монашка в реальной жизни история жизни
Реальная история Монахини (Настоящие тайны проклятия Валака и Монастыря)
После просмотра фильма “Проклятие монахини” у многих возник вопрос: на реальной ли истории снята данная картина? В данной статье мы ответим на ваш вопрос.
В кинотеатрах уже вышел новый фильм из франшизы, который является самым ранним приквелом вселенной и переносит нас максимально далеко от основной серии – в пятидесятые года прошлого века в старинное аббатство расположенное где-то в Румынии. В картине рассказывается история про демона Валака, который принимает образ пугающей монахини.
Реальная история Монахини (Настоящие тайны проклятия Валака и Монастыря)
Давайте в первую очередь разберемся с самим Валаком. Кто такой Валак? Надеюсь вы понимаете, что не существует никакой страшной монахини, которая охотится на людей. Все это плод исключительного воображения Вана. Хотя все же, Валак и вправду существующий демон из ада. Согласно “Малому ключу Соломона” описывающий христианских демонов и процедуры их вызовов, Валак – это 62 из 72 демонов описанных в этой книге. Он имеет малого общего с тем, что мы видели в фильме.
Предстает он в основном в образе ребенка с крыльями ангела, который сидит на двухголовом драконе. Главная его суперсила – это управление змеями. Джеймс Ван признался, что создавая монахиню, он основывался на словах Вареен Воренка. Она говорила, что ее преследовало существо, которую довольно сложно описать. Наиболее точно это существо предстает, как закрученных вихрь торнадо в капюшоне. Услышав такое описание Ван подумал, что стоит показать демоническую монахиню, которая непросто бы нападала на Вореен, но одновременно подрывала бы ее религиозные устои.
В общем можно сказать, что Монахиня – одна из интересных киношных героев созданных в 21 веке. Основное действие этого фильма происходит в аббатстве святой карты в Трансильвании. В общем-то такое аббатство реально существует, но находится оно правда в сердце Румынии. Этот монастырь был построен в 1202 году и на протяжении многих веков был домом для белых одежд монахов и монахинь. Но разумеется, что никаких загадочных обрядов и загадочных убийств, на сколько мы можем сейчас судить, не было.
Реальный монастырь Святой Карты практический не сохранился до наших дней. Да и в пятидесятые годы прошлого века, когда происходили события “Проклятой монахини”, он мало имел общего с показанном в фильме прекрасным монастырем. От него остались лишь пара каменных стен, все остальные деревянные части были стерты с лица земля временем.
Сегодня же на месте монастыря проводят Евангельские службы и редкие туристы, делают фотографии на память.
По большей части, что мы с вами видели – это сверхъестественная адаптация фильма 1986 года, который основывался не в очень простом для восприятия романе “Имя Розы”.
Но все же в реальной жизни был довольно странный и страшный случай, который запросто мог лечь в основу сюжета этого фильма. В 2005 году в деревне Танако, что тоже в Румынии, женщина решила посетить монастырь. Первоначально, чтобы просто навестить свою подругу. Но после это она почему-то решила остаться, посвятить себя служению Богу. По официальной версии женщина страдала шизофренией, но местные монахини и сам настоятель предположили более реальный вариант – в нее вселились духи. 10 июня 2005 года у женщины начались припадки. Она стала сильно кричать. 13 июня вместе с 4 монахинями Отец Даниил начал обряд изгнания бесов из бедной девушки, а уже 15 девушка скончалась от асфиксии. Отец Даниил сам вызвал скорую помощь и передал ее врачам. Румынская православная церковь осудила действия монаха и отстранила его от действия настоятеля. Однако, отец Даниил отказался прекращать свое служение в этом монастыре, вплоть до того, как его арестовали. Несмотря на результаты уголовного расследования, в этом деле до сих пор остается множество не состыковок. Прежде всего, что же на самом деле случилась с женщиной? Так же в действительности нет никакой достоверной информации с медицинской освидетельствование девушки на предмет шизофрении. Этот диагноз был поставлен местными СМИ. Кроме того, местные газеты писали о том, что бедную девушку распяли. Ее морили голодом и не давали воды.
Одержимая монахиня Мария и ее таинственное Письмо Дьявола
Хотя современным ученым удалось перевести большую часть этого загадочного письма, все еще есть части, которые остались совсем непонятны, и многое из того, что было декодировано, все еще в основном бессвязно и не имеет особого смысла.
В 17 веке в Италии жила девушка по имени Изабелла Томази, которая однажды решила стать монахиней и в 1645 году, когда ей было всего 15 лет, ушла в бенедиктинский монастырь Пальма-ди-Монтекьяро на сицилийском острове Святого Павла.
В монастыре она взяла себе новое имя и теперь ее звали Мария Крочифисса делла Кончезионе.
О ее жизни до наших времен дошло немногое, но есть записи, рассказывающие о том, что когда девушка оказалась в монастыре, она была очень испуганной и беспокойной тем, что у нее «проклятое нечистое сердце».
