проф воробьев павел андреевич биография
Профессор Воробьев. Осложнения после вакцинации.
Страны, где было вакцинировано более 60–70% населения, уже показали бесперспективность применения вакцин от коронавируса, потому что заболеваемость через какое-то время снова поползла вверх.
Кроме того, спешно разработанные вакцины вызвали разные острые аллергические реакции у людей, которые в ряде случаев приводили к смерти.
И российские вакцины от коронавируса здесь не стали исключением.
Доктор медицинских наук, профессор Московской медицинской академии, председатель Московского городского научного общества терапевтов Павел Андреевич Воробьев вылечил от ковида три тысячи людей — летальность ноль.
Потому, что использует методы лечения, которые, с его точки зрения, правильны.
Профессор Воробьев рассказал, с какими острыми аллергическими реакциями после прививки российскими вакцинами от коронавируса приходится работать московским врачам.
Корр.: Сейчас нередко сталкиваешься с сообщениями, согласно которым людей направляют на вакцинацию от коронавирусной инфекции, несмотря на разные хронические заболевания. Люди в социальных сетях пишут, что их направляют на вакцинацию, даже несмотря на медотводы. Почему так?
Павел Воробьев: У нас практически все медотводы отменены. Потому что хотят сделать больше уколов вакцинами. Властные чиновники рассказывают нам, что всё хорошо, никаких последствий нет, от вакцины никто не умирает, никто не болеет, и вообще она переносится шикарно, спасает всех. То, что говорится, всё является неправдой.
Корр.: Почему Вы считаете, что заявления официальных лиц о безопасности отечественной вакцины не являются правдой?
Павел Воробьев: Потому что ко мне обращаются больные, у которых осложнения после вакцинации достаточно выраженные. Мы их лечим.
Корр.: Много людей к Вам обращается с осложнениями после прививки? Можете рассказать про эти осложнения поподробнее? Расскажите, с какими случаями Вы сталкивались и работали.
Павел Воробьев: Ну, я думаю, что процентов десять от тех, кто обращается, — это больные с поствакцинальным ковидоподобным синдромом. То есть у них состояние, напоминающее по симптомам картину острого ковида или постковидного синдрома, развитие которого связано по времени с прививкой от коронавируса, выполненной в интервале до 2–3 недель.
Понимаете, сейчас ни у кого нет точной статистики по развитию осложнений у людей после вакцинации. В России не публикуются официальные данные об осложнениях, их нет и в отчетах по испытаниям вакцин. Возможно, потому что для испытаний вакцин привлекались военнослужащие.
На сайте «Госуслуги» (Россия) доступен дневник самонаблюдений, который рекомендуют заполнять всем вакцинированным в определенные сроки для получения базы данных с целью последующего анализа и обработки. Имеется несколько негосударственных интернет-ресурсов, где коллекционируются сообщения о побочных эффектах после вакцинации.
На этой основе невозможно составить какую-то точную статистическую картину. Во-первых, потому что вряд ли при возникновении осложнений люди полезут на сайт «Госуслуги». Во-вторых, те случаи, которые публикуют в соцсетях, зачастую являются субъективной оценкой того, кто эти сообщения публикует. То есть мы не можем с достоверностью гарантировать, что тот или иной синдром является именно последствием вакцинации.
Но мы говорим о некоторых синдромах, с которыми сталкиваются члены нашего Московского городского научного общества терапевтов (МГНОТ). По наблюдениям, имеются нетипичные тромбозы вен верхних конечностей, тромбозы сосудов сетчатки глаза, вен печени, малого таза у некоторых людей, прошедших вакцинацию с применением вакцины «Спутник-V».
Характерно, что тромбоз с синдромом тромбоцитопении указан в обновленном перечне нежелательных осложнений после вакцинации от COVID-19, который предоставляет официальный орган США по контролю за заболеваниями (CDC), ссылаясь на данные системы отчетности о побочных явлениях вакцины (VAERS).
