одиночество извечный рефрен жизни
Эрих Мария Ремарк, урождённый Эрих Пауль Ремарк (нем. Erich Maria Remarque, Erich Paul Remark)
(22 июня 1898, Оснабрюк, Германия — 25 сентября 1970, Локарно, Швейцария)
Один из наиболее известных и читаемых немецких писателей двадцатого века.
• Одиночество делает людей бестактными. (*Три товарища*)
• Одиночество ищет спутников и не спрашивает, кто они. Кто не понимает этого, тот никогда не знал одиночества, а только уединение. (*Ночь в Лиссабоне*)
• Одиночество легче, когда не любишь. (*Три товарища*)
• Одиночество не имеет никакого отношения к тому, много у нас знакомых или мало. (*Чёрный обелиск*)
• Одна моя знакомая говорила, что легче переспать с мужчиной, чем назвать его по имени.
• Ожидание разъедает душу.
• Оказывается, все очень просто, если относиться к жизни просто. (*Время жить и время умирать*)
• Он был по сути добрый человек, с покатыми плечами и маленькими усиками. Скромный добросовестный служащий. Но именно таким теперь приходилось особенно трудно. Да, пожалуй, таким всегда приходится труднее всех. Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах. В жизни их используют, а потом отшвыривают в сторону. (*Три товарища*)
• Он загасил сигарету и выпрямился. Довольно: кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
• Он знал, что ее упоение страстью — это упоение самой собой, хмельной дурман, яркая вспышка, дань минуте — не больше. А теперь, впервые, подобно летчику, который в разрыве ослепительно сверкающих облаков, где свет и тень играют в прятки, внезапно замечает далеко внизу землю, зеленую, коричневую и сияющую, — теперь он увидел нечто большее. За упоением страсти он почувствовал преданность, за дурманом — чувство, за побрякушками слов — человеческое доверие. (*Триумфальная арка*)
• Он посмотрел на ее затылок, на плечи. Чье-то дыхание. Частичка чужой жизни. Но все-таки жизни, тепла. Не окостеневшее тело. Что может дать один человек другому, кроме капли тепла? И что может быть больше этого? (*Триумфальная арка*)
• Она бережно передвинула вазу с цветами к стене. Я видел тонкую изогнутую линию затылка, прямые плечи, худенькие руки. Стоя на коленях, она казалась ребенком, нуждающимся в защите. Но в ней было что-то от молодого, гибкого животного, и когда она выпрямилась и прижалась ко мне, это уже был не ребенок, в ее глазах и губах я опять увидел вопрошающее ожидание и тайну, смущавшие меня. А ведь мне казалось, что в этом грязном мире такое уже не встретить. (*Три товарища*)
• Она была само упоение, когда пила; сама любовь, когда любила; само отчаяние, когда отчаивалась, и само забвение, когда забывала.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
Люди веками пытались избежать одиночества…
Или привыкнуть.
Несогласный – проклинал его, смирившийся – не замечал, духовный (или как его?) – наслаждался…
Но это не важно!
Важно другое. То, что оно было всегда. Было, есть и обязательно будет. А значит оно необходимо.
Ты думаешь, что одиночество – это когда тебя не понимают?
Нет. Объяснить можно что угодно, было бы время и желание…
Одиночество – это когда ты знаешь что всем вокруг от тебя нужно.
Одиночество – это, когда ты воруешь кусочки чужой жизни, чтобы наполнить свою.
Одиночество – это когда ты гонишься за мечтой, не имеющей для тебя ценности.
Одиночество – это, когда ты говоришь сам с собой, даже если говоришь с другими.
Одиночество – это когда тебе безразлично то, что кому- то рядом плохо.
Одиночество – это не то, когда перестали любить тебя, это то, когда перестал любить ты…
Одиночество приходит неслышно. Оно может застать тебя и в тихом уголке, и среди шумной толпы.
Ты еще в самой гуще событий, но это уже одиночество.
С его приходом все вокруг, как бы убыстряется, набирает темп.
