наша жизнь не приемлет в себе постоянства текст

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства текст

Тому я вижу лишь одну причину,
Простую, как колумбово яйцо:
Идя в потоке, видишь только спины,
Идя навстречу, смотришь всем в лицо.

Нас мотает от края до края,
По краям расположены двери,
На последней написано: «Знаю»,
А на первой написано: «Верю».

И свое формируя сознанье,
С каждым днем, от момента рожденья,
Мы бредем по дороге познанья,
А с познаньем приходит сомненье.

Увы! Прошли года, когда мы,
Учуяв сердцем верный тон,
Вгрызались юными зубами
В унылый брежневский бетон.

И дух крепчал в убогом теле,
Когда, дозволенность поправ,
В ночных ментовках мы сидели
И пели «All you need is love».

Был тонок луч, и голос светел,
И ветер голову кружил.
. Старик Державин нас заметил,
Но никого не заложил.

Отвечаю им с сожалением:
Нет, измучены мы не пением.
И не пением, и не танцами,
А хождением по инстанциям,

Уставая до измождения
От бессмысленного хождения.
И самим нам безумно хочется
Знать, когда же все это кончится.

Не то он задачки искал решенье,
Не то он был сотрудник газет,
Не то он считал мои прегрешенья,
Не то он просто хотел в клозет.

А в задних рядах пробирались к калошам,
И девочка с белым, красивым лицом
Уходила с парнем, который хороший,
А я себя чувствовал желторотым юнцом.

Какие же песни петь на эстраде,
Чтоб отвести от песен беду?
Чтоб они годились квадратному дяде
И этой девочке в заднем ряду.

Они исполнят гимн повседневности,
Реквием клятвам на старой крови,
Марш равнодушия, оду посредственности
И вечную тему чьей-то любви.

Они всех вокруг поразят горением,
Как делали это миллион лет подряд,
И будут святы в своем откровении,
Ибо не ведают, что творят.

Зеленое море пело,
Навек снимая усталость,
Весне не будет предела, казалось.
А что осталось?

Остался бездомный ветер,
Осенний звон погребальный
И лист, последний на свете,
На черной дороге дальней.

Весною нам все известно
И все до предела ясно
Мы дрались легко и честно
И это было прекрасно.

Остались стены пустые
И бельма белых портретов,
И наши стяги святые
Обрывками старой газеты.

И выше любого хотенья,
Сильнее любого знанья,
Вечное жизни цветенье
И вечное умиранье.

А там, наверху, все благие
Отверзнут алмазную ширь
На головы наши хмельные
Прольется небесный чифирь

Сгибаясь под тяжестью ноши,
Прекрасно по лужам шагать
И думать, какой ты хороший,
И вольные песни слагать.

И сами собой возникают
Полезных пословиц стада:
Погода плохой не бывает,
Одежда бывает худа!

И прочие, в этом же роде,
Но мы их в рассчет не берем.
Иные в них мысли находим
И так, например, мы поем:

Пусть хату ты выстроил скраю,
Молясь о спасенье души,
Ты, все-таки, многое знаешь,
И ты кулаками маши.

Маши, хоть и кончилась драка.
Мы ищем добра от добра.
Нам волосы нужно оплакать
С голов, что скатились вчера.

И в кузов, никем не назвавшись,
Мы лезем, и что нам сума,
И крестимся мы, не дождавшись,
Когда загрохочут грома.

В великое плаванье мчится,
Без страха, наш утлый корабль
И в небе прекрасней синица,
Чем в руки попавший журавль.

Подняв капюшоны штормовок,
Мы выйдем в осенний рассвет,
Оставив вопрос нерешенный:
Семь бед. А что ждет нас в ответ?

Вот бы было красиво, достойно, вот было бы здорово:
Высочайшим указом свободу даруем, мол, вам.
Всем омоновцам дать по медали с портретом Невзорова,
Хорошо угостить, а потом отпустить по домам.

Будут новые стычки, поверьте, уж повод отыщется.
И опять у рязанского парня не дрогнет рука.
Отпустите литовцев. Вам это зачтется, запишется,
Все равно с них сегодня, пардон, как с козла молока.

Помнишь, стояло лето?
Вечным казалось лето.
Было ли важно это?
Было ли нужно это?

Помнишь, еще тогда,
Как мы кидались в бой!
Правда была одна,
И никакой другой.

