мудрость народная жизнь человека в русском фольклоре младенчество детство

Младенчество. Детство 1991 г.

—>Лот размещен:23/08/2021 10:34:51Предложение действительно до:30/08/2021 17:27:16Лот находится в городе:Севастополь (Россия)

Первый выпуск серии `Мудрость народная` посвящен детскому фольклору. В выпуске собраны фольклорные записи, сделанные в 19 и 20 веках в разных краях России. Фольклорные тексты публикуются с этнографическими пояснениями. Использованы материалы знаменитого собрания П. В. Шейна, публикации журналов `Живая старина`, `Этнографическое обозрение`, краеведческих сборников и другие источники, среди которых записи советского времени. Выпуск является своеобразной энциклопедией крестьянского ребенка. Содержание: Родины и крестины, колыбельнные песни, пестушки и потешки, прибаутки, поздравления, заклички и приговорки, дразнилки, поддевки и остроты, скороговорки, считалки и игры. /////////////// Владимир Прокопьевич Аникин (род. 1924 ) — советский и российский филолог-фольклорист, доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ имени М. В. Ломоносова. Работает на филологическом факультете МГУ с 1954 года. С 1979 года является заведующим кафедрой русского устного народного творчества. В. П. Аникин активно занимался изучением былин, сказок, календарного и свадебного обрядового фольклора, малых жанров народной поэзии, а также фольклоризма русских писателей XIX—XX вв.

С о д е р ж а н и е

B. П. АНИКИН

Начало всех начал

Младенчество. детство

Родины и крестины

Колыбельные песни

Пастушки и потешки

Прибаутки

Поздравления, заклички и приговорки

Дразнилки

Поддевки и остроты

Скороговорки

Считалки и игры

Комментарии от составителя

УСЛОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Источники текстов

Примечания

Приложение

Словарь диалектных и устаревших слов

К иллюстрациям

Уважаемые клиенты! Задавайте любые вопросы.

Дополнительные фото. Лоты объединяю, экономия на пересылки.

Стоимость доставки в зависимости от веса и место нахождения города, исключительно по тарифам почты России и Крыма.

Отправка по России.

ОТПРАВКА + ОПЛАТА

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Постоянное пополнения лотов.

Категории: Книги, открытки, фотографии, этикетки и т.д

Я новичок, для полного доверия, сотрудничества со мной, у меня есть партнер у которого много отзывов! вв!

Источник

Мудрость народная жизнь человека в русском фольклоре младенчество детство

Опыт убеждает: постоянное нежное общение девочек с рукотворными мягкими куклами, пение им колыбельных песен — это базовая ступень в привитии материнских чувств на так называемом экстрасенсорном этапе, т. е. на этапе преображения и одухотворения первичных чувств. Дорого заплатят матери, преждевременно отлучившие детей от своей любви, от груди, от колыбельных песен и любвеобильных «словоизлияний». И чем быстрее мы сегодня научим петь колыбельные песни 4—6-летних девочек, тем более доброе, любвеобильное материнство получим завтра.

Речь и игра в развитии младенца

В течение первых 3-х — 4-х лет никто и никогда не сможет и не должен подменять главного духовного воспитателя, главного духовного учителя ребенка — любящую мать. Именно в эти годы возникает глубокая ассоциация слов с живыми образами, что позволяет ребенку представлять и переживать ассоциированные со словами образы мира, так же как и реально осязаемые. И если период оформления чувства образного (эмоционально-смыслового) речения будет из-за вечной нехватки времени или из-за других причин скомкан и проигнорирован, то такие дети (будущие молодые и взрослые люди) на всю жизнь останутся духовно и психически недоразвитыми.

Часто наблюдаю в сквере, где обычно собираются молодые мамы с колясками, следующую картину. Мамы подолгу общаются между собой, но не с младенцами, которые лежат в колясках и с тоской отчуждения и одиночества глазеют «в никуда». Между тем, малыш в бодрствующем состоянии духовно развивается только тогда, когда с ним кто-либо постоянно эмоционально (словесно) общается.

Мы обследовали состояние речевых функций у 37 школьников 1-х и 2-х классов, матери которых до 2–3 лет не работали и систематически разговаривали с ребенком, и 29 школьников, чьи матери в силу сложившихся обстоятельств общались с ребенком ограниченное время. Было установлено, что в первой группе различные речевые (а в итоге и психические) отклонения наблюдались у 7 детей (18,9 %), а во второй — у 21 ребенка (72,4 %).

Для тех же, кто захочет стать полноценной любящей матерью, кто готов на полноту эмоционально-словесного общения с ребенком, советую детально изучить работу «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре» (под ред. В.П. Аникина, В.Е. Гусева, Н.И. Толстого, — М.: «Художественная литература», 1991). Рекомендую также ознакомиться с книгами Б.П. и Е.А. Никитиных: «Мы и наши дети» (М.: «Молодая гвардия», 1980); «Здоровое детство без лекарств и прививок» (6-е изд., испр. и доп. «Лист Нью», М. 2001)идр.

Ниже приведем выборочные примеры развивающих речь и мышление народных приемов, изложенных в труде «Младенчество. Детство. Мудрость народная, жизнь человека в русском фольклоре».

Источник

Народная мудрость в воспитании малышей

Рубрика: 4. Дошкольная педагогика

Дата публикации: 16.09.2014

Статья просмотрена: 2533 раза

Библиографическое описание:

Баркова, Л. П. Народная мудрость в воспитании малышей / Л. П. Баркова, Н. Г. Волкова. — Текст : непосредственный // Инновационные педагогические технологии : материалы I Междунар. науч. конф. (г. Казань, октябрь 2014 г.). — Т. 0. — Казань : Бук, 2014. — С. 52-54. — URL: https://moluch.ru/conf/ped/archive/143/6085/ (дата обращения: 08.10.2021).

Родители воспитывают, а дети воспитываются той семейной жизнью, какая складывается намеренно или ненамеренно. Жизнь семьи тем и сильна, что ее впечатления постоянны, обыденны, что она действует незаметно, укрепляет или отравляет дух человеческий, как воздух, которым мы живы.

В современном мире все больше растет понимание семьи как определяющей не только развитие ребенка, но и в конечном итоге развитие всего общества.

Задачи педагога — объяснить любящим родителям, что их педагогическая грамотность зависит, прежде всего, от них самих, от их желания разобраться в сложном и трудном процессе становления и развития личности; указать пути и условия формирования нравственности ребенка

Взаимодействие ребенка с родителями является первым опытом взаимодействия с окружающим миром. Этот опыт закрепляется, на его основе формируются определенные модели поведения с другими людьми, которые передаются из поколения в поколение.

Хочется отметить особую роль семьи в приобщении детей к народному фольклору. А ведь в детстве закладывается основа личности человека.

Посредством фольклора у ребенка формируется чувство принадлежности к своему народу, его культуре, чувство родного языка. Для максимального достижения воспитательного эффекта с помощью устного народного творчества важно представление его самых разнообразных жанров, включение фольклора во все жизненные процессы ребенка в семье, во все виды детской деятельности. Фольклорные произведения имеют огромный воспитательный потенциал в силу своей устойчивости народных идеалов как составляющей общечеловеческих гуманистических ценностей, которые на современном этапе являются важным фактором в межэтнических отношениях. Фольклор как явление культуры предоставляет огромные возможности для передачи опыта диалога культур.

Сопоставляя культуру своего народа с другой, происходит понимание общности и единства ценностей народных идеалов. Передаваемые из поколения в поколение, фольклорные произведения отражают систему традиционных правил и принципов, которые являются стержнем системы формирования мировоззрения.

Формирование мировоззрения является наиболее сложным и длительным процессом, в котором переплетаются многие научные знания и опыт, национальные истоки.

Детский фольклор — обширная область устного народного поэтического творчества. Это целый мир — яркий, радостный, наполненный жизненной силой и красотой. Он соседствует с миром взрослых, но не подвластен ему и живет по своим собственным законам и в соответствии со своим видением природы и человеческих отношений. Дети с живым интересом вглядываются в жизнь взрослых и охотно заимствуют их опыт, но видоизменяют его.