Именно по этой причине Мария решила уйти в монастырь, так как думала, что здесь в спокойной и смиренной обстановке она примириться со своими внутренними демонами. Но все вышло совсем иначе, в монастыре сестре Марии стало хуже.
В один из дней, прямо во время мессы, сестра Мария начала выкрикивать различные непристойности, а потом упала в обморок у алтаря без видимой на то причины. В один из последующих дней все это снова повторилось и далее стало происходить регулярно, очень пугая монахинь.
Потом с ней стали происходить внезапные припадки, во время которых она сильно дергалась и рычала на окружающих как дикий зверь. Одновременно она стала впадать в сильную ярость, если ей на глаза попадалась религиозная скульптура или крест с распятием.
В тем моменты, когда Мария не находилась в припадке или приступе ярости, она вела себя как преданная христианка, но помнила о том, что с ней происходило в моменты помутнения рассудка, и говорила, что на нее нападают демоны или сам Дьявол, и что они хотят развратить ее, увести в Тьму или использовать как проводника между мирами.
Сестра Мария пыталась искать помощи у других монахинь, но они были слишком напуганы тем, что с ней происходило, и постепенно стали фактически избегать ее. Сама Мария тоже страдала от этого и вскоре почти перестала выходить из своей кельи, так как считала, что таким образом она меньше подвергает опасности других людей.
Так проходили год за годом. Состояние сестры Марии не улучшалось, но и не ухудшалось, так что постепенно монахини привыкли к ее странностям. Но потом наступило резкое ухудшение. 11 августа 1676 года сестра Мария как обычно проводила вечер в своей келье, когда другие монахини вдруг услышали ее громкий вопль.
Это было не похоже на все. что они видели или слышали ранее, поэтому они быстро прибежали и заглянули в келью сестры Марии. Их ожидала странная картина.
Они увидели сестру Марию лежавшей на полу и всю испачканную в чернилах, а в одной руке у нее был зажат листок бумаги, весь исписанный загадочными каракулями, непонятными символами, знаками и беспорядочными буквами, словно взятыми из устаревшего языка. Прочитать что-либо из написанного на листе было совершенно невозможно.
Когда монахини подняли Марию с пола и она пришла в себя, она рассказала о том. что Дьявол лично пришел в ее комнату и через ее тело написал это послание. Она не могла вспомнить как сама писала это письмо и не знала о чем говорится в послании, но страстно стала просить монахинь уничтожить этот листок с каракулями.
Монахини поверили в то, что таинственное письмо написал сам Сатана и что сестра Мария одержима, но не решились сжечь письмо, как она об этом умоляла.
Вскоре после этого инцидента настоятельница Мария Серафика написала отчет о тяжелом положении сестры Марии, считая ее атакованной злыми духами и упомянула в отчете и о письме, «написанном недоступным образом для понимания простых смертных».
В последующие века многие церковные деятели, ученые и знатоки древних языков пытались расшифровать это «Письмо Дьявола», но безрезультатно.
Проблеск надежды вспыхнул в 2017 году, когда группа ученых из Сицилии взялась за расшифровку письма и позже заявила о том. что им удалось расшифровать большую часть послания.
Они обнаружили, что письмо состоит из кусочков нескольких древних языков, включая греческий, латинский, рунический и арабский, все они были смешаны в своего рода уникальный код.
«Мы слышали о программном обеспечении, которое используется спецслужбами для взлома кода. Мы загрузили подобное программное обеспечение древнегреческим, арабским, руническим алфавитом и латиницей, чтобы расшифровать некоторые буквы и оказалось, что это действительно похоже на что-то дьявольское. Письмо выглядело так, как будто было записано стенографическими символами.
Мы предположили, что сестра Мария создала новый словарь, используя древние алфавиты, которые она, возможно, знала. Мы проанализировали, как слоги и графизмы повторяются в письме, чтобы определить местонахождение гласных, и в итоге получили усовершенствованный алгоритм дешифрования.
Вы спросите, что же было сказано в письме? Хотя ученым удалось перевести большую часть из них, все еще есть части, которые остались совсем непонятны, и многое из того, что было декодировано, все еще в основном бессвязно и не имеет особого смысла.
В письме упоминается, что Святая Троица (Бог, Иисус и святой Дух)- это «мертвый (бесполезный, лишний) груз», а еще говорится: «Бог думает, что может освободить смертных»… Еще там были слова «Система не работает ни для кого…» и «Возможно, сейчас Стикс уверен», вероятно имея в виду реку Стикс, которая разделяла землю живых и мертвых в греческой и римской мифологии.
В письме также утверждается, что «Бог был создан (изобретен) человеком».
Во времена сестры Марии все это звучало весьма кощунственно. Так зачем она вообще это написала? Команда исследователей считает, что, возможно, Мария была просто очень обеспокоенной женщиной, а может быть и страдающей шизофренией.
Зная как минимум несколько древних языков, сестра Мария, без сомнений, была для своего времени весьма образованным человеком, но что могло заставить ее, даже если она была больной шизофренией, уверять, что через нее Дьявол оставил людям сообщение? И как быть с теми припадками, что случались с ней до написания этого письма?
