Что значит квасной патриотизм
Квасной патриотизм — значение фразиологизма?
Фразеологизм «квасной патриотизм» давно ушел из обихода русского человека, хотя является весьма интересным. Раскроем его происхождение и смысл.
Первое упоминание о «Квасном патриотизме» относится к 1827 г., когда князь П. А. Вяземский опубликовал в журнале «Московский телеграф» свои «Письма из Парижа».
Князь приписал себе авторство данного выражения и обозначил его, как безусловную хвалу всего, что свое.
В таком значении «квасной патриотизм» относится к человеку, который:
Обычно «квасной патриотизм» противопоставляется патриотизму истинному, основанному на любви к Родине и готовности пожертвовать
личными интересами ради нее.
В большинстве случаев фразеологизм рассматривается для иронического обозначения фальшивого и показного патриотизма.
В основе чего упрямая приверженность русского народа к бытовым национальным мелочам. Это проявляется в любви ко всему, что свое и отвержению всего чужого — без разбора.
В XIX веке, когда выражение было в ходу, смысл в него вкладывался именно такой, ироничный.
Синоним выражения «квасной патриотизм» — показной патриотизм.
А в ряде случаев и неприязненно высмеивающий. Особенно, если звучало это из уст Западников (направление общественной и философской мысли, основанное на уважении к европейским законам и достижениям).
Однако есть и другие, редкие варианты толкования.
Когда значение фразеологизма сводится к патриотизму, безусловными ценностями которого являются традиционные формы русского быта (обычаи, одежда и т.п.). При этом квасным патриотом называют почтенного сторонника традиционных форм русской жизни. Отмечается, что такого звания удостаивались интеллигентные люди.
Портрет квасного ура-патриота. Пять признаков
Здравствуйте, дорогие подписчики и гости канала! Сегодня поговорим о таком явлении, как «квасной» патриотизм и составим портрет типичного ура-патриота, используя пять признаков, ярко характеризующих сего персонажа.
Что вообще такое «квасной», или ура-патриотизм? Википедия дает определение:
Прошу обратить внимание на последнюю букву «и» в цитате, которая говорит, что бороться нужно именно с отрицательными чертами государства, а не с ним самим. Это важно.
В общем, квасной «патриот» слепо верит государству и превозносит все отечественное, закрывая глаза или откровенно игнорируя то сомнительное и нехорошее, что имеется или происходит в родной стране.
Итак, вот вам пять обещанных признаков-установок настоящего квасного патриота:
1. Путать величие с величиной
2. Путать единство духа с коллективной вонью
Про это еще Фазиль Искандер говорил, сформулировано из его знаменитой цитаты:
Бывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство духа.
3. Агрессивно относиться к любой критике
4. Безусловно верить всему, о чем вещает телевизор
5. Бесконечно придумывать все новых и новых врагов, однако защищать будет лишь только лапшу на своих ушах
Этот пункт призван описать такое явление, как «диванные войска». За последние годы количество «врагов России» (по соображениям ура-патриотов) только растет и вообще они мешают жить трудовому народу! Когда-то в ходу было выражение «враг народа», которое в «темные годы» Советского Союза пришлось ко двору, а вот сейчас этих «неприятелей» набрался целый зверинец:
И вот, наша диванная пехота готова всех порвать и уничтожить, особенно после приема на грудь дешевой «огненной воды». Однако в реальном мире эти деятели никуда дальше своей серой улицы не побегут, но свою родную лапшу на ушах они будут защищать до. хрипоты! Почему так?
Объяснение вместо заключения
Дело, видимо, в простой бытовой психологии. Человек умный, сильный и деятельный сам руководит своей жизнью и все промахи и неудачи приписывает себе, полностью неся за них ответственность. Человек же слабый, «жертва обстоятельств», постоянно пеняет на других «нехороших» людей, на государство, на погоду. Короче виноваты все, но только не он.
Так и у наших квасных ура-патриотов. Во всех бедах страны виноваты придуманные враги и кто угодно, но только не они сами с руководством государства. Очень они любят кричать: валите из страны! Чемодан-вокзал-Европа! Без вас воздух будет чище!
Не будет. Без думающих и рефлексирующих людей, настоящих патриотов своей страны, которые не ищут виноватых, а сами думают, что нужно стране, Родина просто загнется. Поиски виноватых и кричащие лозунги не спасут. Только разумные действия без оглядки на «виновных» приведут нашу страну к процветанию.
zotych7
zotych7zotych7
Квасной патриотизм
«Выражение квасной патриотизм шутя пущено было в ход и удержалось», – писал князь Петр Андреевич Вяземский в «Старых записных книжках».
