Что значит распоряжение недвижимым имуществом
Статья 209. Содержание права собственности
Статья 209. Содержание права собственности
ГАРАНТ:
См. Энциклопедии, позиции высших судов и другие комментарии к статье 209 ГК РФ
1. Собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.
ГАРАНТ:
О конституционно-правовом смысле пункта 2 статьи 209 см. постановление Конституционного Суда РФ от 19 апреля 2021 г. N 14-П
2. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.
3. Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом (статья 129), осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов других лиц.
4. Собственник может передать свое имущество в доверительное управление другому лицу (доверительному управляющему). Передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему, который обязан осуществлять управление имуществом в интересах собственника или указанного им третьего лица.
ГАРАНТ:
Согласно Федеральному закону от 2 декабря 1990 г. N 395-I кредитная организация вправе осуществлять доверительное управление денежными средствами и иным имуществом по договору с физическими и юридическими лицами
Статья 209. Содержание права собственности
1. Собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.
2. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом.
3. Владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами в той мере, в какой их оборот допускается законом (статья 129), осуществляются их собственником свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов других лиц.
4. Собственник может передать свое имущество в доверительное управление другому лицу (доверительному управляющему). Передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему, который обязан осуществлять управление имуществом в интересах собственника или указанного им третьего лица.
Комментарий к ст. 209 ГК РФ
1. В п. 1 комментируемой статьи дана общая характеристика правомочиям собственника. Право собственности составляет важнейший институт подотрасли вещного права и системообразующее ядро отрасли гражданского права в целом.
Понятие объекта права собственности не зависит от оборотоспособности этого объекта. В собственности находятся как объекты, не изъятые из оборота и ограниченные в обороте, так и объекты, изъятые из оборота (см. коммент. к ст. 129 ГК).
Вторым (родовым) признаком права собственности является его абсолютность. Удовлетворение интереса собственника зависит лишь от его действий; собственник не нуждается в чьей-либо помощи, чьем-либо посредничестве.
Нарушение целевого назначения при использовании вещи не является противоправным, если только при этом не нарушаются права и законные интересы третьих лиц, а также основы правопорядка и нравственности. Так, использование земельных участков или жилых помещений в нарушение их целевого назначения может привести к прекращению права собственности на них (см. коммент. к ст. ст. 285, 293 ГК).
Во-первых, оно выражается в непосредственном господстве над вещью, т.е. самостоятельном и открытом осуществлении над нею хозяйственной власти.
В свою очередь, незаконное владение подразделяется на добросовестное и недобросовестное. Добросовестность незаконного владельца проявляется в тех случаях, когда он не знал и не мог знать о незаконности своего владения. В остальных случаях незаконный владелец является недобросовестным.
Классификация незаконного владения на добросовестное и недобросовестное имеет юридическое значение для решения вопроса о приобретении права собственности по приобретательной давности (см. коммент. к ст. 234 ГК), а также для калькуляции расчетов по доходам и расходам между истцом (собственником) и ответчиком (незаконным владельцем) при удовлетворении виндикационного иска (см. коммент. ст. 303 ГК). Вопрос же о добросовестности законного владельца не имеет правового значения.
В судебной практике часто возникает вопрос о действительности договора купли-продажи вещи, если на момент его заключения продавец не являлся ее собственником. Такой договор только на основании этого факта не должен признаваться недействительным. Продавец вправе во исполнение договора купли-продажи приобрести вещь уже после его заключения, а затем произвести ее отчуждение покупателю.
Формами распоряжения вещью также являются ее уничтожение и отказ от права собственности на нее. Об уничтожении (гибели) вещи см. коммент. к ст. 235 ГК.
Понятие собственного усмотрения можно определить как правомерную деятельность по выбору наиболее оптимального варианта реализации предоставленных правомочий. Показателен тот факт, что согласно ГК 1964 г. правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом осуществлялись «в пределах, установленных законом» (ст. 92). Следует считать достижением действующего Кодекса смещение акцентов на возможность осуществления собственником правомочий прежде всего по своему усмотрению.
8. Из п. 2 комментируемой статьи вытекает, что ограничение права собственности возможно путем принятия закона или иного правового акта. В то же время по общему правилу п. 2 ст. 1 ГК ограничения гражданских прав могут вводиться только федеральным законом. Учитывая высшую юридическую силу п. 3 ст. 55 Конституции, право собственности может быть ограничено только федеральным законом (см. также п. 1 Постановления ВАС N 8).
В то же время ограничения права собственности, даже устанавливаемые федеральными законами, имеют пределы. Право собственности может быть ограничено не произвольно, а только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. ст. 34, 36, п. 3 ст. 55, ст. 56 Конституции, п. 2 ст. 1 ГК).
10. Следует понимать, каким образом влияет возникновение ограниченного вещного права на объем права собственности. В таком случае право собственности как бы сжимается, так как правомочия владения и пользования по определению переходят к субъекту ограниченного вещного права. Право собственности само становится, по сути, ограниченным вещным правом, пока переданные вещно-правовые правомочия не вернутся к собственнику. Если к субъекту ограниченного вещного права переходит и правомочие распоряжения, то право собственности вообще приобретает характер так называемого голого права (ius nudus). В то же время собственник вещи по определению не может быть субъектом ограниченного вещного права на нее.
