почему в скандинавских странах высокий уровень жизни
Почему скандинавы живут лучше всех
Высокий уровень ВВП – не единственный фактор, влияющий на благосостояние страны и ее граждан, утверждают социологи. Общества процветают там, где люди доверяют правительству и друг другу.
Авторитарные правительства многих стран говорят о процветании только с точки зрения экономического благосостояния.
Если это богатые нефтью государства, то власти говорят о том, что с увеличением экспорта растет и благосостояние страны, и отвергают любое мнение о том, что граждане имеют право быть недовольными авторитарным правлением. По утверждению чиновников, своеволие только замедляет экономическое развитие.
Для правящих режимов в странах с ограниченными ресурсами логика остается той же. Они говорят, что только сильное руководство может построить лучшее будущее.
Опросы общественного мнения во всех странах мира показывают, что люди определяют процветание и счастье в гораздо более широком смысле, чем просто экономический рост.
Группа экономистов и социологов обсуждала в июне на конференции в Британии такой интересный вопрос: что заставляет людей оценивать свои страны как успешные, а собственную жизнь как счастливую.
Конференция проходила в лондонском институте «Легатум», ежегодно публикующем «Индекс процветания», оценивающий 110 стран. Данные опросов общественного мнения составляются главным образом на основании анкетирования, проводимого Институтом Гэллапа, который каждый год интервьюирует тысячу человек в каждой стране мира на различные темы.
Социологов заинтриговало прежде всего то, как Скандинавские страны в течение уже четырех лет держатся на верхушке «Индекса процветания». Это наводит на мысль, что Скандинавские страны, у которых, бесспорно, высокий уровень ВВП, обладают ключом к пониманию того, благодаря каким условиям, в дополнение к достатку, люди сообщают о своем благополучии.
ЧТО НЕОБХОДИМО КРОМЕ ВЫСОКОГО ВВП?
Некоторые из условий могут показаться очевидными. Например, хорошее медицинское обслуживание, хорошее образование, безопасность и защищенность, а также экономические возможности и свобода начать собственное дело в окружении, свободном от коррупции.
Но другие условия, которые убеждают людей отзываться об ощущении
своей жизни как имеющей смысл, могут быть менее очевидны. Это обладание свободой говорить, читать, голосовать и исповедовать любую религию. Среди них числится и ощущение чувства общественного доверия, то есть чувство того, что окружающие вас доверяют обществу и сами заслуживают доверия.
Степень доверия настолько высока в Скандинавии, что некоторым исследователям это кажется самым таинственным и потенциально важным фактором, объясняющим, почему скандинавы – самые благополучные в мире.
Новый «Индекс процветания», изданный в 2010 году, показал: 74 процента норвежцев (это самый высокий уровень в мире) полагают, что другим людям можно доверять. Дания – вторая, с 64 процентами; Финляндия – третья, почти с 60 процентами; Швеция – шестая, с 56 процентами.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ ДОВЕРЧИВОСТИ
Андреас Берг, экономист Лундского университета и Научно-исследовательского института промышленной экономики, определил значение доверия таким образом: «Я имею в виду широко распространенное мнение среди населения, что большинству людей можно доверять. И факт того, что большинству людей можно доверять, объясняет нам такие обстоятельства, как следование договорам, честная торговля. Поступая честно или иначе идя по пути, заслуживающему доверия, вы ответственны перед людьми, и они отвечают тем же».
Экономический эффект, по его словам, пронизывает всё общество полностью: от ускорения темпов проведения коммерческой сделки до сокращения потребности в официальных нормативных документах и надзоре, предоставляя людям возможность приходить к соглашению по программам, приносящим социальные выгоды.
В Швеции высокий уровень доверия означает готовность людей платить
высокие налоги для поддержки государственной социальной помощи, потому что они уверены: их сограждане не будут злоупотреблять системой, говорит Андреас Берг.
«Существует несколько преимуществ, одно из которых наиболее очевидно. Факт, что, когда два человека доверяют друг другу, они могут с большей легкостью заниматься торговлей, выигрывая от этого вдвоем. Они не должны беспокоиться, что другой обманет или будет уклоняться от соглашения, и они не должны, пожалуй, составлять контракты и тратить ресурсы для приведения в исполнение договора, потому что они в основном доверяют друг другу. Таким образом, все торговые соглашения проходят без помех.
