мотылек прототип героя биография
Мотылёк. Анри Шарьер: история, биография, отзыв
Анри Шарьер по прозвищу Мотылек стал известным после выхода в свет книги в которой он поведал о своей истории. Ужасна она тем,что человек половину жизни провёл в тюрьме с тяжелейшими условиями содержания. Подлинность фактов вызывает много сомнений, но опровергнуть их так никто и не смог. Давайте обо всём по порядку. И так, Анри Шарьер — биография французского заключенного.
Согласно закону Паретто 20% людей на планете создают 80% проблем. На протяжении веков с такими людьми пытаются бороться, однако эффективность не всегда на должном уровне.
В России на данный момент самый низкий показатель числа осужденных, что отнюдь не говорит о снижении преступности. Многие, так называемые, асоциальные граждане, ударившиеся в пьянку, дебош и мелкие кражи, попросту не отправляются за решетку.
До тех пор, пока не перешагнут за черту терпения правоохранительных органов. Буквально 30 лет назад расстрел в СССР был заменён на пожизненное заключение, для особо опасных преступников. Споры о том, что лучше, ведутся до сих пор.
Только автор книги Мотылек, Анри Шарьер, уверен, что свобода – самое ценное, что есть у человека. И если есть хоть малейший шанс вернуть её, то стоит его использовать.
Книга носит автобиографический характер и по утверждениям самого автора, Анри Шарьера, всё написанное там, происходило с ним лично. По книге был снят фильм, а в 2017 году вышел и ремейк.
Мотылёк Анри Шарьер: Биография
Анри родился в 1906 году, 16 ноября. Ещё в 10 лет судьба больно ударила будущего каторжника – у него умерла мать. Вместе с двумя старшими сёстрами он продолжить жить в своём городе вплоть до 17 лет, а потом поступил в воздушно морские силы Франции и провел на службе два года.
В 1925 году вернувшись домой он перебрался в Париж, где занялся криминальной деятельностью. Будучи одним из самых активных участников преступного мира Анри женился, у него родилась дочь.
Однако, находясь поблизости к авторитетным преступникам, очень сложно не оступиться. И по версии многих исследователей он оступился, перейдя дорогу одному очень серьёзному человеку.
Сам Шарьер в книге высказывает мысль о том, что его подставили и никакого убийства он не совершал. У полиции же имеются другие данные.
Узнать наверняка нам уже не удастся, так или иначе 26 февраля 1931 года за ним пришли. Обвинение в убийстве было доказано и мотылёк был приговорён к пожизненному лишению свободы, 10 лет он должен был провести за каторжным трудом.
Следующие два года мотылек провел в городе Кан, находясь в местной тюрьме Болье. После чего отправился Сен-Лоран-дю-Марони.
Тюрьма Сен-Лоран-дю-Марони
Тюрьма появилась задолго до своего известного каторжника, а именно в 1792 году. Поначалу она принимала только политических преступников и людей, которых на муки отправила церковь. Это были те самые асоциальные граждане. Ну и те, кого таковыми посчитали.
В 1852 году по приказу Наполеона третьего на остров отправили 6 000 человек отбывавших наказание во всех французских тюрьмах. А уже с 1880 года Сен-Лоран-дю-Марони стала тюремным городом, который населяли исключительно охрана и заключенные.
Так как тюрьма во Французской Гвиане была не единственной, появилась практика привозить осужденных сюда, а затем распределять по другим тюрьмам.
Особо опасных тут же отправляли на остров Салют, остальные спустя какое-то время могли превратиться в сотрудников администрации. И жизнь продолжалась.
Несмотря на полную антисанитарию, узкие камеры и не самое лучшее питание, всё же условия были не такими уж катастрофическими. По крайней мере если сравнивать с островом Дьявола.
Камеры применялись только для сна, а передвижение по городу было свободным. Сбежать с острова было невозможно, а кроме охраны и других заключенных там никого не было.
Анри Шарьер «Мотылёк» и его попытки обрести свободу
И фильм, и книга повествуют о жестоких драках и не редких убийствах. По мнению историков Анри Шарьер приписал себе некоторые инциденты, которые скорее всего происходили с другими каторжниками.
Так или иначе однажды он стал свидетелем казни и уже тогда принял окончательное решение бежать. Он размышлял об этом ещё в 1931 году, когда получил обвинение, но оказавшись на острове понял, что необходимо действовать незамедлительно.
За попытку побега мотылек был отправлен в одиночную камеру на 2 года. Целью такого заключение было свести каторжника с ума, так как в камере сохранялась полная тишина, а поговорить было не с кем.
За попытку второго побега Анри был отправлен в одиночную камеру на 5 лет, однако эта информация не подтверждена официально. Выдержать такие испытания мог далеко не каждый, со слов самого Шарьера, он был готов на всё ради свободы. И только мечты о ней помогли ему выжить.
После всего пережитого кошмара мотылек был отправлен на остров Дьявола, откуда ему удалось бежать с помощью кокосовых орехов, напичканных в мешок. Оказавшись в Венесуэле, он снова попал в тюрьму и провел там год. Затем остался там жить.
