ненавижу всяческую мертвечину обожаю всяческую жизнь художественный прием
Владимир Маяковский — Юбилейное: Стих
Александр Сергеевич,
разрешите представиться.
Маяковский.
Дайте руку
Вот грудная клетка.
Слушайте,
уже не стук, а стон;
тревожусь я о нем,
в щенка смиренном львенке.
Я никогда не знал,
что столько
тысяч тонн
в моей
позорно легкомыслой головенке.
Я тащу вас.
Удивляетесь, конечно?
Стиснул?
Больно?
Извините, дорогой.
У меня,
да и у вас,
в запасе вечность.
Что нам
потерять
часок-другой?!
Будто бы вода —
давайте
мчать, болтая,
будто бы весна —
свободно
и раскованно!
В небе вон
луна
такая молодая,
что ее
без спутников
и выпускать рискованно.
Я
теперь
свободен
от любви
и от плакатов.
Шкурой
ревности медведь
лежит когтист.
Можно
убедиться,
что земля поката,-
сядь
на собственные ягодицы
и катись!
Нет,
не навяжусь в меланхолишке черной,
да и разговаривать не хочется
ни с кем.
Только
жабры рифм
топырит учащенно
у таких, как мы,
на поэтическом песке.
Вред — мечта,
и бесполезно грезить,
надо
весть
служебную нуду.
Но бывает —
жизнь
встает в другом разрезе,
и большое
понимаешь
через ерунду.
Нами
лирика
в штыки
неоднократно атакована,
ищем речи
точной
и нагой.
Но поэзия —
пресволочнейшая штуковина:
существует —
и ни в зуб ногой.
Например,
вот это —
говорится или блеется?
Синемордое,
в оранжевых усах,
Навуходоносором
библейцем —
«Коопсах».
Дайте нам стаканы!
знаю
способ старый
в горе
дуть винище,
но смотрите —
из
выплывают
Red и White Star’ы
с ворохом
разнообразных виз.
Мне приятно с вами,-
рад,
что вы у столика.
Муза это
ловко
за язык вас тянет.
Как это
у вас
говаривала Ольга.
Да не Ольга!
из письма
Онегина к Татьяне.
— Дескать,
муж у вас
дурак
и старый мерин,
я люблю вас,
будьте обязательно моя,
я сейчас же
утром должен быть уверен,
что с вами днем увижусь я.-
Было всякое:
и под окном стояние,
письма,
тряски нервное желе.
Вот
когда
и горевать не в состоянии —
это,
Александр Сергеич,
много тяжелей.
Айда, Маяковский!
Маячь на юг!
Сердце
рифмами вымучь —
вот
и любви пришел каюк,
дорогой Владим Владимыч.
Нет,
не старость этому имя!
Тушу
вперед стремя,
я
с удовольствием
справлюсь с двоими,
а разозлить —
и с тремя.
Говорят —
я темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н!
Entre nous…
чтоб цензор не нацыкал.
Передам вам —
говорят —
видали
даже
двух
влюбленных членов ВЦИКа.
Вот —
пустили сплетню,
тешат душу ею.
Александр Сергеич,
да не слушайте ж вы их!
Может,
я
один
действительно жалею,
что сегодня
нету вас в живых.
Мне
при жизни
с вами
сговориться б надо.
Скоро вот
и я
умру
и буду нем.
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
вы на Пе,
а я
на эМ.
Кто меж нами?
с кем велите знаться?!
Чересчур
страна моя
поэтами нища.
Между нами
— вот беда —
позатесался Надсон
Мы попросим,
чтоб его
куда-нибудь
на Ща!
А Некрасов
Коля,
сын покойного Алеши,-
он и в карты,
он и в стих,
и так
неплох на вид.
Знаете его?
вот он
мужик хороший.
Этот
нам компания —
пускай стоит.
Что ж о современниках?!
Не просчитались бы,
за вас
полсотни отдав.
От зевоты
скулы
разворачивает аж!
Дорогойченко,
Герасимов,
Кириллов,
Родов —
какой
однаробразный пейзаж!
Ну Есенин,
мужиковствующих свора.
Смех!
Коровою
в перчатках лаечных.
Раз послушаешь…
но это ведь из хора!
Балалаечник!
Надо,
чтоб поэт
и в жизни был мастак.
Мы крепки,
как спирт в полтавском штофе.
Ну, а что вот Безыменский?!