Шел впереди отважный,
Мы поспевали дружно.
Было ли это важно?
Было ли это нужно?

Помнишь, как мы устали
И понемногу встали.
Снежные дни настали,
Зимние дни настали.

Помнишь, за холодами
Небо было бесцветным.
Дни казались годами,
Год прошел незаметно.

Осень похожа
На поражение,
То, о котором
Знаешь заранее.
На прекратившееся
Движение.
На осложнение.
На опоздание.

И не могу я
Понять поэтому
Как это осень,
Такая лишняя,
Воспринимается
Всеми поэтами
Как нечто духовное
И возвышенное?

У каждого дела есть средняя часть,
Если поначалу не дали пропасть.
По камушку строим волшебный дворец,
Но и середине приходит конец.

У каждого дела бывает конец,
Хороший конец будет делу венец,
Но время проходит, и вот наконец
Даже концу приходит конец.

Уже зима с природой спорит,
И дни ее недалеки.
Река ушла в седое море,
И сушат сети
рыбаки.

Не навести на глину глянца!
И я давно уже готов
Всю жизнь играть себе на танцах
В краю
взбесившихся рабов.

Ночь усталым сомкнула вежды,
Тишиной напоила сад,
И соратники безмятежны,
И сподвижники крепко спят.

Он недвижен. Он ловит звуки.
На мгновенья разбиты дни:
Вот Пилат умывает руки,
Вот толпа, что кричит: «Распни!»,

И Голгофа, и та осина,
Где Иуда прервет свой род.
До чего же невыносимо
Видеть ход вещей наперед!

Все исполнится неизбежно:
Взят. К злодеям причтен. Распят.
А соратники безмятежны!
А сподвижники сладко спят!

И пока в тишине звенящей
Был слышен доспехов звон,
Все слова о какой-то чаше
Повторял беспрестанно Он.

Только нет в небесах ответа,
Ни движенья, ни звука нет.
Лишь мгновенья бегут, и это
Было принято как ответ.

Источник

Андрей Макаревич

страницы 1 2 3

Лирические стихи о любви и жизни

При всем своем к закону уваженьи.

При всем своем к закону уваженьи,

По улицам хожу не так, как все:

Поправ собой все правила движенья,

По встречной пешеходной полосе.

Тому я вижу лишь одну причину,

Простую, как колумбово яйцо:

Идя в потоке, видишь только спины,

Идя навстречу, смотришь всем в лицо.

Я рисую тебя

Ну а мы все сидим на перроне и ждем, мы остались вдвоем,

За окном тот же день, что и прежде

Время стало, застыло ноябрьским льдом

Между правдой и ложью в пустом ожиданьи чудес.

Нарисуй мне надежду на рваной холстине небес

Я смертельно устал, нарисуй мне надежду

Акварелью заката, чужой ледяной акварелью заката

На рваной холстине небес.

Завтра вновь протрубят, прогрохочат

Построят затылок в затылок, не станет вокруг непохожих,

А потом молчаливо уйдут по приказу,

Уже не надеясь, не веря, еще не любя,

Только я все рисую тебя,

Подправляя побитые осенью тусклые лица прохожих,

И на пыльных картинах вагонных окон,

И на рваной холстине небес, я рисую тебя.

Знаю и верю

Нас мотает от края до края,

По краям расположены двери,

На последней написано: «Знаю»,

А на первой написано: «Верю».

И, одной головой обладая,

Никогда не войдешь в обе двери:

И свое формируя сознанье,

С каждым днем, от момента рожденья,

Мы бредем по дороге познанья,

А с познаньем приходит сомненье.

И загадка останется вечной,

Не помогут ученые лбы :

Среди всего, что в нас переплелось.

Среди всего, что в нас переплелось,

Порой самодовольство нами правит.

Который время человеку ставит.

Считаться кем-то, или кем-то быть?

Быть смелым, или делать вид, что смелый?

Ты жертвовал, творил, умел любить,

Или об этом лишь вещал умело,

Робея самому себе признаться,

К чему стремишься: быть или казаться.

Что стоит жизнь в довольстве иль покое,

Когда ее пытаются лепить,

Фальшивя переделанной строкою.

Легко казаться. Очень трудно быть.

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства.

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства.

И прощаться легко. Только некая грусть

Занимает в душе небольшое пространство,

Если сверху смотреть на отмеренный путь.

