоумении пытаются понять, что произошло. Постепенно начинаем приходить в себя и понимаем, что во время выклички «и всех и вся» ближе всех к царским вратам стоял кто-то из детей-новичков. То есть из вновь приезжих. И когда архидьякон рявкнул, у него не выдержали нервы. Он в ужасе кинулся к двери. Соответственно в этой панике с ним вместе из храма как горох выкатились и все мы – остальные. Теперь прошло уже много лет, и, вспоминая случившееся, я уже смеюсь не от того, что нас так напугал возглас архидьякона, а пытаюсь увидеть это со стороны, глазами прихожан. Вот была умора: стояли дети на солее, один слабонервный, и вдруг страшный рев – и всех как снесло, прыснули в панике и ужасе за дверь. Еще живы друзья и очевидцы, с которыми мы часто этот момент нашего детства вспоминаем и смеемся.

Особые дни были на Пасху и Рождество. Все ходили славить. Самым главным было, конечно, попасть к наместнику и ректору академии

Особые дни были на Пасху и Рождество. Все ходили славить. Разбивались по группам – пять-семь человек – и шли по кельям. Лавра была другой. Тогда ее отличал дух простоты. Церковь была гонима от властей, и невольно мы, христиане, дорожили друг другом.

Богомолки у часовни. Фото 1964 г.

Самым главным местом славления было, конечно, попасть к наместнику и ректору академии. Это гарантированно две шоколадки и 20 рублей денег. Наместник, отец Платон, зная, что отбоя не будет весть день, старался накопить побольше группу. Надо помнить, что мы, мелочь, ходили славить наряду со взрослыми, но славили отдельно. То есть кроме нас по Лавре ходили и сотрудники академии и лаврского хозяйственного двора. Вход к наместнику чаше всего был открыт из Трапезного храма. Но, бывало, замешкаемся и придем в неурочное время, когда всех уже выпроводили, – дверь из храма могла быть закрыта. Нас это не смущало. Мы стучали в дверь и звонкими голосами читали положенную при входе в монашескую келью молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Если за дверьми не звучало заветное «Аминь», мы повторяли эту молитву множество других раз. Или шли в наместничьи покои со стороны трапезной. Для этого надо было выйти из храма, пройти через проходную и оказаться около братского корпуса. Потом пройти по подклети в конец Трапезного храма и подняться к тем же покоям наместника. Отец архимандрит Платон был человеком очень колоритным. Это о нем говорили, что однажды в прощеное воскресенье он, говоря народу поучительное слово, так зарапортовался, что случайно сказал: «Братья и сестры, кому я должен, всех прощаю». К детям он относился всегда очень приветливо. Выстраивал нас по линейке лицом к иконам, сам становился к нам лицом и предлагал петь. Пели мы, конечно, только тропарь и кондак; когда подросли, стали добавлять колядки. Он подходил к каждому, пытаясь услышать его голос. Потом наступал торжественный момент. На столе стояла стопа с шоколадками. Их было всегда много. Очень много. Может быть, больше сотни. Он брал по шоколадке и каждому с благословением вручал ее. Говоря какое-то назидательное слово. Мы знали, что внутри бумажной упаковки, снизу, между бумагой и фольгой, лежат десять рублей. Это был закон. Выйдя от наместника, мы бежали к ректору. По дороге могли встретиться две-три другие группы. Быстро узнавали, где кто дает и сколько. Могли переметнуться из одной стайки в другую. Такой быстрый разворот, и ты опять идешь к наместнику. И всё повторялось заново. Мне кажется, что они понимали, что здесь дети пришли славить уже, мягко говоря, не первый раз, но великодушно не замечали этого.

