мужи апостольские их жизнь и творения
Писания мужей апостольских
Содержание
Сочинения, вошедшие в книгу, занимают особый ранг среди святоотеческих творений. Одни произведения были написаны непосредственными учениками святых апостолов, другие – приписывались им. Авторитет этих писаний в древности поначалу был столь велик, что в ранних рукописях они помещались вслед за новозаветными книгами. Таким образом, писания мужей апостольских являются как бы мостом между Новым Заветом и последующими святоотеческими творениями.
Классические переводы и предисловия прот. П. Преображенского отредактированы с максимальным учетом авторского стиля. Текст перенабран с сохранением пагинации издания 1895 года. Книга включает по сравнению с предыдущим дополненным изданием (Рига, 1992) новый материал: расширенное введение, фрагменты Папия Иерапольского со специальным комментарием, Мученичество св. Игнатия Богоносца (в двух редакциях), подробную библиографию и справочный аппарат. Все дополнения заново переработаны с учетом новейшей научной литературы. Книга будет полезна самой обширной читательской аудитории.
Введение
«У нас даже переводы Отцов Церкви оставляют желать очень многого и со стороны качества и полноты их, и со стороны доступности пользования ими. Нечего таить греха (ибо здесь – грех несомненный против родной Церкви и своего народа), что многие из этих переводов далеко неудовлетворительны, что давно пора заменить их новыми, более тщательно проверенными по подлинным текстам, более старательными по изложению. Необходимо пополнить и пробелы, перевести то, чего еще нет по-русски из творений Отцов и учителей Церкви, а также и из других исторически важных памятников древнехристианских. Для этого они должны быть изданы тщательно, но общедоступно – дешево… Неужели препятствие – в «средствах» (денежных)? Позорное препятствие там, где речь идет об удовлетворении первостепенной потребности духовной для блага целого народа! Надо ли доказывать, что такое издание – дело не торгового расчета и не частной предприимчивости? Это священный долг и церковных ведомств, и научных учреждений, духовных и светских. Обернемся на Запад, на который мы так любим смотреть, которому так стараемся, кстати и некстати, подражать: ведь греческих Отцов Церкви издает в протестантской стране светское учреждение… А в православной России у Церкви, у правительства, в учреждениях…, наконец, у частных лиц… не найдется средств для того дела, которым еще наши предки сочли необходимым заняться… уже на заре нашего просвещения?».
В.А. Кожевников. Мысли об изучении святоотеческих творений (1909) (курсив мой. – А.Д.)
Именование «апостольские мужи», принятое в православной науке, восходит к выражению «ἄνδρες ἀποστολικοί», имевшему хождение уже в период раннего христианства1 и в Византии2. В западной науке ему соответствует название «апостольские отцы» (patres apostolici), введенное немецким ученым Т. Иттигом в 1699 г. Как он поясняет, это название указывает на двойное достоинство этих мужей: будучи учениками апостолов, они могут быть названы апостольскими, а как первые в ряду святых отцов и учителей Церкви, они по достоинству именуются отцами3. Но и в Византии понимали, что эти отцы конца I – начала II вв. составляют единую группу. Так, в знаменитой рукописи Святогробского подворья в Константинополе4 собраны: Послание Варнавы, I и II Послания Климента Римского к Коринфянам, Учение 12 Апостолов и 12 Посланий Игнатия Богоносца. Однако выделение писаний мужей апостольских в особую группу произошло не сразу. Ему предшествовал период, когда эти книги имели в Церкви чрезвычайный авторитет, вплотную примыкая к Св. Писанию. Послания Климента и Варнавы, «Пастырь» Ермы и другие книги мужей апостольских включались в состав Книг Нового Завета. Этому был положен предел в IV в., когда был окончательно определен новозаветный канон5. Книги, в канон не принятые, начинают быстро терять читателей. Интерес к ним падал в первую очередь потому, что историческая реальность Церкви Константиновского периода сильно отличалась от того, что было в конце первого века христианства зафиксировано в интересующих нас книгах. Внимание богословов вновь направилось на них лишь в новое время, когда протестантский лозунг «возврата к первохристианству» заставил и их самих и их оппонентов серьезно заняться изучением апостольского века.
