мигель серрано личная жизнь
Мигель Эрран
Биография
В детстве Мигель Эрран не задумывался о карьере артиста, но жизнь изменилась после встречи с режиссером Дэниэлом Гузманом, который стал его проводником в мир кино. Актер запомнился и полюбился зрителям благодаря ярким образам мужских персонажей, воплощенным в испанских фильмах и телесериалах.
Детство и юность
Мигель Анхель Гарсия де ла Эрран появился на свет 25 апреля 1996 года, по знаку зодиака он Телец. Местом рождения стал испанский город Малага, куда его мама Белен приехала, чтобы открыть собственный зоомагазин.
Родители не были официально женаты, и отец оставил семью вскоре после рождения наследника. Матери пришлось воспитывать сына в одиночку, сталкиваясь с давлением и непониманием общества, которое считало ее внебрачную связь порочной. Она стала для ребенка примером силы духа, любви и самоотверженности, из-за чего, будучи взрослым, Мигель захотел снять фильм, основанный на ее биографии.
Когда Эрран был еще ребенком, Белен решила вернуться в родной город Мадрид, куда забрала с собой сына. По воспоминаниям артиста, он был трудным подростком — прогуливал школу, чтобы выпить и повеселиться с друзьями. Но однажды во время ночной вылазки Мигеля заметил Гузман, который искал актера для нового фильма.
Режиссер увидел потенциал юноши и пригласил на пробы, к чему он отнесся с настороженностью. До этого Мигель и мечтать не мог о кинокарьере, ведь в школьных постановках ему доставались роли камней и деревьев, в которых не было слов. Поэтому первое время он бездельничал на прослушиваниях, испытывая терпение Дэниэла, но затем решил воспользоваться предоставленным шансом и начал относиться к работе серьезно.
Личная жизнь
Личная жизнь знаменитости долгое время была тайной для поклонников, из-за чего обрастала догадками и домыслами. Ходили слухи, что у артиста роман с экранной партнершей Урсулой Корберо, но в итоге выяснилось, что сердце девушки несвободно.
Он–Она: трагедия вечной любви
Он–Она: трагедия вечной любви
Любовь обернулась для Серрано трагедией: такой всеохватной и болезненной, что открыто рассказать о ней он решился только спустя долгие годы, в книге «Воспоминания о нём и обо мне». Его личная трагедия воплотила «архетип вечной любви», подобно историям Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Ясона и Медеи, Осириса и Исиды…
Серрано завязал дружбу с прекрасной молодой немкой Ирен Клатт — златовласой красавицей с глазами как «хрусталь, озаряющий ночной мрак». Мы не станем пересказывать моменты книги, описывающие ее красоту — только сам Серрано вправе говорить о совершенстве ее золотой божественности.
Несмотря на молодость и здоровую жизнь (она даже была чемпионкой в верховой езде), Ирен страдала от болезней органов дыхания; фактически, Мигель и познакомился с ней в санатории Сан–Хосе де Маипо. Однако развить знакомство получилось только в 1951 году: по рекомендации Нино Коррадини Серрано посещает Ирен в старом квартале Авенида Суэциа, в Провиденсии, ища помощи в переводе некоторых текстов Густава Майринка — во всяком случае, таков был предлог.
Ирен — женщина чрезвычайного ума, образования и проницательности. Она пишет картины и ваяет «работы необычайно странные в их внеземной красоте», как говорит Серрано. Личное обаяние и чудесная привлекательность — писатель безнадежно влюбляется… Или даже более того. Оба оказываются захвачены очередным повторением самой скорбной любви–трагедии.
Он называл ее принцессой Папиной, по имени сестры и возлюбленной императора Моктецумы, который в знаменитом ониксовом зеркале предвидел возвращение богов — за каковое событие впоследствии было принято появление испанских конкистадоров. Серрано, женатый и имевший детей, просто потерялся в этой любовной грезе; здесь он узнаёт образы «его» и «её», магически объединяемые теперь в любовный союз мужественности и женственности.
