Трекер коучинг что это
Чем занимаются трекеры стартапов
Менеджер по управлению проектами Александр Еремеев попал на курсы по обучению трекеров случайно – в 2014 г. знакомые предприниматели рассказали, что такие курсы проводит Фонд развития интернет-инициатив (ФРИИ). Курс длился три дня и включал много информации о работе акселератора ФРИИ и немного – об управлении проектами. «После курса мне сказали, что я трекер и могу начинать работать со стартапами в акселераторе фонда. Но мне пришлось три года проработать с предпринимателями, прежде чем я по-настоящему понял, что значит быть трекером», – рассказывает он.
Сейчас Еремеев возглавляет школу Product.Vision для продуктовых команд.
Беспощадные люди
Таких специалистов в России всего несколько сотен, говорит Артем Азевич, заместитель директора акселератора ФРИИ. По его словам, эта профессия появилась в России в 2013 г., когда акселератор ФРИИ начал массовый набор технологичных стартапов. Нужны были люди, способные помочь стартапам развиваться.
Как российские потребительские компании сотрудничают со стартапами
Трекер – чаще всего предприниматель или топ-менеджер, который знает, как устроен бизнес, и в то же время умеет учить других, рассказывает Евгений Калинин, ведущий трекер ФРИИ и руководитель школы трекеров ФРИИ. Он регулярно встречается с основателями стартапа, обсуждает развитие компании. Его задача – задавать правильные вопросы, которые заставят предпринимателя искать способы развития бизнеса и реализации принятых решений.
От обычного коуча трекер отличается тем, что сосредоточен в первую очередь на ошибках стартаперов, без исправления которых предприниматель не сможет развиваться дальше, объясняет Еремеев.
Трекер похож на портфельного менеджера инвесткомпании, который следит за прогрессом портфельного проекта, говорит Виталий Полехин, руководитель клуба инвесторов бизнес-школы «Сколково». Но он работает с более зрелыми компаниями и решает стратегические задачи, например привлечения инвесторов для первого раунда, тогда как трекер ставит тактические задачи, например помогает основателю определить клиентскую аудиторию и способы работы с ней, объясняет эксперт.
Задача трекера в акселераторах – обеспечить рост стартапов в интересах будущего инвестора, говорит Александр Бакеев, трекер и основатель Right Track. В акселераторах большая входная воронка, стартапы попадают туда на самой ранней стадии, когда их надо специально растить и задавать им темп развития, добавляет Константин Синюшин, сооснователь фонда The Untitled Ventures. И даже после работы с трекерами большинство стартапов умирают, выйдя из акселератора. Вероятно, потому, что не усваивают в полной мере то, что трекеры пытались до них донести, предполагает Синюшин.
Резать правду-матку
Обычно стартап приходит в акселератор с проблемой: он либо перестал расти, либо растет на 30–50% в год, а основатель считает, что потенциал гораздо больше, рассказывает Азевич. Диалог со стартапом начинается с диагностической сессии, которая длится 1,5–2 часа, говорит Калинин. На сессии трекер разбирается с целями предпринимателя на ближайшие три месяца, краткосрочными и стратегическими, и определяет проблемы, мешающие достижению целей. Цели могут быть и долгосрочными: например, предприниматель рассчитывает вырастить бизнес до определенного размера. Тогда трекер идет от общей цели к более мелким, промежуточным, добавляет Азевич.
Затем трекер начинает встречаться с командой стартапа раз в неделю и каждый раз вместе с ней составляет план работы на ближайшие семь дней, который позволит внедрить какое-то одно конкретное новшество. Например, рассказывает Калинин, стартап должен провести 20 интервью по продукту и найти клиентов, которым действительно нужен этот продукт. Или надо продать продукт определенному количеству клиентов либо повысить конверсию в интернете на оговоренный процент.
Компания – разработчик приложения «Вачанга» для детского развития проходила акселерацию во ФРИИ. Основатель Wachanga Максим Колпаков вспоминает, что трекер обычно приходил на встречи с командой по понедельникам. По словам Колпакова, встречи не всегда проходили гладко: результаты проверки гипотез бывали неутешительными. «Умом понимаешь, что трекер прав, но эмоционально это принять сложно», – вспоминает он. Однако именно трекер, по словам Колпакова, помог ему осознать важность такого показателя, как доля пользователей продукта в первый, седьмой и 30-й день после скачивания. Сейчас контроль этого показателя – залог роста компании, говорит предприниматель. После акселерации число скачиваний приложения «Вачанга» увеличилось со 150 000 до 1,7 млн, объясняет он.
