Что говорит д с лихачев о связи языка и мышления
Познакомьтесь с высказываниями Д.С. Лихачева о языке. Почему он называет язык самой большой ценностью народа? Что говорит автор о связи языка и мышления?
1) Самая большая ценность народа – его язык, на котором он пишет, говорит, думает. Думает! Это надо понять досконально, во всей многозначности и многозначительности этого факта. Ведь это значит, что вся сознательная жизнь человека проходит через родной ему язык. Эмоции, ощущения только окрашивают то, что мы думаем, или подталкивают мысль в каком-то отношении, но мысли наши все формируются языком.
2) Но вот мысль, над которой следует задуматься: язык не только лучший показатель общей культуры, но и лучший воспитатель человека. Четкое выражение своей мысли, богатый язык, точный подбор слов в речи формирует мышление человека и его профессиональные навыки во всех областях человеческой деятельности. Это не сразу кажется ясным, но это так. Если человек точно может назвать ошибку, допущенную им в работе, значит, он определил ее суть. Если он, не озлясь и не употребив грубого выражения, четко указал на недочеты товарища, значит, он умеет руководить работой. Точность, правильность и прямота без грубостей в языке – нравственный показатель работы, товарищества, семейной жизни, залог успеха в учении.
2. Выберите правильный ответ:
а) Язык – понятие социальное
б) Язык – понятие индивидуальное
в) Язык – понятие биологическое
3. О какой функции языка говорится в высказывании В. фон Гумбольдта «Язык есть орган, образующий мысль»:
а) коммуникативной б) когнитивной в) контактоустанавливающей
4. Что говорит об отношении между планом выражения и планом содержания языковой единицы сопоставление совпадающих по значению слов: рус. Черный, англ. Black; нем. Schwarz; фр. Noir?
а) план выражения обусловлен планом содержания
б) план содержания обусловлен планом выражения
в) план содержания и план выражения не зависимы друг от друга (произвольно связаны)
5. Выберите правильный вариант: Язык и речь – понятия…
а) тождественные (синонимичные)
б) не тождественные
в) логически не сопоставимые
О какой теории происхождения языка идет речь в высказывании: Язык возник как подражание предметам и явлениям природы (растениям, животным и т.д.), как выражение впечатления об этом предмете?
а) теория социального договора
б) междометная (рефлексная) теория
в) звукоподражательная теория
7. Определите, о каком виде письма идет речь: Это наскальное изображение гласило о войне племен: фигуры вооруженных и безоружных людей. Испуганные лошади у дерева, к которым они привязаны, ощетинившаяся собака, готовая к прыжку.
Что говорит д с лихачев о связи языка и мышления
Проблема соотношения мышления, языка и культуры в научном наследии Д. С. Лихачева
Наследие Д. С. Лихачева есть фактическое подтверждение той мысли, что наука, в том числе и современная, может и должна быть наукой нравственной. Но что это значит – быть нравственной? И сколь далеко понятие нравственности от научной добросовестности? Не секрет, что нравственные критерии могут не просто тормозить научный прогресс, но в буквальном смысле препятствовать научным открытиям. Часто мне приходилось слышать от ряда ученых, что наука и нравственность – понятия несоотносимые, что наука не заинтересована в морали, поскольку не является ни нравственностью, ни сферой морали, ни областью этики.
Однако помимо чистой науки существуют люди, ею овладевающие. В конце концов, человеческий фактор становится первостепенным фактором в жизни науки. Человек и среда его обитания имеют мало общего с чистой наукой, об этом писал еще А. Ф. Лосев. Наука сама по себе есть фикция, любая наука окрашена внешне и насыщена изнутри человеческой энергией, человеческими мифами, человеческими ценностями.
В этом докладе мне хотелось затронуть лишь один из аспектов учения Лихачева, связанный с проблемой языка и его влияния на формирование конкретной культуры, проблемой, которая занимала в течение 20 века многие умы как в среде отечественной гуманитарной мысли, так и в поле зарубежного лингвофилософского дискурса.
По Лихачеву, пространство культуры символично и представляет собой систему систем, среди которых одно из главных мест занимает символическая система языка, наряду с мифологией и искусством. Более того, на ранних этапах формирования культуры, эти три системы тесно связаны между собой и представляют в некотором смысле триединство, поскольку всякое искусство изначально зарождается в лоне мифа, а миф находит свое главное воплощение в языке, в словесной культуре, формируя пласт сакрализованной лексики, бережно хранимый от внешних воздействий.
