Что говорит прокурор в суде пример образец
Обвинительная и защитительная речь
Автор: Пользователь скрыл имя, 10 Декабря 2011 в 14:55, доклад
Краткое описание
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса! Перед вами человек, который совершил серьезное уголовное преступление, в ходе судебного заседания я докажу виновность подсудимого. Подсудимый Петров обвиняется по статье 158 УКРФ, кража имущества у гражданина Сидорова. В ночь с 12 октября 2011 года Петров незаконно проник в жилое помещение гражданина Сидорова, после этого он совершил кражу имущества, а именно – две золотые наградные медали за заслуги перед отечеством и 5000 рублей. Общая сумма имущества составила – 30000 руб. После этого подозреваемый скрылся. Следствием было установлено, что подсудимый Петров находился в дружеских отношениях с гражданином Сидор
Файлы: 1 файл
Речь (Обвинительная и Защитительная).docx
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса! Перед вами человек, который совершил серьезное уголовное преступление, в ходе судебного заседания я докажу виновность подсудимого. Подсудимый Петров обвиняется по статье 158 УКРФ, кража имущества у гражданина Сидорова. В ночь с 12 октября 2011 года Петров незаконно проник в жилое помещение гражданина Сидорова, после этого он совершил кражу имущества, а именно – две золотые наградные медали за заслуги перед отечеством и 5000 рублей. Общая сумма имущества составила – 30000 руб. После этого подозреваемый скрылся. Следствием было установлено, что подсудимый Петров находился в дружеских отношениях с гражданином Сидоровом. Более того – он знал, где находится имущество. Что непосредственно указывает на вину подсудимого. Также при проведении экспертизы было установлены отпечатки пальцев, принадлежащие подсудимому. В подъезде также была установлена камера, на записи которой видно как заходит, и выходит тёмный силуэт, но лицо закрыто капюшоном. В доме подсудимого была изъята черная куртка с капюшоном. Также подсудимый Петров временно не работающий гражданин, поэтому у него были все мотивы для совершения данного преступления. В соответствии со статьей 158 частью 3 пункта, а прошу назначить для подсудимого наказание в виде штрафа в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев и с ограничением свободы на срок до полутора лет. Также прошу учесть при вынесении решения то, что подсудимый привлекается впервые. У меня всё, ваша честь!
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса! Вашему вниманию представляется дело об обвинении Петрова в краже имущества гражданина Сидорова. Мы юристы, глубоко уважаем закон и знаем, что нельзя оправдать нарушение закона никакими, даже лучшими побуждениями. Руководствуясь законом и только законом, я обязан, в силу своего профессионального долга просить суд об опровержении гражданина Петрова, так как ни в законе, не в материалах дела нет оснований признать его действия уголовно-наказуемыми. Государственным обвинителем и материалами дела не было единогласно доказана вина подсудимого. На любой довод обвинителя – есть ясный и внятный отвод. Кроме отпечатков пальцев и куртки – нет единого доказательства вины. Более того отпечатки на предметах могли быть, потому что подсудимый находился в дружеских отношениях с потерпевшим и не раз был у него дома и имел доступ к ним, он интересовался медалями и даже брал их в руки. А разве дружба и прикосновение к вещи является уголовно наказуемым преступлением? Конечно, нет! Свидетелей, которые видели подсудимого нет – более того у него есть алиби, его жена была с ним дома, нет повода не доверять ее показаниям. На записи с камеры – не был распознан подсудимый, а черных курток с капюшоном в городе огромное количество. Более того Петров рассказывал о медалях в клубе коллекционеров, некоторые из участников клуба могли знать где находятся медали и у кого. Финансовое положение гражданина никак не могло быть мотивом, так как его законная супруга зарабатывает, и обеспечивает их обоих. Поэтому за неимением доказательств, прямо подтверждающих вину подсудимого, а также состава преступления – прошу его оправдать и освободить из-под стражи в зале суда. У меня всё, ваша честь!
N-ский городской суд. Прения сторон.