Вывести человека из зоны комфорта – один из важных аспектов в работе трекера, подтверждает Калинин. Его задача – расшевелить человека и заставить пойти по трудному пути. Набор методик трекера: цикл проверки гипотез, формирование воронки продаж, тестирование прототипа продукта на потенциальных потребителях, расчет прибыли и затрат на одного клиента или единицу продукции.
В поисках заработка
Толпа трекеров разношерстна. Это и бывшие топ-менеджеры компаний, и предприниматели, и инвесторы, и Scrum-мастера или оставшиеся без работы бизнес-консультанты. Преуспевают те, кто обладает достаточным управленческим опытом, чтобы разобраться в проблемах чужого бизнеса, и пониманием специфики конкретной отрасли, рассказывает Бакеев.
В октябре 2016 г. во ФРИИ даже открылась школа трекеров. Занятия там длятся три дня. Собственные школы трекинга открыли и выходцы из ФРИИ Еремеев и Бакеев.
Позиции трекера на рынке зависят от личного бренда, полагает Леонид Румянцев, в прошлом эксперт по трафику акселератора ФРИИ и сооснователь «Школы трафика». А репутация создается благодаря работе с крупными корпорациями, а не со стартапами. У начинающих компаний нет денег, чтобы многие месяцы оплачивать услуги трекера. К тому же за 2–3 месяца сотрудничества стартап обычно обнаруживает массу проблем, вскрытых трекером, но решить их быстро не может. В этот момент трекер остается без работы.
По словам Азевича, трекер акселератора ФРИИ зарабатывает от 50 000 до 250 000 руб. в месяц (за каждую команду он получает от 20 000 до 50 000 руб. в зависимости от квалификации). В среднем трекер работает с 3–5 командами в месяц.
«Не послушались и взлетели»
Основательницы онлайнового сервиса грузоперевозок GroozGo Анна Качурец и Оксана Погодаева подали документы в заочный акселератор ФРИИ весной 2016 г. В акселераторе им, как и всем остальным стартапам, выделили трекера. Качурец вспоминает, что он помог девушкам изменить структуру и подходы к бизнесу, однако все время утверждал, что идея нежизнеспособна и девушкам лучше заняться чем-нибудь другим. «Мы не послушались и взлетели», – говорит Качурец.
В отличие от портфельных менеджеров инвестфондов прозрачных критериев оценки эффективности трекеров не существует. Опрошенные «Ведомостями» трекеры сказали, что привязать результаты работы трекера к росту стоимости компании невозможно – на судьбу компании влияет масса факторов. Иногда трекер ускоряет провал и без того неудачного бизнеса – он открывает глаза предпринимателю, чтобы тот отказался от воплощения неудачной идеи.
Для ФРИИ, по словам Дмитрия Губкина, руководителя трекинга стартапов ФРИИ, первый критерий – это изменения в голове предпринимателя. Он должен осознать ограничения, налагаемые реальным бизнесом, и научиться планировать от результата. Второй критерий – конкретные изменения за время работы с трекером (например, компания сменила бизнес-модель или вышла на новые категории клиентов). Третий критерий – насколько выросла выручка стартапа за время работы с трекером.
Диплом для трекера
Бизнес-ангел Александр Румянцев уверяет, что не подпустит трекера к стартапу, в который он вложил деньги. Он не понимает, что это за специалисты и где их готовят. Инвестиционные аналитики и аудиторы, препарирующие компании, учатся по многу лет, говорит Румянцев.
Нужна всеобщая сертификация и единые стандарты для трекеров, уверяют во ФРИИ. По словам Губкина, сертификаты должны выдаваться с учетом конкретного профиля трекера: поиска ценности стартапа, построения продаж или масштабирования бизнеса.
У каждого акселератора собственные требования к трекерам, говорит Замир Шухов, партнер венчурного фонда Global Venture Alliance (GVA). GVA организует акселераторы совместно с крупными корпорациями, в частности с PepsiCo или с IKEA. Шухов говорит, что в корпоративные акселераторы попадают стартапы на более поздней стадии – масштабирования. Они не нуждаются в еженедельном сопровождении трекера. Со стартапами работают высококвалифицированные коучи, которые решают с предпринимателями сложные задачи. А трекеры в корпоративных акселераторах GVA – это просто администраторы, которые раз в неделю встречаются с основателями и сверяют с ними график выполнения заданий и мероприятий, в которых они должны принять участие.