Отсюда и особое понимание Лихачевым проблемы художественного стиля и художественной формы в различные периоды жизни культуры. Художественный стиль, с точки зрения Лихачева, не есть принадлежность искусства как такового. Стиль определяет и координирует духовное пространство личности, постепенно преобразуя комплекс разрозненных образов в целостный образ действительности, категориально оформленный и творчески завершенный. Художественный стиль определяет систему религиозной образности. Стилевые особенности проявляются во всех сферах общественной жизни и представляют собой при всем своем многообразии нечто цельное, свидетельствующее о единстве содержания, означаемого рядами форм, характеризующих стиль эпохи.
Что же это за содержания, что скрывается за системой знаков-эмблем?
Иными словами, язык заключает в себе специфические для каждой конкретной культуры понятия и представления, даже целостные категориальные системы, характеризующие восприятие и осмысление человеком действительности. Каждый язык –дверь в духовный мир целого народа, его история, его биография, его личностность. Тот, кто хорошо знает историю языка, обладает способностью постижения его памяти, для того отворены двери в святая святых, в культурное миросозерцание народа. Наоборот, забвение языковой памяти, нивелировка языка свидетельствуют о глубочайшем кризисе культурного самосознания нации.
Кардинальная черта, выделяемая Лихачевым при анализе жанров древнерусской письменности, именуется им «монументальным историзмом», черта, определившая весь характер древнерусской литературы и культуры.
По сути дела, наиболее глубокое и осознанное переживание самого духа истории и исторического процесса имело место именно в средневековье, где как никогда обостренно воспринималось движение исторического времени, его векторность, целенаправленность. Как известно, вне библейско-христианской традиции истории в классическом понимании этого слова не существовало, и языческая Русь, восприняв христианство как картину мира, приобретает и особое историческое жизнечувствие, пронизывающее общество по всей вертикали сословной иерархии. В новое время, а уж тем более в настоящие дни дух истории обращается в дух дурной бесконечности, у которой не видно ни конца, ни края. Следует заметить, однако, что именно ощущение конечности времени при полной неповторимости и необратимости человеческой жизни и событий в ней, породило историческое сознание. Современный американский культуролог и футуролог Ф. Фукуяма неслучайно заметил в связи с этим: «Первыми поистине Универсальными Историками западной традиции оказались христиане… Окончательный финал человеческой истории – именно он придает потенциальный смысл всем частным событиям» [4] (102-103).
Вот откуда возникает и особая нравственно-практическая установка древнерусского языкового сознания. Категория правды в качестве моральной категории, побуждающей к действию по правде, то есть к подвигу праведности, заключает в себе действие, практику. Это одна из причин, по которой вымысел полностью отрицался в древнерусской письменности. Назначение книги, слова, литературы состояло не в развлечении чувств, а в побуждении к практике и внутренней, нравственно-мистической трансформации своего существа. В этом смысле письменность была иконографична, выводила мысль человека в реальность иного плана для достижения встречи сознания с собственным экзистенциальным пределом.
Разумеется, одним из центральных факторов особого почтения к слову и письменности являлось богословское откровение о Христе как Слове, Логосе. Слово получило свою значимость и заняло в иерархии ценностей высочайшую позицию, отождествившись с Творцом вселенной, вызволяющим бытие из плена небытия при помощи языка, высказываний.
Удалив абсолютную ценность вечности, то есть смысл исторического движения, история и сама начнет истаивать и растворяться. Заметьте интересный факт, в современном мире отсутствует философия истории, поскольку предмет обсуждения себя исчерпал. История в современном понимании не обладает ни цельностью, ни целью. Последнее разочарование нас постигло в связи с марксизмом, с попыткой осуществить вечность в историческом времени. С тех самых пор историософский дискурс окончательно потерял былую привлекательность.
Войдите в ОК
Д.С.ЛИХАЧЕВ О КУЛЬТУРЕ РЕЧИ
Беседа со старшеклассниками
Сегодня тема нашего занятия — культура речи. Материалом для урока нам послужат книги, статьи, высказывания академика Дмитрия Сергеевича Лихачева (1906–1999), слушать выступления которого было величайшим наслаждением для всех, кто любит родной язык. Его речь можно считать эталоном современного разговорного русского языка.