Автор начал писать «Приглашение в ледяные пустоши» как продолжение «Ни сушей ни морем». Всякий раз, написав очередную главу, он зачитывал ее Ирен во дворике ее дома — книга пропиталась духовной изобильностью любви, но вместе с тем оказалась и незавершённой. К мукам членов семьи и отчаянию Серрано, здоровье Ирен ухудшалось. Затрудненное дыхание и кровавый кашель указывали на туберкулез. Горечь любви и агонии, разрывающих сердце, почти непереносимых, высказаны самим автором — и мы не станем пытаться объяснить драму как–то иначе.
Смерть Ирен в марте 1952 разорвала жизнь Серрано — от этой катастрофы он так и не оправился. Прекрасная история любви завершилась печатью трагедии. «Приглашение в ледяные пустоши» так и осталось незавершенным, но с того момента архетипическая любовь, идея его–ее, будет присутствовать в его книгах самым могущественным выражением эзотерического союза между человеческим и божественным. Только трагедия раскрывает путь к этому знанию, единственно способному воскресить вечную любовь A–mor, что значит «без смерти».
«Он–она: книга магической любви», изданная в 1973, полностью посвящена тантризму, магии бессмертной любви:
«Рыцарь обнаружил изображение лица в скале грота, в самом темном углу. Лицо женщины с распущенными волосами — в ее взгляде, во всём облике, он чувствовал прикосновение чего–то первобытного, что наполняло его узнаванием. Образ складывался из выщербин и выступов во влажном камне. Может быть, выбитых льдом прошлых эпох, а может, исполненных человеком вымершего вида. Что–то звало рыцаря к почитанию образа. В этом углу пещеры он устроил святилище.
В глубине пещеры струился ручей, к звукам которого рыцарь прислушивался в вечерних размышлениях, прежде чем уснуть. Ему казалось, он слышит голоса забытых времен и далеких краев. И вместе с тем, повисая у темных сводов пещеры, давало знать о себе особое послание, понять которого он не мог».
Очевидно, что влияние Юнга позволило ему, вслед за смертью Ирен, развить чудесную интерпретацию магической любви. «Никогда я уже не буду любить, как тогда. Я любил только Ирен», отмечает он в мемуарах.
Читайте также
11. Трагедия любви (1566-1567)
11. Трагедия любви (1566-1567) Любовь Марии Стюарт к Босуэлу – одна из самых примечательных в истории; дошедшие до нас предания об античных и иных прославленных любовниках едва ли превосходят ее в силе и неистовстве. Огненным языком взмывает она до пурпурных высот экстаза, до
О любви и о смерти любви
О любви и о смерти любви Мы знаем, что искусство отражает жизнь.Но иногда мы думаем, что искусство отражает жизненные происшествия.Вот это неверно. Искусство отражает жизнь не зеркально, не непрерывно; оно воспроизводит жизнь, исследуя мир на основании опыта
Введение. Любовь – поиски вечной гармонии
Введение. Любовь – поиски вечной гармонии Что такое любовь, каждый решает для себя сам. Однако следует признать, что это чувство на самом деле вовсе не является тем, чем большинство людей привыкло его считать – страстью, совместной жизнью или сексом. В высшем понимании
42–43. Понсе де Леон — источнику вечной юности (1520 г.)
42–43. Понсе де Леон?— источнику вечной юности (1520 г.) I Ты — дивный пузырящийся алмаз, Великое творение природы; Ищу тебя — но тщетно эти воды Обшариваю я за разом раз. Смотри: я стар, согбен и седовлас, Пергамент лба мне иссекли невзгоды, И упованья тают год от года, Хотя
НЕСКОЛЬКО СТРОЧЕК О ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ
НЕСКОЛЬКО СТРОЧЕК О ВЕЧНОЙ ЛЮБВИ Любовь до гробовой доски. Что может быть красивей? Но как не помереть с тоски, Лишь доску видя в
Глава 21 Sacra follia amores, или Священнобезумие вечной любви
Глава 21 Sacra follia amores, или Священнобезумие вечной любви Что вообще нам известно о судьбе лучшей ученицы Христа после распятия и воскресения Сына божьего?Православная церковь в повествовании о жизни святой равноапостольной Марии Магдалины строго придерживается
“ЛОЖЬ НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ВЕЧНОЙ!”