В настоящее время эти бесценные документы первохристианства изучаются с разных точек зрения. Библеиста они интересуют как произведения той среды, где были написаны Священные Книги Нового Завета, частично даже современные последним. Историку Церкви они дают возможность увидеть уникальный исторический этап – первые послеапостольские десятилетия. Для догматиста они свидетельствуют, во всей их исторической конкретности, о вечной вере Церкви.
К писаниям мужей апостольских относится, прежде всего, анонимное Учение 12 Апостолов, которое именуется также Дидахэ (Дидахи), по первому слову греческого текста. Этот первый свод христианского учения, автор которого соединил тексты разного происхождения, был составлен приблизительно в конце I века.
Огромный авторитет имело I Послание св. Климента, епископа Римского, к Коринфянам. Оно писано в середине 90-х гг. I в. Так называемое II Послание того же святого тем же адресатам на самом деле ему не принадлежит. Это – составленная ок. 150 (или 170?) г. первая известная нам проповедь, произнесенная за богослужением.
Чрезвычайно богаты содержанием Послания св. священномученика Игнатия Богоносца, еп. Антиохийского, пострадавшего ок. 110 г. Когда из Антиохии в Рим его везли на казнь, он написал свои 7 Посланий. Ок. 380 г. эти Послания были переработаны, и к ним было добавлено еще 5, неподлинных. Сохранились оба варианта: краткий (подлинный) и пространный (интерполированный). Традиционно выделяемая кратчайшая редакция, дошедшая в сирийской версии и включающая лишь три послания Игнатия, первоначально входила в полный сирийский перевод, позже утраченный.
О друге св. Игнатия, св. Поликарпе, древние источники сообщают, что он сидел у ног св. Иоанна Богослова и что сами апостолы назначили его епископом Смирнским. Пострадал он в 155–156 г. Сохранилось его послание к Филиппийцам. В современной науке часто высказывается мнение, что рукописная традиция слила воедино два послания св. Поликарпа Филиппийцам: 1-е написано в 110 г., II-е – двумя десятилетиями позже. Первым известным нам описанием подвигов мученика является «Мученичество Поликарпа», составленное сразу после его смерти.
Так называемое Послание Варнавы на самом деле не принадлежит этому апостолу, сподвижнику св. ап. Павла. Неизвестный автор, который ни разу себя не называет, написал не послание, а богословский трактат, который датируется 20—30—ми годами II в.
Книга «Пастырь» Ермы, которого ошибочно отождествляли с Ермой, упомянутым св. ап. Павлом ( Рим.16:14 ), написана в 40-х гг. II в. Она относится к апокалиптической литературе. Греческий текст «Пастыря» не дошел целиком ни в одной рукописи и содержит лакуны, восстанавливаемые по древнему латинскому переводу.
Современная патрология включает в число мужей апостольских также Папия, еп. Иерапольского. Ученик св. Иоанна Богослова, друг св. Поликарпа Смирнского, Папий составил в первой половине II века «Изъяснения речений Господних» в 5 книгах, от которых сохранились лишь небольшие отрывки.
История открытия двух знаменитых – Иерусалимского и Синайского – кодексов, введение которых в научный оборот существенно обогатило наши знания о библейской текстологии и о древнейшем христианстве, и без которых немыслимо изучение раннехристианского периода, заслуживает специального разговора.
В подавляющем большинстве научных трудов честь открытия обеих рукописей без всяких оговорок приписывается, соответственно, греческому митр. Филофею Вриеннию и немецкому ученому Константину Тишендорфу. Тем не менее заслуга этих ученых состоит лишь в том, что они правильно оценили названные манускрипты и приложили все усилия для их «добывания» (в случае с Синайским кодексом) и издания. Первыми же учеными, открывшими и описавшими рукописи, были русские исследователи архимандрит Антонин (Капустин) и архимандрит Порфирий (Успенский), впоследствии епископ Чигиринский.
