неизвестный ван гог последний год жизни художника
Неизвестный Ван Гог. Какими были последние дни художника
Последний год жизни Винсент Ван Гог провел в психиатрической лечебнице Сен-Поль-де-Мозоль. Писем к брату Тео, из которых мы знаем подробности жизни художника, из Сен-Поля приходило мало. Ведущий британский специалист по Ван Гогу Мартин Бейли собрал данные из других источников и описал неизвестные ранее подробности жизни гения в иллюстрированной книге «Неизвестный Ван Гог, последние дни жизни художника». На русском языке она выходит в издательстве «Манн, Иванов и Фербер», а мы публикуем главу «В изоляции», в которой Ван Гог покидает лечебницу, и трагедия надвигается.
К зиме 1889/1890 года Ван Гог все больше хотел вернуться в Париж или его окрестности. К весне он пережил в лечебнице четыре приступа. Это вполне можно было считать поводом остаться там, однако пребывание в больнице ему не помогало.
Жизнь в этом месте повергала в депрессию, и Винсент жаждал поскорее избавиться от наводивших тоску местных ритуалов. Окрестности Сен-Поля восхищали художника, но он часто не мог там бродить. Кроме того, ему хотелось повидать брата и познакомиться с Джо и крестником.
Но важнее всего то, что Ван Гог обнаружил: пребывание среди «товарищей по несчастью» ухудшает его настроение. Пациенты вели однообразное существование, и он все сильнее страдал от тоски.
Как писал он Тео, «сборище этих сумасшедших в старом монастыре» опасно, и «рискуешь потерять последние остатки рассудка». Он все больше чувствовал, что «скорее перенимает болезни окружающих, чем лечит собственную».
Придя в себя после самого продолжительного приступа в конце апреля, Ван Гог был решительно, как никогда, настроен уехать, убежденный, что «слишком надолго задержался».
Позже он писал: «Мой последний кризис, который был ужасным, в значительной степени обусловлен влиянием других пациентов, — во всяком случае, эта тюрьма давила на меня».
В проникнутом сильными эмоциями письме Винсент объяснил Тео: «Окружение здесь начинает давить на меня мощнее, чем я могу выразить… Мне нужен воздух, я чувствую, что скука и горе причиняют мне вред». Трудно «жертвовать своей свободой, находиться вне общества и заниматься только работой». Годом ранее он ощущал, что пациенты не мешают ему трудиться, но ситуация изменилась, и «люди здесь слишком любопытны, праздны и невежественны в живописи, чтобы я мог заниматься своим делом».
К этому моменту Тео пришло в голову решение, которое оба брата сочли оптимальным, — переехать в деревню Овер-сюр-Уаз, в 30 километрах к северу от Парижа, где жил доктор Поль Гаше. Художник-любитель, коллекционер и друг многих импрессионистов, он казался идеальной кандидатурой, чтобы присматривать за Винсентом. Ван Гог мог жить в Овере свободно, в скромной гостинице, и иметь под рукой врача-единомышленника. Овер, окруженный восхитительной природой, находился всего в часе езды от Парижа на поезде, поэтому Винсенту было бы легко встречаться с Тео и его семьей.
Решение покинуть Сен-Поль было принято очень быстро, через несколько дней после выздоровления. Как только было определено, что Ван Гог переедет в Овер, он сделал последний рывок, взявшись за работу с прежним жаром.
В первые две недели мая, сразу после выхода из последнего кризиса, он написал восемь удивительных картин, половина из которых — натюрморты с цветами. Как художник писал Вил, он «трудится как одержимый, особенно над букетами».
Одной из двух первых картин Ван-Гога в Сен-Поле были «Ирисы», и почти год спустя он написал новые ирисы, на этот раз в вазе, совсем как в своих предыдущих натюрмортах «Подсолнухи». «Ирисы в вазе» — красочная картина, большой букет фиолетово-синих цветов и пучок похожих на кинжалы листьев на эффектно оттеняющем их желтом фоне. Один стебель только что сломался и свисает сбоку, нарушая симметрию и напоминая о скоротечности жизни.