“ЛОЖЬ НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ ВЕЧНОЙ!” Уважаемый главный редактор!2 ноября 1993 г. в Вашей газете была опубликована статья Аркадия Черешни “Компромат на депутатов”. Прочитав ее, откровенно говоря, не смог удержаться от того, чтобы не высказать некоторые пояснения (мягко говоря).
Трагедия фронтовой любви
Трагедия фронтовой любви Говорят, память солдата как раны. Со временем они затягиваются, но в непогоду ноют. Так и память – нет-нет да и растревожит сердце воспоминаниями о минувших днях, о военной юности, о друзьях-товарищах…Ее звали Аня. Она была невысокого роста,
Город вечной юности – Париж
Город вечной юности – Париж В подарок на первый же год обретенной свободы я решил преподнести себе Париж. Дважды побывав в этом непостижимом городе, я был знаком с ним лишь поверхностно; я знал, что тот, кому довелось в молодости провести здесь хотя бы год, проносит сквозь
Глава III Трагедия страны — это и моя личная трагедия
Глава III Трагедия страны — это и моя личная трагедия Проведение учений и сборов в Прикарпатском военном округе для руководящего состава Сухопутных войск. Вести 16 августа 1991 года. Встречи 17 августа. Поездка 18 августа к Горбачеву в Крым. Мои действия в Киеве. Убийственные
Начало работы заповедника. Трагедия в поселке Каир-су. Возвращение Лыковых на Алтай. Еще одна трагедия. Окончательный уход Лыковых в «пустынь»
Начало работы заповедника. Трагедия в поселке Каир-су. Возвращение Лыковых на Алтай. Еще одна трагедия. Окончательный уход Лыковых в «пустынь» Но вернемся вновь к началу деятельности заповедника. Принятые на работу наблюдатели сразу приступили к обустройству, в первую
На острове вечной мерзлоты
На острове вечной мерзлоты Четыре года проработал я пилотом в Арктике. Несмотря на свою суровость, она стала мне, как и другим полярным летчикам, близкой и родной. И на пути в Москву перед моими глазами, как кадры фильма, прошли картины минувшего.…Далеко на Севере, совсем
Буржуазный брак — конец любви: «Комедия любви»
Буржуазный брак — конец любви: «Комедия любви» Но вот толпа — невежда на невежде — Спешит свершить скорее плагиат У Господа — и неумелой стекой Кромсает дивный образ человека, На свой переиначивая лад. Фальк «Комедия любви» (1862) — одна из тех драм Ибсена, которым
Мигель серрано личная жизнь
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Последний романтик Мигель Серрано.
Чилийский аристократ, поэт и визионер, покинувший наш мир 28 февраля 2009-го года, дон Мигель Серрано был создателем новой религии под названием «эзотерический гитлеризм», одним из крупнейших мистиков ХХ-го века, фигурой загадочной и неоднозначной. Вот о нём и пойдёт речь.
За 92 года отведённой ему жизни он побывал в роли чилийского посла, тантрического адепта, национал-социалиста и искателя Грааля, а также друга Индиры Ганди, Германа Гессе и Карла Густава Юнга… Немало для одного человека…
Miguel Joaquin Diego del Carmen Serrano Fernandez родился 10 сентября 1917 в городе Сантьяго-де-Чили. По материнской линии он происходил от графини Сьерра Белла, просторные имения которой находились к Югу от Лас Кондес. Семейство его дало миру многих талантливых поэтов, дипломатов и политиков-идеалистов.Самого себя Серрано считал потомком «чилийской расы», производя слово «Чили» от германского слова schillen – «обнажать меч». Эта этимология очень важна. Речь здесь велась о том, что когда-то на земли Южной Америки совершали набеги тамплиеры, до них то же самое делали викинги, но ещё раньше, во времена «золотого века», именно сюда, на территорию, прилегавшую к Антарктиде, высадились праисторические гиганты – древнейшая раса выходцев с Гипербореи. Местные южноамериканские легенды повествуют о «белых Богах» Америки, а сам Серрано считает, что эти Боги пришли со звёзд, следуя за своим предводителем – Вотаном, Люцифером, Кецалькоатлем. Это была венерианская раса – древнейшие завоеватели Южной Америки, давшие ей рунические письмена и научившие высшей тантре.