В ход его пустил сам Вяземский. В 1827 году в № 11 «Московского телеграфа» за подписью «Г. Р. – К.» была помещена его рецензия на книгу Франсуа Ансело «Шесть месяцев в России» (Париж, 1826). В заключении этой, весьма подробной рецензии Вяземский писал:
Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что свое. Тюрго называл это лакейским патриотизмом, du patriotisme d’antichambre. У нас его можно бы назвать квасным патриотизмом. Я полагаю, что любовь к отечеству должна быть слепа в пожертвованиях ему, но не в тщеславном самодовольстве: в эту любовь может входить и ненависть. Какой патриот, которого бы он народа ни был, не хотел бы выдрать несколько страниц из истории отечественной и не кипел негодованием, видя предрассудки и пороки, свойственные его согражданам? Истинная любовь ревнива и взыскательна. Равнодушный всем доволен, но что от него пользы? Бесстрастный в чувстве, он бесстрастен и в действии.
Пять лет спустя известный журналист и писатель Николай Полевой заявил: «…Квасного патриотизма я точно не терплю, но Русь знаю, Русь люблю (…)» (предисловие к роману «Клятва при Гробе Господнем», 1832). С тех пор выражение «квасной патриотизм» нередко приписывалось Полевому.
В 1840-е годы Белинский в полемике со славянофилами ввел выражение «квасные патриоты», впервые – в серии статей «Россия до Петра Великого» (статья 2-я, 1841). В 1846 году он писал:
«…У нас так много квасных патриотов, которые всеми силами натягиваются ненавидеть все европейское – даже просвещение, и любить все русское – даже сивуху и рукопашную дуэль» («Мысли и заметки о русской литературе»).
Словно бы продолжая мысль Белинского, Вяземский замечает:
«В этом [квасном] патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен: упаси Боже от него! Он помрачает рассудок, ожесточает сердце, ведет к запою, а запой ведет к белой горячке. Есть сивуха политическая и литературная, есть и белая горячка политическая и литературная» («Старая записная книжка»).
Близкое по смыслу выражение «казенный патриотизм» принадлежит Герцену. Обращаясь к славянофилам, он говорил: «…Ваш независимый патриотизм (…) близко подошел к казенному» («“Колокол” и “День”», статья в «Колоколе» от 10 июля 1863 г.).
Стоит сказать еще о французском предшественнике «квасного патриотизма», поскольку этот сюжет не исследован толком ни у нас, ни во Франции.
Значение французского «le patriotisme d’antichambre» – где-то между «квасным патриотизмом» (когда речь идет о целых народах) и «местечковым патриотизмом» (когда речь идет об отдельных провинциях и городах). Вяземский, по всей вероятности, взял это выражение у Стендаля, который трижды приводил его со ссылкой на выдающегося экономиста и государственного деятеля Жака Тюрго (1727–1781). В трактате Стендаля «О любви» (1822) читаем:
«…варварский плод, нечто вроде Калибана, чудовище, исполненное бешенства и глупости: патриотизм передней, как выражался г-н Тюрго по поводу “Осады Кале” (…). Я видел, как это чудовище заставляло тупеть самых умных людей». «Одной из форм этого патриотизма является неумолимая ненависть ко всему иностранному» (перевод М. Левберг и П. Губера).
Раннее печатное упоминание о «патриотизме передней» мы находим в сочинении Жана Антуана Кондорсе «Жизнь Вольтера» (1789). Здесь патриотизм вольтеровских трагедий противопоставляется «патриотизму передней, который ныне столь преуспел на французской сцене».
В 1812 году был опубликован 1-й том «Литературной корреспонденции» Мельхиора Гримма – рукописного журнала XVIII века, который рассылался европейским государям. В составлении «Корреспонденции», кроме Гримма, видную роль играл Дени Дидро, причем можно полагать, что статьи о театре писал именно он. В номерах «Корреспонденции» за 1770–1771 гг. неоднократно говорилось о «патриотизме передней», всякий раз со ссылкой на Тюрго.