Тринадцатого мая Винсент сообщил Тео, что «после заключительной беседы с господином Пейроном я получил разрешение упаковать багаж, который и отправил с товарным поездом». В тот день его доставили на вокзал в повозке, чтобы он отослал свой тридцатикилограммовый багаж в Париж. По пути он «наблюдал сельский ландшафт — очень свежий после дождя и покрытый цветами», задумчиво размышляя, чего мог бы достичь, поправив здоровье: «как много всего я бы сделал».
Три дня спустя — через год и восемь дней после приезда — Ван Гог наконец покинул лечебницу для душевнобольных. Утром 16 мая 1890 года доктор Пейрон написал медицинский отчет, где указал, что его пациент перенес «несколько приступов продолжительностью от двух недель до месяца», хотя в промежутках он был «совершенно спокоен, ясно мыслил и страстно отдавался живописи».
Врач пришел к выводу: «Он просит выписаться сегодня, чтобы жить на севере Франции, надеясь, что этот климат ему подойдет лучше». Затем добавил одно слово: «Излечен».
Ван Гог в последний раз прошел через ворота лечебницы. Он отправился на станцию в повозке, предположительно управляемой его знакомым Пуле. Вполне возможно, с ними поехал и доктор Пейрон, так как к этому времени он уже понял, какой необычный пациент ему достался. После прощания с консьержем они проехали мимо римских памятников, и Ван Гог снова окинул взглядом оливковые рощи на фоне Малых Альп. Затем они спустились к станции, чтобы в полдень успеть на поезд.
Пуле, вероятно, прокатился с Ван Гогом по узкоколейке до Тараскона, где им пришлось час ждать скорого поезда до Парижа. Винсент воспользовался возможностью и отправил телеграмму брату, сообщив время прибытия. Тео хотел, чтобы кто-то из работников лечебницы поехал с ним до места назначения, но художник отказался: «Справедливо ли, чтобы меня сопровождали, как опасное животное? Нет, спасибо, я против». Он благополучно прибыл в Париж на следующее утро, и Тео встретил его на вокзале Гар-де-Лион около шести утра. Год жизни в лечебнице закончился. Художника манила новая жизнь в Овер-сюр-Уаз.
Пребывание Ван Гога в Овере вышло слишком коротким. Казалось, что все идет хорошо, но 27 июля 1890 года с ним снова случился приступ во время пленэра на пшеничных полях у деревни.
Однажды Винсент написал из Сен-Поля: «Художник слишком поглощен тем, что видят его глаза, и его жизнь не может принадлежать ему до конца». Однако это не все. Ван Гог, возможно, винил себя и свою одержимость живописью, но явно страдал от реальных физиологических и психологических проблем. Несмотря на то что творчество поглощало практически все его силы, без этого призвания у него было бы гораздо меньше стимулов жить — и, вполне вероятно, его нить судьбы оборвалась бы намного раньше.
Неизвестный Ван Гог
Последний год жизни художника
Van Gogh at the Asylum
Неизвестный Ван Гог
Последний год жизни художника
Van Gogh at the Asylum
О книге
Эта книга — иллюстрированный рассказ о пребывании Ван Гога в убежище (лечебнице для душевнобольных) Сен-Поль-де-Мозоль недалеко от города Сен-Реми-де-Прованс на юго-востоке Франции. Художник приехал сюда, после того как отрезал себе ухо — таким жутким эпизодом завершилось его совместное творчество с Полем Гогеном. Ван Гог прожил в лечебнице 374 дня — с 8 мая 1889 года по 16 мая 1890 года. Здесь мастер создал серию шедевров — кипарисы, пшеничные поля, оливковые рощи и закаты. Художник мало писал об этом уединенном месте в письмах к брату, поэтому книга ценна описанием неизвестных ранее подробностей жизни и творчества.
Мартин Бейли — один из немногих современных специалистов по Ван Гогу, сумевших побывать внутри клиники и увидеть своими глазами, где жил художник. А фотографии, сделанные автором, — первые цветные снимки клиники в литературе о Ван Гоге. Автор рассказывает об особенностях картин, написанных Ван Гогом в этом месте, связывает их с биографическими фактами и особенностями творчества художника.
Также недавно стало известно, что первый рисунок «Звездной ночи» (созданный Ван Гогом для родных, чтобы скорее поделиться любимой работой) долгое время хранился в России. Мартин Бейли видел рисунок и посвятил его истории одну из глав книги.
