сказка день рождения алисы

Сказка день рождения алисы

День рождения Алисы

Родилась Алиса 17 ноября. Это день удачный для такого события. Могло быть значительно хуже. Я, например, знаю одного человека, который родился 1 января, так никто специально его день рождения не празднует, потому что Новый год – праздник общий. Плохо приходится и тем, кто родился летом. Все друзья или на каникулах, или в разъездах. Алисе на это жаловаться не приходится.

Примерно за неделю до Алисиного дня рождения я, придя домой из зоопарка, задумался: что ей подарить? Это всегда проблема. У меня, например, скопилось дома восемь одинаковых галстуков, шесть балерин, сделанных из корней и шишек, три надувные подводные лодки, четырнадцать зажигалок, ворох хохломских деревянных ложек и множество других ненужных вещей, которые получаешь в день рождения и осторожно прячешь: синюю чашку – к пяти уже подаренным сегодня синим чашкам, пепельницу в виде корабля звездных скитальцев – к трем таким же пепельницам.

Я сидел и вспоминал, что Алиса просила у меня в сентябре. Что-то просила. Что-то ей было нужно. Тогда я еще подумал: «Вот хорошо, подарю ей на день рождения». И забыл.

И тут позвонил видеофон.

Я включил его. На экране появилась страшная морда моего старого друга – космического археолога Громозеки с планеты Чумароз. Громозека в два раза больше обычного человека, у него десять щупальцев, восемь глаз, панцирь на груди и три добрых бестолковых сердца.

– Профессор, – сказал он, – не надо плакать от радости при виде меня. Я через десять минут буду в твоем доме и прижму тебя к своей груди.

– Громозека! – только и успел я воскликнуть, как экран отключился и мой друг Громозека пропал. – Алиса! – крикнул я. – Громозека приехал!

Алиса готовила уроки в соседней комнате. Она с удовольствием оторвалась от своих дел и прибежала ко мне в кабинет. За ней приплелся бродячий кустик.

Мы привезли его из последнего путешествия. Кустик был балованный и требовал, чтобы его поливали только компотом. И потому в доме оставались сладкие лужи, и наш робот-домработник целыми днями ворчал, вытирая пол за капризным растением.

– Я его помню, – сказала Алиса. – Мы Громозеку встречали на Луне в прошлом году. Что он копает?

– Какую-то мертвую планету, – сказал я. – Они нашли там руины городов. Об этом я читал в газете.

Громозека ведет беспокойную бродячую жизнь. Вообще-то жители планеты Чумароз любят сидеть дома. Но нет правил без исключения. Громозека за свою жизнь облетел больше планет, чем тысяча его соотечественников вместе взятых.

– Алиса, – спросил я, – что тебе подарить на день рождения?

Алиса потрепала кустик по листочкам и ответила задумчиво:

– Это, пап, вопрос серьезный. Надо придумать. Ты только ничего без моего совета не предпринимай. А то принесешь ненужный подарок.

И тут входная дверь распахнулась, и пол задрожал под тяжестью гостя.

Громозека вкатился в кабинет, разинул свою широченную пасть, усеянную акульими зубами, и закричал с порога:

– Вот и я, мои бесценные друзья! Прямо с космодрома – к вам. Я устал и собираюсь поспать. Постели мне, профессор, на полу свой любимый ковер и разбуди через двадцать часов.

Тут он увидел Алису и заревел еще громче:

– Девочка! Дочка моего друга! Как ты выросла! Сколько тебе лет?

– Через неделю будет десять, – сообщила Алиса. – Второй десяток пойдет.

– Мы как раз сейчас думали, что ей подарить на день рождения, – сказал я.

– Стыдно! – произнес Громозека, садясь на пол и раскидывая вокруг свои щупальца, чтобы они отдохнули. – Если бы у меня была такая милая дочка, я бы устраивал ей день рождения каждую неделю и дарил бы ей по планете.

– Конечно, – сказал я. – Особенно если учесть, что год у вас на Чумарозе длиннее, чем восемнадцать земных лет, а неделя тянется четыре земных месяца.

– И всегда ты, профессор, испортишь настроение! – обиделся Громозека. – У тебя не найдется валерьянки? Только неразбавленной. Меня мучит жажда.

Валерьянки не нашлось, послали за ней в аптеку робота-домработника.

– Ну, рассказывай, – попросил я, – что ты делаешь, где копаешь, что нашел?

– Не могу сказать, – ответил Громозека. – Клянусь Галактикой, это страшная тайна. А может быть, и сенсация.