Хорошо известен источник, из которого этот великий ученый черпал сокровища русской словесности — это древнерусская литература. Говорил он, конечно, не на древнерусском, а на современном русском языке, и говорил без всякого притязания на ораторское красноречие. Но речь его всегда была прекрасной, потому что в ней невольно обнаруживались и высота его духовной культуры, и любовь к родному языку, и бесподобное знание и чувство русского языка, и глубокое уважение и любовь к слушателю или собеседнику.
Недаром еще древние мудрецы слово сравнивали с водой, а говорящего человека — с источником. И потому спрашивали: «Течет ли из одного источника сладкая и горькая вода?».
В статье: «О языке устном и письменном, старом и новом», напечатанной в книге «Русская культура» (Изд. «Искусство», М., 2000), Дмитрий Сергеевич Лихачев писал о русском языке так:
«Самая большая ценность народа — это язык, — язык, на котором он пишет, говорит, думает. Думает! Это надо понять досконально, во всей многозначности и многозначительности этого факта. Ведь это значит, что вся сознательная жизнь человека проходит через родной ему язык. Эмоции, ощущения — только окрашивают то, что мы думаем, или подталкивают мысль в каком-то отношении, но мысли наши все формулируются языком.
Вернейший способ узнать человека — его умственное развитие, его моральный облик, его характер — прислушаться к тому, как он говорит.
Если мы замечаем манеру человека себя держать, его походку, его поведение и по ним судим о человеке, иногда, впрочем, ошибочно, то язык человека — гораздо более точный показатель его человеческих качеств, его культуры.
Итак, есть язык народа, как показатель его культуры, и язык отдельного человека, как показатель его личных качеств, качеств человека, который пользуется языком народа.
Я хочу писать не о русском языке вообще, а о том, как этим языком пользуется тот или иной человек.
О русском языке как о языке народа писалось много. Это один из совершеннейших языков мира, язык, развивавшийся в течение более тысячелетия, давший в XIX веке лучшую в мире литературу и поэзию. Тургенев говорил о русском языке — „. нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!“»
Так и нынешнее наше занятие посвящено не русскому языку вообще, а тому, как мы им пользуемся. Прочитав такие высокие слова Д.С.Лихачева о русском языке, задумаемся о нашей речи, о наших словах. Ведь неоспоримо, что слово, сказанное человеком, вольно или невольно служит средством самовыражения. От избытка того, что хранится в сердце, говорят уста человека.
Итак: «Почему ты так говоришь?» «Почему мы так говорим?» «Почему они так говорят?» Почему? Почему? Почему?!
Вспомним, как считал Д.С.Лихачев: «Вернейший способ узнать человека — его умственное развитие, его моральный облик, его характер — прислушаться к тому, как он говорит.
Если мы замечаем манеру человека себя держать, его походку, его поведение и по ним судим о человеке, иногда, впрочем, ошибочно, то язык человека — гораздо более точный показатель его человеческих качеств, его культуры».
Здесь Д.С.Лихачев подходит к очень важной и животрепещущей теме — он говорит о чистоте нашего разговорного языка:
«А ведь бывает и так, что человек не говорит, а „плюется словами“. Для каждого расхожего понятия у него не обычные слова, а жаргонные выражения. Когда такой человек с его словами-плевками говорит, он выявляет свою циническую сущность».
Что означает слово циник? В «Толковом словаре русского языка» С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой (М.,1995) циничный определяется как ‘бесстыдный’, а цинизм — как ‘пренебрежение к нормам общественной морали нравственности, наглость, бесстыдство’.
Неужели кто-то из нас сознательно хочет быть или выглядеть бесстыдным?! Ведь бесстыдство несовместимо с любовью. Не стыдятся лишь того, кого не любят, кого не уважают, к кому выражают скверное отношение. Недаром в русской культурной традиции стыд всегда соседствовал с совестью: «Ни стыда, ни совести!» — гласит известное народное порицание человека с циничным поведением. А переступает человек границу добра и зла чаще всего через слово — через неправильное, неподобающее, противоестественное употребление слов, через ненормативную лексику, то есть через скверные слова! От этого и само такое пере-ступление (или проще — преступление) норм общественной морали называется сквернословием.