Если она смогла составить это послание с помощью очень сложного шифра из разных языков, то тут уже можно говорить даже о гениальности. Многие ли люди способны на такое даже сегодня? Или же она ничего из этого не делала, а все это в самом деле было работой Дьявола?
Сестра Мария скончалась 16 октября 1699 года, произнеся перед смертью слова «Санто, санто, санто» («Свято, свято, свято»). После смерти ей присвоили титул Почтенной за ее веру.
Демоны Аннелизы: как погибла девушка с эпилепсией, из которой изгоняли бесов
Девочка, которая пыталась искупить чужие грехи
Отец Аннелизы Йозеф Михель вырос в очень религиозной семье. Три его тети были монахинями, и мать надеялась, что мальчик продолжит традицию и будет священнослужителем. Сын оправдал ее ожидания лишь частично: после возвращения с фронта Йозеф стал плотником, однако одновременно с этим пошел в ученики к священнику.
Аннелиза родилась в 1952 году: она была первой дочерью четы Михель. Потом у супругов появилось еще три дочери: Гертруда, Барбара и Росвита.
Аннелизу воспитывали в строгости: с самого раннего детства ее жизнь состояла из религиозных ритуалов. Дважды в неделю девочка посещала мессы, пела в церковном хоре, читала розарии — молитвы по четкам. В середине зимы Аннелиза спала на голом полу, а 13-го числа каждого месяца соблюдала аскезу в честь Дня Девы Марии Фатимской. Кумиром девочки стала женщина, живущая по соседству, которая ежедневно тратила пять часов на то, чтобы добраться до церкви.
Впрочем, нельзя сказать, что детство девочки было мрачным. В веру она погрузилась искренне, и соблюдение религиозных требований ее не угнетало. У Аннелизы были прекрасные отношения с сестрами и родителями — она с удовольствием проводила с ними время. Девочка брала уроки игры на фортепиано и аккордеоне, обожала ходить школу и собиралась стать учительницей начальных классов. Единственное, что омрачало ее жизнь и беспокоило родителей, — ее слабое здоровье.
«Я вижу лицо дьявола»: начало болезни
Первый странный приступ случился, когда Аннелизе было 16 лет. Ей стало плохо в школе: одноклассники и учителя говорили потом, что девушка впала в состояние, похожее на транс. Ее отправили домой, где она сразу легла в кровать. Ночью начался приступ конвульсии, во время которых Аннелиза сильно прикусила себе язык. Рана оказалась глубокой, а крови было столько, что родители не на шутку перепугались.
Вскоре стало понятно: волновались они не зря. Приступы повторялись, у девочки начало развиваться расстройство речи, после к нему добавился сонный паралич. В школу Аннелиза больше не ходила — слишком больна и слаба она была для учебы. Родители водили дочь по врачам, но те пожимали плечами: никаких отклонений у девушки не нашли. В 1969 году Аннелиза проснулась с ощущением, что на груди у нее лежит огромный камень, который не дает ей ни дышать, ни позвать на помощь. Утром она рассказала об этом матери и отцу, и девушку госпитализировали.
Электроэнцефалограмма не выявила никаких изменений в мозгу Аннелизы, но врачи тем не менее диагностировали у нее височную эпилепсию. После непродолжительного лечения Михель выписали, дав родителям список лекарств, которые следовало принимать дома. Однако в феврале 1970 года Аннелиза вновь оказалась на больничной койке — на этот раз с туберкулезом. В клинике она и пережила третий, самый сильный приступ, который положил начало истории о ее одержимости: впервые она сказала, что перед ней предстает «лицо дьявола».
Лечение в психиатрической больнице, куда после этого попала Аннелиза, не помогало. Противосудорожные препараты к немалому удивлению врачей не купировали приступы. Не действовали и назначенные нейролептики: Аннелиза продолжала погружаться в депрессию. Иногда девушке становилось лучше, и тогда она возвращалась к привычной жизни: училась, встречалась с друзьями, ходила в церковь.
Исповедь о жизни в Покровском монастыре
Вы, наверное, читали новости, как у настоятельницы монастыря обнаружили мерседес за 9,5 миллионов рублей. Там в монастыре есть приют для девочек. Диана, моя коллега по хоспису, жила в этом приюте.
Центр Москвы, метро Таганская, Покровский монастырь, где находятся мощи Матроны Московской и куда ходят сотни паломников каждый день. Территория монастыря огорожена забором. Внутри еще один забор – за ним дом игуменьи и корпус, где живут монахини и девочки из приюта.
Так выглядела жизнь в Покровском монастыре в 2004 – 2007 годы глазами девочки из приюта:
«Вещи. Из дома можно было взять совсем минимум вещей. Телефон, игрушки, одежду нельзя.
Одежду выдавали всем одинаковую – длинные черные юбки, черные и белые платки. Школьная форма – черные платья и фартуки. Праздничная одежда – сарафаны и платья. Мне не нравилось ходить в длинных черных юбках.
Стричь волосы было нельзя. Волосы нужно было отращивать и заплетать в косы. За 4 года я ни разу не стриглась.
