Трудности перевода это что
Трудности перевода: 9 причин, которые могут поставить в тупик
Многозначность слов
Многие русские конструкции оказываются громоздкими в сравнении с английскими фразами. Бывает и так, что в русском языке вообще не существует значения какого-либо слова. Это может сказаться на характере переведенного с английского предложения:
Coffee, chocolate, men. Some things are just better rich.
Фразовые глаголы
В английском языке нет окончаний. Одним из способов передачи отношения между словами является использование предлогов или послелогов. Последние встречаются в устойчивых глагольных сочетаниях:
Слова, которые могут выступать разными частями речи
Вспомним шуточное предложение о “скудности” английского языка и “богатстве” русского:
Порядок слов и обороты
Have they got children?
В английском языке нет оборота “у кого-то есть”. “По-английски” это предложение прозвучит как “Имеют ли они детей?” Но это не укладывается в благозвучие русского перевода. Вывод: адаптировать структуры двух языков друг под друга.
Омофоны
Омофонами называются слова одинаковые по звучанию, но имеющие различное написание и значение:
Для нетренированного уха даже неполные омофоны могут стать проблемой:
О некоторых омофонах мы уже писали в наших статьях по грамматике (http://begin-english.ru/admin/postid.php?id=990).
В любом языке мира существуют слова, которые невозможно встретить в каком-либо другом. Возможно, со временем некоторые такие слова займут место в альтернативном словаре, но до тех пор переводчики вынуждены будут применять описательный перевод:
Английская система времен
Акцент
В разговоре с человеком мы полагаемся на слух. В разговоре с англоговорящим человеком мы полагаемся на слух и знания. Однако мало кто учитывает акцент говорящего. Произношение и акцент не всегда идеальны. Бывает, что американец не понимает британца и наоборот, хотя оба говорят по-английски. Что в этом случае делать? По большому счету тут вы бессильны. Можно попросить, говорить немного медленнее.
Другая система образов
Устойчивые выражения, идиомы и пословицы отражают психологию языка и используют яркие образы. Зачастую они не совпадают в русском и английском языках. В наших статьях мы уже не однократно разбирали английские идиоматические выражения:
Итак, мы рассказали вам основные сложности, которые могут возникнуть при переводе с английского языка на русский и наоборот. Чтение литературы и общение с англоговорящими людьми помогут вам существенно продвинуться в изучении и практике, а мы дадим необходимые советы и поможем найти верное направление.
Трудности перевода
«Трудности перевода» (англ. Lost in Translation ; дословно — «Затерявшиеся в переводе») — американский художественный фильм, мелодрама режиссёра Софии Копполы, премьера которой состоялась в 2003 году. В главных ролях задействованы Билл Мюррей и Скарлетт Йоханссон.
Лента собрала четыре номинации на премию «Оскар» (включая «Лучший фильм» и «Лучшая мужская роль» Биллу Мюррею), но победила всего в одной — «Лучший оригинальный сценарий». «Золотой глобус» также не оставил фильм без внимания: на церемонии вручения фильм победил в трёх категориях (включая «Лучший фильм — комедия или мюзикл») и номинировался ещё в двух. В общей сложности картина получила 77 всевозможных кинонаград и была выдвинута ещё на 66.
Содержание
Сюжет
Фильм открывается сценой того, как Боб Харрис (Билл Мюррей), малоизвестный американский актёр, приезжает в столицу Японии Токио, и поселяется в одной из гостиниц в центре города. Работа у Харриса высокоплачиваемая, и в то же время несложная — он рекламирует виски «Сантори (англ.) русск. ».
В одном отеле с Харрисом проживает молодая выпускница колледжа Шарлотта (Скарлетт Йоханссон), приехавшая в Токио с мужем-фотографом Джоном (Джованни Рибизи). Шарлотта не видит своего будущего с мужем, который все чаще засматривается на фотомоделей. Боб, со своей стороны, имея за плечами 25-летний брак, чувствует нехватку романтических отношений и переживает кризис среднего возраста.