Второе большое преимущество – в том, что вы можете также доверять правительству, выбирая некоррумпированный путь, означающий, что вы способны создать социально выгодные схемы, приносящие пользу всем, и они могут быть уверены в том, что вы не воспользуетесь незаслуженными привилегиями или злоупотребите схемами выгоды. Таким образом, это облегчает последствия наличия большого государственного сектора и, возможно, уменьшает негативное воздействие налогообложения на экономику», – говорит Андреас Берг.
КАК СКАНДИНАВЫ СТАЛИ БОЛЬШЕ ДОВЕРЯТЬ ДРУГ К ДРУГУ?
По словам Андреаса Берга, некоторые говорят, что высокий уровень доверия исходит из того, что Швеция раньше была однородной страной.
«Но это уже не так, а мы все по-прежнему очень доверчивы. Другие говорят, что это вытекает из обстоятельств холодного климата, так что
Надежность учреждений создает доверчивых граждан? Или доверчивое население порождает заслуживающие доверия учреждения?
Для Швеции ответ уже не имеет значения. У страны уже есть доверчивое население, которое наслаждается плодами эффективного правительства, избранного для того, чтобы заботиться о выгоде общества, а не своем собственном.
Но для других стран, с авторитарными режимами, вопрос укрепления общественного доверия остается очень важной частью нахождения пути как к материальному богатству, так и к чувству личностного благополучия.
Социологи, собирающие информацию о том, что побуждает людей полагать, что их жизнь самая достойная, по-прежнему только в начальной точке изучения этих сложных вопросов.
Но уже сейчас можно сделать вывод (и это показала прошедшая конференция), что одного только экономического роста недостаточно. И это может только ободрить миллионы людей, которые всё еще изо всех сил пытаются бороться с диктаторскими режимами, продолжать борьбу, чтобы сделать государственные учреждения честными, обуздать коррупцию и выиграть больше личной свободы.
В продолжение этой темы Радио Азаттык расскажет о том, какие факторы заставляют людей расценивать свою страну как процветающую и себя как преуспевающих с точки зрения предпринимательской активности.
В Скандинавии жизнь лучше, но люди несчастнее: мнение россиянки о норвежцах
В России любят писать статьи о том, как счастливо живут люди в Скандинавии. О том, что здесь высокие доходы и продолжительность жизни, прекрасная экология, уровень образования и медицины. Приводятся результаты различных исследований, в которых доказывается, что скандинавы — самые счастливые.
В фильме Владимира Познера поется ода счастливым датчанам и прекрасной Дании. И ведь правда, когда видишь чистые скандинавские улицы, улыбающихся пенсионеров на велосипедах, детей в разноцветных сапожках, то просто диву даешься тому, как же все красиво и обустроено. Солнечный город из книги про Незнайку, не иначе.
И вот мы, русские, ходим и думаем: а почему же мы не можем так жить? Почему же мы, в России, не можем создать такое же общество социального благосостояния? И сами себе отвечаем: а потому что у нас коррупция и скверное управление.
И все это, может, и так. Но загвоздка в том, что сами скандинавы себя счастливыми не считают. Да, они знают, что у них хорошая экономика, что они, добившись такого благополучия, должны помогать другим странам и планете в целом. Понимают, что в других государствах живут иначе. Но вот в простой жизни они несчастны. Так же, как и мы, они жалуются на бешеный ритм жизни, на вечную усталость, на одиночество и опустошенность в душе.
Чем больше я живу в Норвегии, тем больше страшусь мысли, что чем меньше у людей экономических и жизненных проблем, тем больше проблем психологических.
Кто-нибудь понимает, почему в Скандинавии так много людей, совершающих самоубийство? Почему так много молодых и физически здоровых людей, страдающих от депрессии и других психических расстройств? Ведь здесь все хорошо: никого не выкидывают на улицу, как в российские лихие 90-е, нет издевательств в школах или несправедливости судебной системы. Ведь в нашем привычном понимании самоубийство — это последний шаг отчаяния, когда жизнь загнала в угол и другого выхода нет. Но оказывается, это не так. Оказывается, люди самовольно уходят из жизни и когда все хорошо. Но это «хорошо» лишь со стороны, а в душе — кошки скребут и одиночество такое, что нет сил терпеть. Вот и задумаешься, что счастье — оно не в чистых улицах и улыбающихся прохожих. Оно — в чем-то другом.