Анри Шарьер «Мотылек» после освобождения из тюрьмы
В Венесуэле Анри женился и даже открыл два ресторана. Затем его история разлетелась по миру, а в 1969 году в свет вышла его книга, рассказывающая про ужасы, которые ему пришлось пережить.
Это произвело настоящий фурор, популярность трудов Шарьера била всевозможные рекорды и уже в 1973 году роман экранизировали. Фильм сильно понравился публике, по этой причине в 2017 году был выпущен ремейк.
Практически сразу после выхода фильма мотылек скончался. Жестокие испытания не смогли сломить самого известного каторжника Сен-Лоран-дю-Марони, а вот рак с этой задачей справился. Так 29 июля 1973 года он умер, оставив после себя две книги, фильм и множество слухов.
Тюрьма Сен-Лоран-дю-Марони сегодня
В рассказах мотылька есть не состыковки. Он утверждает, что последний его побег состоялся с острова Дьявола, а документы подтверждают тот факт, что он там не содержался вовсе.
С 1938 года высылка заключенных в тюрьму прекратилась, острова превратились в поселение. Анри бежал в 1941 году, а уже в 1946 тюрьма была окончательно закрыта. Многие полагают, что мотылек на самом деле был послушным каторжником, а в книге описал истории других заключенных.
Большинство заключенных после закрытия отправились во Францию, но многие остались жить там. Такая же история и с островом Дьявола, с которого якобы бежал мотылек.
Его мучения прекратились, а мы должны задуматься над тем, что делать с преступниками, как оградить себя от них, а их от жестокости и мук. В любом случае Анри Шарьер и его биография это история, уроки которой мы должны усвоить.
Глядя на фильм Мотылек 2017 года в голове появляются мысли по поводу расстрела. Не гуманнее ли это по отношении к особо опасным преступникам? И одновременно возникает противоречие — ведь это лишает человека возможности жить ради малейшего шанса выйти на свободу. Сколько заключенных прямо сейчас переживают страшные испытания, ради самого ценного, что у нас есть. Ради свободы.
Люди-загадки: Побеги Мотылька
Во все времена мир удивляли смелые авантюристы, бросавшие вызов самой судьбе и нередко выходившие из этой схватки победителями благодаря своему недюжинному уму и отваге. Один из таких смельчаков — Анри Шарьер, больше известный как Мотылек. Осужденный по ложному обвинению, он совершил около полудюжины побегов, но каждый раз возвращался в тюрьму…
В 1931 году Анри обвинили в расправе над сутенером по прозвищу Малыш Ролан. Хотя дело явно было сфабриковано, Шарьера отправили на каторгу.
Вскоре Шарьер и два его товарища напали ночью на надзирателей, открыли двери и убежали. Вооружившись тремя карабинами, беглецы уже через несколько минут были на берегу, где их по договоренности ждал старик с лодкой, бывший каторжник, согласившийся помочь. Они несколько дней пережидали в небольшой бухте, затем отправились на Голубиный остров, где нашли приют у прокаженных каторжников.
Оттуда они прибыли в Тринидад, где британские власти оказали беглецам покровительство, а затем — на голландский остров Кюрасао. Но в открытом море близ берегов Колумбии их лодку настиг полицейский катер. Беглецы не смогли уйти от погони и вновь угодили в тюрьму.
Вскоре Мотыльку и его приятелю Антонио опять удалось бежать. Антонио и Анри обошли все полицейские заставы, а затем разделились.
Полгода Шарьер провел в индейском племени. Он взял в жены двух индианок, подружился с местными вождем и колдуном… Но постепенно жизнь среди индейцев стала казаться Мотыльку скучной, и он решил уйти.
Двинувшись в путь, Анри вскоре снова попал в руки полиции и был заключен в ту же тюрьму, откуда сбежал.
Через месяц Шарьер с двумя товарищами подкупили нескольких охранников, чтобы те отключили в тюрьме электричество и беспрепятственно пропустили их до ограды. Но когда они перелезали через стену, то случайно подняли шум и не посвященные в заговор часовые открыли стрельбу. В панике беглецы неудачно спрыгнули со стены и получили серьезные переломы. Пришлось им возвращаться назад в свое узилище.
Заплатив одному из сержантов, Мотылек попросил его купить мощный коловорот и шесть сверл по кирпичу. На следующий же день сержант выполнил задание узника, получив за работу отличное вознаграждение. Вскоре Шарьеру принесли «подарок» от его приятеля с воли Жозефа Дега — динамит, детонатор и бикфордов шнур.
Вскоре Мотылька перевели на остров Дьявола — самый маленький и самый открытый для ветров и волн из островов Спасения. Считалось, что сбежать с острова Дьявола невозможно.
Однако Шарьеру и его другу Сильвену удалось осуществить побег, прыгнув со скалы в море. На заготовленных плотах они удалились от острова на значительное расстояние, но когда Сильвен попытался сойти на берег, его затянуло в трясину.
Встретив в джунглях охотника-негра, Анри потребовал отвести его в лагерь заключенных-китайцев, о котором ему рассказывал бывший товарищ по заключению Чанг — в лагере находился брат Чанга Куик-Куик. Чанг взялся помогать беглецам в обмен на освобождение своего брата.
