почему в жизни каждый играет несколько ролей и каких
Весь мир театр, а люди в нем актёры. Ессе о фразе
Весь мир – театр, а люди в нем – актёры.
Вся жизнь – театр, а люди все – актёры.
Эти две фразы наиболее известны и приписываются Уильяму Шекспиру (1564 – 1616), который применил один из вариантов в своей пьесе «Как вам это понравится». Это – так, но совсем не так однозначно.
Глубина и точность формулировки впечатляют всех.
Но на самом деле Шекспир сказал почти, но не настолько так, чтобы можно было пренебречь смысловой разницей. Но, если это – верно, а, как будет показано далее, это – верно, то мы восхищаемся не сказанным Шекспиром, весьма ограниченным в оригинале, смыслом, а смыслом более широким, возникшем в художественном русском переводе.
Конечно же, исключить влияние оригинала Шекспира на его русский перевод невозможно, так как идеи, заложенные и там, и там – родственные и похожие по смыслу друг на друга, также как слова, обозначающие целое и его часть. И не было бы никакой необходимости в выделении этих различий, если бы Шекспир сам, тут же, не указал в последующем тексте на тот, исключающий другое понимание, ограниченный смысл, который он вложил в первую фразу.
Поэтому, для фразы, которая в русской интерпретации стала, чуть ли не девизом всего искусства, было бы не справедливо приписывать её только Шекспиру и при этом полностью игнорировать роль неизвестного переводчика. Кто он? Мне не удалось найти. Те переводы оригинала на русский язык, которые мне известны, относятся к концу 19-ого и 20-му веку и уже повторяют основу фразы: «мир – театр». Однако, предполагают, что Шекспиром в России заинтересовались ещё в 18-м веке и уже тогда ставили его пьесы. Например, некоторые пьесы Шекспира упоминал в своих статьях и письмах Александр Пушкин, говоря при этом, что уже переведены и другие, которые нужно изучать («Наброски предисловия к «Борису Годунову» (1829 и 1830), а также в письмах к Вяземскому и Бестужеву (1825). В частности, он сравнивает героев Шекспира с героями Мольера: Шейлока («Венецианский купец» Шекспира) и Гарпагона («Скупой» Мольера), что указывает на то, что пьеса «Венецианский купец» (1596) была во времена Пушкина уже переведена. Для нас же это важно тем, что в этой пьесе Шекспир впервые применил словосочетание: «the world’s a stage», которое потом было использовано им в пьесе «Как вам это понравится», свидетельств перевода которой во времена Пушкина и ранее пока не найдено.
Если же такое предположение о более ранних переводах так и не найдёт подтверждения в архивах, то только тогда можно назвать 1867 год точкой отсчёта, когда перевод пьесы «Как вам это понравится» был выполнен П. Вейнбергом (издан в 1899 г.), и было зафиксировано применение словосочетания: «мир – театр» в одном предложении.
Именно, краткость и ёмкость фразы – заслуга переводчика, сумевшего выразить идею в одном предложении, так как сама идея принадлежит, все-таки, Шекспиру, но расписана у него весьма подробно в двух длинных сложносочинённых предложениях, и совсем не в том месте, куда его ставят переводчики..
ANTONIO: I hold the world but as the world, Gratiano-
A stage, where every man must play a part…
Для всех, известных мне, переводчиков не составило труда перевести эту реплику без всякого пафоса и краткости, ровно так, как её сказал герой Шекспира.
Например, перевод П. Вейнберга (1866):
Я этот мир считаю
Лишь тем, что есть на самом деле он:
Подмостками, где роль играть все люди
Обязаны…
(Источник: Уильям Шекспир. Двенадцатая ночь. М., «ЭКСМО», 2002)
Или, перевод И. Сороки:
Нет, Грациано, я смотрю на мир
Всего лишь как на сцену, где обязан
Каждый играть какую-нибудь роль…
Источник: Шекспир Уильям. Комедии и трагедии. М., «Аграф», 2001.)
Или, перевод И. Мандельштама:
Я мир считаю тем лишь, что он есть.