Речь прокурора О.С. Мишкаревой
Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, сегодня мы присутствуем при рассмотрении уголовного дела в отношении Ивановой Е.М., обвиняемой по ч. 1 ст. 105 УК РФ в умышленном убийстве мужа Иванова М. Б. Тяжелейшее преступление против жизни было совершено в состоянии алкогольного опьянения. Самые постыдные поступки в человеческой жизни совершаются в состоянии алкогольного опьянения. И нет им оправдания, особенно когда поступок – не проступок, а преступление. Убийство, совершенное обвиняемой Ивановой Е.М. в состоянии алкогольного опьянения, не поддается разумному объяснению. Как можно было неосознанно нанести ножевые ранения человеку, с которым более семи лет она находилась в близких семейных отношениях? За семь долгих лет совместной супружеской жизни, полной взаимных обид и унижений, подсудимая избрала своеобразный «способ развода», оправдывая содеянное алкогольным опьянением и невыносимыми жизненными условиями совместного проживания.
Как следует из материалов дела, в результате ссоры, произошедшей 27 ноября 2004 года в квартире Ивановых, обвиняемая Иванова Е.М. нанесла тяжкие телесные повреждения потерпевшему Иванову М.Б., в результате которых тот скончался на месте происшествия. Следователями прокуратуры был произведен осмотр места происшествия в 21:30 и в 21:45 27 ноября 2004 года, в протоколах осмотра места происшествия зафиксирован факт смерти потерпевшего Иванова М.Б., положение трупа. В ходе предварительного следствия были проведены следующие следственные действия:
Осмотр места происшествия, что подтверждается протоколом типа таким то.
Задержание, что подтверждается протоколом задержания
Личный обыск подозреваемой, что подтверждается протоколом.
В результате проведения следственных действий были получены вещественные доказательства и проведена экспертиза вещественных доказательств и МСЭ трупа потерпевшего, получены от экспертов соответствующие заключения.
Как следует из показаний свидетелей как на предварительном следствии, так и на сегодняшнем судебном заседании, обвиняемая и потерпевший вели аморальный образ жизни: свидетели неоднократно наблюдали скандалы, драки супругов между собой и с посторонними, оскорбления, совместное систематическое употребление алкоголя и других спиртосодержащих веществ синтетического происхождения. Показания свидетелей преступления, совершенного 27 ноября 2004 года подтверждаются и заключением эксперта бюро МСЭ г. Кургана: в момент совершения преступления потерпевший обвиняемая находились в состоянии алкогольного опьянения. Свидетели слышали крики, шум, но непосредственно на месте совершения преступления не находились, но были в курсе громких событий семейной жизни Ивановых.
Из данных характеристик родственников потерпевшего следует, что обвиняемая Иванова Е.М. неоднократно вызывала у потерпевшего своим безнравственным отношением к его чувствам, аморальным образом жизни, скандалами, публичными выяснениями отношений вполне закономерную реакцию эмоциональной агрессии, что может объяснить и очередные побои, полученные подсудимой в день совершения преступления. И ничего необычного в этом нет. Заключением эксперта установлено, что на теле потерпевшего обнаружено 3 ножевых ранения в на грудной клетке слева. Как известно, слева у человека находится сердце, жизненно важный орган. И очевидно, что неоднократные ножевые ранение даже в область верхнего левого легкого, не может быть самозащитой, как утверждает обвиняемая, а является осознанным действием по убийству. Несмотря на то, что подсудимая не признает своей вины, она доказана очевидными фактами, с очевидными последствиями и неотвратимым наказанием. Жена, лишившая жизни своего мужа, должна понести соответствующее наказание по всей строгости уголовного закона. Прошу уважаемый суд объективными и беспристрастными глазами взглянуть на то опасное деяние, на неопровержимые доказательства его совершения и учесть личностные качества подсудимой Ивановой Е.М.
И назначить ей меру наказания 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Глубока скорбь матери потерпевшего Иванова М.Б., ограниченно дееспособной Ивановой А.Г. (по решению Верх-Исетского Суда Свердловской области), потерявшей своего единственного сына, величина причиненных страданий оценивается ею в размере 200 тысяч рублей, гражданский иск заявленный в рамках уголовного дела к ответчику Ивановой Е.М. поддерживаю требования об удовлетвори гражданского иска об имущественной компенсации морального вреда полностью.