Оказалось, Куик-Куик собирался бежать морем, но у него не было напарника, который мог бы управлять лодкой. Присмотрев приличную лодку и договорившись с лодочником, что тот подготовит судно к плаванию, а также сделает необходимые запасы продовольствия и пресной воды, друзья назначили день отплытия. Кроме Мотылька и Куик-Куика, с ними в плавание должен был отправиться друг последнего Ван Ху. Через неделю компания бывших узников пустилась в плавание. Мотылек держал курс в Британский Гондурас, но после семи дней путешествия им встретился английский патрульный корабль, капитан которого приказал следовать в Джорджтаун, столицу Британской Гвианы.
В Джорджтауне Мотылек, Куик-Куик и Ван Ху занялись ресторанным бизнесом. Однако дела шли неважно, и Мотылек принял решение покинуть гостеприимный город. С ним вместе в плавание отправились еще четверо французов, получивших убежище в Джорджтауне.
В назначенный день они благополучно вышли на лодке в открытое море. Но, оказавшись в венесуэльской рыбацкой деревушке, Мотылек и его приятели были задержаны по распоряжению губернатора до выяснения личности.
Как ни странно, но Мотылек не стал совершать побег из тюрьмы в Эльдорадо, куда их отправили, предпочитая дожидаться официального освобождения. В августе 1944 года он, наконец, обрел столь долгожданную свободу.
Мотылек прототип героя биография
Текст Сергея Борисова
П олицейские козыряли им. Девушки в пестрых платьях дарили улыбки. В барах один стаканчик спиртного всегда был за счет заведения. Казалось, на Тринидаде их знали все.
Тем временем рабочие военно-морской базы Порт-оф-Спейна занимались лодкой. Умелые руки преобразили ее. Прежде всего надежно закрепили киль. Затем нарастили на десять сантиметров борта, после чего корпус проконопатили и покрасили. Старую мачту сняли, а на ее место водрузили новую – более длинную и легкую. И конечно же, на помойку отправились паруса из мешковины, уступив место отличной парусине цвета охры. Потом пришел черед для еще одного подарка – морского компаса и карты. Вручив их, начальник базы настоятельно попросил вывести завтра лодку из доков, чтобы проверить, как она будет вести себя после ремонта.
От такого предложения – после таких одолжений и подарков! – не отказываются. К тому же говорилось все с такими многозначительными интонациями, что ясно было – готовится какой-то сюрприз.
На следующее утро лодка покинула гавань. Два часа при хорошем ветре они курсировали вдоль берега, пока к лодке не направился учебный корабль военно-морского флота Его Величества. На палубе корабля выстроились офицеры и курсанты. Раздалось дружное «ура». Вахтенный матрос приспустил вымпел… Британские моряки обращались к находящимся в лодке с официальным приветствием.
Когда лодка вернулась в гавань, военный корабль уже стоял у пирса. Их ждали. Наверху у сходней стоял командир корабля. Прозвучал сигнал боцманской дудки. Строй курсантов и офицеров замер. Капитан сказал несколько слов по-английски. Старший помощник, неотступно сопровождавший гостей, перевел:
– Капитан говорит, что люди, проделавшие столь долгий и опасный переход под парусами на такой маленькой лодке, заслуживают всяческого уважения. Он сказал также, что вас ожидает еще более длительное и опасное плавание, и это достойно уважения тем более.
Командир вскинул руку к козырьку фуражки, отдавая честь.
Им отдавали честь! Им! Французам! Каторжникам! Ему! Анри Шарьеру!
Он не был яхтсменом. Его нет среди тех, кто вписал свое имя в историю паруса. Его имя на страницах других справочников, среди воров, грабителей, беглых каторжников.
Не был он и моряком, хотя с 1923 по 1926 год служил в военно-морском флоте, но все больше на берегу. Правда, ему приходилось ходить под парусом, этому обучали всех новобранцев, но опыт у него в этом деле был ничтожным, а знания самыми поверхностными.
Не был… не был… И тем не менее именно Анри Шарьер в первой половине XX века совершил одно из самых удивительных плаваний под парусами. Его даже можно назвать беспримерным, если принять в расчет, кто, когда, как и на чем. И даже сверх того – через несколько лет он снова вышел в море, снова под парусом, и вновь совершил то, что казалось немыслимым: он выжил. К этому времени у Анри Шарьера это вошло в привычку, стало второй натурой – выживать.
Когда много лет спустя он выпустил книгу воспоминаний, дав ей в название свое прозвище – «Мотылек», то мгновенно стал знаменитостью. Прежде его имя было на слуху лишь в Венесуэле, ставшей ему второй родиной. Там, случалось, он выступал и на радио, и на телевидении, а теперь его жаждала увидеть страна, где Анри появился на свет и которая, не ведая о милосердии, отправила его отбывать пожизненное заключение на каторгу. Но все это было в прошлом, слишком много лет миновало, чтобы помнить о мести и былых обидах, и Шарьер отправился в Париж.
Его ждали читатели, журналисты, с ним мечтали познакомиться люди «света и полусвета», особенно те из них, что мнили себя революционерами, участвовали в недавних студенческих бунтах. Ведь Анри Шарьер в своей книге восславлял главное – свободу! Свободу наперекор всему и всем. Так что не случайно министр внутренних дел Франции как-то неосторожно обмолвился, что моральный упадок его страны связан с модой на мини-юбки и популярностью романа «Мотылек».