У каждого есть роль на этой сцене;
(Источник: Вильям Шекспир. Избранные произведения. ГИХЛ, М.-Л., 1950)
«Мир – подмостки», «мир – сцена», вот как они переводят фразу «the world’s a stage», когда идея не разжёвана Шекспиром и сказана, как бы, мимоходом. Даже упущение в переводах других возможных значений «мир – спектакль, постановка», не существенно в контексте фразы, так как далее у Шекспира нет никаких пояснений.
Но сам Шекспир не забыл этой идеи и через несколько лет повторил её зачин «the world’s a stage» слово в слово в пьесе «Как вам это понравится» (1599 или 1600 г.), в монологе Жака (акт II, сцена VII).
All the world’s a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
And one man in his time plays many parts,
His acts being seven ages.
И вот тут, вряд ли, забыв свои же переводы «Венецианского купца», а скорее, вдохновлённые разъяснениями Шекспира, все переводчики, не сговариваясь, ухватились за возможность построения короткой, ёмкой и красивой фразы с зачином «мир – театр».
Например, перевод П. Вейнберга (1867):
Мир — театр;
В нем женщины, мужчины, все — актеры;
У каждого есть вход и выход свой,
И человек один и тот же роли
Различные играет в пьесе, где
Семь действий есть.
(Источник: Шекспир В. Полное собрание сочинений / Библиотека великих писателей под ред. С. А. Венгерова. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1903. Т. 3. С. 2-58.)
Или, перевод Т. Щепкиной-Куперник (1937):
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актёры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той.
(Источник: Шекспир В. Полное собрание сочинений: В 8 т. / Под ред. А. А. Смирнова. М.-Л.: Academia, 1937, Т. 1. С. 239-360).
Или, перевод А. Флори (2007):
Весь мир – театр, и люди в нем – актёры.
Идут на авансцену, чтоб сыграть
Семь актов всё одной нелепой драмы
И навсегда уйти в кромешный мрак.
(Источник: Интернет )
Но почему? Ведь в приведённом выше тексте оригинала нет упоминания «театра». В английском языке есть точное слово «theatre» и многозначное «stage». Первое употребляется только в значении «театр», а второе употребляется в значениях, являющимися составными частями театра, т.е. «сцена», «подмостки», «спектакль», «пьеса», «постановка». Очевидно, что Шекспир, если бы желал выразить свою идею здесь и в одной фразе, воспользовался бы словом «theatre». Кроме того, в пятой строке, приведённого отрывка из монолога Жака в оригинале, Шекспир указывает на тот «stage» из первой строки – «his acts» (его акты) – так как ни одно из других существительных предыдущего текста не может иметь «актов», чтобы не превратить этот текст в бессмыслицу. Поэтому этим указанием Шекспира исключаются такие значения «stage», как «подмостки», «сцена», а тем более «театр», и оставляются только значения «спектакль», «постановка», «пьеса», которые только одни и могут делиться на «акты», связывая этим смыслы начала и продолжения.
И в переводах мы видим, как переводчики, прекрасно понимая это, пытаются связать «театр» и «акты», вводя от себя промежуточные указания на «пьесу» (П. Вейнберг, Т. Щепкина-Куперник), «драму» (А. Флори) или даже «жизнь» (В. Левик). При этом все, как один, упускают из вида, а скорее, просто уже не находят места, чтобы внести ещё одну связку в текст, что «актёры» в «театре», конечно могут «иметь входы и уходы», но совсем не в том смысле, который имеют эти «входы и уходы» в «спектакле» или «пьесе». В первом случае смысл сказанного указывает на некие потайные личные двери в здании «театра», что противоречит конструкции «театра», где, конечно же может быть несколько тайных дверей, но, опять же, не столько, чтобы – для «каждого актёра», что, в конечном итоге, делает сомнительной фразу в целом. Во втором случае, указание на «входы и уходы» актёров в «спектакле», «постановке», «пьесе» – вполне логично и представляет в них процесс действия актёров, которые выходят в начале роли и уходят, закончив свою роль. Однако, видимо, считая, что красивая фраза в начале, которую не обязательно связывать ни с «входами и уходами», ни даже с «актами», «вытянет» на себе в связке с именем Шекспира весь остальной текст, переводчики пренебрегают зрителем, который, желая услышать подлинного Шекспира, удивляется, как много тому пришлось «нагородить», ради одной хорошей фразы.