Так…
ничего…
морковный кофе.
Правда,
есть
у нас
Асеев
Колька.
Этот может.
Хватка у него
моя.
Но ведь надо
заработать сколько!
Маленькая,
но семья.
Были б живы —
стали бы
по Лефу соредактор.
Я бы
и агитки
вам доверить мог.
Раз бы показал:
— вот так-то мол,
и так-то…
Вы б смогли —
у вас
хороший слог.
Я дал бы вам
жиркость
и сукна,
в рекламу б
выдал
гумских дам.
(Я даже
ямбом подсюсюкнул,
чтоб только
быть
приятней вам.)
Вам теперь
пришлось бы
бросить ямб картавый.
Нынче
наши перья —
штык
да зубья вил,-
битвы революций
посерьезнее «Полтавы»,
и любовь
пограндиознее
онегинской любви.
Бойтесь пушкинистов.
Старомозгий Плюшкин,
перышко держа,
полезет
с перержавленным.
— Тоже, мол,
у лефов
появился
Пушкин.
Вот арап!
а состязается —
с Державиным…
Я люблю вас,
но живого,
а не мумию.
Навели
хрестоматийный глянец.
Вы
по-моему
при жизни
— думаю —
тоже бушевали.
Африканец!
Сукин сын Дантес!
Великосветский шкода.
Мы б его спросили:
— А ваши кто родители?
Чем вы занимались
до 17-го года? —
Только этого Дантеса бы и видели.
Впрочем,
что ж болтанье!
Спиритизма вроде.
Так сказать,
невольник чести…
пулею сражен…
Их
и по сегодня
много ходит —
всяческих
охотников
до наших жен.
Хорошо у нас
в Стране Советов.
Можно жить,
работать можно дружно.
Только вот
поэтов,
к сожаленью, нету —
впрочем, может,
это и не нужно.
Ну, пора:
рассвет
лучища выкалил.
Как бы
милиционер
разыскивать не стал.
На Тверском бульваре
очень к вам привыкли.
Ну, давайте,
подсажу
на пьедестал.
Мне бы
памятник при жизни
полагается по чину.
Заложил бы
динамиту
— ну-ка,
дрызнь!
Ненавижу
всяческую мертвечину!
Обожаю
всяческую жизнь!
Анализ стихотворения «Юбилейное» Маяковского
Маяковский, как ведущий представитель футуризма, довольно критично относился ко всему культурному наследию человечества. В своих произведениях он призывал навсегда уничтожить старый мир и его идеалы. Коммунистическое общество, по его мнению, должно быть построено на совершенно новых основаниях. В 1924 г. в стране готовились к празднованию очередного крупного юбилей со дня рождения А. С. Пушкина. Маяковский тоже откликнулся на это событие, написав стихотворение «Юбилейное».
Произведение представляет собой монолог лирического героя, обращенный к Пушкину. Маяковский самоуверенно ведет себя на равных с великим поэтом. В принципе, в условиях того времени это не было слишком уж вызывающим. Сторонники самых крайних взглядов вообще призывали вычеркнуть из истории все события, произошедшие до Октябрьской революции, и сжечь все классические произведения.
Лирический герой на время «стаскивает» памятник Пушкина с пьедестала, для того чтобы поговорить с ним, как с живым человеком. Он считает, что имеет на это полное право и заявляет о своем близком сходстве с великим поэтом. Автор постоянно намекает на то, что абсолютно равен Пушкину, часто использует местоимение «мы».
Одним из признаков, свидетельствующих об этой связи, Маяковский считает любовь к вину. Он предлагает Пушкину по душам поговорить за стаканом. Неограниченная самоуверенность позволяет автору даже поучать классика, утверждать о слабости его произведений. В то же время Маяковский говорит, что, возможно, является единственным в стране человеком, который искренне переживает по поводу смерти Пушкина.
Размышляя над вкладом в отечественную поэзию, автор заранее отводит себе место рядом с Пушкиным («вы на Пе, а я на эМ»). При этом он весьма критически относится ко всем остальным русским поэтам. В прошлом он считает достойным упоминания только Некрасова («мужик хороший»). Среди современников он вообще не видит настоящих поэтов. Есенина он считает просто «балалаечником… из хора». Лишь один поэт («Асеев Колька») в глазах автора подает какие-то надежды, да и то лишь потому, что «хватка у него моя».