Представьте, дорогие друзья, что кто-либо из вас идет по улице в чистой, опрятной, новой одежде. И вдруг кто-то по неосторожности или намеренно обдаст Вас грязью. Ваша одежда вдруг примет совсем другой вид, и Вы сами себя сразу же почувствуете по-другому. Неужели Вам сразу же не захочется омыть свое лицо и руки, очистить свою одежду от этой грязи!?
Но и душа человека имеет свою невидимую для глаза, но ощутимую для внутреннего чувства одежду. Одежда души каждого человека обдается скверной, когда человек слышит сквернословие. Впрочем, если человек идет в очень грязной одежде или привык всегда ходить только в грязной одежде, то еще какое-то количество грязи, может быть, не так огорчит его, как человека, привыкшего ходить в чистой и опрятной одежде…
Известна нетерпимость Д.С.Лихачева к ненормативной лексике. В одном из интервью 1976 года он сказал: «Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создает ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело».
Д.С.Лихачев в книге «Письма о добром и прекрасном», в 19-м письме «Как говорить?», писал: «Наша речь — важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, нашей души, ума, нашей способности не поддаваться влиянием среды, если она „затягивает“».
И еще он писал молодежи: «Избегайте слов-„паразитов“, слов мусорных, ничего не добавляющих к мысли».
В словах-паразитах есть скрытая опасность деградации личности говорящего. Например, привыкнет кто-нибудь на всякое дело говорить слово-паразит «отстой», смотришь, и сам человек превратился в «отстой» и даже не заметил этого.
Дмитрий Сергеевич Лихачев любил повторять завет Н.В.Гоголя: «Со словом надо обращаться честно».
В заключение позвольте привести еще одно замечательное высказывание Дмитрия Сергеевича о слове и языке.
«Слово, язык помогают нам видеть, замечать и понимать то, чего мы без него не увидели бы и не поняли, открывают человеку окружающий мир.
Явление, которое не имеет названия, как бы отсутствует в мире. Мы можем его только угадывать с помощью других, связанных с ним и уже названных явлений, но как нечто оригинальное, самобытное оно для человечества отсутствует. Отсюда ясно, какое огромное значение имеет для народа богатство языка, определяющее богатство „культурного осознания“ мира.
Русский язык необычайно богат. Соответственно богат и тот мир, который создала русская культура».
А теперь, дорогие друзья, главный вопрос: «Как научиться высокой культуре речи, то есть доброречию?»
Для этого необходимо не только знать правила и нормы русского языка. Не менее важно — читать и слушать тех, кто оставил нам высочайшие образцы русской словесности! Русская литература очень богата словесными сокровищами. Читая вслух лучшие произведения русских поэтов и писателей, переписывая их под диктовку, изучая содержание этой литературы, можно постепенно и самому научиться правильно писать и говорить чистым и красивым языком.
И напротив, если слух наш будет постоянно воспринимать только косноязычные фразы, сленг, жаргон, блатной язык и ненормативную лексику, то о какой культуре речи может идти речь? И как наше слово отзовется в окружающем мире?
Хорошо, если наше слово будет нести в мир радость, свет, добро и любовь. Давайте, друзья, любить свой родной язык и охранять чистоту русского слова!
Протоиерей Борис Пивоваров,
учитель высшей квалификационной категории,
магистр богословия
Сочинение 34
Часто ли мы задумываемся о том, насколько важна и исключительна история русской речи? В своем тексте Д.С. Лихачев предлагает читателю задуматься о проблеме ценности родного языка.
Рассуждая над данным вопросом, автор выражает полную свою заинтересованность в этой теме, ведь на русском языке разговаривает обширная часть населения нашей планеты, и актуальность проблемы обуславливается постепенным обесцениванием величайшей ценности нашего народа. Писатель подмечает, что «вся сознательная жизнь человека проходит через родной ему язык», с помощью него мы выражаем свои мысли и тем самым открываем окружающим свой внутренний мир. Д.С. Лихачев акцентирует внимание на том, что история русского языка берет начало из древнейших времен, и чем дольше он развивался, тем разнообразнее становилась его художественная и эмоциональная составляющая.