От автора
В день прибытия Ван Гога в лечебнице было всего 18 пациентов-мужчин. Художник находился в этой маленькой компании целый год, вместе с ними переживая их страдания. Постепенно он хорошо узнал этих людей и называл «моими собратьями по несчастью». Журнал регистрации не содержит медицинских данных, но, выяснив имена больных, я смог обратиться к другим источникам в попытке узнать что-нибудь об их происхождении и диагнозах. Меня потрясло, когда я обнаружил, насколько серьезными были недуги большинства — и как это омрачало атмосферу, в которой находился живописец. Теперь я понял: Ван Гог не преувеличивал, когда писал, что «постоянно слышит крики и ужасные вопли, будто воют животные в бродячем зверинце».
Мне хотелось больше узнать о том, как жилось там художнику.
Излишне говорить, что он находился далеко от семьи, друзей и других художников, но у него была возможность продолжать писать картины.
Страсть Ван Гога к живописи помогала переносить жизнь в лечебнице. Здесь он много трудился, до нас дошло более 150 произведений и, вероятно, пара десятков утеряна. Получается невероятная продуктивность: одна картина каждые два дня.
«Звездная ночь» — это символ того периода, что Ван Гог провел в лечебнице. Три четверти всего времени он сохранял ясность ума и потрясающую работоспособность. Однако была и череда кризисов, когда мастер словно погружался во тьму и совершенно не мог писать. Но всякий раз он возвращался из глубин отчаяния. Он приходил к свету, снова беря в руки кисть. «Звездная ночь» — яркое свидетельство упорной борьбы художника с трудностями жизни.
Для кого эта книга
Для всех поклонников творчества Винсента Ван Гога.
Неизвестный Ван Гог. Последний год жизни художника
Издательство «Манн, Иванов и Фербер» выпускает книгу Мартина Бейли «Неизвестный Ван Гог. Последний год жизни художника» (перевод Ирины Матвеевой, научный редактор Людмила Левицкая).
Книга рассказывает о пребывании Ван Гога в лечебнице для душевнобольных Сен-Поль-де-Мозоль, недалеко от города Сен-Реми-де-Прованс. Художник прожил там 374 дня — с 8 мая 1889 по 16 мая 1890 года. В лечебнице он создал серию шедевров — кипарисы, пшеничные поля, оливковые рощи и закаты. Мартин Бейли — один из немногих современных специалистов по Ван Гогу, сумевших побывать внутри клиники и увидеть своими глазами, где жил художник. Он рассказывает об особенностях картин, написанных в этом месте, и связывает их с биографическими фактами.
В предлагаемом отрывке Мартин Бейли рассказывает о событиях, происходивших в клинике Сен-Поль уже после смерти Ван Гога.
Во время Первой мировой войны, когда Сен-Поль превратили в лагерь для интернированных граждан враждебных государств, сюда приехал самый известный деятель Французской Экваториальной Африки — доктор Альберт Швейцер. Он был выдающимся эрудитом, ученым-богословом, блестящим исполнителем органной музыки и увлеченным специалистом в области тропической медицины. За год до начала войны Швейцер основал больницу в уединенной деревушке Ламбарен, расположенной к югу от экватора в современном Габоне.
Хотя Швейцер считал себя французом, родился он в Эльзасе, который тогда принадлежал Германии. С началом Первой мировой войны французские колониальные власти решили, что он и его жена Элен представляют потенциальную угрозу. В сентябре 1917 года, еще в Ламбарене, они получили приказ, согласно которому должны были вернуться во Францию и отправиться в лагерь для переселенцев. Врач был вынужден бросить и больницу, и пациентов. Альберт и Элен отправились в путь длиной почти десять тысяч километров под охраной военных. Сначала они содержались в лагере на Пиренеях, а затем, в марте 1918 года, их перевезли в Сен-Поль.
С началом войны в 1914 году число пациентов мужского пола в Сен-Поль сократилось, остались только бывший компаньон Ван Гога Ревелло и еще двое. Их перевели в другую лечебницу. Год спустя пустовавший мужской блок был преобразован в лагерь, где на момент прибытия четы Швейцеров уже жили более ста интернированных.
Доктор Швейцер знал, что в блоке, где он содержался, когда-то жил Ван Гог. Позже он вспоминал о присутствии художника в автобиографической книге: «Как и мы, он страдал из-за холодного каменного пола, когда дул мистраль! Как и мы, ходил взад-вперед между высокими стенами сада!» Швейцеры провели в Сен-Поле четыре месяца и были освобождены в рамках обмена интернированными гражданами через Швейцарию.
