Три горизонтали и три вертикали петербурга что это такое
Что такое Невский трезубец? — Основа архитектуры Петербурга. Судьба Петра Еропкина
«Невский трезубец» или «Нептунов трезубец» — так неофициально называли план застройки левобережной части города на Неве по системе «трех лучей» относительно башни Главного адмиралтейства.
В XVIII веке этот проект осуществлял П. М. Еропкин. В план застройки входили главные городские магистрали, такие как Невский проспект, Гороховая улица и Вознесенский проспект.
История с «тремя лучами»
Русский архитектор Пётр Михайлович Еропкин возглавлял Комиссию по строительству, которая составила первый генеральный план Санкт-Петербурга. Еропкин разработал проекты планировки и застройки центральных районов, закрепив 3 главных лучевых магистралей, и наметил пути дальнейшего развития города.
«Невский трезубец» вошёл в основу Петербургской архитектуры. В городе случались пожары. И после очередного такого бедствия в 1736-1737 годах, когда в огне сгорели многие деревянные постройки Петербурга, Пётр Еропкин предложил застраивать левый берег Невы по системе «трех лучей».
Главными осями города становились проспекты: Невский и Вознесенский, а также Гороховая улица. Кстати, даже некоторые петербуржцы не знают о том, что Вознесенский проспект начинается от Адмиралтейства, а не за Исаакиевской площадью.
Также многие из горожан не догадываются, насколько трагично сложилась судьба архитектора Еропкина, подарившего потомкам «Невский трезубец», что уберегло город от пожаров и спасло немало жизней.
Судьба архитектора Еропкина
Отец архитектора — Михаил Матвеевич Еропкин был служилым московским дворянином. В 1716—1724 годах Пётр Михайлович обучался в Италии. Весной 1724 года Еропкин вместе с Тимофеем Усовым получили от Петра I заказ на проектирование царского дворца в Преображенском, что стало началом архитектурной карьеры Петра Еропкина.
Великий взлёт и титанический труд
Уже в 1726—1728 годах Еропкин руководил строительством отдельных зданий и сооружений в Стрельне и Петергофе. По чертежам М. Г. Земцова он возводил Ассамблейный зал и хозяйственные помещения в Монплезире. Пётр Еропкин строил не только для столицы, а и для всей Российской империи.
С 1726 года Еропкин также входил в состав комиссии по обследованию обрушившегося каменного шатра собора в Новоиерусалимском Воскресенском монастыре. В конце 1720-х годов его привлекли к созданию архитектурного ансамбля в Лефортово.
В сентябре 1730 года Еропкину было поручено исследовать обветшалость Успенского собора Московского кремля. Ему приписывается создание архитектурного ансамбля усадьбы Глинки. В период правления Петра I архитектор Еропкин разработал проект Александро-Невского монастыря. Но он так и не был реализован из-за смерти царя.
Главный архитектор и учёный муж
В 1732—1735 годах Пётр Михайлович Еропкин был главным архитектором петербургской Полицмейстерской канцелярии. С 1737 года служил главным архитектором «Комиссии о Санкт-Петербургском строении». Она была создана 10 (21) июля того же года.
Пётр Еропкин возглавил создание первого русского архитектурно-строительного трактата «Должность архитектурной экспедиции» в 1737—1741 гг. Он был грамотным мужем и учёным, который перевёл на русский язык отдельные главы трактата «Четыре книги об архитектуре» Андреа Палладио.
В 1740 году Пётр Еропкин примкнул к так называемому кружку Волынского, члены которого выступали против «бироновщины». В то время у императрицы Анны Иоанновны был фаворит иностранец Эрнст Иоганн Бирон.
Члены кружка резко осуждали засилье чужестранцев во власти и выступили лично против фаворита царицы. Они планировали ограничить самодержавие и дать больше власти дворянству, а также обсуждали проекты улучшения торговли, финансов и образования.
Весной 1740 года всех заговорщиков арестовали и доставили в Петропавловскую крепость. Там всех их подвергли пыткам. Три основные фигуры — Волынский, Хрущев и Еропкин 27 июня были казнены. Петру Еропкину было 42 года. Остальных последователей Волынского отправили в ссылку.
Оправдание доброго имени
После воцарения на престоле Елизаветы «дело Волынского» было прекращено. Было восстановлены честные имена его членов, в том числе, безусловно, Петра Еропкина. Члены организации, которые остались в живых, включая помощника П. М. Еропкина — Иван Бланк, были возвращены из ссылки.