Мелькают лица, сливаясь в одно – безликое.
Люди, поступки, события заводят, вдруг, нескончаемую круговерть, стирающую сам смысл…
Ты начинаешь лихорадочно искать того, кто помог бы тебе избавиться от одиночества, но не находишь.
Ведь каждый сам ищет «спасителя»…
Для своего одиночества.
У вас разное одиночество…
Но…
Одиночества не нужно бояться. Оно естественно.
К тому же оно, все равно не отступит. Пока необходимо тебе…
Хотя бы затем, чтобы заставить задуматься. Это сигнал: «Бип, бип, бип…».
Будто кто-то невидимый включил кнопку, и невозможно уже поддерживать прежний ритм жизни…
Единственный способ уйти от одиночества – остаться одному.
Отодвинуться от повседневной суеты и осмыслить….
Тогда, возможно, из одиночества родится мудрость, сила, которая нужна человеку, чтобы жить.
Одиночество – это урок.
Затянувшееся одиночество – урок, который ты так и не собрался выучить.
Если бы не было одиночества, человек навсегда остался бы обезьяной…
Обезьяны не бывают одинокими…
Одиночество извечный рефрен жизни
Печатается с разрешения The Estate of the Late Paulette Remarque и литературных агентств Mohrbooks AG Literary Agency и Synopsis.
© The Estate of the Late Paulette Remarque, 1945
© Перевод. Б. Кремнев, наследники, 2012
© Перевод. И. Шрайбер, наследники, 2012
© Издание на русском языке AST Publishers, 2012
Женщина шла наискосок через мост прямо на Равика. Она шла быстро, но каким-то нетвердым шагом. Равик заметил ее лишь тогда, когда она оказалась почти рядом. Он увидел бледное лицо с высокими скулами и широко поставленными глазами. Это лицо оцепенело и походило на маску, в тусклом свете фонаря оно казалось безжизненным, а в глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Равик невольно насторожился.
Женщина прошла так близко, что едва не задела его. Он протянул руку и схватил ее за локоть. Она пошатнулась и, вероятно, упала бы, если бы он ее не удержал.
Равик крепко сжал руку женщины.
– Куда вы? – спросил он, немного помедлив. Женщина смотрела на него в упор.
– Пустите! – прошептала она.
Равик ничего не ответил. Он по-прежнему крепко держал ее за руку.
– Пустите меня! Что это? – Женщина едва шевелила губами.
Равику казалось, что она даже не видит его. Она смотрела сквозь него, куда-то в пустоту ночи. Просто что-то помешало ей, и она повторяла одно и то же:
Равик немного подождал.
– Куда же вы, в самом деле? Ночью, одна, в Париже? – спокойно спросил он еще раз и отпустил ее руку.
Женщина молчала, но с места не сдвинулась. Раз остановившись, она, казалось, уже не могла идти дальше.
Равик прислонился к парапету моста. Он ощутил под руками сырой и пористый камень.
– Уж не туда ли? – Он указал вниз, где, беспокойно поблескивая в сероватой мгле, текла Сена, набегая на тени моста Альма.
Женщина не ответила.
– Слишком рано, – сказал Равик. – Слишком рано, да и слишком холодно. Ноябрь.
Он достал пачку сигарет, затем нашарил в кармане спички. На картонке их оказалось всего две. Слегка наклонившись, он прикрыл ладонями пламя от легкого ветра с реки.
– Дайте и мне сигарету, – бесцветным голосом произнесла женщина.
Равик выпрямился и показал пачку:
– Алжирские. Черный табак. Его курят солдаты Иностранного легиона. Пожалуй, для вас слишком крепок. Других нет.
Женщина покачала головой и взяла сигарету. Равик поднес ей горящую спичку. Она сделала несколько глубоких затяжек. Равик бросил спичку через парапет. Словно маленькая падающая звезда, спичка пролетела сквозь тьму и погасла, достигнув воды.
