петров павел юрьевич перец биография
Павел Перец: «Моя аудитория – люди, которым что-то надо в этой жизни»
Экскурсия у Павла Перца – можно сказать, «культурный код» современности. К нему ходят те, кто принципиально не пользуется услугами гидов. Впрочем, те, кто пользуется, тоже ходит. Считается, что у Перца «другие» экскурсии. Не такие, к которым мы привыкли с детства.
Недавно он приезжал в Нижний Новгород и, проведя в городе пору дней, нашел, что рассказать нижегородцем про их родину.
— Меня зовут Петров Павел Юрьевич, — говорит он внезапно официальным голосом, — но известен как Павел Перец. В газете, которую я возглавил в 2000 году, почему-то решили, что главный редактор Петров – это неинтересно. И придумали мне псевдоним Перец. Так он и остался со мной на долгие годы.
— Люди имя и фамилию себе не выбирают, а вам, оказывается, еще и псевдоним навязали.
— Да, я его не выбирал, но он мне понравился. Я тогда слушал Red Hot Chili Peppers, так что псевдоним вполне одобрил. Потом это слово приобрело совершенно другую коннотацию, какую-то гопницко-телевизионную, но мне плевать.
— Павел, я смотрю на вас и никак не могу осознать, что вы – тот самый человек, который проводит экскурсии. Очень уж не похожи на музейных дам с халой на голове.
— Просто слова «экскурсия» и «лекция» у нас сейчас дискредитированы. И сделано это благодаря нафталиновым тётенькам, которые заунывным голосом вещают что-то невыносимо-скучное. Нужно уметь упаковывать факты. Экскурсовод – он как мясорубка, которая перелопачивает огромные объемы информации и выдает из них самый сок. Причем делает это вкусно и интересно. Таких гидов мало и они сейчас в топе. Ко мне приходит совершенно разная аудитория, ее объединяет разве что высокий уровень и желание узнать что-то новое. Очень интересные люди встречаются: капитан подводной лодки, мостостроитель, специалисты военно-промышленного комплекса… Архимандрит однажды ко мне приезжал.
— Школьные учителя не заказывают коллективные экскурсии для своих классов?
— Заказывают, конечно. Тут вообще забавные случаи возникают. Мне уже два раза рассказывали, как вузовские преподаватели на своих лекциях показывают студентам видео с моего канала.
— Как вы к этому относитесь?
— Это круто. Приятно, когда на экскурсии дети приводят родителей. И когда родители приводят детей – тоже приятно. Можете открыть фотографии с моих экскурсий – там все увидите. Приходят бабушки, подростки, взрослые. Мне кажется, это та аудитория, которой что-то надо в нашей жизни.
— А ваша задача как экскурсовода – какая? Потому что часто бывает так: люди слушают, что рассказывает гид, и вроде бы интересно, но когда экскурсия заканчивается – о чем говорили? Не помнят.
— Да, это есть. Но задача любого экскурсовода – формировать эмоции и знания. Для того, чтобы они осели в голове, и те, и другие должны быть поданы определенным образом и периодически повторены. Я не стесняюсь останавливать свои экскурсии и спрашивать, что я сказал 5 минут назад. Да, у меня есть определенная методология – она опробована на детях и американских туристах.
— Почему именно на американских?
— Потому что они – дети в чистом виде. Не знают ничего ни про что. У меня следующий выпуск на канале как раз будет – «За что мы любим и ненавидим американских туристов?» Собрал мнения петербургских коллег — очень интересные истории оказались. Так вот, для запоминания каких-либо архитектурных терминов есть свои мемы. Я сейчас, кстати, проехался по Нижнему Новгороду, подметил несколько вещей, которых никто не знал.
— Например?
— Пятикупольная церковь на Ильинке построена по образцовому проекту Константина Тона. А Тон – это пять ключевых храмов Питера (из них снесли все, кроме одного). Это два вокзала: в Санкт-Петербурге Московский (раньше он назывался Николаевский) и в Москве – Ленинградский. Ну и, на секундочку, это Храм Христа Спасителя. Так вот, я захожу в вашу церковь на Ильинке, там – ни слова про то, какой знаменитый архитектор ее создавал. Служительница продает свечки… Я рассказываю им о Константине Тоне, они – с круглыми от удивления глазами. Они понятия не имели, кто такой Тон. На их церкви висит табличка, но они ходят мимо нее и ее не читают! Конечно, есть нюанс: эта церковь – типовой проект Константина Тона.