Ректором был владыка Филарет, нынешний Минский Первосвятитель. Здесь было несколько иначе. Всё чинно, интеллигентно. Принимал владыка в своем рабочем кабинете, там, где и ныне ректоры работают. Шоколадные пластины также заполняли его стол. Мы становились и пели. Помню, однажды он несколько раз просил нас повторить тропарь и кондак Рождества. Пели мы, конечно, ужасно. Нас было человек десять. Потом, подходя к каждому, он спрашивал: «Ты, брат, из какой епархии?» И оказалось, один из Тульской (ныне иеромонах на Афоне), двое из Ярославской (протоиереи), трое из Струнина Владимирской области (дьякон, архиепископ и игумен), двое из Московской (митрополит и архиепископ) и я, из Загорска, собственно, лаврский. «Да-а, – многозначительно протянул владыка Филарет. – А я-то думаю, почему вы так ужасно поете: кто в лес, кто по дрова? Теперь понял: вы же все из разных епархий. Это от того, что у вас везде напевы разные».

Мы тогда этой остроумной шутки не осознавали. Выходили и с чувством достоинства понимали: вот, мол, действительно, напевы-то у нас, правда, разные. Ну, и конечно, шоколадка с ее внутренней начинкой из красной бумажки. А потом всё шло как по написанному. Сначала бежали к отцу Евлогию (нынешнему митрополиту Владимирскому) – он тогда был еще иеромонах и, как мне кажется, в инспекции в академии. Кабинет его был с левой стороны, если выйти из семинарского храма и повернуть к выходу. Отец Евлогий пускал большими партиями. Мы ждали, когда к нему пойдут славить работники столовой. Протискивались вместе с ними. Потом возвращались в братский корпус Лавры. На Рождество славили три дня, на Пасху – один. В любой точке братского корпуса в его гулких коридорах можно было целый день слышать топот детей и чтение молитвы на вход в келью.

Отец Серафим, зная наше озорство, становился в дверях и фильтровал нас. Одного, второго, третьего – всех осматривал

Особенно хочется вспомнить, как принимал у себя в келье отец архимандрит Серафим. Это потом мы стали понимать, что то был великий муж, молитвенник, участник Пекинской или Алтайской миссии, где практиковалась соборная Иисусова молитва – когда один человек выходит к царским вратам и прочитывает около 30 раз вслух Иисусову молитву, а потом замолкает, и весь храм в тишине творит ее час, два или больше. Мне Господь позднее привел слышать и видеть такое в Англии, в графстве Эссекс, куда я ездил к отцу Софронию (Сахарову), который, кстати, эту практику там в монастыре и ввел. А в те детские годы мы стучали в дверь к любимому нами отцу Серафиму. Он, зная наше озорство, становился в дверях и фильтровал нас. Одного, второго, третьего – всех осматривал, потом мог сказать: «Погоди-ка, ведь ты вроде уже здесь был». Тот проказник, действительно, только что от старца вышел и буквально в дверях развернулся, чтобы войти с новой группой. Но он, что называется, начинал «ротитися и клятися», что, мол, в первый раз, а мы, грешники, все хором поддакивали: «Да, батюшка, он в первый раз, он с нашей группой». «Ну, Бог с вами, – обычно говорил отец Серафим, – начинайте славить». И мы пели и радовались и получали подарки.

Пасха проходила иначе. Славить можно было только один день. Ну, конечно, надо было попасть к первым лицам. Ректор давал неизменно, всё как в Рождество. А вот наместник вкладывал в шоколадку 25 рублей. Для нас, детей, огромные деньги. Надо сказать, что мы тогда плохо в этом понимали. И не было интереса к деньгам. Всё равно мы их отдавали родителям. Но был какой-то праздничный азарт. Мы знали, что это особенные, святые дни, когда можно «завалиться» к епископу и наместнику Лавры как к своим. И тебе были рады.