На мост медленно въехало такси. Шофер остановил машину, посмотрел на них, немного выждал и двинулся дальше, вверх по мокрой, поблескивающей в темноте авеню Георга Пятого.
Внезапно Равик почувствовал, как сильно он устал. Весь день напролет он работал и, придя домой, не мог уснуть. Тогда он вышел на улицу – хотелось выпить. И теперь, в промозглой сырости глубокой ночи, он чувствовал неодолимую усталость.
Равик посмотрел на женщину. Почему, собственно, он ее остановил? С ней что-то стряслось, это было ясно. Но ему-то какое дело? Мало ли он встречал женщин, с которыми что-то случалось, особенно ночью, особенно в Париже. Сейчас это ему было безразлично, он хотел лишь одного – спать.
– Ступайте домой, – сказал Равик. – Что вам здесь делать в такое время? Еще, чего доброго, не оберетесь неприятностей.
Он поднял воротник, намереваясь уйти. Женщина смотрела на него непонимающими глазами.
– Домой? – повторила она.
Равик пожал плечами:
– Домой, к себе на квартиру, в отель – куда угодно. Неужели вам хочется попасть в полицию?
– В отель! О Боже! – проговорила женщина.
Равик остановился. Опять кому-то некуда идти, подумал он. Это следовало предвидеть. Всегда одно и то же. Ночью не знают, куда деваться, а утром исчезают прежде, чем успеешь проснуться. По утрам они почему-то знают, куда идти. Вечное дешевое отчаяние – отчаяние ночной темноты. Приходит с темнотой и исчезает вместе с нею. Он бросил окурок. Да разве он сам не сыт всем этим по горло?
– Пойдемте куда-нибудь, выпьем рюмку водки, – сказал он.
Так проще всего – расплатиться и уйти, а там пусть сама позаботится о себе.
Женщина сделала неверное движение и споткнулась. Равик снова поддержал ее.
– Устали? – спросил он.
– Настолько, что не можете спать?
– Это бывает. Пойдемте. Я провожу вас.
Они пошли вверх по авеню Марсо. Женщина тяжело опиралась на Равика – опиралась так, будто каждую минуту боялась упасть.
Они пересекли авеню Петра Сербского. За перекрестком улицы Шайо, вдали, на фоне дождливого неба возникла зыбкая и темная громада Триумфальной арки.
Равик указал на освещенный узкий вход, ведущий в маленький погребок:
– Сюда… Тут что-нибудь да найдется.
– Что будете пить? – спросил он.
– Два кальвадоса, – сказал Равик кельнеру в жилетке и рубашке с засученными рукавами. – И пачку сигарет «Честерфилд».
– У нас только французские.
– Что ж. Тогда пачку «Лоран», зеленых.
– Зеленых нет. Только синие.
Равик разглядывал руку кельнера, на ней была вытатуирована голая женщина, шагающая по облакам. Перехватив его взгляд, кельнер сжал кулак и напряг мускулы. Женщина непристойно задвигала животом.
– Значит, синие, – сказал Равик.
– Может, еще найдется пачка зеленых. – И удалился, шаркая туфлями.
Равик посмотрел ему вслед.
– Красные шлепанцы, – проговорил он, – и красотка, исполняющая танец живота! Похоже, он служил в турецком флоте.
Женщина положила руки на стол. Казалось, ей больше никогда их не поднять. Руки были холеные, но это еще ни о чем не говорило. Впрочем, не такие уж они были холеные. Равик заметил, что ноготь на среднем пальце правой руки, по-видимому, надломился и был оторван, не подпилен. Лак местами сошел.
Кельнер принес рюмки и пачку сигарет.
– «Лоран», зеленые. Все-таки нашлась одна пачка.
– Так я и думал. Вы служили на флоте?
– Еще лучше. – Равик подал женщине рюмку. – Вот, выпейте. Ночью кальвадос – самое подходящее. А может, хотите кофе?