Первые сообщения об этом осложнении появились весной 2021 года. Тогда у 11 пациентов в Германии и Австрии, которым вводили вакцину компании AstraZeneca, обнаружили тромбозы атипичной локализации, преимущественно мозговых вен, синусов и спланхнических вен.
Причиной этого стала иммунная реакция с образованием антител к тромбоцитарному фактору-4 (PF-4), которая привела к патологической активации тромбоцитов по механизму, подобному гепарин-индуцированной тромбоцитопении II типа, но без участия гепарина.
Такую реакцию назвали вакциноиндуцированной иммунной тромботической тромбоцитопенией. Ее проявлением является развитие венозных тромбозов типичных и атипичных локализаций, а также образование артериальных тромбозов после прививки у молодых людей. Об этом есть публикация в The New England journal of medicine.
После публикаций о 222 случаях тромбозов некоторые страны приостановили использование вакцины британско-шведской компании AstraZeneca. Из 222 случаев атипичного тромбоза 169 были тромбозы мозговых вен и синусов и 53 случая спланхнических вен. Однако, поскольку выявленные случаи тромбозов по официальным данным оказались не столь часты, то эту вакцину продолжают использовать в мире.
Следующий подобный эффект — это синдром Гийена — Барре. По данным VAERS, у 100 человек, получивших однокомпонентную вакцину Johnson & Johnson, был выявлен этот синдром. Он характеризуется быстрым нарастанием нарушения чувствительности, двигательной активности вплоть до полного паралича всех конечностей и вегетативными расстройствами.
Мы знаем как минимум об одном обнародованном случае возникновения синдрома Гийена — Барре у военнослужащего после вакцинации препаратом «Спутник-V». Смоленский информационный сайт SMOLNAROD рассказал о том, как весной 2021 года курсант Смоленской военной академии, привившись от коронавируса, видимо, выполняя приказ командования академии, заболел синдромом Гийена — Барре.
Еще один побочный эффект, который может проявиться у привитых вакцинами против коронавируса, является анафилаксия. В США он встречается редко, по данным VAERS, примерно 2–5 человек на миллион вакцинированных. Но такая тяжелая аллергическая реакция может возникнуть после введения любой вакцины. Крайним видом анафилаксии является анафилактический шок.
Также CDC указывает на то, что после вакцинации мРНК-вакцинами (Pfizer-BioNTech или Moderna) поступило 1047 сообщений о возникновении миокардита и перикардита. Однако после проверки всех сообщений подтвердили 633 сообщения о миокардите и перикардите.
У нас на сайте Московского городского научного общества терапевтов в рекомендациях по амбулаторному ведению больных опубликованы выборочные данные по больным с поствакцинальным ковидопобным синдромом, которых мы наблюдали (см. таблицу на стр. 16).
Корр.: Какой характер носят эти осложнения? Эти люди имеют перспективу на выздоровление или же они получают хроническую болячку?
Павел Воробьев: Мне трудно сказать, как вакцинация скажется на продолжительности жизни, как это будет в течение жизни, мы тоже не знаем. Мы можем только сказать, что раньше ничего подобного ни по количеству, ни по качеству осложнений мир не видел. Никогда не описывались смерти. Бывали анафилактические реакции, но чтобы возникали острые тромбозы, острые остановки сердца — этого не было. Сейчас это описывается.
Разговоры, что это не доказано или плохо доказано — они очень интересные, но поскольку таких описаний много и нет подобных описаний возникающих осложнений только у нас, значит, понятно, что связь между вакцинацией и возникновениями тромбозов, а также других осложнений, существует. Как минимум такую связь нужно изучать. Но ее никто у нас не исследует, потому что все сразу говорят: «Это не связано, это не связано, это не связано». Вот так у нас сейчас делают вакцины.
Корр.: А вот, допустим, человек почувствовал те или иные осложнения после вакцинации. Какие первые шаги нужно сделать? Что вы ему порекомендуете?