Нельзя не согласиться с мнением Д.С. Лихачева. Безусловно, родной язык является основным показателем того, как развивалась и совершенствовалась наша страна, а вместе с тем и её люди. С помощью русской речи мы говорим и думаем, пишем и читаем, и я убеждена, что ни на каком другом языке нельзя так ярко и так емко выразить свои чувства и эмоции, ведь наш язык семантически богат и развит.
О проблеме ценности языка рассуждает Д.И. Фонвизин в комедии «Недоросль». Автор, приводя в пример несколько речевых портретов, делает акцент на том, как емко слова и выражения героя характеризуют его культурный и моральный облик. Так, семья Простаковых использует простонародную, бранную речь, куцые и односложные предложения. А Правдин и Стародум, в свою очередь, не оперируют бранными словами, а изъясняются как все образованные люди того времени, без лишних эмоций и с использованием книжной лексики. Смысл сказанного этими героями становится понятен из непосредственного значения этих слов, для раскрытия смысла читателю не приходится ориентироваться по контексту и улавливать динамику речи, как происходит с репликами отрицательных персонажей. Таким образом, Д.И. Фонвизин приводит в пример два типа использования языка, заостряя наше внимание на том, что развитие нашей речи зависит от нас самих, и нельзя допустить такого чудовищного отношения к языку, какое властвовало в семье Простаковых и Скотининых.
Подобным образом раскрывает данную проблему и М. Горький в пьесе «На дне». Каждый из героев «попал на дно» по разным причинам. И несмотря на то, что социальная пропасть так или иначе заставляла всех героев строить свою речь одинаковым образом, из реплик некоторых персонажей можно выявить отдельные стороны их характеров и деталей прошлого. Так, например, Актер, будучи когда-то образованным человеком, уважающим свой язык, выражает свою мнение звучно и даже красиво, без бранных и негативно окрашенных слов, зачастую в стихотворной форме. Из этого можно сделать вывод, что этот герой ранее принадлежал к более высокому сословию, ценил свой язык и не утратил к нему уважение. Клещ же, к примеру, использует короткие предложения, бранную лексику, частые повторы и долгие паузы, свидетельствующие о том, что ему тяжело выражать свою мысль. Этому герою абсолютно все равно, как он говорит и правильно ли использует слова.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что русская речь – ценное наследие нашей страны, и, к тому же, емкая характеристика всех её жителей. И потому в наших руках лежит ответственность за сохранение языка и его дальнейшее развитие.
Дмитрий Лихачев. Культура речи, мат и музыка стиха
Дмитрий Лихачёв. Культура речи, мат и музыка стиха
/ Комитет национального наследия, 2020.
Как мы говорим… Этому интервью почти четверть века… Но актуальность сказанного лишь возросла. Сегодня культура речи утрачена и деформирована жёсткой и циничной повседневностью. Брань по форме и по сути стала нормой.
В XX веке академик Д.С.Лихачёв выглядел как посол погибшей русской цивилизации. В XXI веке он смотрится как гость из будущего.
[ Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906-1999) — советский и российский филолог, культуролог, искусствовед, доктор филологических наук, профессор. Председатель правления Российского (Советского до 1991 года) фонда культуры). Герой Социалистического Труда. Академик АН СССР. Член Союза писателей СССР с 1956 года. Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы (главным образом древнерусской) и русской культуры. ]
/ Д.С.Лихачев. «Я живу с ощущением расставания». Интервью. Комсомольская правда (05.03.1996).
— Cколько слов было о защите культуры — водопад! Инфляция слова, забалтывание высоких понятий — это же не менее пагубно для души и русского языка, чем партийная цензура. И результат тот же — немота. Тогда сказать было нельзя, а сейчас — нечего. Мне кажется даже, что люди в автобусе не общаются, а мычат друг на друга.
— Мы страна без обращения к другому. Вот что я слышал от одного эмигранта, приезжавшего в Россию: «Вы знаете, что у вас заменило обращение к другому человеку? Слово «ну». Всегда к нам обращается экскурсовод и говорит: «Ну, пойдём…», «Ну, сейчас будем обедать…» Постоянное «ну», привычка обращаться с понуканием вошла в язык. Помню, как в 1937-м году, когда начались массовые аресты в Петербурге, вдруг я услышал, что на почте мне говорят «гражданин», милиционер говорит «гражданин», кондуктор в трамвае говорит «граждане», а говорили всегда «товарищ». А случилось то, что каждый человек был подозреваем. Как же сказать «товарищ» — а может быть, он шпион в пользу какой-нибудь Исландии?