По словам выдающегося русского литургиста А.А. Дмитриевского, Вриенний был просто внимательным читателем каталога библиотеки Иерусалимского подворья в Фанаре, составленного архим. Антонином еще в 1862 г.,13 за одиннадцать лет до «открытия» Вриенния. Архим. Киприан (Керн), посвятивший архим. Антонину специальное исследование14, в своей «Патрологии» пишет, что о. Антонин «видел эту рукопись (…), но, не зная, что это за сокровище, только вскользь о ней упоминает, не углубившись в ее детальное изучение».15 Несомненно, что ни о. Антонин (Капустин), ни еп. Порфирий (Успенский), о котором речь пойдет ниже, в самом деле не сумели в полной мере оценить научное значение исследовавшихся ими рукописей. Как правильно писал А.А. Дмитриевский16, в этом сказались недостатки тогдашнего (да и только ли тогдашнего, спросим мы в скобках?) духовного академического образования, прививавшего своим выпускникам вполне определенный стереотипный взгляд на «православную науку». Однако прав А.А. Дмитриевский и утверждая, что второй причиной, обусловившей приоритет западных ученых в публикации памятников, явилось «только незавидное положение русских ученых, их материальная необеспеченность, а еще более незавидное состояние русской науки вообще и ее как бы «ненужностное» положение в государственно-политической жизни русского народа», в результате чего «наше делается достоянием чужих, и мы «из стран далеких» получаем, как особенную милость, жалкие крупицы в то время, когда могли иметь в своих руках целый каравай’17 (строки эти писались еще в 1889 г., когда положение русских ученых в гуманитарных областях было абсолютно несопоставимым с печальной их участью в советское время, не говоря уже о «постсоветском» периоде; впрочем, к разговору об этом нам еще придется вернуться).
Что же касается еп. Порфирия Успенского18, то в специально изданной брошюре19 он сам излагает историю открытия Синайского кодекса20. Согласно рассказу преосв. Порфирия, он дважды работал с рукописью – в 1845 и 1850 годах. Во время второго посещения монастыря он взял один лист из рукописи для литографии и сказал о. Виталию, от которого зависел доступ к рукописи, чтобы тот показывал ее путешественникам с осторожностью. «Предупрежденный» о. Виталий, не показал рукопись в 1853 г. К. Тишендорфу, когда тот приехал на Синай во второй раз. В 1856 г. еп. Порфирий издал описание своего первого путешествия на Синай, где было напечатано и его первоначальное суждение о синайском тексте Библии21, сложившееся в 1845 г., что «исправления» новозаветного текста в Синайской рукописи близки церковнославянскому тексту и это-де обусловливает ее ценность, литографические же снимки с кодекса были помещены, как пишет еп. Порфирий, в «картинном издании Египта и Синая». К январю 1859 г. относится третье путешествие К. Тишендорфа на Синай. В конце августа русский консул в Константинополе князь Лобанов показал К. Тишендорфу изданную книгу еп. Порфирия с описанием первого путешествия на Синай и перевел ему на немецкий язык русский текст.22 После долгой и подчас детективной истории, в которой К. Тишендорф проявил себя не лучшим образом, рукопись была добыта и издана немецким ученым за счет России (причем литеры отливались специально в соответствии с начертанием унициалов каждой строки рукописи – случай, наверное, уникальный в издательской практике) и затем преподнесена, в соответствии с настоянием синайских монахов, в 1862 г. русскому императору к тысячелетию основания государства. Правда, личная награда издателя оказалась несколько меньше, чем рассчитывал К. Тишендорф, ибо «репутация» рукописи оказалась «скомпрометированной» в глазах членов императорской фамилии стараниями еп. Порфирия, пытавшегося доказать «неправославный характер» текста Синайского кодекса. Дело в том, что еще в 1850 г.23 еп. Порфирий изменил свое мнение о ценности новозаветного текста Синайского кодекса и стал считать, что в рукописи представлен искаженный вариант. Последний взгляд еп. Порфирий и пытался обосновать в брошюре 1862 г. После того как еп. Порфирий Успенский и К. Тишендорф обменялись письмами24, их полемика стала достоянием европейской науки.
