онегин гаджикасимов две жизни
Две жизни Онегина Гаджикасимова
«Льёт ли теплый дождь, падает ли снег», «Опять я вижу сон, один и тот же сон», «Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать девчонок у друзей своих». Слова для этих советских хитов написал Онегин Юсиф оглы Гаджикасимов. Он стал самым успешным и самым популярным поэтом-песенником в СССР, а в своей новой жизни, жизни иеромонаха Симона даже не хотел вспоминать о былых славе и благополучии.
Удивительным именем – Онегин – он обязан своей маме. Махтабан-ханум преклонялась перед русской литературой, а её сын родился в 100-летие Пушина, в 1937 году. Кстати, младшего сына, родившегося в 1942 году, в год 800-летия классика персидской поэзии, она назвала Низами.
Онегину было 17 лет, когда он уехал из Баку в Москву, поступать в Литературный институт. Где и познакомился со своей будущей женой Валерией Бегутовой, но и с учёбой, и с возлюбленной пришлось расстаться на долгих три года. Онегина призовут в морскую авиацию. Находясь в армии, он будет очень страдать без Леры и напишет ей 800 полных признаний в любви писем.
На своем курсе он был лучшим, и уже в студенчестве начал публиковать стихи и рассказы. Сокурсники его обожали, да и вообще люди к нему тянулись, а он ещё и выглядел очень по-шестидесятнически: красивый, спортивный. Онегин изумительно готовил, отлично разбирался в вине. Женщины любили его, а он их. Друзья восхищались его способностью зарифмовать любую фразу. В общем, он был харизматиком и душой любой компании.
После института Онегин устроился в музыкальную редакцию Всесоюзного радио, делал передачи про эстраду, и нашу, и зарубежную. Ему очень нравились зарубежные песни, без дидактики, без идеологии; одни хотелось петь, потому что было грустно, другие пелись, когда пела душа.
Особенно нравились ему эти четверо парней из Ливерпуля. Хотелось, чтобы и у нас было что-то такое: искреннее, простое, талантливое и – прекрасное, черт возьми! И Онегин начал писать тексты для песен о любви, и сразу стал делать это лучше всех. Поэтому с ним хотели работать самые лучшие композиторы, и его песни пели популярнейшие Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский, Вадим Мулерман.
Жёлтый дождь стучит по крышам,
По асфальту и по листьям,
Я стою в плаще и мокну зря.
Пропадают два билета,
Впрочем, что там два билета…
Пропадаю в этот вечер я.
Чтобы купить пластинку с песнями «на стихи О. Гаджикасимова», люди часами простаивали в очередях. Тираж его пластинок был рекордным в СССР – 15 миллионов 795 тысяч!
Любой певец знал – если он получит песню Онегина Гаджикасимова – всё, успех! Популярность, считай, в кармане. Объяснить это всё можно было только одним словом: талант. Онегин мог найти для песни совсем простые слова, которые хотелось слушать и слушать. Эти слова запоминались, как пароль к молодости, как письмо от далекого друга, которого никогда не увидишь.
Опять мне снится сон, один и тот же сон,
Он вертится в моём сознании, словно колесо.
Ты в платьице стоишь, зажав в руке цветок,
Спадают волосы с плеча, как золотистый шёлк.
Моя иль не моя. Теперь уж не моя.
Но кто он, кто тебя увёл, скажи мне хоть теперь.
Мне снятся вишни губ и стебли белых рук.
Прошло всё, прошло остался только этот сон,
Остался у меня на память от тебя
Портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо.
Где талант – там и зависть. Зависть любит выходить в белом пальто, маскироваться под защитницу вечных ценностей. В 1971 году в «Советской культуре» вышла статья поэта Льва Ошанина, в которой он обвинял Гаджикасимова и других поэтов-песенников в примитивности, пошлости, неспособности сделать советских людей лучше, богаче духовно. Онегину в этой статье досталось больше всех. В это время руководителем Гостелерадио СССР был такой Лапин, по прозвищу Инквизитор. До этой должности он был послом в Китае, и вынес оттуда огромную любовь к оперетте. Все эти лирические песни он не любил и не понимал.
