Тьма египетская что это
Тайны Библии: Тьма египетская.
В семнадцатом веке до Рождества Христова Египет гостеприимно принял двенадцать еврейских племен. В то время сын ветхозаветного патриарха Иакова, Иосиф, был соправителем фараона. Однако после смерти своего покровителя израильский народ оказался в невыносимых условиях. Египтяне стали использовать переселенцев на тяжелых работах и не позволяли покинуть страну. Трудности жизни иудеев усугублялись тем, что у них не было возможности совершать жертвоприношения Единому Богу. Четыреста лет плена привели к тому, что народ стал утрачивать религиозное и национальное самосознание.
Одним из тех немногих, кто твердо держался веры отцов, был пророк Моисей. Он прекрасно понимал, что необходимо срочно вывести евреев из Египта. Воспитанный при дворе фараона, Моисей неоднократно напрямую обращался к правителю, требуя свободы для своих соплеменников. Но гордый монарх не соглашался отпустить невольников даже после того, как по слову пророка на Египет обрушилась череда невероятных природных катаклизмов – так называемых египетских казней.
Одним из таких стихийных бедствий стала непроглядная тьма, опустившаяся на страну. Развеять ее не могли никакие светильники. Библейская книга Исход указывает, что не было видно абсолютно ничего, так что египтяне были вынуждены три дня сидеть, не понимаясь с места. В конце двадцатого века немецкий профессор Надин фон Блом из института физики атмосферы немецкого города Кюлунгсборн высказал мнение, что причиной этого явления стало извержение вулкана Санторин в Эгейском море.
Комментарий эксперта:
Во время извержения вулкана Санторин в атмосферу оказалось выброшено несколько миллионов тонн вулканического пепла. Часть этих выбросов образовала облако, которое атмосферные потоки направили в сторону Египта. Историки датируют это событие приблизительно тем же временем, что и Исход евреев из Египта.
При некоторых извержениях плотная концентрация вулканического пепла в облаке может вызвать темноту, подобную той, что бывает в закрытых помещениях. Именно такая тьма, например, накрыла в 1956 году камчатский поселок Ключи после извержения вулкана Безымянный. Вероятнее всего, тьма египетская также была обусловлена вулканическими выбросами в атмосферу.
С немецким коллегой не согласился американский профессор Джон Марр. Он настаивал на том, что солнечный свет в Египте застила сильнейшая песчаная буря, предпосылки для которой создала предыдущая казнь египетская – нашествие саранчи. Полчища прожорливых насекомых уничтожили все насаждения, которые обычно являются естественным препятствием для переноса песка. И разыгравшийся ураган поднял в воздух массу песка и пыли – так, что люди не могли в этой взвеси видеть друг друга даже на близком расстоянии.
Но в Библии ничего не сказано о сильном ветре, сопровождавшем темноту! Едва ли такая яркая деталь могла быть упущена пророком Моисеем – а именно он считается автором книги Исход. Ни одна из предложенных учеными версий не объясняет также, почему в то время, когда египтяне не могли одолеть тьму, дома евреев были освещены. Остается лишь признать, что механизм тьмы египетской так и остался загадкой.
А вот установленная учеными-культурологами связь между этим библейским событием и верованиями Египта кажется весьма убедительной. Известный английский египтолог Говард Харпер обратил внимание коллег на то, что главным языческим культом в Египте было поклонение богу солнца – идолу, носящему имя Ра.
Комментарий эксперта:
Явилась ли тьма египетская последствием извержения вулкана, была ли вызвана песчаной бурей или иными причинами – ученые пока не смогли разобраться. Ясно одно – это испытание оказалось настолько страшным для фараона, считавшего себя ипостасью солнца, что он прогнал Моисея с глаз долой, пригрозив смертью, если тот еще раз осмелится появиться во дворце. Идолопоклонник увидел всемогущество Единого Бога, но несокрушимая гордыня мешала ему признать это открыто и честно.
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
7 Фактов
Интересные факты обо всём на свете
Тьма Египетская: библейский миф или реальность?
