меницкий моя небесная жизнь pdf
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги «Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя»
Описание и краткое содержание «Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя» читать бесплатно онлайн.
Валерий Евгеньевич Меницкий (8.02.1944 г. — 15.01.2008 г.) — Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР, лауреат Ленинской премии, лауреат Международной премии Лаурела «Лётчик года», шеф-пилот фирмы ОКБ им. А. И. Микояна, заместитель генерального конструктора.
Его по праву называют легендой русского неба, выдающимся лётчиком-испытателем. МиГ-21, МиГ-23, МиГ-25, МиГ-27, МиГ-29, МиГ-31, МиГ-33, космический аппарат «Спираль»… Судьба всех этих знаменитых машин неотделима от судьбы Валерия Меницкого.
В этой книге он впервые в истории отечественной авиации без прикрас описывает «небесную жизнь», открывает читателям особый мир создателей и испытателей авиационной техники, где кипят свои страсти, идёт своя борьба…
МОЯ НЕБЕСНАЯ ЖИЗНЬ
Голос Федотова прозвучал необычно серьёзно. Он не пояснил, что горит, где… Просто сказал: «Горишь!» В это время самолёт сначала медленно начал идти на кабрирование, а потом резко перешёл на перегрузку. Точно одичавшая лошадь пыталась сбросить своего седока. Я инстинктивно отдал ручку управления от себя, заметив, как на табло загорелись две красные лампочки. Какие? Оценивать было некогда. Машина не прореагировала на моё движение, а значит, потеряла управление. До полосы оставалось километров десять, до земли — восемь сотен метров. Внизу зеленело поле, слева вздымался тёмный пригорок леса. Пора!
Я нащупал рычаги катапультирования и потянул их на себя.
Время вдруг потекло необычайно медленно. Мне показалось, что я вижу себя одновременно ещё и со стороны, словно душа, уже покинувшая тело. В кабине вдруг почему-то стало темно. Потом степенно, как в замедленной съёмке, открылся и поплыл в сторону «фонарь». Вот что-то белое протекло снаружи по стеклу и птицей рвануло вверх (как потом оказалось, это был мой полётный блокнот). Вот ветер лениво начал трепать на плечах комбинезон…
«Почему же я не катапультируюсь, что с катапультой?» — думал я, продолжая сжимать одной рукой рычаг катапульты, а другой — ручку системы пожаротушения. Наверное, поэтому я не успел как следует сгруппироваться, когда меня жёстко потянуло вверх. Странно, но когда меня наконец вынесло из «кабинета», мне стало интересно: а что же, собственно, горело?
Оглядев сверху самолёт, я понял: горела коробка самолётных агрегатов — из центра фюзеляжа и хвостовой части били оранжевые язычки пламени и валил дым, а за соплом правого двигателя тянулся густой сизый шлейф.
После этого на душе почему-то стало спокойнее, и я посмотрел вниз: куда падаю? А меня тем временем неотвратимо несло к лесу, на фоне которого блестела проводами высоковольтка и высилась ажурная громада стальной вышки-опоры. Ветер был сильным, метров 15 в секунду. В такую погоду даже прыжки с парашютом запрещены. «Главное — не удариться о вышку», — лихорадочно думал я, пытаясь управлять стропами. Уж лучше бы я этого не делал — глядишь, все бы и обошлось. Но чем старательнее я направлял парашют в сторону от вышки, тем неумолимее меня к ней тянуло. Каким-то чудом я пронёсся мимо проводов, а в следующую минуту ударился о железные рёбра бетонной опоры.
Внизу, у её бетонного основания, вместе с болью в спине и шее после удара о землю ко мне начало постепенно возвращаться земное, неполётное сознание. Первым делом я попытался пошевелить руками и ногами. С трудом, но получилось, и я почувствовал какое-то неведомое ранее счастье, счастье второго рождения. В мои жилы снова вливалась земная жизнь с её живительными звуками, отодвинувшими куда-то вдаль даже надоедливый гудливый стрёкот спасательного вертолёта, кружившего надо мной и тщетно пытающегося подойти поближе к высоковольтке.
