павел шмидт архитектор биография личная жизнь
Павел шмидт архитектор биография личная жизнь
Мне 82 года, выросла в центре Владикавказа, на ул. Куйбышева, 4. Помню до мелочей, каким был наш город, как он постепенно разрастался. На месте рынка-привоза вырос кинотеатр «Дружба».
Трамвайные пути заканчивались возле сквера напротив ГМТ. И какая была радость, когда их дотянули до ГМИ, и студенты могли добираться в свой вуз трамваем.
Радуюсь, когда что-то красивое появляется в городе. Хочу поддержать тех, кто предлагает установить фонтан на набережной Терека, в районе Чугунного моста, или чуть выше памятника И. Плиеву, или ниже по течению от моста. А еще думаю, что пора архитекторам придумать красивые микрорайоны, а не застраивать «коробками», как 34–35, и новостройки вместо садов у ГАИ, да и «БАМ», увы – не красавец. Все красивые здания – украшение города – это проекты П. П. Шмидта. Человека, который очень много потрудился для города, во время войны строил оборонительные сооружения, на них и умер. И стыдно нам, что мало кто об этом знает. Не мешало бы увековечить память. Кстати, искала его могилу на погосте Ильинской церкви, где, говорят, он был похоронен, но не нашла. Очень сожалею.
Павел Павлович Шмидт (1873–1942) – российский и советский гражданский инженер, архитектор. По его проектам были построены различные здания во Владикавказе, некоторые из них сегодня являются объектами культурного наследия федерального и регионального значения. В частности, здание Госбанка на ул. Куйбышева, кинематограф «Гигант» (в соавторстве) на пр. Мира, 63, здание общества взаимного кредита (угол пр. Мира и ул. Горького), его собственный дом-особняк на ул. М. Горького (ныне – Музей театрального искусства), особняк адвоката Бёме в Павловском переулке и другие.
Павел шмидт архитектор биография личная жизнь
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Вспоминает Дзерасса Албегова (Кулаева)
Во Владикавказ мы переехали, когда я была совсем маленькая. Жили в Подгорном переулке, сейчас улица Ботоева, в 14 номере. Это был маленький красивый переулок. Наш дом был крайним, а дальше шел забор сада Шмидта. Мы жили рядом со Шмидтами. Павел Шмидт — знаменитый архитектор, был красивый, интеллигентный, всегда аккуратный. Лучшие дома в городе строились по его проекту. И дом, где он жил тогда, мы сейчас называем Тхапсаевским. Семье Тхапсаевых такой дом и не снился, они были довольно бедные, жили в Ардоне, и только когда он стал знаменитым народным артистом страны, ему выделили этот дом. Там, в полуподвальном помещении, жил дворник с семьей, помню их сына Васю.
Со Шмидтом я не общалась, потому что он был взрослый мужчина, а я была молода и робела, мне и смотреть на него неудобно было. А вот с женой его, Ермилией Францевной, была хорошо знакома. Она заведовала кафедрой иностранных языков в сельскохозинституте. Знала английский, немецкий и французский в совершенстве. Семья Шмидтов тут оказалась по стечению обстоятельств. Ермилия Францевна была больна, что-то с легкими, и Шмидт вынужден был переехать сюда. И дети их (три девочки и сын) родились здесь.
Читать дальше на Градусе-
Вспоминает Дзерасса Албегова (Кулаева)
Павел шмидт архитектор биография личная жизнь
Мне 82 года, выросла в центре Владикавказа, на ул. Куйбышева, 4. Помню до мелочей, каким был наш город, как он постепенно разрастался. На месте рынка-привоза вырос кинотеатр «Дружба».
Трамвайные пути заканчивались возле сквера напротив ГМТ. И какая была радость, когда их дотянули до ГМИ, и студенты могли добираться в свой вуз трамваем.
Радуюсь, когда что-то красивое появляется в городе. Хочу поддержать тех, кто предлагает установить фонтан на набережной Терека, в районе Чугунного моста, или чуть выше памятника И. Плиеву, или ниже по течению от моста. А еще думаю, что пора архитекторам придумать красивые микрорайоны, а не застраивать «коробками», как 34–35, и новостройки вместо садов у ГАИ, да и «БАМ», увы – не красавец. Все красивые здания – украшение города – это проекты П. П. Шмидта. Человека, который очень много потрудился для города, во время войны строил оборонительные сооружения, на них и умер. И стыдно нам, что мало кто об этом знает. Не мешало бы увековечить память. Кстати, искала его могилу на погосте Ильинской церкви, где, говорят, он был похоронен, но не нашла. Очень сожалею.