— Это был официальный запрет?
— Я не знаю, какой это был запрет, я его не читал, но это в один прекрасный день, как туча, надвинулась на город — запрещение говорить «товарищ» во всех официальных учреждениях. Я спросил у кого-то: почему вы мне раньше говорили «товарищ», а теперь «гражданин»? А нам, говорят, так указано было. Это было унизительно. Страна без уважения к другой личности. Какие отношения вообще возникают с детства, со школы, если девочки начинают матюкаться? Мне об этом очень трудно говорить, потому что я чувствую, что попадаю в русло нравоучительной беседы. Но у меня очень много писем по этому поводу мата или, как осторожнее говорили до революции, «трёхэтажных выражений».
— Брань вторгается в литературу. Когда в прошлом году я впервые увидел матерные слова под голубой обложкой «Нового мира», стало не по себе, стало просто страшно.
— Если бесстыдство быта переходит в язык, то бесстыдство языка создаёт ту среду, в которой бесстыдство уже привычное дело. Существует природа. Природа не терпит бесстыдства.
— «Собеседник» выпустил нецензурную газету год назад, как бы в шутку. Мальчики резвились, но одного из авторов попытались всерьёз привлечь к ответственности. Что тут началось! Чуть не вся литературная и журналистская Москва поднялись на защиту «героя».
— Не его, а от него надо защищаться. То бесправие, в котором русский народ жил почти целый век, оно людей унижало. Сейчас кому-то кажется, что вседозволенность — кратчайший путь из унизительного положения. Но это самообман. Тот, кто чувствует себя свободным, не будет отвечать матом.
— А вам приходилось прибегать к «ненормативной» лексике в каких-то крайних ситуациях?
— Нет, не приходилось.
— Даже там. Я просто не мог материться. Если бы я даже решил про себя, ничего бы не вышло. На Соловках я встретил коллекционера Николая Николаевича Виноградова. Он попал по уголовному делу на Соловки и вскоре стал своим человеком у начальства. И всё потому, что он ругался матом. За это многое прощалось. Расстреливали чаще всего тех, кто не ругался. Они были «чужие». Интеллигентного, доброго Георгия Михайловича Осоргина островное начальство собиралось расстрелять и уже заключило в карцер, когда по разрешению более высокого начальства к Осоргину приехала на свидание жена, княжна Голицына. Осоргина выпустили под честное слово офицера с условием, что он ничего не скажет жене о готовящейся ему участи. И он ничего ей не сказал.
Я тоже оказался чужим. Чем я им не угодил? Тем, очевидно, что ходил в студенческой фуражке. Я её носил для того, чтоб не били палками. Около дверей, особенно в тринадцатую роту, всегда стояли с палками молодчики. Толпа валила в обе стороны, лестницы не хватало, в храмах трёхэтажные нары были, и поэтому, чтобы быстрее шли, заключённых гнали палками. И вот, чтобы меня не били, чтобы отличиться от шпаны, я одевал студенческую фуражку. И действительно меня ни разу не ударили. Только однажды, когда эшелон с нашим этапом пришёл в Кемь. Я стоял уже внизу, у вагона, а сверху охранник гнал всех и тогда ударил сапогом в лицо… Ломали волю, делили на «своих» и «чужих». Вот тогда и мат пускался в ход. Когда человек матерился — это свой. Если он не матерился, от него можно было ожидать, что он будет сопротивляться. Поэтому Виноградову и удалось стать своим — он матерился, и когда его освободили, стал директором музея на Соловках. Он жил в двух измерениях: первое определялось внутренней потребностью делать добро, и он спасал интеллигентов и меня спасал от общих работ. Другое определялось потребностью приспособиться, выжить.
Во главе Ленинградской писательской организации одно время был Прокофьев. В обкоме он считался своим, хотя всю жизнь был сын городового, он умел ругаться и оттого умел как-то находить общий язык с начальством. А интеллигентов, даже искренне верящих в социализм, отвергали с ходу — слишком интеллигенты, а потому не свои.