В 1886 году на могиле А. П. Волынского, П. М. Еропкина и А. Ф. Хрущёва в ограде Сампсониевского собора на Большом Сампсониевском проспекте был поставлен памятник. Его создали по проекту архитектора М. А. Щурупова, барельеф выполнил — А. М. Опекушин.
Классика Еропкина в современном Санкт-Петербурге
По проектам П. М. Еропкина были возведены следующие строения: мазанковая лютеранская церковь Святой Анны (не сохранена), ряд домов на Английской набережной, городская усадьба А. П. Волынского на Рождественке в Москве, особняки для графа С. А. Салтыкова и А. Л. Нарышкина и очень многие другие неподражаемые сооружения.
В 1740 году был возведён знаменитый Ледяной дом по проекту Еропкина. Дела и творения Еропкина дошли до наших дней. Сегодня мы можем любоваться некоторыми строениями, возведёнными по проекту архитектора, боровшегося за всё русское. Шедевры зодчего сохранились до сих пор и составляют огромнейшую культурную ценность для города.
Прошло не одно столетие с того времени, когда Пётр Михайлович разработал свой гениальный проект, скоро будет 300 лет. А архитектурный ансамбль центра Санкт-Петербурга до сих строится на лучах «Невского трезубца».
Три горизонтали и три вертикали петербурга что это такое
Основной чертой Петербурга всегда являлось преобладание горизонтальных линий над вертикальными. Это Москва строилась на семи холмах о сорока церквях, а у нас на болоте даже колокольню Смольного собора оставили только в коллекции неосуществленных проектов.
Термин «небесная линия» ввел в обиход известный ученый, писатель и мыслитель Дмитрий Сергеевич Лихачев в статье, посвященной формированию внешнего облика города.
Для многих писателей и поэтов этот плоский, равномерный вид города описывался под настроение то как «скучный», то как «гармоничный».
Окончательно запрет на развитие Петербурга в высоту вступил в силу в 1844 году. Император Николай I в тот год подписал указ о запрещении строить в Санкт-Петербурге гражданские здания выше Зимнего дворца. Этот указ действовал до 1905 года. Нарушали его только здания церковные, да полюбившиеся архитекторам эпохи эклектики и модерна башенки на рядовой застройке – их особенно много на Петроградской стороне. Тогдашние градозащитники их, между прочим, порицали: экая московская мода
В советские времена принцип застройки периодически нарушался – на углу Литейного и набережной Робеспьера воздвигли семиэтажный Большой дом, панораму Большой Невки испортила, по авторитетному мнению Дмитрия Лихачева и не менее весомому, потому что массовому, пониманию горожан, гостиница «Ленинград». Гостиница «Советская» тоже выперла куда выше, чем надо, что, кстати, и дало ей народное прозвище «Антисоветская»: с высоких этажей шпионить было удобно.
Но за прошедшие сто лет в нашем городе появилось и много зданий, которые не испортили «небесной линии». Мы выбрали самые интересные из них.
«Дом врача» на Малоохтинском проспекте, 1985-1989 г. Фото: www.pastvu.com
«Дом врача», 2018г. Фото: Сергей Николаев
В тридцатых годах никакого моста тут и в помине не было, только его проекты. Зато на этой стороне было аж две площади, названные в честь тогдашних героев покорения Арктики: площадь Челюскинцев и площадь Папанинцев. И зачем столько в таком глухом углу?
В 1935–1938 годах как бы в размышлениях о грядущем мосте и об идее архитектурно уравновесить площадь Александра Невского архитекторы Д. Бурышкин и М. Брусиловский выстроили два здания, фланкирующие будущее пространство за мостом. Стиль тогда уже был определен – сталинский ампир, других не дозволялось.
Это были «Дом врача», построенный на бывшей площади Папанинцев для Института усовершенствования врачей, и «Здание Специальных курсов усовершенствования командного состава», появившееся на бывшей площади Челюскинцев.
Здания очень похожи друг на друга и составляют единый ансамбль. Но если вы присмотритесь, то увидите, что есть некоторая разница в деталях боковых фасадов, обращенных к Заневскому проспекту, и в содержании декоративных рельефов: у «офицеров» – батальные сцены (и статуи полярника и летчика перед главным входом), у «медиков» – традиционные чаши со змеей. Несмотря на башенки, напоминающие нам о крепостных воротах, здания приземисты, вверх не рвутся. Небесная линия в безопасности.