В январе 1770 года на сцене «Комеди Франсез» состоялась премьера одноактной комедии Никола Шамфора «Купец из Смирны». В «Литературной корреспонденции» за этот месяц отмечалось, что в комедии больше всего раздражают «плоские и преувеличенные похвалы французскому народу, которые встречаются здесь на каждом шагу, – похвалы, на которые не скупятся наши второразрядные авторы в доказательство своего патриотизма. Г-н Тюрго, интендант Лиможа, называет это патриотизмом передней. Ничто не способно более унизить великую нацию и способствовать ее разложению, чем это нескончаемое обилие пошлых похвал (…)».
В мартовском номере «Корреспонденции» за тот же год сообщалось о выходе в свет сборника из двух трагедий Пьера Лорана де Беллуа: «Гастон и Баярд» (напечатанной впервые) и «Осада Кале» (1765). О предисловии к первой из этих трагедий автор «Корреспонденции» высказался в самых нелестных выражениях и, между прочим, заметил: «Именно о «Предисловии к “Гастону и Баярду”» г-н Тюрго, интендант Лиможа, сказал, что оно отдает патриотизмом передней». (Хотя, как мы видели выше, это выражение встречалось в «Корреспонденции» двумя месяцами раньше.)
Наконец, в майском номере за 1771 год появился отзыв на постановку «Гастона и Баярда» в «Комеди Франсез». Патриотический пафос трагедии автор «Корреспонденции» расценил как «патриотизм передней, как его называет Тюрго, столь же вульгарный, сколь и ребяческий».
Стендаль (который, несомненно, был знаком с первым томом «Корреспонденции») относил высказывание Тюрго не к «Гастону и Баярду», а к «Осаде Кале» – вероятно, потому, что эта трагедия гораздо дольше держалась в репертуаре. Во втором издании путевых очерков «Рим, Неаполь и Флоренция» (1826) Стендаль писал:
«Мудрец Тюрго, который любил свою страну и в лести ей видел лишь промысел мошенников и глупцов, назвал патриотизмом передней энтузиазм дураков, восхищавшихся пошлыми комплиментами господина де Беллуа.
Бонапарт подражал Беллуа и, пожелав поработить французов, наградил их именем “великого народа”; (…) он находил недостойным, чтобы пишущие историю признавали изъяны или ошибки своей страны».
В трактате «О любви» Стендаль говорит о «патриотизме передней» как о свойстве итальянского национального характера, тогда как французы XIX века, вообще говоря, от этого недостатка освободились.
Проспер Мериме так не думал. В «Письме из Мадрида» от 25 октября 1830 г., опубликованном в журнале «Revue de Paris», он писал: «…патриотизм передней столь же силен в Испании, как и во Франции».
«Патриотизм передней» не стал идиомой французского языка и ныне упоминается почти исключительно в связи со Стендалем. Меткому выражению Вяземского повезло куда больше.
Клиент всегда прав
27 апреля 1905 года в журнале «Фермерское хозяйство» (Де-Мойн, штат Айова) была опубликована статья «Краткая история посылочной торговли». Здесь излагались принципы, которыми руководствуется этот вид бизнеса:
Прежде всего: «Заботься о клиенте – служи клиенту». (…) Каждого из тысяч из сотрудников учат добиваться того, чтобы клиент остался доволен, независимо от того, прав клиент или нет. На первом месте всегда клиент.
3 сентября того же года бостонская «Санди геральд» поместила статью «Скромный миллионер». Речь шла о Маршалле Филде (1834–1906), владельце сети магазинов в Чикаго. Здесь говорилось: «Мистер Филд придерживается теории, что “клиент всегда прав”».
В 1911 году Г. Н. Кассон в книге «Реклама и продажи» писал: «Одно из величайших открытий, сделанных Маршаллом Филдом, самым талантливым торговцем в Соединенных Штатах, было: “Клиент всегда прав”».
Годом раньше увидела свет юмореска «Следуя заповеди Маршалла Филда “Клиент всегда прав”»:
Два молодых сотрудника большого универмага беседуют за обедом:
– Ну, сколько раз ты потерял работу сегодня?
– Сегодня был легкий день. Меня уволили только шесть раз.
Их третий приятель слушает эту удивительную беседу с выражением изумления на лице.
– Тут, видишь ли, вот какое дело, – поясняет первый. – Том служит в должности парня, которого увольняют. Не проходит и часа, чтобы какой-нибудь раздраженный клиент не потребовал вызвать сотрудника, который отвечает за допущенную ошибку. Тут-то и появляется Том. Ему говорят, что ошибка – его упущение, и что в его услугах более не нуждаются. Том с убитым видом уходит и ждет следующего вызова.