В большой колокол звонить нелегко. Мало того что язык раскачиваешь до первого удара только к пятому-седьмому качку, но надо еще держать ритм

На второй день Пасхи надо было обязательно попасть на колокольню. Для этого необходимо, конечно, было иметь хорошие отношения с отцом архимандритом Николаем или хотя бы с его помощником иеромонахом Михеем. Звонить давали всем, кого пропускали на колокольню. Звонили первые три дня. Никто не жаловался на какофонию, а таковая, действительно, порой была. Порядок был такой. Периодически, минут через двадцать, звонят лаврские звонари. Здесь всё чинно и красиво. Потом они отдают колокола. Уходят в маленькую будочку на внутреннем балкончике. Остается кто-то из послушников, который берет нас по очереди и учит звонить. Кто постарше, те идут под большой колокол – у них уже есть сила. В большой колокол звонить нелегко. Мало того что язык раскачиваешь до первого удара только к пятому-седьмому качку, но надо еще держать ритм. Казалось бы, такая масса сама должна ходить ритмично, ан нет – чуть резче дернешь, и ритм ускоряется. А в звоне большой колокол – бас, основа мелодии. Послушник объясняет, что веревку надо тянуть с приплясом. Когда язык удаляется – один присест, когда он в дальней от тебя точке – другой. Так постепенно начинаем звонить.

Звонари на лаврской колокольне

С мелкими колоколами своя сложность. Особенно хочется научиться триолям. Это когда фоновые высокие колокола замолкают в момент удара баса. Тили-лили-ли-бум, тили-лили-ли-бум. У кого получается, отец Николай хвалит. Говорит, что послушание звонаря – великое послушание. Звонарь призывает к молитве, к Богу. Снег ли, мороз, слякоть, раннее темное утро зимой или ясное солнечное летом, он поднимается на колокольню и призывает людей к молитве. А на Пасху по всей Руси Великой звучат эти переливы торжества победы над смертью.

Лавра была для нас, детей, и местом питания, и местом воспитания. Питаться мы старались ходить на братскую трапезу. Собственно, попасть на трапезу было несложно, практически пускали всех мужчин, кто сколько-нибудь относился к Лавре. Это то, что касалось второй трапезы. Она обычно была для трудников и начиналась после братской. Но вот попасть за братскую трапезу, то есть ту, которая начиналась после чина о Панагии, где можно было пообедать со всей братией, считалось особенно удачным.

Трапезный храм Троице-Сергиевой лавры. Фото 1960 г.

Это общая молитва, рассаживание братии по своим местам, потом чинное чтение житий святых, смена блюд, всё с благоговением и вниманием. Наконец традиционный перерыв во время трапезы, когда братия встает и вспоминает событие XV века, благословение их монастыря другом и соподвижником преподобного Сергия святителем Стефаном Пермским. Всё это влагало в молодые души священный трепет и благоговение, осознание, что ты принадлежишь к великой и могучей культуре Руси – Святой Руси. Это было лучшей проповедью и поучением.

Запомнился случай, происшедший на трапезе, – смысл его мы осознали много позднее

Когда получалось проскользнуть на первую трапезу, мы старались садиться куда-нибудь подальше от глаз наместника. Сидишь между двух монахов, издалека тебя не видно. Запомнился случай, происшедший на трапезе, который мы иногда и сейчас вспоминаем с друзьями. Смысл его мы осознали много позднее, но тогда это было нечто необычайное для нас. Наместник всё тот же архимандрит Платон. Всё шло как обычно, братия пришла от Божественной Литургии, помолилась и села вкушать пищу. Нарочитый чтец взял благословение у наместника и начал положенное чтение. Через несколько минут в полной неожиданности для всех наместник Платон во весь голос, перебивая чтеца, вдруг произнес: «Ну, да я дурак, а вы умные. Вот такие вы умные, а ведь не вас Господь поставил меня пасти, а меня над вами. Вы на моем наместничьем месте были? Нет! Узнали бы, как это сладко! И что вы добились своими кляузами да сообщениями? Теперь и я нервный, и у вас душа не на месте. А ведь апостол Павел говорил: “Друг друга тяготы носите и так исполните закон Христов”. Что же ваш ум вам этого не подсказал, а мне, дураку, приходится вам это напоминать?! И Иуда в Гефсиманском саду лез Христа целовать. Это и было знаком его предательства. А мы, ученики Христовы, не должны так поступать. И запомните: бегите скорее на исповедь, а то Господь истяжет душу за этот грех…» Вся эта тирада звучала в полной тишине. «Ну что замолк? – обратился наместник к чтецу. – Читай, что ты там читал!» И дальше всё пошло по своему чину. Помню, на меня это страшно подействовало. Особенно слова наместника, которого мы и боялись, и чтили, сказанные вот так в сердцах и открыто: «Да я дурак».