К тому же накануне на мелодию Давида Тухманова Онегин написал легендарную «Восточную песню». Её исполнил Валерий Ободзинский, в одночасье, после исполнения этого бесподобного шлягера проснувшийся знаменитым.
Однако бюрократы советской эпохи усмотрели в подчёркнуто простеньком тексте песни крамолу. Помните? «В каждой строчке только точки после буквы «л»…». Казалось бы? Что тут такого?! Молодой человек стесняется открыть своё чувство девушке, сокращая до одной буквы слово «любовь».
И поначалу текст «Восточной песни» был даже одобрен цензорами советской фирмы «Мелодия». Но затем возник вопрос: А что там? Что, в действительности, после буквы «Л»? Что стоит за этим многоточием в тот момент, когда страна готовится отметить столетний юбилей Ильича, и когда страной управляет «второй Ильич» — Брежнев, чьё имя, на секундочку, тоже начинается на букву «Л» — Леонид?!
Сегодня это кажется откровенным бредом, но тогда абсурдного подозрения хватило для того, чтобы песню запретили записывать на пластинку и вырезали из выпуска телевизионного «Огонька», запретив трансляции и по радио.
После статьи Ошанина Инквизитор с большим удовольствием уволил Онегина с работы. Его пленки размагнитили, а его песни перестали звучать по радио и на концертах, если и звучали, то имя автора текста не упоминалось. Никакого больше: «слова О. Гаджикасимова».
Но сила таланта Онегина была такой, что его жизнь это всё не разрушило. Никто не мог запретить людям любить его песни. К тому же он быстро нашел новую нишу, стал писать тексты для зарубежных песен, которые в те годы уже пропускали в эфир. Онегин хорошо зарабатывал, у него все было в порядке. Только не было ощущения, что всё у него в порядке.
Что-то было не так. Онегин как будто потерял себя, жил не свою жизнь, и никак не мог понять, где же – его.
В середине восьмидесятых ему стало совсем нехорошо. Однажды он взял с полки Библию и стал ее читать. Читал, не отрываясь, три дня. Потом от такого напряжения отказали глаза и он несколько дней ничего не видел. Но за эти дни, когда внешний мир оказался спрятанным для его глаз, поэт смог пересмотреть всю свою прошлую жизнь и заново ее оценить. Оказалось, ничего в этой прошлой жизни ценности для него не больше не имело.
И Онегин сделал вот что. Он не стал никому ничего говорить, просто уехал из Москвы и крестился в небольшой деревенской церквушке. И с этого момента начался его путь в монастырь.
Последовательно, шаг за шагом, он отрекался от всего мирского: от вина, от посиделок с друзьями, от семьи.
Целый год он жил совсем один на заброшенной даче, а в 1988 году передал все свои сбережения монастырю и уехал послушником в Оптину Пустынь, готовиться к постригу. Ему был 51 год. Его прежние друзья, в том числе азербайджанский певец Полад Бюль-Бюль Оглы, блистательно исполнивший лучшие песни Онегина, ищут его, но для всех он пропадает бесследно.
В монастыре Онегин никому не рассказывал про свою мирскую славу: нёс послушание привратника и даже в дневнике дежурств расписывался как «Гакасимов». В декабре 1989 года его приняли в число братии Оптиной пустыни. В 1991 Гаджикасимова постригли в монашество с именем Силуан. Его талант приручать слова никуда не делся. Силуан стал популярнейшим, известнейшим проповедником. На его проповеди приезжали люди из самых далеких уголков страны. Он говорил как-то так, что хотелось верить каждому его слову о том, что Бог – это и есть Любовь, что каждый может сознательно избавиться от грехов и встретиться со своей божественной природой, стать таким, каким и был задуман.
Свою жизнь популярного поэта-песенника он даже не вспоминал, считал, что никакой жизни у него тогда не было.