История у этих сооружений хоть и долгая, но скучная: в одном всегда учили офицеров, в другом всегда обитали врачи. Единственный выбивающийся из ряда вон эпизод: в годы блокады в здании офицерских курсов хранились предметы искусства из запасников Эрмитажа.
Так этот непонятный, что-то такое в будущем уравновешивающий ансамбль стоял себе и стоял, пережив несколько проектов развития данной части города. Мост Александра Невского открыли только в 1965 году, и здания сразу оказались архитектурно верными.
Еще один современный ансамбль, не нарушающий торжественной горизонтали ленинградских набережных, сложился вокруг Финляндского вокзала.
Использование устаревшего браузера
повышает риск взлома вашего компьютера.
Обновите свой браузер!
Через социальные сети
Еще не зарегистрированы?
Регистрация
Через социальные сети
Восстановление пароля
Введите почту указанную при регистрации и мы вышлем инструкцию
Надо знать: что такое «Невский трезубец» и кто его придумал
Из-за ужасных пожаров 1736–1737 годов многие деревянные строения Петербурга были уничтожены. После этой катастрофы архитектор Пётр Еропкин предложил застраивать левый берег Невы по системе «трёх лучей». В чём её особенности и за что впоследствии Еропкина казнили — читайте в нашем материале.
Главными осями Петербурга, по замыслу Еропкина, должны были стать широкие и длинные улицы, исходящие от главной башни Адмиралтейства в виде трёх лучей. Тогда улицы назывались так: Большая Невская перспектива, Средняя перспектива и Вознесенская перспектива. Сейчас это Невский проспект, Гороховая улица и Вознесенский проспект соответственно.
Перпендикулярно основным магистралям строили другие, связующие, улицы. Благодаря такой застройке Петербург отличается от многих европейских и российских городов: большинство из них возводились хаотично, а Северная столица — согласно плану.
Интересно, что отклонения от плана, которые можно заметить на карте города, легко объяснить. Речь об улицах Петроградского острова на другом берегу Невы — многие из них, прямо скажем, кривоваты. Дело в том, что когда-то это был первый центр города, а к середине XVIII века район превратился в отдалённую окраину. Власти города строго следили за основными магистралями, а до этой глуши мало кому было дело. Именно поэтому местные жители возводили дома так, как хотели, не оглядываясь на правила.
Судьба архитектора Еропкина, подарившего нам идею «трёх лучей», сложилась печально. Он примкнул к так называемому кружку Волынского — его члены выступали против бироновщины, то есть засилья иноземцев во власти, и лично против Эрнста Иоганна Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны.
Члены кружка планировали ограничить самодержавие и дать больше власти дворянству, а также обсуждали проекты улучшения торговли, финансов и образования. Весной 1740 года всех заговорщиков арестовали, доставили в Петропавловскую крепость и подвергли пыткам. 27 июня три основные фигуры — Волынский, Хрущев и Еропкин — были казнены. Остальных последователей Волынского отправили в ссылку.
Трезубцы Северной Пальмиры
Мало найдется горожан, которые не знали бы, что в основе планировки исторического Петербурга лежат три улицы-луча: Невский проспект, Гороховая улица и Вознесенский проспект, расходящиеся от башни Адмиралтейства. Однако в нашем городе есть и другие «трезубцы», причем судьба «главного», в сердце Петербурга, была непростой. Трехлучевая планировка центра северной столицы зародилась еще при Петре I. Прототипом этого плана был, безусловно, Версаль.
Иллюстрация из книги В. Г. Лисовского «Иван Фомин и метаморфозы русской неоклассики». Проект «Нового Петербурга».
За дело взялся лесоруб
Традиционно план связывают с именем Михаила Еропкина. Когда в июле 1737 года от сильного пожара практически целиком выгорела застройка Адмиралтейской части, под руководством известного военачальника и инженера Бурхарда Миниха была создана Комиссия о Санкт-Петербургском строении. Еропкин фактически был главным архитектором этой комиссии, и именно его усилиями (а также усилиями его помощников Михаила Земцова и Ивана Коробова) была зафиксирована планировка этой части города.