– Не хочешь говорить – не надо, – ответил я. – Только я не знал раньше, что у археологов бывают тайны.

– Ой, – сказал Громозека и пустил желтый дым из ноздрей, – я обидел своего лучшего друга! Ты на меня рассержен! Все. Я уйду и, может быть, даже кончу жизнь самоубийством. Меня заподозрили в скрытности!

Восемь тяжелых дымящихся слез выкатились из восьми глаз моего впечатлительного друга.

– Не расстраивайтесь, – сказала тогда Алиса. – Папа не хотел вас обидеть. Я его знаю.

– Я сам себя обидел, – заявил Громозека. – Где валерьянка? Почему этих роботов никогда нельзя послать по делу? Он ведь стоит и болтает с другими роботами-домработниками. О погоде или о футболе. И совершенно забыл, что я изнываю от жажды.

– Может быть, вам принести чаю? – спросила Алиса.

Тут, на счастье, появился робот с большой бутылью валерьянки. Громозека налил валерьянки в стакан, одним духом выпил ее, и из ушей его пошел белый пар.

– Вот теперь лучше. Теперь я смогу выдать тебе, профессор, очень важную тайну. И пусть мне будет хуже.

– Тогда не надо выдавать, – попросил я. – Не хочу, чтобы тебе было хуже.

– Но ведь никто, кроме меня, не знает, что это тайна, – сказал Громозека.

– Вы очень странный археолог, – заметила Алиса. – Так, значит, никакой тайны нет?

– Есть тайна, – ответил Громозека. – Самая настоящая тайна, но не в том смысле, в каком вы ее понимаете.

– Громозека, – сказал я, – мы ничего не понимаем.

– Ничего не понимаем, – подтвердила Алиса.

Громозека, чтобы не тратить времени понапрасну, допил валерьянку прямо из бутылки, вздохнул так, что стекла задрожали, и рассказал нам вот что.

Археологическая экспедиция, в которой работает Громозека, прилетела на мертвую планету Колеиду. Раньше на Колеиде жили люди, но почему-то лет сто назад все они умерли. И все звери на планете умерли. И насекомые, и птицы, и рыбы. Ни одной живой души. Только развалины, ветер воет, дождь идет. Даже кое-где еще стоят на улицах машины и памятники великим людям.

– У них была война? – спросила Алиса. – И они друг друга перебили?

– Откуда у тебя такие мысли? – удивился Громозека.

– Мы по истории Средние века проходим, – ответила Алиса.

– Нет, не было там войны, – сказал Громозека. – Если бы была такая страшная война, то и через сто лет остались бы следы.

– Ты умный человек, – произнес Громозека, – но говоришь глупости. Неужели мы, опытные археологи, мастера своего дела, во главе со мной, который смотрит сквозь землю и видит, как пробирается дождевой червь, неужели мы не догадались бы?

Громозека покачал своей головой и так страшно сверкнул глазами, что я мельком взглянул на Алису – уж не испугалась ли она моего добрейшего друга?

Но Алиса не испугалась Громозеки. Она думала.

– И вот у нас есть одно подозрение, – сообщил Громозека. – Только оно – тайна.

– На них напали, – сказала Алиса.

– Как кто? Космические пираты. Я их видела.

– Че-пу-ха, – ответил Громозека и захохотал, дрожа всеми щупальцами, разбив при этом вазу с цветами, стоявшую на подоконнике.

Я сделал вид, что не заметил, и Алиса сделала вид, что не заметила. Мы знали, что Громозека очень расстроится, если узнает, что натворил.

– Космические пираты не могут уничтожить целую планету. И, кроме того, космических пиратов почти не существует.

Источник

День рождения Алисы — Кир Булычёв

Глава 1

Роди­лась Алиса 17 ноября. Это день удач­ный для такого собы­тия. Могло быть зна­чи­тельно хуже. Я, напри­мер, знаю одного чело­века, кото­рый родился 1 января, так никто спе­ци­ально его день рож­де­ния не празд­нует, потому что Новый год — празд­ник общий. Плохо при­хо­дится и тем, кто родился летом. Все дру­зья или на кани­ку­лах, или в разъ­ез­дах. Алисе на это жало­ваться не приходится.