Мудрость и простота, органично сочетающиеся в фольклоре, помогают донести до маленького человека высокие нравственные идеалы. Воспитание трудолюбия, уважение к старшим, забота о младших — это те заповеди народной педагогики, которые служат своеобразным ориентиром, духовным компасом. Следовательно, это всё имеет большую воспитательную и образовательную ценность, так как, воспитывая детей на народных традициях, можно формировать у них любовь к родной земле, уважение к традициям своего народа, учить понимать роль семьи, свое место в семье, растить будущих хозяев.

Истинный фольклор всегда направлен на пропаганду добра, красоты, ориентирован на формирование такой личности, которая посвятила бы всю свою энергию и волю защите своей Родины, мирной жизни и интернациональной дружбе между народами, победе добра над злом, достижению социальной гармонии. Опыт прошлого, содержащийся в фольклоре, служит прекрасным и неисчерпаемым источником в подготовке человека будущего.

Устное народное творчество… Это история народа, его духовное богатство.

Впервые годы жизни ребенок почти все время находится в окружении самых близких ему людей, и только семья способна развить его чувства, интерес и любовь к богатству и красоте всего, что его окружает, к народному искусству. Поэтому надо как можно шире и многообразнее использовать возможности семьи. Первое знакомство ребенка с народной поэзией начинается с малых фольклорных форм: пестушек, потешек, прибауток, считалок, поговорок, скороговорок, песенок-небылиц. И хотя они состоят из нескольких строк незатейливых по содержанию и простых по форме, однако, таят в себе немалые жанровые богатства.

Уже тысячу лет назад никто на Руси не мог засвидетельствовать, с каких пор повелось петь былины, сказывать сказки. Они переходили от поколения к поколению вместе с обычаями и обрядами, с теми навыками, без которых не срубишь избы, не добудешь мёда, не вырежешь ложки. Это были своего рода заповеди, заветы, которые чтил народ.

Влияние былин, сказок, пословиц, поговорок обнаруживается во множестве творений изобразительного и прикладного искусства.

Еще Сократ заметил, что все хорошее в жизни происходит от удивления.

Это изречение можно отнести к самым маленьким детям. Их поведение эмоционально и непосредственно, знакомство с необъятным и волшебным миром народного фольклора у малышей вызывает восторг и удивление.

Мудрость Сократовской мысли в том, что он имел в виду, прежде всего, воспитание чувств человека. Без них, как вы понимаете, не может быть рассвета человеческой личности и добрых поступков. Ранний возраст обладает особой благодатной восприимчивостью. У ребенка интенсивно формируется наглядно-образное мышление и воображение, развивается речь.

Влияние былин, сказок, пословиц, поговорок обнаруживается во множестве творений изобразительного и прикладного искусства.

Счастье и радость, по воззрениям русского народа, не только в том, чтобы была «полна горница детей». Счастье родителей и счастье детей — нерасторжимые судьбы. Эту взаимосвязь народ так подмечает: «Добрые дети — делу венец, а плохие дети — дому конец». Точнее, ярче и образнее не скажешь. Да разве только этим ограничивается народная мудрость о детях? Счастье и горе, радость и печаль, изматывающий труд и умиротворенное отдохновение, постоянная забота и редкая благодарность, нескончаемые тревоги и неугасающая надежда, муки усталости и вечное самопожертвование — всё сливается в родительское предназначение.

Десятки, сотни пословиц и поговорок свидетельствуют: «Маленькие дети тяжелы на коленях, а большие на сердце», «Малые дети спать не дают, а вырастут, так и сам не уснёшь».

Многовековая практика воспитания детей в семье приводит к выводу о том, что разумное воспитание — одна из непреходящих ценностей: «Человек без воспитания — тело без души», «Самое лучшее наследство — воспитанность», «Дитятко — это тесто: как замесил, так и выросло». Заботу о воспитании детей, характер отношения, умение, воспитывать народ рассматривает как показатель нравственной красоты человека, его духовной щедрости. «Не тот отец — мать, кто родил, а тот, кто вспоил, вскормил да добру научил».

Сложность и трудность воспитания русский народ отразил в многочисленных пословицах, поговорках, песнях; верно, подметил, что «детушек воспитать — не курочек пересчитать».

Извечный и основной вопрос педагогики, каким и кем будет сын или дочь. Прежде всего, каким. А потом — кем. От того, какова цель, намечается план воспитания, система условий, средств и методов. Начнём осмысление с основных идей народной педагогики с вопроса о значении первоначального воспитания в последующем формировании человеческой личности «Что в детстве воспитаешь, на то и в старости обопрёшься». Воспитание детей следует начинать как можно раньше, с учётом их возрастных особенностей. Немаловажную роль подметил народ наследственного фактора и зафиксировал свои наблюдения в виде следующего суждения: «От яблони яблоко родится, а от ёлки шишки». Народ пришёл к важному в научном отношении выводу: качества ума и нравственный облик родителей по наследству детям не передаются. Обобщая свои наблюдения, народ весьма образно сказал о неоднозначности наследования: «От одной матки, да разные ребятки». Какие же качества знание приобретается выше всего, ценит русский народ в человеке? На первое место ставится здоровье: «Здоровье сгубишь — новое не купишь». Народная мудрость щедра на добрые советы, как сохранить и укрепить здоровье: «Живи умом, так и лекарств не надобно».

А вот пословицы, почитающие ум, знание, науку: «Мир освещается солнцем, а человек знанием». Это весьма тонкое психологическое различение соответствует современным научным представлениям. Знание приобретается учением, учение способствует развитию ума. «Ученье — свет, а неученье — тьма».

В результате общения с фольклорными произведениями ребенку передаются их настроения и чувства: радость, тревога, сожаление, грусть, нежность. Они расширяют словарный запас малыша, активизируют познавательное и умственное развитие, способствуют ознакомлению с окружающим миром, в результате чего развивается их восприимчивость и чувствительность, формируется гуманное отношение к миру.

Чтение народных песенок, потешек, сопровождаемые показом картинок из книг, более глубоко воздействует на чувства ребенка, способствуют запоминанию текста. Поможет вам и улыбка, спокойный, слегка игривый тон. Выразительная речь, эмоциональное исполнение обязательно вызовут у малыша удовольствие и радость.

Воспитательный идеал в русской народной педагогике — это человек умный, знающий, воспитанный, трудолюбивый. Труд и трудолюбие в народном мировоззрении, во взглядах на духовные ценности понимаются как сердцевина личности. Чрезвычайно широк диапазон нравственных качеств русского человека, выраженный в пословицах и поговорках; от трудолюбия до любви и дружбы, от культуры поведения до любви к Родине, от гостеприимства и культы речи до чувства чести и собственного достоинства, от молодецкой удали до признательности и сострадания.

Русская народная мудрость провозглашает лучшим человеческим качеством правдивость: «Правда светлее солнца».

В пословицах и поговорках сказках и былинах отмечается, что только те родители достойны высокого имени воспитателя, которые уму-разуму учат да «сердцем награждают». Пример родителей лучшая школа для детей, извечная прописная педагогическая истина. Народная мудрость с особой признательностью говорит о материнской любви к детям, о материнском самопожертвовании. Недаром в сознании народном прочно закрепилась истина о том, что «Материнская ласка конца не знает».

В реальном процессе семейного воспитания трудно вычленить главное, ибо иногда и «мелочь» оказывается решающей в судьбе ребёнка. Потому и говорят, что в воспитании нет мелочей. И всё же есть объективные условия, которые постоянно влияют на характер воспитания, придавая ему то или иное направление: «Где в семье лад, там и ребят хорошо растят».

Ранний период жизни ребенка во многом зависит от семьи, воспитывающего малыша. Обычаи и традиции в семье один из факторов успешного воспитания. Одна из прекрасных традиций — обязанность родителей воспитывать своих детей. Прекрасно, если родители наполняют жизнь ребенка светом добра и ласки, если способны обогатить среду, в которой он растет, заложат предпосылки высоких человеческих начал. Народный фольклор, образец духовного служения людям, может и должно духовно обогатить эту среду — семью.

Помочь ребенку развить природные задатки, поддержать накопленные культурой народа ориентиры, найти собственное «Я» на сегодняшний момент является одной из приоритетных воспитательных задач, начиная с дошкольного детства. И базовым средством для достижения данной цели может служить освоение детьми фольклорных богатств, веками накопленных нашим народом.