Стоя на одной из трех улиц «трезубца», мы видим в перспективе улицы силуэт башни Адмиралтейства, которая играет роль доминанты. Однако так было не всегда. Раньше перед зданием находился луг, но в 1872 году на его месте был разбит Александровский сад. Деревья к началу ХХ столетия разрослись, и их кроны перекрыли вид на Адмиралтейство.
Архитекторы осознавали эту проблему и в начале прошлого столетия стали предлагать способы ее решения. Наиболее удачной оказалась идея, выдвинутая одним из лидеров дореволюционной неоклассики архитектором Иваном Фоминым. В 1911 году он выступил в Обществе архитекторов с докладом «Об ознаменовании предстоящего столетнего юбилея со дня смерти А. Д. Захарова, строителя здания Адмиралтейства в Петербурге».
Фомин предложил «прорубить в Александровском саду от 3 до 5 просек, чтобы открыть фасад Адмиралтейства». Три просеки должны были стать продолжением улиц трезубца, а две другие – раскрыть вид на боковые центры фасада. В дальнейшем Фомин продолжал агитировать за этот вариант. На другом заседании общества он доказывал: «Строго говоря, следовало бы вырубить весь сад и заменить его партерным, но это жалко. Но прорубить просеки – это нужно сделать, чтобы открыть формы. чудного памятника зодчества». Настойчивость Фомина сыграла свою роль. В 1923 году просеки были прорублены, и горожане смогли вновь наслаждаться чудесным ансамблем, созданным гением Еропкина и Захарова.
Лучи Голодая
Если в XVIII столетии прием «трезубца» использовали в планировке окрестностей Петербурга – при создании Нижнего парка в Петергофе и парка «Сильвия» в Гатчине, то в XIX веке «трезубец» вернулся в город. Огюст Монферран, занимавшийся в конце 1820-х созданием первого общественного парка Петербурга в усадьбе Екатерингоф, применил трехлучевую планировку при разбивке восточной части парка.
Вполне возможно, что на эту идею Монферрана натолкнула его предшествующая работа над главным городским трезубцем. Ведь именно он завершил формирование Вознесенского проспекта, отрезав от Исаакиевской площади треугольный участок и возведя на нем дом князя Лобанова-Ростовского (ныне в этом здании расположен элитный отель).
Сразу несколькими попытками использования трехлучевой планировки ознаменовалась первая половина ХХ столетия. Самой известной из них стал «Новый Петербург» на острове Голодай, связанный с именем уже упомянутого Ивана Фомина. Голодай (ныне остров Декабристов) долгие годы использовался только в качестве пастбища для скота. Застройки на нем не было, поскольку остров лишь ненамного поднимался над уровнем моря и затапливался при наводнениях.
Однако расположение острова было достаточно удобным для застройки, поэтому в 1898 году общество «Новый Петербург» покупает его для жилищного строительства. На первом этапе было построено всего два дома, после чего деятельность общества сошла на нет. Но через 10 лет итальянский миллиардер и меценат Рикардо Гуалино вложил свои средства в «Новый Петербург» и привлек Ивана Фомина к разработке проекта застройки.
За короткое время Фомин разработал эскиз планировки территории. В ее основу архитектор положил радиально-кольцевую систему проездов. Роль центра нового района была отведена большой полукруглой площади (ныне площадь Балтийских юнг), от которой на запад отходили три радиальные магистрали. С востока к этой площади должна была примыкать меньшая по размерам прямоугольная площадь, игравшая в проекте роль рыночной.
По ее периметру предполагалось разместить торговые помещения, объединенные в традиционные для России низкие протяженные корпуса с галереями. По контуру западной стороны центральной площади должны были встать четыре жилых пятиэтажных дома, попарно соединенных колоннадами. В 1912 году началось строительство одного из этих домов (пер. Каховского, 2).
К сожалению, эффектный замысел Фомина остался в чертежах. Уже в 1912 году отказались от создания торговой площади. Вместо торговых рядов по проекту Федора Лидваля были построены два жилых дома с дешевыми квартирами. А вскоре началась Первая мировая война, за ней последовали революция и Гражданская война. Начатый по проекту Фомина дом достроили только в 1927 году в качестве школы. И все же схема планировки района в основном сохранилась, лишь построенный в 1960-е корпус ПО «Сигнал» перекрыл один из лучей.
Импозантность для ткачей
Следующая попытка использовать трехлучевую планировку относится уже к советской эпохе. В 1926 – 1929 годах по проекту архитекторов Давида Бурышкина и Льва Тверского был построен жилмассив на улице Ткачей. Хотя состоял он из небольших двух- и трехэтажных домов довольно скромного вида, архитекторы постарались добавить жилмассиву импозантности.