Позднее мы стали понимать, что нелегко было братии в эти годы, кто-то «постукивал», но всё равно такое по-детски искреннее разбирательство свидетельствовало и о большой простоте, царившей тогда в монастыре.

А как действовали на души детей проповеди архимандрита Феодорита! Он, наверное, был лучший лаврский проповедник в те годы. Примеры из его проповедей я помню до сих пор. Его зычный, хрипловатый, несколько со скрипом голос разносился по всем уголкам Успенского собора или Трапезной церкви. При этом храмы еще не были отделены перилами от народа. Люди стояли сразу за солеей. И в Успенском, и в Трапезном народ набивался от дверей до солеи. Это позднее отделили переднюю часть Трапезного храма для духовенства, равно как и половину Успенского собора. Тогда проповедник стоял лицом к лицу с прихожанами. Дикция отца Феодорита была ясной, каждое слово ложилось на сердце. Среди слушающих были тишина и внимание, изредка перерываемые всхлипыванием и подавленным рыданием кающихся сердец.

Помню, однажды после проповеди отец Феодорит зашел в алтарь. Всё служащее духовенство было в молчании от услышанной проповеди. Отец наместник спросил вошедшего: «Научи молодых, отец: что ты ставишь за главное в твоих проповедях?» Отец Феодорит, подумав, ответил: «Я стараюсь к каждой проповеди найти яркую историю, душеспасительный пример из жития святых, подвижников благочестия или другой христианской литературы, чтобы этот пример и лег на душу».

Запомнились проповеди отца Марка (Лозинского). Он рано умер. Поговаривали, что перед смертью он сказал: «Я смерти не боюсь. Даже как-то интересно, как это всё произойдет. Я был правильным монахом, Господь благ и простит меня».

Со страху этот малыш залез в одну кастрюлю, а другую перевернул и накрыл себя, держа ее за ручки

Хорошо говорил проповеди иеромонах Евлогий, будущий митрополит Владимирский и Суздальский. Вспоминаются события тех лет, когда он нес послушание помощника инспектора в семинарии. Мы, дети, периодически ходили туда в столовую. Это было в невоскресные дни. В среду и пятницу после акафистов в семинарском храме и Троицком соборе. Встреча с ним не предвещала ничего хорошего. Он был с нами строг, что, собственно, ему и полагалось как блюстителю административного порядка по должности. Планировка семинарской столовой была тогда другой. Здание было вдвое уже, зал приема пищи заканчивался, потом справа шла лестница на второй этаж, где жили иностранные студенты, далее шла кухня, которую пересекал коридор, и за кухней были два выхода из здания в обе его стороны. Мы всегда приходили на кухню, и сердобольные повара давали нам порции. Если в коридоре появлялся кто-либо из администрации, мы успевали ретироваться, бежали по коридору в противоположное направление и выскакивали из здания столовой из боковых дверей. Но однажды произошел такой казус. Кто-то запер эти двери, ни вправо, ни влево из здания выйти было невозможно. Мы же, надеясь на всегда заготовленный отход, сидели в хлеборезке и уплетали свои порции. Вдруг кто-то сообщил, что идет помощник инспектора. Все кинулись к выходам, но двери оказались на замке. Ребята метались по подсобкам кухни, чтобы где-нибудь себя заховать. Один ребенок невысокого роста остался без укрытия. Однако прямо на самом видном месте в конце коридора стояли большие пустые лагуны – алюминиевые кастрюли, в которых варили пищу. Со страху этот малыш залез в одну кастрюлю, а другую перевернул и накрыл себя, держа ее за ручки. В это время приходит в конец коридора помощник инспектора и, пригласив шеф-повара, что-то стал обсуждать с ней. Буквально у них под ногами оказались те лагуны, в которых сидел малец. Так бы всё и прошло, но у него затекли руки, и он решил их убрать, а перевернутую кастрюлю опустить на голову. Это движение заметил помощник инспектора и, отскочив, произнес: «Это что здесь такое?» Малец, поняв, что он раскрыт, снял с себя кастрюлю, вылез из другой и с самым благоговейным видом, как будто ничего не произошло, подошел к администратору и, сложив подобающе руки, вежливо попросил: «А, батюшка, благословите, пожалуйста». Помощник инспектора, обомлев от сцены, машинально перекрестил его. И еще не успел прийти в себя и рот открыть, как мальца ветром сдуло. Он улетел в освободившийся теперь в сторону семинарии проход.