Таким образом, фольклорные произведения русского народа помогают, с одной стороны, приобщить ребенка к миру духовных, нравственных ценностей, зафиксированных в фольклорных жанрах, а с другой стороны — именно фольклорные жанры позволяют ребенку почувствовать себя ребенком, нужным маме и папе, поверить в справедливость, в добро, красоту нашего мира.

Источник

Мудрость народная жизнь человека в русском фольклоре младенчество детство

В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА

В Р У С С К О М ФОЛЬКЛОРЕ

ВЫПУСК ЧЕТВЕРТЫЙ

«ЮНОСТЬ И ЛЮБОВЬ» свадьба

ОТ СВАТОВСТВА

ДО КНЯЖЕГО СТОЛА

Москва «Художественная литература»

У Д К ББК 82.3(2Рос-Рус)-

ИЗДАНИЕ ВЫПУЩЕНО

ПО Ф Е Д Е Р А Л Ь Н О Й Ц Е Л Е В О Й П Р О Г Р А М М Е

КНИГОИЗДАНИЯ РОССИИ

Составление, подготовка текстов, вступительная статья и комментарии ю. г. КРУГЛОВА Статья «Свадебный стол в крестьянской избе»

В. М. КОВАЛЕВА И Н. П. МОГИЛЬНОГО Подбор иллюстраций В. М.ЖИГУЛЕВОЙ Оформление В. М. АЛАДЬЕВА Фотографии | А. В. РЯЗАНЦЕВА

| Фотосъемки произведены в Сергиев-Посадском государственном историко-художественном музее-заповеднике.

© Издательство «Художественная литература»,

f НАРОДНОЙ СВАДЬБЫ

Свадьба представляет собой одну из самых ярких картин ушедшей народной жизни. Это слож ный ритуал, состоящий из обрядовых действий и обрядовой поэзии, выражающий хозяйственные, религиозно-магические и поэтические воззрения крестьян. Но прежде всего народная свадьба — это юридически-бытовой акт. «Брак в народе русском не был делом частным, но делом общественным.

Вся община принимала в нем участие;

с ее пригово ра, на ее глазах совершался брак. Из этого не следу ет, чтобы она стесняла браки;

но как скоро брак затевался, то он был делом, в котором принимала участие целая община, соизволяя на него и свиде тельствуя о нем»1. Часто в старой деревне молодо женов, не справлявших свадьбу, не считали мужем и женой, и происходило это, конечно же, не пото му, что земляки обижались на «жадность» ново брачных. Свадьба юридически закрепляла (как сей час это делают загсы) в общественном сознании жителей округи те новые отношения, в которые вступала молодежь.

Свадьба узаконивала не только гражданское состояние вступавших в брак, она юридически закрепляла и хозяйственные, и экономические взаимоотношения двух семей, двух родов, устанав ливавших родственные связи. За свадебной игрой надо видеть серьезную суть ритуала, нередко справ лявшегося даже вопреки желаниям жениха и не весты.

В самом деле — всегда ли по любви соверша лись браки? Было бы неверно утверждать, что браки на Руси были только насильственными, любовь, безусловно, служила основанием для бра ков;

но много свадеб совершалось без любви между новобрачными — только лишь по хозяйственной необходимости. «Иногда жених и не знает, — пи Аксаков К. С. Поли. собр. соч., т. 3. М., 1861, с. 316.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

сал один из корреспондентов «Вятских губернских ведомостей», — что за невесту выбрали ему родители, и беспечно гуляет со своей братией, пока не объявят ему в какое-нибудь воскресенье, что сегодня будут смотрины.

Тогда только он спохватится, что дело-то не совсем ладно, что его хотят свя зать по рукам и ногам. Но делать нечего, парень, почесавши затылок, ска жет матери: «Ай-яй, мамка, неохота жениться-то» — и покоряется воле родительской»1.

Свадьба, зафиксированная этнографами и фольклористами в XVIII— XX веках, отражает эту суровую суть русского брака.

Известны тысячи записей русской народной свадьбы. Каждая запись отличается от другой (а значит, отличаются друг от друга и сами об ряды).

Свадьбы в двух рядом расположенных деревнях справлялись в чем-то по-разному. Но в бесконечно большом количестве региональных вариантов можно увидеть сходство, свидетельствующее о внутреннем единстве народ ной свадьбы.

По ходу совершавшихся обрядовых действий свадьба разделялась на три периода: предсвадебный, собственно свадебный и послесвадебный. К пред свадебному периоду относятся сватовство, смотрины, сговор, великая не деля, баня, девичник;

к собственно свадебному — обряды, совершав шиеся утром в день свадьбы в семьях жениха и невесты, приезд свадеб ного поезда в дом невесты, обряд отдавания жениху невесты, отъезд к венцу, приезд после венчания в дом жениха, свадебный пир, подклет;

послесвадебный период свадьбы — это обряды утра первого дня после свадьбы, а также обряды, совершавшиеся в течение первого брачного года.

Начало свадьбы — сватовство, во время которого заключалось перво начальное соглашение о будущем браке. Со стороны жениха в дом невесты шли сваты или сват, сваха (это могли быть и чужие, и родственники, и крестные отец и мать). Жених в некоторых деревнях должен был тоже принимать участие в этом обрядовом действии. То, что приходили сваты, узнавалось родителями невесты сразу и без слов по всякого рода знакам (например, сваты садились, как правило, под матицей или вдоль половиц пола).

Если родители невесты были согласны на брак, устраивалось тут же небольшое угощение, в конце которого назначался день смотрин. То есть сватовство не было тем обрядом, на котором решалось окончательно, быть или не быть свадьбе. Если чем-нибудь затем, оказывалось, стороны не подходили друг другу, свадьба «расстраивалась».

Часть обрядов была направлена на то, чтобы укрепить любовь ново брачных: смешение вина жениха и невесты (невеста наливала из своего ста кана вино в стакан жениха, и наоборот), еда и питье новобрачных из одной посуды, прикасание молодых головами, изображение пары голубков на каравае или на другой обрядовой еде, совместное глядение в зеркало, связы вание жениха и невесты платком, соединение караваев, хлебов жениха и невесты, обход невесты вокруг жениха, угощение жениха пирогом, лежав шим за пазухой у невесты.

Чтобы обеспечить чадородие, богатство, счастье гостям и участникам свадьбы, девушки, участвовавшие в «баенном» обряде, окроплялись водой, оставшейся после омовения невесты (считалось, что эта вода способство вала их здоровью;

по другим поверьям, девушки после этого скорее выхо дили замуж). А для повышения плодовитости домашних животных и плодо родия полей устанавливали постель новобрачных в хлеве или близко от него;

остатки свадебного кушанья иногда разбрасывали по полю.

Было, конечно, огромное количество и других магических обрядов, привести хотя бы малую их часть здесь нет возможности. Но и то, что уже сказано, свидетельствует об их важной роли на свадьбе.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

Свадебные обряды всегда выполнялись под речитативный, хоровой или сольный аккомпанемент традиционных приговоров, причитаний, песен.

Следует отметить многофункциональность свадьбы, обусловленную ее ритуальной, юридическо-бытовой, магической и эстетической сущностью.

Все три вида свадебного фольклора различаются между собой вполне опре деленно. Приговоры являются словесно-драматическими, причитания — словесно-музыкально-драматическими, а песни — словесно-музыкальными произведениями. Исполнители свадебных приговоров разыгрывали их, активно используя и жест, и мимику, и интонацию. Вопленицы, причитая на свадьбах, также пользовались средствами исполнительского искусства.

Во всей своей первозданной красоте, подлинности и достоверности перед нами предстает отнюдь не театральное искусство, а обрядовая поэзия.

Главное в ней — слово, произносившееся или певшееся не столько ради эстетического наслаждения, сколько ради удовлетворения практических, хозяйственных нужд человека. Степень проявления драматического начала в разных жанрах различна. Это может быть и монолог-обращение, и целое ритуальное представление.

Приговоры, причитания и песни не изолированы в обряде друг от друга.