— Но сам факт, что люди не видят табличку на здании, куда приходят каждый день…
— Именно. Они не понимают, что за постройкой этой церкви стоял один из ключевых архитекторов 19 века! В общем, эти все мелочи я вижу. А другие не видят. Поэтому я и провожу экскурсии. Мне очень нравится, как они проходят в Москве. Идем по улице, показываю мемориальную доску, спрашиваю: «Как вы думаете, кто это?» — они мимо нее ходили 15 лет не замечали ее существования.
— А у вас откуда появилась эта страсть к экскурсиям и умение видеть детали?
— Я жил на севере Санкт-Петербурга, потом – на юго-востоке Санкт-Петербурга. И если север был еще ничего, то юго-восток и в то время выглядел как адский треш. Наверное, как ваш Автозавод эпохи 90-х годов. Потом переехал в центр – и понял, что ничего не знаю про свой родной город. А когда начал изучать его историю, то априори погрузился и в историю родной страны: история Санкт-Петербурга – это история Российский империи. Потом переехал в Москву, погулял там, начал водить экскурсии по столице. А потом уже водил экскурсии по Парижу, по Санкт-Петербургу… возможно, и по Нижнему Новгороду начну водить.
— Павел, когда вы приехали в Нижний в первый раз?
— Один раз несколько лет назад приезжал буквально на вечер (это был праздник, так что удалось увидеть только дорогу от вокзала до ресторана и обратно до вокзала) – и вот сейчас.
— Просто вы сейчас говорите про церковь, про Автозавод в 90-е годы… И у меня полная уверенность, что вы наш город знаете как родной. Ну вот откуда вам известно про Автозавод?
— Послушайте, ну это же проблема современности – мы ленивы и нелюбопытны. Ну что значит, «откуда известно»? У меня есть интернет, есть канал с кучей подписчиков, они мне пишут, рассказывая о своих городах. Ну и, например, я приехал в американский Бостон, погулял там два дня и понял, что и там могу экскурсии проводить. Про него все понятно – просто очень много связей выстраивается с тем, что уже знал… Мне в Нижнем очень комфортно и легко.
— Мне б хотелось на вашу экскурсию в Нижнем сходить.
— А все хотят на мои экскурсии сходить, — Павел Перец смеется.
— Нет, просто я-то вообще никогда не любила экскурсии, мне нравится ходить по городу без гида.
— Я начинал с экскурсий для детей. Так вот, после наших походов по городу дети не хотели идти ни на какую другую экскурсию. И я их понимаю. Однажды зашел в музей – а там идет фотосессия для молодоженов. И тетенька вещает им про историю. Кто-то из гостей спросил ее про быт купцов, она ответила лишь: «Ну, мужская половина утром вставала и уходила на работу, а хозяйка дома занималась садом» — и все. Я вожу экскурсии по Замоскворечью, рассказываю, про купцов-старообрядцев, а тут вот так: «Уходили на работу, а хозяйка – в сад».
— То есть проблема музейных работников – в том, что они слишком мало знают?
— Скорее, не понимают свою аудиторию, не пытаются почувствовать ее. Они не желают понять, что люди, стоящие перед ними, могут не знать вообще ничего. Так бывает. И с этим надо смириться и переупаковать информацию. А они не хотят переупаковывать. Или не умеют. Это не клиентоориентированный подход. А в мире сейчас – к сожалению — царит клиентоориентированность.
— Почему же к сожалению-то?
— К сожалению для них. Приезжаешь в музей, например, в Вашингтоне – там все можно потрогать, пощупать, полазить. Музей истории космоса – это вообще космос! И потом к нам: «Не трогайте, не фотографируйте, не прикасайтесь!» Ну и что? Кто к ним пойдет?
От косяка до штанги
Подлинная история жизни культового питерского (а теперь и московского) персонажа Павла Перца, рассказанная им самим. Павел Перец – журналист и музыкант. Работал грузчиком, манекенщиком, продавцом кроссовок, Дедом Морозом, менеджером, столяром, диджеем, супервайзером, главным редактором газеты и гламурного журнала. Его книга «От косяка до штанги» – первый российский straight edge манифест и ярчайший пример современного идейного романа. Это путь от транквилизаторов к велосипеду с алюминиевой рамой, от водки к пятнадцатикилометровым пробежкам, от марихуаны к турнику в тренажерном зале. Подростковая проституция, сбор конопли в Астрахани, любительское драгдилерство, крысиные укусы, социальная реклама, похороны гранжа и хардкора, клубы «Тоннель» и «ТаМтАм»… Все это фон. На переднем плане – реальная история человека, который смог изменить себя, руководствуясь принципом «stay punk – stay clean».