Ведь прощаемся мы не с людьми, не с местами,

И не в том, между нами, расставания суть.

Всякий раз мы прощаемся с нашими днями,

Все мы в жизни в гостях друг у друга.

Можно глотку драть, не жалея сил,

Утверждая, что все невзначай, но.

Всех нас кто-то когда-то сюда пригласил,

Мы встречаемся не случайно.

И когда поверишь, что это так,

То рождается ощущенье

В том, что каждая встреча есть верный знак

Только что надежды? Рассыпались в прах.

Ночь в окне туманом клубится.

Я опять в каких-то незванных гостях.

Спит хозяин. Пора расходиться.

И. Иртеньеву

Увы! Прошли года, когда мы,

Учуяв сердцем верный тон,

Вгрызались юными зубами

В унылый брежневский бетон.

И дух крепчал в убогом теле,

Когда, дозволенность поправ,

В ночных ментовках мы сидели

И пели «All you need is love».

Был тонок луч, и голос светел,

И ветер голову кружил.

. Старик Державин нас заметил,

Но никого не заложил.

Удивляются дети малые.

Удивляются дети малые:

Отчего мы такие усталые?

Оттого ли, что пели много мы?

Иль измучены мы дорогами?

Отвечаю им с сожалением:

Нет, измучены мы не пением.

И не пением, и не танцами,

А хождением по инстанциям,

Уставая до измождения

От бессмысленного хождения.

И самим нам безумно хочется

Знать, когда же все это кончится.

Однажды я пел на большой эстраде

Однажды я пел на большой эстраде,

Старался выглядеть молодцом,

А в первом ряду задумчивый дядя

Смотрел на меня квадратным лицом.

Не то он задачки искал решенье,

Не то он был сотрудник газет,

Не то он считал мои прегрешенья,

Не то он просто хотел в клозет.

А в задних рядах пробирались к калошам,

И девочка с белым, красивым лицом

Уходила с парнем, который хороший,

А я себя чувствовал желторотым юнцом.

Какие же песни петь на эстраде,

Чтоб отвести от песен беду?

Чтоб они годились квадратному дяде

И этой девочке в заднем ряду.

Не могу понять, хоть ты вой, хоть тресни,

А, может быть, братцы, кончилась песня

И падает в землю белым лицом.

Ну хорошо, а что же дальше?

Покроет могилку трава-мурава.

Тогда я думаю: «спокойствие, мальчики,

Уведите детей, снимите шляпы.

Уведите детей, снимите шляпы,

Верующие – целуйте крест.

Сегодня, где-то в половине пятого,

По городу пройдет удивительный оркестр.

Там будут все: гиганты и карлики,

Совсем молодые и снега седей,

Оркестр совершенно глухих людей

Они исполнят гимн повседневности,

Реквием клятвам на старой крови,

Марш равнодушия, оду посредственности

И вечную тему чьей-то любви.

Они всех вокруг поразят горением,

Как делали это миллион лет подряд,

И будут святы в своем откровении,

Ибо не ведают, что творят.

Но скоро шеренга за городом скроется,

И вы не успеете даже расстроиться,

И жизнь войдет опять в колею.

Песенка про счастье

Источник

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства текст

Мы все своей дороги ждали,
И каждый верой жить привык.
Мы так спешили в эти дали
И опоздали
лишь на миг.
Уже зима с природой спорит,
И дни ее недалеки.
Река ушла в седое море,
И сушат сети
рыбаки.

Нам никогда не будет плохо —
Мы все изведали с тобой.
Пусть за эпохою эпоха
… показать весь текст …

Когда поднимались травы,
Высокие, словно сосны,
Неправый казался правым
И боль становилась сносной.
Зеленое море пело,
Навек снимая усталость,
Весне не будет предела,
казалось… А что осталось?
Остался бездомный ветер,
Осенний звон погребальный
И лист, последний на свете,
На черной дороге дальней.
Весною нам все известно
И все до предела ясно
… показать весь текст …

Старый корабль

На берегу так оживлённо-людно,
А у воды высится, как мираж,
Древний корабль — грозное чьё-то судно,
Тешит зевак и украшает пляж.

Как ни воюй, годы, увы, сильнее,
Как ни верти, время своё возьмёт:
Сгнили борта, и нет парусов на реях,
И никогда полный не дать вперёд.