Бакеев рассказывает, что его школа Right Track сейчас сотрудничает с Институтом прикладной психологии, чтобы создать профстандарт для трекеров. «Мы хотим сделать годовую программу подготовки трекеров», – говорит он.
Бизнес-няня или коуч? Кто и как помогает неоперившимся бизнесменам взлететь
Чем различаются коуч, трекер и тренер, в чем отличие между коучингом в Европе, США и России, каким предпринимателям помогать стоит, а каким — нет и как стимулировать ученых продвигать свои разработки в бизнес, специально для Indicator.Ru рассказывают трекеры направления Phil.Tech Александр Бакеев, Анна Орлова и Григорий Мартишин.
— Расскажите, что такое Phil.Tech и какую роль в нем играет акселератор?
Александр Бакеев: Phil.Tech (филтех, технологии для филантропии) — это новое технологическое направление. Его суть — развитие масштабируемых и финансово устойчивых цифровых проектов для социального сектора (некоммерческих организаций, волонтеров, доноров, гражданских активистов и так далее). В этом году «Рыбаков Фонд» и бизнес-инкубатор Вышки (НИУ «Высшая школа экономики», — прим. Indicator.Ru) запустили одноименную акселерационную программу для стартапов. Заявки в акселератор Phil.Tech подали, если я не ошибаюсь, около 180 команд. Кто-то из них отсеялся, а оставшиеся проекты мы помогали доработать до состояния, когда они становятся интересны меценатам или инвесторам.
— Как происходил отсев стартапов?
А.Б.: Несколько проектов из тех, которые я вел, отсеяли. Причины: не делают то, что сами обещают. Есть небольшая доля проектов, про которые мы хотели бы, чтобы они «влились» в Phil.Tech-направление, чтобы они приносили пользу социальному сектору. Но они так и не смогли этого сделать. Почему? У всех разные причины, однозначно ответить нельзя.
Анна Орлова: Изначально проекты были разными. Были те, кто работает в социальной сфере и не готов морально привлекать деньги, зарабатывать. Были те, кто наоборот работает в бизнес-среде и мало вписывался в третий сектор. Были НКО (некоммерческие организации, — прим. Indicator.Ru), которые про бизнес знают мало, но работают на «социалку». Не все смогли вписаться в требования акселератора, и многие выбыли на первом этапе отсева.
— Как становятся трекерами?
Григорий Мартишин: Расскажу про себя, чтобы не теоретизировать. Еще в школе я разрабатывал сайты, а после университета создал коммуникационное агентство, обслуживающее крупные бренды. Года три назад я обратил внимание на молодые социальные проекты, которым не по карману услуги агентств, но которые можно обучить, чтобы они могли все делать сами. Так я занялся консультированием.
Однако не все зависит только от знаний и умений. Самое важное — это внутренние силы, мотивация. Поняв это, я прошел обучение и стал коучем, то есть человеком, который помогает другим людям находить в себе эту мотивацию.
Трекером я впервые работал в акселераторе «Капитаны России» в Плехановском университете. Этот опыт оказался успешным, поэтому я с радостью принял приглашение работать в акселераторе Phil.Tech. Мне очень близка его идея, так как мне интересно все, что связано с технологиями, при этом моя страсть заключается в развитии социальных проектов. Кроме работы в Phil.Tech, я развиваю и консультирую ряд социальных проектов, занимаюсь развитием собственного социального бизнеса.
Быть трекером — значит еженедельно созваниваться, встречаться с основателями проектов, помогать им преодолевать затруднения, приходить к выводам и находить ресурсы для того, чтобы они самостоятельно шли дальше. Чтобы сами себя подталкивали. Но иногда приходится и мне. Это приносит определенные плоды. Уже несколько человек сказали: «Слушайте, если бы вы с нами не работали, мы бы ничего не сделали». Это помогает чувствовать, что то, что ты делаешь, как минимум очень неплохо, а как максимум очень важно.
А.О.: Трекер — это носитель методики развития. Это не эксперт. Трекер — более широкое понятие, он работает не с каким-то одним направлением (например, экономика или продажи), он помогает команде искать те места, которые тормозят развитие (узкие места), и находить рычаги, которые позволят стремительно вырасти (точки роста). Я с этой методологией познакомилась, занимаясь своим стартапом. Сейчас я работаю с командами, понимаю, что приношу им пользу, а это хорошая мотивация.