Комната. В одной комнате жили 4 девочки. Когда правила ужесточили, в одну комнату поселили 10 девочек.
Мое имя Диана, а в крещении – Люба. Там всех звали именами в крещении. Мне не нравилось, когда меня так называли.
Игуменью ужасно боялись. Она к нам редко приходила, помню только, что она все время только ругалась. У нее была келейница, через которую можно было записаться на встречу. С игуменьей нужно было согласовывать: звонки домой, покупку одежды и вещей, поездки домой. Она могла сказать да или нет.
Наказания. Пока мы были школе, монахини ежедневно проводили обыск у нас в комнате. Проверяли под подушкой, под матрасом, шкаф. Если в шкафу был бардак – все вещи выбрасывали на пол. У меня часто был бардак в шкафу. Наказывали за воровство, если нагрубишь, если плохо уберешься. Если между завтраком, обедом ужином тебя засекут с едой. Если не слушаешься, если молитвы не читаешь. Нас не били, наказание было в количестве земных поклонов или дополнительном послушании. Когда я стащила что-то из еды, меня заставили в трапезной, где ели игуменья и монахини, делать земные поклоны на протяжении всего времени, пока они ели. Наказывали за общение с паломниками и другими людьми, которые не жили в монастыре. Если брали у них подарки, нас потом заставляли совершать поклоны.
Дырка в заборе. Там где сейчас красная кирпичная стена, раньше был обычный забор. Под забором я нашла дырку, через которую несколько раз в неделю мы сбегали из монастыря в город. Но для этого нужна была нормальная одежда, ее привозили те кто ездил домой и потом прятали в пакете на улице. Мы снимали монастырскую одежду, оставляли ее около забора. Если кому-то удавалось сохранить косметику из дома, красились. Гуляли по Москве, в основном ходили в магазин за чипсами и газировкой. Иногда спускались в метро (были девочки, которые никогда раньше не видели метро). Ночью тоже убегали. Последний раз мы вернулись, а пакетов с приютской одеждой нет, кто-то нас засек и их забрал. Бежали до приюта в городском.
Деньги иметь запрещалось. Но можно было своровать деньги в храме из ящика для пожертвований. На ящике было написать «приют» или «детям», поэтому брать оттуда мы не считали воровством, ведь это были деньги для нас. Деньги мы зарывали в землю, чтобы монахини не нашли.
Учились на территории монастыря. В одной из монастырской башен была школа. Учитель вел уроки сразу у нескольких классов. Учителям запрещалось общаться с нами вне уроков, привозить нам подарки. Если учитель нарушал правила, его меняли. В школе был компьютер – старый, без выхода в интернет. На нем нас учили печатать. По ночам мы лазили в класс поиграть на компьютере. Мы не учились в школе в первую и последнюю неделю поста, в первую неделю Пасхи. И если среди недели были православные праздники, мы тоже не учились. Сейчас я слышала, что детей из приюта уже возят в обычную школу.
Послушания. Утром мы ходили в школу, а вечером у нас были послушания. В трапезной для монахинь накрыть на стол, мыть посуду, резать салаты. Уборка коридоров, уборка в храме, следить за свечами в храме. За нами ходили и проверяли, если мы убрали плохо, нужно было все переделывать. Летом нас возили на подворье, там были поля с картошкой, мы должны были их пропалывать – с утра и до обеда каждый день. Самым легким послушанием было стоять в храме, где мощи Матроны, раздавать паломникам цветы. Мы менялись каждые 4 часа, за день дежурили так по 2 раза. По выходным послушание в трапезной весь день.
Молитвы мы читали каждое утро 40 минут. Вечером еще 40 минут вечерние молитвы в храме вместе с сестрами. Каждый день у нас был крестный ход по монастырю тоже с молитвами. Зачем нужен крестный ход нам не объясняли, мы думали, что таким образом защищаем территорию.
В монастыре была комната, где хранилось все для праздников – вино, наливки, красивая посуда. Комната не запиралась. Мы воровали там вино. Пили несколько раз в неделю, часто мы были пьяные, не могли встать, вели себя неадекватно. Один раз нам всем было очень хреново от вина, нас рвало. Монахини сказали, что мы все отравились едой. Я уснула за столом, когда мы кушали вместе с сёстрами, но на это никто не обращал внимания. Монахини делали вид, что не замечают, что дети пьяные, старались это не афишировать и не говорили игуменье – иначе у них были бы потом проблемы.
Когда для игуменьи строили свой дом на территории монастыря, рабочие часто оставляли сигареты, мы их курили.
В монастыре жили только женщины. Общаться с мальчиками у нас не было возможности. У одной девочки был брат, его не пускали на территорию, потому что он мальчик. Одна девочка встречалась с рабочим. Секса у них не было, только целовались. Монахини возили девочку к гинекологу проверять. Одна монахиня убегала из монастыря встречаться с мужчинами.
Баян. У игуменьи была идея, что все дети должны играть на музыкальных инструментах. Никому не дали выбора на чем играть, и меня заставили играть на баяне. Ещё нас заставляли петь, а я это терпеть не могла.