Маяковский утверждает, что сумел бы найти Пушкину работу и в советское время в качестве «соредактора по Лефу». Он бы научил (!) его правильно писать «агитки», перед которыми бледнеют «Полтава» и «Евгений Онегин».
Стихотворение «Юбилейное» отражает невероятное самомнение Маяковского. Он, бесспорно, внес определенный вклад в русскую поэзию. Но сравнение себя с одним из создателей отечественной литературы просто глупо и неуместно.
Краткий литературный анализ: «Юбилейное» (Маяковский). Особенности поэзии автора
Стихотворение “Юбилейное” Маяковского действительно посвящено юбилею – но не его собственному, как можно было бы предположить, а пушкинскому. Краткий анализ “Юбилейное” по плану покажет отношение футуриста к классической поэзии. Использовать разбор на уроке литературы в 8 классе – значит помочь школьникам разобраться в теме.
Краткий анализ
Перед прочтением данного анализа рекомендуем ознакомиться со стихотворением Юбилейное.
История создания – стихотворение написано в 1924 году, накануне празднования 125-летия со дня рождения Пушкина.
Тема стихотворения – поэзия, которая помогает человеку выразить чувства и рассказать о прекрасном.
Композиция – одночастная: поэт говорит с другим поэтом.
Жанр – литературный монолог.
Стихотворный размер – хорей.
Эпитеты – “грудная клетка”, “легкомысленная головенка”, “черная меланхолишка“, “поэтический песок”.
Метафоры – “щенка смиренном львенке”, “шкурой ревности медведь лежит когтист”, “жабры рифм топырит учащенно”.
Сравнение – “будто бы вода”, “будто бы весна”.
Предыстория
Для понимания особенностей творчества поэта рассмотрим одно из наиболее важных произведений автора, проведем его анализ. «Юбилейное» Маяковский написал в 1924 году, как раз в то самое время, когда он несколько пересмотрел свои взгляды на классическую литературу. Создание этого сочинения следует неразрывно связывать с написанием им двенадцать лет назад памфлета футуристов, который призывал забыть достижения классической литературы, отбросить все прежние старые авторитеты и начать создавать новый язык и поэзию.
Этот памфлет, созданный в духе своего времени, тем не менее имел общественный резонанс, поскольку большинство литераторов, хотя и искали принципиально новые формы выражения своих мыслей и чувств, но либо ориентировались на классиков, либо по крайней мере уважительно к ним относились. В. Маяковский и его сторонники смотрели на это иначе и выступали с крайне радикальных позиций в деле обновления литературы. Однако спустя десятилетие автор переосмыслил свое отношение к классической литературе, что и нашло отражение в его новом произведении.
История создания
В 1912 году, подписывая манифест футуристов, Маяковский выражался о Пушкине весьма пренебрежительно. Однако спустя 12 лет, в 1924 году, он говорит уже совсем по-другому. Накануне столетнего с четвертью века юбилея “солнца русской поэзии” он пишет “Юбилейное”. И хотя в этом произведении он ставит себя на равных с Александром Сергеевичем, по сравнению с содержанием манифеста это выглядит как пиетет.
Важно отметить, что характер стиха таков, что видно, как автор с неохотой, но признает необходимость лирики, которую он ранее презирал.
Анализ стихотворения Маяковского «Юбилейное»
В 1912 году Владимир Маяковский наряду с другими поэтами подписал манифест футуристов под названием «Пощечина общественному мнению», который развенчивал классическую литературу, призывал ее похоронить и найти новые формы для выражения своих мыслей, чувств и ощущений. В 1924 году, как раз накануне помпезного празднования 125-летия поэта Александра Сергеевича Пушкина. Маяковский создал стихотворение «Юбилейное». в котором пересматривает свое отношение к русской поэзии, отмечая, что она не настолько уж плоха, как пытались представить это футуристы.
Стихотворение «Юбилейное» построено в форме монолога, в котором автор обращается к Пушкину. Причем, достаточно панибратски, ставя себя с ним на один уровень. Однако если учитывать содержание манифеста, то подобное отношение к классику русской литературы можно считать более, чем лояльным. Во всяком случае, Маяковский признает, что Пушкин внес значительный вклад в развитие русской поэзии, обладал великолепным слогом, хотя и не умел писать стихи речью «точной и нагой», отдавая предпочтение «ямбу картавому».
