почему у актеров дубляжа такой голос
Зачем голоса известных актеров заменяют при озвучке?
Л итовский и грузинский акценты Северии и Тины до конца не исчезли, поэтому, оставь мы их настоящие голоса, пришлось бы сценарно этот факт как-то объяснить», — рассказала в интервью Buro 24/7 режиссер Анна Меликян, в чьей новой ленте «Звезда» актрисы Тинатин Далакишвили и Северия Янушаускайте были полностью переозвучены.
Каждый год мы смотрим «Иронию судьбы, или С легким паром!», где Барбара Брыльска говорит голосом Валентины Талызиной и поет голосом Аллы Пугачевой. В куда менее известном советском фильме «Саша-Сашенька» умудрились переозвучить Владимира Высоцкого, который отдал картине «Песню о старом доме», но своим голосом исполнял ее только на концертах. В дебютной ленте Анастасии Вертинской «Алые паруса» актрису переозвучили, преподнеся тем самым неприятный сюрприз, а позднее сама Вертинская выступила «в роли» голоса Ирины Алферовой в картине «Д’Артаньян и три мушкетера».
Советское кино отличалось частыми заменами голосов, но не было исключением. Так, режиссеры даже не пытались сохранить хриплый голос Клаудии Кардинале, постоянно дублируя ее. Лишь Федерико Феллини в картине «8 с половиной» дал Кардинале «право голоса», за что актриса не уставала благодарить его. Мы решили узнать у киноэкспертов, по каким причинам известные актеры лишаются собственного голоса и как — положительно или отрицательно — это чаще всего сказывается на картине.
Геннадий Устиян
Журналист, экс-главный редактор Time Out Москва и The Hollywood Reporter
В самом факте замены голоса одного актера другим нет ничего страшного, если у единственного подходящего, по мнению режиссера, на конкретную роль актера не тот акцент, который нужен по сценарию. Мы в детстве смотрели «Иронию судьбы. «, где польская звезда Барбара Брыльска играла жительницу Петербурга, не зная, что ее озвучивает снимавшаяся в том же фильме Валентина Талызина, и ничего, ничему это не мешало. Или, например, Арнольд Шварценеггер говорит в своем дебютном фильме «Геркулес в Нью-Йорке» гораздо более высоким, чем его родной, голосом и без австрийского акцента. Но он и был Арнольдом Стронгом, «Мистером Вселенная», а не собой — собой он стал позже. Сейчас на такие вещи смотреть скорее забавно. И в том, что швейцарку Урсулу Андресс в первом фильме бондианы «Доктор Ноу» озвучивала Никки Ван Дер Зиль, тоже ничего страшного нет — кого интересовал ее голос, когда она осталась в памяти выходящей из моря в белоснежном купальнике?
Но бывают случаи почти криминальные, когда от дубляжа страдают все участники: Энди МакДауэлл, например, говорит в фильме «Грейсток» голосом тоже малоизвестной тогда Гленн Клоуз — это было ужасно для всех. МакДауэлл согласилась на роль, потому что внешне подходила, но о том, что ее переозвучили из-за слишком сильного южного акцента, она узнала потом. Прошло целых пять лет до следующего фильма, который принес ей успех — из-за подмены все думали, что с ней невозможно работать. А уж насколько неловко было Гленн Клоуз, которой дали понять, что она недостаточно хороша, чтобы играть главную женскую роль сама, можно представить. Так что переозвучание, как и многое другое, годится, когда оно к месту и никому не мешает — ни зрителям смотреть, ни кинематографистам работать.
Елена Смолина
Заместитель главного редактора GQ Russia, кинокритик
Чаще актеров переозвучивают по скучным, неромантическим причинам: акцент (озвученная Валентиной Талызиной Барбара Брыльска в «Иронии судьбы. » или Мартиньш Калита, за которого в «Солнечном ударе» говорил Евгений Миронов), актер не может озвучивать, актер, в конце концов, умер. Или режиссеру не нравится, как исполнитель сыграл, при монтаже не спасти, остается одно — переозвучить. Бывает, впрочем, что все нравится, а просто режиссер из изображения и голоса создает какого-то третьего, нужного ему по замыслу человека. Так было с фильмом Алексея Балабанова «Мне не больно»: Александра Яценко здесь озвучивал Евгений Миронов, оба артиста прекрасные, но в результате появился какой-то особенный, не похожий ни на одного из них персонаж. Впрочем, зритель не прощает таких фокусов со слишком узнаваемыми голосами: переозвученного Олега Ефремова или Никиту Михалкова даже представлять не хочется.
Ксения Киселева
Постпродакшн-продюсер кинокомпании Вazelevs
Даже если актер русскоговорящий, иногда возникают проблемы из-за акцента. В таком случае его переозвучивают по схеме дубляжа: подбирается актер/актриса с похожими на героя актерскими, вокальными данными. Опытный режиссер дубляжа точно понимает, потянет ли тот или иной актер эту «роль». Проводятся пробы — одного и того же персонажа дублируют несколько актеров, — и режиссер принимает решение. Бывает, что студия дубляжа советуется с заказчиком, и тот выбирает «голос» своего персонажа. Чем сложнее роль в картине, тем опытнее и талантливее должен быть актер. По сути, он должен проиграть эту роль голосом — очень непростая задача. Самая, на мой взгляд, известная история с удачным попаданием в образ — озвучка Барбары Брыльской в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!» Эльдара Рязанова, роль которой потрясающе «сделала» Валентина Талызина.