Павел Воробьев: Стоит обратиться к врачу, потому что неясно, как с этим быть. У кого-то это проходит за один-два дня: температура, слабость дикая, ломота в костях и так далее. А у кого-то это растягивается на неделю. Это из того, что относительно часто бывает.
А есть же совершенно другие симптомы: Гийена — Барре, тромбоцитопеническая тромботическая пурпура, миокардиты. Тут уже сам по себе человек не может выздороветь. Ему нужно интенсивное лечение, включая плазмаферез, лечение теми же антикоагулянтами, преднизолон часто дают. Поперечный миелит еще, кстати, бывает. Это всё увеличено в проценте. Это очень редкие заболевания, но процент их увеличился с началом добровольно-принудительной вакцинации.
Корр.: Ранее встречались подобные побочные эффекты при применении других отечественных вакцин или нынешняя ситуация является экстраординарной?
Павел Воробьев: Эти болезни возникают не только от вакцинации, они и при инфекции возникают. Мы с ними не раз встречались. Мы умеем их диагностировать и лечить.
Они встречались с определенной частотой. Частота известна. Но на фоне вакцинации этими новыми вакцинами, а правильнее будет сказать, генно-модифицированными вирусами, частота этих известных осложнений заметно повысилась.
Что касается тромбоцитопенической тромботической пурпуры, я боюсь сказать, встречалась ли она раньше при вакцинации. И вообще, встречались ли тромбозы раньше при вакцинации. Не слышал, не помню. Гийена — Барре бывал, миокардиты тоже бывали. Но мы стали с ними встречаться значительно чаще.
Корр.: Кому, на ваш взгляд, нужно давать медотвод в первую очередь, в случае вакцинации отечественными вакцинами от коронавируса?
Павел Воробьев: Ну, во-первых, медотвод надо давать тем, кто перенес инфекцию. Потому что никакого смысла прививать переболевших нет. У переболевших могут быть антитела или Т-клеточный иммунитет. Во-вторых, больным со всякими аутоиммунными заболеваниями, потому что любое усиление иммунного ответа может спровоцировать неприятные заболевания. Людей с аллергическими реакциями нужно выводить за скобки при вакцинации. Вот это минимальный набор, который я бы обозначил.
Корр.: Ясно. В вопросе о медотводе решение принимает врач, у которого тем не менее есть рекомендации и положения начальства. Врачи в этом случае скорее помогают власти, обеспечивая кампанию по вакцинации, или пациенту, стремясь защитить его здоровье?
Павел Воробьев: Врачи давно работают на власть. Врачи зависимы от начальства, и, конечно, врачи будут работать на начальника.
Наверняка есть примеры врачей, которые дают медотводы, но они очень быстро выявляются, и с ними начинается соответствующая работа.
Так со всеми врачами поступают, кто пытается людей отгородить от вакцинации далеко не безопасными препаратами. Врачи в большинстве своем против прививок от коронавируса, это данные опросов. Конечно, они боятся, потому что за ними следят. Вы знаете, что на прививках сидят наблюдатели? Они смотрят, чтобы прививки делались, и это не медицинский персонал. Просто наблюдение идет. Проверяется карта заполненная, обзваниваются пациенты: «Делали вам прививки или нет?» То есть репрессивная машина во всей этой ситуации включена на полную мощность. И даже если случайно, например, не написали телефон того, кого прививали, то вы получаете за это по шапке. Хотя это полное нарушение всех позиций о сохранении персональных данных, врачебной тайны. Полное. Это вообще чудовищно. Это попирание любого законодательства. Но тем не менее это направо и налево делается.
Мы то и дело видим сообщения, что где-то уволили врачей за то, что они любыми способами старались отгородить людей от вакцинации в условиях принудительности.
Корр.: К чему такая практика может привести в долгосрочной перспективе?
Павел Воробьев: Такая политика совершенно точно приведет к полной деградации медицины. То есть это уже происходит: врачи, медсестры, педагоги увольняются, только чтобы не участвовать во всем этом бардаке.