Я ощутил, что недавно прошёл дождь, поскольку лежал в глубокой луже, в ложементе столетнего следа то ли тракторного, то ли большого автомобильного колеса: пахло мокрой травой и лягушками. Откуда-то вдруг донеслись детские голоса. Рискнув приподнять голову, я увидел метрах в ста от себя группу детишек в белых рубашках и красных галстуках, которые стояли и молча смотрели на меня удивлёнными глазами. «Вот уже и ангелы прилетели…» — подумалось мне…
Было 15 июня 1978 года от Рождества Христова. День — поворотный, наверное, не только в моей лётной биографии, но и просто в моей судьбе. Трудно сказать, каким по счёту был этот испытательный полёт, но катапультирование было первое. Именно после него, в госпитале, я осознал, насколько близко подошёл к роковой черте. Именно после этого случая я стал задумываться о характере работы лётчика-испытателя, её целях и ценностях и, если хотите, её философии, о цене человеческой жизни и техники, которой порою эта жизнь приносится в жертву.
После того памятного полёта, к которому я ещё вернусь в этой книге, я стал по-иному относиться к своей «небесной жизни». Я стал воспринимать её как неотъемлемую страницу летописи, запечатлевшей непростую жизнь огромного, могущественного и в то же время очень уязвимого явления, которое очень приблизительно именуют обычно «отечественная авиация». Я на каком-то клеточном уровне осознал, что просто обязан поделиться своим знанием, своим радостным и горьким опытом, своей любовью к профессии и с молодыми лётчиками, и со всеми, кто неравнодушен к небу.
Свой первый в жизни «полёт», а вернее, плавание, сам я не помню. Но мне о нём часто рассказывала мама. Было мне тогда всего два с половиной года. Шёл первый послевоенный год, и я, оставленный без надзора, вместе с ребятнёй из нашего двора плавал на досках по мелководью у берега Москвы-реки. И нечаянно заплыл слишком далеко, туда, где меня подхватило и медленно потащило могучее течение. Доску вынесло на середину реки, и я поплыл. Малышня и дети постарше растерялись. Если переводить на нынешние московские координаты, я «отчалил» где-то в районе гостиницы «Украина» и доплыл до Бородинского моста. Когда матери сказали, что меня унесло течением, она потеряла сознание. Но взрослые ребята из нашего дома добежали до моста и выловили меня из воды.
Не надо объяснять, насколько рискованным было это моё плавание. Небольшая волна — и будущего лётчика-испытателя ничто бы уже не спасло.
Потом я очень часто мысленно возвращался к тому случаю и как бы примерял его к гораздо более сложным ситуациям. Со временем я понял: у храбрости два источника — или полное неведение того, что тебя ожидает, или чёткий, хладнокровный анализ происходящего с тобой. Когда человек может проанализировать ситуацию и осознать, чем она закончится, он спокоен и собран. Иногда обречённо спокоен. Хотя, с другой стороны, именно знание и умение просчитывать ситуацию позволяют найти, быть может, единственно правильное решение.
Ну а первые отрывочные картины моего младенчества, сохранившиеся в памяти, связаны с моим дедом. Дед мой по материнской линии Герасим Бобров работал строителем. Это был красивый мужчина двухметрового роста и могучего телосложения, настоящий русский богатырь. В домашней жизни он был суров, и ни о каком равноправии в семье не могло быть и речи. Он главенствовал во всём и являлся полновластным хозяином домашнего очага. У него было пять дочерей, а единственный сын и любимец Дмитрий, мой дядя, погиб на войне — и дед Герасим всю свою любовь вкладывал в меня, стараясь как можно больше одарить внука своим теплом.
Помню, он принёс как-то домой аквариум (по-моему, это был стеклянный сосуд из-под электролита), в котором плавали золотые рыбки. В то голодное послевоенное время, когда и с обычными продуктами было тяжело, не говоря уж об аквариумных рыбках, это было настоящим чудом. Я часами мог сидеть около аквариума и любоваться его обитателями, стараясь даже сквозь толстое стекло прикоснуться к ним. Но счастье моё длилось недолго. Жили мы на втором этаже небольшого двухэтажного дома, на месте которого высится ныне гостиница «Украина». Аквариум стоял на подоконнике, и лучи солнца, искривляясь в стекле, подчёркивали золотую окраску рыбок. Не помню, что случилось, но аквариум упал из окна. Он, естественно, разбился. И рыбок не стало. Дед по этому поводу сильно бушевал. Я боялся, что влетит и мне, но он взял меня на руки, прижал к груди и отругал домашних за проявленную нерадивость.