Возможно ли создать настолько непроглядный мрак, что никакой свет его не только не рассеет, но и не будет виден? Любой скажет что нельзя. Этот ответ правилен, если забыть об одном природном феномене. Это явление называется Тьма Египетская и заключается во внезапном опускании на землю непроглядного мрака. Темнота настолько непроницаема, что можно ткнуть себе в глаз источником освещения и не увидеть его.
Название явления восходит к ветхозаветному преданию об уходе евреев из Египта. Фараон не хотел отпускать иудеев, и Бог послал на него десять казней. Египтян кусали насекомые, у них умирали животные и дети, вода в Ниле делалась кровью. Была там и тьма, опустившаяся на три дня. Люди не могли двигаться, потому что ничто не могло рассеять этот мрак. Интересно, что у евреев не только было светло, но и тьмы на стороне египтян видно не было. Это предание мало кто воспринимает всерьёз. Примечательно, но тьма египетская не является очередной библейской “страшилкой”. В достоверных источниках описано всего несколько подобных случаев. Самое удивительное то, что официальная наука их признала.
Тьма Египетская в Лондоне
Не считая мифов и преданий, первое упоминание о тьме египетской относится к 1904 году. Уимблдонскую станцию метро накрыло тьмой. Через несколько минут свет вернулся, но шумиха вокруг этого происшествия не утихла. Учёные провели эксперимент, но не смогли воссоздать такие же условия: сквозь мрак было видно людей и источники освещения. А в египетской тьме ничего подобного нет.
Город во тьме
Если люди попадают в египетскую тьму поодиночке или небольшими группами, это быстро забывается. Но когда такое случается с целыми городами, об этом будет очень сложно забыть. В 1911 году Луисвилль накрыла тьма египетская. Люди не могли двигаться, а те, кто пытался, отмечали, что тьма была настолько плотной, что даже шевелиться было сложно. Курильщики говорили, что зажжённая спичка только жжёт пальцы, а света не даёт. Кое-кто из пытавшихся ходить оказывался очень далеко от дома.
Влияние на время
Египетская тьма поглощает не только свет, но и время. В 1957 году няня Мирей Жене гуляла с младенцем в парке и решила присесть на скамейку. Внезапно опустилась тьма египетская. Явление продлилось минут 15. Когда женщина вернулась, родители ребёнка встретили их со слезами. Оказывается, эти 15 минут поглотили три дня. Мирей была уважаемой женщиной, поэтому её рассказу поверили. Тем более что всё указывало именно на паранормальное явление. Похожий случай произошёл в 1979 году в Таджикистане. Четверо альпинистов располагались на ночлег, когда их настигла тьма египетская. Прошло около пяти минут, когда тьма рассеялась. Был полдень. Альпинисты пришли на базу и узнали, что их уже полтора дня ищут спасатели.
Тьма Египетская: причины возникновения
Это явление происходит очень редко, а потому малоизучено. Как следствие, гипотез о природе этого феномена немного.
Подземный газ
В 1904 году после инцидента в Уимблдоне британские учёные предположили, что тьма египетская – это всего лишь временное нарушение зрения, вызванное каким-то газом, вышедшим из-под земли. Но вскоре она показала свою несостоятельность: у попавших во тьму египетскую не было следов повреждения глаз. Значит, не газы причина этого феномена.
Колебания в электромагнитном поле
Есть гипотеза, что это колебания в электромагнитном поле, из-за которых свет перестаёт быть видимым. Это объясняет всё, кроме одного. Сдвига во времени быть не должно. Но он есть. Следовательно, и это не является объяснением феномена.
Тьма Египетская: врата в другие миры
Есть предположение, что тьма египетская появляется из-за нарушения границ между мирами. Это подтверждается только рассказами тех, кого якобы похищали инопланетяне. Люди утверждали, что при появлении корабля опускалась тьма египетская, и рассеивалась она уже на борту “тарелочки”. И во время полёта на родную планету пришельцев тоже царила тьма. Этим можно объяснить и сдвиги во времени.
Объясняется и тот факт, что тьму не видят те, кто в неё не попал. Но существование инопланетян ещё нужно доказать, поэтому эта гипотеза так и останется гипотезой.В любом случае, тьма египетская действительно существует, поэтому при должном “везении”, можно очутиться в эпицентре этого являения. Правда объяснить феномен современная наука пока не в состоянии.
