ситуация с пожарами в карелии на сегодняшний день
Последние данные о ситуации с лесными пожарами в Карелии, в Якутии горят 1,5 миллиона гектаров
Военные подключаются к борьбе с природными пожарами в Карелии. Командование Западного округа направило вертолеты, чтобы усилить воздушную группировку спасателей. В республику 20 июля прибыл глава МЧС, чтобы на месте проконтролировать, как идет борьба с огнем.
Ситуация серьезная — площадь пожаров за сутки выросла до шести тысяч гектаров. Пламя подступает к жилью. Такой засухи не было много лет, и, судя по прогнозам, она продлится еще неделю.
Горит лес и в Вологодской области, а дым от якутских пожаров видно из космоса.
Уже несколько дней пожарные и добровольцы защищают от огня поселок Найстенъярви в Карелии. Вокруг До ближайших домов меньше километра. Объявлена эвакуация. Многие пытаются самостоятельно покинуть поселок.
В республике площадь лесных пожаров за день возросла в 1,5 раза — достигла шести тысяч гектаров. Зарегистрировано уже почти 40 очагов возгорания. На помощь отправлены отряды Авиалесоохраны из соседних областей — Мурманской, Архангельской, Ленинградской. В зону ликвидации прибыл глава МЧС России Евгений Зиничев.
В пяти районах Вологодской области действует режим ЧС. За минувшие сутки площадь лесных пожаров в регионе увеличилась с 500 до 800 гектаров. Лесной массив регулярно патрулируют с воздуха. Уже привлекли тяжелую технику предприятий для создания минерализованных полос.
По данным регионального управления МЧС, угрозы населенным пунктам нет. Ситуацию осложняет сухая ветреная погода и, по прогнозам синоптиков, в ближайшее время осадков в регионе не ожидается.
Тяжелее всего с лесными пожарами по-прежнему обстоят дела в Якутии. Там полыхают больше 1,5 миллионов гектаров. Пожар видно даже из космоса. Огонь, раздуваемый сильным ветром, порой преодолевает и водные преграды.
Пострадал и национальный парк Якутии «Ленские столбы». Техника сюда не пройдет, поэтому к очагам возгорания забрасывали парашютистов-десантников Авиалесоохраны. Вручную, с помощью лопат, бензопил и ранцевых огнетушителей национальный парк все же смогли отстоять. На тушение брошены пожарные со всей страны. Задействовано почти 2200 человек и 290 единиц техники.
По поручению министра обороны, создана специальная авиагруппировка, в состав которой входят вертолеты Ми-8 и самолеты Ил-76. А МЧС дополнительно направило в республику два самолета-амфибии Бе-200
Населенным пунктам республики сейчас пламя не угрожает. Правда, несколько городов, в частности, региональная столица, Якутск, уже несколько дней покрыты густым смогом с запахом гари.
Предельно допустимая концентрация загрязняющих веществ в воздухе превышена в 1,5 — 3 раза. Жителям советуют без острой необходимости не покидать дома и использовать респираторы.
Ветер разносит смог и в соседние регионы — в дыму северные районы Хабаровского края. Из-за ограничения видимости было приостановлено движение судов и паромов на реке Лене. Аэропорт Якутска тоже временно перестал принимать и отправлять рейсы. Сейчас, как сообщает пресс-служба воздушной гавани, расписание полностью восстановлено.
«Я такого не видел никогда» В Карелии бушуют лесные пожары. Как местные жители выживают посреди огненной стихии
В Карелии бушуют лесные пожары — их площадь уже превысила 15 тысяч гектаров и постоянно растет. Местные жители признаются, что раньше такого не видели. Огонь идет и по земле, и под землей — тлеют огромные залежи торфа. По просьбе «Ленты.ру» фотограф Сергей Строителев отправился в самый центр полыхающей Карелии и написал о том, кто и как пытается спасать то, что еще можно спасти.
Где-то рядом с Эссойлой — поселком в 150 километрах от Петрозаводска — на небольшой дороге с десяток мужчин пытаются победить пожар, уничтоживший леса на территории большей, чем занимает столица республики.