После войны лагерь закрыли, и в 1919 году Сен-Поль вновь отдали под лечебницу. Доктор Пейрон управлял лечебницей вплоть до своей смерти в 1895 году. Затем его сменил доктор Матье Сежа, который тоже занимал эту должность, пока не скончался в 1917 году. Сестра Епифания, когда-то заботившаяся о Ван Гоге, по-прежнему помогала управлять лечебницей в качестве матери-настоятельницы, пока не скончалась в 1932 году. Право собственности на клинику в 1906-м перешло от потомков доктора Меркюрена к сестрам-монахиням. Они работали в Сен-Поле до 2014 года.
Серьезные управленческие перемены произошли сразу после Первой мировой войны, с появлением в 1919 году молодого энергичного главного врача доктора Эдгара Леруа. Вдохнув в учреждение новую жизнь, он сыграл ключевую роль в создании культа Ван Гога. До приезда сюда он почти ничего не знал о художнике, но с 1920-х годов стал получать всё больше запросов о нем. И, интересуясь историей, решил выяснить всё о пребывании художника в лечебнице через архивы. Поскольку эти документы до сих пор практически недоступны, его публикации представляют собой крайне важный источник информации.
В 1926 году доктор Леруа опубликовал серию статей о жизни Ван Гога в лечебнице в Aesculape — ежемесячном журнале о медицине и искусстве. Затем он решил работать совместно с доктором Виктором Дуато, специалистом из Парижа, самостоятельно изучавшим биографию художника, и они написали книгу La Folie de Vincent van Gogh. Она и сейчас, почти сто лет спустя, остается необходимым источником, если мы хотим понять медицинские особенности состояния Ван Гога. Доктор Леруа много писал на эту тему вплоть до 1950-х годов.
Кроме того, по инициативе доктора Леруа в Сен-Поле был создан небольшой музей, посвященный Ван Гогу, чтобы обслуживать растущее число посетителей. Его организовали в 1929 году на первом этаже восточного крыла в комнате с видом на пшеничное поле. Настоящая спальня живописца находилась этажом выше, но эта палата действительно давала представление о том, как та могла выглядеть.
В Сен-Поле не осталось оригинальных произведений художника, поскольку сестры отказывались принимать их в дар. И поэтому в музее были представлены фоторепродукции картин и рисунков Ван Гога, сделанных во время пребывания здесь. Их предоставил де ла Фай, автор систематического каталога 1928 года.
В книге посетителей музея, недавно приобретенной городским архивом Сен-Реми, записано более 4000 имен, среди них многие выдающиеся деятели, совершившие паломничество в Сен-Поль. В качестве почетного гостя на открытии музея присутствовал доктор Феликс Рей, лечивший Винсента в больнице Арля. Позже в числе посетителей оказался Поль Синьяк, приехавший сюда в апреле 1933 года во время путешествия по местам Ван Гога. Уже в возрасте 70 лет Синьяк написал акварельный пейзаж Малых Альп, переосмыслив картину мастера «Горы в Сен-Реми и темный дом».
К этому моменту область вокруг Сен-Поля привлекла поток художников, которые стремились увидеть сельские пейзажи, некогда очаровавшие Ван Гога. Морис Дени, известный художник-символист, представитель группы «Наби», приезжал в 1926 году и сделал несколько акварелей монастыря и римских памятников. Андре Дерен, творивший чуть позднее, несколько раз бывал там в 1920-х годах и отобразил местность вокруг Сен-Поля в целой серии пейзажей.
Кроме того, в музее бывали и английские светила, в том числе художник, критик и куратор Роджер Фрай. Он организовал первую большую экспозицию полотен Ван Гога в Лондоне на выставке в 1910 году, когда придумал термин «постимпрессионизм». В 1920-е годы Фрай стал частым гостем в Сен-Реми, а в 1931-м помог своим местным друзьям, Шарлю и Мари Морон, купить Mas d’Angirany — ферму рядом с римскими памятниками и лечебницей.