Ночью, после того, как Боб в очередной раз не может заснуть, он приходит в бар отеля, где видит Шарлотту, сидящую вместе с мужем и его друзьями. Они улыбаются друг другу, и она подзывает официанта, чтобы тот передал Харрису небольшую чашу с орехами. После этого, каждой ночью, Боб и Шарлотта встречаются в том же баре, за тем же столиком. Девушка приглашает Харриса развеяться и сходить в ночной клуб, расположенный неподалёку от отеля. Там, после развлечений и танцев, между Шарлоттой и Бобом начинают развиваться дружеские отношения.
В следующие несколько дней с ними происходит множество приключений: от посещения больницы и стрип-клуба до пожарной тревоги в гостинице. Наступает день отъезда Боба из Токио. Он звонит Шарлотте, просит принести вниз его пиджак, но в номере её нет. Через некоторое время она все-таки приходит ко входу с пиджаком и прощается с ним. Пиджак она так и забывает отдать ему. Уже в такси, он понимает, что попрощался с ней не по человечески. Проезжая мимо огромной толпы, Боб видит Шарлотту в толпе, просит таксиста остановиться и бросается за ней. Они обнимаются, Харрис что-то шепчет ей на ухо, целует в губы и садится обратно в такси.
В финальной сцене фильма Боб направляется в аэропорт, чтобы навсегда покинуть столицу Японии.
В ролях
|
|
Создание
Критика
«Трудности перевода» Софии Копполы Кинокритик Маша Бессмертная — о фильме, открывшем миру Скарлетт Йоханссон и перезапустившем карьеру Билла Мюррея
В рубрике «Новая классика» авторы The Village предлагают по-новому взглянуть на фильмы, которые вышли в течение последних 20 лет и уже успели стать классикой — иногда позабытой, иногда не очень. В этом выпуске Маша Бессмертная («Коммерсантъ Weekend») рассказывает о «Трудностях перевода» Софии Копполы — одном из главных фильмов нулевых.
«Трудности перевода»
Описание
Режиссер: София Коппола
Сценарист: София Коппола
В ролях: Билл Мюррей, Скарлетт Йоханссон, Джованни Рибизи, Анна Фэрис и другие
Где смотреть фильм
«И по какому-то странному стечению обстоятельств, быть может, случайному, все, что было для него важно, интересно, необходимо, в чем он был искренен и не обманывал себя, что составляло зерно его жизни, происходило тайно от других, все же, что было его ложью, его оболочкой, в которую он прятался, чтобы скрыть правду, как, например, его служба в банке, споры в клубе, его „низшая раса“, хождение с женой на юбилеи, — все это было явно», — написал в 1898 году, на заре кинематографа, бывший уездный врач города Воскресенск Антон Чехов. Спустя 105 лет, за которые кино догнало большую литературу, а сам Чехов стал одним из самых экранизируемых русских писателей, это предложение из «Дамы с собачкой», которая впустила в жанр курортного романа оторопь настоящей жизни, дождалось своего идеального режиссера. Этим режиссером стала 32-летняя молодая женщина — единственная дочь в большой и знаменитой семье, выбравшая профессию великого отца.
Доказательствами правоты сделанного профессионального выбора София Коппола (а речь, разумеется, идет о ней) в тот, как и в любой другой, момент интересовалась мало — но они уже поджидали на пороге. «Трудности перевода», ее второй полнометражный фильм, принесет ей два приза Венецианского кинофестиваля, три «Золотых глобуса» и четыре номинации на «Оскар» — выиграет она один, за сценарий, но номинация за «Лучшую режиссуру» станет исторической.
Коппола стала первой американкой и третьей женщиной, номинированной в этой категории: до этого приз за лучшую режиссуру по версии американской киноакадемии могли получить и не получили итальянка Лина Вертмюллер за «Паскуалино „Семь красоток“» и новозеландка Джейн Кэмпион за «Пианино». Сокрушит невежество Академии в 2009 году Кэтрин Бигелоу с «Повелителем бури». И действительно, военная драма об иракской кампании за авторством женщины гораздо лучше подходила для сенсационного «Оскара», чем намеренно скромная история Копполы.