Именно о свободе как абсолютной ценности предпочитали говорить с Мотыльком бесчисленные собеседники. Разговор все время взбирался на мировоззренческие вершины, оставляя у подножия детали, причины и следствия. Отчасти повинен в этом был и сам Шарьбер, который всегда любил подняться над суетой бытия, пофилософствовать. Заметно это и в его книге, по крайней мере о своих плаваниях, сколь бы ни были они трудны, он пишет довольно скупо.
Однако среди интервьюеров нашлись люди, кого интересовали не только воспарения, но и те самые, когда, как, на чем. Интересуют они и нас…
Его арестовали 26 октября 1931 года по обвинению в убийстве сутенера Ролана Пети. Доказательства у полицейских были хлипкими, Шарьер настаивал на своей невиновности, но в день суда все было против него.
Прокурор упирал на то, что криминальное прошлое подсудимого слишком богато, чтобы оставлять его без внимания, и если прежде обвиняемому удавалось избегнуть наказания за преступления, среди которых взлом сейфов, ограбления и мошенничества, то теперь этому пора положен конец.
Адвокат был беспомощен. Его ссылки на недостаточность улик были подобны гласу вопиющего в пустыне. В отчаянии законник попытался воззвать к состраданию, поведав о тяжелом детстве подзащитного, рано лишившегося матери, а его примерной службе во флоте, но присяжные остались глухи, поскольку видели перед собой самоуверенного повесу в модном костюме. Вот уж не подумаешь, что под этой белоснежной сорочкой скрывается бандитская татуировка в виде бабочки, благодаря которой ее обладатель и получил свое прозвище – Мотылек.
Начали зачитывать приговор.
– Анри Шарьер. Родился 16 ноября 1906 года в Сент-Этьен-де-Люгдаре, департамент Ардеш… Приговаривается…
Его отправляли вниз по сточной канаве, как образно выразился господин прокурор. Каторга! Пожизненное заключение! А ведь по всем раскладам ему грозило максимум двадцать лет…
В тот же день Шарьера отправили в парижскую тюрьму Консьержери, где он встретился с давним знакомым – мошенником из Марселя Луи Дега. Они решили бежать, но сделать это было проще, находясь на каторге в Гвиане. Друзьям пришлось приложить немало усилий, чтобы оказаться в тюрьме города Кан на атлантическом побережье Франции, здесь формировался этап на каторгу.
Лишь через два года после вынесения приговора Анри Шарьер оказался за океаном, в пересыльной тюрьме Сен-Лоран-дю-Марони. Еще один его знакомый по прежней вольной жизни, служивший на каторге санитаром, помог Мотыльку и Дега оказаться в лазарете. Понимая, что вскоре их отправят на «тюремные» острова Салю, Шарьер решил не медлить с побегом. Он договориться с бывшим каторжником Жезю, ныне вольным поселенцем, что купит у него лодку и все необходимое для побега.
Внезапно возникла проблема – Дега наотрез отказался бежать. Тогда напарниками Шарьера стали два других заключенных – Клузио и Матюрет.
Ночью они обезоружили охранников, перебрались через забор, старый каторжник подогнал лодку.
– Я вас спрячу в сельве в тридцати километрах от устья реки, – сказал Жезю. – Там отлежитесь с неделю. Пусть все думают, что этой ночью вы спустились вниз по Марони и вышли в море.
Беглецов выручил охотник, расставлявший в чаще силки. Он сказал, что отвезет беглецов на Голубиный остров, где живут прокаженные, только там они смогут раздобыть подходящую лодку.
Сам охотник на берег острова не сошел, на переговоры с «вождем» прокаженных отправился Шарьер.
– Я продам вам лодку, – сказал «вождь», чье лицо было обезображено лепрой. – Она совершенно новая, я украл ее на прошлой неделе. Недостает только киля, но мы его сделаем из двери нашего лазарета. А все остальное есть: руль и румпель, четырехметровая мачта из железного дерева, новехонький парус. И не бойтесь, у меня сухая проказа, это не заразно.
Лодка действительно была новой и около пяти метров в длину. К полудню дверь лазарета, превратившуюся в киль, закрепили длинными винтами и четырьмя скобами.
Шарьер распоряжался работами. Лишь раз, когда он хотел подобрать с земли дверные петли, кто-то остановил его:
– Подождите. Я поранился, когда вынимал их.
Прокаженный облил петлю ромом и дважды прожег на огне.
«Вождь» объяснил Мотыльку, что выйти в море ему поможет отлив:
– В шесть утра вы должны быть у песчаного наноса в устье реки. Даже если вас заметят, то уже не догонят. Имейте в виду: там всегда штормит. Пусть твои ребята лягут на дно лодки для придания ей остойчивости. Не захлестывай шкот за утку, держи в руке, как почувствуешь, что лодка вот-вот опрокинется, тут же трави, не медли. И еще. Имейте в виду: из Голландской Гвианы беглецов возвращают, из Британской Гвианы тоже, а вот Тринидад не выдает, но больше двух недель там оставаться не позволяют. Куда пойдете?