Есть другие причины, по которым актерам на озвучке меняют голоса: творческая задумка, желание режиссера изменить тембр или «игру» актера (сделать более брутального или молодого персонажа), невозможность участия актера в период озвучания, брак по звуку, а иногда даже неопытность исполнителя, который не может сам себя озвучить, передать сыгранную эмоцию.
Вячеслав Бегин
Продюсер группы телеканалов Amedia и сервиса «Амедиатека»
Причин, по которым возникает необходимость переозвучить актера, бывает очень много: дефекты речи, сильный говор, акцент, болезнь. Иногда режиссер понимает, что ошибся в актере, или тот просто занят в другом проекте и не может озвучить свои дубли. Многое завязано на технических деталях: не весь звук, который пишут во время съемок, попадает в финальную версию фильма, особенно в России. Это зависит от условий на площадке, квалификации съемочной группы, изредка от бюджета.
Неправильно рассуждать, хорошо это или плохо, — важен конечный результат. Могу точно сказать, что в некоторых случаях трудоемкий процесс переозвучки полностью себя оправдал. Можно вспомнить Юрия Саранцева, который переозвучил Арчила Гомиашвили в «12 стульях», Наталью Варлей с голосом Надежды Румянцевой в «Кавказской пленнице», Констанцию Ирины Алферовой, озвученную Анастасией Вертинской; в «Жестоком романсе» за Ларису Гузееву говорит Анна Каменкова, а в картине «Гардемарины, вперед!» — Олег Меньшиков вместо Сергея Жигунова.
Иракли Родоная
Генеральный директор кинокомпании «Небо»
В первом фильме «Любовь с акцентом» мы снимали Тину Далакишвили. Изначально была идея переозвучить ее русской актрисой, но Тина говорила с таким очаровательным грузинским акцентом, что при монтаже мы оставили ее голос. А совсем недавно в Америке снимали новую картину — «Ставка на любовь», где по сюжету афроамериканец говорит на армянском. Естественно, мы его переозвучивали, и в результате получилось очень смешно: реплика всего одна, но армянский у него совершенно чистый.
Часто переозвучивать приходится просто из-за брака. Если съемки проходят в экстерьере или вообще под дождем, велика вероятность, что придется вызывать актеров, снимать аудиостудию, снова начитывать текст. Процесс длительный, трудный и иногда может растянуться месяца на полтора.
«Перехожу на этот тембр, и люди приходят в смятение»: Актёры дубляжа — о своей работе The Village поговорил с российскими «голосами» Брэда Питта, Анджелины Джоли и Скарлетт Йоханссон
Западные фильмы в абсолютном большинстве российских кинотеатров идут в полном дубляже, и порой голоса актёров озвучки прочно ассоциируются у отечественного зрителя с голливудскими актёрами — Брэдом Питтом, Анджелиной Джоли, Леонардо Ди Каприо и другими. При этом зачастую россияне не знают, какими голосами на самом деле разговаривают звёзды. The Village поговорил с актёрами дубляжа о том, помогает ли известный голос решать бытовые проблемы, нужно ли переодеваться при озвучке и виделись ли они с голливудскими звёздами, за которых разговаривают годами.
Татьяна Шитова
голос Кэмерон Диас, Скарлетт Йоханссон и Натали Портман
Я начинала с озвучивания массовых сцен. Всё происходит, как на съёмках массовки: набирается группа людей, которая изображает шум толпы и отголоски речи. Потом мне доверили озвучивать отдельные фразы и эпизоды, а со временем появились и небольшие роли.
Мне близки все три актрисы, которых я озвучиваю: и Кэмерон Диас c её образом независимой современной девушки, и Натали Портман с её утончённостью и рафинированностью, и Скарлетт Йоханссон с её героизмом, особенно в эпопеях «Мстители» и «Железный человек». Я же актриса, мне нравится быть разной, озвучивать кого-то одного было бы скучно.
В дубляже всё как в театре или кино — когда играешь, ты должен совпасть с материалом и донести до зрителей то, что имеет в виду режиссёр
Голоса у этих актрис, конечно, разные. У Кэмерон Диас нагловатый голосок, у Натали Портман — нежный и щебетливый, а у Скарлетт Йоханссон — низкий, с хрипотцой. Моя задача — не копировать тембр, а сделать так, чтобы озвучка совпала с характером персонажа. В дубляже всё как в театре или кино — когда играешь, ты должен совпасть с материалом и донести до зрителей то, что имел в виду режиссёр.
Актёров дубляжа отбирают из США, причём периодически происходят перекастинги, потому что голоса людей склонны изменяться. Например, после родов у актрисы может появиться другой тембр, да и вообще с годами голос «взрослеет». По какой-то технической причине в «Чёрном лебеде» Натали Портман озвучивала не я. Потом провели перекастинг, и прокатчики вернули меня в качестве голоса актрисы.
Некоторые любят критиковать дубляж: мол, те, кто озвучивают фильмы, занимаются отсебятиной, дают неточный перевод, делают всё тяп-ляп. На это я могу сказать только одно: не надо искать блох. Если у вас есть возможность смотреть оригинал — смотрите. Но английский знают не все, а дубляжом в России уже давно занимаются профессионально. На озвучке больших картин часто присутствует американская сторона, весь перевод и адаптированные шутки утверждаются у них. Когда я озвучивала Кэмерон Диас в мюзикле «Энни», запись полностью контролировал представитель создателей фильма. Он подсказывал, что и в каких сценах происходит с героиней, где и как нужно спеть. В итоге эту мою работу прокатчики очень хвалили и даже показывали как пример актёрам дубляжа в других странах.