Они пускают встречный пал, проще говоря — «отжигают», оставляя выжженную землю на пути пожара. Это помогает быстро обезопасить большой кусок земли, а самое главное — поселки, находящиеся рядом с дорогой.
Всего в нескольких сотнях метрах отсюда живут люди, которые могут потерять свой дом и землю.
Несколько машин находится на месте — пожарная, водовоз и передвижной пункт лесоохраны. В пыли и дыме от пожарища не видно горизонта, дорога уходит на несколько километров вперед.
Петрозаводские спецы, которые тут работают, сильно напоминают рок-группу: татухи, бороды и сильный азарт, замешанный с адреналином. «Тащи рукав, тут будем подтушивать, а дальше пойдем жечь прямо до самого не могу», — доносится издали.
«Это жадный пожар, он все забирает, — говорит инструктор Максим. — Я такого еще не видел никогда, он как змея изворотливый, несколько раз перепрыгивал с одной стороны на другую — и все, после этого не удержишь. А с нашим местным ветром и переменчивой погодой так вообще сложно работать»
Максим «отжигает» с помощью горючей смеси, двигаясь быстро и уверенно около кромки, а за ним следует машина с помпой — очень важно подтушить кромку после отжига. После того как вода оказывается на горящем торфе, в воздух вырываются густые и плотные облака дыма.
Мужики жадно пьют воду — жара и пожарище. Рядом стоять невозможно, температуры зашкаливают, дышать попросту нечем. То, что пожарные гибнут от огня, — это миф. Дело в том, что огонь сжигает весь кислород, и причиной смерти становится удушье.
Ветер подул в нашу сторону, и всю группу обдало густым облаком гари. Максим посмеялся: это еще ерунда, друг, бывало и похлеще за десять лет службы.
Я выбежал из облака, чтобы хоть немного подышать, и на дороге увидел шеренгу военных — караулят кромку, чтобы огонь не перескочил на другую сторону. Их подтянули совсем недавно — 100 человек, лишние руки и глаза не повредят.
Денис — волонтер, работает на пожаре четыре дня. Когда поедет домой — подастся в лесоохрану. Он уже записался на медосмотр.
«Земля призывает меня к какому-то служению. Больших денег там не заработаешь, зато опыт. И спасешь людей и лес, ну и еще один момент — это адреналин», — говорит он.
«Нет техники, вертолетов не будет»
Ближе к вечеру мы прибываем в лагерь (табор, как его называют авиалесоохранники).
Девушка Вита в кепочке и розовых сланцах без перерыва разговаривает по телефону — она координатор. С мужем Сашей они живут на окраине поселка Кудама. Дом Виты и Саши находится в лесу, и если бы огонь пошел дальше, все бы сгорело:
— Мы решили действовать, так как попросту не смогли бы эвакуироваться — у нас собаки (они разводят гончих), и даже вывези мы их куда-либо, в любом случае не смогли бы им наладить быт, поэтому решили использовать все знания, пусть даже с уроков ОБЖ.
Первые дни у нас была паника и страх. Мы пытались звонить, а нам говорили: нет техники, вертолетов не будет, так как нет серьезной опасности. Хотя как так может быть, если до дома осталось по сухому лесу четыре километра? Мы сами взяли трактор, стали пахать полосы, собирать местных жителей на оборону.
Слава богу, в тот момент, когда мы подумали, что Кудаму придется защищать самим, мы увидели ребят из авиалесоохраны — сразу было понятно, что они знают, что делают. В итоге огонь от поселка отодвинули. Но пожар оказался серьезным. Подтянули еще военных, организовали группы волонтеров. Мы все устали ужасно, вымотаны, но оставить это не можем, так как связующее звено с местным населением очень нужно. Может быть, кто-то бы и смог, но не захотел взять на себя эту ношу.
Рядом с табором — полевая кухня. Тут заправляют местные жители и добровольцы из Петрозаводска.
«Кладите побольше картошки, а то они не наедаются иначе, суп должен быть погуще!» — кричит баба Вера. Она тут за главную.