Фрай всегда был желанным гостем у Моронов. «Весна в Провансе» написана в их саду. Здесь изображены каменный столб, установленный для поддержки виноградной лозы, и Мон Госье в отдалении — вид на Малые Альпы, схожий с тем, какой мог бы лицезреть Ван Гог, выйдя за ворота лечебницы. Мороны были выдающимися писателями, и Шарль опубликовал серию эссе в сборнике Van Gogh: Etudes Psychocritiques. В конце 1930-х годов постоянным посетителем Сен-Поля стал английский художник Огастес Джон: его любовница Дорелия Макнейл сняла Mas de Galeron — поместье, расположенное в непосредственной близости к лечебнице и Моронам.
Одинаково близко к Сен-Полю жили два французских художника, преданно старавшихся сохранить наследие Ван Гога. Жан Бальтюс, приятель Рожера, сына доктора Леруа, находился там большую часть межвоенного периода. Он усердно собирал воспоминания о Винсенте и местах, где тот работал, вел дневники и сделал десятки фотографий сельской местности вокруг Сен-Поля. Кроме того, возле лечебницы в конце 1940-х жил живописец Ив Брайер, написавший там множество пейзажей. Удивительно, как в сравнительно небольшом городке Сен-Реми побывало или поселилось столько выдающихся художников и писателей.
Вторая мировая война не обошла Сен-Поль стороной. Сестры эвакуировали оставшихся там пациенток в свою коммуну в Ардеше. С 1942 по 1944 год лечебница была частично занята немецкими войсками, которые срубили на дрова некоторые высокие сосны в саду. Любимые деревья художника погибли.
В 1951 году доктор Леруа помог организовать выставку работ Ван Гога в Арле и Сен-Реми. Она была разделена на две части: половину из ста картин и рисунков показали в музее Реаттю в Арле, а остальное — в отеле Sade, бывшем доме маркиза де Сада в историческом центре Сен-Реми (от имени представителя этого рода произошло слово «садизм»). К тому времени Шарль Морон стал мэром этого городка. Практически все полотна предоставил Винсент Виллем, племянник художника, в том числе 30 работ, созданных здесь. Выставка, продлившаяся всего две недели, — единственный случай, когда хоть какие-нибудь работы Ван Гога возвращались в Сен-Реми.
Винсент Виллем впервые приехал в Сен-Реми на открытие экспозиции в 1951-м, когда ему уже исполнился 61 год. Он был тронут до глубины души, увидев лечебницу, где его дядя провел год. Винсента Виллема познакомили с 88-летним Пуле, который сопровождал Ван Гога в вылазках на пленэр. Они встретились в окружении картин, которые старик последний раз видел на мольберте мастера более 60 лет назад. Слезы текли по лицу Пуле, когда он вспоминал, как водил художника на прогулки. Бывший извозчик скончался три года спустя, в 1954-м.
Музей больницы вновь открылся после войны, но заброшенный мужской блок постепенно приходил в упадок, и в середине 1950-х годов комнаты музея пришлось закрыть. Доктор Леруа оставался директором Сен-Поля до своей смерти в 1965 году, прослужив почти полвека. Здания были отремонтированы в 1960-х и 1970-х годах. Конечно, очень важно обеспечить пациентам как можно лучшие условия, но очень жаль, что радикальная перестройка мужского блока привела к разрушению внутренней обстановки того периода, когда там жил Ван Гог. К счастью, сохранились фасады. На вопрос об этой перестройке одна из сестер ответила: «Мсье, нужно думать о живых, а не о мертвых!»
Доктор Жан-Марк Булон, нынешний директор Сен-Поля, занял эту должность в 1988 году. Вдохновленный наследием Ван Гога, в 1995 году он создал «Валетудо», программу арт-терапии, названную по имени римской богини здоровья, храм которой находился возле источника в соседнем Глануме. Кабинет «Валетудо» расположен в бывшей трапезной старинного монастыря. В настоящее время Сен-Поль — это полностью модернизированная психиатрическая клиника, где содержатся около 120 душевнобольных и пожилых пациентов, а также предоставляется амбулаторный уход. Благодаря огромным успехам в диагностике и лечении современная больница радикально отличается от лечебницы времен Ван Гога.
Рецензии на книгу « Неизвестный Ван Гог. Последний год жизни художника » Мартин Бейли
Замечательное издание, но очень, очень мелкий шрифт.