Лично я ни с кем из актрис не общалась. Видела Скарлетт Йоханссон на премьере первых «Мстителей» в Москве, но подходить не стала. Что я ей скажу? «Здравствуйте, я вас дублирую»? Кроме того, я часто озвучиваю интервью Скарлетт и знаю её мнение по разным вопросам. Не думаю, что у нас есть повод для личной встречи. Да и самим голливудским актрисам такое общение вряд ли нужно.
Владимир Антоник
голос Сильвестра Сталлоне, Арнольда Шварценеггера,
Мэла Гибсона и Харрисона Форда
Кто-то рассказывал, что Шварценеггер посмотрел фильм в моей озвучке, и ему понравилось даже больше, чем в оригинале
Каждый мужчина в глубине души хочет видеть себя героем, так что мне в этом смысле повезло. Благодаря работе в дубляже у меня есть возможность хотя бы на время перевоплотиться в Сильвестра Сталлоне или Арнольда Шварценеггера, поверить, что я выгляжу, говорю и двигаюсь так же, как они. Хотя с профессиональной точки зрения мне ближе Мэл Гибсон и Харрисон Форд. Они очень органичные актёры, и я понимаю всё, что они делают в кадре, мне с ними уютно. Ещё я бы с удовольствием озвучил Кевина Костнера, но почему-то он проходит мимо меня. Наверное, кто-то делает это лучше.
Мэла Гибсона я впервые озвучил в фильме «Гамлет». Это была работа не из лёгких: перевод стихов дублировать сложнее, чем обычную речь, и мы записывали фильм 40 часов. Я даже скинул несколько килограммов. С другой стороны, эта роль стала для меня актёрским подарком — сыграть Гамлета вживую мне уже вряд ли удастся. В кино это многие делали, повторяться ни к чему, а в спектакле в силу возраста я могу сыграть только тень отца — Гамлет всё-таки юный человек.
В театре или кино есть режиссёры, которые показывают, как надо сыграть эпизод, произнести ту или иную фразу, интонировать. Задача актёра — повторить это. Звёзды, которых я озвучиваю, для меня — такие же режиссёры. На экране они показывают мне, как надо, а я пытаюсь это копировать, пропустив через себя. Как артист ты, может быть, сыграл бы эту сцену по-другому, но поставлен в рамки, в которых не должен своевольничать. Бывают очень хорошие актёры, которые не могут работать в дубляже. Проблема в том, что они стараются всё переделать или добавить что-то своё, а это совсем не нужно — рисунок роли уже давно сделан.
У меня нет рабочей формы для дубляжа, но какие-то моменты, связанные с одеждой, я всё же учитываю. Например, стоишь в пиджаке, а твой герой бегает в спортивном костюме. В этом случае пиджак всё-таки стоит снять. И сразу меняется пластика, самоощущение и, соответственно, голос. Я не люблю, когда мне говорят: «Произнеси фразу, но дышать не надо. Звук дыхания мы возьмём из оригинальной озвучки фильма». Возникает вопрос: если не дышать, как же тогда играть? Делать вид, что дышишь, тоже неправильно — сразу чувствуется фальшь.
Ни с кем из артистов, которых я озвучиваю, я не виделся. Они к нам редко приезжают, а мне недосуг. Да и им, по-моему, это малоинтересно: их фильмы разносятся по всему свету, не будут же они знакомиться с каждым актёром дубляжа. Хотя мне кто-то рассказывал, что Шварценеггер посмотрел фильм в моей озвучке, и ему понравилось даже больше, чем в оригинале. Но я не верю, мне кажется, это просто байка. Я снимающийся актёр и в своё время наивно полагал, что сейчас мы дублируем иностранных звёзд, а потом они будут озвучивать нас. Пока не дождался.
Всеволод Кузнецов
голос Брэда Питта, Антонио Бандераса, Тома Круза и Киану Ривза
Первый раз я встал к микрофону в двадцать пять лет — в 1991 году озвучивал крокодила в мультсериале «Русалочка». Тогда я работал педагогом в Щепкинском училище, там же находилась студия дубляжа. Создатели сериала искали молодых артистов, я показал, что умею разговаривать разными голосами, и меня утвердили. Сначала озвучил один эпизод, потом второй, третий… После «Русалочки» был сериал «Чокнутый» — так всё и закрутилось.
Из всех актёров, которых я озвучиваю, мне ближе всего Брэд Питт. Он находится в постоянном поиске, не идёт проторёнными путями и всегда придумывает что-то неожиданное
«Сотрудничество» с Антонио Бандерасом началось для меня с кота в сапогах из «Шрека». Это мультяшный персонаж, в нём много всего намешано, но, безусловно, все черты его характера есть и в самом актёре — например, хвастовство. Как и любой артист, Бандерас при озвучивании заострял свои отрицательные качества, и я тоже старался искать в себе эти краски.
Понятия «прикреплённый голос» в нашей профессии нет. Но большинство режиссёров и прокатчиков стараются использовать артистов, которые уже озвучивали того или иного иностранного актёра, — зритель же привыкает. В то же время были случаи, когда Киану Ривза или Брэда Питта озвучивал кто-то другой. Это рабочие моменты, я в таких ситуациях не обижаюсь.