Речь пойдёт о жизни Серрано и о его оккультной доктрине, но это будет лишь прозаическим пересказом великой поэмы, судить о которой нужно по законам жанра. Белые Боги Америки, прилетевшие на летательных аппаратах «Вимана» с Венеры, либо из Гипербореи – это фрагмент личной мифологии чилийского эзотерика, называвшего Гитлера «архетипом», «воплощением Бога Вотана» и «великим посвящённым» в мистерии древних арьев…
Война против Демиурга
Отныне и навсегда Серрано отождествляет себя с движением чилийских нацистов, сотрудничает с партийным изданием «Trabajo», но вскоре основывает свой собственный журнал под названием «La Nueva Edad» («Новый Эон», 1941-1945). Там он впервые открывает испанскому читателю знаменитые «Протоколы Сионских мудрецов», придерживаясь той позиции, которую по поводу этого спорного текста выдвинул Юлиус Эвола: «даже если Протоколы не подлинны, они, всё же, соответствуют фактам».
В отличие от антисемитизма обывателей, Серрано поднимает еврейский вопрос на уровень высокого богословия, соединяя вероучения древних гностиков, средневековых катаров и богомилов, а также теории ариософии и современных ему эзотериков. Евреи оказываются выразителями воли создавшего их Демиурга – «злого Бога» по имени «Иегова». В различных книгах Серрано изложено несколько версий происхождения евреев, и если раскладывать эти гипотезы в хронологическом порядке, то получится следующая картина.
Сначала (в книге «Золотая цепь: эзотерический гитлеризм», 1978) Серрано придерживался мнения, что евреи – это «роботы» или «големы Демиурга», то есть, такие создания, которые были созданы «Ложным Богом» для осознанно деструктивной работы. Главной характеристикой Демиурга (а потому и его творения иудеев) Серрано считает рационализм, то есть, наклонность к дробяще-аналитическому мышлению, особый калькулятивный подход.
Затем, вероятно, при чтении ариософов, Серрано приходит к мысли что иудеи – это «продукт бастардзации», то есть, смешения с иными видами живых существ, в том числе и с животными. В доказательство этого он приводит знаменитый библейский рассказ про Иакова и Исава, последний из которых имел повышенное оволосение на руках, уподоблявшее его барашку.
Такой же расово-алхимической цели служили, по мнению Серрано, древние мегалиты. В ритуальной практике войск СС особенно важен был Экстернштайн, мегалитический храм в лесах Тюрингии, внутри которого была специальная камера для перерождения. Она была подобна утробе – там совершалось «второе рождение», встреча с Самостью и воскрешение при жизни.
Чёрный Орден во льдах Антарктиды
Духовные практики и учения, о которых рассказывает (а чаще – просто намекает) Серрано, практиковались и им самим. С 1942 года он был членом чилийской эзотерической организации, ведущей войну с Демиургом и поддерживающей контакты с брахманами Гималаев. Орден был основан в начале века одним немецким эмигрантом, именовавшим себя «F.K.» и уверявшим, что он поддерживает оккультный контакт с Гитлером и направляет политику нацистской Германии.
В ордене практиковалась руническая магия, тантра и кундалини йога. Одним словом, это была западная тантрическая система, адепты которой симпатизировали Третьему райху, считая свой орден чилийским представительством знаменитого «Чёрного Ордена СС».
С окончанием Третьего райха жизнь этого ордена продолжалась. Серрано считал, что Гитлеру и другим вождям партии удалось бежать из разрушенного Берлина на летательном аппарате типа «Вимана». Чёрный орден был передислоцирован на Южный полюс, в Антарктиду, которая в древности была легендарной прародиной арьев.
Именно туда, на поиски оазисов тёплых вод, где укрылись нацистские базы, была отправлена чилийская военная экспедиция 1947-48 годов, в составе которой принял участие и сам Серрано. Он искал там вход внутрь Земли, следуя голосу собственной интуиции, указаниям Мастера, а также особой гляциальной космологии, видящей Землю внутренне полой, подобно яйцу, выеденному изнутри.