Корр.: Недавно прошла информация о том, что были сняты ограничения на вакцинацию беременных женщин и вот, возможно, с сентября будет вакцинация детей.
Павел Воробьев: Вакцинация детей — вообще непонятно для чего, потому что дети болеют легко, и им вообще ничего не надо.
С точки зрения, что обсуждалось, что вакцина будет препятствовать разнесению вируса в популяции — мы сейчас прежде всего видим, как чудовищно растет заболеваемость в тех странах, которые привились. Все любят у нас про Сан-Марино рассказывать, так в Сан-Марино, по-моему, за неделю прирост 175%. А в Гибралтаре, тоже маленькая страна, карликовая, там вообще прирост 1520% за короткий срок. Растет заболеваемость в Израиле, Великобритании, где привилось большинство населения. Там люди заболевают. И — умирают.
Теперь представим себе, что дети, которые не болеют, могут заболевать и переносить вирус, а мы их привьем. И что? Что мы от этого поимеем? Они как могли заболеть и переносить, так и продолжат болеть и переносить, но при этом могут получить еще какое-нибудь осложнение. То есть никакого смысла вакцинировать детей нет.
Беременные женщины всегда были такой «кастой неприкасаемых», которую не трогали на всякий случай, потому что никто не знает, как и что будет отражаться на женщине и ее ребенке. Сейчас решили, что беременные «тоже люди», их тоже надо приструнить и поставить в общий ряд на прививки.
Беременные всегда шли отдельно. Во всех отношениях: по лекарствам, по лечению, по диагностике. Рентген не делать, антибиотики не назначать. Это всегда не 100%, естественно. Бывали случаи, что нужно. Но и то, в последнюю очередь беременных трогали. Теперь будут в первую очередь. Посмотрим, чем дело закончится.
Корр.: Как вообще вакцинация влияет на развитие плода у беременных? Может быть, есть уже какая-то такая статистика?
Павел Воробьев: Нет, пока нет. Пока же их никто не прививает особенно. Поэтому статистики нет. Но я еще раз напомню, что вакцина вызывает тромбозы. А у беременных одна из основных патологий связана с тромбозами. Потому если мы добавим к самой беременности еще тромботических проблем, связанных с вакцинацией от коронавируса, то мы просто увеличим вероятность различных тромботических осложнений. Это будет так, можно не сомневаться.
Опять же, если этим серьезно заниматься и считать всю статистику, то мы это увидим. А если просто говорить, «да вы знаете, этот тромбоз, он не от этого, тут выкидыш, он не от того» и так далее — конечно, в таком режиме мы ничего не увидим.
Корр.: По идее, если вакцины экспериментальные, то должен вестись сбор сведений.
Павел Воробьев: Третий этап у нас давно закончился, и его нельзя публиковать. И весь сыр-бор с непризнанием нашей вакцины в значительной мере связан с тем, что нельзя опубликовать. Поскольку испытания проводились на военнослужащих. А испытания на военнослужащих запрещены. Вот из-за этого нет публикации окончательных данных. И я так думаю, что наши вакцины не признаются европейским сообществом, регуляторными структурами европейского сообщества именно потому, что мы не можем подать окончательные сведения по испытаниям.
А наблюдения никто не ведет, во всяком случае, никаких я сведений о том, что кто-то куда-то какую-то информацию складывает, не получал. Просто у нас нет заинтересованных людей в этой информации.
Вот наглядный пример. Мы разговариваем с людьми, которые к нам обращаются с поствакцинальными синдромами.
Спрашиваешь их: «Вы куда-нибудь звонили, вы куда-нибудь сообщали?»
«Нет, никуда ничего не сообщал».
«Вы врачу говорили?»
Иногда говорят: «Да, говорили».
И дальше: «Ну врач сказал, что это не связано».
Точка.
Врач точно никуда эту информацию не сообщает.