Из всех актёров, которых я озвучиваю, мне ближе всего Брэд Питт. Он находится в постоянном поиске, не идёт проторёнными путями и всегда придумывает что-то неожиданное. Голливуд ему навязывает имидж красавчика, а он не боится быть смешным или уродливым, как, например, в фильме «Загадочная история Бенджамина Баттона». Этот фильм мы писали в три присеста и задом наперёд: в первый день — молодого героя, во второй — стареющего, а в третий дублировали закадровый текст рассказчика.
С самим Питтом мне пообщаться не удалось. У меня была возможность познакомиться с Томом Крузом, но я на это не пошёл: встречу организовывал один из российских телеканалов, и у меня были подозрения, что всё это не просто так. Конечно, хочется пообщаться, но не перед камерами. Я спокойно отношусь к тому, что я озвучиваю персонажа, а все лавры достаются иностранному артисту — моё самолюбие это не задевает. К тому же, сидя в кинозале, я часто вижу, что люди смеются или реагируют именно на голос, — это приятно. Иногда зрители пишут мне в социальные сети, благодарят за дубляж. В такие моменты понимаешь, что старался не зря.
Ольга Зубкова
голос Анджелины Джоли
Впервые я озвучила Анджелину Джоли в фильме «Мистер и миссис Смит» в 2005 году. На эту роль меня пригласил режиссёр дубляжа Всеволод Кузнецов. Он уже знал, как звучит мой голос, и решил попробовать. Так у нас и появилась местная Бранджелина: Всеволод был Брэдом Питтом, а я — Анджелиной Джоли. С тех пор мы с этой актрисой растём вместе. Исключение составляет только фильм «Малефисента», в котором я не принимала участия: студия «Дисней» озвучивала картину в Санкт-Петербурге, и там была другая актриса.
Джоли приезжала в Россию на премьеру фильма «Солт», но организаторы не посчитали нужным пригласить меня. Я на них не в обиде — ну, не встретились мы с Анджелиной, не узнала она, кто её озвучивает в России, ну и что. Может, это и к лучшему: живёт себе спокойно, а то увидела бы во мне конкурентку, разволновалась, лила бы слёзы. Джоли одна, а стран очень много. Что было бы, если бы она встречалась со всеми актрисами, которые её когда-либо озвучили? Я бы на её месте тихо сошла с ума и уехала бы жить в пустыню.
Когда я озвучиваю Анджелину Джоли, мой голос становится более сексуальным и низким. Если я вдруг случайно перехожу на этот тембр, люди обычно приходят в смятение
К Джоли я отношусь абсолютно спокойно. И у нас, и в Голливуде есть актрисы лучше и масштабнее. Во многом известность она получила благодаря своей красоте, а это вещь очень субъективная. Моя задача — сделать всё, чтобы зрителям, которые придут смотреть фильм, было приятно не только видеть её, но и слышать. Мне приходит много отзывов о том, что наши с ней работы — её внешность и мой голос — совпадают и не вызывают у людей дискомфорта. Это здорово, значит, мы друг другу в этом смысле подходим.
Для меня самый интересный фильм с Анджелиной Джоли — «Подмена». Там её героиня теряет ребёнка и весь фильм пытается его найти. Такую Джоли я больше не видела нигде. Мы привыкли, что эта девушка бегает, дерётся и проворачивает какие-то аферы, а в этой картине она — женщина и мать, которая попала в страшную ситуацию. Ещё в феврале выйдет фильм «Лазурный берег», где Джоли играет с мужем, Брэдом Питтом. Не буду раскрывать все карты, но Анджелина там тоже совсем другая.
Мой голос — голос Ольги Зубковой — отличается от голоса Анджелины Джоли. В обычной жизни я разговариваю выше, чем героини, которых озвучиваю, и лучше всего эту разницу замечает мой сын. Когда я пытаюсь сделать ему замечание, он восклицает: «Мама, я слышу, как ты разговариваешь со мной из телевизора!» Не знаю, что происходит, но, когда я озвучиваю Анджелину, мой голос меняется, становится более сексуальным и низким. Если я вдруг случайно, покупая хлеб в магазине, перехожу на этот тембр, люди обычно приходят в смятение. Первые несколько предложений они даже не слушают, что я говорю, а пытаются понять, где слышали эту интонацию.
Лучше всего голос Анджелины, конечно, действует на мужчин. Однажды мне понадобилось прибить порожек у двери. Я позвонила в компанию, поговорила с диспетчером, и вместо одного мастера ко мне приехали двое. Оказалось, один из них — начальник, который, услышав мой голос, захотел увидеть, кому он принадлежит. Мне было приятно, да и порожек они хорошо прибили.
После того как я стала озвучивать Анджелину Джоли, моя жизнь не изменилась: я как была счастливой, так и осталась. Единственное — голос стал более узнаваем, да и в посиделках с друзьями появились шутки на тему Джоли. Иногда я вздыхаю: «Вот бы мне губы как у Анджелины!» — и сразу начинается хохот. Друзья говорят: «Тебе и так хорошо, а Джоли пусть сама свои губы носит!»