А история была такая, что хватит и одного предложения — два грустных американца встречаются в Токио. Это может быть расценено как начало анекдота, а фильм Копполы, хоть и усеян замечательными гэгами о разнице культур, похож на анекдот примерно так же, как «Апокалипсис сегодня» ее отца на традиционный военный фильм. Начнем еще раз: в Токио сниматься в рекламе виски приезжает голливудская звезда Боб Харрис (Мюррей). Почетного гостя селят в роскошный и безлюдный Park Hyatt, где в соседнем номере уже томится Шарлотта (Йоханссон) — молодая девушка, только что окончившая Йель и приехавшая в Японию за компанию с мужем-фотографом (Рибизи). Последний много работает и много разговаривает, Шарлотта все больше грустит и отводит глаза. Боб и Шарлотта, в промежутках между одиноким деятельным бездельем (один по просьбе режиссера тоскливо изображает улыбку Джеймса Бонда и Фрэнка Синатры, а другая стоически ходит на мастер-класс по икебане), перекинутся парой слов в лифте, улыбнутся друг другу в баре, а потом отправятся гулять по ночному Токио, петь в караоке и болтать обо всем, кроме главного.
«Трудности перевода» в цифрах
5 месяцев
София Коппола писала сценарий «Трудностей перевода». Первые наброски фильма были сделаны во время ее бракоразводного процесса с режиссером Спайком Джонсом.
27 дней
шли съемки фильма. За это время съемочную группу дважды арестовывали — из-за того, что съемки в некоторых районах надо было согласовывать с токийской мафией, группа решила вообще не получать никаких разрешений.
10 недель
занял монтаж картины. Коппола считает, что если на монтаж фильма не было потрачено как минимум в два раза больше времени, чем на съемку, то с фильмом что-то не так.
70 страниц
было в итоговом варианте сценария — продюсеры всерьез опасались, что Коппола обманывает их и собирается снимать короткометражку.
120 миллионов долларов
собрали «Трудности перевода» в прокате. До сих пор это самый коммерчески успешный фильм Копполы.
Тут, казалось бы, и всей птичке пропасть — режиссер похуже обязательно бы устроил для Мюррея и Йоханссон настоящий роман: в конце концов, даже Чехов в «Даме с собачкой» пошел до конца. Но Коппола проявляет абсолютную режиссерскую невозмутимость: в кровать у нее ложатся только для того, чтобы поговорить — и исключительно шепотом. А в кульминационный момент речь героев и вовсе не будет слышна — вместо нее начинают играть The Jesus and Mary Chain, и, ей-богу, у кого еще они звучали так громоподобно.
Тут следует оговориться. Эпитеты, которыми традиционно описывают стиль Копполы — «хрупкий», «деликатный», «джазовый», «импрессионистский», «тихий», — верны до некоторого порядка. В лучшие моменты ее режиссура (а «Трудности перевода» совершенно не случайно стали одним из главных фильмов нулевых) — удивительно экономна и далека от так называемой чувствительности.
Истории Копполы — это легкие, но точные конструкции, которые на поверку оказываются помощнее иных эпосов.
Благодаря визуальной и драматургической собранности Софии из фильма в фильм длятся не только герои — одинокие, смешные, очень современные (ряд можно продолжать до бесконечности, но лучше один раз посмотреть на Билла Мюррея в розовом парике и кризисе среднего возраста или Кирстен Данст в корсете и кедах), — но и пространства, как если бы герои ее картин жили по соседству друг с другом. В старину это, кажется, было принято называть авторским почерком.
Отель в «Трудностях перевода», Версаль в «Марии-Антуанетте», Лос-Анджелес в «Элитном обществе» — пустынные земли, символы поколенческой бездомности, которой мучаются ее герои, — образы романтические, но одновременно и очень трезвые. Коппола, голливудская золотая молодежь, тематически остается верна собственной биографии, но биография эта в первую очередь — женская, а потом уже всякая другая.