Тьма египетская
Гюстав Доре. Тьма египетская.
Тьмой египетской мы называем полный мрак, когда вообще ничего не видно.
В таких случаях еще говорят: «темно, хоть глаз коли». Но какое отношение к Египту имеет полная темнота? Неужели египетские ночи как-то особенно темны?
Конечно же нет, дело здесь в другом. «Египетской тьмой» называется одна из казней, посланных некогда Богом на фараона и его народ. Кстати, выражение «казни египетские» тоже стало крылатым и используется в речи, когда люди говорят о множестве бед, неожиданно обрушившихся на кого-либо.
В Библии говорится о том, как Бог повелел Моисею вывести израильтян из Египта, где народ этот находился в рабстве. Моисей обратился к фараону с просьбой отпустить евреев. Но тот отказал пророку. Тогда Бог повелел Моисею навести проклятие на воды в реке, и вся вода в Египте превратилась в кровь от которой шел отвратительный запах. В водоемах погибла вся рыба, а людям было нечего пить. Это была первая казнь. Но фараон остался непреклонен и не отпустил евреев, а потому дальше последовали другие бедствия. Все земли и дома египтян наполнились жабами и лягушками. Потом последовало нашествие кровососущих мошек. Затем на египтян напали песьи мухи. После этого вымер весь скот.
Тогда фараон понял, что беды обрушиваются на Египет не случайно, что Бог заботится о евреях. Однако, решение свое он не переменил и не отпустил израильтян. Даже когда все жители Египта покрылись язвами, фараон по-прежнему не отпускал народ Моисея. Тогда на Египет обрушился огненный град и побил все живое, что не успело укрыться. Это испугало жестокого правителя, он даже дал обещание отпустить евреев, но слова своего так и не сдержал.Наказанием ему стало нашествие саранчи. А затем на Египет опустилась тьма, которую не могли развеять даже факелы и светильники. Это была девятая казнь. И грозное предзнаменование самого страшного проклятия, которым Бог хотел вразумить египтян лишь в самом крайнем случае.
Увы, даже загадочная тьма не убедила фараона. Тогда по египетской земле прошел Ангел и в каждой семье египтян умер первенец – старший мальчик. Не стала исключением и семья фараона. Только после этой беды египетский правитель внял Богу и отпустил евреев.
Вот откуда возникли эти крылатые выражения: «тьма египетская» и «египетские казни».
Смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
Тьма Египетская | девятая казнь и необычная темнота
Мрак («хошех») — весь Египет окутала густая, непроницаемая мгла, которая держалась несколько дней.
Наказав Египет тьмой, Бог умалил и посмеялся над египетским божеством Ра – богом солнца. Полуночная тьма над Египтом продолжалась три дня. А там, где жил Израиль, было светло. «Трехдневный мрак, объявший Египет, служил очевидным доказательством бессилия верховного бога Ра, бога солнца, подчинившегося теперь воле Всевышнего и оказавшегося не в состоянии дать своим почитателям хотя бы частицу света».
Библия сообщает, что тьма была настолько кромешной, что люди «не видели друг друга, и не вставал со своего места никто три дня». Устное предание сообщает, что, как и все остальные казни, наказание тьмой длилось семь дней. Однако в последние три дня люди не только не видели друг друга, но и были не способны двигаться даже ощупью внутри дома: стоявший не мог сесть или лечь, а сидевший не мог встать — тьма обволакивала их, словно липкая паутина.
Фараон приходит в бешенство от своего полного бессилия перед мощью Б-га, ведь он считался богом солнца и прогоняет Моше (Моисея), говоря, чтобы тот больше не смел показываться ему на глаза, иначе умрет.
Помимо верховного бога Ра, были посрамлены и другие боги солнца и света, такие как: Атон – бог солнца, изображался в виде солнечного диска, лучи которого заканчивались раскрытыми ладонями. Гор (Хор) выступал в двух ипостасях: как владыка небес, царь богов, бог Солнца, а также как земной царь, фараон. Он изображался в виде сокола, человека с головой сокола, крылатого солнца. Его символ – солнечный диск с распростертыми крыльями. Атум – бог вечернего заходящего солнца. Xепри – бог утреннего, восходящего солнца (в отличие от Ра – дневного и Атума – вечернего). Мневис – божество в виде черного быка – почитался как живое воплощение бога солнца и изображался с солнечным диском между рогами.