Баба Вера тоже живет неподалеку, и вместе с дочкой они каждый день готовят. 70-100 порций на каждый прием пищи — тяжелый труд, без которого полевой кухни просто не было бы:
— Для нас все это в новинку, таких пожаров у нас не было. Мой отец был лесничим, помнится, все как-то быстро тушили раньше. А на нашем доме даже опознавательный знак висел, по нему ориентировался самолет, который выкидывал вымпел с информацией, на каком квартале происходит пожар. Сейчас-то лесничество пришло в негодность. Десять человек их было только на одну Кудому, а сейчас одна лесничая — женщина на четыре поселка. Куда это годится? Смотреть некому за лесом, выходит так.
После тяжелого дня мужчины собираются у костра. Тишина, едят.
«Я слышал, волонтеры сегодня пошли одни во-о-о-он туда, сказали, идут посмотреть, где заканчивается кромка, на разведку, — говорит один из них. — Тот, что в кросcовках, провалился в торф и ноги обжег. Ну вот как так? Кто им позволяет тут разгуливать? И отдыхающие эти достали — ввели же ЧС, а они то ли не слышат, то ли не понимают русского языка, а спорить с выпившими бесполезно, тут и до рукоприкладства может дойти ненароком».
«А кому еще ходить? Нас на всех не хватит, нас же раз-два и обчелся, новых людей не приходит, преемственности поколений нет», — отвечает другой.
«Да вот бы дождик прошел мелкий, нудный, суток на двое — на трое, блажняк у нас называется, отлично смачивает почву, гореть не будет, — обсуждают за столом. — А то, что сейчас капает, еще хуже может сделать: он дает еще больше кислороду, а огню только его и подавай, чтобы жрать».
«Было ощущение, что все пропало»
Дорога на Ругу, еще один поселок, находящийся под угрозой, совсем пустая. Пожар разделил ее на две части. По правую сторону — сгоревшее кладбище. Выжженные, прокопченные могилы. Огню все равно, что жечь.
На входе в поселок — пожарный рукав, местные ожидают худшего.
Олег живет прямо около въезда.
«Страшно было за поселок, как увидели огонь — начали хватать ведра и бегать туда, ходили вдоль дороги и поливали, — рассказывает он. — Вечерами дым прибивает к земле, выходим из дома — машину не видно и дышать нечем. Все время мысли, что горим. Тут еще пожары какие-то стремные, подземные. У нас же торф глубокий, один раз даже корова провалилась, еще до пожаров, а сейчас это все прогорает. Мы это одному крупному лесоохраннику сказали, но он мимо ушей пропустил, посмеялся только».
Местная жительница Людмила выходит сторожить кромку каждый день по нескольку раз. Она прекрасно помнит, как пожар подступил к кладбищу и как оно вспыхнуло.
«Мы начали звонить в 112, много куда, — говорит она. — Диспетчер мне сказал: когда увидите огонь в деревне, только тогда звоните. Было ощущение, что все пропало. Техники все не было, только через три дня прислали три пожарные машины. Службы были просто не готовы».
«У нас пятки уже горели, глаз было не открыть, тряпки на окнах висели, чтобы не задохнуться, а нам — «у вас тут все потушено», — сетует Людмила. — Как же так? Каждый день хожу патрулировать дорогу, ведь это мой дом, я тут родилась»
Жители Руги провожали меня всем малочисленным составом, чтобы медведь не съел. Олег с лопатой подтушивал дымящийся торф песком с дороги.
Ситуация с пожарами в карелии на сегодняшний день
Текст, фото: Георгий Чентемиров
На часах – два часа ночи. Поселок Найстенъярви окутан плотным дымом. Он разъедает глаза, мешает дышать. В дыму стоит дюжина разгневанных мужчин. Это местные жители, которые уже несколько дней сражаются с лесными пожарами, угрожающими поселку.
– Ты журналист? – обращаются они ко мне. – Напиши всю правду!
– Я губернатору в пятницу отправил сообщение – дескать, горит всё! – почти кричит высокий мужчина. – Мне даже видео прислали, что все в огне. У нас кладбище сгорело, где наши родные лежат, прадеды. А он всякую ерунду пишет в ответ: мол, всё в порядке. Неужели нельзя попросить у Москвы помощи? Почему в Турцию эшелоны идут, а у нас ничего? Ну в какие это рамки лезет? Что у нас творится-то вообще?