Самый знаменитый кадр из открывающих титров «Трудностей перевода» с попой Скарлетт Йоханссон был, по словам Копполы, «бессовестно ею украден». Оригинальной версией кадра оказалась картина одного из пионеров фотореализма Джона Касера. Предок Скарлетт — «Ютта» 1973 года.
Трудности перевода. Рецензия
Боб Харрис с усталым лицом Билла Мюррея приезжает в Токио спящим, продирает глаза и с лёгким удивлением разглядывает кричащие неоновые вывески вечно неспящего города. На одной из таких реклам он сам – в руках стакан виски, который, как известно, заменяет лучшего друга. Боб – актёр; где-то за кадром отдалившаяся жена и дети и другой, но пока свой и привычный мир, где-то здесь – вечная работа, разъезды и очередной новый рекламный ролик, за который неплохо платят, сиди только в кадре да изображай Шона Коннери с бокалом.
Где-то в соседнем номере того же отеля скучает красавица Шарлотта (Скарлетт Йоханссон), молодая супруга фотографа, получившего здесь работу. У самой Шарлотты особенных занятий нет, она – недавно отучившаяся студентка философского факультета. Она смотрит на город из высокой башни отеля, пытается звонить куда-то в прошлую жизнь поболтать, но не выходит – другой мир стал слишком далёким. Её изоляция усиливается с каждым днём, да ещё и рядом с мужем постоянно ошивается какая-то старая знакомая из мира кино (мы с Киану Ривзом, знаете ли, дружим). Шарлотта бродит по городу в полном одиночестве и совершенно очевидно, что пути Боба и Шарлотты скоро обязательно пересекутся.
Для Софии Копполы это второй серьёзный фильм – и после «Девственниц-самоубийц» темы непонимания и чувства уязвимости станут для неё своеобразным маркером творчества. София из тех режиссёров, которых можно если не угадать по кадру, то почувствовать по той или иной характерной для фильма сцене, и, скорее всего, это будет сцена молчания, через которую, однако, будет выражено куда больше, чем можно было бы ожидать. Особый талант – подмечать детали, говорить через кадр, цвет или музыку, не пользуясь другими средствами выражения.
Её палитра приглушённых оттенков похожа на лёгкую дымку, окутавшую этот незнакомый героям мир, и кажется, что стоит герою Мюррея сесть на самолёт и улететь в привычную для себя реальность, эта магия кадра изменится – приём, к которому часто прибегают многие режиссёры, чтобы отделить одну реальность от другой. Однако здесь этого не происходит; очарование Токио внезапно усиливается, и это кажется даже совершенно случайным. Вот встретившие друг друга герои бегут по незнакомым улицам, через залы с игровыми автоматами, через компьютерные святилища, где рядовые японцы проводят свои рядовые вечера, нестройно поют в караоке привычные американские хиты в странных париках.
Они оба уязвимы, одиноки и, кажется, нелюбимы – у одного жена, голос в телефонной трубке недоволен (и это недовольство взаимно), у второй супруг, почему-то проводящий время где-то отдельно и просто на работу это вряд ли можно списать. Разные компании, друзья, интересы и чувство юмора – тот же синоним к разным мирам, в которых оказываются неизвестно зачем эти люди. Потому в момент, когда Шарлотта и Боб оказываются рядом, неожиданно становится очевидно, что они – то, что принято называть родственными душами. Между ними что-то происходит – но настолько неуловимое, насколько явное. История ли это любви или особенной дружбы?
Коппола не даёт прямого ответа, границы размыты точно так же, как цветовая палитра. Понимание чувств двух иронизирующих одиночек – дело зрителя, и в этом основное отличие дочери-Копполы от Копполы-отца. Она снимает камерное, почти интимное кино о чувствах, не впадая в излишнюю чувствительность, тогда как Копполла-отец (и крёстный отец Нового Голливуда тоже), прямолинеен и по-мужски дерзок. Снимает ли его дочь женское кино? Во многом, возможно – в конце концов, в их семье и так всегда есть кому устроить очередной Апокалипсис на экране.