– На северо-запад. Там Венесуэла и Колумбия.
Прокаженные сварили для беглецов две сотни яиц, подарили двух живых черепах, килограммов по тридцать каждая. А еще вручили табак в листьях, мешок риса, две сумки древесного угля, примус, бутыль с керосином, кое-какие лекарства. и револьвер. Деньги в уплату за все это нешуточное богатство они не хотели брать до тех пор, пока Шарьер не пригрозил, что откажется от их даров.
Каторжники отчалили, исполненные благодарности к несчастным больным, остающимся в их неприкосновенном убежище – на Голубином острове.
С рассветом далеко впереди они увидели барашки океанских волн.
– Грот, стаксель, кливер – делай!
Паруса взметнулись, распрямились, напружинились. И в этот момент прозвучали выстрелы. Из заметили. Одна из пуль ударилась в руль. Но они уже вырвались из устья реки. Морская волна попыталась остановить их – и не смогла.
Мягкий говорок речной воды за бортом сменился серьезным разговором моря. Шарьер правил, оставляя солнце за плечом справа. Лодка шла быстро, с малым креном.
Пять дней не выпускал он румпеля из рук. Клузио крутил для него сигарету за сигаретой – табак отгонял сон. Когда это перестало помогать, Клузио стал самокруткой прижигать Мотыльку пятки.
Утром на шестые сутки море успокоилось. Они спустили паруса. Мотылек свалился на дно лодки и провалился в сон.
Его разбудил перепуганный Матюрет. Горизонт заволокло черным. Через четверть часа по лодке с размаху ударил шквал. Море вскипело. Хлынул дождь.
Лодка то взбиралась на безумную высоту, то падала в расщелины волн так глубоко, что казалось, уж больше не выбраться. Одна из волн перекатилась через них. Шарьер непроизвольно потянул румпель на себя, и лодку развернуло боком к следующему валу. Но получилось неожиданно удачно: лодка накренилась и почти вся вода из нее выплеснулась обратно в море.
– Ты настоящий мореход, Мотылек! – закричал Клузио. – Лодка почти сухая!
Если бы он знал, что из-за недостатка опыта Шарьер едва не вышвырнул их всех в океан! И Мотылек дал себе обещание подобных «непроизвольностей» больше не допускать. И еще надо успокоиться, море не любит суеты.
«Лишь среди океанского простора, ветра и волн осознает себя человек бесконечно
крохотным существом в сравнении со всем окружающим.
И только тогда, быть может, вовсе не ища Бога, он находит Его и приходит к Нему».
Анри Шарьер
Серые тучи разорвало синевой. Дождь прекратился. Через несколько часов и ветер поумерил свирепость. Они вычерпали воду из лодки и подняли паруса.
Еще шесть суток – и только море кругом. И солнце… Дважды в день они натирались кокосовым маслом, и все равно на губах, на носу почти не осталось кожи, а правая рука Мотылька, которой он держал румпель, сгорела до мяса.
Лишь раз они видели какое-то судно, да и то на самом горизонте. Но вот появилась черная точка… Корабль? Ну, их даже не заметят. Но корабль вдруг изменил курс и направился в их сторону. У поручней толпились люди: офицеры, матросы, пассажиры. Капитан, стоящий на мостике, крикнул:
– Французская Гвиана! – крикнул в ответ Мотылек.
– Что вы делаете так далеко в море?
– Идем туда, куда ведет нас Господь Бог.
– Я готов взять вас на борт. И вашу лодку тоже.
– Нет, спасибо. Как идти на Антильские острова?
– Это на западе, через два дня будете там. И поздравляю вас. Вы отличный моряк!
Корабль отвернул от лодки, едва не коснувшись ее бортом. На колени Анри Шарьера упала брошенная с палубы фуражка. На ней красовались золотая лента и якорь. С этой фуражкой на голове через двое суток он и прибыл на Тринидад.
Они увидели землю около десяти утра. К четырем пополудни они уже различали детали – белые домики, рощицы кокосовых пальм. Не дойдя до берега метров триста, бросили якорь. К ним направился ялик. В нем находились белый человек в тропическом шлеме и двое чернокожих гребцов.
– Добро пожаловать, – сказал белый на хорошем французском языке. – Тут песчаное дно, можете приставать без опасения.
Они подняли якорь. Едва киль коснулся дна, как с десяток встречавших их людей зашли в воду и одним махом на руках вытащили лодку на берег. Матюрет взял пригоршню песка и поцеловал его.
Встречавший их англичанин оказался адвокатом, мистером Боуэном. Его контора находилась в Порт-оф-Спейне, в столице, а здесь, в поселке Сан-Фернандо у него было что-то вроде загородной виллы. Он пригласил их в гости…
Все время, что Анри Шарьер и его товарищи находились на острове, мистер Боуэн не оставлял попыток найти какой-нибудь хитрый ход, чтобы обойти строгое предписание, запрещающее беглецам-чужеземцам селиться на Тринидаде. Увы, его ожидало фиаско. Тогда он активно занялся подготовкой к дальнейшему плаванию.