Очевидно, что этого бы не было, если бы «stage» сразу было бы ими переведено, хоть даже так, как они потом добавляли, пытаясь сохранить связность смысла. Но тогда, вот – печаль, пришлось бы пожертвовать красивой фразой в начале, но зато, казалось бы, восстановить подлинную идею Шекспира, хоть и не настолько красивую. Почему же переводчики, всё-таки, идут на, казалось бы, очевидное искажение текста Шекспира?
Ответ находится в предыдущей реплике Старого Герцога, на которую Жак и отвечает своим монологом.
Thou seest we are not all alone unhappy:
This wide and universal theatre
Presents more woeful pageants than the scene
Wherein we play in.
Как видим, Шекспир, действительно, применил слово «театр» и вместе с ним объяснил всю идею, но только в двух предложениях – в реплике Старого Герцога и в начале монолога Жака.
Но в переводах мы видим обратный процесс – для того, чтобы вывести «theatre» по смыслу в начало монолога Жака, переводчики либо исключают его из реплики Старого Герцога, заменяя похожими подводками, либо, не заморачиваясь, просто повторяют в монологе Жака то, что уже было сказано в реплике Старого Герцога.
Например, перевод П. Вейнберга (1867):
Вотъ видишь — мы несчастны не одни:
На мировой, необозримой сцене
Являются картины во сто раз
Ужаснее, чем на подмостках этих,
Где мы с тобой играем.
(Источник: Шекспир В. Полное собрание сочинений / Библиотека великих писателей под ред. С. А. Венгерова. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1903. Т. 3. С. 2-58.)
Или, перевод Т. Щепкиной-Куперник (1937):
Вот видишь ты, не мы одни несчастны,
И на огромном мировом театре
Есть много грустных пьес – грустней, чем та,
Что здесь играем мы!
(Источник: Шекспир В. Полное собрание сочинений: В 8 т. / Под ред. А. А. Смирнова. М.-Л.: Academia, 1937, Т. 1. С. 239-360).
Или, перевод В. Левика:
Ты видишь, Жак, не мы одни несчастны,
И много есть ролей на сцене мира
Грустней, чем та, что мы с тобой играем.
(Источник: Вильгельм Левик. Избранные переводы в двух томах. Т. II. М., «Художественная литература», 1977).
В общем, при таких перестановках в переводе, в идеале, искажается только порядок, в котором Шекспир подаёт свою идею, что почти не влияет на образы персонажей, обменявшихся между собой частями смысла одной идеи. Но в данном случае идеала не получается, так как вставляя «театр» в середину общего полотна объяснений (в монолог Жака (Ж)), а не в начало, как у Шекспира (в реплику Старого Герцога (СГ)), переводчик вынужден повторять смысл, им же ранее изменённой, реплики Старого Герцога, чтобы связать смыслы внутри монолога Жака.
Сравним то, от чего исходят и к чему приходят переводчики, проходя через «театр». «Сцена (СГ) – театр (Ж) – пьеса (Ж)» (П. Вейнберг). «Театр (СГ) – пьеса (СГ) – театр (Ж) – пьеса (Ж)» (Т. Щепкина-Куперник). «Сцена (СГ) – театр (Ж) – жизнь (Ж)» (В. Левик). Как видим, у всех присутствует, как минимум, один лишний элемент в логической цепочке по сравнению с Шекспиром, который обошёлся двумя: «театр (СГ) – спектакль (Ж)». Понятно, что потерь в других местах текста было не избежать, и вовсе не потому, что английские слова короче русских.
Итак, с подачи Шекспира русские переводчики увлеклись красивой фразой, нарочно осложнив себе перевод. Это было сделано, именно, нарочно, так как нельзя сказать, что они не знали верного перевода, судя по их переводам «Венецианского купца».
Но что же стало с соседним текстом этой пьесы, т.е. со всем окружением красивой фразы? А вот тут, как было показано, мы вынуждены признать, что пьеса в этом месте стала неудобно, частично связанной, дополненной отсебятиной и повторами переводчиков, потерявшей подлинный текст Шекспира.