Причитание вызывало необходимость исполнения песни, песня, в свою оче редь, обусловливала исполнение или другой песни, или причитания, или при говора. И рождалось обрядовое действо, а как следствие этого даже песни воспринимались как необходимый элемент ритуального представления.

Приговоры на свадьбе исполнял преимущественно дружка, хотя «приго варивали» и некоторые другие ее участники — сват, сваха, родители жениха и невесты и т. д. Обрядовая и поэтическая сущность приговоров дружки во многом объясняется его ролью в свадьбе: он был защитником жениха и невесты от сверхъестественных сил, распорядителем в обряде и шутом балагуром.

В дружки обычно выбирался человек, умевший противостоять колду нам, и его приговоры были направлены против их козней. Например, перед отъездом свадебного поезда в дом невесты дружка заклинал дом жениха:

«Будь наша хоромина пресветлая, благословенная: каждая дырочка, каждая щелочка, со дверьми, с окошечками, со бревешечками;

кругом нашей хоро мины каменная ограда с железным тыном!» В таких приговорах угадыва ются черты заклинаний и заговоров.

Вместе с тем приговоры рассказывают о том, как избирался дружка, как набирался состав свадебного поезда, как родители жениха угощали сва дебжан обрядовой едой, как свадебный поезд во главе с дружкой отправ лялся за невестой, как встречали его у ворот и в доме невесты, как отдавали жениху невесту, ехали под венец, возвращались в дом жениха, как проходил свадебный пир и т. д. По приговорам можно в деталях восстановить ход той части свадьбы, в которой принимал участие дружка, являвшийся не столько комментатором, сколько инициатором многих обрядовых действий.

Магическое, ритуальное значение приговоров тесно связано с игровым.

Сочетание серьезного и комического — один из самых ярких их признаков.

Обрядовая действительность представляется в них то в идеальном, то в фан тастическом, то в реальном, то в балагурно-шутовском плане. Дом невесты, например, мог изображаться как новый высокий терем, в который можно попасть по кленовой лесенке через двери с хрустальными ручками, — и

МУДРОСТЬ И ПОЭЗИЯ НАРОДНОЙ СВАДЬБЫ

вдруг дружка заявлял, что у дома невесты «ступеньки редки, крыльцо высо ко, двери узки» и т. д., а сам он, поднимаясь по дубовому крыльцу, «на пер вую ступень ступил — ступень обломилась, на вторую ступил — опять обло милась, на третью ступил — и третья обломилась». И тут же обращался к родителям новобрачной: «Сват и сватья! Есть ли в доме яры собаки? Ярых собак садите на цепь, стариков-колдунов, петухов-клевунов, баб бранливых пихайте на печь!»

Самая колоритная фигура приговоров — сам дружка. Перед нами — мастер на все руки, талантливый, серьезный и веселый человек. Дружка — «легкая ножка», у него сердце с покором (покорное), голова с поклоном, голос у него приветливый, он острослов. Но дружка может быть и грозным, опасным. «Если не откроете ворота, — предупреждает он, — то я скбкну, ворота ваши за скобы возьму и их с крючьев сорву!» Черты разбойника переплетаются с фантастическими деталями. Например, накупив и куниц, и лисиц, и красных девиц, дружка «на коня садится — конь веселится, по полю едет — земля дрожит». Но рядом и вполне реальные черты крестьянина.

Рассказывая о своей жизни, он признается: «А мы живем — слава Богу! У нас живы быки и коровы. »

Приговоры давали яркому исполнителю простор для выдумки и импро визации, что позволяло выходить за границы обряда: в них появлялись, хотя и редко, социальные мотивы. Из самохарактеристики дружки можно узнать, что его житье-бытье бедное: за свою жизнь испытал он много «скуды и беды» — так много, что и не знает, куда от них сбежать. Примета таких самохарактеристик — четкая социальная противопоставленность.

Дружка жалуется: «Богатые люди пиво да вино пьют, а меня, бедного, только по шее бьют!»

Композиционная форма приговоров — монолог. Приговоры дружки исполнялись всегда от первого лица единственного числа. Если дружка обращался к кому-либо из участников ритуала, то возникал диалог, прида вавший обряду свадьбы характер драматического представления. В основе приговоров дружки лежит сказовый стих.

От приговоров отличаются причитания. Они исполнялись речитати вом — своеобразным говорком с ясно выраженным декламационным нача лом. В них есть мелодия, хотя и слабо выраженная, чего нет в приговорах.

Большую роль в исполнении причитаний играли драматические элементы:

всхлипывания, оханье, аханье, эмоционально ярко окрашенные вопроси тельные и восклицательные интонации, обращения, поклоны и т. д. Это объясняется тем, что причитания изображали только трагическое в жизни.

Поэтому для них характерно сильно выраженное лирическое начало, оче видно исконное в них.

В центре свадебных причитаний — судьба девушки, насильно выдавае мой замуж за нелюбимого человека1. Весь свадебный обряд, все свадебные отношения, все участники свадьбы — в поле зрения невесты. Как только она узнавала о том, что свадьбе быть, начинала причитать — «вопить», «выть». Эти термины точно отражают сущность самого исполнения причи таний и их содержания. «Плач великий» стоял на свадьбе до венчания, до «окручивания». И это естественно. Невеста должна была рассказать о своем горе, о нежелании выходить замуж за «злодея добра молодца», похвалить При этом надо иметь в виду, что девушки, выходя замуж по любви, все равно должны были причитать: они как бы разыгрывали роль.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

девичье житье и поругать «бабью жизнь», возвысить родной дом, улицу, деревню и унизить «чужу сторону». Но свадебный этикет позволял это делать до определенного предела: после того как невеста отдана в руки жениха и «окручена», причитать возбранялось.

Причитания имеют довольно сложную поэтическую структуру. Их ком позиционная форма — монолог. Форма исполнения — от первого лица един ственного числа. Обычно невеста сама рассказывала о своем горе, о своих думах и надеждах. В некоторых же местностях (особенно на Севере) от имени невесты причитания исполняли вопленицы (или, как их еще называ ли, «вытницы», «плакальщицы» и т. д.). Известна также хоровая форма исполнения причитаний: вместе с невестой или без нее, но от ее имени при читали подруги.

Свадебные песни, в отличие от причитаний и приговоров, не представ ляют собой единое целое. В зависимости от обрядового назначения они подразделяются на несколько жанров: на ритуальные, заклинательные, величальные, корильные и лирические песни.

Ритуальные песни выполняли в свадьбе очень важную роль: с их помощью формировались и реализовывались сами свадебные обряды. В свадьбе донских казаков, например, существовал обряд перевоза (переноса) приданого невесты в дом жениха. Когда наступало время совершения этого обряда, хор пел:

И девушки — подруги невесты — отправлялись с «подушками» и «перина ми» в дом жениха.

Ритуальные песни исполнялись в начале многих важных обрядовых дей ствий свадьбы: они определяли время отправления свадебного поезда за невестой, извещали о приезде молодых к дому жениха, вызывали его роди телей встретить новобрачных, приглашали к свадебному столу гостей, от правляли молодых на подклет, объявляли о конце свадебного гуляния и т. д.

Поскольку главная задача ритуальных песен заключалась в том, чтобы сформировать обряд, обрядовое действие, в них нет изображения человека, взаимоотношений участников свадьбы. Они мало обращали внимания и на окружавшую крестьянина обстановку, на мир природы. Именно поэтому в песнях нет ни развернутых описаний природы, ни картин народного быта.

Ритуальные песни исполнялись хором. Хор являлся активным участни ком обрядов. Исполняя песни, он выступал в обряде как бы в роли режиссе ра, создавал, направлял течение обряда, советовал, приказывал, приглашал Листопадов А. М. Песни донских казаков, т. 4. М., 1953, № 80.

МУДРОСТЬ И ПОЭЗИЯ НАРОДНОЙ СВАДЬБЫ

и т. д. Он всегда обращался к кому-нибудь из участников обряда, благодаря чему возникали драматические сценки-диалоги.

