нугзар ломадзе помощник берии биография
«Банда Берии»: кого арестовали и расстреляли вместе с главой МВД в 1953 году
Вместе с Лаврентием Берией растеряли шестерых его подчиненных, высокопоставленных сотрудников – пятеро чиновников МВД и министра госконтроля СССР.
Кто входил в «банду»
«Бандой Берии» в первой половине 50-х годов ХХ века эту группу окрестили советские СМИ, освещавшие данный судебный процесс. В «банду» включили экс-министра госконтроля СССР Всеволода Меркулова, бывших руководящих работников МВД – заместителя Берии Богдана Кобулова, начальника следственной части по особо важным делам МВД СССР Льва Влодзимирского, начальника 3-го управления МВД Сергея Гоглидзе, а также двух руководителей этого силового ведомства уровня союзных республик – министра МВД УССР Павла Мешика и его грузинского коллегу Владимира Деканозова.
Всем им, под руководством Берии, согласно версии предварительного и судебного следствия, вменялись в вину «в составе организованной группы заговорщиков» «попытка захвата власти, ликвидация рабоче-крестьянского строя» и даже посредством «реставрации капитализма восстановление господства буржуазии».
Все эти формулировки были обозначены в расстрельном приговоре Верховного Суда СССР от 23 декабря 1953 года. Приговор «родился» спустя 9 месяцев после смерти Сталина.
Кому что вменили
Приговор в отношении «банды Берии» с точки зрения юриспруденции крайне обобществлен, политизирован и неконкретизирован там, где дело касается непосредственно преступлений. В книге Андрея Сухомлинова «Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела» опубликован текст этого документа.
В приговоре Берия с Кобуловым «раздавали задания» своим «подельникам», «используя свое служебное положение». В основном эти действия касались дел, когда признания из обвиняемых выбивались силой, это были «террористические расправы над людьми и касались насилия над честными, преданными делу КПСС, коммунистами».
Современные обвинительные заключения, которые ложатся в основу приговора суда, с этим приговором 1953 года несопоставимы – никаких сколь-либо значимых обличительных деталей с точки зрения криминала по делу «банды Берии» нет – вменение в вину неконкретизировано. В приговоре указано, что все семеро, включая Берию, избивали и истязали подследственных, вынуждая их давать клеветнические показания. Подробностей нет.
Берия, судя по материалам следствия, давно был иностранным шпионом и даже пытался устанавливать связь с Гитлером. Члены его «банды» в этом деле, судя материала предварительного и судебного следствия, тоже засветились. Их действия, согласно обвинительного заключения, выразились в «ослаблении советской разведки», а также в «. попытке установить личную связь с Тито-Ранковичем (югославский лидер)».
Персонализация установления вины Лаврентия Берии на этом суде была главной. Ее обоснованию посвящен целый абзац. Для объяснения виновности шести «членов банды Берия» в приговоре четыре строки – «виновны в измене Родине, совершении терактов, в участии в антисоветском групповом заговоре».
Как бы не так
Никто из фигурантов этого расстрельного дела статуса безвинно казненного не получил – в конце 90-х – начале нулевых родственники расстрелянных подавали ходатайства о реабилитации. Верховный Суд их рассматривал, но причин для удовлетворения не нашел: каждый из «банды Берии» осужденных на самом деле в свое время столько натворил, что расстреляли его в свое время правильно, за дело.
«Заговорщики использовали МВД»: кем были члены «банды Берии»
Л.П.Берия (слева), В.Н.Меркулов — на 2-м плане. 1934 год
Полтора часа спустя, в 21 час 20 минут, состоялся расстрел ближайших соратников Берии из органов безопасности.
Вслед за своим шефом отправились министр государственного контроля СССР Всеволод Меркулов, первый заместитель главы МВД Богдан Кобулов, начальник 3-го управления МВД Сергей Гоглидзе, министры внутренних дел Украинской ССР и Грузинской ССР Павел Мешик и Владимир Деканозов, а также начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР Лев Влодзимирский. В печати того времени эту шестерку окрестили «бандой Берии». Всем перечисленным вменялись ужасные преступления — в том числе и те, к которым они не имели никакого отношения. Тем не менее, безвинными жертвами называть их, конечно, нельзя.