Медицина. За все время что я там жила, 1 раз нас возили из монастыря прививки делать. Когда мы болели, монахини сами лечили нас, врача не вызывали. Там была аптечка, в которой лежали очень вкусные леденцы для горла и доктор мом, мы их воровали.
Нам говорили, что вы отучитесь и куда захотите поступите. Но практически было не так. Девочка хотела поступить в медицинский институт, а ее хотели сделать монахиней, ее выгнали из-за этого из монастыря. Был случай, что девочке не разрешили доучиться в институте и сделали ее сначала послушницей, потом монахиней. В монахини очень молодых постригали, говорили, что в монастыре должно быть нужное количество монахинь.
Я придумала сбежать из монастыря. Бежать хотели 4 девочки. Если бы я сбежала домой, меня бы там, наверное, убили за это. Поэтому бежать решили к родственнице одной девочки. Мы собирали вещи, готовились. В день побега решили рассказать об этом учительнице, которая была очень добрая, и мы думали, что она за нас. Учительница рассказала игуменье. Игуменья на нас сильно орала. После этого нас поселили вместо 4, 10 человек в одну комнату. Больше нельзя было свободно выйти, нас водили строем, запирали на ключ. Строем в трапезную, строем в храм. Свободно перемещаться стало нельзя. Учительницу кстати из монастыря тоже выгнали, запретили ей с нами общаться.
Про Бога нам рассказывали, что, если причащаться не будешь, в ад попадешь. Если обманывать будешь, тоже в ад. Мы боялись Бога.
Каждую неделю мы должны были исповедоваться, от этого нельзя было отказаться. Мы быстро просекли, что если на исповеди что-то скажешь, это докладывали игуменье. Из исповеди одной девочки игуменья узнала, что мы пили вино. Я перестала что-то реальное рассказывать. Была книжка со списком грехов, я переписывала грехи оттуда и на исповеди читала это.
Из-за попытки побега и других нарушений, из монастыря позвонили моей маме и сказали, что она может поселиться сама в монастыре и тогда меня там оставят, или меня нужно забрать. Мама приехала в монастырь, прожила там 2 недели. Ей не понравились все эти правила, и она забрала меня домой.
У меня были сложности в общении. Я всего боялась. Школа была большая, 3 этажа, там надо было искать кабинеты, я боялась, что не найду. В метро ездить боялась, в монастыре ведь нас только на машине возили. Все было новое, это очень пугало. Друзей у меня не было. Образование в монастыре было ужасное, в новой школе я поняла, что математику не знаю. Но класс был хороший, они начали меня поддерживать, с нами психолог работала. Месяц мне было совсем страшно, потом появились друзья.
Первое время я ездила в монастырь к девочкам в гости, потом не захотела больше общаться ни с кем из монастыря.
В храм после этого я почти перестала ходить».
Как я в 17 уходила в монастырь и о последующих 20 годах моей жизни
Истории настоятельницы Спасо-Преображенского монастыря в Усолье монахини Сергии (Старковой)
Монахиня Сергия (Старкова)
От автора: Многие мои рассказы («Пельмени для Витальки», «Сей род ищущих Господа», «Короткая история о недолгой жизни Славы-чеха» и другие) написаны по историям сестер Казанской Трифоновой женской пустыни и ее духовника игумена Савватия (Рудакова). Сегодня, дорогие читатели, мне хочется поделиться с вами новыми историями, которые поведала мне бывшая сестра этого монастыря, а ныне настоятельница Спасо-Преображенской обители в Усолье монахиня Сергия.
Как меня в детстве прозвали «монашкой»
«Монашкой» меня прозвали бабушки-прихожанки деревенского храма за мое недетское усердие к молитве и церковной службе.
В родном поселке Ляды Пермского края в годы моего детства церкви не было, но каждое лето мама отправляла меня к бабушке в село Серга Кунгурского района. Там храм имелся, правда, сильно пострадавший, практически разрушенный в годы гонений на Церковь. Один из приделов сельчане восстановили – в нем и проходили церковные службы.
Бабушка всегда брала меня с собой в храм, и я там была единственным ребенком, потом подростком, а в старших классах – единственной девушкой среди старушек. Бабушка пыталась приобщать к службам моих двоюродных сестер и братьев, но они начинали баловаться и быстро убегали на улицу к более интересным для них занятиям.
Я же очень любила молиться в церкви; церковное пение, огоньки лампадок и свечей, старинные образа – все это западало мне в душу, грело. Дома я напевала мотивы тропарей и церковных песнопений, и для меня поход с бабушкой в храм всегда был как праздник, как что-то таинственное и необыкновенное. Так что я с детства знала, что такое Литургия, что такое всенощное бдение…
Моя иноческая жизнь началась еще дома
Когда училась в десятом классе, у нас в Лядах построили часовню в честь Иверской иконы Божией Матери, и я стала уже туда ходить. Помогала на клиросе, пела и читала, посещала воскресную школу.