Павел Перец
От косяка до штанги
Моей терпеливой маме посвящается
Часть первая
Вниз по течению
Отрезок первый
– А твое наркодилерство… Это закрытая тема?
– Сейчас этим не занимаешься?
– Ну ты же знаешь, что я спортсмен.
– Может, напишешь, как завязал? Будет такая рождественская сказка.
Романа с кокаином не вышло. Вышла бытовая повесть с анашой.
– Так ты и наркоманом, получается не был…
Получается, что не был. По замыслу редактора я волшебным образом должен был соскочить с героина, как с трамвайной подножки, и потом начать пыхтеть под штангой.
Бон Скотт выбыл из реальности, находясь в машине и захлебнулся собственной блевотой, после чего AC/DC пришлось искать нового вокалиста. Я выбыл из реальности на два месяца и чуть не захлебнулся блевотой пустопорожних слов. Это может произойти с каждым, если абзацы текста ползают по внутренней стороне закрытых глаз, просятся наружу. Словно созревшие бабочки кокон прорезают. Компас бессонницы указывает направление, в котором следует двигаться – к столу. Там печатная машинка с экраном, спящая под лампой кошка и общность предметов, именуемая бардаком. Набор действий, чтобы оставить часть жизни в электронном виде, после чего ее можно будет измерить в килобайтах. Килобайты человеческой лабуды имеют шанс обрести себя в виде бумажного кирпича, о который точат зубы любители беллетристики. Память выковыривает из прошлого детали. В моем случае наковыряла белую сорочку и черную юбку, взгляд, полный доверчивости, тоски и веселья одновременно. Нужно аннексировать у памяти несколько отрезков времени и вспомнить хотя бы ту девушку в белой сорочке и черной юбке.
Лето второго года после начала третьего тысячелетия. Поезд, идущий в Лосево, ползет по одноколейной аорте Октябрьской железной дороги, миновав Сосново. Колеса играют крещендо, разгоняясь после остановок. На Финляндском вокзале куплен «Птюч». Изделие с группой «Тату» на обложке. Внимательно пролистываю бюллетень рэйверского упадничества, выискиваю полосу с не шибко полезной информацией, изошедшей из моего почтового ящика. Я успел засветиться в ныне сдохшем органе печати. Напротив человек-лимон, в чьей печени разрушающийся гемоглобин превращается в билирубин, кровь вальсирует от головы до пяток в поисках дыр на венах, просится вон из прогнившего от инъекций тела. Категории «А», «В» и «С» известны не только инспекторам ГИБДД, но еще и врачам-инфекционистам, пометивших гепатит азбукой водительских прав.
– Братан, закурить не найдется? – спрашивает он гайморитным голосом.
Перехожу в другой вагон.
«Птюч» фамилию автора присобачивал к тексту так, что ее не заметишь невооруженным глазом (невооруженным особым авторским вниманием). Поиск собственных виршей продолжался до тех пор, пока глаза не резануло, как при резкой вспышке фотоаппарата. Логичнее было бы сравнить эту резь с воздействием микрофона на публику, когда высокие частоты превышают допустимое значение. Раздается свист – как будто уши током ударило.
Я выхожу на платформу Лосево и иду в детский оздоровительный лагерь с резью в глазах. Буквы сами выпадают из головы, словно пазлы, которые в итоге лягут в определенном порядке, явив на свет простынку слов с цветными картинками.
Отрезок второй
Первое слово было как у всех, из двух слогов «ма». Первая фраза определила всю дальнейшую стилистику лексикона. Наверное, в ней стоит искать источник тяги к матерщине. Бабушка намыла в квартире пол, натерла его до блеска. Я пришел домой с ведром песка, вывалил его на искрящийся от солнечных лучей паркет и стал лепить куличи. Бабушка, вернувшись с кухни, всплеснула руками, и прошептала себе под нос:
– Ах ты, урод в жопе ноги.