Оригинальный жанр свадебной поэзии — заклинательные песни. Целе направленность песен-заклинаний — в стремлении «воздействовать на то или иное явление природы, от которого ожидалась помощь в трудах земле дельца, на тот или иной заповедный предмет, которому приписывалось магическое значение, на неведомую силу-судьбу, распоряжавшуюся сча стьем человека в его личной жизни»1. Эта особенность заклинательных песен объясняет их древнее происхождение и отличает от других жанров свадебного фольклора. Человек обращался к сверхъестественным силам, умолял, просил, требовал от них помощи. Певцы заклинали сверхъесте ственные силы сделать свадьбу «крепкой», «долговечной» и конкретизиро вали свою просьбу, прося четыре «грани жизни»: «первую грань — на любовь, на совет, другую грань — на долгий век, третью грань — на хлеб, на соль, четвертую — на детушек».

В песнях высказывались и другие просьбы, чаще всего о благополучном начале или завершении, например, свадьбы в целом, когда просили благо словить «игру заигрывати, игру веселую, свадьбу хорошую», или отдельных обрядов — например, когда просили магические силы помочь свахе «косу расплетать, Натальину косу, Михайловны русу!». Как и ритуальные, закли нательные песни исполнялись хором, как правило от первого лица множе ственного числа. Обычно хор обращался к христианским святым — покро вителям новобрачных Кузьме и Демьяну.

0 величальных песнях говорит их название — ими величали участников свадьбы. Песни желали им богатства, здоровья, красоты, счастья.

Адресатами песен являются две группы участников свадьбы: свадебные чины (жених, невеста, тысяцкий, дружка, большой боярин, средний боярин, поддружье, поезжане, сваха, сват и т. д.) и гости новобрачных. В их изобра жении отразились народные представления о человеческой красоте и нрав ственности.

Вот, например, каков величаемый добрый молодец — крестьянский парень. Песни обращают внимание на его внешность, и прежде всего — на волосы. Они кудрявые, длинные, «по плечам висят» и «как жар горят».

Молодец, сидя перед зеркалом и любуясь собой, расчесывает их;

но за ними ухаживают и другие: мать, сестра, реже — красная девица. Волосы вызы вают восторг у окружающих. Ими любуются, например, специально съез жающиеся для этого купцы: «С городов купцы соезжалися, на его кудри дивовалися. »

У обладателя великолепных волос должно быть прекрасным и лицо.

Поющие величальные песни задаются, например, вопросом: кто из сидящих на свадебном пиру лучший, кто всех «красовитей»?

Николай из нас лучший, Лукич красовитей:

Но песни фиксируют внимание и на походке (походка у молодца обык новенно «павлинная») и тщательно изображают его одежду. Молодец умеет одеваться: у него самые дорогие и самые модные вещи («заморские»), он Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня. М.—Л., 1962, с. 33.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

носит их с шиком. На его шапочку дивуются съезжающиеся специально полюбоваться ею бояре: стоит она «семьсот золотников, пятьдесят подузор ничков»! Эту шапочку молодцу подарил сам царь, когда ездил в Орду брать за себя замуж царевну.

Внешность, одежда подчеркивают исключительность молодого челове ка, его высокие человеческие качества. Он умен, речист и щедр: может «по городу ходить, полтиною по городу швырять, пятаками дорогу устилать, по червончику в окошечко бросать». Он любит ходить по пирам, по сговорам, по девичникам, чтобы послушать хорошие песни. Его все любят.

Молодец — сын уважаемых родителей;

ему пророчат великое будущее, предрекают карьеру: «Всеволоду Петровичу быть воеводой, что носить ему шубу соболью!»

Так же возвышенно изображаются и другие участники свадьбы. Их иде ализированные портреты — не что иное, как народное представление о том, каким должен быть человек, как он должен жить, каковы должны быть его взаимоотношения с окружающими людьми.

Предметный мир величальных песен строго определен: это богатые, роскошные и модные предметы, вещи, драгоценности и прочее — зеркала, жемчуг, золото, серебро, хрусталь, дорогие меха, шубы и т. д. Тот идеаль ный мир, который изображается в них, кажется вечным, незыблемым, вне временным. Движение времени в величальных песнях не ощущается, да и откуда ему быть? Ведь в них нет изображения таких событий, которые могли бы потрясти этот мир или как-нибудь его изменить;

нет в центре вели чальных песен и изображения такого человека, духовный мир которого был бы противоречив;

психологическая напряженность в величальных песнях отсутствует.

Песням-величаниям противостоят в обряде корильные песни: их пели, чтобы создать комическо-сатирический портрет величаемого, посмеяться над человеческими пороками.

Как и в песнях-величаниях, в корильных главное — изображение чело века: рисуется внешность персонажей, их одежда, показывается отношение к ним окружающих и т. д. Но если в песнях-величаниях все идеализируется, то в корильных — все изображается гротескно. Красивые, богатые, модно одетые, умные, щедрые персонажи величальных песен в корильных превра щены в нищих, воров, обжор, пьяниц, дураков. Один и тот же участник свадьбы существует в обряде как бы в двух прямо противоположных измере ниях. Сват на свадьбе, например, одно из самых почитаемых лиц;

в песнях величаниях он рисуется умным, хитрым, мудрым человеком, в корильных же он — воплощение тупости, бестолковости. В одной из песен рассказы вается о том, как сват заблудился, привел свадебный поезд не к невесте во двор, а в огород, где полил капусту пивом и молился не на икону, а на верею, прося ее указать дороженьку, как «по невесту ехати. ».

Соответствует персонажам корильных песен и фон, на котором они изображены. В величальных песнях раскрываются просторы вселенной:

звезды, солнце, месяц;

приметы больших городов: терема, широкие дороги и т. д.;

громадные богатства и прекрасные одежды величаемых;

в кориль ных же раскрывается мир суженный, заземленный, бедный. И детали этого мира соответствуют ему. Корильная песня активно использует, например, приметы не городского, а деревенского быта, причем нередко заглядывает в его темные уголки. В песнях часто упоминаются рогожи, лопаты, дуби ны, веретена, треухи, безмены, тряпки, коромысла, лоханки и т. д.;

МУДРОСТЬ И ПОЭЗИЯ НАРОДНОЙ СВАДЬБЫ

ные: собаки, кошки, поросята и т. д. Разумеется, все эти детали необходимы для того, чтобы оттенить наиболее непривлекательные качества адресатов корильных песен и выразить к ним отрицательное отношение. Противопо ставление корильных песен величальным можно объяснить как их древним магическим назначением (словом заклинали и богатство, и несчастье), так и обрядовой ситуацией: традиция исполнения величальных песен на свадьбе требовала вознаграждения, если же величаемый оказывался скуп или по какой-нибудь другой причине не одаривал певцов, то его в наказание корили.

Если в центре внимания ритуальных и заклинательных песен были обрядовые действия, величальных и корильных — участники свадьбы, то в лирических песнях главным стало выражение определенных обрядовых чувств и настроений.

По эмоциональному содержанию свадебные лирические песни подраз деляются на две противоположные группы. В основе этого разграничения два взаимоисключающих отношения к свадьбе — отрицательное и положи тельное. Свадебные события, изображенные в обеих группах песен, можно расположить в определенном порядке: они дают представление о взаимоот ношениях новобрачных до свадьбы, во время свадьбы и после нее в соответ ствующей последовательности и оценке.

В первой группе песен главным действующим лицом является невеста.

Все события, связанные с ее судьбой, подаются через ее отношение к ним.

Назначение этих песен в том, чтобы как можно ярче, глубже и эмоциональ нее представить трагическую судьбу девушки-невесты. Не подозревающая ничего плохого, пляшущая в хороводе красная девица насильно выдается замуж за разбойника-погубителя. Самая последняя песня, которая венчает эту группу, рассказывает о просьбе молодой жены к матери: «Выкупи меня, матушка, из неволи!» — «Что будет дать, дитятко?» — «Сто рублей. » — «Негде взять, дитятко».

В песнях другой группы девушка-невеста по своему характеру и поведе нию совершенно иная. Сокол-молодец летит через ее терем, роняет кольцо и просит поднять его, но она отказывается это сделать, так как спешит в церковь высматривать женихов. Или: молодец спрашивает у девушки дорогу к ней в терем, а она ему с достоинством и вместе с тем лукаво отве чает:

Девушка с радостью встречает весть о том, что родители «наградили» ее женихом;

она скучает по нему, просит девушек погромче петь, когда он при едет, чтобы ему было весело;

она радостно встречает его, легко покидает свой родной дом, не испытывает тревоги;

идет в семью мужа, не боясь его родителей — лютых свекра и свекрови. И окончание взаимоотношений между женихом и невестой иное. Когда молодец, уже муж, спрашивает молодую жену, кто ей мил больше всех из роду, она отвечает: «Мне мил мил ешенек Иванушка в дому!» — «Это-то, Машенька, правда твоя, это-то, Машенька, истинная!»