Через некоторое время он стал иеромонахом с именем Симон. По каким-то причинам он оставил Оптину Пустынь, поселился в Подмосковье, ходил в местную церковь. И там он тоже стал духовным магнитом для людей, к нему тянулись, рассказывали о самом сокровенном и больном, просили совета. Он никому не отказывал.
Последние годы жизни Онегин страдал от онкологического заболевания, мучился от болей в ногах, но лечиться отказывался и ходил в монашеских сапогах, полных крови…
В июне 2002 года Онегина Гаджикасимова не стало. Похоронили его на кладбище села Лямцино Домодедовского района Московской области.
Удивительная, невероятная судьба, которая вместила в себя сразу две жизни.
Две судьбы в одной жизни: Как известный советский поэт-песенник ушёл в Оптину пустынь
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Родился Онегин Гаджикасимов в Баку в семье аристократов в год 100-летней годовщины со дня гибели А.С. Пушкина, в 1937. Столь необычным именем, Онегин, своего первенца наградила мать, обожавшая русскую литературу.
Онегин прекрасно владел русским языком, как и мать, любил русскую литературу, умел изъясняться образно, поэтично и в 1954 году с легкостью поступил в Литературный институт имени Горького в Москве.
Обаятельный статный красавец-жизнелюб, талантливый и энергичный, он слыл « баловнем судьбы ». Мог зарифмовать любую фразу, чем приводил в восторг друзей. Знал толк в вине и, как восточный мужчина, прекрасно готовил. Любил женщин, и они не могли устоять перед его обаянием.
60-е – время официальной эстрады, сдержанные манеры, чувства, строгие костюмы.
А с Запада уже несется музыкальная стихия – битломания.
Онегин Гаджикасимов вместе с друзьями-музыкантами ищут новый стиль, новое звучание.
Они, пытающиеся внести в музыку новую струю, даже не представляли тогда, что их попытки станут зарождением поп-музыки в СССР.
Без песен Гаджикасимова не обходился ни один концерт, они слышались из окон многих домов. «Эти глаза напротив», «Алёшкина любовь», «Восточная песня», «Дождь и я» и ещё многие-многие другие любимые песни, и все их написал Онегин Гаджикасимов, работал он очень продуктивно…
Пластинки с его песнями выходили огромными тиражами, достигшими к концу 70-х годов почти 16 миллионов. Такого еще никогда не бывало! И, тем не менее, они не залеживались на прилавках, людям приходилось выстаивать за заветной пластинкой долгие очереди.
Его гонорары от огромных тиражей вызывали зависть коллег и настораживали дирекцию, пытающуюся загнать поэта в привычные рамки – « Не выделяйся ».
Многих деятелей от культуры возмущали эти его столь любимые в народе “ вульгарные песенки-однодневки ”.
В 1971 году маститый поэт Лев Ошанин в газете «Советская культура» разразился грозной статьей. В ней партийный песнописец обвинял «горе-поэта» Гаджикасимова в том, что его стихи примитивны, косноязычны и совсем не обогащают людей духовно.
Гостелерадио СССР в те времена возглавлял Лапин, которого за глаза называли «Инквизитор». За время своей работы он фактически выжил с эстрады всю лирическую задушевную музыку, все то, что, по его мнению, не прославляло СССР. Исполнители и авторы были разделены им на приближенных и отвергнутых. Многих тогда перемололи идеологические жернова.
После этой статьи в «черный» список попал и Гаджикасимов. По приказу «инквизитора» его уволили с работы, размагнитили записи, на концертах перестали звучать его песни, а, если и исполнялись, то без упоминания автора слов.
Но его песни продолжали жить.
Кроме того, он переключился на переводы зарубежных песен, которые тогда начинали появляться в эфире. И это у него неплохо получалось. Благодаря его переводам, зарубежные песни подхватила вся страна. И снова успех.
Но постепенно к середине 80-х появилось все нарастающее ощущение, что в его жизни как-то все идет неправильно. Вроде всего добился – славы, признания, благополучия, а что дальше? Да и время было такое, когда все идеалы рушились и сгорали. Многие тогда не выдержали и сломались.