С одной стороны, я была обычным ребенком, не какой-то затворницей, вместе с ребятами играла во дворе. С другой стороны, став старше, не гуляла с мальчишками, дискотеки были мне совершенно не интересны. Ежедневно выполняла молитвенное правило.
Я родилась в 1982 году, в конце 1990-х у нас уже появились духовные книги, и я читала авву Дорофея, Иоанна Лествичника, восхищалась подвигами старца Иосифа Исихаста. Так моя иноческая жизнь началась, можно сказать, еще дома: в сердце зажегся огонек, ревность по Богу. Меня привлекала иная – не мирская – иноческая жизнь.
Есть ли воля Божия на мой выбор?
И вдруг из-за купола вылетел белый голубь! Для меня это было знаком
Когда еще училась в школе и думала о монашестве, мне очень хотелось узнать, есть ли воля Божия на мой выбор. Как-то мы поехали в Дивеево, там тогда уже восстанавливали монастырь. И у меня был такой помысл: благословиться на иночество у преподобного Серафима Саровского. Очень хотелось, чтобы преподобный через какие-то обстоятельства или через духовного человека дал мне знак о правильности выбранного мною пути.
Пошли препятствия: внезапно мне сказали, что билетов на поездку больше нет. Потом добавили: можно приехать утром прямо к автобусу, и если кто-то не явится, то меня возьмут.
Приехала утром, и действительно, кто-то не явился, и меня взяли. Помню, подумала: значит, есть воля Божия, чтобы я благословилась у преподобного Серафима.
В Дивеево мы поклонились мощам преподобного, помолились на службе. Когда уже уезжали поздно вечером, вышли с подругой на улицу к автобусу – наших еще никого не было. Повернулись лицом к собору с мощами преподобного и запели на прощанье: «Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородице».
На фоне ночного неба храм весь светился от подсветки, и вдруг из-за купола вылетел белый голубь. Он три раза облетел вокруг купола, то появляясь перед нами, то снова скрываясь, а потом растворился в темноте. Для меня это было каким-то символом, знаком.
На монастырских послушаниях
«У тебя теперь прямой путь к Небесам!»
Потом мы поехали в Санаксарский монастырь, там тогда подвизался старец Иероним (1932–2001). Когда я подошла к нему – даже слова вымолвить не могла: от него исходила такая благодать, такая невероятная любовь, он просто весь светился каким-то неземным, Фаворским светом.
Старец всех, кто к нему подходил, встречал приветливо, благословлял, некоторым что-то говорил. Когда я подошла, то даже спросить ничего не сумела, просто заплакала от нахлынувшего умиления.
А старец посмотрел на меня внимательно и ласково сказал:
– Что же ты плачешь?! Не плачь! Смотри: у тебя теперь прямой путь к Небесам!
И он повел рукой вверх.
После этой поездки у меня больше не оставалось сомнений в правильности выбранного мною пути.
На монастырских послушаниях
Казанская Трифонова пустынь
Когда заканчивала школу, у меня был хороший аттестат, и я, наверное, могла бы поступить в любой вуз. Мама работала бухгалтером, и вместе с папой они настаивали, чтобы я поступала на экономический факультет. Я же вместо института поехала в Успенский монастырь в Пермь, побывала там на службе.
Потом одна бабушка, прихожанка нашего храма, пригласила меня съездить вместе с ней в Чусовские Городки, в Казанскую Трифонову пустынь, и я очень обрадовалась.
Мы туда приехали, и я была просто очарована красотой этого места, приветливостью и гостеприимством сестер монастыря и его духовника. Мне очень захотелось там остаться. Батюшка, игумен Савватий, меня как-то сразу приметил, пригласил приезжать, видимо, почувствовал мое монашеское устроение.
Божий призыв к монашеской жизни
У меня было такое сильное горение… С чем это можно сравнить? Когда человек женится, выходит замуж, он думает: я так сильно люблю моего избранника или избранницу, хочу прожить с ним всю жизнь, какие бы ветры ни дули, какие бы испытания ни пришлось нам перенести.
И я чувствовала такое же сильное желание подвизаться в монастыре, такой же Божий призыв к монашеской жизни. Именно это горение дало мне силы преодолеть позднее неизбежные искушения и препятствия.
Родительское благословение
Когда вернулась домой – боялась сказать родителям о своем решении. Я у них одна, и точно знала, что они будут против. Наконец решилась и сказала, что хочу поехать и пожить какое-то время в Казанской Трифоновой пустыни. Они это очень тяжело переживали, но не стали мне препятствовать, позволили сделать этот выбор. Я до сих пор чувствую по отношению к ним огромную благодарность, потому что у многих сестер в монастыре родители не только были против, но и всячески им препятствовали, даже приезжали и пытались забрать домой.
Летом 2000 года я сдала последние экзамены в школе, пришла домой, встала на колени перед родителями и попросила у них благословения идти в монастырь. Мама взяла Иверскую икону Божией Матери, благословила меня, и мы все вместе заплакали. Нам всем было страшно: родителям – отпускать неизвестно куда 17-летнюю дочь, мне – впереди все неведомое, неизвестное.