Зато любой войдёт сюда за пятачок,
Чтоб в пушку затолкать бычок,
И в трюме посетить кафе
И винный зал,
… показать весь текст …

А вокруг такая тишина,
что вовек не снилась нам.
И за этой тишиной. как за стеной-
хватит места нам с тобой.

Двери покрепче справим,
рядом на цепь посадим-
… показать весь текст …

Барьер

Ты был из тех, кто рвался в бой.
И без помех ты с ходу брал барьер любой. Барьер любой.
Любой запрет тебя манил.
И ты рубил и бил, пока хватало сил, и был собой.

Ты шел как бык на красный свет, ты был герой, сомнений нет.
Никто не мог тебя с пути свернуть.
Но если все открыть пути, куда идти и с кем идти?
И как бы ты тогда нашел свой путь?

И был пробит последний лед.
И путь открыт, осталось лишь идти вперед.
И тут ты встал, не сделал шаг,
Открытый путь страшнее был, чем лютый враг и вечный лед.
… показать весь текст …

Брассанс и Бернес

Пока мотор стучит и ноги носят,
И бродят мысли разные в балде,
Душа, как ни верти, чего-то просит,
Помимо баб, напитков

В духовном я не смыслю ни бельмеса,
Но знаю, как бедняжку ублажить:
Ей только б услыхать Брассенса да Бернеса,
А там, глядишь, и дальше можно жить.

Певцы поют и лабухи играют…
Творить кумиров — Боже сохрани!
Певцы, как мы, живут и умирают —
Мы только спеть не можем, как они.
… показать весь текст …

«И человечество распространится по всему космосу и станет единым потоком лучистой энергии, которая мгновенно пронизывает пространство и время, все знает и ничего не хочет, что является прерогативой Богов». Это слова Циолковского.
Все знает и ничего не хочет. Мне бесконечно далеко до этого состояния. Я еще много чего хочу и очень много чего не знаю.
Я не знаю, почему однажды люди в сутанах (не Боги же!), собравшись вместе, решили, что отныне и вовеки четыре Евангелия станут для всех христиан мира…
… показать весь текст …

Стихи пишут не сами люди, а кто-то еще сверху им помогает

Пусть старая джинса давно затёрта до дыр,
Пускай хрипит раздолбанный бас.
Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнется под нас.

утренний ангел пустых бутылок

Утренний ангел пустых бутылок.
Он слаб, он слегка не в себе.
Он дышит мне чем-то вчерашним в затылок,
Он крайне не склонен к борьбе.
Он смотрит печально, как я просыпаюсь
В сумерках буднего дня.
Утренний ангел пустых бутылок,
Не покидай меня!
Ведь я все чаще с утра сомневаюсь,
Что там, за окном — Земля.
И нашу убогую шхуну качает,
А в ней — только ты да я.
И я боюсь, что придет в движенье
Вчерашний табачный дым
… показать весь текст …

Пусть я не разгадал чудес,
Только знаю наверняка,
У нее в душе — темный лес,
У меня — лесная река.

В ночь, когда и надежды нет,
Я ломлюсь в ее бурелом
И бреду на призрачный свет,
Удивляясь, откуда он.

И не веря ни в рай, ни в ад,
В темной чаще ищу ответ,
Но всегда возвращаюсь назад,
Не дойдя до места, где свет.
… показать весь текст …

Однажды мир прогнется под нас.

Однажды мир прогнется под нас

Вот море молодых колышат супербасы,
Мне триста лет, я выполз из тьмы.
Они торчат под рейв и чем-то пудрят носы —
Они не такие, как мы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь,
Я видел эту жизнь без прикрас.
Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнется под нас.
Однажды он прогнется под нас.

Один мой друг — он стоил двух. Он ждать не привык.
… показать весь текст …

..
Я снова жду осенних холодов,
Мне кажется они уже подули,
И Осень начинается в июле
Внезапным увяданием садов.
Мы не заметили как нас обманули —
Ослепшие в пещерах городов.

И будет путь по замкнутой прямой,
По той, что обладает свойством круга,
Не торопясь, всё дальше друг от друга.
И вот уже не слышен голос мой,
И кажется нас разделяет вьюга,
И никому не даст попасть домой.
… показать весь текст …

Когда стемнеет не по закону
До срока и до поры,
Я выключу свет, и псом бездомным
Выползу из конуры.