« Есть преступления хуже, чем сжигать книги. Например – не читать их » (Рэй Бредбери)
Возможно, вспомнив об этом, Онегин достал с полки давно пылившуюся там Библию, книгу, которую так и не прочел.
Осилил Библию он за три дня и три ночи, буквально впитав ее в себя, после чего на несколько дней ослеп. Но эта слепота дала ему толчок к внутреннему духовному прозрению
В одночасье тот « мир искусства », в котором он блистал, стал для него пустым, ненужным и неинтересным. И Онегин оставил этот мир. Ушёл, никому ничего не сказав…
В 1985 году, приняв окончательное решение, уехал из Москвы и в небольшой сельской церквушке крестился и принял православие. Он давно уже любил Россию и считал себя русским, как по душе, так и по культуре.
А спустя три года, окончательно расставшись с мирской жизнью, в Оптиной пустыни постригся в монахи, получив новое имя Силуан. Был ему тогда 51 год.
О своей прошлой жизни старался не вспоминать, считая ее потраченной впустую, и никому о ней не рассказывал.
Спустя еще некоторое время отец Силуан стал иеромонахом, и был наречен именем Симон («Услышанный «).
Оставив по каким-то причинам Оптину пустынь, но оставаясь светлым и одухотворенным, он поселился в подмосковной глуши недалеко от церкви и целые дни проводил в молитвах. Люди, прослышав о нем, потянулись туда, стали приходить за советом.
30 июня 2002 года отец Симон, завершив свой земной путь, ушел из этой жизни.
Продолжая тему исчезнувших знаменитостей, стоит вспомнить и про драматический путь советской певицы Марии Пахоменко : от всесоюзной популярности до полного забвения.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Две жизни Онегина Гаджикасимова
«Льет ли теплый дождь, падает ли снег», «Опять я вижу сон, один и тот же сон», «Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать девчонок у друзей своих». Слова для этих советских хитов написал Онегин Юсиф оглы Гаджикасимов. Он стал самым успешным и самым популярным поэтом-песенником в СССР, а в своей новой жизни, жизни иеромонаха Симона даже не хотел вспоминать о былых славе и благополучии.
Богатый и знаменитый
Удивительным именем – Онегин – он обязан своей маме. Махтабан-ханум преклонялась перед русской литературой, а ее сын родился в 100-летие Пушина, в 1937 году. Онегину было 17 лет, когда он уехал из Баку в Москву, поступать в Литературный институт. На своем курсе он был лучшим, и уже в студенчестве начал публиковать стихи и рассказы. Сокурсники его обожали, да и вообще люди к нему тянулись, а он еще и выглядел очень по-шестидесятнически: красивый, спортивный. Онегин изумительно готовил, отлично разбирался в вине. Женщины любили его, а он их. Друзья восхищались его способностью зарифмовать любую фразу. В общем, он был харизматиком и душой любой компании.
После института Онегин устроился в музыкальную редакцию Всесоюзного радио, делал передачи про эстраду, и нашу, и зарубежную.
LiveInternetLiveInternet
—Цитатник
История одной картины: Густав Климт «Дама с веером» Густав Климт «Дама с веером» 1917 г.Частная.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПАРК РАЗВАЛИН ЯОШАНЬ. Археологический парк развалин Яошань древнего города Лян.
ПЕЙЗАЖИ В ГЕОПАРКЕ ЛУНГАН. Национальный геопарк Лунган в городе Чунцин. Фотограф: журналист аг.
—Ссылки
—Музыка
—Видео
—Фотоальбом
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Друзья
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Две жизни Онегина Гаджикасимова
Самый популярный советский поэт-песенник и монах в Оптиной пустыни.
«Льет ли теплый дождь, падает ли снег», «Опять я вижу сон, один и тот же сон», «Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать девчонок у друзей своих». Слова для этих советских хитов написал Онегин Юсиф оглы Гаджикасимов. Он стал самым успешным и самым популярным поэтом-песенником в СССР, а в своей новой жизни, жизни иеромонаха Симона даже не хотел вспоминать о былых славе и благополучии.