Но была еще другая Лавра – подземная, о которой знали только мы, дети, и вспоминать которую сейчас приходится порой с содроганием. Она отчасти жива еще и теперь. Достаточно сказать, что более чем через 40 лет после описываемых событий, в 2011 году, когда в Московской духовной академии проводились ремонтные земляные работы, по просьбе владыки ректора мне звонили в Брюссель, чтобы выяснить, куда идет подземный сток, начинающийся у академической библиотеки. Да, этот сток идет вдоль всей дороги, мимо Предтеченского храма к лаврской проходной.

Это было нашим любимым занятием – искать в Лавре подземные ходы и лазить по ним в поисках приключений

За этим ответом столько пережитой детской романтики, а для взрослых – неслыханной глупости и безумия. А между тем это было нашим любимым занятием – искать в Лавре подземные ходы и лазить по ним в поисках каких-то приключений. Так, один ход начинался со стороны бывшей типографии, той, что за стенами Лавры, за Винной башней. Лаз в этот ход виден знающему человеку и ныне. Сначала он идет прямо по направлению к центру монастыря. Примерно через несколько десятков метров он отвесной шахтой поднимается вверх. Надо думать, что это обычная вентиляционная система, но помню, как долго мы ее обследовали. Сложность заключалась именно в ее вертикальности. Бывало, долезем мы до подъема вверх и гадаем, как можно подняться выше. Наконец, ничего не придумав, решили однажды попытаться пролезть, просто упираясь ногами в стенки хода. И это удалось. Примерно на высоте трех метров вертикальные стены шахты стали неровными, то здесь, то там выступали более длинные кирпичи, на которые можно было опереться ногой. Весь подъем был, как мне кажется, метров пятнадцать. Конечно, не очень приятно лезть вверх по узкой шахте, понимая, что над тобой еще таких трое карабкаются ввысь. И всё это почти в полной темноте.

Успенский собор. Фото 1964 г.

Наконец сверху забрезжил свет. Мы поднимаемся выше. Сверху испуганным истошным шепотом кричат: «Тише вы там, не пыхтите». Шахта несколько расширяется. Выбираемся из лаза в какую-то комнату-камеру. У нее под потолком видим маленькое световое отверстие. Приглядываемся. Начинаем понимать, что это обычная вентиляционная решетка, повернутая к нам задней стороной. То есть мы где-то в вентиляции. Но где? Приподнимая друг друга, заглядываем по очереди в узкие щели этой решетки. И что же мы видим за ней? Зал с экспонатами Загорского исторического музея. По залу ходят редкие посетители, а в углу сидит женщина и периодически косится в наш угол под потолок. По-видимому, мы всё же шумели! Теперь, полуиспуганные, полурадостные, мы спешим обратно. И вот тут-то понимаем, что дорога в обратный путь намного труднее. Во-первых, не знаешь, куда ставить ноги, а во-вторых, тебе почти каждую минуту кто-то бьет ботинком по голове. Когда начинаются гладкие поверхности стен, думаешь: «Ну всё, уже близко», – и прыгаешь вниз. Сейчас бы сказал: ужас! – а тогда было ничего, даже никто не покалечился.