Второй эпизод, запомнившийся мне, тоже связан с рыбками, вернее, с рыбалкой. Раннее, видимо, воскресное утро на Москве-реке. Лёгкий туман над водой, солнце. Дед везёт меня на лодке, и мы ловим рыбу. Удочек тогда ещё не было, ловили небольшими сачками. Дед периодически опускает сачок в воду и затем поднимает его, проверяя, есть ли в нём рыба. Не помню, удалось ли нам поймать в тот день вообще что-нибудь, но это утро я запомнил навсегда. Больше в моей памяти дед, к сожалению, не запечатлелся. Умер он в 1947-м, когда мне едва исполнилось три года.
Бабушка Акулина была хорошей хозяйкой, заботившейся обо всём нашем большом семействе, состоявшем из шести человек. К тому же в нём были одни женщины, да ещё внучка и внук — моя двоюродная сестра и я. Время было голодное, прокормить такую ораву было трудно. Дед прилично выпивал, на что, очевидно, уходили немалые деньги, и бабушка старалась компенсировать эти потери своим трудом сразу на трёх-четырёх работах, чтобы семья наша могла хоть как-то сводить концы с концами. Такой я её и запомнил — суетящейся по хозяйству в доме и спешащей на очередную работу.
Тот мой безрассудный, говоря сегодняшним языком, «сёрфинг» на Москве-реке стал для моей мамы одним из первых тяжёлых стрессов после моего рождения. Впрочем, наверное, вторым. Первым был развод моих родителей. Когда отец вернулся с фронта, их жизненные дороги разошлись. Мама очень сильно переживала, и когда я повзрослел, стал понимать, что она продолжала его любить.
Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя
Валерий Евгеньевич Меницкий (8.02.1944 г. — 15.01.2008 г.) — Герой Советского Союза, заслуженный лётчик-испытатель СССР, лауреат Ленинской премии, лауреат Международной премии Лаурела «Лётчик года», шеф-пилот фирмы ОКБ им. А. И. Микояна, заместитель генерального конструктора.
Его по праву называют легендой русского неба, выдающимся лётчиком-испытателем. МиГ-21, МиГ-23, МиГ-25, МиГ-27, МиГ-29, МиГ-31, МиГ-33, космический аппарат «Спираль»… Судьба всех этих знаменитых машин неотделима от судьбы Валерия Меницкого.
В этой книге он впервые в истории отечественной авиации без прикрас описывает «небесную жизнь», открывает читателям особый мир создателей и испытателей авиационной техники, где кипят свои страсти, идёт своя борьба…
Голос Федотова прозвучал необычно серьёзно. Он не пояснил, что горит, где… Просто сказал: «Горишь!» В это время самолёт сначала медленно начал идти на кабрирование, а потом резко перешёл на перегрузку. Точно одичавшая лошадь пыталась сбросить своего седока. Я инстинктивно отдал ручку управления от себя, заметив, как на табло загорелись две красные лампочки. Какие? Оценивать было некогда. Машина не прореагировала на моё движение, а значит, потеряла управление. До полосы оставалось километров десять, до земли — восемь сотен метров. Внизу зеленело поле, слева вздымался тёмный пригорок леса. Пора!
Моя небесная жизнь: Воспоминания летчика-испытателя скачать fb2, epub бесплатно
Неизвестные эпизоды операций советской разведки и дипломатии в 30-40-е годы XX века в воспоминаниях начальника службы разведки и диверсий советских органов госбезопасности в тылу германо-фашистских войск П. А. Судоплатова.
Ким Филби, Гай Бёрджесс, Дональд Маклин, Энтони Блант и Джон Кэрнкросс… Пятеро английских аристократов, выпускников Кембриджа, занимавших ответственные посты в высших эшелонах власти, работали на советскую разведку. Подобной шпионской группы еще не знал мир.