Не бойся меня в этот сумрачный вечер,
Имя свое назови —
Я очень ценю случайные встречи
В эпоху большой нелюбви.

Тебе совсем не надо стараться
Держать неприступный взгляд —
Ты тоже устала от всех отбиваться,
А я не клиент, а брат.
… показать весь текст …

Сегодня самый лучший день, пусть реют флаги над фортАми
Сегодня самый лучший день — сегодня битва с дураками.
Друзьям раздайте по ружью… и дураки средь них найдутся
Друзьям раздайте по ружью — и дураки переведутся!
Когда последний враг упал, труба победу заиграла
И в этот миг я осознал, как дураков осталось мало.

Сомневаться не надо
Время вспять не течёт
Ровно в полночь день со склада уйдёт со счёта на счёт
Но сейчас не об этом
Я так хочу, чтобы жил
Тот, кто бросит лучик света в этот
Брошенный, брошенный, брошенный Богом мир

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства.

И прощаться легко. Только некая грусть

Занимает в душе небольшое пространство,

Если сверху смотреть на отмеренный путь.

Ведь прощаемся мы не с людьми, не с местами,

И не в том, между нами, расставания суть.

Всякий раз мы прощаемся с нашими днями,
Что уже не вернуть

Все вехи наши — на крови и нервах.
Не дай нам, Бог, хоть раз забыть о них,
Но мы все часто прославляем первых,
Не ведая, что славим лишь вторых.

Когда решалось, кто в разведку боя,
И кто рискнет подставить пуле грудь, —
Рискнули два и выпало обоим
Идти вперед, прокладывая путь.

И первый пер, как танк, не зная брода,
Туда, где мрак и не видать ни зги,
Чуть не дошел, и камнем канул в воду,
И на воде оставил лишь круги.
… показать весь текст …

„Искусство убеждать людей много выше всех искусств, так как оно делает всех своими рабами по доброй воле, а не по принуждению.“ — Горгий Леонтинский

Для того, чтобы думать, надо, чтобы думать кто-то научил в свое время. Боюсь, что в массе своей наше население этим не сильно страдает. Голосуют за это, потому что другого не пробовали на протяжении столетий. Все это немножко под разным соусом подавалось, но, по сути, как были рабами, так рабами и остались.

Источник

Сборник песен | Страница 8 | Онлайн-библиотека

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства

Наша жизнь не приемлет в себе постоянства, И прощаться легко, только некая грусть Занимает в душе небольшое пространство, Если сверху смотреть на отмеренный путь. Ведь прощаемся мы не с людьми, не с местами, И не в том (между нами) расставания суть. Всякий раз мы прощаемся с нашими днями Что уже не вернуть

Наши картонные крылья

Так и будем вспоминать свое имя… Так и будем воевать со своими… Так и будем все валить на евреев… И страной руководить, не умея… Так и будем потреблять политуру… Будем вскоре уважать пулю дуру… И смотреть во все глаза, и не видеть, И за это целый мир ненавидеть… Картонные крылья — это крылья любви…

Не маячит надежда мне

Не маячит надежда мне, То мелькнет, то куда-то денется. И в загадочной этой стране Ничего никогда не изменится. И от этого даже легко, Опосля, как пропустишь стопочку, Референдум прошел под пивко, Панихиды пройдут под водочку. И причины искать не надо Просто любят бараны стадо. Ну а то, что в стаде их режут, Так ведь это не всех, так ведь это все реже. И по кругу пойдет дорога, Им баранам не нужно много. Забросают в загон питание, Вот и все проблемы бараньи. Чтоб решать проблемы бараньи, Существует голосование. Все по карточкам, все законно, Все, конечно, внутри загона. А зачем баранам наружу, Там ведь ум не бараний нужен. Там ночами от страха жарко, Там пастух и его овчарка. Пастухи без особых хлопот Над баранами ставят опыт. Не спросившись про их желания, Ставят опыт на выживание. Вечерами за шашлыками Громко цокают языками. Удивляясь на стадо с кручи Ох, живучи! Ну и живучи!