И тогда я повернул к ней свою тогда еще белобрысую голову и изрек набор слогов, продемонстрировавших все аспекты карапузной дикции:
– Ти сам уод в зопе ноги.
Школа прошла мимо. Хорошая учеба, плохое поведение. Влияние эпохи. Учительница начальных классов рассказывала о том, как иностранцы специально оставляют на улицах яркие шариковые ручки, начиненные смертельным ядом. Сейчас подобные предостережения выглядят как сказка тоталитарной шизофрении, но я верил. Копаясь в личном архиве, обнаружил письмо из газеты «Ленинские искры», напечатанное на машинке. Газета пионеров и школьников – орган Ленинградского Обкома и Горкома ВЛКСМ, Ленинградского совета пионерской организации имени В.И. Ленина. Онтогенез этого средства массовой информации привел в итоге к вполне ожидаемому результату: закодированная цепочка труднопроизносимых аббревиатур сошла с первой полосы как сходит кожа со змеи, а само издание обозвалось градостроительным питерским курьезом «Пять углов», утратив былую пышность и былой тираж. Ныне эта газетенка прозябает на питерском рынке бумажных СМИ.
«Здравствуй, Павел. Я с интересом прочитала твое письмо. Вы с другом Алешей поступили правильно – помогли старушке донести тяжелую сумку.
Твое письмо, Павел, мы решили опубликовать в газете. Пусть все октябрята посмеются над Димой.
Нина-Октябрина
15 октября 1985 года «.
Так в десять лет я заимел свою первую публикацию, которую не сохранил, и про которую забыл надолго. Нина-Октябрина, которой на тот момент было небось лет за сорок, написало внятно и доступно. Кто-нибудь пишет такие письма сейчас?
После принятия в пионеры я совершил героический поступок. Вернулся с церемонии жертвоприношения мраморному бюсту («Всегда готов!»), взял мусорное ведро и пошел выносить его содержимое на помойку. Куртку я не застегивал, хоть на улице мороз демонстрировал зимнюю эрекцию, сосульчатый стояк. Мама могла отчитать за такую браваду. Но хотелось продемонстрировать всему миру, уместившемуся в пределах нескольких многоэтажек, что теперь вокруг детской гусиной шеи повязан красный лоскут.
Павел Перец: Эстонию не надо завоевывать – еще 20 лет, и людей в ней будет меньше, чем в одном районе Петербурга
Клип на песню Павла Перца «Передаю привет из Таллина! Европа ожидает Сталина!» наверняка поразит эстонского, в частности, таллиннского жителя.
На фоне таллиннских городских пейзажей человек в тельняшке, ватнике и фуражке, с балалайкой, в компании медведя, хлещет водку из горла и поет о том, как Россия обязательно завоюет Эстонию:
На берегу прибалтийских руин
Для всяких поклонников Украин
Построим и воткнем советский флаг!
Автор песни и клипа, популярный российский видеоблогер Павел Перец рассказал порталу Rus.Postimees.ee о том, как и почему был снят этот клип – и о том, что, по его мнению, Эстония России не сдалась сто лет в обед.
Экспромт для «ватной» футболки
– Что послужило толчком для песни и клипа «Европа ожидает Сталина»? Почему его героиней стала именно Эстония?
– Толчком послужил мой интернетный видеопроект «Россия: чужой взгляд», посвященный образу России в зарубежных медиа. Голливуд и американское телевидение кишмя кишит штампами о моей стране.
А Эстония стала героиней по очень простой причине: ко мне в гости приезжал мой шурин, который работает на таллиннском ТВ. Он дал мне интервью для моего интернет-канала.
Поскольку он постоянно покупает тут «ватные» футболки, я ему сказал, что нужно запастись футболкой со Сталиным. И написать на ней: «Передаю привет из Таллина, Европа ожидает Сталина». Это был экспромт, из которого я потом сделал песню.
– Правильно ли я понимаю, что видеоряд вашего клипа высмеивает ряд связанных с Россией стереотипов – агрессивный солдат, водка, медведь, балалайка, георгиевская ленточка. Кто придумывал этот видеоряд?
– Я сам придумал этот видеоряд. Тут особо и придумывать ничего не надо, этот набор клише давно известен.
– Как вы выбирали места для съемок? Не было ли с этим связано каких-то происшествий? Человек в российской военной форме на Вышгороде мог сильно удивить окружающих.