Павел Павлович Шмидт (1873–1942) – российский и советский гражданский инженер, архитектор. По его проектам были построены различные здания во Владикавказе, некоторые из них сегодня являются объектами культурного наследия федерального и регионального значения. В частности, здание Госбанка на ул. Куйбышева, кинематограф «Гигант» (в соавторстве) на пр. Мира, 63, здание общества взаимного кредита (угол пр. Мира и ул. Горького), его собственный дом-особняк на ул. М. Горького (ныне – Музей театрального искусства), особняк адвоката Бёме в Павловском переулке и другие.
Дома, которые построил Шмидт
Искусствовед Александра Смирнова – о работах питерского зодчего в Твери
Искусствовед Александра Смирнова – о работах питерского зодчего в Твери
С Тверью связана деятельность знаменитых русских архитекторов и градостроителей. Совсем недавно к этому ряду добавилось еще одно имя – выдающийся мастер модерна и кирпичного стиля, творивший на рубеже XIX и XX веков – Карл Карлович (Карл Михаэль Эмиль) Шмидт. Он вошел в историю архитектуры в первую очередь как петербургский зодчий периода модерна, автор незаурядных жилых и общественных зданий, успешно работавший в сфере промышленной архитектуры
Карл Шмитд работал по заказам больших предприятий – телефонный завод «Л.М.Эриксон и К*», часовая фабрика А.Эриксона, бумагопрядильная мануфактура Л.Е. Кенига, фирма К. Фаберже, большой больничный комплекс, носивший название Александринского женского приюта, товарищество «Братья Нобель» и др. Однако свой первый большой заказ на промышленные постройки Шмидт получил в Твери.
«ОН СТРОИЛ МАНУФАКТУРУ И СТАРЫЙ МОСТ»
Произошло это благодаря его отцу, переехавшему в Тверь из Петербурга и занявшему должность директора управления водопроводов. В судьбе архитектора Тверь сыграла огромную роль: именно здесь он встретил будущую жену, дочь тверского пастора лютеранской кирхи Эрику Иогансен. До наших дней сохранился дом пастора – сейчас там находится библиотека мединститута.
Именно благодаря биографическому очерку, написанному его внучкой Эрикой Фогт и работе знаменитого специалиста по архитектуре модерна Бориса Кирикова, выяснилось, что Карл Шмидт был тесно связан с нашим городом. Это стало приятной новостью для людей, любящих и ценящих историю Твери.
О жизни легендарного архитектора «Каравану» рассказала тверской искусствовед Александра Смирнова.
– Доподлинно известно, что с 1897 года Карл Шмидт занимался постройкой для Рождественской мануфактуры Павла Берга. Он вел строительство и реконструкцию кирпичного завода, прядильни, котельной, административного здания и других сооружений. Жителям Твери хорошо известны казармы Рождественской мануфактуры – три красных кирпичных здания, (ул. Спартака, 43, 44, 45).Самая эффектная часть корпусов – торцевые фасады с остеклением лестничных клеток, разбитых диагональными перемычками, схожие элементы Шмидт впоследствии использовал при строительстве казарм сахарного завода Л.Е. Кенига.
Сведения об остальных работах Шмидта в Твери пока разноречивы, так как изучение творческого наследия архитектора находится в начальной стадии. О его причастности к проектированию и возведению висячего трехпролетного моста через Волгу (Старый мост. 1897-1900, инж. В.Ф.Точинский и Л.И. Машек) говорит семейная легенда. Также пока не ясна связь Шмидта с Товариществом Морозовской мануфактуры. Если информация, озвученная членами его семьи, документально подтвердится, в страницы истории нашего города можно будет смело вписывать новые строки.
Хотя в любом случае тот факт, что с нашим городом связана жизнь и деятельность такого выдающегося и незаурядного человека, может служить поводом для гордости.
«МЫ ТЕРЯЕМ ТО, ЧТО ДОЛЖНЫ ХРАНИТЬ»
После революции Карл Шмидт переехал в Германию, где, как и во всем мире, он известен в первую очередь как филателист, собравший огромную коллекцию российских земских почтовых марок. «Большой Шмитд» – под таким названием известен каталог его марок. Коллекцию он передал 1 апреля 1934 года в Имперский почтовый музей в Берлине. Специалистов поражает глубина научного анализа двух томов, сопровождающих коллекцию в 18 томах и очерк по истории почтового дела в России. Благодарный музей изготовил и установил в 1937 году бронзовый бюст Карла Шмидта. Архитектор Шмидт скончался 8 августа 1945 года вблизи Магдебурга в доме своего сына, пастора Эрика.
– Сейчас наш город и вся Россия переживают трудные времена. Работа архитектора Карла Шмидта связана с периодом интенсивного роста города Твери и расцвета промышленности и экономики, – комментирует Александра Смирнова. – Остается лишь сожалеть о том, что в результате небрежного отношения мы продолжаем терять то, что обязаны сохранить для потомков. Так, состояние Рождественских казарм сейчас вызывает большие опасения, а территория фабрики вообще не является предметом охраны. И, если власть вовремя не примет мер, мы лишимся этих блестящих примеров промышленной архитектуры, исполненных легендарным архитектором Карлом Шмидтом.