При­мерно за неделю до Али­си­ного дня рож­де­ния я, придя домой из зоо­парка, заду­мался: что ей пода­рить? Это все­гда про­блема. У меня, напри­мер, ско­пи­лось дома восемь оди­на­ко­вых гал­сту­ков, шесть бале­рин, сде­лан­ных из кор­ней и шишек, три надув­ные под­вод­ные лодки, четыр­на­дцать зажи­га­лок, ворох хох­лом­ских дере­вян­ных ложек и мно­же­ство дру­гих ненуж­ных вещей, кото­рые полу­ча­ешь в день рож­де­ния и осто­рожно пря­чешь: синюю чашку — к пяти уже пода­рен­ным сего­дня синим чаш­кам, пепель­ницу в виде корабля звезд­ных ски­таль­цев — к трем таким же пепельницам.

Я сидел и вспо­ми­нал, что Алиса про­сила у меня в сен­тябре. Что-то про­сила. Что-то ей было нужно. Тогда я еще поду­мал: «Вот хорошо, подарю ей на день рож­де­ния». И забыл.

И тут позво­нил видеофон.

Я вклю­чил его. На экране появи­лась страш­ная морда моего ста­рого друга — кос­ми­че­ского архео­лога Гро­мо­зеки с пла­неты Чума­роз. Гро­мо­зека в два раза больше обыч­ного чело­века, у него десять щупаль­цев, восемь глаз, пан­цирь на груди и три доб­рых бес­тол­ко­вых сердца.

— Про­фес­сор, — ска­зал он, — не надо пла­кать от радо­сти при виде меня. Я через десять минут буду в твоем доме и при­жму тебя к своей груди.

— Гро­мо­зека! — только и успел я вос­клик­нуть, как экран отклю­чился и мой друг Гро­мо­зека про­пал. — Алиса! — крик­нул я. — Гро­мо­зека приехал!

Алиса гото­вила уроки в сосед­ней ком­нате. Она с удо­воль­ствием ото­рва­лась от своих дел и при­бе­жала ко мне в каби­нет. За ней при­плелся бро­дя­чий кустик.

Мы при­везли его из послед­него путе­ше­ствия. Кустик был бало­ван­ный и тре­бо­вал, чтобы его поли­вали только ком­по­том. И потому в доме оста­ва­лись слад­кие лужи, и наш робот-дом­ра­бот­ник целыми днями вор­чал, выти­рая пол за каприз­ным растением.

— Я его помню, — ска­зала Алиса. — Мы Гро­мо­зеку встре­чали на Луне в про­шлом году. Что он копает?

— Какую-то мерт­вую пла­нету, — ска­зал я. — Они нашли там руины горо­дов. Об этом я читал в газете.

Гро­мо­зека ведет бес­по­кой­ную бро­дя­чую жизнь. Вообще-то жители пла­неты Чума­роз любят сидеть дома. Но нет пра­вил без исклю­че­ния. Гро­мо­зека за свою жизнь обле­тел больше пла­нет, чем тысяча его сооте­че­ствен­ни­ков вме­сте взятых.

— Алиса, — спро­сил я, — что тебе пода­рить на день рождения?

Алиса потре­пала кустик по листоч­кам и отве­тила задумчиво:

— Это, пап, вопрос серьез­ный. Надо при­ду­мать. Ты только ничего без моего совета не пред­при­ни­май. А то при­не­сешь ненуж­ный подарок.

И тут вход­ная дверь рас­пах­ну­лась, и пол задро­жал под тяже­стью гостя.

Гро­мо­зека вка­тился в каби­нет, рази­нул свою широ­чен­ную пасть, усе­ян­ную аку­льими зубами, и закри­чал с порога:

— Вот и я, мои бес­цен­ные дру­зья! Прямо с кос­мо­дрома — к вам. Я устал и соби­ра­юсь поспать. Постели мне, про­фес­сор, на полу свой люби­мый ковер и раз­буди через два­дцать часов.

Тут он уви­дел Алису и заре­вел еще громче:

— Девочка! Дочка моего друга! Как ты выросла! Сколько тебе лет?

— Через неделю будет десять, — сооб­щила Алиса. — Вто­рой деся­ток пойдет.

— Мы как раз сей­час думали, что ей пода­рить на день рож­де­ния, — ска­зал я.

— Стыдно! — про­из­нес Гро­мо­зека, садясь на пол и рас­ки­ды­вая вокруг свои щупальца, чтобы они отдох­нули. — Если бы у меня была такая милая дочка, я бы устра­и­вал ей день рож­де­ния каж­дую неделю и дарил бы ей по планете.

— Конечно, — ска­зал я. — Осо­бенно если учесть, что год у вас на Чума­розе длин­нее, чем восем­на­дцать зем­ных лет, а неделя тянется четыре зем­ных месяца.