А.Б.: Я сначала стал советником топ-менеджеров по развитию бизнеса и управленческих навыков. Оказалось, что для того, чтобы управлять крупным бизнесом, нужно внутренне измениться. Потом меня пригласили работать со стартапами в инкубаторе Высшей школы экономики, в акселераторе GenerationS и ряде частных акселераторов. Параллельно с этим у меня есть свои компании.
В целом могу сказать, что трекер — это одна из замечательных поддерживающих профессий наравне с психологом, врачом или бизнес-тренером. С той разницей, что она еще очень молодая, поэтому здесь пока не существует таких вещей, как общепринятая методология, стандарты качества. С одним и тем же стартапом два трекера будут работать неодинаково. Даже если они консультируются у одних и тех же стратегов. И даже если они пользуются одними и теми же инструментами и одним и тем же словарем. Я это замечал абсолютно во всех акселераторах или инкубаторах, которые видел.
— Дважды прозвучало слово «коуч». А чем трекер отличается от коуча? Нельзя ли придумать какой-то аналог названия этой профессии на русском языке?
А.Б.: Можно этим заняться, и сожаление мое будет огромным. Потому что профессия трекера или коуча является международной. И в основном в международной сфере говорят на английском или китайском. И если уж я бы искал правильный перевод на какой-нибудь язык, я бы пытался перевести на китайский. Но это я. По поводу аналогов — в русском языке есть хорошее слово «тренер», которое в целом имеет схожее значение со словом «коуч». Но оно относится в основном к спорту. Слово «трекер» переводится как «отслеживающий результаты» или «добавляющий мотивацию». Достаточно романтично, не по-деловому.
А.О.: Я где-то слышала определение «бизнес-няня», мне очень понравилось. Во многом похоже.
А.Б.: Можно поискать какое-то одно слово, которое превратит «бизнес-няню, сопровождающую развитие», в то, что можно написать на визитке.
Г.М.: Конечно, трекеры используют инструменты коучинга. Самый главный коучинговый инструмент — это сильный вопрос. Коуч задает вопросы, спрашивает. Очень часто у основателей проекта нет ответа на вопрос «С чем вы пришли?». Потому что они могли в чем-то «закопаться» и сами не понимают, что же у них сейчас не так. Это как раз очень важное отличие от коучинга: к коучу человек приходит с каким-то запросом, а задача трекера — направить проект в нужное русло, где такой запрос возникнет.
А.Б.: Разница еще в том, что коучингу лет 30, существует научная база, которая доказывает его полезность и ценность. Среднестатистический коуч, живущий в Нью-Йорке, может спокойно зарабатывать до полумиллиона долларов в год. И понятно, как прийти к этому результату: нужно пройти обучение, получить сертификаты, наработать практику, клиентов. Рано или поздно стоимость твоего часа приблизится к 2000 долларов. У тебя есть около десяти лет, чтобы добраться до этой вершины понятным способом. У трекера такой базы пока нет, нет конкретного набора навыков, которые от тебя могут ожидать клиенты, поскольку это слишком молодая профессия.
— Вопрос «С чем пришли?» — это такая фишка, традиция? Мы видели, как вы работаете с командами, и этот вопрос был задан обеим.
А.О.: Наша задача на каждой встрече — чем-то помочь проекту. Чтобы ему помочь, нужно понимать, «что у него болит». Задавая вопрос «С чем пришли?», можно понять направление, где у проекта сейчас трудности. Он работал неделю над чем-то, у него что-то не получается, например. Если он может сам сформулировать это, он это озвучивает, и дальше мы стараемся как-то с этим поработать.
А.Б.: Я начинаю сессию с разных вопросов. Есть вопрос «С чем пришли?» — и человек сразу начинает думать о чем-то большом. Это работает, когда мы, например, хотим выявить какую-то корневую проблему. Когда я захожу на короткие сессии, то понимаю, что надо сделать прямо сейчас: найти зону ближайшего развития; обозначить нужные инструменты. В этом случае я начинаю с вопроса «Как дела?»: это погружает человека в текущий день. Есть и другие нюансы: групповые сессии отличаются от индивидуальных. Или, например, сессия строится особым образом, если возможен акционерный конфликт между основателями или этот конфликт уже существует. Много интересных моментов.
— Все-таки тут надо быть и психологом.