Женщина кивнула и выпила. Равик разглядывал ее. Потухшее лицо, блеклое и почти без всякого выражения. Полные, но бледные губы, их очертания словно стерлись, и только волосы естественно-золотистого цвета были очень хороши. Она носила берет. А из-под плаща виднелся синий английский костюм, сшитый у хорошего портного. Но зеленый камень в перстне был слишком велик, чтобы не быть фальшивым.
– Еще рюмку? – спросил Равик.
Он подозвал кельнера.
– Еще два кальвадоса. Только рюмки побольше.
– Значит, два двойных кальвадоса.
Равик решил быстро выпить свою рюмку и уйти. Ему было скучно, и он очень устал. Вообще же он умел терпеливо переносить превратности судьбы: за плечами сорок лет беспокойной и переменчивой жизни. Ситуации вроде этой были ему не в новинку. Он жил в Париже несколько лет, страдал бессонницей и ночами часто бродил по городу – поневоле приходилось видеть всякое.
Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нём лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Под толщею воды не видно дно
И лишь нырнув, увидишь ты оно какое.
Так человек — он говорит одно,
А часто делает совсем другое.
Если хочешь узнать человека, не слушай, что о нём говорят другие, послушай, что он говорит о других.
Нужно быть лучше, чем вчера, а не лучше, чем другие. Хоть эта стратегия жизни и не самая легкая, зато самая беспроигрышная.
Не пытайтесь казаться людям лучше, чем Вы есть на самом деле — на цыпочках долго не устоишь, но и не пытайтесь казаться хуже, чем Вы есть — на корточках тоже долго не просидишь. ВСЕГДА ОСТАВАЙТЕСЬ СОБОЙ!
Лучшее никогда не означает «лучшее для всех». Кому-то всегда хуже.
Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те кто лучше нас, им просто не до нас.
В жизни про многое мы думаем — вот-вот, а оно — уже-уже!
Не беспокойтесь о том, что думают и говорят о вас люди. Беспокойтесь о том, что думаете и говорите вы. Это больше отражается на вашей жизни, чем мнение и разговоры других людей.
Человек, переживший многое, никогда не засмеется над чужой бедой и бессилием. Потому как знает цену страданиям души.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Цитатник
Село Дивеево Нижегородской области — жемчужина «Золотого кольца» России.
Hillwood Estate или Музей Хиллвуд обладает одной из лучших коллекций русского искусств.
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
«Жить можно по-разному». Самые известные цитаты из Ремарка
Писатель пережил бурный роман с кинодивой Марлен Дитрих, бегство из родной страны и всемирную славу. Его романы полны проникновенного отношения к женщинам и размышлений о природе человека. Книги Ремарка неоднократно экранизировались, а цитаты из них знают наизусть тысячи людей по всему миру.
Эрих Пауль родился в большой семье книжного переплетчика Петера Франца. После смерти матери в 1917 году он взял ее второе имя – Мария. В юности Ремарк много читал Достоевского и немецких писателей Гете, Манна, Цвейга
После армии Эрих Мария Ремарк поменял множество профессий: работал учителем, продавцом надгробных плит, органистом в часовне при госпитале душевнобольных.
В 1920 году в свет вышел первый роман Ремарка «Мансарда снов» (или «Приют грез»), которого позже писатель стыдился, и скупил все экземпляры. В 1921 году Ремарк устроился редактором в журнал «Echo Continental». Через шесть лет в журнале «Sport im Bild» опубликовали роман Эриха Марии Ремарка «Станция на горизонте»
За 500 марок Эрих Мария Ремарк приобрел дворянский титул в 1926 году. Его приемный «отцом» стал Хуго фон Бухвальд. После чего на визитках и печатях писатель ставил корону.
В 1929 году грандиозный успех имел его роман «На западном фронте без перемен», тираж составил 1,5 миллиона экземпляров. За это произведение в 1931 году Ремарка выдвинули на Нобелевскую премию, но комитет отказал писателю.
Роман «На западном фронте без перемен» был написан за 6 недель, но пролежал в столе полгода, прежде чем Ремарк сумел опубликовать его.