Поиск Цветка Несуществующего
В романе Серрано «Цветок Несуществующий» (1969) есть такой показательный эпизод. Автор рассказывает, как он целыми днями сидел дома и медитировал на цветок. Затем к нему в дверь постучали. «Я пошёл посмотреть, кто бы это мог быть. При этом я отчётливо понимал, что этот посетитель давно уже стоял перед дверью. Он выглядел так, как должны выглядеть те, кто приводит в исполнение приговор. Но тут мне бросилось в глаза, что его ноги были перевёрнуты, и пальцы ног были обращены назад. Я спросил, как его зовут, и он протянул мне кучу визитных карточек, на каждой из которых было написано какое-то новое имя. Вот что я прочитал на этих визитках: Ужасный Снежный Человек, Тень всех Теней, Инбунче (Inbunche).
Затем посетитель сказал: “Я – генеральный секретарь Партии, и моим долгом являлось Вас разыскать и привести обратно в Реальность”.
“Тем хуже”, ответил он. “Вы – ничто иное, как последний романтик. Вы живёте жизнью чистых фантазий. И поэтому я должен сказать Вам, что вина, которую Вы воспринимаете, есть ничто иное как предостережение, ибо Вы гуляете по самому краю жизни, и в своих фантазиях совершенно от этой жизни удалились”».
Многие к Серрано так и относились: что требовать от «последнего романтика», мечтавшего жить при давно уже не существующем режиме, и готовившего возвращение «вождя» на летательных аппаратах типа «Вимана»? Устами просвещённого коммуниста Пикулика современная цивилизация заклеймила такой «уход от реальности» жёсткой и диагностически неоспоримой печатью: «Романтизм как недостаток нормальности». Но так ли уж ненормален был Мигель Серрано?
Об этом можно судить по его биографии. С 1953 по 1970 год Серрано был послом Чили, то есть представлял это государство на международном уровне: сначала в Индии (1953-1962), затем – в Югославии (1962-1964), а также в Румынии, Болгарии и Австрии (1964-1970). С 1940-х годов его близким другом был нобелевский лауреат Герман Гессе, с которым он обсуждает оккультные науки Востока и Запада. Другим его другом становится психолог К.Г.Юнг, который напишет даже предисловие к одной из книг Серрано – «Визиты царицы Савской».
Поиск Несуществующего Цветка приводит Мигеля к тибетским монахам. Он изучает религии Индии, с восторгом заимствуя тантрическую идею о трёх типах людей – дивья, вирья и пашу. Первые представляют собой Боголюдей, совершенных существ Золотого Века, владеющих магией трансформации пространства и времени, а также Граалем и энергией Вриль.
Вирья – это вполне исторические герои, оторванные от своего Божественного Истока, но помнящие о нём подспудно и стремящиеся к нему вернуться. Их совершенство нельзя назвать полным – таковы, например, гиганты классических эпосов, имеющие в своих венах смесь Божественной крови с примесью Демиурга.
Наконец, пашу – это рациональные существа, или, в терминологии Серрано, «големы Иеговы». Они сознательно потворствуют деградации, служат мировому порядку и в эпоху Тёмного Века (Кали-Юги) количественно преобладают.
Наследие Гипербореи
Времена, когда главным человеческим типом были дивья – эти времена давно миновали. Серрано рассказывает, что в истории человечества существовало две Гипербореи, первая из которых исчезла 150, а вторая – 12 тысяч лет назад. В первой Гиперборее обитали существа, прибывшие из других галактик. В силу этого, а также своей Богочеловеческой природы, дивья не подпадали под власть Демиурга, и он, как бы в насмешку создал неандертальцев – с бессмысленной целью их бесконечного саморазмножения.
Жители первой Гипербореи были существами высокодуховными, их размножение проходило путём духовной проекции, и никакие законы цикличности не властвовали над ними. Символом этой проекции является мандала – кругообразное изображение для медитации. Кроме того, жители изначальной Гипербореи (дивья, люцифериты или существа венерианской расы) обладали энергией Вриль, с помощью которой они управляли инертной материей.
Всё изменилось в эпоху второй Гипербореи, которая помещалась на Северном полюсе. Жившие в ней Сыны Божии вступили во взаимодействие с Демиургом, но, распознав всё его коварство, стали вести против него войну. В эту эпоху уже существовали существа пашу (они же в учении Серрано – «големы Демиурга» или «роботы Атлантиды»). Они-то, вернее – смешение с ними, описанное в Книге Бытия (6:4) и стали причиной глобальной катастрофы, падения Луны и перемены местами Южного и Северного полюсов. Тогда же, до коллапса второй Гипербореи, в Европе стали появляться и кроманьонцы. Другая колония гиперборейцев перебралась в пустыню Гоби и создала там магическую цивилизацию.