Богатый и знаменитый
Удивительным именем – Онегин – он обязан своей маме. Махтабан-ханум преклонялась перед русской литературой, а ее сын родился в 100-летие Пушина, в 1937 году. Онегину было 17 лет, когда он уехал из Баку в Москву, поступать в Литературный институт. На своем курсе он был лучшим, и уже в студенчестве начал публиковать стихи и рассказы. Сокурсники его обожали, да и вообще люди к нему тянулись, а он еще и выглядел очень по‑шестидесятнически: красивый, спортивный. Онегин изумительно готовил, отлично разбирался в вине. Женщины любили его, а он их. Друзья восхищались его способностью зарифмовать любую фразу. В общем, он был харизматиком и душой любой компании.
После института Онегин устроился в музыкальную редакцию Всесоюзного радио, делал передачи про эстраду, и нашу, и зарубежную.
Ему очень нравились зарубежные песни, без дидактики, без идеологии; одни хотелось петь, потому что было грустно, другие пелись, когда пела душа.
Особенно нравились ему эти четверо парней из Ливерпуля. Хотелось, чтобы и у нас было что-то такое: искреннее, простое, талантливое и – прекрасное, черт возьми! И Онегин начал писать тексты для песен о любви, и сразу стал делать это лучше всех. Поэтому с ним хотели работать самые лучшие композиторы, и его песни пели популярнейшие Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский.
Чтобы купить пластинку с песнями «на стихи О. Гаджикасимова», люди часами простаивали в очередях.
Тираж его пластинок был рекордным в СССР – 15 миллионов 795 тысяч!
Любой певец знал – если он получит песню Онегина Гаджикасимова – все, успех! Популярность, считай, в кармане.
В конце шестидесятых – начале семидесятых Онегин зарабатывал кучу денег. Он был богатым, известным, успешным. И он сделал себя сам.
«Горе-поэт»
Объяснить это все можно было только одним словом: талант. Онегин мог найти для песни совсем простые слова, которые хотелось слушать и слушать. Эти слова запоминались, как пароль к молодости, как письмо от далекого друга, которого никогда не увидишь.
Опять мне снится сон, один и тот же сон,
Он вертится в моём сознании, словно колесо.
Ты в платьице стоишь, зажав в руке цветок,
Спадают волосы с плеча, как золотистый шёлк.
Моя иль не моя. Теперь уж не моя.
Но кто он, кто тебя увёл, скажи мне хоть теперь.
Мне снятся вишни губ и стебли белых рук.
Прошло всё, прошло остался только этот сон,
Остался у меня на память от тебя
Портрет твой, портрет работы Пабло Пикассо.
Где талант – там и зависть. Зависть любит выходить в белом пальто, маскироваться под защитницу вечных ценностей. В 1971 году в «Советской культуре» вышла статья поэта Льва Ошанина, в которой он обвинял Гаджикасимова и других поэтов-песенников в примитивности, пошлости, неспособности сделать советских людей лучше, богаче духовно. Онегину в этой статье досталось больше всех.
Современники вспоминают Ошанина как доброго и хорошего человека. Ему было как бы обидно за поэзию, за то, что он ей Служит, а другие вот так: тяп-ляп, и гонорар в кармане.
В это время руководителем Гостелерадио СССР был такой Лапин, по прозвищу Инквизитор. До этой должности он был послом в Китае, и вынес оттуда огромную любовь к оперетте. Все эти лирические песни он не любил и не понимал.
После статьи Ошанина Инквизитор с большим удовольствием уволил Онегина с работы.
Его пленки размагнитили, а его песни перестали звучать по радио и на концертах, если и звучали, то имя автора текста не упоминалось. Никакого больше «слова О. Гаджикасимова».