Другой ход шел от почты в сторону Трапезного храма. Это, наверное, был дренажный слив, но очень большой, так что по нему свободно можно было идти в рост и при желании разойтись двум человекам. Ход обнаружился случайно: в одном месте случился обвал. Он был незаметен стороннему взгляду, так как находился в высокой траве. Но мы, дети, сразу его заприметили. Он идет во двор монастырского корпуса. Там раньше было нечто вроде газона-клумбы. И около нее вделанные в асфальт решетки. Так мы часто смотрели снизу из этих решеток на двор Лавры и на балкон Трапезной церкви. Но у этого подземного хода была одна очень неприятная особенность. Там всегда бегали крысы. По-видимому, они через него лазили на братскую кухню или продуктовый склад, которые как раз здесь рядом наверху и находились. Крысы были очень большие. Нас они не трогали. Когда мы приближались по ходу, они отступали, насколько могли, но потом, уже припертые к стене, они молниеносно кидались в нашу сторону и стремглав проносились у нас под ногами, порой неприятно ткнувшись носом об ногу.

Ход очень низкий, лезем почти ползком. Убеждаем Алексея, чтобы он попробовал опять протиснуться. Он пытается, лезет и… застревает

Однажды наше подземное путешествие прошло довольно жутко. Ход начинался за Патриаршими покоями, точнее – между покоями и стеной с братскими кельями. Вход в него был довольно прост. Надо было подойти к покоям и у самой стены поднять люк с ручкой, за которым начинался спуск в подземелье. Он сначала шел вниз к башне с воротами. Там, на той стороне лаврской стены, был другой ход, о котором мы знали. Он проходил очень глубоко в толще земли, и из него можно было выбраться, так как в земле нами была прорыта довольно длинная нора. Поначалу мы предполагали, что выйдем именно через нее. Но оказалось, дойдя до середины стены, наш ход повернул налево и пошел как раз вдоль нее. Периодически проход перегораживали какие-то основания кирпичных столбов-колонн. Теперь я предполагаю, что их сделали позднее, при строительстве стен. Это были какие-то фундаменты. Мы лезли ниже их. Через каждые восемь-десять метров у нас на пути возникал такой столб, который фактически перегораживал подземный ход. Но сбоку оставался узкий лаз, через который можно было проникнуть далее. Так не без труда мы успешно продвигались вперед. Но у нас стали заканчиваться свечные огарки. Здесь замечу, что мы всегда лазили с огарками. Набрав их в храме в ящиках для отгоревших свечей. Перед нами встала дилемма: двигаться вперед или возвращаться обратно? Последним лез наш друг Алексей Попов. Он был несколько полнее нас всех по комплекции. И когда мы решили, что на этот раз хватит, продолжим в другой раз, мы развернулись, и первым в движении стал Алексей. Всё шло обычным путем. Но мы не рассчитали время и выбирались с почти догоревшими свечами. Наконец они потухли. Полная темнота и тишь. Только мы сопим и на ощупь пытаемся выбраться из узкого лаза. Приближаемся к очередной колонне-столбу, и впереди ползущий приятель сообщает, что он не может выбраться. Все остальные заперты сзади. Ход очень низкий, лезем почти ползком. Убеждаем его, чтобы он пробовал опять. Он пытается, лезет и застревает. Голова с той стороны колонны, ноги с нашей. Начинается паника…

Помню, все как-то нервно зашевелились, кто-то кому-то ботинком попал в лицо. Поднялась пыль, дышать стало нечем. Мне как-то стало очень тяжело на животе, и я перевернулся на спину. В нос стала попадать пыль, и я с ужасом понял, что из-за тесноты не могу перевернуться обратно на живот. Становилось страшно.

Потом, идя по жизненному пути и вспоминая это событие моего детства, я всегда представлял, что, наверно, вот так тяжело и страшно находиться в гробу. Кто там поможет?! Только Бог. Мы молились в голос, кто как мог. И это в полной темноте. Потом паника поутихла. И наш друг Алексей благополучно вылез… обратно. Застряв в первый раз, он понял, как можно пролезть. Когда пролезаешь в узкое отверстие, очень важно выбрать, какую руку выдвинуть вперед, чтобы потом правильно сгруппировать всё тело. Он не с той руки стал пробираться в лаз…

Фото 1964 г.