Леса возле Найстенъярви, по словам местных жителей, начали гореть примерно в среду, 14 июля. Уже на следующий день о пожаре докладывал замминистра природных ресурсов Алексей Павлов.
– К тушению было привлечено 88 человек, 17 единиц техники, пожарный поезд, аэромобильная группировка МЧС. Движение пожара в сторону населенного пункта остановлено, – сообщил чиновник на последней сессии Заксобрания.
Местные жители прямо обвинили власти во вранье. По словам Валентины, профессиональные пожарные начали приезжать только в пятницу. Остальные в целом подтверждают – помощь пришла очень поздно.
«Мы звонили много раз везде, где можно. Нам отвечали: у вас все в порядке, и МЧС хватает, и техники хватает. А никого не было! Мужики бегали, тушили»,
– говорит одна из жительниц Найстенъярви.
– Я уже пятые сутки не сплю, – утверждает местный житель Алексей. – Огонь можно было в первый же день потушить, но никого не было, кроме нас и местных пожарных. Теперь получили то, что получили.
С огнем боролись не только местные. На тушение приезжали люди из соседних поселков и из Суоярви. Ехали по отвратительной дороге, чтобы помочь землякам. Одна такая группа прибыла в Найстенъярви ночью; молодая девушка прямо подошла к стоявшим на улице людям и спросила, что они могли бы сейчас для них сделать.
– Много людей приезжало нам в помощь. Вчера с нами работали ребята из Суоярви, муж с женой приехали, дед приехал 70-летний, представляешь? Человек тридцать было, – говорит Алексей.
. В ночь на понедельник лес продолжал тлеть и гореть. На дороге в поселок – перегоревшая напополам опора ЛЭП. То там, то сям видны языки пламени, отовсюду идет жар. Добровольцы и пожарные заливают очаги, но силы неравны.
–
«Лесные пожары не тушили ни разу. В каком-то плане это сложнее, чем тушить дома. На обычных пожарах больше нервов, а здесь – расстояния большие, и рукава таскать по лесу, по кустам тяжело. Двадцатиметровый рукав весит 40 килограммов, а их несколько соединено»,
– говорит пожарный из Сортавалы.
Все сходятся во мнении: ситуация не была бы столь плачевной, если бы не ветер, задувший в воскресенье. На погоду грешат и в правительстве Карелии. Пресс-секретарь губернатора Марина Кабатюк сообщила на своей странице, что в республике впервые зафиксирована атмосферная засуха – явление, при котором на местности выпадает меньше среднего количества осадков. Кабатюк же описала последствия пожара для поселка.
«Жителей эвакуировали, пострадавших нет. Площадь горения – почти 600 гектаров. Пожар повредил несколько построек на окраине».
Эвакуация, о которой говорит пресс-секретарь главы Карелии, – еще один повод гневаться на чиновников. На сессии Заксобрания, прошедшей в четверг, замминистра природных ресурсов Павлов упомянул, что из Найстенъярви вывезено 70 человек. Ни один из наших собеседников этот факт не подтвердил. По словам местных, эвакуировать людей массово стали лишь в воскресенье, когда поселок уже задыхался, а выезды были фактически перекрыты плотным дымом.
По данным МЧС, эвакуацию организовала местная администрация. Вот только возили людей жители соседнего поселка, причем на своем личном транспорте.
– С утра проснулись – всё в дыму. Потом по нарастающей, по нарастающей… И потом как-то резко эвакуацию объявили. Кто дал сигнал, непонятно. Возили нас люди из Лахколампи. У кого есть микроавтобус, вез на автобусе. У кого легковушка, вез на легковушке, – вспоминает молодая мама Кристина. Эти слова подтверждают и другие спасенные.
Всего эвакуировали более 130 человек. Разместили их в школе и детсаду поселка Лахколампи, но многих «разобрали» по домам.
– Часть людей разместили в помещении детского сада – там есть кровати. Остальных положили кого куда. Спальные принадлежности принесли опять-таки жители Лахколампи. Даже часть продуктов принесли – картошку, огурцы. Многих приезжих разместили в частных домах, причем кров давали не только друзьям и родственникам, но и посторонним незнакомым людям, – говорит секретарь школы в Лахколампи Ольга Германова.