Трудно допустить, что события такого масштаба и в самом деле не нашли отражения в египетских хрониках или каких-либо других документах. Есть документ, в котором полностью описывается казни Египетские. Речь идет о хорошо знакомом египтологам папирусе Ипувера. Сравнивая текст папируса Ипувера с текстом Библии видно, что египетский жрец по имени Ипувер говорит о тех самых казнях, которые поразили Египет.
Девятая казнь, согласно книге Исхода, покрыла Египет глубокой тьмой.
Исход, 10:22: «. и была густая тьма во всей земле Египетской. «
Любопытно, что Моисей в Библии не предупреждает фараона об этой казни: тьма опускается на Египет внезапно и покрывает в мгновение всю страну, опять за исключением провинции Гесем. Но речь идет отнюдь не об обычной темноте.
— говорится в Книге Премудрости Соломоновой.
Она была густая и плотная, так что ее можно было потрогать; а свечи и факелы не могли осветить землю. Лишь у евреев было светло, а египтяне же вынуждены были передвигаться во тьме. Но вскоре темнота стала еще гуще, сковывая движения египтян, и не могли они даже пошевелиться.
День был разделен на две части, в этом месте была тьма, а в другом свет. Этот феномен не могли разъяснить его жрецы. В их головах просто не укладывалось, что такое вообще может быть и поэтому многие египтяне ушли от Фараона.
Обратили ли вы внимание на то, что из Египта вместе с евреями вышли и люди из других народов?
Считается, что в число иноплеменников входили «богобоязненные» египтяне (Исх 9.20), а также родственные евреям семиты, которые, по мнению ученых, издавна жили на восточной границе Египта. Известный мультфильм «Принц Египта» (The Prince of Egypt) 1998 года в целом не претендует на детальное и достоверное отображение истории исхода евреев из Египта.
Тем не менее, в нем можно встретить отсылку на вышеупомянутый факт. Сперва нам показывают двух египетских стражников, которые бросают свои копья и покидают свои посты. Позже можно наблюдать их среди уходящих из Египта израильтян.
И вновь по воле иудейского Бога, Который превзошел в мощи самого Ра, оказавшегося бессильным. Теперь дальнейшая жизнь всей страны встала на грань гибели. Издревле фараоны почитались, как боги. А многие Египетские боги считались в прошлом фараонами (такие как Мин и Гор).
Но Господь развеял суеверие о том, что фараоны являются или становятся богами. Несостоятельность фараона защитить свой народ и свою собственную семью от смерти первенца опровергла претензии фараона на звание бога.
Тьма египетская. М. А. Булгаков
Иллюстрация к рассказу Булгакова «Тьма египетская», 1925
Где же весь мир в день моего рождения? Где электрические фонари Москвы? Люди? Небо? За окошками нет ничего! Тьма…
Мы отрезаны от людей. Первые керосиновые фонари от нас в девяти верстах на станции железной дороги. Мигает там, наверное, фонарик, издыхает от метели. Пройдет в полночь с воем скорый в Москву и даже не остановится — не нужна ему забытая станция, погребенная в буране. Разве что занесет пути.
Первые электрические фонари в сорока верстах, в уездном городе. Там сладостная жизнь. Кинематограф есть, магазины. В то время как воет и валит снег на полях, на экране, возможно, плывет тростник, качаются пальмы, мигает тропический остров.
— Тьма египетская, — заметил фельдшер Демьян Лукич, приподняв штору.
Выражается он торжественно, но очень метко. Именно египетская.
— Прошу еще по рюмочке, — пригласил я. (Ах, не осуждайте! Ведь врач, фельдшер, две акушерки, ведь мы тоже люди! Мы не видим целыми месяцами никого, кроме сотен больных. Мы работаем, мы погребены в снегу. Неужели же нельзя нам выпить по две рюмки разведенного спирту по рецепту и закусить уездными шпротами в день рождения врача?)