Так вот про депрессии. В России ты не можешь сказать: «Я не пойду на работу, потому что у меня депрессия». На тебя посмотрят, как на идиота, и скажут: «Не можешь — пиши заявление!» И вот это вроде как плохо. Плохо, что на твое психическое здоровье всем плевать. Ты должен проснуться, умыться и пойти на работу, потому что у тебя семья, ипотека и пожилые родители.
Ну а, может, это даже и хорошо? Может, вот это самое «надо» и помогает россиянам просыпаться и жить новым днем, надеяться на новую и лучшую жизнь? Быть может, это «надо» и помогает всем мечтать, стремиться к лучшему и совершенствовать свою жизнь? Ведь все мы, несмотря на усталость и отчаяние, в глубине души понимаем, что этот тяжелый период пройдет, что надо просто потерпеть, что скоро наступит светлая полоса и все будет хорошо.
Гораздо хуже, когда это «надо» уже и не так уж и важно, когда мир может подождать, пока ты разберешься в себе и найдешь силы. Гораздо хуже, когда ты сидишь дома на больничном по причине депрессии, копаешься в себе и ждешь, что тебе станет лучше. Гораздо хуже, когда все вокруг стараются тебе помочь, а лучше не становится.
Копание в себе — это важно и полезно. Но почему-то получается, что чем больше возможностей разбираться в себе, узнавать про свои детские травмы и ошибки воспитания, тем больше черная дыра отчаяния и одиночества, делающая все вокруг ненужным и неважным.
И вот я думаю, что, быть может, та самая работа, то самое «надо» могло бы спасти от нее, от этой черной дыры? Быть может, это самое «надо» и заставляет нас жить, пусть и не всегда так, как хочется, но жить?
И эти вопросы задаю не только я, их задает и премьер-министр Норвегии. И, по ее словам, у норвежцев нет ответа на вопрос, почему современные молодые люди страдают от психологических проблем и почему из жизни самовольно уходят красивые, талантливые и любимые всеми люди. Вот уже несколько недель, как вся страна скорбит по трагически ушедшему из жизни бывшему мужу норвежской принцессы. Он был талантлив, знаменит, любим народом и семьей. У него была карьера, прекрасные дети и все, о чем другие лишь мечтают, но он решил покинуть эту жизнь. Почему?
А еще… А еще все думают о том, как научить норвежских детей и подростков жить. Как научить их понимать, что трудности — это нормально, что плохое настроение и слезы бывают у всех, что нельзя отчаиваться и падать духом. Понимать, что иногда бывает очень сложно, но нужно уметь преодолевать себя, вытаскивать себя из-под одеяла и идти на учебу или работу.
Норвежская реформа образования 2020 года обозначила новую цель — «научить детей справляться с жизнью». Это стало важной компетенцией, наравне с умением читать и писать. Хорошо, что государство думает об этом. И в то же время это очень страшно, ведь «справляться с жизнью» — это и есть жить. Красивые закаты, чистая вода в глубоких фьордах, здоровые дети и вкусный хлеб на завтрак уже перестали быть в Норвегии ценностью самой по себе.
Стало необходимым учить людей ценить ее. Стало необходимым объяснять эмоции, учить общаться, заводить друзей и преодолевать сложности.
Надуманные проблемы, скажете вы. Но все же не нам судить — в той же Норвегии именно они стали первостепенными, и в этом заключается весь ужас современной Скандинавии. Ведь оказалось, что между экономическим благосостоянием и счастьем не всегда можно поставить знак равенства. И выяснилось, что, достигнув богатства, мы часто теряем себя и близких. А погрузившись в свой мир, не видим смысла в мире окружающем.