На подготовку были даны считанные часы, но люди справились.
«Работники школы, люди из поселка пришли на помощь. Чистили картошку, варили, мыли посуду, размещали людей. Мужчины все на пожаре были, женщины – здесь»,
У Ольги Германовой 19 июля день рождения. Из-за эвакуации она не спала всю ночь. Супруг ее в момент нашего разговора был в Найстенъярви, помогал тушить пожар. Пламя, поутихшее за ночь, днем в понедельник разгорелось снова. Хотя на ликвидацию ЧП бросили дополнительные силы, в том числе из Санкт-Петербурга, местные жители продолжают жаловаться на нехватку людей и техники.
Из-за чего горят леса в Карелии. Мнения тех, кто много лет проработал в системе пожаротушения
В Карелии бушуют лесные пожары. Сильнейшие в XXI веке. Огонь ходит вокруг поселков, добирается до построек, в панике эвакуируются люди. Каждый день пресса рассказывает о подвигах добровольцев, глава республики рапортует о том, что все под контролем, фотографируется у огня, просит у президента 100 миллионов и обещает победить пожары к минувшей субботе. Но, несмотря на начавшиеся дожди и заверения губернатора, леса продолжают гореть.
Почему такого не было раньше? Только ли природа виновата в создавшейся ситуации? Мы поговорили с двумя людьми, которые как никто другой, хорошо разбираются в этом вопросе. С бывшим штурманом карельского авиаотряда Сергеем Андруневичем и с рядовым пожарным парашютистом Владимиром (имя изменено — прим. ред.), проработавшим в системе лесного пожаротушения более четверти века. Владимир попросил не называть его фамилии, так как начальство категорически запретило пожарным общаться с прессой, а увольнения они боятся, похоже, гораздо больше, чем огня.
Владимир
«Пожаротушение это же, как медицина. И там, и там главное – профилактика. Поэтому самый действенный способ борьбы с лесными пожарами это их предотвращение. А для этого необходимо постоянное патрулирование. С воздуха любой дым виден хорошо. В зависимости от погодных условий количество патрульных полетов варьировалось. В сухую, жаркую, ветреную погоду вылетали по два раза в день. И на это существовали ресурсы. В Карелии было 7 самолетов АН-2 и вертолеты МИ-6. Авиационная охрана лесов только в Петрозаводске насчитывала 50 пожарных парашютистов, и еще примерно по 20 базировалось в Сегеже, Сортавале, Калевале. Плюс в Муезерке и Питкяранте были пожарные десантники. Это те, кого с вертолетов спускают на веревках. Все обученные, тренированные, подготовленные. По всей Карелии, практически, в любом крупном поселке, были вертолетные площадки.
А сейчас система полностью разрушена. Авиацию распродали. Люди уходят. За такую зарплату работать больше не хотят. Зимой нам просто дают МРОТ – 18 тысяч рублей. Мол, вы же ничего не тушите. За что вам платить? А летом зарплата порядка 30 тысяч. Учитывая трудность и опасность работы, которую людям приходится выполнять, зарплата просто унизительная. Молодежь за такие деньги не хочет работать. В Песках осталось примерно 8-10 человек. Да еще с десяток в Сортавале и в Калевале. Группы теперь собирают не по 5-6 человек, а по 3-4, а этого не достаточно.
Всем, вроде, понятно, что существует наземная зона охраны и авиационная. Наземная это та, куда можно добраться по земле, а авиационная та, куда по земле не добраться. И это не только острова, но и всякие «медвежьи углы», пункты, к которым нет нормальных дорог. Туда можно только по небу. Но не на чем. Авиация распродана. А еще с нас зачем-то сняли мигалки. То есть, у министров, чтобы ездить по Москве, мигалки есть, а у пожарных машин, выезжающих тушить лесной пожар и спасать деревни, мигалки отменили. Ну, бред же. Однажды, лет 6 назад в Кондопожском районе из-за ремонта дороги наша машина простояла полтора часа.