При этом, с несущественной разницей, короткая, ёмкая, красивая и ясная фраза, которую всем переводчикам удалось скомпоновать из длинного текста Шекспира стала выражением константы искусства в русской интерпретации.
Этот этап завершён, так как достиг своей цели. Фраза, вынесенная в заголовок, принадлежит и Шекспиру, и нам всем.
Но когда же Россия узнает подлинную пьесу Шекспира?
Может быть, язык Шекспира также ясен и в других местах пьесы? Как это узнать, когда те, кто призван точно переводить, вместо этого соревнуются с Шекспиром?
Жертва, преследователь и спасатель: человек играет три роли в жизни
Роли, блокирующие путь к счастью
Каждый человек в жизни играет ту или иную роль, при этом часто даже этого не осознает. Модель взаимодействия между людьми описал Стивен Карпман в 1968 году, она известна как “треугольник Карпмана”. Сегодня мы разберем три основные роли, которые, по мнению автора, играет человек, и которые мешают жить в гармонии с собой. А без этого не получится брать ответственность за свою жизнь, а значит — быть намного счастливее.
Человек, играющий роль Жертвы, часто считает, что он ничего не может в своей жизни изменить. Во всех неудачах он винит обстоятельства и людей, уверен, что все вокруг против него и сам он поделать с этим ничего не может. Люди-жертвы долгое время могут работать на нелюбимой работе. Изменить они ничего не пытаются: никогда не решаются на смену рода деятельности, даже не отправляют резюме, чтобы получить другую должность. Как правило, Жертвы просто завалены рабочими заданиями, но никогда не поднимают вопрос о пересмотре зарплаты и никогда не пытаются сообщить руководству, что выполняют больше работы. В быту Жертве тоже несладко: весь дом на их плечах и они даже не говорят с членами семей о перераспределении домашних обязанностей.
Жертвы чувствуют себя несчастными и уставшими. Позиция человека в роли Жертвы: “Что же я могу с этим поделать? Ничего!”. Эмоции, которые их сопровождают: страх, тревога, обида, вина, зависть и ревность к людям, которые успешнее. Жертвы считают, что в жизни им просто не повезло и не берут во внимание тот труд, который стоит за успехами и достижениями других людей.
Человека, играющего эту роль, сопровождает много гнева, злости и раздражения. Преследователь очень напряжен, он постоянно пытается все контролировать. На работе Преследователь не делегирует обязанности. Очень часто он некорректно ставит задачи, в результате чего люди выполняют их плохо или не выполняют вообще. В быту Преследователь также все держит под контролем: переделывает работу своих близких, потому что ему кажется, что ее сделали не так. При этом исполнителя он постоянно ругает и обвиняет.
В этой роли на человека «давит» груз ответственности, он постоянно думает о несправедливости этого мира. Преследователь не испытывает позитивных эмоций, ему чуждо чувство счастья. Отличительная черта Преследователя: он часто вспоминает прошлые обиды, живет прошлым. Он думает, что “устал думать обо всех вокруг”.
Спасатель — это человек, который хочет помочь всем и вся, но фактически его помощь — минимальна, так как непрошена. Спасатель пытается прийти на помощь там, где его не просят, он любит раздавать советы, которых никто не спрашивал. Спасателю важно казаться важным, самоутверждаться за счет своих советов и помощи. Часто он этого даже не осознает. Спасателю “жалко” всех: и жертву, и преследователя. Он считает, что отлично разбирается во всех сферах жизни и без его помощи не обойтись. Но, как правило, Спасатель пытается помочь именно в тех ситуациях, где его помощь в действительности не нужна. Это и есть ключевая ошибка человека, который находится в роли Спасателя.
Спасатель старается быть в курсе жизни других людей, вникать в их проблемы. Однако конструктива в его советах и помощи нет. Наоборот, своим поведением он часто нарушает границы.
Это три ключевые роли, описанные Карпманом. Периодически происходит миграция: человек переходит из одной роли в другую, зачастую даже не осознавая этого. Часто последовательность такая: Жертва — Преследователь — Спасатель. По его мнению в этом треугольнике может быть и больше, чем три участника, например, целые группы.