Никогда не покупала книги с таким мелким шрифтом, читать смогу только с помощью какого нибудь увеличительного стекла. Увы, другого издания этой книги нет.
Прикрепляю подробный обзор
Прекрасно изданная книга о последнем годе жизни Ван Гога, множество интересных фактов и, самое главное, неизвестных произведений и набросков, по которым узнать о художнике можно намного больше, чем по часто тиражируемой на каждом углу классике.
Очень интересная и прекрасно изданная книга с великолепной полиграфией.
Есть репродукции картин, написанных художником во время пребывания в лечебнице, фотографии, старинные и современные, документы, выдержки из писем.
Подойдет как в подарок любителю живописи или серьезно интересующемуся Ван Гогом, так и для себя.
Замечательное издание! Очень хорошая полиграфия, в тексте отсылки к подробным примечаниям, отдельно дана хронология жизни художника, указаны источники иллюстраций, иллюстративного материала в книге много.
В книге описана описаны последние дни, а точнее год жизни Ван Гога. Тут есть много не только общеизвестных фактов, но и менее известные
Почти на каждой странице изображены картины художника
Бумага глянцевая, плотная, красивое оформление, крупный шрифт
Также недавно стало известно, что первый рисунок «Звездной ночи» (созданный Ван Гогом для родных, чтобы скорее поделиться любимой работой) долгое время хранился в России. Мартин Бейли видел рисунок и посвятил его истории одну из глав книги.
Мне хотелось больше узнать о том, как жилось там художнику.
Излишне говорить, что он находился далеко от семьи, друзей и других художников, но у него была возможность продолжать писать картины.
Страсть Ван Гога к живописи помогала переносить жизнь в лечебнице. Здесь он много трудился, до нас дошло более 150 произведений и, вероятно, пара десятков утеряна. Получается невероятная продуктивность: одна картина каждые два дня.
Для кого эта книга
Для всех поклонников творчества Винсента Ван Гога.
Неизвестный Ван Гог. Как прошел последний год жизни художника
Ведущий британский специалист по Ван Гогу Мартин Бейли описал неизвестные ранее моменты из жизни гениального постимпрессиониста в иллюстрированной книге «Неизвестный Ван Гог, последние дни жизни художника». С разрешения издательства «Манн, Иванов и Фербер» Forbes Life публикует главу «В стенах лечебницы», в которой рассказывается о буднях художника в Сен-Поле.
Вот как Винсент описывал свою спальню в письме к Тео вскоре после того, как поселился в лечебнице, глядя на нее глазами художника: «У меня небольшая комната с серо-зелеными обоями и двумя занавесками с очень бледными розами на зеленоватом фоне, оживленными тонкими кроваво-красными линиями. Эти занавески — вероятно, оставшиеся тут после какого-нибудь обедневшего и умершего богача, — очень красивы. Возможно, таково же происхождение весьма потертого кресла, покрытого гобеленом, окрашенным в духе Диаса или Монтичелли». Ван Гог имел в виду двух французских живописцев XIX века, которыми восхищался: Нарцисса Диаса де ла Пенья и Адольфа Монтичелли.
Художник испытывал острую потребность в чтении, и обветшалое кресло позволяло удобно посидеть и почитать что-нибудь из удивительно широкого круга интересовавшей его литературы. Он был хорошо образован и, кроме родного голландского, знал три языка: французский, немецкий и английский. Среди книг, привезенных из Арля или присылаемых родными, были французские романы Вольтера, братьев Гонкур, Альфонса Доде и Эмиля Золя, а также пьесы норвежца Генриха Ибсена, переведенные на немецкий язык.
В Сен-Поле Ван Гог прочел полное собрание сочинений Шекспира в оригинале — а это дело непростое. Тео прислал ему сборник из тысячи с лишним страниц, на что Винсент ответил: «Он поможет мне не забыть то немногое, что я знаю по-английски, но главное — это так красиво». «В Шекспире, — добавил он, — меня поражает то, что голоса его героев доходят до нас сквозь несколько веков». Перечитав великого барда, решил взяться за Гомера. Мало кому из живших в лечебнице пациентов или сотрудников могло прийти в голову изучать древнегреческую поэзию даже в переводе.
В лечебнице имелась библиотека, однако там, скорее всего, хранилась лишь низкопробная литература и религиозные трактаты, принесенные сестрами-монахинями. Тео время от времени посылал брату книги и журналы. Но найти подходящее чтиво, чтобы скоротать время, порой было трудно.