Проф воробьев павел андреевич биография
В 1991 г. был инициатором организации кафедры клинической гематологии и интенсивной терапии ФППО ММА им. И.М. Сеченова, перешел на работу доцентом этой кафедры (1992 г.).
В 1998 г. кафедра преобразована в кафедру гематологии и гериатрии, в этом же году стал заведующим этой кафедрой.
В 1998 г. создал при кафедре лабораторию проблем стандартизации в здравоохранении и возглавил ее работу, а с 2001 г. лаборатория преобразована в отдел стандартизации в здравоохранении в составе 2-х лабораторий НИИ общественного здоровья и управления здравоохранением ММА им. И.М. Сеченова. Возглавлял отдел с 2001 по 2011 г. до его закрытия.
В настоящее время издания «Ньюдиамед» переводятся на платформы Интернета.
В 1988 г. участвовал в оказании помощи пострадавшим от землетрясения в Армении. Незадолго до трагедии П.АВоробьевым была написана статья демонстрирующая возможности плазмафереза при краш-синдроме.
В процессе оказания помощи впервые в мире был подробно изучен эффект плазмафереза при синдроме длительного сдавления как средства профилактики острой почечной недостаточности, отработано комплексное лечение ДВС-синдрома при синдроме длительного сдавления. Были получены ранее недостижимые результаты: вместо почти 100% пострадавших, искусственная почка потребовалась лишь 10% из более чем 300 поступивших из завалов человек, не было произведено ни одной ампутации конечности, умерло менее 10% (в разы меньше, чем обычно). Результаты этой работы были сведены в Инструкцию Минздрава СССР по лечению больных с синдромом длительного сдавления.
С момента создания 7 городской клинической больницы в конце 70-х годов XX века и до ее «оптимизации» в 2014 г проработал в этом крупнейшем в г.Москве скоропомощном стационаре. После закрытия корпуса, в котором располагалась кафедра стал осуществлять клиническую работу на базе ЦКБ РАН.
Павел Воробьев о том, как лечить covid-19!
Пишет Павел Воробьев, глава Московского общества терапевтов, известный российский врач:
— Расскажу некоторые особенности проводимого нами изучения течения острого COVID19 и постковидного синдрома. Опыт уже большой, можно подвести некоторые итоги. Это не научная статья, в ней нет статистики – лишь обобщения.
Итак. За прошедшие с апреля месяцы через нас «прошли» «от» и «до» более 250 больных с ковидной инфекции. Всех возрастов – от детей до глубоких стариков. Нередко – целыми семьями. Некоторые были в реанимациях, и мы давали советы родственникам. Кроме того, в системе MeDiCase более 9 тысяч пациентов самодиагностировались и получили рекомендации по терапии. Собраны анкеты у 1300 больных с постковидным синдром (пока не обработаны). В научных журналах опубликовано (или сдано в печать) 4 полнотекстовых статьи, несколько тезисов. Опубликованы Рекомендации Московского городского научного общества терапевтов (МГНОТ) по терапии ДВС-синдрома при вирусных респираторных инфекциях. Вебинары по проблеме в последнее время проводятся в среднем раз в неделю.
Все наши гипотезы начала 2020 года получили полное подтверждение.
1. Основные синдромы болезни связаны с развитием специфического ДВС-синдрома – ковидного тромбоваскулита. Он начинается практически одновременно с первыми симптомами заболевания – у всех больных с острым ковидом имеются однонаправленные изменения в свертывании крови: повышение РФМК (свидетель перехода фибриногена в фибрин), реже – Д-димера, фибриногена (оба показателя отражают воспаление и коррелируют с уровнем СРБ), при нормальных показателях уровня тромбоцитов и антитромбина III. При постковидном синдроме такая картина встречается примерно у 70-80% больных. Есть четкая морфологичекая картина ДВС-синдрома в атласе проф. О.Заратьянца: во всех органах микротромбозы, воспалительные изменения (отек), диапедез эритроцитов, иногда – крупные кровоизлияния.