«Людей, которые занимаются озвучкой, мы называем мафией». Актер дубляжа Михаил Белякович — о своей профессии и о том, как в нее попасть
Через что нужно пройти, чтобы получать за озвучку 5 тысяч рублей в час, как стать актером дубляжа и не облажаться и сколько ролей может озвучить один человек в сериале и фильме? Обо всем этом и многом другом рассказал «Ножу» Михаил Белякович, театральный актер, голосом которого говорит в России Кристиан Бейл, и основатель собственной школы озвучки.
— Какой нужен голос, чтобы попасть в озвучку?
— Желательно, чтобы он отличался от всех остальных, тогда его будут узнавать. При этом нельзя иметь дефекты речи. Все буквы должны быть на месте, их нужно проговаривать четко. Но это не всё. Помимо голоса и речи важны актерские навыки.
— А если нужно озвучить персонажа с дефектами речи?
— Шпишально делается што угодно.
— Допустим, меня взяли. На какую озвучку я могу претендовать вначале?
— Актеры дубляжа начинают с так называемых гур — это озвучка персонажей, которые находятся за главными героями, либо озвучка массовых сцен: рынок, аэропорт, магазин и т. д. «Давай чемодан скорее», «Рыба свежая, налетай!» — вот это всё.
Внятный гургур — это когда мимо актеров проходит камера, и они говорят что-то определенное. Невнятный — когда камера не вылавливает отдельных людей, обычно это массовые сцены, поэтому в студию приходят 15–20 человек и начинают что-то выкрикивать.
Текст для «гура» не прописывается, мы придумываем его сами и с ходу: видим смыкание губ, смех, разочарование и подстраиваемся под это.
— Если за фоновыми персонажами никто не следит, текста для них нет, их разговор очень тихий, я могу рассказывать про организм свиньи, например?
— Режиссер всегда слышит, о чем мы говорим. Если мы будем говорить про организм свиньи, нас остановят. Так что берем бытовые темы: про поездку к бабушке, про отчеты, про закладку фундамента. Цепляемся за это и разговариваем. Сцена может длиться две минуты. Кажется, что это такое — две минуты? Но беспрерывно разговаривать две минуты, при этом попадая в синхротрон, а здесь смеяться, потом сказать что-то официанту, который только что подошел, и т. д., для этого нужна концентрация.
Я приезжаю и преозвучиваю русский на русский.
И есть дубляж — полное переозвучивание иностранных фильмов. Здесь мы попадаем в смыкание, в смех, вот это всё. И делаем тоже с ходу, так как фильмы нам заранее не показывают. Ты приезжаешь в студию, тебе дают изображение персонажа, текст страниц на 98, тайм-код, конкретное место действия, и ты начинаешь озвучивать.
— Почему вам не дают посмотреть фильм заранее? Так ведь было бы проще для всех.
— Такова система. Когда я еду, я лишь знаю, что это будет фильм, сериал или компьютерная игра.
Раньше было по-другому. Раньше записывали «круг»: брались огромные бобины, на которых крутилась одна и та же сцена, потом в комнату загонялись артисты, и они озвучивали эту сцену до тех пор, пока все не скажут так, как нужно. Если один актер ошибался, всё начинали заново. После череды ошибок актеры настолько хорошо заучивали сцену, что получалось идеально. А перед этим они действительно смотрели фильмы, смотрели, как развиваются их персонажи, какое у них сквозное действие. Но это занимало много времени. А время — деньги. Поэтому мы и не знаем, что будем озвучивать, когда приезжаем.
— Вам могут прислать фильм, чтобы вы посмотрели его дома.
— Нет, это невозможно. Правообладатели должны быть уверены, что фильм никуда не уйдет.
— Просто ведь актерам очень важно, в каких фильмах они снимаются, это репутационная история. На вас это правило не распространяется? Вы же можете озвучить откровенно отстойный фильм.
— Без разницы. Это моя работа. Меня пригласили, мне заплатили, я озвучил, и мне нужно сделать это максимально качественно. Конечно, я не пойду озвучивать порнуху, но всё остальное… Плеваться, что фильм третьесортный, актер дубляжа не будет.
— А плеваться, что перевод плохой, может?
Укладчики — это люди, которые «переукладывают» текст после переводчиков так, чтобы у нас создавалось ощущение, будто артист говорит по-русски, чтобы слова попадали под движения губ. И еще они адаптируют шутки.
Правда, иногда укладчики работают плохо. Простой пример: герой говорит “thank you very much”, а у нас перевели как «спасибо». Но «спасибо» ложится на половину фразы, а тебе нужно попасть в начало и конец, так что тебе приходится говорить «спасибо большое».
Так что да, что-то менять мы можем. Вообще, артист дубляжа у микрофона — самый главный человек. Пока я не скажу «я готов работать», никто не начнет. Так что я включаю свой отрывок, распределяю паузы, смотрю, где актер затянулся сигаретой, где кашляет, где делает паузу — отмечаю это в тексте. И ориентируюсь на свою партитуру. Если что-то не укладывается, я говорю, что надо переделывать.
— Во время озвучки вы стараетесь копировать интонацию и манеру артиста или можете внести что-то свое?
— Стараемся копировать, потому что мы всегда второй номер. Артист уже сыграл. Я не могу взять и переделать, например, Кристиана Бейла. Я подстраиваюсь под него.
— Это не бьет по самолюбию?
— Нет, конечно. Мы всегда второй номер. Всегда. Я смотрю, как он говорит, как он смотрит, где делает паузу. Я это всё тоже проживаю, но не за него, а под него.
— Кстати, о Кристиане Бейле, вы часто его озвучиваете. Вы его официальный голос?