Дело Берии и его подручных рассматривалось Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР под председательством маршала Ивана Конева. Этот орган квалифицировал действия Берии и его приближенных как измену Родине. Приговор суда был зачитан Коневым за несколько часов до казни. Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский были названы в тексте «враждебной Советскому государству изменнической группой заговорщиков», сколоченной Берией в течение многих лет совместной преступной деятельности.
«Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы министерства внутренних дел против Коммунистической партии и правительства СССР,
поставить МВД над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии», — огласил Конев.
С его слов выходило, что именно означенная шестерка во главе с Берией признавалась ответственной за депортации народов СССР, а также вооруженные выступления недовольных советской властью в период и после Великой Отечественной войны. В зачитанном Коневым приговоре это было сформулировано следующим образом:
«В своих антисоветских изменнических целях Берия и его соучастники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом».
В четверг, 24 декабря в газете «Известия» вышла краткая заметка из восьми строк.
«Приведен в исполнение приговор в отношении осужденных к высшей мере», — сообщали власти советским гражданам.
В 2000 году Военная коллегия Верховного суда (ВКВС) России отказала членам «банды Берии» в посмертной реабилитации. Было подтверждено, что Деканозов, Мешик и Влодзимирский «выполняли распоряжения» Берии, Кобулова и Меркулова, а также «злоупотребляли властью, что выражалось в арестах невиновных людей, фальсификации материалов уголовных дел, применении пыток». Тем не менее, ВКВС частично изменила приговор 1953 года, исключив обвинение в измене Родине и назначив им наказание за должностные преступления в виде 25 лет лишения свободы. Давно казненным силовикам, впрочем, смягчение вердикта задним числом едва ли как-то помогло. Кто были эти люди, от которых зависела судьба тысяч других жителей СССР?
Всеволод Меркулов
Самый известный из «банды Берии». Меркулов работал в тесной связи со своим патроном с начала 1920-х годов, был его доверенным лицом. Сын капитана Русской императорской армии, он окончил гимназию с золотой медалью и показал себя разносторонней личностью: например, с раннего детства увлекался литературным творчеством. Впоследствии Меркулов написал две пьесы — о борьбе американских революционеров и о подвиге рабочего, ушедшего на фронт. Принимал участие в работе над сценарием документального фильма «День Батуми». Его фамилия значилась под статьей о Берии в «Малой советской энциклопедии» и под биографическим очерком о нем же с заголовком «Верный сын партии Ленина — Сталина».
Если бы не служба в органах, Меркулов имел все шансы стать писателем или драматургом.
В 1916 году он был призван в армию, но в боях Первой мировой не участвовал. В начале 1920-х, по одной из версий, его как бывшего офицера принудили стать осведомителем по деятельности белогвардейцев. Сам Меркулов всегда настаивал на добровольном вступлении в ЧК.
Пика карьеры он достиг после прихода Берии к руководству НКВД вместо Николая Ежова. В 1938-м Меркулов возглавил Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) НКВД и одновременно стал заместителем Берии, в 1941-м поднялся до наркома и затем министра госбезопасности СССР, дослужившись до звания генерала армии.
«Мне совершенно ясно, что Берия выдвинул меня на эту должность главным образом только потому, что я был единственным русским из его окружения, — рассказывал Меркулов. — Он понимал, что назначить первым заместителем Кобулова или Деканозова он не может. Такие кандидатуры не будут приняты. Оставалась одна моя кандидатура. Думаю, что Берия понимал, по крайней мере, внутренне, что я не был приспособлен по своему характеру для этой должности, но другого выхода, видимо, у него не было».
В 1940-м Меркулов вместе с Кобуловым руководил Катынским расстрелом в составе «тройки» НКВД,
Считается, что Берия всеми силами пытался избежать замены своего приближенного на Виктора Абакумова в качестве министра МГБ. Сам Меркулов, уже арестованный, отмечал: «Берия, насколько я заметил, стал бояться Абакумова как огня».
Нугзар ломадзе помощник берии биография
Генерал-майор МВД Михаил Никольский.
23 декабря 1953 года в Москве расстреляли первого заместителя Председателя Совета Министров СССР, члена Президиума ЦК КПСС, главу объединённых МВД и МГБ, Маршала Советского Союза Лаврентия Берию и шестерых его многолетних соратников по работе в органах госбезпасности.