Повествованию еп. Порфирия нисколько не противоречит и изложение истории «открытия» К. Тишендорфа Б. Мецгером25, автором классической монографии о текстологии Нового Завета. При этом Б. Мецгер некритически повторяет рассказ самого К. Тишендорфа (вслед за восторженными биографами последнего) и вовсе не упоминает о первенстве еп. Порфирия. Согласно бытующей в западной науке версии, в 1844 г. во время посещения монастыря св. Екатерины на Синае К. Тишендорфу стали доступны 43 листа из Синайского кодекса, содержащие фрагменты из книг Ветхого Завета, будто бы предназначавшиеся монахами для растопки печи, и изданные им в 1846 г. Кодекс, содержащий их, назван был Фридерико-Августинским в честь короля Саксонии, покровителя К. Тишендорфа. В 1853 г. К. Тишендорф во время второй поездки на Синай не смог узнать о рукописи ничего нового. В 1859 г. К. Тишендорф ознакомился с полным составом Синайской рукописи, а в 1862 опубликовал ее.
Итак, если К. Тишендорф и опубликовал впервые часть рукописи с ветхозаветным текстом, то первым (и притом еще до публикации К. Тишендорфа 1846 г.26) познакомился со всей рукописью, включая Новый Завет, и описал ее именно еп. Порфирий. Поскольку К. Тишендорф правильно оценил значение текста и впервые издал кодекс, то честь открытия Синайской рукописи и введения ее в научный оборот должна принадлежать обоим ученым. Между тем в западной науке имя Порфирия Успенского предано забвению.27 Даже в отечественной науке, никогда не забывавшей о первенстве еп. Порфирия28, не всегда правильно излагаются детали открытия знаменитого путешественника. Например, в предисловии Я.В. Василькова к книге Л. Дойеля29 написано: «Если даже, рассматривая «Синайский кодекс», он [еп. Порфирий] и не осознал, что держит в руках древнейшую рукопись греческой Библии, он все же исчерпывающе охарактеризовал ее содержание». На самом деле, как явствует из приведенной цитаты из «Первого путешествия…», еп. Порфирий абсолютно верно определил рукопись как древнейшую, содержащую библейский текст.
Таким образом, в открытых архим. Антонином (Капустиным) и еп. Порфирием (Успенским) и изданных митр. Филофеем Вриеннием и К. Тишендорфом рукописях содержались: в Синайской – частичное восполнение греческого текста «Пастыря» Ермы, в Иерусалимской – полные тексты двух посланий Климента Римского и Дидахэ (причем последнее произведение дошло только в одной этой рукописи), в обеих – полностью Послание Варнавы. Если учесть, что Синайский кодекс сохранил древнейший полный текст Нового Завета и является важнейшим свидетелем греческого ветхозаветного текста, то значение этих рукописей невозможно переоценить. Впрочем, после революции Советское правительство считало иначе, и вместе с бесценными сокровищами Эрмитажа, царской короны и прочими предметами национального достояния был продан для нужд мировой – революции и обогащения ее лидеров30 и Синайский кодекс. Его купил в 1933 г. Британский музей за 100.000 фунтов стерлингов, причем – поскольку Музей мог заплатить только половину запрошенной суммы – деньги для покупки собирались по всей Англии по подписке. Продажа Синайского кодекса навсегда останется в огромном перечне позорных деяний коммунистического режима.31