— За ваше здоровье, доктор! — прочувственно сказал Демьян Лукич.
— Желаем вам привыкнуть у нас! — сказала Анна Николаевна и, чокаясь, поправила парадное свое платье с разводами.
Вторая акушерка Пелагея Ивановна чокнулась, хлебнула, сейчас же присела на корточки и кочергой пошевелила в печке. Жаркий блеск метнулся по нашим лицам, в груди теплело от водки.
— Я решительно не постигаю, — заговорил я возбужденно и глядя на тучу искр, взметнувшихся под кочергой, — что эта баба сделала с белладонной. Ведь это же кошмар!
Улыбки заиграли на лицах фельдшера и акушерок.
Дело было вот в чем. Сегодня на утреннем приеме в кабинет ко мне протиснулась румяная бабочка лет тридцати. Она поклонилась акушерскому креслу, стоящему за моей спиной, затем из-за пазухи достала широкогорлый флакон и запела льстиво:
— Спасибо вам, гражданин доктор, за капли. Уж так помогли, так помогли. Пожалуйте еще баночку.
Я взял у нее из рук флакон, глянул на этикетку, и в глазах у меня позеленело. На этикетке было написало размашистым почерком Демьяна Лукича. «Тинцт. Белладонн…» и т. д. «16 декабря 1917 года».
Другими словами, вчера я выписал бабочке порядочную порцию белладонны, а сегодня, в день моего рождения, 17 декабря, бабочка приехала с сухим флаконом и с просьбой повторить.
— Ты… ты… все приняла вчера? — спросил я диким голосом.
— Все, батюшка милый, все, — пела бабочка сдобным голосом, — дай вам бог здоровья за эти капли… полбаночки как приехала, а полбаночки — как спать ложиться. Как рукой сняло…
Я прислонился к акушерскому креслу.
— Я тебе по скольку капель говорил? — задушенным голосом заговорил я. — Я тебе по пять капель… Что же ты голосом заговорил я — я тебе по пять капель… что же ты делаешь, бабочка? ты ж… я ж…
— Ей-богу, приняла! — говорила баба, думая, что я не доверяю ей, будто она лечилась моей белладонной.
Я охватил руками румяные щеки и стал всматриваться в зрачки. Но зрачки были как зрачки. Довольно красивые, совершенно нормальные. Пульс у бабы был тоже прелестный. Вообще никаких признаков отравления белладонной у бабы не замечалось.
— Этого не может быть. — заговорил я и завопил: Демьян Лукич!
Демьян Лукич в белом халате вынырнул из аптечного коридора.
— Полюбуйтесь, Демьян Лукич, что эта красавица сделала! Я ничего не понимаю…
Демьян Лукич завладел флаконом, понюхал его, повертел в руках и строго молвил:
— Ты, милая, врешь. Ты лекарство не принимала!
— Бабочка, ты нам очков не втирай, — сурово, искривив рот, говорил Демьян Лукич, — мы все досконально понимаем. Сознавайся, кого лечила этими каплями?
Баба возвела свои нормальные зрачки на чисто выбеленный потолок и перекрестилась.
— Брось, брось… — бубнил Демьян Лукич и обратился ко мне: — Они, доктор, ведь как делают. Съездит такая артистка в больницу, выпишут ей лекарство, а она приедет в деревню и всех баб угостит…
— Что вы, гражданин фершал…
— Брось! — отрезал фельдшер — я у вас восьмой год. Знаю. Конечно, раскапала весь флакончик по всем дворам, продолжал он мне.
— Еще этих капелек дайте, — умильно попросила баба.
— Ну, нет, бабочка, — ответил я и вытер пот со лба, этими каплями больше тебе лечиться не придется. Живот полегчал?
— Прямо-таки, ну, рукой сняло.
— Ну, вот и превосходно. Я тебе других выпишу, тоже очень хорошие.
Вот об этом случае мы и толковали у меня в докторской квартире в день моего рождения, когда за окнами висела тяжким занавесом метельная египетская тьма.
— Это что, — говорил Демьян Лукич, деликатно прожевывая рыбку в масле, — это что. Мы-то привыкли уже здесь. А вам, дорогой доктор, после университета, после столицы, весьма и весьма придется привыкать. Глушь!