Изданная во многих странах мира, книга полковника советской разведки Юрия Молина, курировавшего «кембриджскую пятерку», стала подлинной сенсацией. Теперь она появилась на русском языке. Это свидетельство человека, бок о бок работавшего со знаменитыми англичанами, раскрывающего истинные причины, по которым они помогали Советскому Союзу. Все, что написано в книге, — подлинные факты, изложенные непосредственным участником происходивших событий.
Александр Бушков – самый издаваемый российский автор, «король русского боевика». В этой книге он выступает в новом качестве, выстраивая свою увлекательную, порой парадоксальную версию исторического пути России.
«…то, что нам известно о Лжедмитрии, с равным успехом может быть приложено и к самозванцу – уроженцу Западной Руси, и к настоящему царевичу, долго жившему вдали от родины…»
«Петр I впервые в отечественной истории начал в самых широких масштабах внедрять систему, охарактеризовать которую так и подмывает словом „большевизм“…»
«…германофильство Тухачевского и его окружения лежит на поверхности. Вполне вероятен заговор с участием высших военных Германии и СССР: одни хотели убрать Гитлера, другие – Сталина…»
Книга посвящена редко освещаемым событиям — восстанию рабочих ГДР в июне 1953 года, которые до сих пор вызывают споры исследователей и общественности. Что это было: первое восстание против сталинизма или попытка внешних сил использовать ошибки руководства Восточной Германии в своих целях? На основании документов дана динамичная панорама противоборства дипломатических и разведывательных служб СССР, США, Франции и Англии на немецкой земле. В июне 1953 года все послевоенное развитие Европы могло пойти совсем иначе. Но исторический шанс для этого был упущен.
Автор-дипломат из нового поколения российских экспертов по Германии вводит в читательский оборот много новых фактов и сведений, приводит биографии основных политических фигур, дает фактический материал, характеризующий экономику двух Германий.
Книга написана ярко и увлекательно и представляет интерес для самого широкого круга читателей.
В книге «Рассекречено внешней разведкой» читатель познакомится с деятельностью разведывательных органов СССР в наиболее трудные и драматические периоды в истории нашей страны. Сведения о некоторых операциях, осуществленных нашими разведчиками, публикуются впервые.
В книге рассматривается важнейший этап истории советского общества — период 1945–1953 годов. Анализируя различные аспекты внешней и внутренней политики СССР, авторы делают попытку комплексной оценки послевоенного советского общества.
Исследование построено на уникальных архивных документах, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Широкая источниковая база позволила уточнить целый ряд вопросов международной политики страны, функционирования партийно-государственной власти, идеологической системы и т. д.
В книге известного публициста нашли правдивое отражение обстоятельства и причины гибели крупнейшего советского контрразведчика, начальника «Смерша» В. С. Абакумова («Голгофа»); в неожиданном ракурсе предстают Берия и его окружение («Преторианцы»). «Дело капитана Солженицына» — воссозданная на основе материалов из архива КГБ СССР подлинная история ареста и осуждения выдающегося русского писателя.
Издание, приоткрывающее малоизвестные страницы отечественных спецслужб, снабженное уникальными документами и фотографиями, безусловно будет встречено читателями с большим интересом.
Аннотация издательства: Биографическая повесть о боевых делах летчика морской авиации Героя Советского Союза В.Н.Каштанкина на Балтике в 1941-1943 годах и очерках о моряках,геройски сражавшихся с фашисткими захватчиками.
Москва засыпала. Гасли окна в домах. Все меньше становилось на улицах машин. Спешили домой запоздалые прохожие. Не замедлив хода у давно опустевшей остановки, с шумом пронесся полутемный трамвай. Я стоял у окна и смотрел на мерцающие огни ночного города, в отдалении рубиновыми поясками обозначилась стрела Останкинской телебашни.
Две жизни Авигдора Дагана
Современный израильский писатель Авигдор Даган прожил как бы две жизни. До сентября 1949 года он был гражданином Чехословакии и чешским поэтом Виктором Фишлем. С ноября 1949 года он стал гражданином только что возникшего еврейского государства, а в 1955 году принял и новое имя.