Многие подтверждения этой доктрины Серрано находит в работах учёных из института «Наследие предков», в частности, его основателя – Германа Вирта. В «Золотой цепи» Серрано рассказывает, как ему удалось пообщаться с 94-летним профессором Виртом, имевшим даже в таком преклонном возрасте прекрасную память и поразительную подвижность. Вирт мог общаться на восьми языках, среди которых были санскрит и арабский, но также, разумеется, греческий. Он обучил Серрано пониманию многих рун, а главное – самому подходу, распознанию рун как обломков единого протописьменного языка – языка Богов. Своё прекрасное самочувствие Вирт объяснял вегетарианством и питанием исключительно растительной пищей.
Ариософия плюс западная тантра
Когда такой же вопрос задавали самому Серрано, он говорил, что его долголетие – это следствие знания духовных законов.Дон Мигель выглядит очень радостным и одухотворённым, он рассказывает своему собеседнику о Чёрном Солнце, которое, по мнению эзотерических гитлеристов, находится вне нашей вселенной и к которому устремляли молитвы посвящённые войск СС. Одна из этих молитв, по версии Серрано, звучала так:
Позволь мне через твоё окно
На обратном пути к Земле
Перед золотым Солнцем,
Чтобы снова сражаться
За нашего предводителя…
Этим предводителем, духовным вождём первого, непадшего человечества, был для Серрано Вотан-Люцифер-Кецалькоатль. Вместе со своими верными дивья он спустился в наш мир по зелёному лучу, чтобы в эпоху второй Гипербореи возглавить ряды Сопротивления, чтобы освободить всех героев (вирья) от гнетущего давления Демиурга, помочь им посредством духовной и расовой алхимии превратиться в Белых Богов, в дивья – и подняться в гитлерианские базы, расположенные на других планетах.
Разумеется, даже в таком конспективном изложении эзотерика и мифология Мигеля Серрано повергает в недоумение. Гитлеристский сентиментализм и ностальгия по Третьему райху – это, бесспорно, не самая сильная часть этого учения. Намного интереснее та духовная, эзотерическая составляющая, которая, при некоторых незначительных оговорках, сводится к формуле: «ариософия плюс западная тантра». Можно было бы долго рассказывать, какие детали этого синтеза происходят от знания тантры (главным образом, через Юлиуса Эволу, Артура Авалона и Савитри Деви), какие – от ариософских классиков (Ланца фон Либенфельса, Отто Рана и Перита Шу).
Путеводителем в мир ариософии был для Серрано известный художник Вольфганг фом Шемм (1920-2002), живший в Вуппертале и имевший по молодости контакт со многими основателями ариософии. Гравюрами этого художника украшены все главные книги Серрано, тот визуальный ряд, который первым приходит на память при мысли об «эзотерическом гитлеризме»: изображения Полой Земли с колоннами Ирминсуля на «входе» и «выходе», гиперборейские вирья в кругу Зодиака, магические схемы расположения чакр, нанесённых на тело гиперборейца, изображение человека в крылатых сандалиях с распростёртыми руками – так Абарис летал в Гиперборею, «руническая мандала». И многое, многое другое. Всё это – части той самой гностической религии, основатель которой недавно перешёл в иное измерение, пройдя, как бы сказали создатели Вед, либо путём Богов (деваяна), либо путём предков (питрияна) – навстречу Утренней Звезде, сияющей в наш мир своим зелёным лучом.
Comments
Вот Вам еще о романтиках пошлого века!
Как мне кажется, наш век все таки поскучнел.
Да,читала.»Визиты Царицы Савской»,»ОНОНА»,»Райский змей»,когда была ещё,практически,ребёнком у нас дома были «Воскрешение Героя»,»Герметический Круг»,по-моему,в самиздатовском варианте,это тоже читала,мне,почему-то,это было интересно. Наверное Юнг был прав,когда говорил о произведениях Серрано:»Сны внутри снов, чрезвычайная поэзия».