Ночь, темная река, длинна на века, смотри, как эта река широка. Если берега принять за рассвет, то будто дальнего берега нет. И переправа непроста, и нет ни брода, ни моста, Лишь лодка в два весла. Я утро берегу на том берегу, но до него я доплыть не могу. Лодка в два весла бы меня бы спасла. Вот только весла вода унесла. И нас не видно в темноте, и нас несет в большой реке, и берега уже не те…

Однажды мир прогнется под нас

Вот море молодых колышат супербасы, Мне триста лет, я выполз из тьмы, Они торчат под рэйв, чем-то пудрят носы, Они не такие как мы. И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь, H Я видел эту жизнь без прикрас. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас. Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык, И каждый день — последний из дней. Он пробовал на прочность этот мир каждый миг Мир оказался прочней. Ну что же, спи спокойно, позабытый кумир, Ты брал свои вершины не раз. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас, Однажды он прогнется под нас. Другой держался русла и теченье ловил Подальше от крутых берегов. Он был как все, и плыл как все, и вот он приплыл Ни дома, ни друзей, ни врагов. И жизнь его похожа на фруктовый кефир, Видал я и такое не раз. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас, Однажды он прогнется под нас. Пусть старая джинса давно затерта до дыр, Пускай хрипит раздолбанный бас. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть лучше он прогнется под нас, Однажды мир прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас.

Он был старше ее, она была хороша В ее маленьком теле гостила душа Они ходили вдвоем, они не ссорились по мелочам И все вокруг говорили — чем не муж и жена И лишь одна ерунда его сводила с ума Он любил ее, она любила летать по ночам Он страдал, если за окном темно Он не спал, на ночь запирал окно Он рыдал, пил на кухне горький чай В час, когда она летала по ночам А потом поутру она клялась, Что вчера — это был последний раз Он прощал, но ночью за окном темно И она улетала все равно А он дарил ей розы, покупал ей духи, Посвящал ей песни, читал ей стихи, Он хватался за нитку, как последний дурак Он боялся, что когда-нибудь под полной луной Она забудет дорогу домой И однажды ночью вышло именно так Он страдал, если за окном темно Он не спал, на ночь запирал окно Он рыдал, пил на кухне горький чай В час, когда она летала по ночам А потом поутру она клялась, Что вчера — это был последний раз Он молчал, но ночью за окном темно И она улетала все равно И три дня и три ночи он не спал и не ел, Он сидел у окна и на небо глядел, Он твердил ее имя, выходил встречать на карниз. А когда покатилась на убыль луна Он шагнул из окна, как шагала она, Он взлетел, как взлетала она, но не вверх, а вниз. А потом поутру она клялась, Что вчера — это был последний раз Он прощал, но ночью за окном темно И она улетала все равно

Он играет на похоронах и танцах

Он играет на похоронах и танцах, Все зовут — там и тут. И ни там, ни тут не может он остаться, Снова ждут там и тут. И вновь смычок рождает звук, Сто новых свадеб, сто разлук. Он играет на похоронах и танцах, Вся наша жизнь — одно из двух. Когда стучится в дом беда, не плачь, Мы здесь с тобой не навсегда. Что б не случилось, никогда не плачь, Играй, и горе не беда. И когда-нибудь совсем не там, где надо, Выйдет срок, прозвенит звонок. И я вспомню тех, кто шел со мною рядом, То, что смог и не смог. Ничто не вечно под луной, Я упаду на шар земной. Пусть не будет комиссаров в пыльных шлемах, Пусть он сыграет надо мной. Он играет на похоронах и танцах, Все зовут там и тут. И ни там, ни тут не может он остаться, Снова ждут там и тут. И вновь смычок рождает звук. Сто новых свадеб, сто разлук. Он играет на похоронах и танцах, Вся наша жизнь — одно из двух.

Она идет по жизни, смеясь

Она идет по жизни смеясь. Она легка как ветер, нигде на свете Она лицом не ударит в грязь. Испытанный способ решать все вопросы как будто их нет, Во всем видит солнечный свет Она идет по жизни смеясь. Встречаясь и прощаясь, не огорчаясь, Что прощанья легки, а встречи на раз. И новые лица торопятся слиться в расплывчатый круг Как будто друзей и подруг. Она идет по жизни смеясь. В гостях она как дома где все знакомо. Удача с ней, жизнь удалась. И без исключенья все с восхищеньем смотрят ей в след. И не замечают как плачет ночами Та что идет по жизни смеясь…

Отчего так жесток свет

Источник