— Нет, не официальный. Я ведь не один с низким голосом. Какому-то заказчику понравилась моя озвучка, какому-то — Владимира Антоника. Они вправе выбирать.
В озвучке существует некая кастовость. Есть первая когорта актеров дубляжа, к которым обращаются вначале, это «монстры»: Ольга Зубкова, Татьяна Шитова, Владимир Антоник, Всеволод Кузнецов, Михаил Тихонов. Они больше сорока лет в профессии.
А есть все остальные. Я в профессии шестнадцать лет. И я иду за ними. Смотрят сначала их, потом меня.
— Год и сорок лет — ощутимая разница. А шестнадцать… Разве за шестнадцать лет вы не овладели всеми примочками?
— В этой профессии только за десятилетия практики можно добиться дикого профессионализма, когда ты приходишь, как Владимир Зайцев, который постоянно озвучивает Роберта Дауни-младшего, и пишешь с дубля. Он так поймал характер Дауни-младшего, что дублирует в режиме реального времени. А я могу озвучивать и понять, что «закоротил», надо длиннее. Делаю еще дубль. Так что разница в том, что я пишу со второго дубля, тогда как профессионал высочайшего класса — с первого.
— Хорошо, а как вообще получают статус «официальный голос»?
— Это определяют заказчик и актер. Актер ведь тоже отслушивает дубляж. Если он говорит: «Я хочу, чтобы меня всегда озвучивал этот человек», то так и происходит.
— Страшно приятно знать, что, например, Брэд Питт, услышав твой голос, говорит: «Только он мне и нужен».
— По поводу Брэда Питта — его всё время озвучивал Всеволод Кузнецов. Но голос-то всё равно стареет, и недавно этого артиста поменяли на другого, более молодого, тембрально похожего. Так что и этот статус может рано или поздно пропасть.
— Но и Брэд Питт не молодеет.
— Стоп. Чтобы утвердить актера дубляжа, нужно из России отправлять запись голоса в страну, которая снимала фильм?
— В итоге вы озвучиваете одного персонажа или нескольких?
— Чаще нескольких. Особенно, если мы говорим про сериал. Сериал озвучивают, как правило, четыре человека. Если более мужской сериал, значит, трое мужчин, одна женщина. Если средний, озвучивают 2:2. Для мужских персонажей берут актеров, которые имеют высокий и низкий голоса, а для женских — актрис, которые могут писать голос от мальчиков до бабушек.
— «Игру престолов» тоже четыре человека озвучивали?
— Да, там тоже четыре человека. И делается это довольно быстро. Вот, например, в сезоне десять серий, все персонажи разбираются, и я где-то за четыре часа прописываю все десять. После меня приезжает второй артист, он за четыре часа озвучивает своих, потом приезжают актрисы. И в течение дня мы спокойно пишем сезон и сдаем его заказчику.
— Максимальное количество персонажей, которых вы озвучивали?
— Пятнадцать. Бывало, что я звучу, и в этой сцене приходит другой мой персонаж, потом еще один. И фактически я разговариваю сам с собой. Но зритель всё равно должен чувствовать разницу, поэтому я и тонирую голос: одного чуть выше, второго чуть ниже, третьего с хрипотцой. Иначе просто запутаешься. Но я не могу взять всех мужских персонажей. С моим баритональным басом мне сладкоголосых мальчиков не дадут озвучивать. Очень взрослые мужчины, толстые мужчины, боги, драконы — здесь мой голос ложится идеально. В остальных случаях нет.
Поэтому я и не люблю двухголосные любительские озвучки. Для меня вообще странно, что люди это смотрят. Ну как? Шесть мужиков задействованы в сцене, и один человек, как правило противным голосом, говорит за всех. Выглядит это так: привет, привет, ну как ты, нормально, а ты куда пошел, я тебе вчера звонил, ты мне звонил, ты позвонил мне. Кто кому позвонил? Кто кому ответил? Получается ерунда. Смысл теряется. Двухголоска — это просто жесть. Четыре человека — это минимум. И то профессионалов.
— А каково озвучивать бога? Кратоса, например?
— Прекрасно. Я ничего не играл.
Когда я увидел фотографию Кратоса, я сразу услышал, как он говорит. Я максимально опустил голос и говорил размеренно. Бог не может говорить быстро или высоким голосом.
Это брутальный здоровый мужик.
— И после студии вы шли и садились в метро, как бог?
— Так делают плохие актеры. Нет. Ты озвучил бога, поржал над анекдотом, поехал озвучивать дальше. А не это: подождите, мне надо выйти из образа.
— А вас никто не просил повторить голос Кратоса в бургерной или на утреннике в школе?
— Кто узнает, те просят. Один человек, который внешне сам похож на Кратоса, поздравлял друга: он сделал микрофильм, в котором бродил по снегу и кричал. И попросил меня озвучить его голосом Кратоса, чтобы другу было приятно.
— А как вы относитесь к локализациям вообще? С игрой God of War ведь было…
— Я знаю, я читал, что сначала Кратос называет мальчика мальчиком, а потом сыном. Но тут от меня ничего не зависит.
— Вы же говорите, что вы главный у микрофона.
— Локализацией занимается сама компания, и переводчики с укладчиками согласовывают всё с заказчиком. Это происходит без меня. Когда текст утвержден, я ничего не могу убирать.