– Места съемок были очевидны – самый центр города. Происшествий не было, более того, люди охотно фотографировались, была одна свадьба, молодожены сделали со мной кадр, и я уверен, что это будет самая яркая фотография в их семейном альбоме.
– Вы писали в социальных сетях, что клип не поняли люди без чувства юмора. Каковы вообще были реакции на клип? Нашлись ли люди, посчитавшие, что вы это всерьез?
– На этот раз на удивление реакция оказалась адекватной. Были деятели, которые не понимали сарказма, но мало. Обычно их больше. Вообще российская публика и сарказм зачастую не совместимы. Люди принимают за чистую монету любой бред.
Идиотизм и русофобия для избирателей
– Насколько вы в принципе следите за ситуацией в Эстонии и за тем, как здесь относятся к РФ?
– Никак не слежу. Ситуация в Эстонии для меня сводится к знаменитой фразе «в деревне Эммасте молодого человека ударили кулаком в лицо». Других новостей оттуда я вряд ли дождусь. Просто иногда мелькают сообщения в новостных лентах, что очередной умник в вашем правительстве решил возвести стену на границе с Россией. Но здравые люди понимают, что это дешевый популизм.
– В чем суть и цель вашего интернет-проекта «Россия: чужой взгляд»?
– Показать в исторической перспективе, что Россия всегда воспринималась как очаг зла, вне зависимости от государственного строя и эпохи. Причем, когда это было выгодно, ситуация менялась. Например, у меня есть блок выпусков, посвященных просоветской пропаганде в Голливуде. Сталин на обложке Time. Ленин назван отцом народов. Скажи сейчас кому-нибудь – не поверят. Первая роль Грегори Пека в Голливуде – командир советского партизанского отряда в фильме «Дни славы»!
Но в остальных случаях западная пиар-машина демонизировала Россию, используя зачастую довольно топорные методы. Посмотрите любимый фильм Рональда Рейгана «Красная заря» 1984 года – это эталон идиотизма и русофобии.
– Как получилось, что вы заинтересовались такой темой, как (искаженное) восприятие России и русской культуры за пределами РФ?
– Я журналист, работал главным редактором в четырех изданиях, у меня уже нюх на фейки. Когда я начал интересоваться историей именно в контексте СМИ, я поразился, что черный пиар против России имеет давнюю традицию еще со времен боевых листков, выпущенных во время Ливонской войны. С этого и пошло.
– В чем, на ваш взгляд, причины возникновения стереотипов о России и их дивной устойчивости?
Сто лет в обед вы нам сдались
– Как на ваш взгляд, у тех, кто верит в то, что «Россия придет и завоюет Эстонию, нет для этого совсем никаких оснований?
– Эстонию вообще не надо завоевывать. Еще двадцать лет – и в Эстонии останется людей меньше, чем в Купчино. Нужно совсем не разбираться в жизни, чтобы действительно думать, что завтра Россия придет туда с танками. Сто лет в обед вы нам сдались, своих проблем хватает.
– Готовы ли вы понять людей, которые испытывают перед Россией страх – в том числе потому, что их предки пострадали от сталинских репрессий?
– Конечно, готов. Я в проекте «Россия: чужой взгляд» часто подчеркиваю фактор репрессий, за что мне достается от ультрапатриотов. И на этом как раз играют западные политики. Не случайно российские тюрьмы называют «гулагами», хотя термина этого нет уже 50 лет.
– Что вы ответите тем, кто, посмотрев клип, скажет, что вы всего лишь пытаетесь представить в смешном свете совсем не смешные агрессивные тенденции РФ – и что ваш клип усыпляет бдительность, то есть в конечном счете работает на политику Путина?
– Я в таких случаях ухожу с линии атаки и отвечаю, как блондинкам. Конечно, мы завтра же прилетим вас бомбить. Покупайте памперсы для взрослых!
– Как бы вы охарактеризовали свои политические убеждения?
– Как вы относитесть к национализму и интернационализму?
– Скорее отрицательно. Здесь есть грань, которую очень легко переступить.
– В одном из ваших клипов вы появляетесь в футболке с надписью «Сделан в СССР». Как вы относитесь к Советскому Союзу?
– У меня есть выпуск об этом. В СССР было много положительного, но еще больше отрицательного. Большинство людей либо хают эту страну, либо возвышают. И те, и другие – жертвы самообмана.