— Ах, какая глушь! — как эхо, отозвалась Анна Николаевна.
Метель загудела где-то в дымоходах, прошелестела за стеной. Багровый отсвет лег на темный железный лист у печки. Благословение огню, согревающему медперсонал в глуши!
— Про вашего предшественника Леопольда Леопольдовича изволили слышать? — заговорил фельдшер и, деликатно угостив папироской Анну Николаевну, закурил сам.
— Замечательный доктор был! — восторженно молвила Пелагея Ивановна, блестящими глазами всматриваясь в благостный огонь. Праздничный гребень с фальшивыми камушками вспыхивал и погасал у нее в черных волосах.
— Да, личность выдающаяся, — подтвердил фельдшер. Крестьяне его прямо обожали. Подход знал к ним. На операцию ложиться к Липонтию — пожалуйста! Они его вместо Леопольд Леопольдович Липонтий Липонтьевичем звали. Верили ему. Ну, и разговаривать с ними умел. Нуте-с, приезжает к нему как-то приятель его, Федор Косой из Дульцева, на прием. Так и так, говорит, Липонтий Липонтьич, заложило мне грудь, ну, не продохнуть. И, кроме того, как будто в глотке царапает…
— Ларингит, — машинально молвил я, привыкнув уже за месяц бешеной гонки к деревенским молниеносным диагнозам.
«В чем дело?» — спрашивает Липонтий.
«Да что ж, говорит, Липонтий Липонтьич, не помогают ваши горчишники ничего».
«Врешь! — отвечает Липонтий. — Не могут французские горчишники не помочь! Ты их, наверное, не ставил?»
«Как же, говорит, не ставил? И сейчас стоит…» и при этом поворачивается спиной, а у него горчишник на тулупе налеплен.
Я расхохотался, а Пелагея Ивановна захихикала и ожесточенно застучала кочергой по полену.
— Воля ваша, это — анекдот, — сказал я, — не может быть!
— Анек-дот?! Анекдот? — вперебой воскликнули акушерки.
— Нет-с! — ожесточенно воскликнул фельдшер. — У нас, знаете ли, вся жизнь из подобных анекдотов состоит…У нас тут такие вещи…
— А сахар?! — воскликнула Анна Николаевна — Расскажите про сахар, Пелагея Ивановна!
Пелагея Ивановна прикрыла заслонку и заговорила, потупившись:
— Приезжаю я в то же Дульцево к роженице…
— Это Дульцево — знаменитое место, — не удержался фельдшер и добавил: — Виноват! продолжайте, коллега!
— Ну, понятное дело, исследую, — продолжала коллега Пелагея Ивановна, — чувствую под щипцами в родовом канале что-то непонятное… то рассыпчатое, то кусочки… Оказывается — сахар-рафинад!
— Вот и анекдот! — торжественно заметил Демьян Лукич.
— Поз-вольте… ничего не понимаю…
— Бабка! — отозвалась Пелагея Ивановна — Знахарка научила. Роды, говорит, у ей трудные. Младенчик не хочет выходить на божий свет. Стало быть, нужно его выманить. Вот они, значит, его на сладкое и выманивали!
— Волосы дают жевать роженицам, — сказала Анна Николаевна.
— Шут их знает. Раза три привозили нам рожениц. Лежит и плюется бедная женщина. Весь рот полон щетины. Примета есть такая, будто роды легче пойдут…
Глаза у акушерок засверкали от воспоминаний. Мы долго у огня сидели за чаем, и я слушал как зачарованный. О том, что, когда приходится вести роженицу из деревни к нам в больницу, Пелагея Иванна свои сани всегда сзади пускает: не передумали бы по дороге, не вернули бы бабу в руки бабки. О том, как однажды роженицу при неправильном положении, чтобы младенчик повернулся, кверху ногами к потолку подвешивали. О том, как бабка из Коробова, наслышавшись, что врачи делают прокол плодного пузыря, столовым ножом изрезала всю голову младенцу, так что даже такой знаменитый и ловкий человек, как Липонтий, не мог его спасти, и хорошо, что хоть мать спас. О том…
Печку давно закрыли. Гости мои ушли в свой флигель. Я видел, как некоторое время тускловато светилось оконце у Анны Николаевны, потом погасло. Все скрылось. К метели примешался густейший декабрьский вечер, и черная завеса скрыла от меня и небо и землю.