От Плевако до Резника: известные речи адвокатов в суде
Речь Федора Плевако по делу Лукашевича
Но есть и другие виды убийства. Например, запальчивое (в порыве ярости) или когда у преступника не было цели именно убивать. Как отметил адвокат, законодатель должен был признать, что убийства совершаются в таком состоянии, «когда суду человеческому нет места, когда обвинению нет основания». Плевако рассуждал о том, что силы человека не безграничны и иногда он не в состоянии справиться с трудностями, которые возникают в его жизни. И только после этого он перешел к личности Лукашевича. Начав с самого детства, он рассказывал о трудностях, которые ему пришлось пережить. О том, что он был лишен родительской ласки, учился вдалеке от родного дома, оказался на войне, а вернувшись, вместо матери встретил мачеху. Все разлады в отношениях с отцом Лукашевича она переносила на пасынка, возмущалась, что он «способный работать, живет у них в доме, ест их хлеб». Да и отец подсудимого в разговорах с сыном выставлял новую жену не в лучшем свете. И даже заподозрил в ее любовной связи со вторым сыном, родным братом обвиняемого.
«Фанни Владимировна, которая как-то особенно умела вызывать к себе ненависть людей, окружавших ее, нисколько не думала о примирении с пасынком. Напротив, она систематически, искусственно старалась волновать его и для этого придумала еще новый способ – судебный процесс. Она заявляет мировому судье, что пасынок оскорбил ее, ссылается на массу свидетелей».
На все это накладывается новость о смерти брата. Не только родственники, но и люди, которые знали семью, были уверены, что в его смерти виновата Фанни Лукашевич. Для подсудимого, по словам Плевако, было одно утешение – это имение отца, откуда мачеха съехала. При этом сказала мужу выплачивать ей определенную сумму на содержание. Адвокат объяснил, что в роковой день мачеха решила вернуться в имение, именно тогда, «когда возмущение в доме достигло самых крайних пределов».
В итоге Лукашевича признали виновным в убийстве, совершенном в припадке умоисступления. Присяжные вынесли оправдательный вердикт.
Речь Петра Александрова по делу Засулич
Революционерку и социалистку Веру Засулич обвинили в покушении на убийство Петербургского градоначальника генерала Трепова. 24 января 1878 года она пришла к Трепову на личный прием под видом заявительницы и выстрелила в него из пистолета. Преступление квалифицировали как умышленное, с заранее обдуманным намерением. По версии Засулич, ее возмутили беззаконные действия генерала Трепова, приказавшего высечь розгами политического подследственного Алексея Боголюбова, который содержался в доме предварительного заключения. Дело рассмотрел Петербургский окружной суд с участием присяжных заседателей 31 марта 1878 года. Защитником Засулич был адвокат Петр Александров. Александров говорил своим коллегам: «Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».
«Передайте мне защиту Веры Засулич, я сделаю все возможное и невозможное для ее оправдания, я почти уверен в успехе».
В своем судебном выступлении адвокат провел связь между поркой Боголюбова 13 июля и выстрелами в Трепова 24 января. Он объяснил, что у подсудимой не было какого-то личного мотива, с градоначальником она была не знакома до покушения. И сразу она не собиралась совершать это преступление. Юрист рассказал о жизни и судьбе Засулич. В 17 лет она познакомилась со студентом Сергеем Нечаевым (как оказалось, государственным преступником). По его просьбе Засулич несколько раз передавала письма, ничего не зная об их содержании, а после получила обвинение в государственном преступлении и провела 2 года в заключении.
Засулич узнала о том, что случилось с Боголюбовым. Она ждала справедливости, что кто-то вступится за беспомощного каторжанина. Ее волновал и другой вопрос: кто вступится за судьбу других несчастных?
«Засулич создала и закрепила в душе своей навеки одну симпатию – беззаветную любовь ко всякому, кто, подобно ей, принужден влачить несчастную жизнь подозреваемого в политическом преступлении. «Когда я совершу преступление, – думала Засулич, – тогда замолкнувший вопрос о наказании Боголюбова восстанет. Мое преступление вызовет гласный процесс».
