маяковский даешь изячную жизнь
Даешь изячную жизнь
Даже
мерин сивый
желает
жизни изящной
и красивой.
Вертит
игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
но особо пылко —
если
навстречу
особа-кобылка.
Еще грациозней,
еще капризней
стремится человечество
к изящной жизни.
У каждого класса
свое понятье,
особые обычаи,
особое платье.
Рабочей рукою
старое выжми —
посыплются фраки,
польются фижмы.
Царь
безмятежно
в могилке спит…
Сбит Милюков,
Керенский сбит…
Но в быту
походкой рачьей
пятятся многие
к жизни фрачьей.
Отверзаю
поэтические уста,
чтоб описать
такого хлюста.
Запонки и пуговицы
и спереди и сзади.
Теряются
и отрываются
раз десять на́ день.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Чтоб было
оправдание
для стольких запонок,
в крахмалы
туловище
сплошь заляпано.
На голове
прилизанные волоса,
посредине
пробрита
лысая полоса.
Ноги
давит
узкий хром.
В день
обмозолишься
и станешь хром.
На всех мизинцах
аршинные ногти.
Обломаются —
работу не трогайте!
Для сморкания —
пальчики,
для виду —
платочек.
Торчит
из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьешься,
что ни спроси —
одни «пардоны»,
одни «мерси».
Чтоб не было
ям
на хилых грудя́х,
ходит,
в петлицу
хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки
настолько то́нки,
чтоб только
виднелись
золотые коронки.
Коси́тся на косицы —
стрельнуть за кем? —
и пошлость
про ландыш
на слюнявом языке.
А
в очереди
венерической клиники
читает
усердно
«Мощи» Калинникова.
Таким образом
день оттрудясь,
разденет фигуру,
не мытую отродясь.
Зевнет
и спит,
излюблен, испит.
От хлама
в комнате
тесней, чем в каюте.
И это называется:
— Живем-с в уюте! —
Лозунг:
— В ногах у старья не ползай! —
Готов
ежедневно
твердить раз сто:
изящество —
это стопроцентная польза,
удобство одежд
и жилья простор.
Даже
мерин сивый
желает
жизни изящной
и красивой.
Вертит
игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
но особо пылко —
если
навстречу
особа-кобылка.
Еще грациозней,
еще капризней
стремится человечество
к изящной жизни.
У каждого класса
свое понятье,
особые обычаи,
особое платье.
Рабочей рукою
старое выжми —
посыплются фраки,
польются фижмы.
Царь
безмятежно
в могилке спит…
Но в быту
походкой рачьей
пятятся многие
к жизни фрачьей.
Отверзаю
поэтические уста,
чтоб описать
такого хлюста.
Запонки и пуговицы
и спереди и сзади.
Теряются
и отрываются
раз десять на́ день.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Чтоб было
оправдание
для стольких запонок,
в крахмалы
туловище
сплошь заляпано.
На голове
прилизанные волоса,
посредине
пробрита
лысая полоса.
Ноги
давит
узкий хром.
В день
обмозолишься
и станешь хром.
На всех мизинцах
аршинные ногти.
Обломаются —
работу не трогайте!
Для сморкания —
пальчики,
для виду —
платочек.
Торчит
из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьешься,
что ни спроси —
одни «пардоны»,
одни «мерси».
Чтоб не было
ям
на хилых грудя́х,
ходит,
в петлицу
хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки
настолько то́нки,
чтоб только
виднелись
золотые коронки.
Коси́тся на косицы —
стрельнуть за кем? —
и пошлость
про ландыш
на слюнявом языке.
А
в очереди
венерической клиники
читает
усердно
Таким образом
день оттрудясь,
разденет фигуру,
не мытую отродясь.
Зевнет
и спит,
излюблен, испит.
От хлама
в комнате
тесней, чем в каюте.
И это называется:
— Живем-с в уюте! —
Лозунг:
— В ногах у старья не ползай! —
Готов
ежедневно
твердить раз сто:
изящество —
это стопроцентная польза,
удобство одежд
и жилья простор.
1927 г.
Даешь изячную жизнь
Даже
мерин сивый
желает
жизни изящной
и красивой.
Вертит
игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
но особо пылко —
если
навстречу
особа-кобылка.
Еще грациозней,
еще капризней
стремится человечество
к изящной жизни.
У каждого класса
свое понятье,
особые обычаи,
особое платье.