Я позвала маму поехать с собой, чтобы она увидела эти прекрасные места на берегу Чусовой, увидела монастырь, трапезную, храм, познакомилась с батюшкой и сестрами.
Казанская Трифонова пустынь
Когда человек уходит в монастырь – его семье дается Ангел-Хранитель
И вот мы с мамой поехали в Казанскую Трифонову пустынь. Мама всю дорогу плакала – переживала, куда она везет свою дочку. Когда приехали, сразу пошли к духовнику. Батюшка принял нас очень ласково, сказал маме, чтобы не переживала, что все будет хорошо. Мама осмотрела монастырь, поняла, что здесь хороший духовник, приветливые сестры, благополучная обстановка, и несколько успокоилась, утешилась.
На прощанье я ей сказала:
– Мама, не плачь больше! Я читала, что когда человек уходит в монастырь, то его семье дается Ангел-Хранитель, который оберегает родителей и родственников монаха…
И действительно, оглядываясь назад, я вижу: за годы моего иночества и монашества у моих родителей всегда все было благополучно, спокойно и гладко – без особых скорбей и происшествий, словно Господь оберегает мою семью.
Казанская Трифонова женская пустынь
«Что произошло у вас дома?»
Мама и папа уже много лет постоянно ходят в храм, исповедуются и причащаются.
Как-то, некоторое время спустя после моего ухода в монастырь, я позвонила домой, услышала мамин голос и почувствовала особую благодать.
– Мама, я чувствую, что у вас с папой произошло что-то хорошее… Что произошло у вас дома?
Мама сразу поняла меня и радостно ответила, что они с папой повенчались.
Мы горели духом
Юными девичьими руками мы восстанавливали храм, меняли полы, красили, белили…
Когда я только пришла в монастырь, там было очень много молодежи. В те годы был такой особый Божий призыв. Открывались и восстанавливались монастыри, и нужно было, чтобы они наполнились теми, кто будет их возрождать. И вот множество молодых людей откликнулись на этот Божий призыв.
Мы пришли, мы горели духом, были сильными, смелыми. Своими юными девичьими руками восстанавливали храм, меняли полы, выносили мусор, красили, белили, штукатурили, разводили огороды, пасли скотину, готовили на печи обед – нам все было по плечу.
Мы были единомышленниками. По вечерам собирались и читали Толкование на Евангелие, жития святых, обсуждали – нам все это было очень интересно, грело душу.
Позднее часть молодежи отсеялась по разным жизненным обстоятельствам: много званых, но мало избранных.
А сейчас такого нет. Все уткнулись в свои телефоны… Сейчас в монастырях в основном подвизаются те, кто пришел сюда в 1990-е годы. Молодые приходят гораздо реже, и отчего-то они чаще всего приходят очень больными людьми – и душевно, и телесно.
Насельницы и духовенство Казанской Трифоновой пустыни
С игуменьей и сестрами Казанской Трифоновой пустыни
«Будешь игуменией»
В первые годы моей жизни в обители к нам приезжал протоиерей Михаил Старков. Он был духовным чадом очень почитаемого на Урале старца протоиерея Николая Рагозина, который ныне почивает в крипте под нашим храмом. Отец Михаил был уже в годах и иногда немного юродствовал. Как-то он меня задержал и сказал:
– Будешь послушницей, будешь инокиней, будешь монахиней…
Я ждала, что он добавит: «Будешь схимонахиней». Но он сказал:
Я тогда еще даже послушницей не была и не придала его словам особого значения. И вспомнила об этом, только став настоятельницей Спасо-Преображенского монастыря в Усолье. Но до этого было еще долгих двадцать лет.
Праздник в Казанской Трифоновой пустыни
Монастырские послушания
Через год моей жизни в Казанской Трифоновой пустыни мне дали подрясник, через два постригли в инокини с именем Феврония. Трудилась на самых разных послушаниях. Первое – это, конечно, конюшня. Через нее обычно проходят все послушники. Возьмите владыку Тихона (Шевкунова) – и он тоже проходил это послушание.
Потом кухня, просфорня, клирос, пекарня – всему приходилось учиться.
Тани больше нет – есть Феврония
Иноческий и монашеский постриг – это погребение ветхого человека и рождение нового. Ты умираешь для мира, чтобы родиться в ангельском чине. Стоишь в белой срачице с распущенными волосами, а потом ползешь по полу из притвора храма к амвону, и от посторонних взглядов сестры ограждают тебя своими мантиями. Поют «Объятия Отча отверсти ми потщися» – и перед тобой проносится вся твоя жизнь. Слезы льются ручьем.
Когда приняла иноческий постриг, написала родителям: «Мамочка и папочка, меня постригли с именем Феврония. Тани больше нет. Есть Феврония».
И мама с папой потом признавались мне, что когда прочитали мою записку – плакали: у них было такое чувство, что их дочь Таня на самом деле умерла.
Послушания в монастыре
Старец Иоанн (Крестьянкин): «Никогда не унывайте!»
Мы с сестрами часто ездили в Печоры, посещали старца Иоанна (Крестьянкина), потому что наш батюшка отец Савватий был его духовным чадом.