(Из рекламной газеты «Printers’ Ink» (Нью-Йорк) от 16 марта 1910 г.)
Позднее этот слоган нередко приписывали Гордону Селфриджу (1857–1947), который с 1879 по 1901 год работал в компании Филда, а затем основал собственную сеть магазинов в США и Англии.
Не позднее 1908 года в Англии появился девиз гостиниц «Ритц», принадлежавших швейцарцу Сезару Ритцу (1850–1918): «Клиент никогда не бывает неправ» – «Le client n’a jamais tort» (франц.). Считалось, что если клиент ресторанов Ритца жаловался на принесенное ему блюдо или вино, эти блюда и вина немедленно, без всяких вопросов, заменялись другими.
Любопытно, что немецкий вариант американского слогана поначалу также связывался с посылочной торговлей: «В посылочной торговле еще больше, чем в других областях предпринимательства, действует принцип: клиент – это король [der Kunde ist König]», – указывалось в еженедельнике «Der Papier-Fabrikant» (1927, № 48).
В Японии клиент стоит еще выше: «Клиент – это бог».
Аксиома о безусловной правоте клиента звучала странно для советского уха. В 1962 году журналист, вернувшийся из поездки в Варшаву, сообщал читателям, что здесь «большой популярностью пользуются разнообразные кампании и “недели”, проходящие под лозунгом “Береги чужие нервы”, “Будь вежлива”, “Клиент всегда прав” и т. д. Это для нас непривычно…» (В. Ушаков, «Здравствуй, сирена!» в журн. «Простор». 1962, № 5).
И лишь с появлением рыночной экономики формула «Клиент всегда прав» стала у нас столь же обычной, как и во всем остальном мире.
То, что клиент всегда прав, не значит, что он всегда знает, что ему нужно. В «Бюллетене» Национальной ассоциации розничной галантерейной торговли (США) за март 1928 года говорилось:
«Когда клиенты приходят в наши магазины, они не знают, чего хотят; они узнаю́т это к тому времени, когда уходят».
Того же мнения был Стив Джобс. В сентябре 1982 года один из сотрудников фирмы «Макинтош» спросил своего шефа, собирается ли он исследовать предпочтения потребителей.
– Нет, – ответил Джобс, – потому что потребитель не знает, чего он хочет, пока мы ему это не покажем.
(Согласно книге Уолтера Айзексона «Стив Джобс», 2011.)
В Германии также было предложено уточнение: «Клиент – это король, но не диктатор».
По канве слогана «Клиент всегда прав» американцы создали несколько новых, в том числе:
Психиатрия – единственный бизнес, в котором клиент всегда не прав.
Я стал полицейским, потому что с детства мечтал о профессии, в которой клиент всегда не прав.
КВАСНОЙ ПАТРИОТИЗМ
Выражением квасной патриотизм метко обозначено общественное явление, противоположное истинному патриотизму: `упрямая, тупая приверженность к бытовым мелочам национального быта’ (см. Ушаков, 1, с. 1346).
Образ, легший в основу этого выражения, внутренняя форма этой фразы раскрываются в таких стихах поэта Мятлева, автора «Сенсаций и замечаний г-жи Курдюковой»:
Патриот иной у нас
Закричит: «дюквас, дюквас,
Дю рассольник огуречный»,
Пьет и морщится сердечный;
Ме се Рюс, э ву саве:
Надобно любить родное,
Дескать, даже и такое,
Что не стоит ни гроша! 109
Намекая на ту же этимологию выражений квасной патриотизм, квасной патриот, В. Г. Белинский писал К. Д. Кавелину (22 ноября 1847 г.): «Терпеть не могу я восторженных патриотов, выезжающих вечно на междометиях или на квасу да каше» (Белинский 1914, 3, с. 300; ср. сл. Грота — Шахматова, 1909, т. 4, вып. 3, с. 710).
Ср. в «Евгении Онегине» Пушкина:
Им квас как воздух был потребен.
Потребность в ироническом «крылатом слове» для обозначения фальшивого, показного официального и в то же время мелочного «русофильства» — в отличие от глубоко прочувствованного народного патриотизма — особенно остро выступила в начале XIX в. в период Отечественной войны с французами и последовавших за нею политических движений среди революционно настроенной русской интеллигенции.