Эти роли — манипулятивны. Они несут за собой напряжение и не ведут игрока к конструктиву, развитию, открытой коммуникации и росту в любой из сфер его жизни. Поскольку в этих ролях человек чувствует сверх-напряжение и ответственность — он не может чувствовать себя счастливым.
Есть ли выход из этих манипулятивных ролевых моделей?
Первое, что необходимо сделать — это осознать, что происходит с вами в данный момент.
Задайте себе такие вопросы:
в какой роли я нахожусь чаще всего?
что я с этим могу сделать?
как я могу это изменить?
В момент осознания того факта, что определенное время вы находитесь в той или иной роли, вы начнете выходить из нее.
Есть разница между ролью Жертвы и уязвимой позицией. Уязвимая позиция — это когда вы устали, у вас была стрессовая ситуации, и вы чувствуете себя нересурсно, ваша энергия «на нуле». Вы можете об этом заявлять открыто и ведете прямую коммуникацию, в которой можете сообщать, что не готовы в данный момент обсуждать тот или иной вопрос, если от вас этого требуют. Вы можете подчеркнуть, что вам необходима пауза.
ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВЫ В РОЛИ ЖЕРТВЫ?
Когда вы понимаете, что вы в роли Жертвы, то начните искать решение, наилучший для вас выход из этой ситуации. Привлекайте различных участников процесса из своего окружения: коллег по работе, близких, родных или партнеров по бизнесу.
Важно перестать оправдываться, а направить усилия на конструктивный диалог, не пытаться соответствовать ожиданиям окружающих, а понимать, что вам нужно в данной ситуации, какие перед вами стоят цели: следовать им и не бояться тем самым кого-то обидеть.
Ключевую роль выхода из роли играет осознание своей ответственности за собственную жизнь, за выбор, который вы делаете. Если вы в какой-то конкретной ситуации чувствуете себя несчастливым, если вы понимаете, что вас утомляют, то возьмите паузу и подумайте как выйти из сложившейся ситуации наилучшим для вас образом.
Не жалуйтесь на жизнь.Перестаньте обвинять обстоятельства и посторонних людей.Поймите, что только вы несете ответственность за ту жизнь, которой живете и за те события, которые с вами происходят. Все в ваших руках и только вы можете изменить ситуацию, и начать необходимо с ее осознания.Перестаньте ожидать чего-либо от окружающих. Если у вас есть представление того, как посторонние должны себя вести по отношению к вам, то это иллюзия. Поймите, что каждый человек четко выстраивает свою жизнь так, как он ее видит. Важно в отношениях перейти на уровень договоренностей, прямых коммуникаций с четко оговоренными сроками со всеми участниками. Когда участники вовлечены в процесс и что-то идет не так, они должны возвращаться к установленным договоренностям, фактам без лишних эмоций.
ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВЫ В РОЛИ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯ?
Разрешите себе ошибаться.Делегируйте выполнение задач и разрешите окружению ошибаться, не обвиняя их в этом.Научитесь давать обратную связь, соответствующую ситуации здесь и сейчас, не вспоминая прошлые обиды. Если вас что-то расстроило, обидело, задело, то обсуждайте конкретный эпизод, предлагая конструктивное решение. Используйте я — сообщения: “я сейчас расстроен”, “я предлагаю то-то”, “давай подумаем, как это оптимизировать”.Решайте разногласия без агрессии и злости в максимально дружелюбной манере.Перестаньте самоутверждаться за счет тех, кто слабее вас.
Нужно помнить, что все люди разные. Позвольте им действовать так, как они этого хотят. Если вы понимаете, что вам некомфортно иметь дело с кем-то из окружения, просто прекратите с ними коммуникацию, без преследования.
ЧТО ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ВЫ В РОЛИ СПАСАТЕЛЯ?
Одно из ключевых правил: если у вас не просят помощи или совета — не нужно навязать свою помощь или совет. Не делайте этого без запроса со стороны другого человека. Даже если вы думаете, что знаете что этому человеку нужно.
Возьмите за правило помогать только тем, кто в этом нуждается и кто об этом просит. И делать это стоит только в том случае, если вы понимаете, что оказывать помощь вы будете без ущерба для себя. Ключевое здесь: без ущерба.