Это произведение начинается с того, что Маяковский, подойдя к памятнику Пушкина на Тверской, представляется поэту и стягивает его с пьедестала. Не ради смеха или из-за неуважения, а для того, чтобы поговорить по душам. При этом себя Маяковский считает если и не классиком русской поэзии, то вполне достойным ее представителем. Поэтому и о, приглашая Пушкина к разговору на равных. В весьма завуалированной форме поэт извиняется перед классиком за манифест футуристов, признаваясь, что он теперь «свободен от любви и от плакатов». Кроме этого, Маяковский действительно много размышляет о литературном наследии, оставленном потомками, и приходит к выводу, что порой «жизнь встает в другом разрезе, и большое понимаешь через ерунду».
Единственное, с чем не может смириться Маяковский – лирика в общепринятом смысле, которой, как считает поэт, не место в революционной литературе. По этой причине он отпускает довольно колкие и едкие замечания в адрес Сергея Есенина. считая, его «коровою в перчатках лаечных». Однако к Некрасову. в творчестве которого тоже немало лирических и даже романтических произведений, Маяковский относится весьма уважительно, утверждая, что «вот он мужик хороший», так как «он и в карты, он и в стих, и так неплох на вид».
Что до своих современников, то к ним Маяковский относится с большой долей иронии и пренебрежения, считая, если поставить всех поэтов алфавитном порядке, то нишу между буквами «М» (Маяковский) и «П» (Пушкин) попросту некем будет заполнить. К самому же Пушкину поэт испытывает уважение, сожалея о том, что тот жил в другое время. Иначе «стали бы по Лефу соредактор» и «я бы и агитки вам доверить мог». Анализируя поэзию как социальное и общественное явление, Маяковский утверждает, что она «пресволочнейшая штуковина: существует – и ни в зуб ногой», намекая на то, что от рифмованных строк никуда не деться. Однако в силах каждого поэта создавать такие произведения, чтобы они действительно приносили пользу обществу, а не являлись лишь отражением чьих-то душевных терзаний.
Обращаясь к Пушкину, Маяковский о. Но при этом подчеркивает, что и он сам не вечен, однако «после смерти нам стоять почти что рядом». Однако автор не хочет себе той посмертной участи, которая постигла Пушкина, ставшего кумиром многих поколений. Он категорически против всяческих памятников, считая, что чтить поэтов нужно тогда, когда они еще живы. «Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!», — эта финальная фраза произведения также относится и к литературе, которая, по мнению Маяковского, должна быть актуальной, яркой и оставляющей след в душе.
В своих шумных литературных манифестах футуристы, и в их числе В. Маяковский, призывали сбросить русскую классику «с парохода современности», они заявляли о необходимости отказаться от классического наследия и создавать новое искусство, искусство будущего. Маяковский в ряде теоретических высказываний и стихотворений (например. «Той стороне». «Радоваться рано») призывал «атаковать» Пушкина и прочих «генералов» русской классической литературы. Однако известны его признания, что он читает Пушкина по ночам и потому его ругает, что. может быть, очень сильно любит. Современники вспоминают, что Маяковский ценил и любил Пушкина, знал и читал наизусть чуть ли не всего «Евгения Онегина» (особенно любил строки, которые он приводит в «Юбилейном»: «Я знаю жребий мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя. я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я. »). И поэтому такое стихотворение, как «Юбилейное», в его творчестве не случайно. Духовное родство с Пушкиным, пушкинская интонация ощутимы во многих произведениях Маяковского, но особенно отчетливо проявилось это в «Юбилейном».
Используя в общем-то случайное совпадение — после смерти Маяковского книги двух поэтов окажутся на книжных полках почти что рядом («Вы на Пе. а я на эМ»). — Маяковский создает неожиданный, многоплановый образ, в котором бытовой факт переведен в план философских раздумий о сущности поэтического творчества, о новаторстве и традиции в искусстве. В числе своих литературных предшественников поэт называет в первую очередь Пушкина и Некрасова. Он обращается к Пушкину с признанием:
Но Маяковскому дорог именно живой, а не хрестоматийный Пушкин:
Его бунтарство близко Маяковскому:
Оба поэта прокладывали нехоженые пути в искусстве, их творчество — принципиально новый этап в развитии поэзии. Вслед за Пушкиным Маяковский утверждает искусство, способное «глаголом жечь сердца людей», истинно новое по форме и содержанию. языку («речи точной и нагой»). И только такой подход к творчеству дает поэту право на бессмертие:
Личное и обшественное. как всегда у Маяковского, тесно переплетаются в этом стихотворении. И именно с Пушкиным делится он самым сокровенным:
и под окном стояние,
тряски нервное желе.