П. А. Вяземский также боролся против лицемерного, модного, слепого преклонения перед всем национальным, русским (см. «Моск. телеграф», 1826, ч. 7, с. 185; ср. также «Моск. телеграф», 1829, ч. 25, с. 129).
Ср. у В. А. Жуковского в эпиграмме:
Наевшись щей, напившись кваса,
Их разобрал патриотизм.
Вот для характеристики такого обрядового патриотизма и таких формалистов национального благочиния появились в «Московском телеграфе» второй половины 20-х и вошли в широкий литературный оборот в 30-е годы выражения квасной патриотизм, квасной патриот. Они затем расширили и углубили свое значение и применение, став острым, презрительно ироническим прозвищем как официального, казенного патриотизма сторонников политики Уваровых и Бенкендорфов, опиравшейся на лозунг «православие, самодержавие, народность», так и реакционного народничества славянофилов.
Вопрос об авторе, изобретателе выражения квасной патриотизм до сих пор еще остается спорным. Впрочем, вопрос об авторстве этого выражения все более и более склоняется в сторону П. А. Вяземского, хотя и для его конкурента — Н. А. Полевого тоже сохраняются веские шансы на первичное изобретательство в этом фразеологическом кругу. М. И. Михельсон в своих сборниках «ходячих и метких слов» не интересовался временем рождения и обстановкой распространения слова. По поводу выражения квасной патриотизм, квасной патриот он лишь отметил случаи их употребления в романе П. Д. Боборыкина «Китай-город», в «Воспоминаниях» известного составителя французско-русских и русско-французских словарей Н. Макарова, в «Литературных и житейских воспоминаниях» И. С. Тургенева и в «Сенсациях г-жи Курдюковой» Мятлева (Михельсон, Свое и чужое, 1912, с. 331). Таким образом, самая ранняя хронологическая грань, устанавливаемая этим материалом из истории употребления выражений квасной патриотизм, квасной патриот, относится к 40-м годам XIX столетия.
Займовский в своей книге «Крылатое слово» (с. 179) сопровождает объяснение выражения квасной патриотизм такими хронологическими справками об его происхождении: «Впервые слово квасной патриотизм употреблено было, кажется, А. Н. Мухановым в июле 1832 г., в его ”Дневнике“. Тургенев впервые употребил его в 1852 г., по сообщению Авдотьи Панаевой». Эти замечания лишены всякого основания. Так как выражение квасной патриотизм уже в 30—40-х годах глубоко вошло в язык Белинского и Гоголя, то оно было, конечно, обычным и для языка юного Тургенева. Авдотья Панаева рассказывает в своих воспоминаниях о такой беседе между Тургеневым и Некрасовым. Тургенев превозносит европеизм. «Я. квасного патриотизма не понимаю. При первой возможности убегу без оглядки отсюда, и кончика моего носа не увидите!». Некрасов: «В свою очередь и ты предаешься ребяческим иллюзиям. Поживешь в Европе, и тебя так потянет к родным полям и появится такая неутолимая жажда испить кисленького, мужицкого квасу, что ты бросишь цветущие поля и возвратишься назад, а при виде родной березы от радости выступят у тебя слезы на глазах» (Панаева, 1928, с. 282).
Мнение о том, что Н. А. Полевой изобрел выражение квасной патриотизм, крепко держалось и в некоторых кругах русской интеллигенции 40-х годов. Н. В. Савельев-Ростиславич в «Славянском сборнике» (СПб., 1845, с. LXXXV) так иронизировал над Полевым: «Сметливый журналист, ради потехи почтеннейшей публики, особенно из недоучившихся купеческих сынков, придумал особое название квасного патриотизма и потчивал им всех несогласных с Рейнскими идеями, перенесенными целиком в ”Историю русского народа“».