Почему же свадебные лирические песни так противоречиво оценивают свадьбу? «Провести грань между подлинным чувством и чувством, заказан

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

ным обрядовой традицией, в свадебной игре бывает чрезвычайно трудно»1.

Всегда ли в песнях высказывалось то, что на самом деле чувствовала та или иная невеста? Нет, конечно. Ведь обряд требовал отдать дань уважения семье, в которой выросла «княгиня первобрачная», но в то же время песни не должны были оскорблять и чувств той новой семьи, что после свадьбы становилась ей родной. Кроме того, песни обязательно должны были эмо ционально настроить невесту, подготовить к серьезному изменению в ее жизни — переходу от беззаботного, вольного «девичья» житья к тяжелой безрадостной «бабьей» жизни. Песни, таким образом, играли важную роль в формировании у новобрачной нового, положительного, отношения к своей будущей жизни. Ход свадьбы в эмоциональном плане был очень неро вен: веселье в обряде перемежалось с трагическим, шла борьба между тра гическим и оптимистическим началом, в конце концов конфликт исчерпы вался и свадьба заканчивалась всеобщим весельем. Большую роль, если не первую, играли в этом лирические песни.

Очерк русской свадьбы не полон без обращения к истории ее бытова ния.

В записях свадьбы XVIII—XX веков сохранились многие реликты исто рико-правовых форм брака в родовом обществе, а определенная часть маги ческих обрядов могла возникнуть в те далекие времена, когда человек стоял только в начале долгого пути познания мира.

В XIX веке широко, например, бытовал обычай, требовавший, чтобы все члены свадебного поезда (мужчины) перед первой брачной ночью поле жали на приготовленной для новобрачных постели. Существовал также обычай, согласно которому невеста, приехав от венца в дом жениха, должна была поцеловаться со всеми его родственниками. Оба эти обычая, несомнен но, являются отголосками первобытного группового брака, когда невеста принадлежала не только жениху, но и всем мужчинам рода.

Есть отголоски древнего брака-умыкания. В песнях и причитаниях нередко изображается ситуация, когда невеста, узнав о приезде жениха, про сит родителей, подружек спрятать ее от него — погубителя, разорителя, разбойника. «Повесть временных лет» свидетельствует, что у восточных славян брак-умыкание был широко распространен. Так, древляне попросту «умыкали девиц у воды», а радимичи, вятичи и северяне «умыкали себе жен по сговору с ними». Эта форма брака прошла через века, отголоски ее встречались и в начале нашего столетия.

Но больше всего в свадьбе сохранилось свидетельств о существовании брака «купли-продажи». Довольно широко, например, еще в XIX веке был распространен на свадьбе обычай «кладки»: сторона жениха должна бы ла дать семье невесты выкуп за нее. Кладка могла состоять из определен ного количества денег и одежды для невесты. Кладка затем станови лась собственностью невесты. Но это, вероятно, позднейшая модифи кация обычая: зачем семье жениха давать деньги или покупать одежду будущему своему члену семьи, непременно фиксируя это в свадебном об ряде?

С о к о л о в Ю. М. Русский фольклор. М., 1941, с. 165.

МУДРОСТЬ И ПОЭЗИЯ НАРОДНОЙ СВАДЬБЫ

И конечно же, о браке «купле-продаже» красноречиво говорит обряд сватовства. Во многих деревнях сваты представлялись купцами, предлагали родителям невесты купить у них «товар» («У нас — купец, у вас — товар»).

В свадьбе есть отголоски верований человека: в культ предков, в культ очага, в демонические силы, способные принести вред молодым, и т. д.

Весьма распространены в свадьбе обряды, связанные с печью. По древним представлениям, очаг (позднее — печь) — обитель духов родовой общины, поэтому, когда сваты приходили в дом невесты в первый раз, они обяза тельно прикасались руками к печи, чтобы привлечь на свою сторону эти магические силы;

когда сваты уходили, то, наоборот, семья невесты должна была как можно дальше отойти от печи, ибо за прием в дом «чужого» духи могли рассердиться. Когда же невеста после венца приезжала в дом жениха, она должна была приобщиться к домашнему культу рода-семьи мужа. Это опять был или обряд с печью, или обход вокруг стола, заменивший когда-то у русских представление об очаге.

Любопытен еще один обряд. Новобрачным, особенно невесте, на неко торых свадьбах запрещалось наступать на порог: его можно было только перешагнуть. Невеста не могла коснуться его даже одеждой. Запрет насту пать на порог объясняется древними формами погребения: умершего хоро нили под порогом дома и он был как бы защитником семьи, но в то же время мог и наказать тех, кто плохо к нему относился (наступил на порог, напри мер).

Широко распространен был на Руси обычай причитания невесты на кладбище, когда она призывала на свою «свадебку» умерших родителей.

Как видим, в русской свадьбе, которую мы знаем по записям XVIII— XX веков, много от далекого прошлого. Многие обряды и обычаи, несомнен но, идут из первобытнообщинного строя, но в том облике, в котором она дошла до нас, свадьба сложилась гораздо позднее. Ход русской традицион ной свадьбы можно считать устоявшимся начиная с XIV века. Об этом гово рит, например, описание свадьбы одной из дочерей Ивана III с князем В. Холмским, состоявшейся в 1500 году. «Урядить свадьбу, — пишет один из немногих исследователей истории свадебной обрядности А. И. Козаченко, — велено было по твердо установившемуся обычаю. как велось исстари, при князе великом Симеоне Ивановиче Гордом, 1340—1353), при великом князе Василье Васильевиче Темном, 1425—1462), при отце великого князя Ивана III, 1462—1505. не поруша ни в чем»1. Описание же свадьбы между литов ским великим князем Александром Казимировичем и дочерью Ива на III Еленой Ивановной обнаруживает почти все составные части тради ционной народной свадьбы: сватовство, смотрины, сговор, расплетание косы и возложение бабьей кики, баня и др.

Традиционная свадьба не могла оставаться неизменной. Проникновение капитализма в деревню исподволь разрушало старинный брак, строившийся на чисто хозяйственной основе — по договору: сначала в городе, а затем в деревне стало расти число браков, заключавшихся преимущественно по любви и не отягощенных экономическими соображениями. Процесс, начав шийся в XVIII—XIX веках, завершился в XX веке, а точнее, в 20—30-е го ды: новое время в принципе подорвало основы старого брака. Подавляющее число браков уже с начала XX века стало заключаться по любви, и К о з а ч е н к о А. И. К истории великорусского свадебного обряда. — Совет ская этнография, 1957, № 1, с. 66.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

уже не было необходимости в традиционных обрядах — они стали или модернизироваться, или исчезать. Исчезновение шло более активно, чем модернизация: после Октябрьской революции юридическо-бытовая функ ция перешла к советским учреждениям (загсы, сельсоветы);

восприятие магического назначения свадьбы, ослабевавшее с появлением в деревне новых веяний, нового мировоззрения, не устояло в беспощадной борьбе с самими обрядами, объявленными воинствующими атеистами «религиозным дурманом». Если где-то и сохранялись свадебные обряды, то это были отдельные свадебные обрядовые действия, в основном ритуально-игровые или магические (осыпание зерном, стрельба из ружей и проч.), и участни ками свадьбы они воспринимались как игра, шутка. Все попытки возродить народную свадьбу, как, впрочем, и создать новую, советскую, свадьбу, окан чиваются неудачей. Но мы не должны огорчаться из-за этого. У нас есть тысячи и тысячи великолепных описаний старинной свадьбы, передающих ее красоту, мудрость и оригинальность. Только небольшая их часть издается в этой книге, но и по этим публикациям можно убедиться в том, как талант лив и щедр народ, как сильно бился в нем родник творчества, как умел он не только растить хлеб, строить избы, защищать родную землю, но и создавать духовное, праздничное, трагическое и светлое искусство.