Лодку отремонтировали. Запасы на борту пополнили. Надо было решить, куда идти дальше. До Колумбии – тысяча двести километров, до Панамы – две тысячи сто, до Коста-Рики – две тысячи пятьсот. До Британского Гондураса – три тысячи… но тамошний губернатор – крестный дочери мистера Боуэна! Значит, туда они и пойдут. Но не напрямую – с остановкой на Кюрасао. И пойдут они уже не втроем, а вшестером, взяв на борт еще трех беглых каторжников.
9 декабря 1933 года они снова вышли в море.
Три дня прошли без приключений, чему Мотылек, все увереннее чувствовавший себя в роли шкипера, был только рад. Вот так бы…
Ночью на четвертый день разразился шторм. Волны громоздились до небес, и самое ужасное – они не следовали друг за другом, а сходились с разных направлений, сшибались, разбивались друг о друга. Лодку заливало. Пять человек непрерывно вычерпывали воду банками и кастрюлями. Лишь к утру стало стихать. Измученный Шарьер сказал Матюрету, чтобы тот сел к рулю, но не прошло и пяти минут, как тот неудачно встретил волну и лодка на три четверти заполнилась водой. Мотылек схватился за румпель, потянул на себя и в последнюю секунду подставил следующей волне корму. Море пощадило их и на этот раз.
Днем они подсчитали потери. Они лишились одеял, примуса, печки и угля для нее, бутыли с керосином, сумки с запасной одеждой, бочонка с водой…
– С этой минуты воду будем выдавать строго по норме, – отчеканил Шарьер. – И еще с этой минуты никто не должен говорить: «Я хочу пить, я голоден, я хочу закурить».
Никто не возразил. Все сидели притихшие, страх еще не отпустил их.
На десятый день, около восьми вечера, они разглядели на горизонте темную полоску. Земля!
Приблизившись к берегу, они бросили якорь. Сначала он взялся хорошо, но потом лодка стало сносить. Они ухватились за канат, но якорь не просто перестал держать – его сорвало. А волны гнали их на камни. Лодка вклинилась между двумя скалами. Догнавшая ее волна задрала корму так, что люди посыпались наружу.
Они сидели на песке потрясенные, оглушенные, но живые.
– Не беспокойтесь, мы сделаем все, чтобы помочь вам начать новую жизнь, – сказал шеф полиции. – Нюрасао находится один из крупнейших заводов по переработке нефти. Мы вас будем отправлять по одному на танкерах разных стран.
– Спасибо, шеф. Но есть и другие варианты…
Другой вариант подсказал Шарьеру доктор Нааль, принявший деятельное участие в судьбе беглецов.
– Я собираюсь добиться у губернатора льгот при следующей распродаже лодок, конфискованных у контрабандистов. Купите одну из них.
– А деньги? У нас их не так много. И у нас только французские франки, их не очень охотно меняют на флорины, мы же на голландской территории.
– Пускай это вас не беспокоит. Епископ Кюрасао Ирене де Брюин – он ведь беседовал с вами, не так ли, и вы ему пришлись по душе, – призвал свою паству оказывать вам всяческую помощь.
Распродажа состоялась через несколько дней. Одна лодка была особенно хороша – длиной восемь метров, частично закрытая палубой, с тяжелым килем, высокой мачтой, целехонькими парусами. На аукционе кто-то сразу предложил за нее шесть тысяч флоринов, но доктор Нааль пошептался с этим человеком, и лодку переуступили ему за шесть тысяч и один флорин.
Через пять дней все было готово к отплытию. Лодка блестела свежей краской и была набита припасами, что называется, под завязку. А еще каждый из беглецов получил чемодан с одеждой, ботинками, вообще всем необходимым. Паства епископа де Брюина прислушалась к его просьбе.
Они отплыли на рассвете. Мотылек держал курс строго на запад. Трое из его команды – те, что присоединились на Тринидаде, заявили, что Британский Гондурас их как-то не прельщает, что они хотели бы высадиться на побережье Колумбии.
Было решено, что они сойдут на берег пустынного полуострова Гуахира. Туда Анри Шарьер и доставил отступников. Один за другим они спрыгнули в воду, когда под килем оставалось меньше метра глубины, и побрели прочь, положив чемоданы на головы. И скрылись в зарослях.
Оставшимся в лодке следовало как можно быстрее уйти в море, но стих ветер. Только через три часа он напомнил о себе. И тут из-за недалекого мыса вывернул катер. Предупредительные выстрелы в воздух потребовали остановиться. Вместо этого Шарьер направил лодку в открытое море. Только бы выбраться из территориальных вод! Куда там, ветер слабый, а у катера мотор… Под дулами десятка винтовок они вынуждены были сдаться.
Их поместили в тюрьму города Риоача. Из нее Мотылек бежал на пару с контрабандистом Антонио. Обойдя все посты, они разделились, так как Шарьер собирался пробираться дальше сквозь земли индейцев гуахира в Венесуэлу. Случайно он вышел к индейской деревне, где задержался… на полгода. Он подружился с вождем, его женами стали две девушки-индианки. Но он хотел идти дальше, к людям, и даже то, что обе его жены были беременны, не остановило Мотылька.