В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, – женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее жизни. Она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторились причины, производящие подобные преступления», – сказал Александров.
Засулич отказалась от последнего слова. Прения были объявлены оконченными. За преступление ей грозила тюрьма, но присяжные в итоге признали ее невиновной.
Как только прозвучал вердикт, в зале началось столпотворение. Все аплодировали и кричали: «Браво!». А речь Александрова потом опубликовали во многих российских газетах и перевели на иностранные языки.
Речь Сергея Андреевского по делу Богачева
10 апреля 1892 года во дворе дома № 8 по Владимирской улице Петербурга студент А. Богачев нанес своей жене пять ударов ножом. Раны оказались легкими, злоумышленника задержали на месте преступления. Богачев признал себя виновным в покушении на убийство жены, но затем передумал: сказал, что нанес ранения жене в состоянии запальчивости и чрезмерной раздражительности. Защищавший Богачева адвокат Сергей Андреевский просил снисхождения для своего доверителя и уверял, что у тот не было умысла на совершение преступления.
В своих речах Андреевский всегда ставил на первый план личность подсудимого, его жизнь и условия, в которых он совершил преступление. Андреевский считал, что уголовные адвокаты должны учиться раскрывать человеческую душу, как это делают в художественной литературе. Кстати, до того, как стать адвокатом, Андреевский работал прокурором и ему даже предлагали выступать по делу Засулич с обвинением, потому что тот зарекомендовал себя как первоклассный судебный оратор. Но Андреевский отказался.
В своей речи по делу Богачева адвокат рассказал о тяжелой судьбе подзащитного. В детстве тот потерял родителей, всю жизнь жил небогато. К 20-ти ему удалось устроиться секретарем в газету «Новое время» и получать стабильный и хороший доход. Он решил жениться по любви, уверял адвокат. Но, по мнению Андреевского, у невесты были другие взгляды. Луиза Глеб-Кошанская не любила Богачева. Она была замечена в связи с другим и брак ей нужен был для того, чтобы считаться в обществе порядочной женщиной. Другая причина – деньги и связи супруга. Избранница Богачева с помощью своего супруга хотела добиться мечты стать актрисой. Проблемы в их семье начались сразу после свадьбы: сначала теща с еще одной дочерью поселилась у новобрачных, потом жена тайно поступила в драматическую школу и стала бесконечно тратить деньги мужа. Все скандалы заканчивались тем, что влюбленный Богачев уступал. Ему даже пришлось поругаться с редактором из-за критического отзыва, который «Новое время» опубликовало про его супругу. А после, забеременев, жена попыталась избавиться от ребенка. В итоге Богачев потерял работу, влез в долги, а супруга с матерью и сестрой съехали из квартиры, за которую он уже не мог платить. Адвокат уверял, что пережив это, его подзащитный уже не мог отвечать супруге «вечной любезностью и ангельской добротой».
Андреевскому удалось добиться снисхождения для доверителя и доказать, что преступление не было умышленным, Богачева признали виновным в покушении на убийство жены в запальчивости и раздражении и приговорили к ссылке в Томскую губернию.
У Андреевского есть и другие известные судебные монологи. Стенографы приходили практически на все его дела, чтобы потом публиковать выступления в газетах. В 1891 Андреевский выпустил сборник своих судебных речей, а после этого молодые адвокаты начали цитировать части из его монологов в своих заседаниях.
Речь Владимира Спасовича по делу Кроненберга
Банкира и дворянина Станислава Кроненберга обвинили в том, что он подвергал свою семилетнюю дочь Марию истязаниям. В июле 1875 года отец поймал девочку за кражей чернослива и жестоко наказал ее – 15 минут в полную силу порол прутьями. Крики девочки привлекли внимание дворника и бывшей горничной, которые обратились в полицию. В «Истории русской адвокатуры» это дело называют чрезвычайно важным, в том числе и потому, что столкнулись разные подходы к семейной педагогике. Консерваторы боялись, что после процесса государство начнет вмешиваться в дела семьи, либералы надеялись, что дело как-то поможет исправить жестокость некоторых родителей. Михаил Салтыков-Щедрин посвятил процессу Кроненберга статью «Отрезанный ломоть». Он в том числе описывал происходящее на заседании и слова защитника.