Токио в кадре оператора Лэнса Экорда инопланетен; европейцы – великаны в стране лилипутов, где чужим кажется даже тренажёр для спортивной ходьбы и любая телевизионная передача. В этом прекрасном, но чужом для иностранцев мире прогрессивных технологий и неоновых вывесок человек одинокий кажется одиноким вдвойне – и легендарное «одиночество в толпе» умножается не просто на зону отчуждения, но и на незнание языка, нравов и традиций. Город отчасти комичен – нелепые шоу сыплются из телевизора как из рога изобилия, странная и местами пугающая чужая речь (режиссёр, снимающий в рекламе Боба три минуты разгорячённо кричит на актёра, переводчик переводит только – «он хочет, чтобы вы сели правее»), странная еда – чувство диссоциации как нарративная функция здесь почти в каждой сцене.
Конечно, «Трудности перевода» это не только проблемы понимания инородной культуры – герои даже делают попытки понять её: Шарлотта очаровывается неведомым и странным искусством сочетания сухих букетов или священных церемоний в храмах, а Боб что-то твердит супруге в телефон про здоровую японскую пищу и, скрепя сердце, соглашается на участие в нелепом ток-шоу с идиотским юмором, но за хорошие деньги. Это фильм о потере себя в большом мире, в котором каждый в разной степени уязвим и одинок, и о попытках найти что-то в этой многоликой пустоте вокруг, и в этих попытках – вся надежда на лучшее, которое обязательно будет, стоит только сделать шаг.
Короткие встречи. «Трудности перевода», режиссер София Коппола
«Трудности перевода» (Lost in Translation)
 |
Автор сценария и режиссер София Коппола Оператор Лэнс Акорд Художники К. К. Баррет, Энн Росс Композиторы Брайан Рейцелл, Кевин Шилдс, Уильям Сторксон
В ролях: Билл Мюррей, Скарлетт Йоханссон, Джованни Рибизи, Анна Фарис и другие
American Zoetrope, Elemental Films, Tohokashinsha Film Company США-Япония 2003
Сладостно ощущение экстерриториальности, когда выпадаешь из капкана обязанностей и обязательств и будто начинаешь жить с чистого листа — ненадолго, что особенно ценно. Оно тем более остро чувствуется, если попадаешь в экзотический, абсолютно чужой мир. Можно позволить себе то, о чем в обычной рутине и не помышляешь, — или оно само себе позволяется. Такое бывает еще при случайных дорожных встречах, вызывающих на нечаянную безответственную откровенность.
При переводе названия, конечно, смысл пострадал. «Трудности перевода» звучит гладко, но не вполне в тему; дословно Lost in Translation — «Утрачено в переводе»; коряво, но точно. Потому что кино не про то, что выявляется, обнаруживается к общему удовольствию, а про то, что теряется, так сказать, при перемещении, транспортировке. Про то, как сладостное чувство экстерриториальности превращается в горестное томление. То есть речь идет о материях более тонких и почти неуловимых, чем могло показаться сначала.
«Усушка» и «утруска» западных культурных благ оставляет при достижении места назначения жалкий результат. Боб и его новая знакомая Шарлотта (Скарлетт Йоханссон) прибыли в Японию, чтобы понять, чего им недостает в жизни, но при возвращении домой им предстоит потерять нечто такое, чего раньше у них не было.
Первое, что бросается в глаза Бобу по прибытии в Токио, — его гигантский неоновый двойник на сверкающей огнями Гиндзе, предвещающий неотступную встречу героя с самим собой. Острое чувство одиночества настигает его в городе, где говорят на языке, в котором он не понимает ни слова. С Шарлоттой он знакомится лишь потому, что видит в ней свое, родное — ту же потерянность, неуместность, невписываемость в экзотику буддийских храмов и будничную праздничность караокэ-баров и игровых аркад. Даже когда с ним заговаривают по-английски, особенности японского произношения (когда «Синатра» звучит как «сенатор»), вечная путаница «р» и «л» ставят его в тупик. «Я ничего не почувствовала», — с ужасом говорит Шарлотта своей подруге по телефону, рассказав о том, что накануне побывала в буддийском храме. Она сидит в гостиничном номере в профиль к зрителям и смотрит прямо перед собой в огромное окно, но за окном не видно ничего, там пустота. Полная отрезанность от окружающего мира навевает сравнение с тюремным заключением. Боб предлагает Шарлотте «побег из тюрьмы» — сначала из этого бара, потом из этого города, потом из этой страны.