СВАДЬБА

ВЫБИРАЙ ЖЕНУ

НЕ В ХОРОВОДЕ,

А В ОГОРОДЕ

СВАТОВСТВО

СМОТРИНЫ

РУКОБИТЬЕ

МАЛЬЧИШНИК

ДЕВИЧНИК

СВАДЕБНЫЙ ПОЕЗД

ВЕНЧАНИЕ

СВАДЕБНЫЙ ПИР

КНЯЖИЙ СТОЛ

ОТВОДИНЫ

В КОСТРОМСКОМ УЕЗДЕ

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ СОВЕЩАНИЯ

В СЕМЬЕ ЖЕНИХА

ЩЕ С ОСЕНИ В КАЖДОЙ СЕМЬЕ,

Фрагмент женского голов- семейный совет. Если найдут, что невеста ного убора. XIX в. Архан гельская область

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

определяют время, когда ехать свататься. Тогда же решают вопрос о том, сколько можно дать «на стол», то есть вывода за невесту, и сколько взять приданого. Конечно, эти советы не обходятся без спо ров между родителями и детьми, главным образом из-за бедности невесты1, но по большей части, особенно в последнее время, все делают так, как хочет парень.

СВАТАНЬЕ

В назначенное время отец и мать жениха, сам жених и «кресна» или тетка жениховы едут свататься. Перед отъездом, как и вообще перед началом всякого важного дела, все ненадолго присаживаются, затем встают и молятся Богу. Потом старший говорит: «Ну, зачал положили, дай Бог и в совершенье привести!» Ему отвечают: «Дай Бог, святой час!»

Для сватовства, «для начатия дела», стараются выбрать легкий день, для чего иногда руководствуются «Брюсовым» календарем и старинными сведениями о днях легких и тяжелых. Вообще считают днями тяжелыми, неблагоприятными для начала сватовства, — сре ду, пятницу, понедельник. Все приготовления к сватовству обстав ляются возможною таинственностью;

всякие приготовления воз можно тщательнее укрывают от постороннего глаза. Выезжают сваты обыкновенно в сумерки или, еще лучше, вечером;

очень хорошо выехать в метель, в пургу, в непогодь. Лошадей запрягают «на задворках» или на дворе, чтобы никто не приметил. Выходят закутанные так, что видны одни глаза, быстро садятся в сани и нах лестывают лошадей, чтобы как можно скорее промчаться по дерев не;

если только возможно, то едут не улицей, а «по задворкам» — по-за деревне. Всю дорогу едут быстро — «гонятся на весь дух», Иногда родители хотят получить известный комплекс прида ного за невестой, а сын знает, что за невестой или не дадут, или даже по состоянию и дать столько не могут;

тогда он решительно заявляет об этом на семейном совещании, например: «Хоша у Марьи другой ношовой шубы и нет, а только нас это не касаемо — и в одной ходит, а другую-то заработать завсегда успиет. А коли экую девку из-за шубы не брать, так надо вовсе ума решиться». В таком случае при обсуждении вопроса о приданом с родителями невесты родные жениха хотя «для прилику» или «для блезиру» и настаивают на получении желаемых вещей, но не так «напористо».

Иногда же, во избежание пересудов однодеревенцев, сами дают денег на приобретение недостающих вещей, лишь бы приданое было «во всем полном аккурате».

То есть крестная мать или, в случае ее смерти, заменяющая ее место женщина (непременно пожилая).

СВАДЬБА

объезжая, по возможности, всякое жилье стороной, «задами». При встречах быстро отворачивают, становясь к дороге затылком и тща тельно закрываясь. Все это делается для того, чтобы избежать «сглазу»: чтобы от «стричи», от «слова» чего не сталось, чтобы «не рассохлось» предстоящее дело — сватанье.

Прямо к невесте не въезжают, а останавливаются у соседей, у какого-нибудь кума или свата (в деревне почти все друг другу «кум, лебо сват, лебо дальняя родня»), и уже оттуда посылают к родите лям невесты спросить: приехали-де такие-то посмотреть товарец — сенцо либо соломку — так не примете ли? Ответ дают не вдруг.

Отец и мать невесты, конечно, догадываются, какой товар при ехали смотреть нежданные-незванные купцы. Если в этой деревне есть близкие родственники, то «бегом-швырком, на одной ноге»

собирают их и устраивают наскоро семейный совет, на котором обсуждается вопрос о выдаче замуж дочери, оцениваются всесто ронне нравственные качества жениха и членов его семейства, их имущественное положение и пр.

И если жених «не по мысле», если плоха его семья или достатки плохи («неестественные мужики», «расточи-домок»1), то прямо отказывают: нонеча-де девку выдать не хотим: молода-де, да и наряду ничего не справлено;

или прямо «лепят в глаза» посланному с запросом: скажи-де, не по себе дерево рубят, ехали бы к ровне.

Но такой ответ получается редко. Разве уж очень «зазнаисты»

родители невесты или же действительно жених, как говорится, «через число заскочил», «с суконным рылом в калашный ряд втю тился».

Если же на совете выяснилось, что жених нравится и в прида ном надеются столковаться, то посылают в кабак за водкой и в беседу — за невестой. А за приехавшими, в виде почетного посла, отправляют кого-либо из близких родственников.

Мигом по всей деревне облетает весть: «К Ворошиловым сваты приехали, и Дуньку уж из беседы выкликали».

Вся деревня целый вечер занимается обсуждением достоинств и недостатков жениха и невесты. «Кумушки» летают из избы в избу.

Языки колотят без умолку. Под окошки к невестину дому мало помалу перебирается почти вся деревня. Это — неизменная особен ность всякого деревенского выдающегося события.

Сваты и жених перебрались в невестин дом. Здесь все ведется также «по чину», «по уставу», раз навсегда заведенным порядком.

Жених временно остается в сенях, или же его отправляют в другую избу, если таковая имеется у родителей невесты, а сваты идут туда, где их дожидаются хозяева, — обыкновенно в зимней жилой избе.

Терминами «естественный» и «неестественный» или «мало чной» определяется зажиточность крестьянина.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

Здесь сначала все «гурьбой» останавливаются под полатями в шубах, вообще во всей одежде, в которой приехали, и не раздевают ся, какая бы ни была температура в избе. Такой обычай ведется во все время сватовства. В то же время невестина родня вся сидит, по старшинству, в «красном», в переднем, углу, по лавкам. Сначала довольно долго толкуют о том о сем, большею частью о совер шенно посторонних вещах, закидывая лишь изредка словечко-дру гое и об настоящей цели приезда.

Приносят водку, отец невесты наливает стаканы, а один из младших по летам родственников невесты ставит стаканы на поднос и угощает приезжих сватов. Начинается долгая церемония угощения и упрашивания «отведать» винца. Сваты отказываются всеми спосо бами и, как того требует деревенский этикет, в свою очередь просят вперед выпить хозяев, чтобы «проторить дорожку». Но радушные хозяева в конце концов все же так или иначе упрашивают, «ула мывают» гостей. Такое угощение продолжается во все время сватовства, составляя частые «перемежки» среди деловых перего воров.

В это время невеста переодевается в хорошую одежду, оповязы вает голову большим «платком-шалечкой» и сидит «в кути», то есть у печки за перегородкой, или лежит на полатях (иногда на печке) и полегоньку начинает «выть» (так называются и всхлипывания, и плач, и причеты с плачем и без плача в разные моменты всей свадеб ной церемонии).

Наконец подвыпившим сватам надоедает толковать бог знает о чем, и они прямо заявляют, зачем приехали. Родители невесты при творно удивляются и стараются отклонить сватовство, согласно тре бованиям деревенского этикета. Но все их возражения устраняются ловкими свахами1, и тогда начинается обсуждение вопроса относи тельно того, сколько взять с жениха «на стол» (иначе называется — «вывод» за невесту). Начинается отчаянная торговля, приправля емая крепкими словечками, разными «покорами»2. Несколько раз, как цыгане на ярмарке, представители той и другой стороны хло пают по рукам, несколько раз сваты берутся за шапки, делая вид, Иногда, отправляясь свататься, нарочно берут с собой для этой цели хотя и не очень близкую по родству, но бойкую на язык бабу, которая за словом в карман не полезет и «кому хоть на ответ слово сдержит». Женщины с той и другой стороны обыкновенно и ведут все переговоры, а мужчины по большей части лишь санкцио нируют результаты переговоров.