В этой игре я еще предлагал звукорежиссеру записать больше физики — то есть разных звуков, связанных с движением. Вот он падает с горы, летит [Михаил будто летит с горы, кряхтит], обо что-то ударяется. Я говорю: «Давайте это всё пропишем, чтобы здесь он „у“, а дальше „уа“, а потом „уф“ — будет интереснее», но нет. И в итоге половина звуков пропущена.
— А вот представим, что я врезалась в стол в кафе, и такая «уф», а потом снесла официанта с подносом и «ой». Меня, как случается с моделями, может заметить режиссер и пригласить озвучить какую-нибудь валькирию?
— Нет. Людей, которые занимаются озвучкой, мы называем мафией. Все своих тянут. И лично меня пригласили, когда я уже больше пяти лет работал в театре.
— Двадцать первый век на дворе. Если сильно захочу, я могу и шахтеркой стать, а в озвучку попасть не могу?
— Можно попытаться пролезть в профессию через школы озвучки, которые начали открываться. Есть среди них и моя, которую я открыл пять лет назад. Во многих из них обучение длится три месяца, я такое тоже практиковал, но быстро понял, что у новичков взрывается мозг, потому что им нужно одновременно удержать очень много вещей.
11 объектов внимания: текст, видео, слышать себя, слышать персонажа, плюс физика (ахи, вздохи, движения). Если надо пить в микрофон, то ты стоишь и пьешь, если надо целоваться, целуешь свою руку, иногда человек бежит и говорит что-то, спотыкается — это всё надо прорабатывать, как и все виды озвучки.
Параллельно нужно работать с дыханием. Когда фраза начинается через вдох — это запоротый дубль. Брать дыхание нужно беззвучно. Это можно сделать, если держать нижнюю челюсть открытой. Благодаря этому на запятых и точках можно тихо и спокойно набрать воздух. Если не набрать, то в конце предложения можно задохнуться.
Так что я продлил обучение в своей школе до пяти месяцев. И после этого мне все задают одни и тот же вопрос: «Мы будем работать?» Друзья мои, я не могу сказать, что вы все пойдете работать, но я буду вас рекомендовать. Если я понимаю, что человек в теме, я звоню режиссеру, поскольку знаю все студии Москвы, от крупных до мелких, и рассказываю ему о вас. Затем выпускник, как и все, приезжает на кастинг, его так же пробуют, и он постепенно начинает работать. Сначала как «гуры», потом берет эпизоды, второстепенные роли, главные. Так ты можешь стать актером дубляжа. Если, конечно, не облажаешься. У нас же сарафанное радио, слух расходится очень быстро.
— Как можно облажаться?
— Во-первых, можно опоздать на запись. Почему это очень плохо? Условно говоря, вызывают тебя к трем часам. Я должен прийти в четыре часа. Ты опаздываешь на 20 минут, а режиссер рассчитал, что тебе записывать ровно час. Я приезжаю в четыре часа, так вот я тебя выгоню из студии, потому что сейчас мое время. Я не буду ждать, потому что потом у меня запись на следующей студии. График расписан. Время — деньги. И мне всё равно, какой артист передо мной стоит. Если ты опоздала, это твоя проблема. Я тебя попрошу выйти из студии и буду делать свою работу. А после меня придет следующий артист, и тоже не позволит тебе дописать те твои 20 минут. Короче, ты можешь ждать до 11 вечера. Потому что это твой косяк. Так что лучше приехать заранее. Лучше подождать, чем опоздать.
И это — облажаться. Зачем звать человека, который опаздывает, если можно вызвать другого, с которым проблем не будет?
Дикая конкуренция. Дикая. Есть когорта профессионалов, их на всю Москву человек сто, суперпрофи. И есть много тех, кто вокруг, из них каждый хочет пролезть и стать профи.
— Нервно! А если я как новичок не укладываюсь в час?
— Новичков сначала зовут на маленькие эпизодики, где нужно озвучить, например, подружку принцессы. И так как ты новичок, на тебя закладывают в два раза больше времени. Это естественно. Никто не скажет новичку: «У тебя пятнадцать минут, поехали». Режиссер знает, что ты первый раз, он просит тебя произнести, например «подойди сюда» на площади. Ты подходишь к микрофону, тебя колбасит, ты кричишь «подойди сюда!». Он говорит: «Отлично, давай следующую сцену». И так постепенно, постепенно…
Это профессия не знаний, а практики. Безусловно, надо знать, что такое актерское мастерство, как брать дыхание, как говорить, как проговаривать, развивать речевой аппарат. Но ты учишься на своих ошибках. Сейчас мне немного неловко смотреть фильмы, которые я давно озвучивал: многое переделал бы.
— Вернемся к предыдущему вопросу.
— Да. Еще можно из раза в раз не попадать в дубль. Ты говоришь: «Ой, извините, а можно еще раз?», а режиссер сидит за стеклом и думает *** [ох]. И слух тут же разошелся, что ты не попадаешь, что ты неправильно берешь дыхание. А может быть с этим всё хорошо, но ты не забрала персонажа. Голос звучит, но ты и персонаж существуете отдельно. Поэтому здесь нужно актерское мастерство, которое лучше всего развивается при должном жизненном опыте.
Как ты передашь чувства, если ты никогда их не испытывала? Крики боли, тяжесть расставания? Когда ты озвучиваешь горящих людей, когда плачешь от того, что на экране умер твой «родственник», когда по сюжету у актера подкатывает ком к горлу, и он не может говорить, как ты это сыграешь? Чем тяжелее жизненный опыт артиста, тем лучше.