Однако сам Н. А. Полевой нигде открыто и прямо не объявлял себя «сочинителем» выражения квасной патриотизм. Между тем есть авторитетные, не вызывающие никаких возражений свидетельства людей 20-х — 30-х и 40-х годов и о том, что честь остроумной находки этого нового слова принадлежит кн. П. А. Вяземскому. Например, В. Г. Белинский неоднократно подчеркивал, что Вяземский, а не Полевой изобрел выражение квасной патриотизм. Так, в рецензии на «Славянский сборник» Савельева-Ростиславича Белинский писал: «Мы понимаем, что название квасного патриотизма, по известным причинам, должно крепко не нравиться г. Савельеву-Ростиславичу; но, тем не менее, остроумное название это, которого многие боятся пуще чумы, придумано не г. Полевым, а князем Вяземским, — и, по нашему мнению, изобрести название квасного патриотизма есть бо́льшая заслуга, нежели написать нелепую, хотя бы и ученую, книгу в 700 страниц. Мы помним, что г. Полевой, тогда еще не писавший квасных драм, комедий и водевилей, очень ловко и удачно умел пользоваться остроумным выражением князя Вяземского. против всех тех непризнанных и самозванных патриотов, которые мнимым патриотизмом прикрывают свою ограниченность и свое невежество и восстают против всякого успеха мысли и знания. Со стороны г. Полевого это заслуга, которая делает ему честь» (Белинский 1875, 9, с. 425).
Еще раньше (в 1840 г.) в статье о стихотворениях Лермонтова Белинский тоже употребил выражение квасной патриотизм со ссылкой на автора — Вяземского: «Любовь к отечеству должна выходить из любви к человечеству, как частное из общего. Любить свою родину значит — пламенно желать видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил своих споспешествовать этому. В противном случае патриотизм будет китаизмом, который любит свое только за то, что оно свое, и ненавидит все чужое за то только, что оно чужое, и не нарадуется собственным безобразием и уродством. Роман англичанина Морьера ”Хаджи-Баба“ есть превосходная и верная картина подобного квасного (по счастливому выражению кн. Вяземского) патриотизма» (Белинский, 1874, 4, с. 266). Ср. также в рецензии Белинского на «Сочинения кн. В. Ф. Одоевского» (1844): «Остроумному и энергическому перу князя Одоевского много дали бы материалов одни так называемые ”славянолюбы“ и ”квасные патриоты“, которые во всякой живой, современной человеческой мысли видят вторжение лукавого, гниющего Запада» (Белинский, 1875, 9, с. 66). Ср. также свидетельство М. П. Погодина в примечании к статье И. Кулжинского «Полевой и Белинский» (газета «Русский», 1868, № 114, с. 4).
В «Старой записной книжке» Вяземский писал, явно подразумевая свое авторство в отношении квасного патриотизма и безуспешно стремясь наметить новые вариации «питьевых» эпитетов при определении разновидностей ложного патриотизма: «Выражение квасной патриотизм шутя пущено было в ход и удержалось. В этом патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен: упаси боже от него! Он помрачает рассудок, ожесточает сердце, ведет к запою, а запой ведет к белой горячке. Есть сивуха политическая и литературная, есть и белая горячка политическая и литературная» (Вяземский 1878—1896, 8, с. 138—139; ср. Старая записная книжка, 1929, с. 109).
Пущенное в литературный оборот кн. П. А. Вяземским на страницах «Московского телеграфа» выражение квасной патриотизм, естественно, многими читателями было приписано редактору этого журнала — Н. А. Полевому. Тем более, что сам Н. А. Полевой быстро перенял это выражение от своего авторитетного сотрудника, язык, стиль и остроумие которого так высоко ценились в русской литературе 20—30-х годов.
Н. Надеждин писал в своих показаниях по делу о «Философических письмах» П. Я. Чаадаева: «Я вел тогда (в 1831 и 1832 годах. — В. В.) газетную полемику с ”Московским телеграфом“ и квасной патриотизм, любимое выражение этого журнала, был особенным предметом моих нападений» (цит. по: Лемке, Очерки, с. 433).
Актер Н. Дюр заметил в письме П. А. Каратыгину (от 14 июля 1836 г.): «. я вышел в первый раз на московскую сцену в ”Ревизоре“: встретили прекрасно. Но в продолжение комедии кое-где проявлялись шикания и я сейчас увидел квасной патриотизм москвичей; несмотря на это, наше взяло и рыло в крови!» (Каратыгин, 1, с. 438).