За горами Рифейскими, где-то на север от Понта,
В странах мирных и ясных, где нет ни ветров, ни страстей,
От нескромных укрытые светлою мглой горизонта,
Существуют издревле селенья блаженных людей.
Но бессмертны они, эти люди с блистающим взглядом,
Но они непохожи на нас, утомлённых грозой,
Эти люди всегда отдаются невинным усладам
И питаются только цветами и свежей росой.
Почему им одним предоставлена яркая слава,
Безмятежность залива, в котором не пенится вал,
Почему неизвестна им наших мучений отрава.
Этой тайны святой самый мудрый из нас не узнал.
Edited at 2010-12-21 08:35 am (UTC)
Тогда явилась Утренняя звезда. От снежных вершин неслось глубокое биение, как большая свеча, как музыка. И в колыханиях звука я различал также и цвет, свет небесный, и чувствовал, что здесь живёт она, в световых пространствах, на Утренней звезде. И я соприкасался с её пальцами, и я утешался её руками. Ибо сердце моё билось там, и звезда была во мне. И пальцы её в средоточии далёкой музыки начали ткать тунику для моей души; ткали, ткали, корабль, киль, звук, сумрак, что поможет нам пересечь день по опасным водам вечности.Но не должно таким образом покидать землю. Нет. Это земля в нас нуждается, дабы мы восхитили её. Млеко земли должно было подняться по нашим ногам, оросить кубок, произрастить воздух, приводя к бытию летучему её самоё. И это не может сотвориться без нас. Кроме того, не ведала она земли. Так долго беседовала она со смертью, так захвачена была она этим повествованием, что отсутствовала для времени, что отсутствовала для жизни. Жизнь её была сосредоточена здесь, без остатка, в смерти. Поэтому приходил Распятый. Но я, обладавший теперь ею навсегда, думал преподать ей мир, показать ей землю, направить к ней стопы свои, чувства свои,устроить глаза свои так, дабы могли видеть вместе с ней. И стал ходить, и стал видеть. Видел такие вещи, был в таких местах! Поднимался я на гору. На тихой вершине её росли огненные ирисы. Я заставил её идти разувшись по тропинкам из света среди снегов, обходя пылающие ирисы. Также видели мы птиц с голубыми грудками, что летели между двух миров, что смотрели своими красными глазами против ветра. Я входил во многие храмы и был уверен, что она узнавалась в изящных шеях пепельных изваяний.Я видел всё это для неё. Но там, внутри, где ткут её руки, ведя счёт янтарным камешкам, подбивая одна к одной монетки, прославляя дела эти, там творилась тишина, и нечто взвешивало и расшвыривало всё это. Был также и голос её, что достиг свершения. Были глаза её, что глядели в моих артериях, реках моих, озёрах моих, и что журчали днями и часами. Её голос обладал нежным звучанием песочных часов: она говорила о том, чего мне всё ещё не доставало.Но она тоже не познала любви. Любви оборотной стороны света, любви сумеречной. Ибо она была так беременна светом. И я сказал себе: я должен показать ей это. И тогда в каждой близости была она, исследующая, вопрошающая. Я предавал ей всё что мог, без сожаления о том, что был ей неверен. И как могло бы это случиться, если я любил вместе с ней? В тела всех женщин проникала она. Я жил её радостями и любил её любовями. Здесь, в ночи, вблизи их тел, я чувствовал её прерывистое дыхание, обнаруживая беспокойство их сновидений. И я удалялся в одиночество, когда моя кровь в безумии текла. Но нет не её рука; но нет, не её песочные часы, Они сыпали, непорочные, на сердце мое.Да. Было в стародавнюю пору, уже далёкую, в ночи моей земли. Мне принесла её мать, мёртвую, обхватив своими руками. И, яко тать в нощи, на цыпочках, овладела она всем тем, что было у меня.Поэтому приходил Распятый.И когда я умру, то постараюсь также вскинуться вперед и прокричать туда, где было бы зияние во мраке: «Помоги мне, помоги мне, о бессмертное дитя!»И когда голова моя упадёт назад, не найдётся никого, чтобы поддержать её, никого, никого. Ибо я жил во снах, полнясь сновидениями, как безумный.