Ван Гог писал брату и из своей палаты. Многие исследователи полагают, что они переписывались очень часто, но сохранилось всего 36 писем, адресованных Тео, а тот их старательно хранил. Винсент не мог писать, когда болел, и это означает примерно одно письмо из Сен-Поля в неделю, когда он бывал в добром здравии. Это случалось не так уж часто, учитывая, что по вечерам он располагал свободным временем, а переписка была его главным способом общения с внешним миром. Тео, очень занятый работой в Париже, отвечал примерно раз в две недели.
Многие сюжеты своих картин Ван Гог придумал, отдыхая в комнате, — он всегда думал наперед, вынашивая свои планы. Как писал он из «Желтого дома», «самые красивые картины — те, которые выдумываешь, покуривая трубку в постели». Именно там он по вечерам вспоминал, что успел сделать за день, и планировал, чем займется утром.
Комната Ван Гога находилась в восточном крыле мужского блока. Оттуда открывался вид на засеянное пшеницей поле, которое стало одним из его любимых мотивов. Поскольку он обычно изображал поле с возвышения, его спальня, должно быть, располагалась на верхнем этаже. На большинстве картин с пшеничным полем видна часть левой стены — можно предположить, что его комната была ближе к дальнему концу крыла, в стороне от часовни.
Единственное свидетельство того, как выглядела спальня Ван Гога, — два небрежных наброска окна. Художник сделал акцент на гнетущей железной решетке, обозначив ее жирными темными линиями. На той же странице альбома есть еще два любопытных наброска мужской ноги и туфли — предположительно, его собственных. Эти рисунки, вероятно, относятся к одному из периодов, когда он болел и не выходил из комнаты.
Ван Гогу повезло: ему выделили помещение под мастерскую в северном крыле. Как писал он Тео вскоре после приезда, «там больше 30 пустых комнат — мне дали еще одну для работы». Именно сюда, в этот укромный уголок, окно которого выходило на его любимый сад, он приходил, когда хотел рисовать в здании. Несколько месяцев спустя Винсент писал своей матери Анне: «Я работаю почти без перерыва с утра до ночи, день за днем, и запираюсь в мастерской, чтобы не отвлекаться».
Художник приглашает к себе в комнату картиной «Окно мастерской», подчеркивающей невидимую связь Ван Гога с природой и внешним миром. Удивительно, но окно плотно закрыто, хотя в октябре, когда писалось полотно, температура обычно комфортная, и голубое небо на нем тому подтверждение. Возможно, дул мистраль и работать на улице было холодно, или мастер хотел подчеркнуть ощущение оторванности от внешней жизни. Какова бы ни была причина, настроение интерьера, переданное охристыми и серыми оттенками, контрастирует с яркими красками за окном.
Скудная обстановка мастерской, вероятно, включает только стол, стул и мольберт. На подоконнике стоят бутылки и горшки — часть, предположительно, со скипидаром для разбавления масляной краски и чистки кистей. Эти предметы, должно быть, специально расставили для картины, так как окно открывалось вовнутрь и хранить что-то на подоконнике было неудобно. На столе лежат другие вещи художника: два ящика — вероятно, для тюбиков с краской — и более высокий сосуд для кистей.
Четыре работы Ван Гога висят на стене, две справа — очевидно, в рамке. На верхней картине в раме изображены два ствола дерева, обрамляющие кипарис, — скорее всего, это одно из полотен «Сад больницы Сен-Поль». Нижняя — вероятно, его «Звездная ночь», где небрежными линиями обозначен изгиб кипариса слева, в нижней правой части видны затененные очертания Малых Альп, пять полос посреди неба — спиралевидное облако, а закорючка в верхнем правом углу — луна. Размеры оригиналов примерно соотносятся с этими двумя картинами в рамках.
Специалисты из музея Ван Гога недавно заявили, что мастерская художника находилась на первом этаже мужского блока, но по многим признакам можно понять, что она все же располагалась наверху. Половина всего, что видно в окно, — небо, а уровень земли почти полностью скрыт за зеленью. Самое убедительное доказательство того, что комната располагалась выше, — окно в три квадратные секции высотой с закругленным верхом. Именно такую конфигурацию имели окна второго этажа, тогда как на первом они были больше, из четырех квадратных секций с арочным завершением. Кроме того, верхний этаж намного лучше подошел бы художнику: там много света и открывается чудный вид на сад.