Когда мы выбрались на поверхность, был уже вечер. Надо сказать, что все наши подземные приключения мы всегда начинали после Литургии. После того как отстоим Божественную Литургию.

Но однажды подземный ход сослужил нам добрую службу. Дело было на Пасху. В те годы вечером, в Страстную субботу, у ворот Лавры выставляли пикеты из дружинников и других «сознательных» граждан (говорили даже: из «гороно» – до сих пор плохо понимаю это странное слово), которые не пропускали в Лавру на богомолье молодежь и особенно детей. Тем не менее, народ валил посмотреть на крестный ход. Мы, дети, знали, что проходить надо еще засветло. Но перспектива долго болтаться по Лавре в ожидании ночной службы была мало привлекательной. Поэтому каждый оттягивал время. Нужно было пройти и не слишком рано – засветло, днем, – и не слишком поздно – вечером, до выставления пикетов. Так в том году случилось, что как-то мы все опоздали. Может быть, пикеты выставили очень рано. Но когда я подошел к Успенским воротам Лавры, к огорчению для себя увидел целую группу детей, уныло толпящуюся напротив пикетчиков. Нас не пускали. Все наши «дяденька, пожалуйста» ничего не давали. А между тем нас становилось уже достаточно много. Наконец нам объявили, что если мы не уйдем, то «всех заберут в милицию».

Тогда в наши головы пришла отчаянная мысль. Здесь добавлю, что мы никогда не говорили взрослым, что лазаем под землей. Никто об этом даже не догадывался. Да и не все дети были в это посвящены, мы хранили это как нашу тайну. Ну, а тут дело требовало, чтобы мы пожертвовали этим знанием, известным только посвященным, и открыли его всем. Наша небольшая группа отошла в сторону и провела быстрый совет: забираем всех и ведем их через подземный ход. Решено!

Теперь надо было выбрать способных и нетрусливых. Всем согласным было приказано молчать и никому не рассказывать о случившемся. Мы отправились в путь.

За Утичьей башней, около корпуса заочного сектора (раньше это была какая-то контора), начинался наш самый короткий подземный ход, из которого можно было проникнуть в подвальные помещения указанной башни. Двое бывалых пошли вперед, двое остались в замыкающих. Мы спустились под землю, закрыли за собой вход и медленно, в абсолютной темноте, стали пробираться в необходимом нам направлении. Шли мы долго. Кто был в первый раз, боялись и хватались за руки. Конечно, когда мы там ходили со светом, всё казалось быстрее и проще. А тут идешь, вытянув перед собою руки и медленно переставляя ноги, так как пол неровный, да еще какие-то трубы приходится периодически переступать. Наконец мы выбрались. На улице было уже темно. Пройдя через академическую проходную, мы подошли к Успенским воротам и изнутри Лавры стали смотреть на не пустивших нас пикетчиков. Грязные, но торжествующие.

Пикетчики нас не видели: они стояли к нам спинами. Наконец кто-то увидел нас и закричал: «Вон они уже в Лавре!»

Пикетчики нас не видели: они стояли к нам спинами. Наконец с той стороны кто-то из оставшихся детей увидел нас и закричал: «Вон они уже в Лавре!» Пикетчики развернулись и с недоумением уставились на нас. А мы довольные и победившие кинулись врассыпную, на богослужения, каждый в свой храм.

Все эти, мягко сказать, опасные проказы происходили на фоне постоянных посещений богослужений. Даже как-то странно и нелепо сочетаются эти два факта, а меж тем в те годы я очень часто бывал на службах. Можно сказать, даже чаще, чем во все последующие. В доме было заведено, что всенощная в субботу и воскресная Литургия неукоснительно посещались всеми членами семьи. Кроме этого я очень любил акафисты нараспев и посещал их в среду в академии, а в пятницу и в воскресенье вечером в Троицком соборе у преподобного Сергия.

Источник