Судебные процессы над ставленниками Берии продолжались до 1959 года. Из Министерства внутренних дел сразу уволили четыре тысячи человек. Об этом МВД и отдел административных органов ЦК КПСС доложили Маленкову и Хрущеву в записке «О работе по искоренению последствий вражеской деятельности Берии».
При Сталине органы чистили постоянно: устранялись и переставлялись наркомы и министры (Ягода, Ежов, Берия, Меркулов, Круглов, Абакумов, Игнатьев), менялись структура ведомств (ОПТУ, НКВД, НКГБ, ГУКР НКО «Смерш», МГБ) и направления их деятельности.
Генеральный комиссар государственной безопасности Лаврентий Берия. Фотография 1941 года.
После смерти вождя Берия продолжил чистки и привел в МГБ тех, кому доверял. Зато разогнал людей Семена Игнатьева, смещенного им с поста министра госбезопасности.
Серафим Лялин, бывший до службы в МГБ секретарем Тульского обкома, вспоминал:
— Глубокой ночью вызвал Берия. В его приемной находилось три-четыре человека, как и я, направленных в органы с партработы. Берия грубо сказал: «Ну что, засранцы, вы чекистского дела не знаете. Надо вам подобрать что-то попроще». И объявил, кто куда убывает. Мне было предложено поехать заместителем начальника управления МВД по Горьковской области.
Николая Миронова, назначенного заместителем начальника военной контрразведки с должности секретаря Кировоградского обкома, Берия отправил с большим понижением в особый отдел Киевского военного округа.
Виктор Алидин, бывший секретарь Херсонского обкома, два месяца сидел без работы. Потом его перевели в малозначительный отдел «П», который занимался поселениями ссыльных крестьян.
После ареста Берии на Лубянку вернули работавших при Игнатьеве партаппаратчиков. Выдвиженцев Лаврентия Павловича убрали с ключевых должностей: одних расстреляли, других уволили, третьих отправили с большим понижением на периферию. Так в Тюмени появился бывший начальник 7-го управления МВД (наружное наблюдение, обыски, аресты) генерал-майор Михаил Никольский. На полковничьей должности заместителя начальника областного управления госбезопасности.
13 марта 1954 года был образован Комитет государственной безопасности — КГБ. Хрущев не хотел усиления чекистского ведомства, поэтому, в отличие от МВД, оно не стало министерством, а получило второразрядный статус госкомитета. Председателем КГБ стал Иван Серов, который вполне мог пополнить ряды «бериевской банды» (он был одним из трех первых заместителей Берии). От расстрела его спасло заступничество Хрущева.
За два года Серов уволил из КГБ 16 тысяч человек «как не внушающих политического доверия, злостных нарушителей социалистической законности, карьеристов, морально неустойчивых, а также малограмотных и отсталых работников». Сорок начальников управлений и отделов центрального аппарата лишили генеральских званий. А вот про Никольского почему-то забыли.
Генерал армии Иван Серов. Сфотографирован с медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и орденскими планками шести орденов Ленина, пяти орденов Красного Знамени, ордена Суворова 1-й степени и двух орденов Кутузова 1-й степени. (В 1963 году И. Серов лишен звания Героя и всех государственных наград.) На правой стороне груди — значок выпускника Военной академии им. М.В.Фрунзе.
Никольский понял невозможность своего восстановления на Лубянке. По рассказам ветеранов, он был незаметен. Жил одиноко в казенной квартире без удобств в деревянном доме на улице Тургенева (семья осталась в Москве), номенклатурных партийно-советско-чекистско-милицейских вечеринок избегал, в генеральской форме не ходил, орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени (за атомную бомбу), Красной Звезды и медалями не звенел, на партсобраниях не выступал, в оперативную работу не вникал. Его боялись, ведь никто, включая секретаря Тюменского обкома Горячева и начальника управления КГБ Северу-хина, не знал причин его пребывания в Тюмени. За спиной разное болтали, будто бы он участвовал в казни Берии и вынужден временно скрываться в глубинке.
Сейчас известно, что приговор над Берией привел в исполнение генерал Павел Батицкий, ставший потом маршалом, главнокомандующим ПВО страны и заместителем министра обороны. В 1965 году ему присвоили звание Героя Советского Союза.