Признавая, что современный уровень изданий святоотеческих творений делает насущным появление новых комментированных переводов, нельзя не видеть, что в обозримом будущем это просто невозможно. (К сожалению, здесь мы не можем внести каких-то корректив к словам из предисловия, написанного десять лет назад.) Годы, истекшие с начала т.н. «перестройки» и с момента празднования тысячелетия крещения Руси, когда Церковь получила относительную свободу действий, не дали нам ни одного высококвалифицированного переводчика святоотеческих творений из лона довольно многочисленных церковных – академических и высших образовательных – учреждений.32 Такая ситуация в какой-то степени закономерна, ибо ответственный, точный и корректный перевод с трудных классических языков требует, помимо основательных профессиональных навыков, знания нескольких современных языков для чтения научной литературы и комментариев; большой эрудиции в разных областях гуманитарного знания и намного превосходит по «трудозатратам» даже оригинальные, а не просто компилятивные, научные труды (ибо ученый волен распоряжаться своими авторскими текстами), уступая по сложности лишь подготовке критических изданий с учетом многих греческих рукописей (впрочем, последней традиции в России никогда и не было). С другой стороны, само осознание необходимости появления подобных трудов и одна только постановка проблемы уже требуют определенной квалификации, понимания и желания со стороны церковного руководства, призванного организовывать и направлять подобного рода деятельность. В итоге, всех активно трудящихся переводчиков святоотеческих творений в России можно до сих пор пересчитать на пальцах одной руки, и все они – выпускники светских вузов «доперестроечных» времен. Ученые влачат ныне столь жалкое существование, что один патролог – с полным нравом – счел возможным назвать их «интеллигентными бомжами». 33 Полное отсутствие материальных средств и почти полное лишение доступа к иностранной литературе (заграничные поездки доступны далеко не всем и не всегда) – вот печальное современное дополнение к вполне традиционной во всех прочих отношениях картине, нарисованной еще А.А. Дмитриевским в позапрошлом веке и В.А. Кожевниковым в начале XX столетия (см. эпиграф). Естественно, что при таких условиях научное качество переводов (определяемое также наличием предисловия, комментариев, текстологического аппарата и подробных указателей) отвечает высоким мировым стандартам только в редчайших случаях. Следовательно, нам остается лишь быть благодарными самоотверженным трудам П. Преображенского34 и других ученых, переведших за каких-нибудь 60–70 лет большое количество патриотических текстов35, переиздававшихся в русских дореволюционных переводах в советское время на Западе и перепечатывающихся теперь у нас.
Дополнения к книге, как мы надеемся, отчасти восполняют ее пробелы. Читатель должен также иметь в виду, что известен полностью и греческий текст «Пастыря» Ермы, за исключением Подоб., гл IX: 30, 3–5; 31–32; гл. X, 1–4; впрочем, почти весь он был уже учтен прот. П. Преображенским благодаря подлинным фрагментам фальсифицированного издания Симонидиса.
Несколько слов об отсылках к параллельным местам и принятым сокращениям.
В общем мы старались руководствоваться здесь теми же принципами, что были приняты при первом переиздании ПМА и в СДХА. При отсылках к параллельным местам принят следующий порядок: тексты Ветхого Завета; памятники еврейской литературы (в том числе и дошедшие на других языках); тексты Нового Завета; памятники христианской литературы. В пределах Библии ссылки могут не соответствовать порядку следования ее частей, когда указываются сначала более близкие параллели. При переводе ветхозаветных текстов ссылки даются всюду по Септуагинте, а не по еврейскому тексту, который, за редчайшими исключениями, практически не использовался в раннехристианской и тем более в византийской литературе. Соответственно, употребление кавычек и/или шрифтового маркирования (для выделения степени буквальности цитат) ориентируется на текст LXX, а перевод приближен, по возможности, к славянскому, а не русскому (синодальному) тексту Библии.
