поэт саят нова биография
С начала своего рождения (XII век до нашей эры) армянский народ пережил великие взлеты и трагические падения. Веками Армения не знала покоя: активные периоды процветания чередовались жесточайшими войнами со своими соседями (Азербайджан, Иран, Турция), арабским завоеванием (середина VII в.), монгольским нашествием и завоеванием турок-османов (XVI, XVII и XVIII века) и др. Как следствие, жизненный уклад и культура Армении неизбежно подвергались влиянию со стороны Востока. При этом в различные эпохи Армения тесно взаимодействовала с Элладой (Греция) и Римом в культурном, экономическом и политическом плане. Отсюда исходит значительное воздействие западных традиций на армянскую архитектуру, живопись, литературу и другие виды искусства. Неудивительно, что испокон веков армянская культура объединяет в себе дух Востока и начало Запада, будучи уникальным примером гармоничного сосуществования двух совершенно противоположных мировоззрений. И хотя Армения первой в мире приняла христианство в качестве государственной религии (в первые годы IV века нашей эры), восточный колорит неизменно присутствует в культуре Армении, начиная с древних времен и заканчивая современностью. Очень точно этот редчайший феномен армянской культуры характеризует выдающийся поэт и переводчик В.Я. Брюсов: «Армения, самой судьбой, была предназначена — служить примирительницей двух различных культур: той, на основе которой вырос весь христианский Запад, и той, которая в наши дни представлена мусульманским Востоком… Историческая миссия армянского народа, подсказанная всем ходом его развития,— искать и обрести синтез Востока и Запада… Двуединство армянского народного характера дает ключ к армянской народной поэзии».
Подобное двуединство можно также проиллюстрировать одной древней армянской легендой. Когда-то, давным-давно птичка по имени булбул (пер. с персидского: соловей) была страстно влюблена в прекрасную розу и воспевала ее лучше всех. Однако спустя некоторое время прилетела другая птичка по имени иадон (пер. с греческого: соловей) и начала восхвалять розу лучше булбула. Поэтому последнему пришлось навсегда оставить возлюбленную и улететь, а его песни уже никто не помнил. В данном случае иносказательно изображено влияние двух культур на армянскую поэзию: персидская и греческая, т.е. восточная и западная. Тем самым, армянская литература объединяет в себе восточную яркость и западную сдержанность.
При этом сюжет этой сказки глубоко проник в любовную лирику как кавказских, так и европейских поэтов в качестве смысловой основы многих метафорических образов, символизирующих любовь и романтические отношения. В частности, легенда о булбул и розе позволяет лучше понять армянскую лирику, которая, начиная с V века н.э. (во времена создания армянского алфавита Месропом Маштоцем), знала немало громких имен, таких как Иоанн Ерзынкайский, Фрик, Константин Ерзынкайский, Аракел Багешский, Мкртич Нагаш, Наапет Кучак, Нагаш Ионатан и др. Однако непревзойденным гением в масштабах всей армянской культуры и по сей день считается
: поэт, ашуг*, композитор, музыкант и певец.
Саят-Нова. Биография и легенда
Армен Меружанян
Саят-Нова. Биография и легенда
Армянские боксеры не подкачали
Шакро Мгои: «После распада СССР многие курды так и не получили гражданства России»
Память не должна умирать
Вагаршак Арутюнян: «Необдуманные шаги могут привести к возобновлению боевых действий»
«Весомый результат» в Сочи
От Великой Отечественной до Карибского кризиса
Сергей Филатов: «Демократию нужно сохранить»
Ашугами называли поэтов-импровизаторов, исполнявших песни собственного сочинения под собственный аккомпанемент на таре, сазе, кяманче и других народных инструментах. На кяманче и камане играл один из ярчайших представителей национальной культуры, основоположник династии художников, блистательный Нагаш Овнатан, расписавший Эчмиадзинский Кафедральный собор.
Ашугами называли поэтов-импровизаторов, исполнявших песни собственного сочинения под собственный аккомпанемент на таре, сазе, кяманче и других народных инструментах. На кяманче и камане играл один из ярчайших представителей национальной культуры, основоположник династии художников, блистательный Нагаш Овнатан, расписавший Эчмиадзинский Кафедральный собор.