В другой статье «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность» Гоголь также противопоставлял подлинную Россию мнимой России в представлении квасных патриотов: «Поэзия. вызовет нам нашу Россию, — нашу русскую Россию, не ту, которую показывают нам грубо какие-нибудь квасные патриоты» (там же, с. 212). Таким образом, к 50-м годам выражения квасной патриотизм, квасной патриот глубоко вошли в семантическую систему русского литературного языка (ср. употребление их в языке Тургенева, Добролюбова, Помяловского и др.; см. примеры в сл. Грота — Шахматова 1909, т. 4, вып. 3, с. 7—10). Понятно, что в связи с распространением этого крылатого выражения само слово квасной, переосмысляемое на основе словосочетания квасной патриотизм, расширило свои значения. Оно легко могло в индивидуальном употреблении приобретать новый смысловой оттенок: `фальшиво-патриотический’ — или даже вообще: `лицемерный, показной в проявлении своих гражданских, политических убеждений’. Так, у Белинского встречаются такие фразы: «. Полевой, тогда еще не писавший квасных драм, комедий и водевилей. » (Белинский, 1875, 9, с. 425).
У Помяловского в романе «Молотов» художник Череванин так характеризует буржуазных «юношей без всякого содержания», с их «натуришкой гнилой», играющих в либерализм и нигилизм: «Идеалы их книжные, и поверх натуры идеалы плавают, как масло на воде. Ничего не выйдет из них. Квасные либералы. » (Помяловский 1868, 1, с. 223).
Встречается такое употребление слова квасной и в современном публицистическом языке. Например, в статье «Тургенев-мемуарист» А. Бескиной и Л. Цырлина (предисловие к «Литературным и житейским воспоминаниям» И. С. Тургенева, Л., 1934): «Тургеневу удалось уловить черты той идеологии официальной народности, того правительственного квасного славянофильства, которая тогда только складывалась» (с. 9); «. от рафинированного ”западничества“ Тургенева до квасного славянофильства Константина Леонтьева» (с. 23).
В русском литературном языке со второй половины XIX в. все более и более укреплялась тенденция синонимического замещения литературных словосочетаний, состоящих из имени прилагательного и существительного, разговорными новообразованиями от основ соответствующих прилагательных (типа: столовка, казёнка и т. п.; неудачник, крепостник, самобытник и т. п.). Поэтому в фамильярной речи выражение квасной патриот порождает слово квасник, приобретающее еще более острый оттенок пренебрежения. Употребление этого презрительного прозвища в кругах западнически настроенной либеральной интеллигенции засвидетельствовано Ф. М. Достоевским. В «Дневнике писателя» (1876, июнь, гл. 2, «Мой парадокс»): «А как же не любопытно такое явление, что те-то именно русские, которые наиболее считают себя европейцами, называются у нас ”западниками“, которые тщеславятся и гордятся этим прозвищем и до сих пор еще дразнят другую половину русских квасниками и зипунниками, — как же не любопытно, говорю я, что те-то скорее всех и примыкают к отрицателям цивилизации, к разрушителям ее. ».
Опубликовано в Уч. зап. Моск. пед. дефектол. ин-та (1941, т. 1) вместе с историей слов и выражений витать, мерцать, животрепещущий, злободневный, втереть очки под общим названием «Лексикологические заметки». Кроме напечатанного сохранился машинописный текст с более поздней авторской правкой и добавлением цитат, а также нескольких выписок, сделанных автором на отдельных листках. Здесь публикуется по машинописному тексту с теми добавлениями, которые сделал автор, проверенному и уточненному по оттиску. В архиве сохранилась также следующая выписка, сделанная В. В. Виноградовым: «У Апол. Григорьева в ”Моих литературных и нравственных скитальчествах“: ”Ведь Полевой только чуть впоследствии, да и то искусственно, дошел в своих драмах до той квасной кислоты и нравственной сладости, которая господствует в романах Загоскина вообще“ (Григорьев Ап., Воспоминания, с. 108).» — Е. К.
109 См. Мятлев, 2, с. 114 — 115. Ср. также Михельсон, Свое и чужое, с. 331.
110 Кислые щи в старину: род шипучего кваса, приготовлявшегося из пшеничного и ячменного солода, пшеничной и гречневой муки, дрожжей и квасной гущи (Ожегов 1989, с. 901. — Ред.).
111 Ср. те же слова в речах Фомы Опискина у Достоевского в повести «Село Степанчиково и его обитатели» (ч. 1, гл. 7).
112 Для понимания политического смысла и злостных намеков этого доноса на Полевого см.: Полевой К. А. Записки о жизни и сочинениях Н. А. Полевого в кн.: Н. Полевой, Мат-лы, с. 314.
113 Датировка появления фразы квасной патриотизм (20-е годы XIX в.), предложенная в словаре Ушакова (1, с. 1346), принадлежит мне. — В. В.