2. Нами создан «ОБРАЗ БОЛЕЗНИ», что для острого COVID19, что для посковидного синдрома. Симптомы во многом схожи, хотя степень выраженности различается. «ОБРАЗ БОЛЕЗНИ» положен в основу системы искусственного интеллекта MeDiCase, чувствительность которой по диагностике острого COVID19 составляет 89,5%
3. «ОБРАЗ БОЛЕЗНИ» привел нас к понимаю, что обычные и необычные симптомы COVID19 связаны в основном с поражением мозговой ткани. Мы дали название этому – «ковидый энцефаломиелит». Его хорошо видно морфологически (атлас О.Заратьянца), в некоторых случаях – на МРТ (на наших вебинарах есть и картинки, и ссылки). За энцефаломиелитом кроется странная «разрегулированность» многих систем: заложенность в груди, тахикардии, нестабильность АД (как высокое, так и низкое), температурные аномалии (гипер- и гипотермии), поносы, головные боли, странные яркие сны, нарушения зрения и слуха, аносмия, нарушения цикла и либидо, депрессии, плаксивость и т.д. И лишь у немногих возникают тромбоваскулиты в легких, привлекшие к себе всеобщее внимание, но явно не самая частая ситуация при COVID19.
4. Связь симптомов болезни с тромботическим процессами привели к ранней патогенетической профилактике этих явлений с использованием прямых антикоагулянтов. Амбулаторно можно использовать прямые оральные антикоагулянты (НОАК). Для НОАК важна эффективная доза препарата и распределение дозы равномерно в течение суток. Это – аксиома со времен применения первого прямого антикоагулянта – гепарина. Применение профилактики НОАК показало высочайшую эффективность: среди наблюдаемых больных с острым COVID19, начавшим прием НОАК в первые 5-7-10 дней болезни, ни в одном случае не было прогрессирования заболевания. При наличии, в частности, поражения легких на КТ и в 20, и в 30%. Снижение сатурации (насыщения) крови кислородом в пределах до 85-90% не является, по нашим данным, критическим, требующим внешней кислородной поддержки: достаточно ограничить движения и перевести пациента в прон-позицию. Впрочем, таких больных – с низкой сатурацией – в нашей практике было крайне мало, чтобы делать однозначные выводы и рекомендации. Двое курируемых нами больных были госпитализированы: в одном случае через сутки после перевода с однократного приема ксарелто на 2-х кратный, во втором – через 2 суток от начал приема ксарелто в адекватных дозах – по настоянию родственников. В обоих случаях прогрессирования болезни не было, больные получали антикоагулянты и через неделю были выписаны на амбулаторное лечение под наше наблюдение.
5. Сегодня многие последователи предлагают антикоагулянты: есть протокол МГУ, есть врачи (например, Наталия Ленская), есть даже блогеры-лекари. Мы обнаружили несколько ошибок в различных назначениях (все чаще больные появляются в нашем поле зрения уже получая НОАК).
5.1. Применяются малые дозы, в 2 раза меньше рекомендуемых МГНОТ. По нашим наблюдениям они неэффективны. Во всяком случае нет тех эффектов, которые мы наблюдаем при применении нормальных дозировок. Нужно помнить, что сами по себе НОАК в профилактических дозах, рекомендованных МГНОТ, не вызывают геморрагического синдрома, кровотечений, в отличие, скажем, от аспирина. Они лишь могут усиливать имеющиеся кровотечения – менструальные, язвенные, геморроидальные.
5.2. Применяются НОАК один раз в сутки. Это не верно: доза препарата должна быть введена 2 раза в сутки, чтобы создать благоприятный терапевтический профиль лекарств в крови.
5.3. Применяется огромное число самых разнообразных препаратов – какие-то соли, витамины, противовирусные средства, антибиотики. Мы все рекомендуем отменить сразу.