«Рассказы о джазе и не только» (27 и 28)
27. СТАРАЙТЕСЬ РЕПЕТИРОВАТЬ ВЕЧЕРОМ.
«Рассказы о джазе и не только» (29 и 30)
29. HЕХОРОШИЙ ГОРОД.
«Рассказы о джазе и не только» (31 и 32)
31. БУТЫРСКИЙ ЗАТВОРHИК.
Встречаю как-то по осени в училище Борю Савельева.
«Рассказы о джазе и не только» (33 и 34)
33. ЖАРКАЯ ДИСКУССИЯ О ДЖАЗЕ.
«Рассказы о джазе и не только» (35 и 36)
35. О ПОЛЬЗЕ ТЕПЛОГО БЕЛЬЯ.
Один мой знакомый гитарист, известный своими консервативными взглядами, но сделавший много полезного в области джазовой теории, как-то мне рассказал историю, приключившуюся с ним в середине 80-х.
«Рассказы о джазе и не только» (37 и 38)
37. ТРИ КРИТИКА И ОДИH РЕДАКТОР.
Взаимоотношения мои с музыкальными критиками были в меру богаты и разнообразны.
Александер Макколл Смит — автор серии романов о мма Рамотсве и ее детективном агентстве, о проницательной и обаятельной женщине, которая мечтает «помогать людям и решать их проблемы». Приключения мма Рамотсве переведены на 34 языка и стали бестселлерами во многих странах.
Как и в двух предыдущих романах из серии про женское детективное агентство автор скорее исследует характеры своих героев, чем заставляет их решать криминальные задачки. С мягкостью и сочувствием он обращается к таким темам, как супружеская ревность и психическое здоровье.
Агентство мма Рамотсве оказывается в стесненных обстоятельствах, и потому мма Рамотсве и ее жених, мистер Матекони, решают объединить под одной крышей автомобильную мастерскую и детективное агентство. Мистер Матекони не очень хорошо себя чувствует, но отказывается идти к врачу, и мма Рамотсве подозревает, что у него депрессия. Она просит мма Потоковане, к которой ее жених относится с величайшим почтением, отвести его к врачу, пока она сама отправляется за город для расследования обстоятельств отравления. Тем временем ее помощница и секретарь мма Макутси блестяще управляется и с мастерской, и с детективным агентством. В отсутствие мма Рамотсве она занимается необычным делом — расследует, насколько добродетельными на самом деле являются участницы конкурса красоты.
«Забытый мир» — это Земля. Положив начало «Галактической цивилизации», Земля израсходовала все свои энергетические ресурсы (в повести принята гипотеза, что основным сырьем для получения атомной энергии является медь).
Герой повести — космический инженер Лэрд Карлин направляется на Землю для прохождения курса лечения. У него звездная болезнь — своеобразное психическое расстройство, возникшее от длительного пребывания в космическом пространстве. Эта болезнь поддается излечению только в земных условиях. Карлину надо пробыть на Земле больше года и вести жизнь обыкновенного человека.
Как только Карлин прилетел на Землю и попытался найти подходящее жилище, он встретился с откровенным недоброжелательством и враждой.
Случайно в разговоре с молодым человеком Джонни Лендом Карлин проговорился, что он космический инженер, и хромой юноша неожиданно предложил ему поселиться у них.
Так Лэрд Карлин появился в семье Лендов, которая состояла из четырех человек: старого Грампа Ленда, брата Джонни — Харба и сестры Марн.
Меницкий моя небесная жизнь pdf
В. Е. Меницкий МОЯ НЕБЕСНАЯ ЖИЗНЬ Воспоминания летчика-испытателя
Голос Федотова прозвучал необычно серьёзно. Он не пояснил, что горит, где… Просто сказал: «Горишь!» В это время самолёт сначала медленно начал идти на кабрирование, а потом резко перешёл на перегрузку. Точно одичавшая лошадь пыталась сбросить своего седока. Я инстинктивно отдал ручку управления от себя, заметив, как на табло загорелись две красные лампочки. Какие? Оценивать было некогда. Машина не прореагировала на моё движение, а значит, потеряла управление. До полосы оставалось километров десять, до земли — восемь сотен метров. Внизу зеленело поле, слева вздымался тёмный пригорок леса. Пора!