Ашуг на Востоке пользовался невиданным почетом. Без ашуга не обходился ни один праздник, ни один пир, цари и правители усаживали его рядом с собой и потчевали как дорогого гостя. Из далека лет может показаться, что единственным занятием ашугов было участие в пирах и сочинение любовных песен. Нет, конечно. Многие из них остались в народной памяти как доблестные воины, отдавшие жизнь за отечество. Сам Саят-Нова участвовал в освободительных походах грузинского царя Ираклия II и неизменно находился в авангарде войска, не расставаясь с кяманчой, полученной в подарок от отца.
Девятнадцатилетним юношей он, подобно герою романтической повести об ашуге Гарибе, отправился странствовать на семь лет. Какими дорогами прошел Арутин Саядян, какие повидал страны, остается загадкой. В Тифлис он вернулся под именем Саят-Новы, что в переводе с хинди, по мысли Ованнеса Туманяна, означает «царь песнопений», или «владыка музыки».
Слух об удивительном ашуге тут же облетел город. Судьбе было угодно сделать любимцем города поэта-странника, в котором поэтический дар сочетался с тонким музыкальным слухом и, как говорят, удивительно красивым голосом. Саят-Нова творил на армянском, грузинском, азербайджанском, персидском языках, в совершенстве владея каждым из них. Песни раннего Саят-Новы написаны на персидском языке, на котором обычно творили ашуги. Но рамки традиции не могли сковать поэта такого высокого полета, каким был Саят-Нова. В его венах бурлила армянская кровь, в его душе звучала мелодика грузинской речи, и Саят попробовал себя в армянской и грузинской поэзии, дерзнув совершить переворот в ашугской поэзии.
Однажды, узнав о том, что из персидского Исфагана прибыл прославленный Шаади, бросивший вызов тифлисским ашугам, Саят-Нова, как говорит предание, тайно покинул Ахпат и, переодевшись мирянином, пешком отправился в Тифлис, несмотря на сильную метель и снегопад, когда горные перевалы особенно опасны. Сердце Саята сжалось, едва вдали показались городские кварталы и дома, лепившиеся к скалам над бурной Курой.
Первым спрашивал Шаади. Ответив на тридцать вопросов, Саят-Нова стал спрашивать сам. На двадцать пять вопросов Шаади ответил, с двадцать шестого стал запинаться. По условиям состязания проигравшим считался тот, кто не ответил на три вопроса. Шаади протянул поэту свой саз, но Саят-Нова положил руку на плечо Шаади и произнес:
Состязание, блестяще выигранное Саят-Новой, надолго запомнилось жителям Тифлиса. Но радость победы для самого Саята была недолгой, поскольку ему следовало вернуться в монастырь и держать ответ перед настоятелем. В своих письмах армянский католикос Гукас I жаловался царю Ираклию на позорящее церковь поведение монаха Степанноса и извещал, что собирается лишить его сана. Но царь попросил оставить в покое пусть опального, но по-прежнему любимого певца.
Недолго длилась мирная жизнь в Ахпатской обители. Набеги лезгинских племен и персидских отрядов, разорявших населенные пункты и церкви, уводивших в плен население, вынудили братию Ахпатского монастыря перебраться в Тифлис. Но в 1795-ом город пал под натиском полчищ свирепого евнуха Ага-Мохаммед-хана из тюркской династии Каджаров, завладевшего персидским престолом за год до описываемых событий. Войска Ага-Мохаммеда бесчинствовали, грабили и сжигали дома, бессмысленно убивали мирных жителей.