Вскоре оказывается, что общего у этих беглых пленников больше, чем только родной язык: потерявший смысл брак, отсутствие карьерных перспектив.
Он — кинозвезда, актер, потерявший былой статус на родине, как тот самый «Родзя Мур», согласившийся рекламировать японское виски за солидный гонорар в пару миллионов долларов; она — выпускница Йельского университета, изучавшая философию, а теперь превратившаяся просто в жену модного «глянцевого» фотографа (Джованни Рибизи), судя по всему, глубоко ей чуждого и совсем чужого. В самом деле, о чем Шарлотта говорит со своим Джоном наедине, коли он так увлеченно поддерживает разговор соотечественницы-американки исключительно о диетах, очищении организма, пищевых добавках и способах похудения? А он, Боб, устало и безразлично отвечающий по телефону жене на совсем не интересующие его вопросы о цвете отделки комнаты, о чем он говорит с женой? У них даже словарь разный; Боб не знает, что на ее языке означает «бордовый». Легкие, почти незаметные, вроде бы малозначащие штрихи, из которых потихоньку вырисовывается двойной портрет, легкая пьеса, проигранная под сурдину.
Лаконичный, но насыщенный подтекстом диалог позволяет домыслить вероятное развитие сюжета — то, что не случится, но что могло бы быть. «Мне надо за тебя волноваться?» — спрашивает Боба через океан невидимая жена. «Если только ты сама этого захочешь», — отвечает он в безнадежной надежде на то, что она догадается, поймет и отпустит, освободит из сетей их брака, которому больше лет, чем женщине, к которой он мог бы уйти.
Конечно, у него кризис среднего возраста, неизбежный, как насморк, предмет для ее иронии. «Ты уже купил «Порше»? — спрашивает Шарлотта; ведь дорогой автомобиль — практически единственное доказательство того, что ты «состоялся», необходимое для поддержания угасающего чувства осмысленности существования. Купив пресловутый «Порше» (розовый «Кадиллак», «Роллс-Ройс»), самое время влюбиться в юное, свежее создание и круто изменить жизнь. Если бы сюжет развивался в этом духе, получилась бы типичная и скучная, как изделие домостроительного комбината, американская романтическая комедия. Но — уж не европейские ли гены с такой силой дали себя знать? — София Коппола вышивает по своей канве узор тонкий и непредсказуемый. Каждый из героев плутает в чужом мегаполисе по своему маршруту, попадая в смешные и глупые ситуации, пока они не встречаются взглядами в баре отеля, где отбывают вечернее время, чтобы потом поскорее заснуть.
Боба и Шарлотту связал jet lag — бессонница от быстрой смены часовых поясов, из-за которой днем все видишь, как в тумане, а ночью просыпаешься свежим как огурчик от голода — потому что дома время обеда. От этого временного хаоса испытываешь тошноту, физиологическую тошноту, экзистенциальную тошноту, которая есть выражение абсурдности и заброшенности, о которых мы забыли в нашей глобальной деревне, а они, оказывается, неизбывны. Эта подступившая к горлу тошнота разрешается у Шарлотты истерическими слезами в телефонную трубку: «Я не знаю, за кого вышла замуж!» У Боба на лице меланхолическая маска, тусклый взгляд из-под тяжелых набрякших век и брезгливо опущенные уголки рта. Город видится им словно сквозь туман, призрачным и нереальным, и то, что с ними происходит, тоже похоже на сон. Поэтому нет сил и воли, чтобы принять решение, чтобы реально на что-то отважиться. Так до конца они и останутся робкими зрителями своего общего сновидения. Если только не решились в финале фильма, уже было расставшись, шепнуть друг другу на ухо что-то очень важное — то, чего София Коппола целомудренно не позволила нам услышать и о чем можем только гадать.