Справка «ДД»:
Настоящее имя Павла Перца – Павел Юрьевич Петров.
У него несколько профессий: столяр-краснодеревщик (Лицей традиционной культуры), инженер (СПбГУТ), гид-переводчик («Интурист»).
Окончил Французский институт в Санкт-Петербурге.
Работал редактором в журналах «Петербург на Невском», «Собака.ру», главным редактором журналов «Я покупаю» (Москва), «Аэропорт-город», «Столицы и усадьбы», газеты Gaudeamus.
«Главный трэш СПИКа» или «Ответочка», автор Павел Перец
Данный кейс, весьма для нас удачный, отнюдь не означает, что SMM – это панацея. Однако сейчас у нас уже два таких кейса, причем вторая строительная фирма, которую мы ведем, является одной из крупнейших и старейших на питерском рынке, и все вопросы решаются в двух потоках: комментарии официального представителя фирмы и работа виртуальных персонажей. Виртуальный персонаж не трубит на всех углах о том, как прекрасен его застройщик. Он вообще помалкивает в тряпочку и появляется лишь в критических случаях. Особенно тогда, когда дольщики пишут откровенную ересь (см. ТЕЗИС №1).
Политика компании Realweb заключается в том, что никто никого не обманывает, никто никому ничего не втюхивает. Это тупиковый путь. Именно поэтому мне не нравится словосочетание «агент влияния». Наши агенты если и влияют на что-то, так это на тех, кто пишет откровенную чушь. Один из таких примеров я и привел на СПИКе, когда дольщик, написав о задолженности подрядчика, указал вместо 700 тысяч цифру 700 миллионов. В этом случае как раз и нужен «виртуал», чтобы спросить, откуда такие цифры. Дольщик назвал сайт, мы залезли, увидели, что он, мягко говоря, приврал, о чем и сообщили. Дольщик признал свою ошибку и даже попросил «удалить всю эту ересь» (почему я и употребил слово «ересь» абзацем выше).
Второй случай, рассмотренный мной, касался второй ситуации, когда уже официальный представитель фирмы реагирует на запрос дольщика, спросившего о качестве бетона в зимний период строительства. Был дан подробнейший ответ, дольщик остался доволен и поблагодарил за оперативную реакцию. Все остальные прочитали ход данной беседы и никакой паники не возникло.
В этом ключе виртуальные персонажи являются мощнейшим (и единственным возможным) инструментом для создания нейтрального (хочу подчеркнуть это слово) фона. Поскольку именно такую задачу мы перед собой ставим – свести негативный фон до нейтрального, а не до хвалебного, ибо второе не всегда возможно.
Следующим тезисом, озвученным мною, было утверждение, что бумажная журналистика умерла. Данный тезис особенно актуален для Питера, где с каждым годом бумажной прессе становится все сложнее оставаться на плаву, и даже «Афиша», попонтовавшись несколько лет, закрыла местную редакцию. В этой связи журналисты уходят в интернет. У двух клиентов, которых мы ведем, в продвиженцах сидят мои коллеги, которых я знавал еще по их off-line деятельности в газетной сфере. Но есть еще один нюанс.
В последнее время стало принято считать журналистикой то, что производят на свет блоггеры. Блоггеры субъективны, позволяют себе употреблять ненормативную лексику и откровенно пренебрегать правилами, связанными с hate speech. На мастер-классах я всегда сравниваю журналиста с объективом фотоаппарата и, шутя, заявляю, что именно поэтому он должен быть объективным. Особенно это актуально для репортерского жанра. В этой связи актуально упомянуть статью Евгения Трифонова на вашем сайте, в которой Евгений ярко подтвердил оба вышеобозначенных тезиса: люди невнимательны и бумажная журналистика умерла.
Евгений выступил не как журалист, а как блоггер. Вот, например, цитата: «Перец забыл раскрыть такой малозначимый нюанс, как “зачем писать это от имени обычного пользователя вместо самой компании, заставляя ее выглядеть так, словно она забила на вопросы своих клиентов”». Я пересмотрел видеозапись своего выступления и удостоверился, что оба примера, о которых мною было рассказано выше (реакция от лица компании) были показаны и объяснены. Опуская еще несколько пунктов, где Евгений, мягко говоря, передернул факты, хочу сказать вот о чем.