«Он в вере тверд, он — армянин»: жизнь при дворе и трагическая любовь Саят-Новы
Армянская литература подарила миру множество величайших писателей и поэтов, среди которых особое место занимает ашуг XVIII века, певец красоты и любви, Саят-Нова. Наследие художника поистине интернационально и особенно популярно среди народов Кавказа. Музыкант и песенник, он создавал произведения на армянском, грузинском и азербайджанском языках, причем некоторые строки и вовсе стали крылатыми [О том, что Саят-Нова творил на азербайджанском языке, во вступительной статье к собранию сочинений поэта написал армянский филолог Ваче Налбандян. Вероятно, речь идет о староазербайджанском, который исследователи выделяют как один из тюркских языков. Согласно Николаю Баскакову, язык начал развиваться в XIV веке. Азербайджанский был известен под разными названиями — до середины XX века чаще упоминался как тюркский. Здесь и далее речь именно о нем. — Прим. ред.]
«Такими поэтами, как Саят-Нова, может и должен гордиться весь народ; это — великие дары неба, посылаемые не всем и не часто; это — избранники провидения, кладущие благословление на свой век и на свою родину», — Валерий Брюсов.
Настоящее имя творца — Арутюн Саядян (на тифлисском диалекте — Арутин). Несмотря на многочисленные исследования, специалистам не удалось полностью воссоздать биографию выдающегося поэта. Принято считать, что Саят-Нова родился между 1712 и 1717 или 1718 и 1724 годами либо в Тифлисе, либо в деревне Санаин. Отец писателя Карапет, как и тысячи армян того времени, покинул родной Алеппо и перебрался в Грузию, где впоследствии и познакомился с Саррой, матерью художника.
Саядяны не были богатыми, поэтому мальчик начал работать с самого детства — был ткачом. Тогда же Саят-Нова начал писать. К сожалению, литературное наследние ашуга сохранилось не полностью: до нас дошла его ранняя песня на азербайджанском языке «Дитя океана! Мой перл! Для тебя…» 1742 года. Впрочем, точных данных о том, что Саят-Нова начал творить именно на азербайджанском языке, нет: многие его песни не датированы, а значит, могли быть написаны раньше. Считается, что «Красавица, певца Шахатаи ты унижать не станешь…» — первое произведение поэта на родном армянском языке.
При грузинском дворе в то время существовала традиция брать под покровительство музыкантов и людей науки — приглашались лучшие сочинители и исполнители, причем различных национальностей. Так, при царе Ираклии II ведущим придворным музыкантом стал Саят-Нова. «Мне всюду были открыты двери не только из-за песни, но и ради острословия, и во многие мирские дела я был вовлечен», — вспоминал писатель.
Будучи придворным поэтом, он восхвалял царя, причем, судя по всему, искренне. Однако спустя время взаимная симпатия Ираклия II и Саят-Новы сменилась ненавистью: зависть придворных и бесконечные конфликты с поэтом сделали свое дело — ашуга изгнали из дворца. Вероятнее всего, это случилось в 1758-1759 году.
Саят-Нова, поэт глубоко чувствующий, перенес это событие тяжело, что отразилось в его лирике. И лишь относительно недавно, несколько десятилетий назад, исследователи раскрыли истинную причину переживаний поэта. Оказалось, дело было не столько в немилости царя, сколько в разбитом сердце. Саят-Нова оказался разлучен со своей возлюбленной Анной Батонишвили — сестрой Ираклия II. Это открытие позволило иначе взглянуть на любовную лирику песенника. Так, строки «Уже два года протекли, как я тоскую о красе», написанные в 1754 году, точно указывают на время изгнания из дворца. В первый раз поэт на время покинул его в 1752-м.
Твой волос — смоченный рехан, иль шелка нить, или струна.
Обводит золото черты, а бровь пером проведена.
В устах — и жемчуг, и рубин. Твоя завидна белизна.
Пусть я умру, будь ты жива. Мне страсть на гибель суждена.
О, прекрати свою игру, меня насмерть убьет она!
На полюбившего сильней пусть упадут напасти все.
Уже два года протекли, как я тоскую о красе.
Пусть я умру, будь ты жива. Мне страсть на гибель суждена.
О, прекрати свою игру, меня насмерть убьет она!
Увяла роза, соловей не прилетает больше в сад.
Я ранен в сердце, я спален, нет больше для меня услад.
От страсти занедужил я, лежу и жизни сам не рад.
Пусть я умру, будь ты жива. Мне страсть на гибель суждена.