Не ждите похвалы или благодарности. Делайте только тогда, когда вы искренне хотите помочь, без надежды получить какие-либо бонусы.
Помогайте только тогда, когда осознание того, что вы помогли, приносит вам позитивные эмоции.
Когда вы осознаете, что ту или иную часть своей жизни вы тратите на игру какой-либо из ролей — вами становится трудно манипулировать. Вы четко понимаете свои цели, мотивы, действуете только так, как вам комфортно или же принесет вам какую-либо выгоду или позитивные эмоции. Уходит напряжение. А та энергия, которая высвобождается, идет на построение гармоничной, сбалансированной жизни. Вы начинаете жить и радоваться.
Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов. Мнение редакции может отличаться от авторского.
Как правильно играть свои роли в жизни
Алла Спиваковская блогер
Ведь каждая из нас может дать десяток ответов на этот вопрос: я – человек, я – женщина, я – дочь своих родителей (или жена, или старая дева, или мать взрослой дочери), я – библиотекарь (или продавщица, или студентка), я – блондинка с голубыми глазами (или кареглазая шатенка), я – красавица (или уродина), я – молодая, счастливая, веселая (или одинокая, больная и старая). И так далее, и так далее. К тому же жизненные обстоятельства могут поменяться так круто, что и все ответы станут совершенно иными – как известно, сейчас можно изменить не только цвет глаз, но и пол.
Любой из нас представляет собой внушительную толпу разных личностей. Множественность наших “я” – это множественность ролей, которые мы играем в жизни. На работе я одна, на отдыхе – другая, в доме своих родителей – не такая, как в собственном. Не так легко определить, какое же из этого множества “я” есть главное, определяющее.
С юности нам внушают: надо быть цельным человеком, гармоничной личностью. Но если наше “Я” – это сплав, конгломерат множества столь разных и противоречивых ролей, тогда задача прийти к целостности затрудняет каждого из нас. Не так легко определить, какое же из этого множества личностей есть главная, определяющая.
Мы не понимаем про себя, что же нам следует делать, может быть исполнять только несколько главных ролей и придать забвению второстепенные, ненужные. Однако, дело совсем не в этом. Как показывает опыт и практика, в человеческой жизни практически нет разделения на главные и второстепенные роли, на роли хорошие и плохие. Все человеческие роли важны и необходимы. Эффективность или неэффективность той или иной роли зависит не от ее содержания, а от того насколько осознанно эта роль выбрана и насколько сознательно исполняется.
Важно, чтобы наши жизненные роли являлись результатом нашего собственного сценария, чтобы роли выбрались осознанно и исполнялись с определенной четко осознаваемой целью. Дело не в том, что мы бываем разными. А в том, что роли, которые мы исполняем, бессознательные, вынужденные. Как будто не мы, а что-то неведомое в нас выбирает за нас эти роли. Как будто мы проживаем не свою жизнь, исполняем не свой сценарий, а тот, который вдруг возникает под влиянием обстоятельств, случайных ситуаций, социального, семейного окружения – да чего угодно, вплоть до погоды и времени года. В этой стихийной, случайной жизни, играя нам самим непонятные роли, мы лишь иногда попадаем в точку, а чаще ошибаемся.
Часто у нас утрачивается ощущение собственного бытия. Кажется, будто не я живу, а мною живут, через меня живут. Ко мне как к беатотерапевту приходят на прием мужчины и женщины, молодые и не очень молодые, и рассказывают: “Я принимаю какое-то решение и чувствую внутри голос своей матери, которая говорит мне: “Надо поступить так”, и я делаю то, что велит мне этот голос”. Или клиентка признается, что очень часто выбор в ее собственном внутреннем мире делает не она, а ее муж, она же идет наперекор себе, только чтобы ему угодить. Такая раздробленность, внутренняя противоречивость тяжело переживается, и каждый из нас ищет выход, ищет путь обретения внутренней уверенности и внутренней гармонии.