Для достижения этого эффекта дома соединили высокими арками, а для создания плана застройки использовали именно трехлучевую планировку: от полукруглой площади (сейчас она носит название площадь Культуры) по сторонам от центральной оси расходятся лучами еще два проезда. В отличие от проекта Фомина жилмассив был построен целиком, но в дальнейшем его планировочная идея так и не получила развития. Если средняя ось жилмассива – бывший Ольгин переулок – превратился в улицу Бабушкина, став одной из важных магистралей района, то боковые проезды ведут в никуда.
Последней по времени попыткой использовать трезубец стал Московский парк Победы. В планировке его регулярной части также есть трезубец из аллей. Центральная ось – это Аллея героев, пронизывающая с запада на восток весь парк. На ней установлены бюсты дважды Героев Советского Союза, а в центре должен был стоять памятник И. В. Сталину (в наше время на его месте поставили памятник Г. К. Жукову). Короткие боковые лучи играли вспомогательную роль: они вели к памятникам двум самым известным героям Великой Отечественной: Зое Космодемьянской и Александру Матросову.
Но нельзя исключать, что прямо сейчас кто-то из зодчих думает над использованием этого классического решения.
Эту и другие статьи вы можете обсудить и прокомментировать в нашей группе ВКонтакте
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 245 (5616) от 29.12.2015.
Архитектор Бартоломео Растрелли: 7 знаменитых проектов
Флорентиец Бартоломео Франческо Растрелли — один из знаменитейших русских архитекторов, и здесь нет никакого противоречия. С юности проживая в России, Растрелли много путешествовал, и это помогло ему понять и прочувствовать страну во всем ее многообразии. Сегодня имя Растрелли — практически синоним елизаветинского стиля. На протяжении правления Елизаветы I именно Растрелли вел большинство крупных строительных проектов в России.
Русское узорочье органично сочетается в работах архитектора с французским рокайлем, а во дворцах Санкт-Петербурга благодаря ему проявились черты парижского Версаля.
Эксперт в этой статье
Александр Балабин, архитектор, основатель архитектурной практики «Северин Проект»
Краткая биография Бартоломео Растрелли
Карло Растрелли, отец Бартоломео, и сам был архитектором. Он работал во Франции — до того как в 1715 году Петр I пригласил его в Россию. Карло переехал в Петербург и привлек сына к работе над дворцами Александра Меншикова.
Первыми оригинальными проектами Бартоломео стали дворец в Митаве и Рундальский дворец. Эти «парные» (по требованию заказчика дворцы должны были походить друг на друга) объекты были возведены для Бирона, государственного деятеля и фаворита императрицы Анны Иоанновны, который впоследствии рекомендовал Растрелли на должность обер-архитектора. Сегодня Рундальский дворец открыт в качестве музея и используется для торжественных приемов, а в Митавском располагается Латвийский сельскохозяйственный университет.
Профессиональный расцвет архитектора пришелся на елизаветинскую эпоху: за 20-летнее царствование Елизаветы I Растрелли построил для нее 12 дворцов, множество соборов и роскошных домов для придворных [1]. Он также возглавлял строительство Большого дворца в Петергофе, Андреевского собора в Киеве, Екатерининского дворца в Царском Селе. Грандиозными проектами Растрелли стали Смольный монастырь и Зимний дворец.
Когда на трон взошла Екатерина II, популярность архитектора сошла на нет, а финансовое положение ухудшилось. Новая императрица считала пышность и декоративность барокко излишней и грубой, а потому наняла другого зодчего, чтобы поменять внутреннее убранство Зимнего дворца. Растрелли уволили. Незадолго до смерти он стал академиком архитектуры в Императорской Академии художеств. Местонахождение могилы зодчего осталось неизвестным, по ряду предположений, его похоронили в Митаве рядом с женой. Во время Второй мировой войны захоронение было утрачено.
Рундальский и Митавский дворцы, Курляндия (Латвия)
В 1735 году Растрелли начинает строить поместье в Рундале для Бирона. Архитектор готовит подробный план здания и лично следит за ходом строительства, договаривается с подрядчиками и мастерами [2]. Именно на этой стройке впервые в Курляндии покрывают крышу луженой жестью — на солнце она блестит как драгоценный металл. Отделочные материалы готовятся в Петербургской императорской строительной канцелярии. Но Бирон приостановил стройку — он стал герцогом Курляндии и распорядился частично отправить отделку в Митаву, на другую стройку — для возведения своей главной резиденции. В 1738 году там началось строительство зимнего дворца.