Три дня с Библией
Но сила таланта Онегина была такой, что его жизнь это все не разрушило. Никто не мог запретить людям любить его песни. К тому же он быстро нашел новую нишу, стал писать тексты для зарубежных песен, которые в те годы уже пропускали в эфир. Онегин хорошо зарабатывал, у него все было в порядке.
Об иеросхимонахе Симоне (Гаджикасимове)
Иеросхимонах Симон (Гаджикасимов) «Не может быть! По меньшей мере, странно! Возможно, он принял это решение в порыве эмоций! Возможно, под действием импульса!» Именно так, отказываясь понимать, все тогда «рассуждали». Это сейчас некоторые из тех, кто знал его в те годы, готовы снять кавычки и действительно рассудить, попытаться понять. Но те, кто так и остался в той, прошлой для него, жизни, никогда не поймут.
Даже многие из паствы, не имея представления о том, кем он был до крещения, узнав, давались диву и, может быть, так же, как и те, кто оставался по ту сторону, в прошлом – в их общем прошлом и с ним прежним, до конца поймут его не скоро.
Можно подумать, речь идет об отчаявшемся человеке, потерянном для друзей, бесславно забытом, или о том, кто ушел – и сделал это самым безрассудным образом. Так, именно так мы склонны воспринимать людей, которые в одночасье лишают себя славы, денег, имущества и даже возможности быть сытым и в тепле. Почти как самоубийц. Но он ушел спасаться. Спасать тех, кого любил.
Православие иеросхимонах Симон, на то время в миру Онегин Гаджикасимов, принял в 1985 году. В возрасте 49 лет. Вскоре состоялся и постриг. Подвиг этот разрубил навсегда не только жизнь его на «до» и «после», но родных и друзей разделил на тех, кто «за» и кто «против».
Для того чтобы понять, кем он стал, важно знать, кем был. Слава и деньги сыпались как из рога изобилия. Статный, спортивный, красивый, любимец богемы 60–80-х годов прошлого столетия. Он приехал в Москву из Баку в 17 лет. Перспективный, талантливый и обаятельный поэт, создававший также и тексты к песням прославленных эстрадных композиторов. Его романтичная, лирическая поэзия пришлась по вкусу даже режиму того времени. Что уж говорить о советском человеке, у которого нарочитый патриотизм был на завтрак, обед и ужин. На смену идеологическим текстам песен пропагандистского характера приходят сонеты, баллады о любви О. Гаджикасимова.
Исламское происхождение Онегина во многом предопределяло его судьбу. Это был потомок прославленного иранского рода, что в каком-то смысле диктовало условия жизненной миссии. Его предками были муллы, дипломаты, политики, юристы, литераторы, врачи. Для любого восточного человека связь с предками неразрывна. Мусульманская культура, передавая из поколения в поколение дух, навыки, ориентиры, обязывает детей поддерживать и продолжать дело отцов. Полагаю, ислам в своем роде единственная религия, определяющая этнос и образ или даже смысл жизни в нем. Вот почему отказ от религиозной принадлежности мусульман словно обескровливает, лишает связи с предками, уничтожает традиции.
Человек, теряя богатства, мог бы надеяться на родных и друзей. Но когда лишаешься возможности рассчитывать и на близких, никого, кроме Бога, больше не остается. Тем самым возникает христианская форма потерь и форма действий – ради Бога. Найти силы разорвать связь с тем, что веками накапливали и создавали предки, а потом воплотилось в тебе, означало уничтожить память о себе, а в себе – то, что было до тебя. Предстояло расставаться и с имуществом, комфортом. Он никогда не знал того Бога, Которого принял сейчас. Генетическая память его предков всегда работала на борьбу с христианством. Невероятно для осознания и беспрецедентно в XX век. Подобные подвиги совершали в период раннего христианства. Случаи крещения мусульман случались, но в наши дни, тем более в эпоху социализма и приближающегося капитализма, а в реальности – в период разрушения и хаоса, это выглядело, по меньшей мере, дико. Что заставило его обратиться к христианству, а в скором времени уйти в монастырь? Не думаю, что смогу дать полный ответ на этот вопрос. Вероятно, поиск истины. Но очевидно – Промысл Божий. Возможно, нам не дано понять многое из того, что происходит с нами и вокруг, но ясно: любые перемены олицетворяют Господа, проявление Его воли.