и горевать не в состоянии —
Маяковский как бы исповедуется великому предшественнику и посвяшает его в самые свои заветные желания и помыслы, размышляет с ним о сиюминутном и вечном: ведь часто «большое понимаешь через ерунду».
Порой в стихах звучат шутливые, юмористические интонации, иногда намеренно используются прозаизмы. но все это создает атмосферу непринужденности, раскованности и нисколько не снижает образ Пушкина, а только приближает его к читателю. Чеканная концовка стихотворения подчеркивает живое, человечески теплое восприятие пушкинского наследия:
Предельно искренний, исповедальный характер разговора с Пушкиным показывает истинное отношение Маяковского к русскому гению. Это программное стихотворение — своеобразная декларация любви и уважения к Пушкину и в целом к классическому наследию.
Композиция
Маяковский создает композиционно цельный монолог: перескакивая с темы на тему, он все же ведет беседу с Пушкиным вокруг одной главной идеи о необходимости классической поэзии, которая помогает выражать чувства.
Он расставляет все акценты в своем отношении к поэту 19 века, он говорит о своем искреннем сожалении – как жаль, что они не могут по-настоящему побродить под луной и проговорить до утра обо всем на свете. А так им приходится расставаться: Владимир Владимирович подсаживает Александра Сергеевича на пьедестал и завершает свой монолог рассуждением о вечности: он считает, что они двое точно останутся в народной памяти и перечисляет еще нескольких поэтов, которые, по его мнению, этого достойны. При этом завершается произведение жизнеутверждающей манифестно-плакатной фразой о том, что Маяковский ненавидит вечность и обожает жизнь.
Анализ стихотворения Маяковского «Юбилейное»
19 декабря 2013
Владимир Владимирович Маяковский – человек и поэт особенный, часто и не всегда понятный, необыкновенный, сложный и простой одновременно. Если сказать его же словами: «Лицом к лицу – лица не увидать, большое — видится на расстоянии». Так и этого большого и по росту и по размаху человека смогут увидеть и рассмотреть потомки.
А он, в свою очередь, смотрит на тех великих и знаменитых, которые были его предшественниками, пытается осознать, понять и принять их, поставив с собой рядом. Вот и в стихотворении «Юбилейное» Маяковский беседует с Пушкиным, причем, делает это как бы на самом деле. Беседа получилась живая, искренняя, местами с юмором, с грусть и тоской, с размышлениями о самом главном и о «ерунде», но ведь иногда «бывает жизнь встает в другом разрезе, и большое понимаешь через ерунду», а это действительно так.
На Тверском бульваре стоит памятник Александру Сергеевичу Пушкину. Вот к нему и пришел Маяковский, чтобы поболтать. Вначале, как и положено, приветствует и представляется, протягивает ладонь. И тут же, не выпуская из руки, прижимает руку собеседника к своей груди: «Вот грудная клетка. Слушайте, уже не стук, а стон». Получается, что будут говорить не уста, а сердца, которые преодолевают любые расстояния и преграды, даже если собеседники находятся по разные стороны завесы жизни.
Разговор становится все более дружеский: «Мне приятно с вами, рад, что вы у столика». И дальше крик души: «Вот – пустили сплетню, тешат душу ею. Александр Сергеич, да не слушайте ж вы их! Может, я один действительно жалею, что сегодня нету вас в живых». Поминается недобрым словом убийца поэта: «Сукин сын Дантес! Великосветский шкода». И снова доверительно, дружеское замечание: «Их и по сегодня много ходит всяческих охотников до наших жен».
Беседа происходит между равными, понимающими друг друга величинами: «У меня, да и у вас, в запасе вечность», – заявляет Маяковский и обращает внимание на то, что в списке по алфавиту их фамилии почти что рядом. Перемыв косточки собратьям по перу, собеседники прощаются: «Ну, давайте, подсажу на пьедестал». Но, прежде чем уйти, Маяковский признается: «Я люблю вас, но живого, а не мумию. Навели хрестоматийный глянец. Вы, по-моему, при жизни, думаю, тоже бушевали Африканец!» Поэт Маяковский любил ударные концовки. И это стихотворение заканчивается словами: «Ненавижу всяческую мертвечину! Обожаю всяческую жизнь!»