После рассказа о жизни и семейных отношений подсудимого адвокат Владимир Спасович перешел к главному вопросу: имеют ли право родители наказывать своих детей? Он говорил, что из всего следствия ясно, что прутьями отец наказал свою только лишь однажды. А врачи, которые выступали на процессе, говорили, что «повреждения не имели особенного влияния на здоровье ребенка». Поэтому защитник наводил присяжных заседателей на мысль, что родители могут наказывать детей способами, которые не вредят их здоровью. Что его доверитель имел право воспитывать и наказывать свою дочь, если был недоволен ее поведением.
«Говорят: «За что же? Разве можно так строго взыскивать за несколько штук чернослива, сахара?» – Я полагаю, что от чернослива до сахара, от сахара до денег, от денег до банковских билетов путь прямой, открытая дорога».
В итоге коллегия присяжных заседателей оправдала Кроненберга. Общественность широко обсуждала это решение. Шли споры о законности оправдания отца, который избил дочь, и об институте адвокатуры, которая защитила виновного.
Для Спасовича это было дело по назначению, после которого он получил много критики. Не исключено, что он мог как-то от него отказаться, но не стал. Салтыков-Щедрин был очень недоволен адвокатом: «Всего естественнее было бы обратиться к господину Спасовичу с вопросом: если вы не одобряете ни пощечин ни розог, то зачем же ввязываться в такое дело, которое сплошь состоит из пощечин и розог?» Федор Достоевский одобрил оправдание Кроненберга, ведь это помогло сохранить семью, но порицал Спасовича за то, что он перечеркнул чувство сострадания к ребенку своими заявлениями: «Девочка, ребенок; ее мучили, истязали, и судьи хотят ее защищать, – и вот какое бы, уж, кажется, святое дело!».
Речь Михаила Барщевского в Конституционном суде
В октябре 2019-го Конституционный суд рассмотрел жалобы трех москвичек, пострадавших от репрессий. Женщины не могли много лет получить гарантированную законом компенсацию – бесплатные квартиры взамен тех, что у них отняли. Самыми эмоциональными и яркими были, разумеется, речи заявителей. Но внимания заслуживает и монолог представителя Правительства России в КС Михаила Барщевского. Он взял слово после представителя правительства Москвы, который выразил мнение, что постановка «детей ГУЛАГа» в общую очередь – это справедливое решение. Барщевский начал выступление с извинений, обращенных к заявителям, «от имени части, по крайней мере, москвичей за то, что услышали». Потом он рассказал историю своей семьи: дед был расстрелян, бабушка чудом осталась в живых, но была выслана, а отцу удалось вернуться в Москву лишь в середине 1950-х.
«Власть, государственная власть, сломала жизни. А сегодня кто-то находит юридические крючки, чтобы сказать: «Мы ни за что не отвечаем, мы здесь ни при чем». Мы с вами – вы, мои коллеги, и я – мы власть сегодняшняя. И если мы не отвечаем за действия власти предшествующей, то подумайте о том, что будет с нашими потомками».
В итоге КС обязал законодателей обеспечить жертв репрессий правом на жилье. Он признал противоречащими Конституции положения региональных законов и закона Москвы, которые не признают за детьми репрессированных право на улучшение жилищных условий.
Речь Генри Резника по делу Лебедева
Одну из знаковых в современное время судебных речей произнес адвокат Генри Резник в защиту коллеги Александра Лебедева. В середине декабря 2017 года Лебедева обвинили в том, что он предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку (она подтверждала, что его подзащитная не нарушала условия домашнего ареста). Следствие привело показания врача-педиатра, которая выписала эту справку. По ее словам, доверительница Лебедева попросила выдать документ «задним числом». Следствие решило, что адвокат обязан был знать об этом, а значит, он предъявил суду заведомо подложный документ.