Поэт Онегин Гаджикасимов В какой-то момент Онегин стал остро ощущать одиночество, интриги, зависть. Все это вполне в духе той среды, в которой он жил, и сопровождает публичный успех. Любой человек, искушенный славой или даже не прославленный, но подорванный отсутствием морали, смысла, подменой понятий, проходя через все те двери, которые якобы распахиваются на его пути, видит вовсе не то, чего жаждет душа как индикатор истины, и, вероятно, имеет возможность впасть в уныние. Но Господь не оставляет жаждущих истины. Готовый искать свое место, Онегин теряется из виду тех, кого знал, путешествует, ищет себя. Возникает потребность в изучении религиозной литературы, духовных практик. На глаза ему попадается издание Библии. Невозможно в это поверить, но человек неподготовленный, совершенно далекий по внешним признакам от глубоких да и воцерковленному человеку не всегда понятных библейских текстов осилил все главы в три дня. Когда он окончил читать, перестал видеть. Фактически ослеп. Зрение восстановилось три дня спустя. Но именно в тот момент, по его признанию, когда внешнее зрение было потеряно, открылось внутреннее.
Через два года после крещения он решает ехать в монастырь и принимает монашеский сан с именем Силуан. Там, в молитвенном подвиге и тяжком труде, проводит некоторое время. У отца Силуана никогда не было прихода, и настоятелем он не был. Но невероятный труд, постоянный подвиг – все это совершенствовало его, и уже он сам представлял собой храм души своей, вмещавшей огромное количество любви, людей, духовных сил и доброты. Возможно, в тот момент, когда он принимает решение подвизаться как монах, находясь в уединении, сам не осознавая того, встает на этот путь ради тех, кого ему только предстоит повстречать. Ради тех, кто так нуждался именно в его молитвах, наставлениях и просто заботе. Обладая невероятной мощью характера, своим примером и умением понимать любого приходящего к нему и просящего о помощи, отец Силуан укреплял в вере. На моей памяти никогда и никто не говорил о Боге с такой любовью. Это было на грани откровения. О любви он учил всегда, и главным образом выделял ту самую любовь и милосердие. Но величайшего благоговения исполнялся в тот момент, когда говорил о Боге. Временами, поучая в наставлениях, отец Силуан мог быть суров и даже, казалось, строг сверх меры, но сила, с которой он жалел, превышала ту меру в разы. Трепетная и трогательная была его любовь. Потому и истинная. Та, которую так боишься потерять.
Внешне отец Силуан обладал невероятной статью. Высокий, борода и длинные волосы с благородной сединой. И всегда бедно и, как мне казалось, холодно одет. Запомнились и стоптанные сапоги огромного размера. Кажется, они были у него одни. Впрочем, внешнее впечатление производили только две вещи – осанка и взгляд. Смотрел он чаще внутрь себя, но когда останавливал свой взгляд на мне, все нутро освещал. Видел насквозь. Страх и интерес бежали от меня к нему наперегонки. Возможно, подобные ощущения испытывала только я. Как правило, так случается с теми, кому есть чего бояться. Но, кроме всего прочего, сильнее была защита, которую он давал своей заботой, равносильным участием в решении самых сложных и самых малых проблем жизни. С любовью и терпением бесконечно повторял простые истины. Ведь это то, что в суете и за бытовыми заботами захламляет основы христианства.
Последние годы своей жизни и почти все время монашества он проповедовал. Он всегда был открыт для любой аудитории. Проповеди были разными. Образованный, эрудированный, он прекрасно ориентировался не только в духовных вопросах, но и в науке, медицине, искусстве и был во многом просветителем как для верующих христиан, так и для светских людей. И его ждали одинаково как на пресс-конференциях, так и в маленьких деревенских храмах.