Рабочей рукою
старое выжми —
посыплются фраки,
польются фижмы.
Царь
безмятежно
в могилке спит…
Сбит Милюков,
Керенский
сбит…
Но в быту
походкой рачьей
пятятся многие
к жизни фрачьей.
Отверзаю
поэтические уста,
чтоб описать
такого хлюста.
Запонки и пуговицы
и спереди и сзади.
Теряются
и отрываются
раз десять на́ день.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Чтоб было
оправдание
для стольких запонок,
в крахмалы
туловище
сплошь заляпано.
На голове
прилизанные волоса,
посредине
пробрита
лысая полоса.
Ноги
давит
узкий хром.
В день
обмозолишься
и станешь хром.
На всех мизинцах
аршинные ногти.
Обломаются —
работу не трогайте!
Для сморкания —
пальчики,
для виду —
платочек.
Торчит
из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьешься,
что ни спроси —
одни «пардоны»,
одни «мерси».
Чтоб не было
ям
на хилых грудя́х,
ходит,
в петлицу
хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки
настолько то́нки,
чтоб только
виднелись
золотые коронки.
Коси́тся на косицы —
стрельнуть за кем? —
и пошлость
про ландыш
на слюнявом языке.
А
в очереди
венерической клиники
читает
усердно
«Мощи» Калинникова.
Таким образом
день оттрудясь,
разденет фигуру,
не мытую отродясь.
Зевнет
и спит,
излюблен, испит.
От хлама
в комнате
тесней, чем в каюте.
И это называется:
— Живем-с в уюте! —
Лозунг:
— В ногах у старья не ползай! —
Готов
ежедневно
твердить раз сто:
изящество —
это стопроцентная польза,
удобство одежд
и жилья простор.
Владимир Маяковский — Даешь изячную жизнь
Даже
мерин сивый
желает
жизни изящной
и красивой.
Вертит
игриво
хвостом и гривой.
Вертит всегда,
но особо пылко —
если
навстречу
особа-кобылка.
Еще грациозней,
еще капризней
стремится человечество
к изящной жизни.
У каждого класса
свое понятье,
особые обычаи,
особое платье.
Рабочей рукою
старое выжми —
посыплются фраки,
польются фижмы.
Царь
безмятежно
в могилке спит…
Сбит Милюков,
Керенский
сбит…
Но в быту
походкой рачьей
пятятся многие
к жизни фрачьей.
Отверзаю
поэтические уста,
чтоб описать
такого хлюста.
Запонки и пуговицы
и спереди и сзади.
Теряются
и отрываются
раз десять на́ день.
В моде
в каждой
так положено,
что нельзя без пуговицы,
а без головы можно.
Чтоб было
оправдание
для стольких запонок,
в крахмалы
туловище
сплошь заляпано.
На голове
прилизанные волоса,
посредине
пробрита
лысая полоса.
Ноги
давит
узкий хром.
В день
обмозолишься
и станешь хром.
На всех мизинцах
аршинные ногти.
Обломаются —
работу не трогайте!
Для сморкания —
пальчики,
для виду —
платочек.
Торчит
из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьешься,
что ни спроси —
одни «пардоны»,
одни «мерси».
Чтоб не было
ям
на хилых грудя́х,
ходит,
в петлицу
хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки
настолько то́нки,
чтоб только
виднелись
золотые коронки.
Коси́тся на косицы —
стрельнуть за кем? —
и пошлость
про ландыш
на слюнявом языке.
А
в очереди
венерической клиники
читает
усердно
«Мощи» Калинникова.
Таким образом
день оттрудясь,
разденет фигуру,
не мытую отродясь.
Зевнет
и спит,
излюблен, испит.
От хлама
в комнате
тесней, чем в каюте.
И это называется:
— Живем-с в уюте! —
Лозунг:
— В ногах у старья не ползай! —
Готов
ежедневно
твердить раз сто:
изящество —
это стопроцентная польза,
удобство одежд
и жилья простор.
Владимир Маяковский — Даже мерин сивый ( Даешь изячную жизнь )
Даже мерин сивый
желает жизни изящной и красивой.
Вертит игриво
№ 4 хвостом и гривой.
Вертит всегда, но особо пылко —
если навстречу особа-кобылка.
Еще грациозней, еще капризней
№ 8 стремится человечество к изящной жизни.
У каждого класса свое понятье,
особые обычаи, особое платье.
Рабочей рукою старое выжми —
№ 12 посыплются фраки, польются фижмы.