Помню, как мы, три инокини, пришли к нему, и старец стал помазывать нас святым маслом. Нарисовал сестрам крестик на лбу, а мне почему-то крестик нарисовал трижды.
Когда отец Иоанн нас принимал, то часто повторял:
– Никогда не унывайте!
Я обычно заранее готовила вопросы, которые хотела задать старцу, но когда мы заходили к нему в келью – все вопросы отпадали сами собой, такая от него исходила благодать. Ничего больше не хотелось спрашивать – только быть рядом с ним.
Скит святой праведной Анны
В 2006 году меня назначили старшей сестрой в скит святой праведной Анны. Он был построен нашим духовником на берегу Чусовой недалеко от монастыря. Монашеская жизнь и службы там проходили по афонскому уставу. У нас, по милости Божией, появилась даже частица мощей святой праведной Анны.
Священники, которые бывали на Афоне, приехав в наш скит, отмечали у нас и росписи, и архитектуру храма, и атмосферу – все в афонском стиле.
Старшая сестра должна встречать каждого гостя как Христа – с радостью. Ты угощаешь человека кофе и лукумом, утешаешь его, радуешь – ничего особенного, а человек хочет жить.
Скит святой праведной Анны рядом с Казанской Трифоновой пустынью
Молитвенная помощь святой праведной Анны
Праведная Анна откликалась на молитву просивших о даровании им чада
Наш скит – место особенное, у нас бывают ночные бдения: сестры молятся каждую ночь. К нам приезжали бездетные молодые пары, молились о даровании им чада, и святая праведная Анна откликалась на их молитву. Я даже вела летопись, записывала о рождении младенцев по молитвенной помощи святой.
Вот один из примеров: девушка вышла замуж. Год, два, три – детей нет. Говорю ей:
– Иди к праведной Анне, проси ее молитвенной помощи.
Она идет, просит и вскоре уже звонит мне, чтобы поделиться своей радостью: она ждет ребенка.
Старшая сестра скита святой праведной Анны
Я была первая, кого постригли именно в скиту
Спустя 20 лет моей жизни в монастыре меня постригли в монахини. Я была первая из сестер, кого постригали в скиту. Особенно не надеялась, что духовник согласится на мою просьбу, просила о заступничестве святую праведную Анну – и батюшка, на удивление, легко согласился и постриг меня в монахини именно в скиту с именем Сергия в честь преподобного Сергия Радонежского.
На подворье монастыря
Послушание настоятельницы монастыря
В 2017 году меня поставили старшей сестрой на монастырское подворье в поселок Мыс, а недавно, в 2021 году, я узнала, что владыка Соликамский и Чусовской Зосима принял решение благословить мне послушание настоятельницы Спасо-Преображенского монастыря в Усолье.
Мне было страшно покидать отчий дом – родной монастырь, где я выросла и стала монахиней. Страшно расставаться с родными мне сестрами Казанской Трифоновой пустыни. Но в то же время была внутренняя уверенность, что так надо. Это был очередной раз, когда Господь тебя призывает – и ты идешь. Я видела в этом Промысл Божий, и духовник тоже сказал мне, что отказываться нельзя.
Монашеский постриг в скиту
В день пострига в монахини с игуменией Казанской Трифоновой пустыни матушкой Ксенией
В день пострига в скиту с духовником монастыря игуменом Савватием
Все здесь дышит стариной и историей
Когда я приехала в Усолье – словно попала в XVIII век. Все вокруг меня – палаты исторического музейного комплекса, храмы, здания – было таким, как во времена Строгановых.
Бытовые удобства, кстати, тоже. Точнее сказать, они полностью отсутствуют: привозная вода, нет водопровода, газа, канализации.
Но здесь очень красиво, все дышит стариной и историей.
Спасо-Преображенский монастырь
Спасо-Преображенский собор
Приезжайте к нам в гости!
Подвизаются у нас в монастыре пять монахинь, все они уже в возрасте, молятся и трудятся с утра до вечера, настоящие подвижницы духа.
Я благодарю Бога за мой монашеский путь и возможность потрудиться на благо Матери-Церкви.
Приезжайте к нам в гости! Всех паломников обязательно поселим, накормим и утешим! Преподобный Сергий, в честь которого меня назвали, завещал братии всех принимать в святых обителях, кормить, утешать и оказывать страннолюбие.
На прощание хочу поздравить с праздником Пасхи – светлого Христова Воскресения всех читателей портала «Православие.ру»! Храни Господь!
Старинный храм построен Строгановыми в 1733 году
Будем усердно молиться за всех, кто сможет оказать нам посильную помощь. Имена для молитвы можно указывать в комментариях к статье, присылать по почте, по телефону.
Для пожертвований:
карта Сбербанка 2202 2008 9569 3248, привязанная к телефону 8 919 463 05 94 – Татьяна Юрьевна Старкова (монахиня Сергия).
Адрес: 618460 Россия, Пермский край, Усольский район, город Усолье, Спасская улица, 12. Спасо-Преображенский монастырь.