Остальных шестерых приговоренных к смерти подельников Берии (Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика, Влодзимирского) расстреляли в Бутырской тюрьме. Состав расстрельной команды пока не назван.
В июне 1957 года, достигнув пятидесятилетия и сославшись на нездоровье, Никольский уволился из КГБ на пенсию и возвратился в Москву в просторную квартиру на улице Горького (квартиры осужденных врагов народа, как и их вещи, доставались прежде тюремному управлению НКВД — было из чего выбирать). Не привлекал к себе внимания и никогда не вспоминал о своей службе в органах.
Только когда началось повальное увлечение различными юбилейными медалями и значками, Никольский не удержался и 20 июля 1970 года отправил письмо начальнику УКГБ по Москве и Московской области генерал-лейтенанту Лямину, тому самому, кого Берия в марте 1953 года обозвал «засранцем» и отправил с должности заместителя начальника контрразведывательного управления МГБ замом в областное управление в Горький.
Никольский просил медаль, посвященную 30-летию событий на Халхин-Голе (сражение между советскими и японскими войсками в 1939 году в Монголии). В боях он не участвовал, но был в Чите начальником транспортного отдела НКВД по Забайкальской железной дороге и «оперативно обслуживал воинские перевозки».
Однако главный чекист Москвы не забыл обид и оскорблений со стороны Берии и его приближенных, к которым относил и Никольского. На его письмо наложил резолюцию: «. устно ответить т. Никольскому о том, что эта награда ему не положена».
В Тюмень Никольский никому и никогда не писал и не звонил. Этот город генерал-майор считал лишь эпизодом своей службы. Не самым приятным.
А собственный чекистский генерал появился в Тюмени только в 1973 году. Им стал Михаил Иванович Третьяков. Но это уже другая чекистская история.
Нугзар ломадзе помощник берии биография
Давайте познакомимся с лицами основной команды Берии, которые на всех постах работы с ним показывали высокий профессионализм и преданность Родине, за что Хрущёвские палачи их всех отблагодарили сначала страшными физическими истязаниями, а затем и пулей.
Владимир Деканозов, 1898 года рождения, образование незаконченное высшее. После окончания в 1916 году гимназии он несколько лет учился на медицинском факультете Саратовского университета. Потом революция, гражданская война и как большей части его одногодков вернуться к учёбе им судьба не дала. С июня 1921 года он работал в Аз.ЧК, а с марта 1922 года он уже подчиненный Берии в секретно-оперативном отделе. Владимир следовал за Берией до 1939 года.
Они расстались в мае 1939 года, когда Деканозова перевели в наркомат иностранных дел.
Деканозов был назначен послом в Германию в 1941 году, а это была одна из «главных разведывательных» должностей. Это был талантливый чекист, разведчик. Преданный Родине настоящий коммунист, которого после его мученической смерти оболгали, залили болотом грязи.
Богдан Кобулов, армянин по национальности, 1904 года рождения. Окончил Тифлискую гимназию. В ЧК пришёл 18-летним пареньком. Два года проработал оперативником на «информационных пунктах ЧК». Его «чёрные пиарщики» рисуют в своих книжонках этаким тупым костоломом. Однако этот «образ» далёк от действительности. Это был грамотный, с аналитическим складом ума высоко культурный человек. Работал в экономическом отделе грузинского ГПУ – а эта работа не для тупых костоломов. Став наркомом внутренних дел, Берия взял Кобулова к себе в Москву. После ухода Лаврентия Павловича из МВД, а Меркулова из МГБ и прихода в госбезопасность Абакумова, Кобулов как и все относившиеся к команде Берии, был переведён замом начальника Главного управления советского имущества за границей, а так же одновременно замом Главноначальствующего Советской военной администрации в Германии по вопросам деятельности совместных акционерных предприятий. Эта должность требовала ума, костолому на ней делать было бы нечего. Там он проработал до марта 1953 года, затем снова стал замом министра внутренних дел. Ну, а потом….