Лебедев же свою вину не признал. Он заявил, что был уверен в подлинности бумаги. В отношении адвоката сначала возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 303 УК – фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении, а затем переквалифицировали на вмешательство в деятельность суда (ст. 294 ). Из-за истечения срока давности дело могли прекратить. Обвинение просило оштрафовать его на 200 000 руб. и освободить от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности.
Но Лебедев ходатайствовал о том, чтобы дело продолжали слушать. Его защита настаивала на полном оправдании. В суде Резник заявил, что адвокатская деятельность основана на доверии – при получении документов от доверителя адвокат считает их подлинными и не проверяет достоверность. Резник добавил, что защитник не должен превращаться в судью для своего доверителя и сомневаться в доказательствах, которые представил подзащитный. Поэтому у представителя нет другого выбора, кроме как просить приобщить в процесс документ, который просит приобщить заявитель.
Поддержать Лебедева пришли около 40 юристов и адвокатов, потому что профессиональное сообщество считает это дело «посягательством на природу профессии». Если Лебедева признают виновным, то и любое действие адвокатов в процессе можно будет истолковать как «воспрепятствование правосудию», предупредил Резник.
«Федеральная палата адвокатов воспринимает это несостоятельное уголовное преследование как атаку недругов адвокатуры на ее базовые основы. Убежден, эта атака на наш правозаступный институт захлебнется. Но хотелось бы пресечь ее здесь, в первой инстанции районного суда, наиболее приближенного к защите прав и свобод простых граждан – наших доверителей. Адвокат Лебедев, честно и добросовестно выполнявший свой профессиональный долг, подлежит оправданию. Такие одиозные дела не должны появляться на судейских столах».
В итоге в 2019 году Тверской районный суд оправдал адвоката Лебедева. Сам адвокат рассказал, что суд не увидел в его действиях воспрепятствования правосудию. Суд не принял во внимание и факт приобщения к делу подложной справки, потому что этот документ представила доверительница.
При создании подборки использовались материалы:
И.Я. Козаченко. Истина и закон. Судебные речи известных российских и зарубежных адвокатов. Книга 2.
Ф.Н. Плевако. Избранные речи.
В.И. Смолярчук. Процесс Веры Засулич.
Е.М. Ворожейкин. Судебные речи известных русских юристов.
И.В.Гессен. История русской адвокатуры.
Заключения, жалобы, иски: один день из жизни прокурора
Илья Алексеевич* закончил юридический колледж, затем очное отделение одного из ведущих юрвузов страны, и вот уже семь лет работает помощником городского прокурора. Сейчас в его обязанности входит участие в гражданских и административных процессах. В судах помощник прокурора имеет те же процессуальные права, что и прокурор: подает заявления в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц, России, ее субъектов и мунобразований, а также вступает в процесс для дачи заключения по определенным категориям дел (ст. 45 ГПК). Большая часть рабочего дня Ильи Алексеевича проходит в районном суде.
Рабочие обязанности
Дела, по которым прокурор должен дать заключение, поступают регулярно, за год их набирается порядка 400 штук, говорит он. Чаще всего это выселения, лишения родительских прав, взыскания вреда – полный перечень установлен законом. Прокурор изучает каждое дело, чтобы затем во время процесса высказать свою точку зрения по спору. «Заявить, «что я оставляю принятие решения на усмотрение суда», не получится – за такое могут наказать», – отмечает Илья Алексеевич. Заключение, которое высказал на процессе, оформляется письменно и сдается курирующему прокурору. «Если суд принял решение, которое противоречит моему заключению, я готовлю апелляционное представление и подаю его в вышестоящую инстанцию. Считаю, что незаконное решение суда надо отменять в любом случае, даже если стороны им довольны. Обычно я честно предупреждаю суд и участников процесса об обжаловании. Как-то даже поспорил с судьей на шоколадку, что вышестоящая инстанция отменит решение, и выиграл», – рассказал прокурор. После вынесения решения он получает его копию и формирует надзорное производство – папку, в которой подшиты все документы по делу. Надзорные производства хранятся в канцелярии прокуратуры.