Сокращения, выделенные специальным шрифтом (например, Клим. Алекс. Увещ. X, 108, 5 или ЖМП; SC), раскрываются соответственно в списках произведений древних авторов и сокращений, а отмеченные курсивом при фамилии автора (или названии сборника) и годе издания книги (например, Мецгер 1998 или Didache in Context 1995) – в списке цитированной литературы. Использовать сокращенные указания на те или иные произведения либо научную литературу мы стремились не столько ради экономии места, сколько ради облегчения зрительного восприятия аппарата, где при множестве ссылок полное раскрытие выходных и прочих данных, хотя и представляет несомненные удобства по сравнению со «слепыми» сокращениями, все же серьезно затрудняет отбор нужной информации. Поэтому иногда в список сокращений попадало издание, лишь единожды упоминающееся на страницах книги. Там же, где можно было привести и полное описание, использованы сокращенные ссылки исключительно ради единообразия: таких мест гораздо меньше по сравнению с обширными подстрочными аппаратами к переводам. При цитировании произведений древних авторов римская цифра ставится формально на первом месте при более чем двучленной нумерации (обычно структура деления здесь следующая: книга, глава, параграф, факультативно субпараграф) с аналогичной целью облегчения зрительного восприятия длинного ряда цифр.
Немалое внимание уделено в настоящем издании русской библиографии. В то время как поиск нужной литературы на иностранных языках не составляет никаких проблем (соответствующие справочники указаны в своем месте), русская библиография статей и исследований по патристике совершенно не разработана. Единственный указатель русских переводов святоотеческих творений издан в Бельгии (!) в середине XX века и нуждается в серьезной доработке. До сих пор, к большому стыду нашей дореволюционной церковно-исторической науки и нынешних богословских институтов, нет ни одного указателя русских патристических (и вообще церковно-исторических) исследований, за исключением отдельных указателей статей в периодических изданиях. Библиографии русских переводов (и исследований) классических (языческих) авторов несравнимо более подробны, но и они доведены только до 1980-х годов. Библиографические поиски в России всегда отнимали львиную долю времени36, и здесь ситуация ничуть не изменилась к лучшему. И все же мы не могли игнорировать русскую (обычно сильно устаревшую) научную литературу или русские переводы, довольствуясь обычными латинскими сокращениями и исключительно иностранной литературой. Творения мужей апостольских занимают особое место среди святоотеческих произведений, и серьезное знакомство с ними по возможности более широких кругов весьма желательно. Однако – при нынешней доступности почти всех текстов на языках оригиналов благодаря электронным словарям – уровень классической образованности в нашей стране (как, впрочем, и во многих других странах) чрезвычайно низок, и далеко не все (а вернее, лишь немногие) выпускники даже специализированных институтов могут свободно читать латинские и греческие тексты. Поэтому при подготовке переиздания переводов П. Преображенского пришлось поступиться требованиями экономии места (а заодно и эстетическим принципом однообразия шрифтов), чтобы ссылки на параллельные тексты не остались для большинства читателей terra incognita. Латинские сокращения приняты для авторов или литературных памятников, не переводившихся на русский язык (насколько это известно составителю). В том случае, если часть творений того или иного автора имеется в русском переводе и сочинения эти отражены в списке произведений древних авторов, имя автора приводится в русском сокращении. Страницы по русским переводам указываются лишь тогда, когда деление на главы и параграфы в них отличается от современных изданий, либо, когда установление их может вызвать затруднения. Наличие специальных «ключей» и электронных изданий классических и святоотеческих текстов избавило нас от необходимости приводить описания изданий на языках оригиналов: вместо них указывается номер (или номера) соответствующих справочников (sapienti sat). Помимо установления русских переводов, для составления списка научной литературы на русском языке по мужам апостольским пришлось просмотреть в течение нескольких лет буквально не одну сотню самых разных журналов, указателей и книг во многих библиотеках, иногда прямо в книгохранилищах (эту возможность предоставляла нам неоднократно ГПИБ). При почти полном отсутствии у нас исследований по мужам апостольским за последние восемьдесят лет (если не считать нескольких общих патрологических обзоров и одной статьи) для читателя, не владеющего иностранными языками, этот список, надеемся, будет небесполезным. Кроме того, поскольку знакомство с патрологией начинается обычно с мужей апостольских, мы специально расширили общий библиографический раздел, позволяющий хотя бы в первом приближении ориентироваться в самой необходимой (преимущественно справочной) научно-патрологической литературе (как книжной, так и электронной), по большей части, не указанной ни в одной из патрологий, изданных в нашей стране за последнее время.