Кроме «Окна мастерской», Ван Гог написал еще две картины с интерьером лечебницы. До недавнего времени считалось, что это акварели, но сейчас реставраторы обнаружили: они написаны разбавленной масляной краской. Работы не упоминаются в переписке Винсента с Тео, это убедительно свидетельствует о том, что они остались у художника и не были отправлены брату, чтобы тот представлял себе обстановку лечебницы. Возможно, это были предварительные эскизы для картин маслом, которые Ван Гог так и не закончил, или изначально задумывались как подарки для персонала, но не были вручены.
Поскольку три интерьерных полотна в письмах не упомянуты, сложно определить даты их создания, хотя палитра говорит о том, что они вполне могли быть написаны ранней осенью, когда он часто пользовался оттенками охры. К 8 октября у Ван Гога кончились холсты, и до двадцать четвертого поставок не было, — так мы можем предположить, что работы на бумаге относятся к середине октября.
В отличие от картины с изображением уголка мастерской работа «Коридор лечебницы Сен-Поль» охватывает всю длину первого этажа северного крыла. В правом нижнем углу — основание лестницы, ведущей на верхний этаж, где находилась мастерская Ван Гога. Мужчина — скорее всего, такой же пациент — поворачивает в одну из комнат с видом на сад. Но главный акцент картины — стометровый коридор. Возможно, вытянутое, как туннель, помещение покажется гнетущим, но оно породило в воображении Винсента любопытную мысль. По его словам, если бы можно было переместить здание в другое место, его «длинные коридоры» великолепно подошли бы для художественной выставки.
На полпути по коридору открывался зал, изображенный на картине «Вестибюль больницы Сен-Поль», откуда виднелись двери, ведущие в сад, и круглый фонтан во дворе (рис. 21). Внутри к правой стене прислонена картина в раме, написанная в зеленоватых тонах: вероятно, на ней нарисован сад. Под аркой видна либо папка для рисунков, либо, скорее, картина без рамы. Включив картины в композицию, Ван Гог, возможно, представлял стены просторного коридора, увешанные произведениями искусства.
Кроме этих полномасштабных полотен с изображением интерьера, Винсент сделал и более скромный набросок угла комнаты. На рисунке «Стул у камина», скорее всего, показана общая комната рядом с вестибюлем, справа. Известная как «шофуар» (отапливаемая общая зона), она была одним из немногих удобных мест, где можно было согреться после зимней стужи. На рисунке Ван Гога — одинокий стул рядом с камином, с правой стороны легкими карандашными линиями обозначена часть другого стула. На каминной полке стоит небольшая парафиновая лампа, дававшая вечером тусклый свет, а слева — окно и скамейка, встроенная в стену. Эту эмоционально насыщенную сцену, где нет ни одной живой души, можно идентифицировать по описанию общего зала в 1920-е годы как «обрамленного скамейками, которые прикреплены к стене, и освещенного окнами с видом на сад».
Как ни странно, Винсент всего однажды написал внешний вид Сен-Поля — картину «Вид на приют и часовню в Сен-Реми». Поставив мольберт на пшеничном поле под окном своей комнаты, он повернулся лицом к стене, стоявшей перед колокольней и сгрудившимися вокруг нее зданиями. Монастырская часовня и обитель стали туристической достопримечательностью еще до приезда Ван Гога, но внимание художника, писавшего с некоторого расстояния, едва ли привлекала старинная архитектура.
У работы «Вид на приют и часовню» сложилась интересная судьба. В 1963 году ее приобрела Элизабет Тейлор и иногда вывешивала на своей яхте «Кализма», пришвартованной на Темзе в Лондоне. Позднее картину пытались отсудить потомки немецкой еврейки, коллекционера и писательницы Маргарет Маутнер, которая редактировала одно из первых изданий писем Ван Гога и владела полотном до 1930-х годов, пока его не отняли нацисты. Наследники Маутнер утверждали, что фашисты заставили ее продать «Вид на приют и часовню», но впоследствии Верховный суд США отклонил их иск. В 2012 году картина была продана за десять миллионов фунтов стерлингов.