Москвич
Дом недели: особняк Святополк-Четвертинского на Поварской улице
«Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой… »: сюда Михаил Булгаков вселил МАССОЛИТ, учреждение, возглавляемое несчастным Берлиозом, героем «Мастера и Маргариты».
Здесь же у него по прихотливым изгибам, подъемам и спускам здания, под сводчатыми потолками, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами, сновали и толпились литераторы, в том числе поэт Двубратский, беллетрист Бескудников, критик Абабков, новеллист Иероним Поприхин, Загривов, автор популярных скетчей, Настасья Лукинишна Непременова, сочиняющая батальные морские рассказы под псевдонимом Штурман Жорж. Далее из текста знаменитого романа читатель узнает, что «некогда домом владела тетка писателя — Александра Сергеевича Грибоедова».
По одной из версий, прообразом МАССОЛИТа писателю послужил особняк, выстроенный Борисом Владимировичем Святополк-Четвертинским на Поварской (дом 50/53, стр. 1).
Поварская ул., 1902 г.
Князь представлял древний литовский, польский, затем русский род. Четвертинские числили себя родственниками чуть ли не Рюрика. Сама же фамилия образовалась от вотчины Четвертня на Волыни, а род впервые упоминается в исторических документах 1388 года, хотя, если быть точными, легенды хранят имя Святополка Окаянного, отрицательного персонажа, организатора убийства братьев — князей Бориса и Глеба. Борис Владимирович приходился внуком отважному герою 1812 года, полковнику Борису Антоновичу Святополк-Четвертинскому.
Особенного следа в истории владелец дома на Поварской не оставил, разве что сам дом, которому досталась бурная жизнь. Борис Владимирович увлекался разведением лошадей (предпочитал орловских рысаков) в подмосковном имении Успенское близ Звенигорода, доставшемся ему в качестве приданого жены, Веры Александровны Араповой. К слову, от первого брака та имела двух дочерей, из которых старшая, Анастасия, вышла замуж за финляндского барона, офицера российской армии Карла Густава Эмиля Маннергейма, в 1944 году ставшего президентом Финляндии.
Борис Святополк-Четвертинский, подыскивая место для московского особняка, нашел его близ Новинского бульвара, где некогда кончался город. Узкий участок неправильной формы в 680 квадратных саженей проходил вдоль западной границы парадного двора усадьбы барона, историка и коллекционера Михаила Львовича Боде-Колычева. Князю удалось уговорить Боде продать землю, ничем важным не застроенную, и они стали соседями. Проект Святополк-Четвертинский заказал архитектору Петру Самойловичу Бойцову (1849–1918).
Интерьер ЦДЛ
Об авторе уникальных построек, декораторе, «ученом рисовальщике» публикации редки, нет мемуаров и архива и ранее отсутствовали отдельные исследовательские труды, посвященные творчеству зодчего, причем довольно плодовитого. Что говорить, если до нас не дошло ни одного портрета или фотокарточки архитектора. Тем более радостно, что Издательский дом Руденцовых только что выпустил книгу «Петр Бойцов» в серии «Архитектурное наследие России», написанную уважаемым историком архитектуры Марией Нащокиной, по крупицам собравшей сведения и факты и наконец более или менее полно сложившей биографию героя.
Выпускник (1870) живописно-декорационного отделения Императорского Строгановского училища технического рисования Бойцов не получал свидетельства о праве на производство строительных работ. Да, по-видимому, эту проблему он обошел, раз на проектных листах стоит росчерк Бойцова в статусе архитектора и подпись: «Проектировал и строил».
Мнения о месте рождения Петра Самойловича расходятся. Есть предположения о его нижегородском происхождении, но Нащокина убеждена: Бойцов — москвич. Женился герой книги в 31 год, и весьма удачно. Его избранница, Аделаида-Луиза Шмидт, приходилась сестрой Павлу Шмидту, наследнику респектабельной мебельной фабрики, обслуживающей частных клиентов и получающей жирные государственные заказы. К примеру, мебелью Шмидта были обставлены все вокзалы Николаевской железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. Поскольку Павел Шмидт также имел звание «ученого рисовальщика», с Бойцовым они, вероятно, познакомились в Строгановке. Их дружеские отношения скрепились родством и взаимовыгодными заказами, которыми творческие работники поддерживали друг друга. Павел Шмидт в свою очередь упрочил собственное положение женитьбой на Вере Морозовой, дочери крупнейшего промышленника Викулы Морозова, и, решив строить семейное жилище на Пресне, прибегнул к архитектурным дарованиям шурина.