А.Б.: У меня нет образования психолога, но могу сказать, что навыки психологии, познания в философии и истории — это все необходимо, чтобы работать трекером качественно и эффективно. Все остальные фундаментальные дисциплины можно включать во вторую очередь. Так это работает для меня. Когда у клиента сложности, неразрешимые никаким образом, когда он поговорил уже с кучей консультантов, а решение все еще не найдено, всегда спасает либо исторический пример, либо что-то из философии. Всегда. Исключений еще не было.
— Вы сказали, что «коуч» — профессия уже сложившаяся. Я правильно понимаю, что она сложилась в Европе и в США, а в России школ коучинга нет?
Г.М.: Почему же, есть, причем появились не вчера. Я сам несколько лет назад прошел обучение в одной из известных международных школ — Эриксоновском университете коучинга в Москве. Не сказал бы, что коучинг в России — совсем новая штука. У нас к нему неоднозначное отношение, есть такая проблема. Очень много «коучей», которые на самом деле коучами не являются. И много разных предубеждений. У нас лучше быть экспертом в каком-то вопросе, но применять инструменты коучинга. Это самый лучший подход.
А.Б.: Есть большая разница между коучингом в Канаде, США и Европе — и в России. Разница в количестве коучей на душу населения. Это первое. А второе — большая разница в способе потребления этой услуги как таковой.
То же самое касается трекинга как такового. В нашей стране нет культуры использования помощи. Тем, кто начинает у нас сейчас заниматься предпринимательством, около 30 лет, они жили с родителями, которым было запрещено заниматься предпринимательством, и бабушкам-дедушкам было запрещено. Поэтому ожидать от этих людей то, что они так же быстро, как ребята из Германии или из США того же поколения, побегут за помощью, не стоит. Они не побегут. Играет роль и то, что для нас попросить помощи — это показать слабость. Особенно у мужчин.
Поэтому нужно быть очень аккуратным, работая с человеком. Многие трекеры пытаются объяснить что-то человеку, когда он об этом не просил, рассказывают очевидные с их точки зрения вещи и полагают, что нужно делать именно так. А у человека есть свой опыт, совершенно противоположный. И он просто не готов этот совет воспринимать.
В этом случае нужны совершенно другие подходы. Нужно организовывать процесс так, чтобы человек сам нашел решение. Тем способом, который ему понятен. Готовое решение, как правило, будет отвергаться. У меня много таких примеров.
Г.М.: Есть ведь такая штука: то, что мы сами придумали, для нас ценно. А то, что нам подсказали, менее ценно. Важно сделать так, чтобы основатели стартапов сами нашли решение. Когда идея родилась сама, гораздо больше шансов, что ее доведут до конца.
— Мы много пишем про разработки российских ученых. И параллельно понимаем, что некоторые из них — это темы для стартапов. Спрашиваем: «Почему вы этим не занимаетесь?» В ответ слышим: «Пытаться понять, как это все делать, долго, за это время лучше что-то фундаментальное открыть». Дайте совет, что на это ответить. Надо ли этих ученых продвигать, надо ли их к вам направлять, еще что-то?
Г.М.: Есть предприниматели, которые умеют воплощать изобретения в реальность: продавать, находить рыночные ниши, аудитории и так далее. А есть те, кто что-то придумывает, создает. Очевидно, нужно знакомить их между собой, проводить такие мероприятия, чтобы предприниматели ставили задачи, а ученые думали, как их решить, и наоборот.
А.Б.: Есть разные сообщества, объединяющие ученых и предпринимателей. Часто они складываются вокруг акселераторов, хакатонов. Ученые, которые действительно хотят коммерциализировать свои исследования, находят такую возможность. Те же, кто говорит, что ему никто не помогает, они себя обманывают и ничего не хотят.
Есть такая проблема: гранты получают одни и те же корпорации, одни и те же компании или люди, потому что другие просто не подаются.
Г.М.: Мне кажется, есть еще проблема — низкая инициативность людей. Можно сказать: «У них есть возможность, а они ею не пользуются». А можно посмотреть на это иначе. Ведь те, кто доходит до хакатонов, они уже почти предприниматели. Те, кто пишет грантовые заявки, тоже. Есть большой пласт умных ребят, и у них нет этих навыков. Не могут написать заявку, попасть в акселератор. При этом они очень крутые специалисты. Таких часто переманивают за границу, дают им лабораторию и говорят: «Делай что хочешь, зарплата большая». И они счастливы: им дали лабораторию и возможность для творчества, это же классно! А у нас вся система — и государственной политики, и частных инициатив — заточена на то, что надо идти и подавать заявки, принимать участие во всевозможных стартап-мероприятиях. Однако она не подходит тем, у кого нет инициативы, но есть сильная компетенция.