Да, в России жить сложно. Но, с другой стороны, в чем-то и легче. Людей в России спасает привычка жить семьей, окружать себя людьми и делиться проблемами с родными. Кого-то спасает церковь и религия, а кого-то — книги, наука и борьба с системой. Люди в России умеют ценить мелочи и друг друга. Они умеют радоваться встрече с родными, выходным на даче, улову на рыбалке, прочитанной книге и походу в театр. Они умеют мечтать и строить планы. Люди в России настолько привыкли выкарабкиваться из кризиса, бороться с несправедливостью и верить в светлое будущее, что «справляются с жизнью», даже не задумываясь об этом. И вот в этом и есть смысл жизни, в этом и заключается простое человеческое счастье.
Читай также о россиянках, которые переехали жить:
Скандинавия: Мифы и реальность, часть первая
Успех стран Скандинавии является предметом зависти для многих левых и левоцентристских политиков, на Скандинавию молятся многие интеллектуалы, селебритис и сочувствующая им публика. Брюс Спрингстин во время своего визита в Париж заявил, что он мечтает о том, чтобы в США была принята модель государства всеобщего благосостояния (“welfare state”), подобная шведской. Известный музыкант далеко не одинок в своих мечтаниях. Сторонники социал-демократических идей рассматривают эти страны как успешные примеры государств с высоким налогообложением и щедрыми социальными выплатами. Эти чаяния часто разделяет широкая публика, рассматривая эти страны как идеал, причём зачастую симпатии к нордической модели социал-демократии можно услышать даже от тех, кто не считает себя сторонником социал-демократии и левых идей в принципе.
Этот восторг не является беспочвенным. Скандинавские страны являются успешными, даже уникально успешными. Высокий уровень жизни, низкий уровень преступности, высокая продолжительность жизни и относительно равное распределение доходов. Различные международные рейтинги регулярно включают страны Скандинавии в список одних из лучших, если не лучших мест для жизни. К примеру, в “Better life index” от ОЭСР Швеция, Норвегия, Дания, Исландия и Финляндия занимают 2, 3, 5, 9 и 10 места соответственно. Или, например, в Mothers’ Index Rankings, где сравниваются экономические условия для детей и матерей, первые пять мест занимают Норвегия, Финляндия, Дания, Швеция и Исландия.
Если не задумываться о причинах подобного положения, то ответ на вопрос стоит ли адаптировать нордическую экономическую модель в других странах становится очевидным. Скандинавские страны, в частности Швеция, имеют огромное государство всеобщего благосостояния и крайне успешны. Часто это выдаётся за доказательство того, что политика “третьего пути” между социализмом и капитализмом прекрасно работает, и что другие страны могли бы достичь подобного успеха в случае изменения своей экономической политики на манер Скандинавии. Однако, если внимательно изучить историю и общество Скандинавии, этот аргумент не выдерживает критики.
Прежде всего, надо понять по каким причинам Скандинавия является уникальной, и эта причина отнюдь не в раздутом “welfare state”, в котором на самом деле нет ничего уникального. Скандинавские страны отличаются гомогенным населением, высокими уровнями социального доверия, общественного участия и сплочённости, культурой индивидуальной ответственности и сильной рабочей этикой. Все они предшествовали появлению welfare state. Эти социальные институты, в частности, сыграли важную роль в быстром экономическом росте Дании, Швеции и Норвегии, которые из бедного аграрного захолустья превратились в одни из самых богатых стран мира. Сильная рабочая этика и высокий уровень социального доверия позволили поднять налоги и щедро раздавать деньги, позволяя не опасаться за злоупотребления и прочие нежелательные эффекты. Важно понимать, что накопление социального капитала — это очень долгий процесс, но это работает и в другую сторону — должно было пройти достаточно большое количество времени, чтобы эффект разложения социального капитала благодаря щедрым подачкам со стороны государства начал себя проявлять. Даже в таких хорошо функционирующих обществах, как скандинавские страны, проблемы “культуры зависимости” и высоких налогов, подрывающих любые инициативы, начинают проявляться в долгосрочной перспективе, но об этом чуть ниже.