Когда я учился на курсах гидов-переводчиков, моя чудесная преподавательница сказала как-то: «Чтобы американские туристы что-либо запомнили, им, как детям, нужно повторить все 8 раз». Цифра 8 не показалась мне абстрактной, есть такое же нелогичное правило Познера о том, что первое предложение должно быть не более 8 слов, и это правило работает. В защиту наших, если можно так выразиться, отечественных детей могу сказать, что мне удалось снизить этот показатель до цифры 3. Ребенку сложно запомнить, что такое коринфский ордер, а что такое дорический ордер, где у портика аттик, и чем классицизм Кваренги отличается от классицизма России. Но после трех повторений информация оседает в мозгу. Однако СПИК – это не экскурсия, и уж тем более не для детей, по три раза ничего не повторять не станешь. Поэтому как еще излагать информацию, чтобы она попадала в мозг слушателям? Люди не только слышат, что хотят услышать, они еще и читают не то, что ты написал, а то, что хотят увидеть в написанном. Поэтому в статье Евгения Трифонова нет ничего удивительного. Она логична. Люди невнимательны, а блоггеры субъективны.
В фильме How to Lose Friends & Alienate People есть одна фраза. Не знаю, как ее перевели на русский, в оригинале она звучит следующим образом: The only thing I’m good at is pissing people off. Ее произносит главный герой, английский борзописец (отсюда чисто британское выражение piss off), когда речь заходит о том, что ему лучше всего удается в журналистике. Pissing people off – это традиционный стиль, когда публицист самореализуется, поливая потоками желчи кого-то другого. Ничего не имея против данного жанра, просто хотелось бы, чтобы колумнист при этом был бы точен в деталях и более внимателен, дабы не пропускать мимо ушей то, что ему говорится.
С радостью думаю о том, что Евгения не было на закрытом мероприятии в первый день СПИКа, которое Realweb устраивало для рекламных агентств. Вопреки тому, что все остались в диком восторге, потому что помимо цифр и тенденций людям были предложены фуршет и веселуха, могу себе представить, как бы это все преподал Евгений через призму своего восприятия. Я вообще пишу этот текст исключительно по той причине, что затронуто имя компании, где я работаю. На личные выпады в мою сторону я вообще никогда не реагирую.
Переписываясь со своей коллегой по поводу предстоящего выступления на СПИКе, я предложил устроить настоящий трэш на этом мегаскучнейшем мероприятии. Поэтому когда на Roem.ru вышла статья все того же Евгения, я понял, что задача выполнена, поскольку, цитирую: «Выступление Перца стало главным трэшем конференции, но в рамках одного доклада трэш скорее делает мероприятие колоритнее, чем портит».
Здесь, конечно, не совсем понятно, за что на меня так ополчился журналист Трифонов, о существовании которого я до СПИКа понятия не имел, хотя у нас, как выяснилось, есть общие знакомые. И если вы думаете, что я стал как-то агрессивно выступать против, то нет. Я искренне поблагодарил его за статью, поскольку один из наших клиентов спросил, сколько мы заплатили автору за такой pr, и добавил его в друзья «ВКонтакте». Более того, я показал Евгению перед публикацией этот текст и, получив ответ «Прочитал, клево», со спокойным сердцем отправил его Саше Пеганову. Это – корректный выход из конфликтной ситуации в профессиональной среде, и то, что мой оппонент написал «прочитал, клево» лишний раз подчеркивает мою компетентность, благодаря которой, собственно, я и занимаю столь ответственный пост в столь крупном агентстве. Хотя я мог бы «включить борзописца» и вылить два ведра желчи на вирши Евгения. Но я не стал и не стану этого делать, а наоборот, искренне желаю Евгению успехов на его поприще и надеюсь, что в следующий раз он будет более корректен, хотя, конечно, pissing people off ему, видать, куда ближе.
В заключении хочу сказать, что я никогда не участвую в обсуждениях под моими статьями, поэтому если у вас возникнут вопросы, я с радостью отвечу лично. Найти меня весьма просто, достаточно забить в любом поисковике словосочетание Павел Перец, либо обратиться в агентство Realweb, где меня знаю и как под моим псевдонимом и, естественно, под моей настоящей фамилией Петров. Возможно, мы найдем точки соприкосновения, как в профессиональных, так и творческих вопросах.