Тут идет «всякое лыко в строку» из всей родословной той и другой стороны, но «до сурьезного» дело не доходит, так как все говорится лишь для того, чтобы выторговать сколько-нибудь в при даном или выводе.

СВАДЬБА

что собираются ехать домой, несколько раз «ломают грех попо лам»1.

А у невесты все одно дело: она сидит в кути и воет. В это время ее вытье не сопровождается какими-либо наговорами. Она лишь чутко прислушивается к ходу переговоров, усиливая свои всхлипы вания и вопли в особо важные, по ее мнению, минуты. Чем ближе к концу идут переговоры, тем сильнее воет невеста. Но на вытье ее не обращается ни малейшего внимания. Все знают, что это только «гля мод ил и, чтобы люди не осудили». Этого требует своеобразный деревенский этикет. Момент рукобитья сопровождается раздира ющими душу воплями. Затем наступает временное затишье.

ПОМОЛВКА

Размер вывода не одинаков. В подгородных местностях, осо бенно в Шунгенской волости, «на стол» за невесту берут 60— рублей;

в волостях же, удаленных от Костромы, где народ посерей, размер вывода колеблется между 15—75 рублями и даже менее.

Наконец размер вывода установлен. Поднимается вопрос о при даном невесты. Снова выпивка;

шум и споры не меньше прежнего, а гораздо более, так как за свои деньги новая родня желает получить как можно большую компенсацию.

Приданое, как и вывод («на стол»), в разных местностях также очень различно. В Шунгенской волости, например, за невестой дают: шубу зимнюю суконную на лисьем меху, шубу дубленую, жакетки — зимнюю и летнюю, два полупальта, сапоги валяные и кожаные, двои ботинки, калоши резиновые, платье шелковое, два или три — шерстяных и пять-шесть ситцевых платьев и полуплать ев, двенадцать рубашек полотняных2, шаль зимнюю, три-четыре полушалка, два платка шелковых, пять-шесть шерстяных и до десятка, а иногда и более ситцевых платков;

несколько полотенец, 2—3 простыни, войлоки на постелю, одеяло «штучное» (то есть собранное из разных отрезков ситцу, настриженных квадратами или треугольниками), одну или две подушки и две-три навины — «мужу на портки».

В Шишкинской волости, около^города Судиславля, на другом конце уезда, приданое не такое — много беднее. Здесь в состав при даного входит шуба «ношовая», кафтан домашнего сукна, сапоги кожаные и валяные, ботинки, шуба суконная, пальто казинетовое или твиновое, три сарафана, шесть рубах домотканых пестрядин То есть соглашаются на половинные уступки как в деньгах, так равно и в отдельных частях приданого.

«Подставы» у рубах (нижняя часть от пояса) обыкновенно из навины или холщовые.

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

ных, пестрядинный только «стан», а «подстава холщовая», шаль, несколько платков и полотенец (штук по 5—6), редко войлок, а чаще «соломеница», или «свищевка», связанная из «ситника» — болотного тростника или из соломы, и штучное одеяло1.

Иногда у невесты не бывает шубы, или сапогов, или чего нибудь другого из одежды;

тогда выговаривают, чтобы жених еще до свадьбы завел нужную вещь, чтобы «после2 покору не было», да уж потом богоданные родители и не дадут, и рассчитывать нечего.

БОГОМОЛЬЕ

Когда вывод и приданое невесты определены и все подробности взаимного договора выяснены, отец невесты надевает шубу, покры вает правую руку полой, мехом вверх, то же самое делает и женихов отец. После этого, помолившись на образа, хлопают друг друга по руке, говоря: «Как шерстка с шерсткой сходятся, так бы и у ребяти шек наших сходилось по любове!»

Только теперь один из сватов из сеней или из другой избы при водит жениха и ставит осередь избы;

вся его родня становится около него. Мать невесты идет в куть и выводит оттуда принаряженную невесту. Невесту показывают жениху — ставят против него «на одной половичке», и тут же спрашивают, согласна ли она выйти за него замуж. Но это только одна формальность. Невеста обыкновенно лишь «воет» и не говорит ни одного слова. Это принимается за согласие, и все на минуту присаживаются, а затем встают и молятся Богу, после чего жених и невеста, взявшись за руки, целуются.

Но бывает, что сватовство расходится, — «дело рассохлось», говорят со вздохами сваты. Если невеста — девица «карахтерная» и жених ей очень не по мысли, то она прямо заявляет, что идти не хочет: «Хошь режьте, а не пойду». И сватам приходится поворачи вать оглобли. Только это бывает редко, так как у жениха с невестой по большей части все дело налажено уже раньше и «заручка» взята3.

В той и другой волости я перечисляю приданое средней неве сты, то есть не очень богатой и не бедной.

Впоследствии, после свадьбы.

Парень, заранее, на беседах, уговоривший девицу выйти за него замуж, обыкновенно берет с нее «заручку», то есть какой нибудь предмет, чаще всего колечко или «косынку» (платок) в знак ее согласия на замужество. Этот освященный давностью обычай уважается и родителями той и другой стороны. Иногда девица, не рассчитывая почему-либо на согласие родителей, успевает перетас кать к парню все свое приданое и в случае окончательного отказа уходит «самокруткой».

СВАДЬБА

Фрагмент донца прялки. Г. Поляков. 1881 г. Нижегородская область, г. Городец

МУДРОСТЬ НАРОДНАЯ. СВАДЬБА

Но иногда дело бывает и так: девица идти за сговоренного жениха не хочет, упирается ногами и руками, воет на истошной голос. Батька берет вожжи или чересседельник и «учит» девку — сначала полегоньку, а в случае упорства и покрепче. Бедная девка покоряется своей участи.

Тут же, после богомолья, назначают день, когда родители невесты должны в свою очередь приезжать к жениху «дом смо треть».

До глубокой полночи тянется попойка, и часто случается, что новых сватушек сваливают в сани, как колоды, и отправляют домой с провожатым.

Теперь невеста «запоручена», «пропита» и до самой свадьбы носит название «сговоренки». Подруги приходят к невесте помо гать шить приданое и припасают подарки поезжанам на сговорки.

ДОМ СМОТРЯТ. ПОБЫВАШКИ

В назначенное время родные невесты ездят к жениху «дом смо треть». Дом смотреть ездят целым поездом, человек 10—15. Выез жают днем, часов в 11—12, чтобы иметь возможность засветло осмотреть хозяйство жениха;

жених обязан припасти хорошее уго щение, чтобы напоить всех «в доску» (как у нас говорится).

Во время пированья, когда «стол во полустоле, почестей пир во полупире», то есть когда новые сватушки «малость позапорошат глазки», ходят осматривать дом, хозяйство и скотину у жениха. За гостями ходит куча ребятишек1 с криками: «Изба-то развалилась!

Зауголки все кулаком отшибешь! Скрозь крышу солнышко нытрит ся! Лошадь завтра на клейной завод повезут!» Вообще «хают» все, что только можно, — до тех пор, пока им не вынесут чашки с оре хами или «бобушками»2.

Получивши угощение, ребята успокаиваются.

После осмотра дома жених с родителями и близкими родными (кресна3 или старшая тетка) раза три или четыре ездят к невесте «на побывашки». Тут большого угощения не полагается, разве только на очень богатых свадьбах. На побывашках, как в обыкновенных гостях, никаких особенных обрядов и обычаев не ведется.

Без них никакое дело не обходится в деревне. Взрослые гля дел ьщики, само собой, также присутствуют, но ведут себя сдержан нее.

Так называется полубелый круто испеченный сладковатый хлеб, изрезанный на мелкие кусочки.

Крестный отец и крестная мать («кресной» и «кресна» или «кокой» и «кока») считаются в деревне одними из самых близких родственников.

СВАДЬБА

Донце прялки. Г. Поляков. 1881 г.

Нижегородская область, г. Городец

ДЕВЬЯ КРАСА

Источник