Митавский, а сегодня — Елгавский дворец (город переименован в Елгаву) стоит на берегу реки Лиелупе, которая дополняет общий ансамбль. Во дворце более 300 залов, над их оформлением работал Николай Васильев, коллега и помощник Растрелли.
В 1740 году Бирон был арестован и сослан, строительство остановилось. Многие уже готовые детали интерьеров Рундальского дворца демонтировали и вместе со всеми оставшимися строительными материалами переправили в Россию. Когда Бирон, после помилования в 1764 году, распорядился возобновить строительство, главным архитектором проекта стал уже Иоганн Готфрид Зейдель, а Растрелли занял пост главного интенданта герцогских построек.
Большой Петергофский дворец, Петергоф
Небольшой дворец в Петергофе построен во время правления Петра I. В нем проходили праздники и приемы царских особ. Со временем дворец перестал вписываться в общую концепцию архитектурной барочной роскоши, которую предпочитала Елизавета Петровна. Растрелли было поручено перестроить дворец, учитывая пожелания императрицы. Перед ним стояла задача сохранить стены и осовременить внешний вид здания.
Дворец стал трехэтажным, значительно расширилось его центральное пространство, появились одноэтажные галереи и боковые корпуса — Церковный и Корпус под гербом. Нетронутым остался Дубовый кабинет Петра I [3]. Самым пышным интерьером отличается танцевальный зал, занимающий все Западное крыло.
Главный вход в западном флигеле дворца выделяется богатой эклектичной отделкой. На лестнице расположены разные виды скульптур — статуи, барельефы, вазы, рокайли, а в ее верхней части — аллегорические изображения времен года, вензеля Елизаветы Петровны, двуглавые орлы. В оформлении дворца широко использована любимая Растрелли золоченая резьба по дереву.
Во время Великой Отечественной войны здание сильно пострадало и было восстановлено только в 1964 году.
Андреевская церковь, Киев
Многие работы Растрелли не дошли до нас в первозданном виде, но Андреевская церковь в Киеве сохранилась достаточно хорошо. Церковь находится на Андреевской горке. Место, где строили здание, изначально было геологически сложным и размывалось грунтовыми водами, поэтому для строительства был создан инженерно-геологический комитет [4].
При строительстве этой церкви Растрелли впервые применил в оформлении фасадов декоративные детали из чугунного литья, нехарактерные для культовых сооружений на территории Восточной Европы. Капители и орнаментальные украшения для фасадов отливались на тульских металлургических заводах, общий вес литья составил 97,85 тонны [4]. Церковь также знаменита своим иконостасом из липы, покрытым сусальным золотом. Он построен по чертежам Растрелли, а иконы писали живописцы Петербурга.
Смольный собор, Санкт-Петербург
Набожная Елизавета I хотела провести остаток дней в тихом и спокойном месте, поэтому в 1740 году распорядилась построить монастырь с домовыми церквями, колокольней и институтом для благородных девиц. Возглавить строительство она поручила Растрелли. Архитектор планировал построить центрический храм, напоминающий, например, Фрауэнкирхе в Дрездене. Но Елизавета предпочитала традиционный русский стиль с пятиглавием. Высота здания составляет 93,7 м, и увенчать ансамбль должна была колокольня, но ее возвели лишь частично и затем разобрали.
Хотя на этом объекте архитектору и не удалось воплотить свои идеи до конца, Смольный все же относят к его «фирменному» стилю елизаветинского барокко.
Смольный собор — классический пример таланта Растрелли соединять разные архитектурные стили в рамках одного проекта.
Воронцовский дворец, Санкт-Петербург
В 1740 году граф Воронцов решил построить городскую усадьбу и приобрел земельные участки между Садовой улицей напротив Гостиного двора и Фонтанкой. Строительство началось лишь в 1749-м, и архитектором будущего Воронцовского дворца был назначен Растрелли.