Right Track- университет по подготовке трекеров и предпринимателей
Как, а главное зачем, развивать новую профессию в России?
Добрый день, меня зовут Александр Бакеев, я основатель Университета Кратного роста RIght Track и сейчас выступаю в роли мастер-трекера и преподавателя для других трекеров и предпринимателей.
Трекер- это синтетическая, поддерживающая профессия, которая пока существует только в России и является своего рода сплавом трёх классических и хорошо известных рынку профессий. Первая из которых- это отраслевой эксперт, то есть человек, являющийся экспертом в какой-то индустрии и хорошо в ней разбирается.
Вторая составляющая профессии трекера- это своего рода фокусировщик и мотиватор, такими навыками, как правило, обладают коучи и иногда психологи или психотерапевты.
И третья составляющая- это классический бизнес-консультант. То есть человек, хорошо понимающий, каким образом строить разные бизнесы не только в теории, но и на практике. И эта практика подкреплена как кейсами клиентов, так и успехами и провалами собственного бизнеса. Таким образом, работая с трекером, предприниматель может быть уверен, что получает релевантную ему поддержку.
Помимо этого, у трекера в контакте с предпринимателем рождаются кейсы, которые помогают развиваться не только этому предпринимателю, но и другим.
Трекер видел много предпринимателей на разных стадиях развития и соответственно может помочь своей экспертизой в самых разных ситуациях.
Мы в Right Track, обучаем инструментам трекинга, для работы с предпринимателями и стартапами или для применения этих инструментов в развитии собственного бизнеса.
Когда человек становится трекером, у него часто спрашивают: «Почему ты помогаешь своим опытом кому-то другому, а не делаешь всё это для себя и своих проектов?» Этот вопрос я слышал много раз и всегда отвечал: «С чего вы взяли? В своих проектах я применяю весь свой опыт и наступаю на те же грабли, что и все предприниматели и инвесторы.»
Получив такой вопрос, несколько трекеров рассказали мне об этом на супервизии и с удивлением обнаружили, что они не одиноки. В этот момент я задумался: «Что же на самом деле лежит за этим желанием помогать другим людям делать большие компании и развивать бизнес?»
С материалами исследования вы можете ознакомиться по этой ссылке.
В 2013 году мы познакомились с Александром Еремеевым, который тогда был руководителем акселератора ФРИИ, он и пригласил меня сначала быть трекером команд в заочном, а потом и в очном акселераторе ФРИИ. Так, моя карьера бизнес-консультанта, повернула в сторону прикладной работы в полях, с амбициозными людьми, которые хотят построить глобальные организации и сделать это как можно быстрее.
С тех пор у меня накопилось уже большое количество кейсов начиная от работы с производственными предприятиями и заканчивая высокотехнологичными стартапами. Но в какой-то момент я понял, что не всегда справляюсь на проектах один и начал преподавать те вещи, которые понял на практике, развивая предпринимателей и их компаний.
Таким образом, появились две категории образовательных продуктов: первые- это профессиональное образование для трекеров, которое помогает конкретному человеку обрести профессию трекера и второе- это образование для предпринимателей. Обычно это те, кто научился достигать своих целей и них это хорошо получается, но хочется достигать цели в 10 раз большего масштаба. Однако для этого не хватает систематизации тех знаний и навыков которые уже есть и ответа на вопрос: “Куда дальше развиваться именно в плане предпринимательства?”, потому что обычно много людей может подсказать, как увеличить продажи, а вот как быть предпринимателем следующего масштаба, учат далеко не везде.
И поскольку к 2018 му году у меня накопилось довольно большое количество самых разных клиентов и кейсов, я решил, что пора открывать Университет и начинать подготавливать народ к тому, чтобы вместе делать более крупные и масштабные проекты. Так и появился Университет кратного роста Right Track.
Наша модель развития, включает в себя развитие по принципам классического университета, который будет обладать как фондами для инвестирования в собственную деятельность, в том числе научную, так и собственными образовательными программами разного типа для трекеров и предпринимателей, которым по по какой-то причине, необходимо заработать очень серьезные деньги и достичь больших результатов. Этим мы и занимаемся сейчас и планируем продолжать заниматься в будущем.