Я расхаживал у себя по кабинету, и пол поскрипывал под ногами, и было тепло от голландки-печки, и слышно было, как грызла где-то деловито мышь.
«Ну, нет, — раздумывал я — я буду бороться с египетской тьмой ровно столько, сколько судьба продержит меня здесь в глуши. Сахар-рафинад… Скажите пожалуйста. »
В мечтаниях, рождавшихся при свете лампы под зеленым колпаком, возник громадный университетский город, а в нем клиника, а в клинике — громадный зал, изразцовый пол, блестящие краны, белые стерильные простыни, ассистент с остроконечной, очень мудрой, седеющей бородкой…
— Кто там, Аксинья? — спросил я, свешиваясь с балюстрады внутренней лестницы (квартира у врача была в двух этажах: вверху кабинет и спальни, внизу — столовая, еще одна комната — неизвестного назначения и кухня, в которой и помещалась эта Аксинья — кухарка — и муж ее, бессменный сторож больницы).
Загремел тяжелый запор, свет лампочки заходил и закачался внизу, повеяло холодом. Потом Аксинья доложила:
— Да больной приехал…
Я, сказать по правде, обрадовался. Спать мне еще не хотелось, а от мышиной грызни и воспоминаний стало немного тоскливо, одиноко. Притом больной, значит, не женщина, значит, не самое страшное — не роды.
— Ходит, — зевая, ответила Аксинья.
— Ну, пусть идет в кабинет.
Лестница долго скрипела. Поднимался кто-то солидный, большого веса человек. Я в это время уже сидел за письменным столом, стараясь, чтобы двадцатичетырехлетняя моя живость не выскакивала по возможности из профессиональной оболочки эскулапа. Правая моя рука лежа на стетоскопе, как на револьвере.
В дверь втиснулась фигура в бараньей шубе, валенках. Шапка находилась в руках у фигуры.
— Чего же это вы, батюшка, так поздно? — солидно спросил я для очистки совести.
— Извините, гражданин доктор, — приятным, мягким голосом отозвалась фигура, — метель — чистое горе! Ну, задержались, что поделаешь, уж простите, пожалуйста.
«Вежливый человек», — с удовольствием подумал я. Фигура мне очень понравилась, и даже рыжая густая борода произвела хорошее впечатление. Видимо, борода эта пользовалась некоторым уходом. Владелец ее не только подстриг, но даже и смазывал каким-то веществом, в котором врачу, побывшему в деревне хотя бы короткий срок, нетрудно угадать постное масло.
— В чем дело? Снимите шубу. Откуда вы?
Шуба легла горой на стул.
— Лихорадка? Ага! Вы из Дульцева?
— Ну, как же она вас мучает? Расскажите!
— Каждый день, как двенадцать часов, голова начинает болеть, потом жар как пойдет… Часа два потреплет и и отпустит…
«Готов диагноз!» — победно звякнуло у меня в голове.
— А в остальные часы ничего?
— Ага… Расстегнитесь! Гм… так.
К концу осмотра больной меня очаровал. После бестолковых старушек, испуганных подростков, с ужасом шарахающихся от металлического шпаделя, после этой утренней штуки с белладонной на мельнике отдыхал мой университетский глаз.
Речь мельника была толкова. Кроме того, он оказался грамотным, и даже всякий жест его был пропитан уважением к науке, которую я считаю своей любимой, к медицине.
— Вот что, голубчик, — говорил я, постукивая по широчайшей теплой груди, — у вас малярия. Перемежающаяся лихорадка… У меня сейчас целая палата свободна. Очень советую ложиться ко мне. Мы вас как следует понаблюдаем. Начну вас лечить порошками, а если не поможет, мы вам впрыскивания сделаем. Добьемся успеха. А? Ложитесь.
— Покорнейше вас благодарю! — очень вежливо ответил мельник. — Наслышаны об вас. Все довольны. Говорят, так помогаете… и на впрыскивания согласен, лишь бы поправиться.