Рекомендуется к прочтению:
Средства выразительности
Поскольку Владимир Владимирович обращается к классической поэзии, в “Юбилейном” используются в основном классические тропы. Это такие средства выразительности, как:
О других поэтах
Помимо Пушкина, поэт дает оценку и предшественникам, и современникам. Так, он хвалит Некрасова за то, что тот был «своим мужиком», хотя последний писал также любовную и сентиментальную лирику, против которой выступал Маяковский, считая ее ненужной и бесполезной для революционной пропаганды. Для оценки состояния первого этапа развития советской поэзии необходимо отметить наиболее значимые сочинения и провести их текстовый анализ. «Юбилейное» (Маяковский в этом сочинении дает оценку состоянию российской литературы) занимает в этом смысле особое место. В нем поэт также упомянул творчество Есенина, о котором отозвался довольно резко. Известно, что они идеологически противостояли друг другу: слишком уж разным было творчество этих людей.
klassreferat.ru
Не каждый любит отмечать юбилеи. Но всегда найдутся те, кто о них вспомнит. Вот и Владимир Маяковский, прогуливаясь в 1924 году возле памятника Александру Сергеевичу Пушкину на Тверском бульваре, ненароком вспомнил, что грядет 125 лет со дня рождения великого русского поэта, и решил написать ему посвящение – стихотворение «Юбилейное». Об анализе этого произведения и пойдет речь далее. Стихотворение начинается в свойственной Маяковскому манере – диалогом. Это одна из излюбленных форм, ведь поэт неоднократно посвящал целые письма друзьям, любимым, просто знакомым. А уж в диалог мог вступать с кем угодно, даже с солнцем («Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче»). Вот и в «Юбилейном» поэт запросто начинает диалог с Пушкиным, как с давним знакомым: Александр Сергеевич, разрешите представиться. Маяковский. Ситуация, по меньшей мере, странная, ведь когда-то Маяковский, будучи футуристом, вместе с остальными соратниками по перу в своем манифесте «Пощечина общественному вкусу» призвал «бросить Пушкина с Парохода Современности». Но сейчас обращается к нему дружески, называя «дорогой», и приглашает к задушевному разговору одного великого поэта с другим. Что могут обсуждать поэты? Весну, луну, поэзию, любовь. Маяковский, переживавший в 1924 году не лучшие времена в своей личной жизни, многое переосмыслил. Главное, что поняли поэт и его alter ego лирический герой стихотворения, что Но поэзия — пресволочнейшая штуковина: существует — и ни в зуб ногой. Очевидно, только сейчас поэт понял, что лирика, которая была им «в штыки неоднократно атакована» нужна, особенно, когда нет возможности выразить свои чувства другим способом. И вот тут-то он вспоминает, правда, с иронией, пушкинского Онегина, приводя его слова «я утром должен быть уверен, что с Вами днем увижусь я» в слегка искаженном виде, хотя многие современники Маяковского отмечали, что тот знал «Онегина» почти наизусть. И вновь герой, как на исповеди, признается самому Пушкину, что у него тоже бывало всякое – «когда и горевать не в состоянии». Поэтому, дескать, только он по-настоящему понимает, за что погиб Александр Сергеевич от руки «великосветского шкоды», «сукина сына Дантеса». Более того, он «один действительно жалеет, что сегодня нету вас в живых». Теперь, когда все точки над «и» в отношениях между ними расставлены, впору подумать и о вечности, ведь После смерти нам стоять почти что рядом: вы на Пе, а я на эМ. Вот они-то уж воистину великие, потому что выстрадали свое право на народную память, а сейчас «страна моя поэтами нища». Дальше следует довольно-таки циничное перечисление тех, кто достоин находиться на одной поэтической полке с ними – между М и П. В число таких попадают только «Некрасов Коля, сын покойного Алеши» и «Асеев Колька». Странно слышать нелестную оценку творчества Сергея Есенина, которого поэт называет «балалаечником из хора», хотя буквально через год, после гибели Есенина, Маяковский посвятит ему очень проникновенное стихотворение. Посетовав, что «только вот поэтов, к сожаленью, нету», Владимир Владимирович уверяет: Хорошо у нас в Стране Советов. Можно жить, работать можно дружно. И если бы Пушкин жил именно сейчас, в ХХ веке, то стал бы «по Лефу соредактор», а Маяковский бы ему «агитки доверить мог» и «рекламу б выдал гумских дам». Только придется мастеру лирических произведений XIX века «бросить ямб картавый», ведь «наши перья – штык», да и «битвы революций посерьезнее «Полтавы», а уж что касается любви, то она «пограндиознее онегинской любви». По мнению героя стихотворения, Пушкин бы пришелся ко двору сейчас, в ХХ веке, ведь он, африканец, тоже бушевал при жизни, только на него «навели хрестоматийный глянец», а он, герой, любит поэта «живого, а не мумию». По иронии судьбы, на самого Маяковского потом, в советское время, действительно наведут хрестоматийный глянец, и он превратится в мумию, точнее говоря, в живой памятник. Как напишет потом Марина Цветаева, «двенадцать лет подряд человек Маяковский убивал в себе Маяковского-поэта». Возможно, именно поэтому поэт с иронией пишет в конце, что хотя и полагается по чину ему памятник при жизни, но он «заложил бы динамиту – ну-ка, дрызнь!», потому что «ненавидит всяческую мертвечину» и «обожает всяческую жизнь».