Беатотерапевтическая практика предлагает превратиться в хороших наблюдателей самих себя. Если мы с удовольствием наблюдаем закат и рассвет, то почему бы нам не понаблюдать за собой, как за рассветом и закатом? Этот процесс очень интересен. Мы начинаем видеть себя совсем иначе, по-новому, что уже великое дело. Если начать сознательно собой заниматься, то постепенно придет понимание: это я делаю правильно, здесь ошибаюсь, тут я добавлю, а это уберу и так далее. Полезно, если человек не только продумает, но и опишет свои роли, разные свои проявления применительно к каждой конкретной ситуации. А потом задумается: в какой мере эти роли стихийны или навязаны кем-то, а в какой – сознательны и необходимы для нее.
Фото: GLOBAL LOOK press/Andrey Arkusha
Простой пример: на работе вы определенным образом мобилизованы, возвратившись домой, расслабляетесь. Вы по-иному одеты, в речи, в движениях, в общении позволяете себе совсем другую манеру. Это подходит вам? Подходит. Соответствует тому, что вы есть? Соответствует. И тогда вы начинаете играть роль расслабленной женщины, вернувшейся домой после трудового дня. Вы предписываете себе не только быть раскрепощенной в одежде, в походке, в разговоре, но еще быть нежной, спокойной и любящей. И это будет уже не случайно и стихийно, когда сегодня вы нежная и любящая, а завтра суровая и напряженная. Ваше новое поведение будет исходить из понимания того, что вы должны создать в доме особую атмосферу, и тогда вы сознательно можете поработать над ролью заботливой жены, матери, хозяйки. Сознательно решить, как вам одеться, сознательно поработать над голосом, чтобы он не звенел и не гремел.
Однако, нет ничего более иллюзорного и ошибочного, чем эта самая спонтанность. Чаще всего за манерой вести себя как придется скрывается лишь бездумность и лень. Практика беатотерапевтического самонаблюдения, проводимого многими людьми, не оставляет сомнений в том, что истинная спонтанность – это совсем иное. Это игра, это радость, творчество, танец, это улыбка. Играя вынужденные бессознательные роли люди обычно напряжены, перегружены негативными эмоциями, психофизически истощены и чувствуют постоянную усталость от жизни. Часто бессознательно выбранные роли – это вместо естественности – невоспитанность, вместо легкости – несдержанность и расхлябанность, а непосредственность больше смахивает на хамство.
Когда же мы играем роли, требуется не спонтанность, а сознательный труд. Например, если вам хочется получить удовольствие от застолья, вы же не схватите кусок хлеба, не нарежете колбасу на газете и не станете пить из грязного стакана. Можно, конечно, и так. Но удовольствия не будет. А застолье – это красивая скатерть и салфетки, парадная посуда, хорошие напитки, продуманная еда, цветы, свечи, музыка, избранные люди, с которыми нам приятно разделить это застолье. Все это требует сознательных усилий, тщательной и точной подготовки. Но в результате мы получаем наслаждение, изящество пира общения, непринужденность и спонтанность искреннего веселья, которое возникнет как результат наших творческих усилий.
Фото: GLOBAL LOOK press
Часто люди возражают на это и думают, что если в жизни мы будем так тщательно просчитывать и выверять каждый свой шаг, то не уподобимся ли той сороконожке, которая задумалась, с какой ноги ей идти, и в итоге не смогла сдвинуться с места. Давайте подумаем о результатах, к которым обычно приводит ложно понимаемая спонтанность и искренность.
Например, каждая женщина вспомнит момент, когда она выясняла отношения с любимым мужчиной. Когда она вопила и орала, или стояла на коленях и молила о любви, или униженно бормотала что-то нечленораздельное, или заламывала руки и говорила, что покончит с собой, если он уйдет. Она также вспомнит, что когда проходило время и она мысленно возвращалась к этой ситуации, то наверняка говорила себе: “Боже мой, ну почему я поступила именно так! Ведь была возможность вести себя куда умнее!”. И главное, что это умное, тонкое, победительное поведение гораздо больше соответствует природе этой женщины, чем проявленная бессознательно спонтанность.