— Может, артистом может быть просто умный человек?
— Если нет опыта, нужен талант. Талант ты не приобретешь. Талант — это твоя внутренняя свобода. Смейся!
— Я скромна, как пастушок. Я не могу!
— У меня нет таланта!
— В данном случае это зажим.
— И с зажимом нужно работать. Я сразу услышу, работала ты дома над этим или нет.
Микрофон не прощает. Он слышит всё: и зажим, и как у тебя в животе урчит, и как у тебя текут слюни, сопли, и как тебе не хватает дыхания. Болеть артисту вообще нельзя. Нос забит — звук не проходит.
При этом нельзя переусердствовать. Бывают, что связки подсаживаются, когда работы до фига. Вчера у меня была озвучка, потом утренний спектакль, потом репетиция, потом спектакль вечерний и ночной. Так что лучший друг актера — фониатр. Этот кудесник замешивает какие-то растворы, заливает в тебя, и всё, идешь и работаешь.
— Потом ведь на отходах сидишь очень долго.
— Нет, никаких. Важно спать. Поспишь — связки восстанавливаются. Хотя сам голос просыпается через два часа после того, как проснулся организм. Все вот эти люди, которые говорят, что я просыпаюсь и делаю вот так: [Михаил поет как оперный певец], врут. Не будет голос звучать. Нет такого, что без пяти восемь проснулся, в восемь подошел к микрофону. Ты ничего толком не скажешь.
— Если актеру озвучки требуется держать одиннадцать объектов внимания, нельзя болеть и всё такое, получается, этот труд должен хорошо оплачиваться? На какие деньги я могу рассчитывать как новичок и как профессионал?
— Новичкам платят 5 тысяч рублей за смену. Смена — это 7 часов без обеда, 8 — с обедом. Потом ты переходишь в категорию артистов, которые получают почасовую оплату.
Я за час получаю 5 тысяч рублей. Я могу работать два часа, 10 часов — неважно. Ставка одна.
Кратоса, например, я писал 60 часов.
— А вы можете требовать больше?
— Нет, не могу. Существуют определенные прайсы. Гурщики, например, получали 3 тысячи за целую смену, потом все собрались и сказали: за 3 работать не будем. Повысили до 3,5, потом до 4, до 4,5, теперь 5. Сейчас мы начинаем говорить, что снова надо повышать, потому что цены на всё растут, ты тратишь семь часов времени, а получаешь ерунду.
— Реклама идет от 7,5 тысячи. «На проспекте Вернадского строится новый дом. Покупайте квартиры в нем» — 7,5 тысячи. [Михаил одобрительно показывает большой палец.]
— Наоборот, это здорово. Это пять минут работы.
— Творческая стагнация, нет?
— Хороший артист всегда развивается. Если он говорит, что всё умеет, то до свидания.
— Но ведь попадаются стереотипные персонажи. Чтобы развиваться, надо пробовать что-то новое, а нового не так много.
— Ни один персонаж не похож на другого. Каждая секунда разная. Ты не повторишь секунду назад ни интонационно, ни движением.
— А вы хотели бы озвучить кого-то конкретного? Может, не героя из книги или комикса, а человека в определенном состоянии?
— Я за шестнадцать лет перепробовал многое: от мышиного короля до дракона, которому тысячу лет.
Мышиный король был интереснее всех. У него есть свой говор, свои речевые обороты, и он говорит несвойственным мне голосом. Это всегда здорово.
Потому что монстры, боги, драконы — этого вот так уже, по горло. Но их тоже кто-то должен писать.
Сейчас вышел мультик с Уиллом Смитом «Камуфляж и шпионаж» — я озвучивал главного злодея. Это я делаю на раз-два, а с мышиным королем надо было повозиться.
Единственное, даже для банальных персонажей может быть задание посложнее. Когда озвучивали дракона из игры, звукорежиссер сказал: «Накинь тысячелетие». Я накинул: говорил медленнее и глубже. Получился весомый тысячелетний дракон.
— Чуть-чуть саунд-дизайна сверху и в путь?
— Я, как правило, сам вытягиваю. Всё зависит от дальности микрофона. Чем ближе микрофон, тем тише и ниже ты можешь говорить. И голос будто растворяется…
— Вы использовали этот драконий голос во время флирта?
— Детка, перестань [Михаил говорит почти шепотом и соблазнительно]. Ну нет, конечно. Это же неправда.
— Это часть вас. Кто из нас не использует свои профессиональные знания, чтобы кого-то кадрить? Я вот использую.
— Я могу говорить по-разному. Но лучше всегда оставаться собой. Иначе ты потеряешь себя.
— Но если не во время флирта, может, во время игры с детьми? Например, ночью, когда рассказываете сказки, вы можете изобразить того же дракона?
— Конечно, я сам сочиняю сказки на ходу. И вот я начинаю за рассказчика: «Давным-давно в одной далекой деревне жил-был принц. [Михаил раскатисто хохочет.] Но на вершине горы жил дракон». И я начинаю играть за принца, за рассказчика, за дракона, за бегущих людей. Дети в восторге, папа в восторге.
Но есть и обратная сторона медали. Папа может приехать после работы в 3–4 часа ночи, упасть, утром дети разбегаются по школам, папа просыпается, ждет два часа и едет на работу. А потом все повторяется.