Я нащупал рычаги катапультирования и потянул их на себя.
Время вдруг потекло необычайно медленно. Мне показалось, что я вижу себя одновременно ещё и со стороны, словно душа, уже покинувшая тело. В кабине вдруг почему-то стало темно. Потом степенно, как в замедленной съёмке, открылся и поплыл в сторону «фонарь». Вот что-то белое протекло снаружи по стеклу и птицей рвануло вверх (как потом оказалось, это был мой полётный блокнот). Вот ветер лениво начал трепать на плечах комбинезон…
«Почему же я не катапультируюсь, что с катапультой?» — думал я, продолжая сжимать одной рукой рычаг катапульты, а другой — ручку системы пожаротушения. Наверное, поэтому я не успел как следует сгруппироваться, когда меня жёстко потянуло вверх. Странно, но когда меня наконец вынесло из «кабинета», мне стало интересно: а что же, собственно, горело?
Оглядев сверху самолёт, я понял: горела коробка самолётных агрегатов — из центра фюзеляжа и хвостовой части били оранжевые язычки пламени и валил дым, а за соплом правого двигателя тянулся густой сизый шлейф.
После этого на душе почему-то стало спокойнее, и я посмотрел вниз: куда падаю? А меня тем временем неотвратимо несло к лесу, на фоне которого блестела проводами высоковольтка и высилась ажурная громада стальной вышки-опоры. Ветер был сильным, метров 15 в секунду. В такую погоду даже прыжки с парашютом запрещены. «Главное — не удариться о вышку», — лихорадочно думал я, пытаясь управлять стропами. Уж лучше бы я этого не делал — глядишь, все бы и обошлось. Но чем старательнее я направлял парашют в сторону от вышки, тем неумолимее меня к ней тянуло. Каким-то чудом я пронёсся мимо проводов, а в следующую минуту ударился о железные рёбра бетонной опоры.
Внизу, у её бетонного основания, вместе с болью в спине и шее после удара о землю ко мне начало постепенно возвращаться земное, неполётное сознание. Первым делом я попытался пошевелить руками и ногами. С трудом, но получилось, и я почувствовал какое-то неведомое ранее счастье, счастье второго рождения. В мои жилы снова вливалась земная жизнь с её живительными звуками, отодвинувшими куда-то вдаль даже надоедливый гудливый стрёкот спасательного вертолёта, кружившего надо мной и тщетно пытающегося подойти поближе к высоковольтке.
Я ощутил, что недавно прошёл дождь, поскольку лежал в глубокой луже, в ложементе столетнего следа то ли тракторного, то ли большого автомобильного колеса: пахло мокрой травой и лягушками. Откуда-то вдруг донеслись детские голоса. Рискнув приподнять голову, я увидел метрах в ста от себя группу детишек в белых рубашках и красных галстуках, которые стояли и молча смотрели на меня удивлёнными глазами. «Вот уже и ангелы прилетели…» — подумалось мне…
Было 15 июня 1978 года от Рождества Христова. День — поворотный, наверное, не только в моей лётной биографии, но и просто в моей судьбе. Трудно сказать, каким по счёту был этот испытательный полёт, но катапультирование было первое. Именно после него, в госпитале, я осознал, насколько близко подошёл к роковой черте. Именно после этого случая я стал задумываться о характере работы лётчика-испытателя, её целях и ценностях и, если хотите, её философии, о цене человеческой жизни и техники, которой порою эта жизнь приносится в жертву.
После того памятного полёта, к которому я ещё вернусь в этой книге, я стал по-иному относиться к своей «небесной жизни». Я стал воспринимать её как неотъемлемую страницу летописи, запечатлевшей непростую жизнь огромного, могущественного и в то же время очень уязвимого явления, которое очень приблизительно именуют обычно «отечественная авиация». Я на каком-то клеточном уровне осознал, что просто обязан поделиться своим знанием, своим радостным и горьким опытом, своей любовью к профессии и с молодыми лётчиками, и со всеми, кто неравнодушен к небу.