Или другой поворот сюжета. Женщина понимает, что мужчина ведет себя по отношению к ней не так, как ей хотелось бы. Если она стремится изменить ситуацию и выиграть, то что она должна сделать? Она должна в тиши одиночества продумать, чего ей действительно хочется. Ведь часто, вопя и заламывая руки, мы просим совсем не того, чего хотим. Говорим “уйди”, а хотим, чтобы остался, но стал другим. Говорим: “Мне от тебя ничего не надо”, а требуем очень многого, и даже того, чего никто на свете не может дать. Все неточно, приблизительно – и именно поэтому все безуспешно. Так вот.
Если женщина сосредоточится, послушает свою истинную природу и ясно поймет, чего она хочет, то внутренний голос подскажет ей, как себя вести. А вариантов эффективного поведения множество. Даже скандал может быть творческим. Более того, многие мужчины обожают скандалы, которые иногда устраивают им любимые женщины. Послушайте мужчин, они вам расскажут. Скандал пробуждает мужчину, заставляет его мобилизоваться. Скандал придает женщине особую манящую привлекательность. В продуманном, выстроенном скандале есть необыкновенное очарование женщины, есть определенная радость бытия, есть игра, интрига, которая всегда нужна в отношениях, даже если люди двадцать лет женаты.
Так что делает женщина? Она не устраивает скандал, когда неважно выглядит. Она идет в парикмахерскую, надевает самое выигрышное платье, туфли на каблуках. И в точных, продуманных словах говорит, что ей не нравится. И даже если в этот момент женщина себе позволит ор, крик, то все же у нее хватит сил поберечь достоинство мужчины и не уронить собственного, особенно если страстная, эмоционально насыщенная речь подходит именно ее индивидуальности. Женщина должна изучить, что ей идет не только в одежде и макияже. Если это маленькая хрупкая брюнетка, этакая Кармен, то она может позволить себе резкие движения, может и пару чашек разбить или надоевшую вазочку. А если женщина высокая, крупная, с округлыми движениями, с мягкой пластикой, то она может тихо сесть, уронить одну скупую слезу, сказать: “Ах, ведь ты такой хороший, я жду от тебя совсем другого отношения, потому что знаю, ты можешь дать мне гораздо больше”, и так далее. Мало ли что может быть! Полезно задуматься, что, когда мы говорим о какой-то фальшивой кривляке: “О, это такая актриса!”, мы не правы. В таком случае надо говорить: “она плохая актриса”, так было бы точнее.
Фото: GLOBAL LOOK press/Chris Robbins
Еще одно возражение сознательной игре в жизни состоит в том, что якобы предлагается постоянно быть в избранной роли, так сказать, всегда в театральном гриме. Нельзя отрицать, что минуты возвышенной любви, истинной близости не требуют, конечно, никакой игры. Но жизнь состоит не только из этих мгновений. И нужно понимать, когда и где применимы интрига и игра, которые дают необходимую остроту отношениям или помогают просто постоять за себя. Однако есть моменты, когда надо всецело вверить себя другому человеку, безоглядно отдаться близости, полноте переживаний. В том-то все и дело, что необходимо разнообразие.
Сегодня требуется одно, завтра – другое. А ведь бывает, мы расслабляемся, когда надо напрячься и сыграть, и лицедействуем – вместо искренности, доверия, простоты. Речь идет о точном выборе поведения, которое диктуется естественностью жизни. Но чтобы эту естественность безошибочно чувствовать, нужно постоянно наблюдать себя, изучать. Мы не можем прожить двух одинаковых дней. Жизнь в нас требует всякий раз нового, требует изменения. И чем более целостна и счастлива женщина, тем лучшей актрисой она является. И тем точнее чувствует ситуацию, где игра нестерпима и глупа.
Да, тот, кто хотел бы быть счастливым должен учиться быть сознательным, осмотрительным, осторожным, деликатным. Жизнь мудра, и если мы хотим быть воплощением жизни, то должны в какой-то мере обладать ее мудростью. Счастье и мудрость – это синонимы. Каждый человек создан для счастья и имеет все возможности быть счастливым, но для этого необходимо узнать, наблюдать, изучать себя, раскрыть и проявить свои скрытые возможности, овладеть мастерством осознанного выбора, сознательного и радостного исполнения самых разных жизненных ролей.