Заявления, подаваемые в суд самим прокурором, чаще всего рождаются из жалоб граждан и прокурорских проверок. «Например, к нам недавно обратился пенсионер, чью квартиру затопили соседи. В силу возраста он сам не может подать иск и выступить в суде, и мы взяли это на себя. Или мы проводили очередную проверку, в ходе которой выяснилось, что несколько лет назад администрация города бесплатно предоставила участок гражданину из другого региона, который якобы является инвалидом, но ничем это не подтвердил. Естественно, мы подали иск о признании решения администрации незаконным, его отмене и возврате участка», – рассказал Илья Алексеевич. Таких исков около 200 в год. По словам прокурора, это примерно в два с половиной раза меньше, чем было два года назад. «Сейчас от нас требуют, чтобы перед обращением в суд был проведен весь комплекс по урегулированию спора: направлено предостережение, внесено представление, рассмотрено административное дело о невыполнении законных требований прокурора (ст. 17.7 КоАП). Из-за этого произошло такое резкое снижение. Это очень правильно: не гнаться за «палками», не изводить бумагу, не плодить десятки одинаковых заявлений, чтобы увеличить статистику и создать видимость работы», – считает Илья Алексеевич.
По таким делам прокурор не только выступает в суде, получает решение, формирует надзорное производство, пишет и подает апелляционное представление (если судья отказал в иске), но и контролирует фактическое исполнение. «Раз в две недели я хожу в ССП и проверяю работу по нашим делам. Сначала не очень получалось, но я подкупил приставов тем, что не стремился по каждому нарушению принимать меры реагирования. Наоборот, всегда давал время на исправление ошибок. Постепенно отношения наладились. Теперь за исполнение наших решений я спокоен», – сообщил прокурор.
«За мной закреплено только одно направление – обеспечение участия прокурора в административном и гражданском процессах. Думаю, это редкость, поскольку многие мои коллеги из других районов осуществляют сразу несколько надзоров. Зато такое разделение труда даёт хорошие результаты. Например, наша прокуратура входит в число лидеров по качеству работы».
Прокурор также минимум 4 часа в неделю ведет прием граждан («Бывает, никто не приходит, а бывает, что по 10 человек собирается»), рассматривает поступающие к нему жалобы («Мне отписывают только административные жалобы и жалобы на исполнительное производство, всего порядка 20 штук в месяц»), читает лекции по правовому просвещению в учреждениях и СМИ («У каждого сотрудника должно быть по два выступления в месяц») и выполняет задания вышестоящей прокуратуры («Это около трёх докладных и отчетов каждый месяц»).
Рабочий день
Сегодня у Ильи Алексеевича 15 процессов. «Вообще, это довольно много. В среднем у меня по 7–10 гражданских дел в день, из них примерно по 4–6 нужно дать заключение и по 3–4 я выступаю в качестве истца. В пятницу судов, как правило, нет», – рассказывает он. Первое дело назначено на 09:00, следующее – уже на 09:05. Мы бегаем из кабинета в кабинет, предупреждая секретарей, где и во сколько у нас заседание. «Обычно судьи идут навстречу и не начинают процесс, зная, что я в это время нахожусь на рассмотрении в соседнем кабинете. Хотя за семь лет работы бывало, что слушания проходили без меня. Руководитель не считает совпадение времени уважительной причиной, приходится каждый раз писать объяснительные», – рассказывает Илья Алексеевич.
В перерывах прокурор получает копии решений (как правило, по делам, рассмотренным 3–4 месяца назад – другие еще не готовы), а заодно и повестки на участие в новых делах для дачи прокурорского заключения. Несколько раз слышатся просьбы судей принести флешку с исковым заявлением. Спрашиваю, просят ли проекты решений. «Раньше просили, но я сразу определил для себя, что не буду делать чужую работу. Иск – пожалуйста, а вот решение пишите сами», – отрезал прокурор.
Из 15 назначенных дел только два были рассмотрены по существу и еще одно оставлено без рассмотрения, остальные отложены. Многие процессы начинаются позже, из-за чего все расписание сдвигается по времени. Тем не менее, к 14:50 все судебные дела заканчиваются, и мы отправляемся в прокуратуру – большое современное здание по соседству.