Сергей Гоглидзе, 1901 года рождения, грузин по национальности, уроженец Кутаисской области. В ранней юнности вместе с родителями переехал в среднюю Азию. Там учился в гимназии, сначала в Коканде, потом в Ташкенте. С 16 лет в Красной Армии, до декабря 1919 года служил рядовым. Затем делопроизводителем, а потом и сотрудником политуправления Туркестанского фронта. Причины роста понятны: шесть классов для красноармейца по тем временам – хорошее образование, и держать такого в рядовых нерационально. После окончания Гражданской войны продолжает работать по политической части в Управлении войсками пожарной охраны и в войсках ГПУ. Во время службы в Ташкенте, оканчивает среднюю школу. В 1930 году Гоглидзе становиться начальником УПО и войск ГПУ уполномочного представительства, а через 4-е года – наркомом внутренних дел Закавказской Федерации… Иными словами перед нами «чистый» чекист, и таковым он остался на всю жизнь. Во время войны Гоглидзе работал на одном из самых сложных участков, куда абы кого не пошлют – уполномоченным НКВД по Дальнему Востоку, на территории возможного открытия второго фронта Великой Отечественной войны, что косвенно говорит о квалификации Гоглидзе. С уходом
Чисто чекистская чистка
В соответствии с практиковавшимися тов. Берией (на фото) методами кадровой работы ближайшие подчиненные не сносившего головы руководителя немедленно получали по шапке. И это в лучшем случае
Осуждены за БериюГенерал госбезопасности Алексей Ручкин Генерал госбезопасности Афанасий Блинов Генерал госбезопасности Николай Сазыкин Замминистра внутренних дел СССР по кадрам Борис Обручников Генерал госбезопасности Степан Белолипецкий
Генерал Александр Вадис (справа) был уверен, что его фронтовой товарищ Иван Серов (слева), ставший председателем КГБ, не даст его разжаловать. И совершенно напрасно
С 16 лет (1920 г.) я был направлен в Красную Армию для комсомольской работы в Политотдел 1-й Армии (Средняя Азия). Работал в частях и среди населения по организации комсомола (Туркмения). В 1922 году принят в коммунистическую партию. До 1924 года работал секретарем уездного комитета комсомола. С 1924 по 1931 год работал на ответственной советской и партийной работе в Туркменской ССР — зам. секретаря ряда райкомов и Керкинского Окружкома партии. Вел непосредственную борьбу с басмачеством. Состоял членом ЦК КП Туркмении. С 1931 по 1933 год учился в Промышленной академии им. Сталина в Москве, а затем по решению ЦК КПСС был назначен начальником Политотдела МТС в Сталинградской области. Там же с 1935 по 1937 год работал первым секретарем райкома партии. В 1937 году ЦК КПСС направлен на работу в НКВД. С 1941 по 1943 год — начальник УНКВД в Горьком, затем нарком внутренних дел Украины, с 1946 по 1952 год — заместитель министра внутренних дел СССР, в 1952 году — замминистра МГБ СССР, с 1953 г. по настоящее время работал начальником УМВД по Московской области.
В моей работе есть недостатки. При всем этом я считаю, что ко мне подошли несправедливо. Я работал честно. На мой взгляд, на решение обо мне оказало влияние представление в КПК при ЦК КПСС Главной Военной Прокуратуры о том, что:
— я причастен к следствию по трем делам в 1937 году — неправильно осужденных Хакимова, Тахогоди и Зейман. Только что придя в НКВД в 1937 году, я выполнял поручения по отдельным следственным действиям по этим делам, как практикант. Следствия же по этим делам я не вел;
— в 1941 году я завел дело и передал в суд на выселение семьи быв. командующего Белорусским военным округом Павлова, осужденного в 1941 году к расстрелу; это мною было сделано по распоряжению Берия, со ссылкой на решение ставки;
— что я дал указание в феврале 1953 года надеть наручники на арестованного Эйдус. Это ошибочно. Меня в то время даже не было в Москве, и такого указания я не давал.
По обвинениям, выдвинутым против меня Прокуратурой, я дал подробные объяснения в КПК. Это дело еще не рассматривалось. Я прошу Вас, Никита Сергеевич, поручить разобрать все обстоятельства, изложенные мною. Я считаю, что не заслужил такого наказания, как увольнение из органов МВД. Я прошу оставить, не увольнять меня из органов МВД, а дать мне любую работу, которую буду выполнять честно, по-партийному. Я был предан партии и останусь им».
Трудно сказать, что больше повлияло на решение Хрущева — совместная работа на Украине в 1940-х годах или то, что Рясной был кандидатом в члены ЦК КПСС. Но его не только не лишили звания, но и назначили начальником строительства Волго-Балтийского канала. Впрочем, этот случай был скорее исключением из общего правила.