— Ещё сто лет назад в словаре русского языка было 287 слов, начинающихся с «благо». Почти все эти слова исчезли из нашей речи, а те, что остались, обрели более приземлённый смысл. К примеру, слово «благонадёжный» означало «исполненный надежды», «ободрившийся»…
— Слова исчезли вместе с явлениями. Часто ли мы слышим «милосердие», «доброжелательность»? Этого нет в жизни, поэтому нет и в языке. Или вот «порядочность». Николай Калинникович Гудзий меня всегда поражал — о ком бы я ни заговорил, он спрашивал: «А он порядочный человек?» Это означало, что человек не доносчик, не украдёт из статьи своего товарища, не выступит с его разоблачением, не зачитает книгу, не обидит женщину, не нарушит слова. А «любезность»? «Вы оказали мне любезность». Это добрая услуга, не оскорбляющая своим покровительством лицо, которому оказывается. «Любезный человек». Целый ряд слов исчезли с понятиями. Скажем, «воспитанный человек». Он воспитанный человек. Это прежде всего раньше говорилось о человеке, которого хотели похвалить. Понятие воспитанности сейчас отсутствует, его даже не поймут.
До сих пор остаётся бедой русского языка то, что отменили преподавание церковно-славянского языка. Это был второй язык, близкий к русскому.
— Да-да, этот язык поднимает значение того, о чём идёт речь в слове. Это другое совершенно высокое эмоциональное окружение. Исключение из школьного образования церковно-славянского и нашествие матерщины — это симметричные явления.
Общая деградация нас как нации сказалась на языке прежде всего. Без умения обратиться друг к другу мы теряем себя как народ. Как жить без умения назвать? Недаром в книге Бытия Бог, создав животных, привёл их к Адаму, чтобы тот дал им имена. Без этих имён человек бы не отличил коровы от козы. Когда Адам дал им имена, он их заметил. Вообще заметить какое-нибудь явление — это дать ему имя, создать термин, поэтому в средние века наука занималась главным образом называнием, созданием терминологии. Это был целый такой период — схоластический. Называние уже было познанием. Когда открывали остров, ему давали название, и только тогда это было географическим открытием. Без называния открытия не было.
— После первых документальных фильмов с вашим участием и телевизионных встреч в «Останкино» ваша речь стала своего рода эталоном речи культурного человека. А кого бы вы могли поставить в пример, чья речь вам нравится?
— В своё время эталоном русской речи был язык актёров Малого театра. Там традиция была со щепкинских времен. И сейчас надо слушать хороших актёров. В Петербурге — Лебедева, Басилашвили.
— Слова за годы нашей жизни обрастают только нам ведомыми оттенками, воспоминаниями — так обрастает корабль ракушками. Может, поэтому мне кажутся такими интересными словари писателей. Их, увы, немного. Словарь языка Пушкина, который давно стал редкостью, недавно вышел словарь к пьесам Островского…
— Я бы поставил на первое место необходимость создания словаря Бунина. Его язык богат не только связью с деревней и дворянской средой, но ещё и тем, что в нем литературная традиция — от «Слова о полку Игореве», от летописей.
Очень важно читать детям вслух. Чтобы учитель пришёл на урок и сказал: «Сегодня мы будем читать «Войну и мир». Не разбирать, а читать с комментариями. Так читал нам в школе Лентовской наш учитель словесности Леонид Владимирович Георг. Чаще всего это происходило на тех уроках, которые он давал вместо своих заболевших коллег-педагогов. Он читал нам не только «Войну и мир», но и пьесы Чехова, рассказы Мопассана. Показывал нам, как интересно учить французский язык, рылся при нас в словарях, подыскивая наиболее выразительный перевод. После таких уроков я одно лето занимался только французским.
Самое печальное, когда люди читают и незнакомые слова их не заинтересовывают, они пропускают их, следят только за движением интриги, за сюжетом, но не читают вглубь. Надо учиться не скоростному, а медленному чтению. Пропагандистом медленного чтения был академик Щерба. Мы с ним за год успевали прочесть только несколько строк из «Медного всадника». Каждое слово представлялось нам, как остров, который нам надо было открыть и описать со всех сторон. У Щербы я научился ценить наслаждение от медленного чтения.
Стихи же вообще нельзя прочитать с первого раза. Сперва нужно уловить музыку стиха, затем уже читать с этой музыкой — про себя или вслух.