Во второй половине дня у прокурора прием граждан. Возле кабинета уже ждет заявитель – женщина средних лет. Она рассказывает, что увидела по «Восьмому каналу» выступление экстрасенса Елизаветы, которая обещала помочь наладить здоровье. После звонка экстрасенсу женщина перевела 19 000 руб., с ней провели ритуал, однако целительница рекомендовала еще купить магический кристалл за 120 000 руб. – иначе болезни снова вернутся. Тут клиентка заподозрила неладное и решила посоветоваться с сотрудником прокуратуры. Илья Алексеевич объявил, что очевидны признаки мошенничества, но женщина отказывалась в это верить: «Елизавета была так убедительна, она не могла обмануть меня!». Прокурор практически заставил написать обращение, принял его и перенаправил в полицию для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.
Интересуюсь, часто ли заявители и стороны процесса благодарят за работу. «Например, если я даю заключение о согласии на усыновление или необходимость взыскания компенсации вреда, благодарят. А если прошу выселить или лишить родительских прав – ругают, обвиняют в некомпетентности, жалуются руководителю», – рассказал прокурор. Спрашиваю про зарплаты: «У сотрудников прокуратуры оклад 12 000–15 000 руб. в месяц, всё остальное – премии, доплаты, надбавки. Во время кризиса в 2014–2015 годах нам снизили все эти выплаты, начали чаще депремировать, некоторых сократили за счет объединения прокуратур. Но к 2016 году все нормализовалось. Сейчас я получаю порядка 60 000 руб. в месяц».
«Мне очень нравится моя работа. Это такой азарт – выйти на след нарушения, разобраться в нем, устранить. Я получаю удовольствие от самого процесса. Если при этом я кому-то помог, то всё не зря».
После приема заявителя прокурор занялся формированием надзорных производств, рассмотрением жалоб и составлением письменных заключений. На изучение дел, назначенных на завтра, осталось не больше часа. «К некоторым процессам можно подготовиться и за 10 минут, а на другие уходит несколько часов. Больше всего времени занимают споры о восстановлении на работе и возмещении вреда здоровью – по ним я всегда ищу, до чего докопаться», – отмечает прокурор.
«Я лет пять потратил на то, чтобы четко выстроить свою работу. И у меня получилось! Сейчас я уже практически не задерживаюсь после шести вечера. Исключения бывают во время выборов, сдачи отчетов или из-за срочного задания вышестоящей прокуратуры. А вот в первые годы заночевать в кабинете было привычным делом, раньше девяти я домой вообще не уходил», – вспоминает прокурор. После окончания вуза его поставили осуществлять надзор за несовершеннолетними: «Было очень сложно: опыта еще нет, работы много, функционал разнообразный: и рассмотрение обращений граждан, и проверки учебных заведений, и административные жалобы, и уголовные дела». Как раз в тот период Илья Алексеевич получил свое первое дисциплинарное взыскание: «Во время рассмотрения уголовного дела я заявил ходатайство об освобождении от ответственности в связи с изменением обстановки. Судья его отклонила и вынесла оправдательный приговор. Поскольку я не отказался от обвинения, пришлось написать массу объяснительных, спецдонесений, докладных, мне объявили замечание, заставили сдать тестирование на знания УК и УПК, депремировали, снизили надбавки за сложность и напряженность. Особенно забавно, что из-за этого я потерял за год порядка 60 000 руб. – это больше той суммы, из-за неуплаты которой и было возбуждено это уголовное дело».
За семь лет Илья Алексеевич сменил три направления работы, вырос из юриста 3 класса до юриста 1 класса (от лейтенанта до капитана), но в должности так и не продвинулся. «Мне несколько раз предлагали перейти в вышестоящую прокуратуру, но руководитель намекнул, что не хотел бы меня отпускать. На самом деле у меня нет какого-то сильного желания расти в этой системе, я просто получаю удовольствие от работы».
* – имя и отчество изменены редакцией.