Этот дворец — классический пример стиля барокко. Внутри дворца более 50 парадных залов, само здание декорировано лепниной, резьбой в позолоте, коваными деталями. Главный фасад украшают три ризалита (часть здания, выступающая за пределы фасада), а за главным корпусом разбит сад с аллеями и фонтанами, простирающийся до Фонтанки. Со стороны Садовой улицы расположен парадный вход с ажурной решеткой из литого чугуна, сделанной по чертежам Растрелли. Сегодня Воронцовский дворец занимает Третий кассационный суд общей юрисдикции.
Большой Екатерининский дворец в Царском Селе, Пушкин
Праздничный декор, торжественность, ослепительный блеск деталей делают Большой Екатерининский дворец одним из ярчайших образцов барокко. Купол со звездой на шпиле украшает южный корпус, над северным сверкают пять позолоченных глав Дворцовой церкви — на процесс золочения ушло около 100 кг червонного золота [5]. Апартаменты дворца смотрятся не менее роскошно. Парадная анфилада во всю длину здания, украшенная золоченой резьбой, получила звание «золотой».
Дворец не раз менялся и перестраивался, а во время Великой Отечественной войны здание настолько пострадало, что работы по его реставрации до сих пор не закончены.
Зимний дворец, Санкт-Петербург
Первое деревянное здание Зимнего дворца построено в 1708 году, затем, во время царствования Петра I, дворец не раз перестраивался. Вступившая на престол Елизавета Петровна тоже решила обновить дворец и увеличить его высоту. В 1754 году появился проект нового здания, для работы было выделено около 4 тыс. человек [6]. За год до завершения строительства, Елизавета Петровна умерла, и дворец у Растрелли принимал уже император Петр III.
Зимний стал самым высоким жилым помещением в Санкт-Петербурге того времени. Общая площадь составила около 60 тыс. кв. м, а число комнат превысило 1,4 тыс. Фасады дворца разделены по горизонтали на три части, а по вертикали — на три ризалита. Через три въездные арки можно попасть во внутренний двор, в центре северного корпуса расположен главный вход во дворец. В течение 150 лет Зимний дворец оставался парадной резиденцией императоров, а в 1917 году стал музеем.
Александр Балабин, архитектор, основатель архитектурной практики «Северин Проект»:
— О Растрелли говорят, что он соединил европейскую архитектурную школу и российскую традицию в зодчестве, восток и запад. Но, на мой взгляд, в его работах нет выраженных восточных черт. Как и нет особенного новаторства: он — естественное продолжение развития отечественной архитектуры. Творчество Растрелли стало знаковым для Санкт-Петербурга: архитектор работал над императорскими заказами, на которые не жалели денег, и масштаб был соответствующий.
Работы Растрелли показывают его собственное миропонимание. С одной стороны — вычурность рококо, с другой — ордера, классические элементы. Растрелли выражал архитектурной пластикой то, что видел, и то, в чем жил. Он создал с нуля архитектурную среду, которой до него не было, среду, поражающую до сих пор.
Туристический образ Санкт-Петербурга и окрестностей появился благодаря Растрелли. Он построил Екатерининский дворец в Царском Селе, Петергофский дворец, Зимний и Строгановский дворцы в Санкт-Петербурге. За Растрелли настолько прочно закрепилась роль главного архитектора эпохи, что его авторству приписывали чуть ли не все парадные строения времен правления Елизаветы.
Любой архитектурный стиль проходит несколько этапов развития. Сначала он авангарден, потом становится классикой, а потом переживает трансформацию. У Растрелли ровно такая же история. Если с его пластичных фасадов ободрать всю «мишуру», получится архитектура Ренессанса, а еще глубже — «палладианский» стиль.
Растрелли вышел из моды вместе со смертью своей покровительницы Елизаветы. Петр III не успел обратить внимание на его архитектуру, а воцарившаяся в результате переворота Екатерина II стиль Растрелли не одобряла и называла «варварской безвкусицей». Он пытался найти себе покровителей в Европе, но оказался неактуальным и умер, забытый всеми.
На мой взгляд, работы Растрелли — не безвкусица, а своего рода вкус. Может ли быть у вкуса вершина? Египетские пирамиды — вершина вкуса? А однообразные триумфальные арки? В их основе — куски камня, решающие утилитарную, рекламно-политическую задачу. Какую задачу решает Зимний дворец? Императрица Елизавета не могла жить в более простом доме? Могла. Но украшения и помпезность подчеркивают статус. С практической точки зрения дворец не нужен, но для императорской власти — необходим. И он настолько великолепен, что по убранству был так же богат, как и церковь, потому как императоры — наместники Бога на Земле.