«Не щадя своих сил и здоровья, я допрашивал Абакумова»
Негласные правила игры в примерное наказание существовали не только между ЦК и МВД с КГБ, но и между руководителями этих ведомств и козлами отпущения. Некоторые из них понимали, что в противном случае им грозит тюрьма, и молчаливо соглашались на лишение погон. Другим намекали, что нужно вести себя тихо — и им обеспечат достойное существование впредь. К примеру, разжалованного Ручкина пристроили руководить коммунальным хозяйством в провинции, а «дискредитировавшего себя за время работы в органах и недостойного в связи с этим высокого звания генерала» Николая Сазыкина направили на приличную работу в атомную промышленность. Еще пикантнее была ситуация с полковником Николаем Никишечевым. Его, тоже уволенного «по фактам дискредитации», вскоре назначили руководить трестом «Дальстройснаб», только что выведенным из системы МВД.
Правило действовало железно. Молча принявших наказание неизменно пристраивали кадровиками, режимщиками на закрытые предприятия, где никто не подозревал, что новый надзирающий «откуда надо» на самом деле уволен из ГБ и разжалован. Но тех, кто начинал ходить по инстанциям и доказывать свою правоту, часто постигала суровая кара товарищей. Так, например, произошло с полковником Евгением Седовым. В одной из его жалоб, направленной Хрущеву и Булганину, говорилось:
Благодаря личным связям авиаконструктору Андрею Туполеву (на фото вверху справа, слева — Никита Хрущев) удалось наказать своего следователя полковника Габитова, а вот следователь академика Николая Вавилова (внизу) полковник Хват так и остался безнаказанным — его подопечный умер в тюрьме
«В 1938 году по мобилизации ЦК КПСС я был направлен на работу в органы государственной безопасности. И здесь на новом участке чекистской работы я отдавал все свои силы для партии, для народа. Везде, где бы я ни работал, я характеризовался только положительно. Возвратившись с фронта в центральный аппарат, я работал на следственной работе. Вы сами понимаете, какой это тяжелый и острый участок. Здесь я также положил немало труда в разоблачении внешних и внутренних врагов партии и Советского государства. В частности, я принимал активное участие и лично вел следствие по таким делам, как дело изменников Родины Власова, Желенкова и др., дело атамана Семенова, допрашивал японских военных преступников — бывш. пом. военного министра Японии Томинага и др., румынских военных преступников Антонеску, военного министра Румынии Пантази и др. Все эти дела вошли в историю не только нашей страны, но и за рубежом. Материалы этих дел были использованы на международных процессах в Нюрнберге и Токио.
Наконец, в 1951-1952 гг., когда министром был тов. Игнатьев С. Д., по его поручению вел следствие по делу врага народа Абакумова и был первым следователем этого дела. Никто из бывших и настоящих руководителей органов его не допрашивал. Днем и ночью в интересах партии и Советского государства, не щадя своих сил и здоровья, я допрашивал Абакумова. Я отдавал все, чтобы разоблачить преступную деятельность Абакумова в органах госбезопасности.
И вот за всю мою честную работу меня уволили из органов с формулировкой ‘по фактам дискредитации звания офицера’. Звание офицера я честно пронес через Сталинградский фронт. 17 лет проработал в органах безупречно, из них 15 лет на самом остром участке — следственной работе. В годы Отечественной войны был награжден 3 правительственными наградами (орденами). Я со всей партийной совестью заявляю Вам, что никаких незаконных методов ведения следствия не допускал. Не подтвердилось это и при разборе моего дела в Комитете. Несмотря на это, меня уволили из органов по формальным признакам только за то, что я имел отношение к некоторым арестованным по ‘ленинградскому делу’.
Тт. Хрущев и Булганин, несомненно, что я, как коммунист, несу моральную ответственность за некоторых арестованных по ‘ленинградскому делу’, которыми мне пришлось заниматься. Причем не по основному делу, которое разбиралось в Ленинграде, а по связям этого дела. К тому же я был рядовым следователем и не мог знать, что ‘ленинградское дело’ — дело рук врагов народа Берия, Абакумова и других. Наоборот, нас, всех следователей, ругали за то, что мы плохо работаем, и постоянно внушали, что это дело ‘особое’, исходит из инстанции. И мы верили. Верили не только мы, но и все.