— И все­гда ты, про­фес­сор, испор­тишь настро­е­ние! — оби­делся Гро­мо­зека. — У тебя не най­дется вале­рьянки? Только нераз­бав­лен­ной. Меня мучит жажда.

Вале­рьянки не нашлось, послали за ней в аптеку робота-домработника.

— Ну, рас­ска­зы­вай, — попро­сил я, — что ты дела­ешь, где копа­ешь, что нашел?

— Не могу ска­зать, — отве­тил Гро­мо­зека. — Кля­нусь Галак­ти­кой, это страш­ная тайна. А может быть, и сенсация.

— Не хочешь гово­рить — не надо, — отве­тил я. — Только я не знал раньше, что у архео­ло­гов бывают тайны.

— Ой, — ска­зал Гро­мо­зека и пустил жел­тый дым из нозд­рей, — я оби­дел сво­его луч­шего друга! Ты на меня рас­сер­жен! Все. Я уйду и, может быть, даже кончу жизнь само­убий­ством. Меня запо­до­зрили в скрытности!

Восемь тяже­лых дымя­щихся слез выка­ти­лись из восьми глаз моего впе­чат­ли­тель­ного друга.

— Не рас­стра­и­вай­тесь, — ска­зала тогда Алиса. — Папа не хотел вас оби­деть. Я его знаю.

— Я сам себя оби­дел, — заявил Гро­мо­зека. — Где вале­рьянка? Почему этих робо­тов нико­гда нельзя послать по делу? Он ведь стоит и бол­тает с дру­гими робо­тами-дом­ра­бот­ни­ками. О погоде или о фут­боле. И совер­шенно забыл, что я изны­ваю от жажды.

— Может быть, вам при­не­сти чаю? — спро­сила Алиса.

Тут, на сча­стье, появился робот с боль­шой буты­лью вале­рьянки. Гро­мо­зека налил вале­рьянки в ста­кан, одним духом выпил ее, и из ушей его пошел белый пар.

— Вот теперь лучше. Теперь я смогу выдать тебе, про­фес­сор, очень важ­ную тайну. И пусть мне будет хуже.

— Тогда не надо выда­вать, — попро­сил я. — Не хочу, чтобы тебе было хуже.

— Но ведь никто, кроме меня, не знает, что это тайна, — ска­зал Громозека.

— Вы очень стран­ный архео­лог, — заме­тила Алиса. — Так, зна­чит, ника­кой тайны нет?

— Есть тайна, — отве­тил Гро­мо­зека. — Самая насто­я­щая тайна, но не в том смысле, в каком вы ее понимаете.

— Гро­мо­зека, — ска­зал я, — мы ничего не понимаем.

— Ничего не пони­маем, — под­твер­дила Алиса.

Гро­мо­зека, чтобы не тра­тить вре­мени пона­прасну, допил вале­рьянку прямо из бутылки, вздох­нул так, что стекла задро­жали, и рас­ска­зал нам вот что.

Архео­ло­ги­че­ская экс­пе­ди­ция, в кото­рой рабо­тает Гро­мо­зека, при­ле­тела на мерт­вую пла­нету Коле­иду. Раньше на Коле­иде жили люди, но почему-то лет сто назад все они умерли. И все звери на пла­нете умерли. И насе­ко­мые, и птицы, и рыбы. Ни одной живой души. Только раз­ва­лины, ветер воет, дождь идет. Даже кое-где еще стоят на ули­цах машины и памят­ники вели­ким людям.

— У них была война? — спро­сила Алиса. — И они друг друга перебили?

— Откуда у тебя такие мысли? — уди­вился Громозека.

— Мы по исто­рии Сред­ние века про­хо­дим, — отве­тила Алиса.

— Нет, не было там войны, — ска­зал Гро­мо­зека. — Если бы была такая страш­ная война, то и через сто лет оста­лись бы следы.

— Ты умный чело­век, — про­из­нес Гро­мо­зека, — но гово­ришь глу­по­сти. Неужели мы, опыт­ные архео­логи, мастера сво­его дела, во главе со мной, кото­рый смот­рит сквозь землю и видит, как про­би­ра­ется дож­де­вой червь, неужели мы не дога­да­лись бы?

Гро­мо­зека пока­чал своей голо­вой и так страшно сверк­нул гла­зами, что я мель­ком взгля­нул на Алису — уж не испу­га­лась ли она моего доб­рей­шего друга?

Но Алиса не испу­га­лась Гро­мо­зеки. Она думала.

— И вот у нас есть одно подо­зре­ние, — сооб­щил Гро­мо­зека. — Только оно — тайна.