Ему не повезло, он снова попал в руки полиции. Его вернули в тюрьму Риоача, где по-прежнему сидели его товарищи по побегу и плаванию. Мотылек снова пытался бежать, но неудачно. Его перевели в тюрьму города Санта-Марта – и снова попытка побега. Его бросили на месяц в карцер, но это его не остановило – еще одна попытка. Но все напрасно, на французском корабле беглецов доставили в Гвиану.
– Слушается дело Шарьера, Клузио, Матюрета.
Беглецам припомнили все, и все же гильотины за нападение на охранников им избежать удалось. С другой стороны, два года в одиночной камере на острове Сен-Жозеф – такой приговор многим показался даже страшнее.
Два года в одиночной камере не свели с ума Анри Шарьера, но превратили в инвалида Матюрета и убили Клузио.
Ему повезло. Режим чуть смягчился, теперь раз в неделю заключенным разрешалось окунуться в море. Возвращаясь с такой «процедуры», Шарьер услышал крики о помощи. Это кричала мать тонувшей в гавани девочки. Никто не спешил ей на помощь – поверхность гавани чертили плавники акул. Мотылек прыгнул в воду…
Девочка оказалась дочкой одного из высокопоставленных тюремных служащих, и приговор Анри Шарьера был пересмотрен – его «освободили» и отправили на остров Дьявола, самый неприступный из островов Спасения.
Казалось, уж здесь-то… Но все мысли Мотылька были связаны с побегом. И он придумал как! Ему поможет течение. Если бросить со скалы в воду мешки, набитые кокосами, а следом кинуться самому, подгадав под девятый вал, то следующие за ним волны не размозжат человека о скалы, а отнесут в море. Своими расчетами Мотылек поделился с заключенным Сильвеном:
– От островов Салю до материка по прямой не так уж далеко. Через семь, восемь, десять приливов нас прибьет к берегу. Это от сорока восьми до шестидесяти часов.
– Это безумие, – кивнул Сильвен. – Но я согласен.
Они бросились в воду с утеса, и девятый вал, откатившись, отшвырнул их в море. И они доплыли до берега. А там Мотылек потерял своего товарища – Сильвен покинул свой «плот», увяз в зыбучих песках, и они поглотили его.
Несколько дней пробирался Мотылек по джунглям, прежде чем нашел китайца Куик-Куика, брата одного из заключенных с острова Дьявола, и тоже беглого каторжника, укрывавшегося среди непроходимых болот.
– Я хотел купить лодку и подыскать толкового напарника, который умеет ею управлять, – сказал Куик-Куик. – У меня на примете есть хорошая шлюпка, ее продает негр по прозвищу Шоколад. Пойдешь со мной?
Конечно, Мотылек был согласен. Он осмотрел лодку, он была действительно хороша, хотя и не совсем…
– У лодки нет киля, его нужно сделать, – стал перечислять он. – Еще навесить руль. Установить трехметровую мачту. Еще нам потребуется марганцовка, бочонок воды, сигареты, спички, запас муки, растительного масла, кофе и сахара. И еще нужны мучные мешки, из них мы пошьем паруса. За все про все плачу две тысячи франков.
В путь они отправились втроем – Мотылек, Куик-Куик и однорукий китаец Ван Хуэ. Чтобы обмануть сторожевые посты у створных знаков в устье реки, они нарисовали на гроте букву «К» и цифру «21», это был номер рыбачьей лодки, которая иногда выходила в море на ночной промысел.
Все прошло гладко. Под гротом и кливером они быстро удалялись от берега. Далеко справа был виден огонь маяка Королевского острова. Ах, какое это было искушение – пройтись под парусами под самым носом у Дьявола, у этого проклятого острова! Но благоразумие взяло верх, они направились на север.
Шесть дней море грозило непогодой, но до шторма так и не дошло. Одно было плохо – Куик-Куик, даром что бывший пират, промышлявший у берегов Индокитая, и Ван Хуэ наотрез отказывались прикасаться к румпелю. Опять, как когда-то, Мотылек беспрерывно курил, но и это в конце концов перестало помогать. Спать хотелось мучительно. Наконец он спустил паруса и заснул, и сон его был так крепок, что, пробудившись, он обнаружил – Куик-Куик его побрил, а он и не почувствовал…
Он не был яхтсменом, не был и моряком, и тем не менее
в первой половине XX века этому человеку удалось совершить плавание,
которое смело можно назвать беспримерным
А потом над ними появился сверкающий на солнце дирижабль! Сделав несколько кругов, он полетел к земле. Меньше чем через час появился самолет и тоже сделал над лодкой несколько заходов. Еще через час появился военный корабль под английским флагом. Им приказали остановиться.
– …по законам военного времени.
– А мне плевать, – крикнул Шарьер. – Мы не воюем.
Пришлось подчиниться, тем более что с корабля на лодку высадили матроса, вооруженного карабином. Под его присмотром лодка вошла в устье реки Демерара, поднялась по ней несколько километров и пришвартовалась у набережной Джорджтауна, столицы Британской Гвианы.
– Вы за де Голля или Петена? – спросил офицер.