В 1930 году роман выходит на экраны и имеет большой успех и большую прибыль. На экранизации Эрих Мария Ремарк заработал целое состояние.
После прихода к власти нацистов в 1932 году, все его вышедшие книги были сожжены. После это Ремарк навсегда переехал в Швейцарию
Нацисты долгие годы преследовали писателя, обвиняя его в еврейском происхождении. Не сумев найти Ремарка, полиция арестовывает и казнит его сестру.
После иммиграции Эрих Мария много путешествует по Европе, выходит его роман «Три товарища». В 1940 году Ремарк переезжает в США, а через восемь лет получает там гражданство. В Америке Эрих Мария Ремарк помогает экранизировать произведение «По ту сторону».
После войны писатель возвращается на родину, он снова встречается со своими старыми приятелями, с отцом и неожиданно заболевает. В 1958 году Эрих Мария Ремарк сыграл Польмана в экранизации своей книги «Время жить и время умирать».
В 1970 году Эрих Мария Ремарк был госпитализирован и скончался 25 сентября
Личная жизнь Эриха Марии Ремарка/Erich Maria Remark
В 1925 году Ремарк женился на танцовщице Ильзе Ютте Замбона, которая страдала от чахотки. Она стала прообразом героини Пат из романа «Три товарища».
Ютта Ильза Ингеборг Эллен Замбона (1925)
Через четыре года они развелись, но Эрих Мария снова расписался с Юттой, чтобы помочь той выехать в Швейцарию, где сам проживал. Официально развелись они в 1957 году, но и после писатель выплачивал ей пособие и оставил часть наследства.
С 1929 по 1931 годы Эриха Марии были отношения с Бригиттой Нойнер.
В 1936 году Эрих Мария Ремарк знакомиться с Марлен Дитрих, с которой у него был долгий и бурный роман.Как говорят, писатель сильно страдал в это время, так как Дитрих не отличалась верностью. Этому периоду своей жизни Ремарк посвятил роман «Триумфальная арка». Оставшаяся после их смерти переписка была издана отдельной книгой.
Он называл её «роскошная пума»
В Нью-Йорке писатель пользовался большим успехом у женщин. Его любовницами были Вера Зорина, Грета Гарбо, Френсис Кейн, Лупе Велес. Самые долгие отношения были с Наташей Пале (Браун). После тяжелого расставания, Ремарк заболевает. Его болезнь скорее психологическая, он ходит на сеансы к психотерапевту, где ему ставят диагноз болезнь Меньера. Под влиянием Полетт Годдар писатель увлекается восточной философией и дзен-буддизмом. На ней он женился в 1958 году.
Полетт Годар, бывшая жена Чарли Чаплина — последняя любовь писателя.
Три главные женщины в его жизни пережили писателя, но даже после его смерти они не перестали соперничать: цветы, которые Дитрих прислала на похороны, Полетт Годдар так и не положила на могилу мужа.
Цитаты.Ремарк об одиночестве и любви,о жизни и смерти,деньгах и счастье:
До чего же теперешние молодые люди странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведет к хорошему концу.
О счастье можно говорить минут пять, не больше. Тут ничего не скажешь, кроме того, что ты счастлив. А о несчастье люди рассказывают ночи напролет.
Деньги, правда, не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
Самыми злейшими врагами становятся лучшие друзья.
То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.
Надо все уравновешивать — вот в чем весь секрет жизни…
Ведь нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.
Быть может, только потому вновь и вновь возникают войны, что один никогда не может до конца почувствовать, как страдает другой.
Какими жалкими становятся истины, когда высказываешь их вслух.
Если не смеяться над двадцатым веком, то надо застрелиться. Но долго смеяться над ним нельзя. Скорее взвоешь от горя.
Человека теряешь только, когда он умирает.
Совесть обычно мучит не тех, кто виноват.
Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником.
Деньги не приносят счастья, но действуют чрезвычайно успокаивающе.
А ведь, собственно говоря, стыдно ходить по земле и почти ничего не знать о ней. Даже нескольких названий цветов.