Как так получилось, что у скандинавских стран наличествуют сильный акцент на индивидуальную ответственность и мощный социальный капитал? Религия, климат и история сыграли в этом свою роль. Можно вспомнить пресловутую “протестантскую рабочую этику”, однако она является не единственным фактором. Согласно шведскому экономисту Ассару Линдбеку, шведским земледельцам было крайне сложно выжить в агрессивной среде холодного климата без упорной работы. Из этой необходимости развилась культура с сильным фокусом на упорный труд и индивидуальную ответственность. Однако, Скандинавия уникальна не только своим холодным климатом, но и тем, что большую часть истории среди населения большую часть составляли независимые крестьяне, в то время как в остальной Европе доминировала феодальная система, где крестьяне не владели землёй. За исключением Дании, феодализм вместе с крепостным правом не получили особого распространения в Скандинавии. Таким образом, тяжелая работа была не только необходимостью для выживания, но и получала позволять награду за свои труды из-за повсеместного владения землёй. Также в Скандинавии развился высокий уровень социальной сплоченности, что позволило иметь самый высокий уровень доверия в мире.
Вопреки сложившемуся за последние десятилетия мнению, на протяжении большей части современной истории Швеция поддерживала благоприятную обстановку для бизнеса. Единственным исключением стал период 1970-95, который характеризовался наиболее обширной политикой “welfare state” и заигрыванием с попытками построить рыночный социализм. Как и полагается, данный период характеризуется экономической стагнацией, в частности экономического роста и создания рабочих мест. С 1950 население Швеции увеличилось с 7 до 9 миллионов, однако за это время было создано практически ноль (!) рабочих мест в частном секторе. История других скандинавских стран в этом плане примерно такая же.
Но как вообще сложилось так, что скандинавские страны являются одними из самых развитых на планете?
Более чем через полвека профессор экономической истории Кевин О’Рурк развил его работу. Согласно его работе, успех Дании заключался в нескольких факторах. Дания имела гомогенную культуру вкупе с политической стабильностью, в то время как Ирландия была культурно и политически разделена. Кроме всего прочего, Дания имела высокий уровень социального доверия и социального капитала (опять же). Дания также намного раньше перешла к системе частного землевладения, а датские фермеры, в отличие от ирландских, почти всегда имели доступ к кредитованию. В другой своей работе О’Рурк рассматривал проблему технологического отставания Ирландии на примере молочной индустрии (на тот момент она одной из ключевых для обеих стран):
“Технологические новшества распространяются в Дании намного быстрее чем в Ирландии, несмотря на тот факт, что обе страны являются крупными производителями молочной продукции, обе расположены в северо-западной Европе и продают свою продукцию на одном и том же рынке (Великобритании). Права частной собственности и социальный капитал сыграли ключевую роль в распространении новых технологий: недостаток социально-политической сплоченности, неопределенность с правами собственности и культурные факторы помогают объяснить причины [технологического] отставания Ирландии от Дании в этот период”.
Тем не менее, после наступления социал-демократической эры, рост существенно замедлился. Если за период 1870-1936 Швеция была первой среди развитых стран по экономическому росту, то за период 1936-2008 лишь 13 из 28. Надо понимать, однако, что трансформация происходила медленно. С условного начала господства социал-демократов в 1936, в течение десятилетий Швеция по-прежнему оставалась страной с довольно свободной экономикой, и лишь к 1970ым уровень правительственных расходов и налогообложения начал более-менее значительно обгонять остальные развитые страны.
У Дании случилась похожая история. С 1870 по 1924 имела 6ое место среди развитых стран по темпам экономического развития. Однако, за период с 1924 по 2008 уже лишь шестнадцатое. Как и в Швеции, датские социал-демократы изначально занимали прагматичную позицию и достаточно медленно принимали свою политику. Переход к модели высокого налогообложения случился в 70ых, и именно с 70ых Дания начала вместе с Швецией отставать от других развитых стран по темпам экономического роста.
Тем не менее, в 1960ые, наряду с популяризацией радикальных социалистических идей в Европе, скандинавские социал-демократические партии, прежде характеризовавшиеся прагматическим подходом к политике, радикально сдвинулись влево. Наибольшим образом это проявилось в Швеции, где была выработана так называемая концепция “третьего пути”. Основная идея состояла в том, чтобы заменить рыночную экономику на нечто более близкое к плановой экономике. Однако, новая модель, полагавшаяся на сильное вмешательство государства в экономику, оказалась полным провалом, так как она попросту не могла обеспечить устойчивое экономическое развитие. Швеция не смогла избежать суровой реальности экономических законов. Но об этом в следующей части.
uCrazy.ru