Их не стали более донимать вопросами, разрешив жить в Британской Гвиане, но запретив покидать ее пределы. Такое положение беглецов вполне устраивало. Они нашли жилье. Китайцы затеяли какую-никакую торговлю. Анри Шарьер тоже подался в коммерцию: сначала открыл стриптиз-бар на золотых приисках, а когда его закрыли после убийства одной из «артисток», он купил ресторанчик в Джорджтауне. Но и с рестораном ничего путного не вышло – слишком часто и всегда до крови там дрались.
С чем ему повезло – он женился на юной индуске Индаре. Жаль лишь, что она оказалась излишне привязчивой и чересчур ревнивой. В общем, Мотылек снова замыслил побег. Правда, устье Демерары все утыкано пулеметными гнездами, но у него есть кое-какая практика в том, чтобы ускользать незамеченным.
Он бежал не один, в побеге участвовали пятеро, и все французы с криминальным прошлым. Они купили лодку с хорошими парусами, и пошли, и проскочили…
На второй день над головами беглецов нависли тучи. Их застилали гигантские волны, кромсал ветер и терзали молнии. Никогда еще Мотыльку не выпадало ничего подобного. Это было светопреставление!
Результаты сражения с морской стихией были плачевными: они потеряли все съестные припасы, все вещи, бочки с водой. Мачта сломалась на высоте двух метров и умчалась вместе с парусом. Когда поутихло, беглецы стали собирать с миру по нитке, чтобы соорудить хоть какое-то подобие паруса. Они разделись до трусов: в дело пошли куртки, штаны, рубашки. На борту оказался небольшой моток железной проволоки, с помощью которой они сшили «парус» и закрепили его на обрубке мачты.
Мотылек взялся за обломок весла, который заменил ему разбитый в щепки руль. Тут уж не до цели и направления, доплыть хоть до какой-нибудь земли!
Следующие четыре дня были страшными. Ветер почти не тревожил «парус», а солнце безжалостно истязало людей. Кожа трескалась и кровоточила. Двое из беглецов пытались пить морскую воду, но от этого им становилось лишь хуже. У Мотылька единственного остался один здоровый глаз – у остальных сплошь гнойники.
Когда безветрие установилось окончательно, они превратили «парус» в тент, забрались под него и забылись сном, предоставив течению нести лодку куда ему вздумается.
Из забытья их вырвал рев сирены. Была ночь. Слева и справа была земля. Возможно, они в заливе Пария, а возможно, неизвестно где. И как было бы хорошо, чтобы вон та кромка была Венесуэлой, она не воюет, придерживается нейтралитета и не выдает беглых.
Из темноты выплыли две скалы. Вот почему ревет сирена – предупреждает об опасности. Потом появилась цепочка буев.
– Швартуемся к одному из них, – распорядился Шарьер. – Дождемся утра и решим, что делать дальше.
Им ничего не пришлось решать, все сделали за них. В утренних сумерках лодку залило беспощадным светом прожектора. Надо водой раскатился голос, усиленный рупором:
– Quiénes son? (Кто вы?)
Мотылек смотрел на военный катер, замерший в пятидесяти метрах от них, и пытался разобрать, что за флаг поднят на его мачте. Очень красивый, усыпан звездами – флаг Венесуэлы? Но надо отвечать…
– Están locos? (Вы сошли с ума?)
– Porque están amarrados a las minas. (Потому что вы привязались к мине.)
В три секунды они отвязал линь. Оказывается, никакие это не буи, а цепочка плавающих мин. Потому что война…
– Идите в Венесуэлу, – посоветовал капитан катера. – Уверяю, там вас хорошо примут.
С борта катера им передали хлеб, молоко, а главное – воду… воду!
Он направил лодку к берегу, и вскоре она уткнулась в мягкий песок. На берегу их встречало человек пятьдесят, пришедших посмотреть на прибытие странного судна, на котором вместо мачты – обрубок, а вместо паруса – куртки, рубашки и штаны.
И это было последнее плавание Анри Шарьера по прозвищу Мотылек.
Проводивший дознание чиновник отказался поверить, что они приплыли из Британской Гвианы, где пользовались совершенной свободой. Это во-первых. А во-вторых, он не мог принять на веру, что они пережили ураган, который отправил на дно два судна, груженных бананами, и сухогруз с бокситами. В результате Анри Шарьер снова оказался в заключении. Однако на этот раз… Нет правил без исключений, и есть принципы, которыми можно поступиться. Мотылек больше не пытался бежать, десятой попытки так и не случилось. Он ждал – и дождался: в августе 1944 года он вышел на свободу.
После освобождения, как бы ему того ни хотелось, Мотылек не сразу порвал с преступным прошлым, но в конце концов ему это удалось. Анри Шарьер стал законопослушным гражданином, женился на очаровательной местной уроженке Рите Бенсимон, купил два ресторана – в Каракасе и Маракайбо. Однако после разрушительного землетрясения в середине 1960-х годов он оказался на грани банкротства, что и заставило его взяться за создание автобиографического романа «Мотылек».
Сполна вкусив писательской славы, Анри Шарьер скончался 29 июля 1973 года от рака горла в Мадриде, Испания.
Опубликовано в Yacht Russia №5 (96)? 2017 г.