Жизнь есть жизнь, она не стоит ничего и стоит бесконечно много.
Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.
Пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что происходит, остается в крови. Любовь, так же как и время, необратима. И ни жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь, таков мрачный и безжалостный закон любви.
В жизни больше несчастья, чем счастья. То, что она длится не вечно — просто милосердие.
Что может дать один человек другому кроме капли тепла? И что может быть больше этого?
Женщина от любви умнеет, а мужчина теряет голову.
Одиночество — извечный рефрен жизни. Оно не хуже и не лучше, чем многое другое. О нем лишь чересчур много говорят. Человек одинок всегда и никогда.
Все на свете содержит в себе свою противоположность; ничто не может существ овать без своей противоположности, как свет без тени, как правда без лжи, как иллюзия без реальности, — все эти понятия не только связаны друг с другом, но и неотделимы друг от друга..
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Жить — значит жить для других. Все мы питаемся друг от друга. Пусть хоть иногда теплится огонек доброты. Не надо отказываться от нее. Доброта придает человеку силы, если ему трудно живется.
Мир не сумасшедший. Только люди.
Самое худшее, когда нужно ждать и не можешь ничего сделать. От этого можно сойти с ума.
Утешает только самое простое. Вода, дыхание, вечерний дождь. Только тот, кто одинок, понимает это.
Мы за равенство только с теми, кто нас превосходит.
Если хочешь что-либо сделать, никогда не спрашивай о последствиях. Иначе так ничего и не сделаешь.
Кто хочет удержать — тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить — того стараются удержать.
Кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован.
Любовь не терпит объяснений, ей нужны поступки.
Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, которого ты в прошлом любил.
У мужчины любовь в большей степени вожделение, у женщины — жертвенность. У мужчины примешано много тщеславия, у женщины потребности в защите. Многие называют любовью обычное томление чувств. А любовь — чувство в первую очередь душевно-духовное.
Громче всего требуют тишины.
Любовь — это жертвенность. Часто и эгоизм называют любовью. Только тот, кто по доброй воле может отказаться от любимого ради его счастья, действительно любит всей душой.
Жизнь так полна и щедра, что человек всегда найдёт, где досыта нахлебаться
Не все в жизни выбираешь, иное- выбирает тебя.
Потребности человека, разрастаясь, тоже могут стать злокачественными
Помните, ваша опора — в вас самих! Не ищите счастье вовне. Ваше счастье — внутри вас. Будьте верны себе.
Не ищи повод, и так причин предостаточно
Мать — это самое трогательное из всего, что есть на земле. Мать — это значит: прощать и приносить себя в жертву. Для женщины, высший смысл которой состоит в ее женственности, материнство — прекраснейшая доля! Подумайте только, как это замечательно: продолжать жить в детях и таким образом обрести бессмертие.
Покуда ты жив, ничто не потеряно окончательно.
Жить можно по-разному — внутри себя и вовне. Вопрос лишь в том, какая жизнь ценнее.
И ничего не принимайте близко к сердцу. Очень немногие вещи в жизни долго бывают важными.
Человек велик в своих замыслах, но немощен в их осуществлении. В этом его беда, и его обаяние.
Облака — вечные изменчивые странники. Облака — как жизнь. Жизнь тоже вечно меняется, она так же разнообразна, беспокойна и прекрасна.
Всё, что можно уладить с помощью денег, обходится дёшево.
Самый чудесный город это тот, где человек счастлив.
Красота спасет Мир, если она добра. Но добра ли она? Не красота спасет Мир, а светлые помыслы. Ибо какой прок от надменной и безбожной красоты?
Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы.
Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения.
Жизнь — это парусная лодка, на которой слишком много парусов, так что в любой момент она может перевернуться.
Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
Преступления, перешедшие грань человечности, должны караться по законам, перешедшим грань милосердия.
«На западном фронте без перемен» (1929)
Процитировано 8 раз
Понравилось: 13 пользователям