О, прекрати свою игру, меня насмерть убьет она!
Я в горы, как Меджнун, ушел, но от Лейлы ни слова нет.
Горю, но жажду утолить напитка ледяного нет.
Клянусь, одна ты яр моя и друга мне иного нет.
Пусть я умру, будь ты жива. Мне страсть на гибель суждена.
О, прекрати свою игру, меня насмерть убьет она!
Саят-Нова сказал: залум! Кровь вытекает со слезой,
Адама нечестивый сын, вовек проклятье над тобой!
Где твой обет на тридцать лет? Обет ты нарушаешь свой.
Пусть я умру, будь ты жива. Мне страсть на гибель суждена.
О, прекрати свою игру, меня насмерть убьет она!
Неизвестно, была ли любовь Саят-Новы взаимной, как и то, знали ли о ней во дворце. Специалисты считают, что тогда царь ничего не подозревал о чувствах писателя, иначе не позволил бы ему вернуться. Не исключено, что эта «преступная любовь» стала причиной окончательного изгнания.
Однако и это не удовлетворило недоброжелателей поэта: лишив его статуса при дворе, творца силой постригли в монахи и отправили в Персию. Спустя время ашугу позволили вернуться в Грузию, где он служил в деревне Кахи под новым именем — Степанос. Судя по свидетельствам Иоанна Багратиони, монастырская жизнь не принесла Саят-Нове радости и душевного покоя. После 1768 года его отправили служить в Ахпатский монастырь, где он продолжал писать, причем нередко обращаясь к царю.
Священнослужитель выступает против навязанного ему духовного сана: «С каймою черной нипочем я одеянья не хочу!» Несмотря на монастырские правила и запреты, Саят-Нова решительно отказывался бросать творчество: «Пока эти струны на этом чонгури держатся и не оборвутся, я не перестану играть, так как, когда меня посвящали в монахи, эти струны лежали у меня за пазухой, и они оказались освященными вместе со мной, и я издаю звуки на этих освященных струнах».
Саят-Нова
| Саят-Нова (псевдоним) | |
 | |
| Другие имена: | Саядян Арутюн |
| Латиницей: | Sayat Nova |
| На французском: | SAYAT-NOVA |
| На армянском: | Հարություն Սայադյան |
| Дата рождения: | 1722 |
| Место рождения: | Тифлис, Грузия |
| Дата смерти: | 1795 |
| Краткая информация: Поэт, народный певец, сказитель | |
Содержание
Биография
Родился в 1722 в Тифлисе в семье ремесленника.
Проявил незаурядные способности к науке.
Неизвестно, имел ли он начальное образование. Орфографические и грамматические ошибки, которые исследователи находили в его рукописных сборниках песен, говорят о том, что, скорее всего, он не получил систематического школьного образования (П. Севак).
По другой версии (Налбандян В. С.), считается, что начальное образование он получил в школе при армянском монастыре в Санаине.
Подростком поступил на службу к ткачу, а, когда проявились его исключительные способности певца и музыканта, был приглашен во дворец грузинского царя Ираклия II. Несоответствие между его взглядами и придворно-аристократическими понятиями стало причиной его отдаления от двора.
В годы изгнания под именем Степанос Саят-Нова служил в армянской церкви в иранском Энзели, затем являлся приходским священником в Кахе.
Он уходит в народ, сочиняет стихи, поет задушевные любовные песни, потом становится священником и с 1768 живет в Ахпатском монастыре в сане вардапета Тер-Степаноса.
В 1795 иранский деспот Ага-Махаммад-хан предпринял поход на Закавказье. В начале сентября его воины уже были около тифлисских ворот, а 11-го ворвались в город и предали его огню и мечу. Оставшиеся в живых старожилы в дальнейшем рассказывали, что, когда враги ворвались в Ахпатский монастырь и стали грабить и убивать безоружных монахов, Саят-Нова был застигнут молящимся в церкви. Согласно легенде, персы потребовали, чтоб он вышел из церкви и отрекся от веры. Он ответил по-татарски: «Не выйду из церкви, не отрекусь от Иисуса». В сентябре 1795 он был убит персами.