«Нет, это поистине светлый луч во тьме!» — подумал я и сел писать за стол. Чувство у меня при этом было настолько приятное, будто не посторонний мельник, а родной брат приехал ко мне погостить в больницу.
На одном бланке я написал:
«Chinini mur. — 0,5 Д. Т. дос. Н 10 °C. Мельнику Худову По одному порошку в полночь».
И поставил лихую подпись.
А на другом бланке:
Примите во 2-ю палату мельника. У него malaria. Хинин по одному порошку, как полагается, часа за 4 до припадка, значит, в полночь.
Вот вам исключение! Интеллигентный мельник!»
Уже лежа в постели, я получил из рук хмурой и зевающей Аксиньи ответную записку:
Все исполнила. Пел. Лобова.»
— Что ты? Что? Что, Аксинья?! — забормотал я.
Аксинья стояла, стыдливо прикрываясь юбкой с белым горошком по темному полю. Стеариновая свеча трепетно освеща ее заспанное и встревоженное лицо.
— Марья сейчас прибежала, Пелагея Ивановна велела, чтоб вас сейчас же позвать.
— Что такое? — Мельник, говорит, во второй палате помирает.
— Что-о?! Помирает? Как это так помирает?!
Босые мои ноги мгновенно ощутили прохладный пол, не попадая в туфли. Я ломал спички и долго тыкал и горелку, пока она не зажглась синеватым огоньком. На часах было ровно шесть.
«Что такое. Что такое? да неужели же не малярия?! Что же с ним такое? пульс прекрасный…»
Не позже чем через пять минут я, в надетых наизнанку носках, в незастегнутом пиджаке, взъерошенный, в валенках, проскочил через двор, еще совершенно темный, и вбежал во вторую палату.
На раскрытой постели, рядом со скомканной простыней, в одном больничном белье сидел мельник. Его освещала маленькая керосовая лампочка. Рыжая его борода была взъерошена, а глаза мне показались черными и огромными. Он покачивался, как пьяный. С ужасом осматривался, тяжело дышал…
Сиделка Марья, открыв рот, смотрела на его темно-багровое лицо.
Пелагея Ивановна, в криво надетом халате, простоволосая, метнулась навстречу мне.
— Доктор! — воскликнула она хрипловатым голосом. Клянусь вам, я не виновата. Кто же мог ожидать? Вы же сами черкнули — интеллигентный…
Пелагея Ивановна всплеснула руками и молвила:
— Вообразите, доктор! Он все десять порошков хинину съел сразу! В полночь.
Был мутноватый зимний рассвет. Демьян Лукич убирал желудочный зонд. Пахло камфарным маслом. Таз на полу был полон буроватой жидкостью. Мельник лежал истощенный, побледневший, до подбородка укрытый белой простыней. Рыжая борода торча дыбом. Я, наклонившись, пощупал пульс и убедился, что мельник выскочил благополучно.
— Тьма египетская в глазах… О… ох… — слабым басом отозвался мельник.
— У меня тоже! — раздраженно ответил я.
— Объясни мне только одно, дядя: зачем ты это сделал?! — в ухо погромче крикнул я.
И мрачный и неприязненный бас отозвался:
— Да, думаю, что валандаться с вами по одному порошочку? Сразу принял — и делу конец.
— Это чудовищно! — воскликнул я.
— Анекдот-с! — как бы в язвительном забытьи отозвался фельдшер…
«Ну, нет… я буду бороться. Я буду… Я…» И сладкий сон после трудной ночи охватил меня. Потянулась пеленою тьма египетская… и в ней будто бы я… не то с мечом, не то со стетоскопом. Иду… борюсь… В глуши. Но не один. А идет моя рать: Демьян Лукич, Анна Николаевна, Пелагея Ивановна. Все в белых халатах, и все вперед, вперед…
Сон — хорошая штука.
Примечания к рассказу Булгакова «Тьма египетская»
Впервые опубликовано в 1925 году в московском журнале «Медицинский работник» № 26—27, с подстрочным примечанием «Из готовящейся к изданию книги „Записки юного врача“».