5.4. Мы практически не используем глюкортикостероиды – метипред и дексаметазон. Если люди их уже получают – мы их не отменяем. Ни разу при остром COVID19 мы не назначили стероиды, но при постковидном синдроме несколько раз к стероидам прибегали. На прием советовали не совсем маленькие дозы
5.5. Лишь один раз возникла необходимость посоветовать антибиотики пожилой женщине, так как мы не могли отличить неэффективность НОАК от развития бактериальной пневмонии, в крови при этом появился нейтрофильный сдвиг. Антибиотики были эффективны.
6. С учетом «ОБРАЗА БОЛЕЗНИ» постковидного синдрома мы высказали предположение, что эта патология вызвана хроническим тромбоваскулитом микрососудов мозговой ткани и оболочек – энцефаломиелитом. Состояние весьма похоже на «синдром хронической усталости». Было предложено применять антикоагулянты в профилактических дозах. Наш опыт свидетельствует, что в 80% случаев эта практика оказалась успешной, однако прием антикоагулянтов растягивается на месяц и даже два. К сожалению, среди больных с постковидным синдромом много недисциплинированных больных, принимающих самостоятельные решения и по дозировкам препаратов и по их приему. Это значительно снижает эффективность терапии. В некоторых случаях мы прибегали к назначению стероидов с хорошим результатом, в некоторых – предлагали провести плазмаферез (учитывая аутоиммунный характер патологии, нередкое обнаружение антифосфолипидных антител). Эффективность плазмафереза пока оценить не удается, так как выполняется он по разным методикам и схемам в различных городах и даже странах. Нужны планомерные исследования этой технологии при постковидном синдроме.
Отзывы. Надо сказать, что в основном заболевшие люди благодарны нам за то, что мы для них сделали. У нас иногда пишут необычные отзывы: например, «сегодня захотелось квашенной капусты, понял, что иду к выздоровлению», или «уже появились мысли не о болезни, а о работе, дне рождения, покупках, рецептах. УРА. Согласна принимать апиксабан вечно!». «Кратко описываю своё состояние по результату приёма антикоагулянтов в течение 10 дней. В целом, я просто другой человек, на следующий день прошла бессонница, затем навязчивые запахи, усталость, отёки, тревожность».
Мы понимаем, что отдельные случаи и даже серии случаев в строгой «медицине доказательств» не являются доказательством высокого уровня, но когда эта серия случаев абсолютно стереотипна, то можно считать этот опыт доказательным.
Однако имеются и другого рода реакции. Одна женщина, потерявшая мужа и сына весной от COVID19, после того, как мы порекомендовали ей отменить все препараты, кроме антикоагулянтов, написала, что такие как мы загубили жизни близких ей людей. Мы отнеслись с пониманием к ее эмоциональному всплеску, впрочем, она на связь больше не выходила.
Некоторые огорчаются, что мы рекомендуем использовать лишь один препарат, мол, в этом нет ничего нового. Некоторые делают это в грубом стиле. Тут мы лишены возможности исправлять дефекты воспитания.
Проблемы. Для украинцев возникли сложности с оплатой через Яндекс-кассу. Политическая ситуация мешает. Приходиться обходить препоны.
При отсутствии симптомов болезни мы не рекомендуем делать ничего. Люди обижаются.
Свежезамороженную донорскую плазму не переливают. У нас есть отдельные наблюдения ее высокой эффективности в тяжелых случаях, но «пробить» упрямство и низкую компетентность реаниматологов невозможно.
Плазмаферез практически недоступен. Его делают в единичных клиниках тяжелым больным, начинают, нередко с терминальных, потом понимают, что лучше делать раньше, не доводя до ИВЛ. Убеждаются в эффективности. Но получают «одергивания» от коллег и вышестоящих товарищей. Еще хуже с посковидным синдромом: во многих городах мы так и не смогли найти, где-бы сделать плазмаферез, врачи отказываются подтвердить наши назначения, отдельным больным удается сделать процедуры, но явно не по нашим рекомендациям (объемы, число). Поэтому оценить что-то трудно. Публикации по плазмаферезу в остром периоде ковида лишь об отдельных случаях, либо – серии случаев.