Сейчас много пишут, что к нам на помощь МЧС прислал дополнительных бойцов. На своем вертолете. И за один час работы этого вертолета выставляют счет в 320 тысяч рублей. В то время как час работы нашего вертолета стоит 175 тысяч. И где эта пресловутая экономия? Каждый новый министр приходил с одной психологией: авось, пронесет. Вот, не пронесло».
Сергей Андруневич
«До 2006 года авиационная охрана лесов состояла из комплекса авиационных предприятий. Центральная база находилась в Москве, и филиалы располагались во Владимире, в Петрозаводске, в Магадане, в Алтайском крае. Финансирование распределялось из центрального штаба. А с 2006 по новому лесному кодексу все действия, связанные с пожарами переложили на регионы. Причем, ответственность разделили на два ведомства. Лесоохрана отвечала за пожары в лесах, а МЧС за населенные пункты. То есть, пока огонь не подступит к домам, бойцы МЧС не будут помогать бороться с огнем до особого приказа.
Во время его руководства все наши самолеты были проданы по цене подержанного автомобиля. От 350-430 тысяч рублей. Это при том, что все самолеты находились в идеальном состоянии. Цена АН-2 на рынке колеблются от 2,5 до 6,5 миллионов. Зачем нужно было избавляться от них по такой бросовой цене? Я считаю это преступлением. (Мы тоже не понимаем, как такое возможно. В голову приходит лишь один вариант: покупателям предложили, сумму ниже рыночной. При этом официально «через кассу» провели 350 тысяч, а остальное могли положить себе в карман. Естественно, это лишь предположения. Но у правоохранительных органов почему-то таких предположений не возникло – ред.).
При обнаружении дыма пилот подыскивал более-менее ровную площадку, снижался метров до 50 или 100 и сбрасывал тюки с вещами. Потом поднимался на 900 метров и выбрасывал пристрелочный вымпел, чтобы определить направление ветра и оптимально рассчитать место выброски парашютистов. Главное, что профессиональные пожарные начинали тушить огонь на начальной стадии и за 3-5 дней полностью его локализовывали. Поэтому, например, в 2010 году, когда пожаров возникало больше, чем сейчас, они не были столь масштабными и к столь разрушительным последствиям не привели.
А теперь лесоохрана арендует на летний период два чешских самолеты Cessna. Такой «Запорожец» с крыльями. В нем помещается только два человека. Использовать можно исключительно для наблюдения. Это, конечно, лучше, чем ничего. Но их всего два, а двумя самолетами не закрыть всю территорию Карелии. Не говоря о том, что при обнаружении пожара к месту возгорания нужно вызывать вертолет с десантом. А час полета вертолета в 2 — 2,5 раза дороже час полета самолета. И ремонт дороже, и топливо.
Кроме того, сокращается число пожарных. Ведь совершенно не учитывается моральное состояние людей. Никто не задумывается о том, что, помимо непосредственной трудности их работы, они еще на все годы службы лишены летнего отпуска. В пожароопасный сезон они практически не видят свои семьи. И, при этом, по окончании сезона их, по сути, выкидывают на улицу. Предоставляют самих себе. Как хочешь, так и живи. Зарплата в 20-30 тысяч для таких людей это издевательство. И понятно, что, если кто-то находит себе более выгодную работу, возвращаться уже не хочет. И, кстати, в других регионах зарплата лесного пожарного в 2-3 раза выше. Кто-то, в конце концов, уезжает туда.
Сейчас много пишут о добровольцах. Конечно, здорово, что у нас так много неравнодушных людей. Но это же в корне неправильно, когда необученные, неподготовленные люди вынуждены, рискуя своими жизнями, делать то, что обязаны делать профессионалы. Ведь, если не дай бог, они окажутся в огне, то не будут знать, даже как себя спасать, не то, что лес.
И, наконец, выгорание одного гектара леса приносит ущерб в 500 тысяч рублей. А в Карелии уже сгорело больше 20 тысяч гектаров. Это миллиардные потери. И это ущерб только от сгоревшего леса. А ведь еще гибли животные и растения. В том числе, редкие, занесенные в красную книгу. И что же мы, в итоге, сэкономили? Неспроста говорят, что скупой платит дважды.