Царь безмятежно в могилке спит.
Сбит Милюков, Керенский сбит.
Но в быту походкой рачьей
№ 16 пятятся многие к жизни фрачьей.
Отверзаю поэтические уста,
чтоб описать такого хлюста.
Запонки и пуговицы и спереди и сзади.
№ 20 Теряются и отрываются раз десять на день.
В моде в каждой так положено,
что нельзя без пуговицы, а без головы можно.
Чтоб было оправдание для стольких запонок,
№ 24 в крахмалы туловище сплошь заляпано.
На голове прилизанные волоса,
посредине пробрита лысая полоса.
Ноги давит узкий хром.
№ 28 В день обмозолишься и станешь хром.
На всех мизинцах аршинные ногти.
Обломаются — работу не трогайте!
Для сморкания — пальчики,
№ 32 для виду — платочек.
Торчит из карманчика
кружевной уголочек.
Толку не добьешься, что ни спроси —
№ 36 одни «пардоны», одни «мерси».
Чтоб не было ям на хилых грудях,
ходит, в петлицу хризантемы вкрутя.
Изящные улыбки настолько тонки,
№ 40 чтоб только виднелись золотые коронки.
Косится на косицы — стрельнуть за кем? —
и пошлость про ландыш на слюнявом языке.
А в очереди венерической клиники
№ 44 читает усердно «Мощи» Калинникова.
Таким образом день оттрудясь,
разденет фигуру, не мытую отродясь.
Зевнет и спит,
№ 48 излюблен, испит.
От хлама в комнате тесней, чем в каюте.
И это называется: — Живем-с в уюте! —
Лозунг: — В ногах у старья не ползай! —
№ 52 Готов ежедневно твердить раз сто:
изящество — это стопроцентная польза,
удобство одежд и жилья простор.
Dazhe merin sivy
zhelayet zhizni izyashchnoy i krasivoy.
Vertit igrivo
khvostom i grivoy.
Vertit vsegda, no osobo pylko —
yesli navstrechu osoba-kobylka.
Yeshche gratsiozney, yeshche kaprizney
stremitsya chelovechestvo k izyashchnoy zhizni.
U kazhdogo klassa svoye ponyatye,
osobye obychai, osoboye platye.
Rabochey rukoyu staroye vyzhmi —
posyplyutsya fraki, polyutsya fizhmy.
Tsar bezmyatezhno v mogilke spit.
Sbit Milyukov, Kerensky sbit.
No v bytu pokhodkoy rachyey
pyatyatsya mnogiye k zhizni frachyey.
Otverzayu poeticheskiye usta,
chtob opisat takogo khlyusta.
Zaponki i pugovitsy i speredi i szadi.
Teryayutsya i otryvayutsya raz desyat na den.
V mode v kazhdoy tak polozheno,
chto nelzya bez pugovitsy, a bez golovy mozhno.
Chtob bylo opravdaniye dlya stolkikh zaponok,
v krakhmaly tulovishche splosh zalyapano.
Na golove prilizannye volosa,
posredine probrita lysaya polosa.
Nogi davit uzky khrom.
V den obmozolishsya i stanesh khrom.
Na vsekh mizintsakh arshinnye nogti.
Oblomayutsya — rabotu ne trogayte!
Dlya smorkania — palchiki,
dlya vidu — platochek.
Torchit iz karmanchika
kruzhevnoy ugolochek.
Tolku ne dobyeshsya, chto ni sprosi —
odni «pardony», odni «mersi».
Chtob ne bylo yam na khilykh grudyakh,
khodit, v petlitsu khrizantemy vkrutya.
Izyashchnye ulybki nastolko tonki,
chtob tolko vidnelis zolotye koronki.
Kositsya na kositsy — strelnut za kem? —
i poshlost pro landysh na slyunyavom yazyke.
A v ocheredi venericheskoy kliniki
chitayet userdno «Moshchi» Kalinnikova.
Takim obrazom den ottrudyas,
razdenet figuru, ne mytuyu otrodyas.
Zevnet i spit,
izlyublen, ispit.
Ot khlama v komnate tesney, chem v kayute.
I eto nazyvayetsya: — Zhivem-s v uyute! —
Lozung: — V nogakh u starya ne polzay! —
Gotov yezhednevno tverdit raz sto:
izyashchestvo — eto stoprotsentnaya polza,
udobstvo odezhd i zhilya prostor.
Dayesh izyachnuyu zhizn