Главная тема стихотворения
Поэта связывали с Михайловским детские воспоминания и два года ссылки, с июля 1825 по сентябрь 1827 года, которые пришлись на пору юношества. Одиночество, удаление от привычного образа жизни были тягостны для Пушкина, хотя и дали ему бесценный опыт творчества, переосмысление жизненных установок, взросление, становление, как личности.
Утешением в ссылке для Пушкина стала его няня, под «кропотливым надзором» которой он чувствовал любящую, сострадательную заботу. Теперь «старушки нет — уж за стеною не слышу я шагов ее тяжелых». Воспоминаниями о годах изгнания, печалью от потери близкого человека объясняется тот мотив грусти, которой наполнены первые строки стихотворения.
Произведение тематически можно поделить на три части. В начале поэт предается воспоминаниям о прошедшем времени. Он грустит о няне. Вспоминает, как «сиживал недвижим и глядел на озеро», сравнивая его с южным морем, где был еще недавно так счастлив.
Видя три сосны у дороги, он замечает изменения, произошедшие за годы его отсутствия — в тени их крон растут молодые деревья. Мысли поэта возвращаются в сегодняшний день, ему посвящена вторая часть. Сегодня Пушкин — отец большого семейства и это для него отрадно знать. В композиции трех сосен он видит, что одна сосна стоит в отдалении от двух других, вокруг нее не растет молодая поросль. Она — «как старый холостяк», отмечает поэт.
Третья часть — гимн новой жизни. Поэт освобождается от грусти и приветствует «племя младое, незнакомое». Течение времени принимается им, как естественная закономерность жизни. Он принимает перемены, которые происходят с ним и с миром вокруг него.
Значение
Рассматриваемое произведение весьма показательно для понимания эволюции взглядов поэта. Маяковский в целом остался верен своим творческим принципам: он не отказывается от понимания поэзии как сильнейшего средства для революционной борьбы и практического преобразования общества, однако пересматривает свое отношение к предшественникам, что для такого человека, каким был автор, немаловажно. Стих Маяковского «Юбилейное» интересен тем, что в нем автор, пусть и в скрытой, завуалированной форме, признает некоторые ошибки юности. Это выдает большого художника слова, который понял, осознал свои заблуждения и в свойственной ему саркастической форме повинился в них.
Кроме того, произведение интересно своим философским содержанием: в нем поднимаются вопросы жизни и смерти (так, поэт говорит о вечности, которая уравняет и примирит его с Пушкиным), о значении поэзии в общественной жизни (здесь автор довольно резок в своих оценках, по-прежнему критикуя лирику и романтические темы). Данное произведение написано в характерной для многих произведений Маяковского форме. Оно построено в виде лесенки, имеет короткие строки, мысли выражены в сжатой и лаконичной форме. Стихотворение «Юбилейное» (Маяковский) размер стиха имеет акцентный, что придает ему большую звучность и твердость слога благодаря тому, что в нем упорядочено только использование ударных, а безударные слоги применяются в произвольном порядке. На школьных уроках литературы при изучении советского периода общеобразовательная программа предлагает детям проанализировать стихотворение «Юбилейное». Маяковский — довольно своеобразный поэт, именно поэтому его творчество нуждается в детальном анализе и понимании.