Теперь же меня уволили из органов, да еще с такой формулировкой, по которой на работу меня нигде не принимают. Годы ушли, здоровье тоже. Специальность как инженера за 17 лет забыта, и начинать жизнь сначала с такой разбитой душой нет никаких физических сил. Как же можно чекиста с таким большим опытом за одно только то, что я имел отношение к некоторым арестованным по ‘ленинградскому делу’, выбрасывать на улицу, не учитывая всю мою другую безупречную работу за 17 лет в органах, а у меня 5 человек семьи».
Но в КГБ нарушителей неписаных правил не щадили. В делах Седова нашли новые нарушения соцзаконности и в восстановлении на службе отказали.
«Ночными допросами, угрозами и шантажом»
Новый виток чистки на Лубянке начался, когда в прокуратуру потоком пошли жалобы возвращающихся репрессированных и их родственников. Прокуратура проверяла дела и находила массу нарушений, однако и здесь чекистское руководство нашло способ защитить своих сотрудников. Нередко виновных вместо уголовной привлекали к партийной ответственности. Но даже и в этом случае жертвам редко удавалось сколько-нибудь сурово наказать своих палачей. В большинстве случаев все зависело от связей и того, может ли сам репрессированный дать показания в прокуратуре и Комитете партийного контроля. Так, авиаконструктор Андрей Туполев смог добиться исключения из партии полковника Габитова, который вел его дело в 1937 году. А полковник Алексей Хват ушел от наказания не в последнюю очередь потому, что его подследственный академик Вавилов умер в тюрьме и уже не мог рассказать о незаконных методах ведения следствия.
Мало того, сурового партийного наказания не могли добиться даже руководители партии. В числе прочих вменявшихся следователю МГБ СССР полковнику Федору Шукшину нарушений было следующее:
В отличие от неудачливых коллег председатель КГБ Казахской ССР генерал Владимир Губин (второй слева) не только не лишился жизни и звания, но и продолжал нести госслужбу на высоких постах вплоть до 1964 года
«В начале 1951 г. была арестована группа студентов МГУ — Богатырев К. П., Латкин В. Д. и другие — по обвинению в ‘контрреволюционной деятельности’. Проверкой, проведенной Главной военной прокуратурой, установлено, что проводившие следствие по этому делу начальник отделения Шукшин и подчиненные ему работники грубо нарушали социалистическую законность: путем изматывания ночными допросами, угрозами и шантажом понуждали обвиняемых подписывать несоответствующие действительности показания. Сейчас они полностью реабилитированы судебными органами. Тов. Шукшин допускал нарушения социалистической законности и по другим делам (Быстролетова Д. А., Матвеева С. М., Спивака Н. Я.)».
Однако Комитет партийного контроля, видимо, под влиянием товарищей с Лубянки решил: «Учитывая, что материалами проверки не установлено личного участия Шукшина в избиении подследственных, Комитет партийного контроля счел возможным оставить его в партии с объявлением ему строгого выговора с предупреждением за нарушение социалистической законности в следственной работе».
Ознакомившийся с делом секретарь ЦК КПСС Брежнев предложил исключить Шукшина. Но поскольку он не был ни генеральным, ни даже вторым секретарем, его мнение проигнорировали. Бумагу с его резолюцией положили под сукно, а затем списали в архив.
Процесс очистки чекистских рядов от специалистов бериевского призыва продолжался в вялотекущем режиме до конца 1950-х. Но многие из них продолжали спокойно работать на высоких постах. К примеру, генерал-майор Владимир Губин, возглавлявший региональные НКВД и выполнявший те же самые приказы Берии, что и его разжалованные коллеги, получил в 1957 году звание генерал-лейтенанта и прослужил в КГБ до 1964 года. А многие опытные мастера репрессий трудились на Лубянке до конца 1960-х, когда Андропов проводил их с почетом на пенсию. Некоторые же из тех, кто в сталинские времена был внештатным провокатором, дотянули даже до конца 1980-х. Так что основным итогом странной чистки Лубянки хрущевских времен стало фактическое отсутствие результата.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС КОММЕРСАНТЪ-ВЛАСТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