— На них напали, — ска­зала Алиса.

— Как кто? Кос­ми­че­ские пираты. Я их видела.

— Че-пу-ха, — отве­тил Гро­мо­зека и захо­хо­тал, дрожа всеми щупаль­цами, раз­бив при этом вазу с цве­тами, сто­яв­шую на подоконнике.

Я сде­лал вид, что не заме­тил, и Алиса сде­лала вид, что не заме­тила. Мы знали, что Гро­мо­зека очень рас­стро­ится, если узнает, что натворил.

— Кос­ми­че­ские пираты не могут уни­что­жить целую пла­нету. И, кроме того, кос­ми­че­ских пира­тов почти не существует.

— Так что же погу­било Колеиду?

— Вот я для этого и при­е­хал, — заявил Громозека.

Мы с Али­сой мол­чали и больше не зада­вали вопро­сов. Гро­мо­зека тоже замол­чал. Он ждал, когда мы будем его спра­ши­вать. И ему очень хоте­лось долго не сда­ваться, а потом сдаться.

Так мы и мол­чали минуты две. Нако­нец Гро­мо­зека на нас совсем обиделся.

— Я вижу, — ска­зал он, — что вам неинтересно.

— Нет, почему же, — отве­тил я, — очень инте­ресно. Только ты не хочешь гово­рить, и мы поэтому молчим.

— Почему я не хочу гово­рить? — вскри­чал Гро­мо­зека. — Кто это сказал?

Тогда я решил подраз­нить моего друга, кото­рого прямо рас­пи­рало от жела­ния все нам рассказать.

— Ты, Гро­мо­зека, соби­рался поспать часов два­дцать. Ложись на ковер в сто­ло­вой. Только стол в угол ото­двинь. Алиса, иди делать уроки.

— Ах, так. — ска­зал Гро­мо­зека. — Такие, зна­чит, у меня дру­зья? Ты к ним спе­шишь через всю Галак­тику, чтобы пове­дать инте­рес­ную новость, а они сразу тебя отправ­ляют спать. Им со мной скучно. Им со мной неин­те­ресно. Ну и пожа­луй­ста. Только покажи, где у тебя ван­ная, я хочу вымыть щупальца.

Алиса смот­рела на меня умо­ля­юще. Ей так хоте­лось спро­сить Громозеку!

Но тот уже про­то­пал в ван­ную, цеп­ля­ясь щупаль­цами за мебель и стены.

— Ну зачем ты, папа, так с ним посту­пил? — про­шеп­тала Алиса, когда Гро­мо­зека ушел. — Ведь он хотел рассказать.

— Пус­кай не крив­ля­ется, — ска­зал я. — Если бы мы стали про­сить, он бы еще часа два нас мучил. А теперь сам рас­ска­жет. Можем поспорить.

— Давай, — согла­си­лась Алиса. — На что поспо­рим? Я говорю, что Гро­мо­зека очень оби­делся и ни о чем нам не расскажет.

— А я говорю, что он очень оби­делся, но именно поэтому скоро все нам расскажет.

Так мы поспо­рили. И не успели раз­нять руки, как в кори­доре задро­жали стены. Гро­мо­зека шел обратно.

Он был мок­рый, вода лилась по его пан­цирю, и щупальца остав­ляли неров­ные мок­рые полосы на полу. Сзади шел робот-дом­ра­бот­ник с тряп­кой и под­ти­рал за гостем пол.

— Послу­шай, про­фес­сор, — ска­зал Гро­мо­зека, — где у тебя дет­ское мыло?

— Мыло? — уди­вился я. — Мыло на полке. Разве там нет?

— Есть, — засме­ялся Гро­мо­зека. — Я при­шел спе­ци­ально над тобой посме­яться. Ведь ты думал, что я спешу, чтобы открыть тебе тайну. И, навер­ное, ска­зал своей дочке: вот идет глу­пый Гро­мо­зека, кото­рому так хочется поде­литься с нами тай­ной, что он забыл выте­реть щупальца. Разве не так?

Но Алиса тут же меня выдала.

— Мы даже поспо­рили, — сооб­щила она. — Я ска­зала, что вы не придете.

— Ну вот! — Гро­мо­зека снова сел на пол и раз­ло­жил, как лепестки, вокруг свои мок­рые щупальца. — Теперь я дово­лен: вы хотели надо мной посме­яться, а я посме­ялся над вами. Мы квиты. И поэтому слу­шайте, мои дру­зья. Вы помните об эпи­де­мии кос­ми­че­ской чумы?

Источник