Составитель полагает, что с выходом данной книги исчерпаны все возможности переизданий переводов прот. П. Преображенского с какими бы то ни было дополнениями и улучшениями и в дальнейшем речь может идти только об издании новых переводов, которые должны быть целенаправленно подготавливаемы соединенными усилиями издательств, институтов, ученых (или даже студентов, недавно закончивших высшие учебные заведения, под руководством опытных наставников) и финансирующих организаций. Первая (и, хочется верить, не последняя) ласточка – долгожданная и сильно опоздавшая по вине издательства публикация в 2000 г. новых переводов ранних апологетов37, выполненных гораздо раньше моими коллегами, выпускниками классического отделения филологического факультета МГУ, ныне уже известными учеными, занятыми другими проблемами библеистики или патрологии.
Считаю приятным долгом поблагодарить Институт восточного христианства и лично его руководителя профессора Германа Тойле и координатора Жозефину ван Кессел за возможность работать в течение месяца (октябрь-ноябрь 2001 г.) в университетской библиотеке г. Ниймегена в связи с проектом «Библиография исихазма» и сделать ксерокопии новейшей научной литературы – в том числе по мужам апостольским. Во время пребывания в Голландии группа ученых из России и Украины, работающих в разных церковно-исторических и богословских областях, неизменно встречала самое дружественное отношение и искреннее желание помочь, не говоря уже об идеальных рабочих условиях, обычных для современных цивилизованных стран и совершенно непривычных для нас. Другие необходимые ксерокопии любезно прислал Г. Суперфин.
Отзывы об этой книге, пожелания и предложения просьба направлять в Издательский Совет Русской Православной Церкви (Россия, 119435, Москва, Погодинская ул., 20, корп. 2; e-mail: pressmp@jmp.ru) или непосредственно составителю (Россия, 105094, Москва, Новая дорога 5–75, Алексею Георгиевичу Дунаеву; e-mail: danuvius@mtu-net.ru; http://www.danuvius.orthodoxy.ru).
Москва, январь 2002 г.
P.S. Первоначально предполагалось переиздать книгу П. Преображенского репринтом. Однако затем Издательский Совет РПЦ счел целесообразным осуществить перенабор (по новому правописанию, за исключением слова «мiр» и его производных), в связи с чем в текст пришлось внести ряд самых необходимых изменений. В ходе редакционной работы были уточнены (и в необходимых случаях исправлены без специальных оговорок) или дополнены ссылки на Священное Писание (по тексту LXX; переводы Преображенского оставлены без изменений) и отдельные места из святоотеческих творений. Система ссылок на произведения древних авторов и русские периодические издания приведена в соответствие с Дополнениями. Многочисленные (особенно в греческих словах) опечатки по возможности исправлены, в т.ч., по ПМА1. В связи с временным закрытием основных фондов Российской государственной библиотеки не было возможности проверить и уточнить цитируемую переводчиком научную литературу (устранен лишь разнобой при ссылках на одно и то же издание). Наиболее существенные редакционные дополнения выделены квадратными скобками. Проведена также минимальная правка предисловий и примечаний Преображенского. Часть ссылок была перемещена в подстрочные сноски, вследствие чего общее число сносок на странице иногда менялось, однако граница страниц издания 1895 г. при макетировании сдвигалась не более чем на одну строку. Таким образом, верхняя пагинация в настоящей книге идентична нумерации страниц в издании 1895 г. Издательство приносит извинения за некоторые отступления от правил оформления, вызванные сохранением старой пагинации.
†† испорченное или допускающее разные чтения и понимания место
) конъектуральные дополнения (обычно на основании разночтений в других рукописях или древних переводах)
[] дополнения по смыслу при переводе
фрагмент текста между словами, стоящими до и после тильды
pr репринт (обычно с сохранением пагинации)