Интерьер ЦДЛ
На рекламной фотографии фабричной продукции Шмидта многие годы красовалась ярусная в завитушках жардиньерка, по рисунку Петра Бойцова исполненная из дерева и металла. «Ученый рисовальщик» выдвинулся в непревзойденного мастера особняков и крупных загородных ансамблей. Сравнительно быстро зодчий нашел собственный язык. Набив руку на замках в викторианском стиле и дворцах в стиле французского Ренессанса, он ловко поймал тренд, предложив ответ русскому запросу на размах, роскошь и неизбывное подражание Европе. Обслуживая аристократию и купечество, мастер архитектурной эклектики не только виртуозно воплощал идею имитации под исторический стиль в объемной композиции, но одним махом телепортировал подмосковную или нижегородскую свою клиентуру непосредственно в Европу, в сказочные, готические или ренессансные интерьеры. В то, о чем она, собственно, и мечтала.
После венчания молодожены Бойцовы предприняли длительное обзорное путешествие, побывав в Италии, Франции. И этот grand tour доставил немало впечатлений и для Бойцова имел важный профессиональный опыт и смысл. Сотрудничество со Святополк-Четвертинским пришлось на период его творчества, невероятно насыщенного заказами, «этап рыцарских замков».
Интерьер ЦДЛ
В подмосковном имении Успенское (начало 1880-х) Бойцов построил для князя особняк, как бы сошедший со страниц романа Вальтера Скотта, например «Айвенго», мгновенно ставший диковинкой в окрестностях Звенигорода. В московском же доме Святополк-Четвертинских на Поварской архитектор использовал язык форм, присущий временам королей Франциска I или Генриха IV (1589–1610), то есть эпохе французского Ренессанса, сформировавшегося под влиянием фламандского барокко. Наследник польских кровей этой витиеватой образностью решил как бы напомнить о годах расцвета рода Четвертинских в Речи Посполитой, совпадающих с периодом правления упомянутых монархов.
Фасад автор проекта щедро отделывает тарусским мрамором и кирпичом двух оттенков — красного и светло-серого, чем, конечно, выделяет новое строение среди классических усадеб с колонными портиками и послепожарных домиков с мезонинами, коими пестрил район. Крыша крылась металлической черепицей. Парадный вход украшался барочными завитками валют, повторяя мотивы замков близ Луары. В картуше прежде был герб Святополк-Четвертинских, где на красном поле изображался Георгий Победоносец, поражающий дракона, серебряный полумесяц, пронзенный мечами и шестиконечная звезда.
Внутреннее убранство Бойцов интерпретировал в сугубо готическом стиле со всем его тезаурусом — остроконечными пинаклями, цветными витражами, стрельчатыми порталами, винтовыми лесенками, потайными дверцами и, разумеется, резным камином. В отделке стен и кессонированных потолков было отдано предпочтение дубу и ореху. Надо ли говорить, что вся мебель тут выполнена по рисунках Бойцова на фабрике Шмидта? Увы, князь Борис Владимирович не успел в полной мере насладиться своим владением. В августе 1890 года Святополк-Четвертинский внезапно скончался. Вскоре вдова и ее дочери через аукцион продают недвижимость графине Александре Андреевне Олсуфьевой, статс-даме императрицы Марии Федоровны, гофмейстерине великой княгини Елизаветы Федоровны, жене генерала от кавалерии, известного филолога Алексея Васильевича Олсуфьева.
Алексей Васильевич был очень дружен с поэтом Афанасием Фетом, а среди его главных трудов числится биография римского поэта Марка Валерия Марциала. Кроме того, граф Олсуфьев был известным масоном, нередко проводившим балы и собрания в особняке на Поварской. В гостиной дома чудом уцелела бронзовая скульптура юноши-сеятеля, характерный масонский символ трех фаз человеческой жизни и трех царств природы, а также формулы «Правильно думать, правильно говорить, правильно делать». Примечательно, что масонское прошлое здания получило продолжение в 1995 году, когда здесь была зарегистрирована Великая ложа России.
После революции Олсуфьевы обосновались в Италии, особняк национализировали, где ненадолго устроили Академию вольной духовной культуры, заседания которой вел философ Николай Бердяев, пока в таинственные готические пространства не вселили сотрудников подотдела детских учреждений при ВЦИК.
В 1932 году творение Петра Бойцова по просьбе Максима Горького передали Центральному Дому литераторов, ЦДЛ (выведенному Булгаковым как МАССОЛИТ), в стенах которого исключали из Союза писателей Бориса Пастернака.
С 2004 года особняк Святополк-Четвертинского, где ныне располагаются Московский столичный клуб и ресторан, хранит статус объекта культурного наследия регионального значения.