10. Седьмой (видообразующий) признак права собственности состоит в том, что оно является бессрочным, так как не ограничено по закону или договору каким-либо сроком.
11. В литературе можно встретить разные подходы к определению права собственности, главными из которых являются следующие два, противоположные друг другу.
Так, в определение права собственности некоторые авторы предлагают включить большее число правомочий, нежели это предусмотрено традиционной для нашего законодательства триадой владения, пользования и распоряжения. Однако при более детальном анализе оказывается, что другие перечисляемые «сверхвозможности» собственника являются лишь оттенками трех традиционных правомочий и вполне укладываются в данное выше определение права собственности.
Иногда, наоборот, указывается на бесполезность и даже вредность включения триады правомочий в определение права собственности, так как она противоречит полноте этого права. Однако никакого противоречия в данном случае нет. Во-первых, триада сформулирована столь удачно, что вбирает в себя любые возможные варианты действий собственника, причем на необходимом уровне абстрактности. Во-вторых, в определение права собственности в комментируемой статье заложены не только триада, но и указание на собственное усмотрение.
12. В п. 3 комментируемой статьи в общем виде содержится правовое регулирование отношений собственности на землю и иные природные ресурсы. При применении этого пункта следует учитывать нормы специального законодательства: гл. 17 ГК, ЛК, ЗК, Водного кодекса, Закона об обороте земель сельскохозяйственного назначения, Закона об охране окружающей среды, Закона об экологической экспертизе и т.д. (см. также коммент. к ст. 129 ГК).
13. Как уже было сказано выше, собственный интерес не встречается в обязательственных правах. Так, доверительный управляющий согласно п. 1 ст. 1012 ГК осуществляет указанные правомочия сугубо в интересах собственника или указанного им третьего лица (выгодоприобретателя). Чтобы подчеркнуть разницу между правом собственности и доверительным управлением, законодатель специально в п. 4 комментируемой статьи указал, что передача имущества в доверительное управление не влечет перехода права собственности к доверительному управляющему.
Судебная практика по статье 209 ГК РФ
Повторно исследовав и оценив представленные в дело доказательства, руководствуясь положениями статей 209, 210, 307 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 39, 155, 158, 162 Жилищного кодекса Российской Федерации, постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 N 354 «О предоставлении коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов», принимая во внимание условия заключенного сторонами договора, суд апелляционной инстанции поддержал выводы суда первой инстанции о наличии у ответчика задолженности за предоставляемые жилищные услуги за период с 01.10.2014 по 31.12.2017 в размере 305 039, 76 руб.
Отменяя постановление суда апелляционной инстанции, и оставляя в силе решение суда, суд кассационной инстанции руководствовался статьями 209, 210, 420, 421, 431, 432, 549, 550, 551, 555 ГК РФ, положениями Налогового кодекса Российской Федерации.
Учитывая установленные судом первой инстанции обстоятельства, в том числе, показания свидетелей о работе магазина в спорном периоде, в их совокупности и взаимосвязи, доказанность инспекцией, что в спорный период предприниматель являлся собственником магазина, который использовался предпринимателем в предпринимательской деятельности, а также отсутствие доказательств того, что магазин эксплуатировался иным лицом, характер взаимоотношений с которым не предполагал осуществление налогоплательщиком предпринимательской деятельности, суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что инспекцией проверка проведена в установленном порядке, оспариваемое решение соответствует требованиям налогового законодательства.
Удовлетворяя иск, суды руководствовались статьями 209, 291, 395, 1102, 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации, нормами Жилищного кодекса Российской Федерации, Правилами содержания общего имущества в многоквартирном доме, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 13.08.2006 N 491, и исходили из отсутствия у ответчика как прежней управляющей компании оснований для удержания после прекращения управления МКД денежных средств, собранных с собственников помещений этого дома на осуществление капитального и текущего ремонта имущества МКД, и не израсходованных на эти цели.
Статьей 209 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено право собственника на владение, пользование и распоряжение своим имуществом, что дает ему право в соответствии со статьей 304 указанного Кодекса требовать устранения всяких нарушений его прав, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения.
Рассматривая спор, суды руководствовались статьями 209, 210, 216, 296, 298, 299, 309, 310 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 154, 155, 158, 167, 169, 170, 181 Жилищного кодекса Российской Федерации и исходили из доказанности факта наличия задолженности, а также обязанности именно МВД России по ее оплате.
Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом (пункт 2 статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации).
При указанных обстоятельствах указание суда апелляционной инстанции на то, что Дмитриева Т.В. сознательно не заключила договор по отчуждению единственного пригодного для ее проживания жилого помещения, сделано без учета того, что истица заключила оспариваемый договор как дееспособный субъект гражданско-правовых отношений, обладающий свободой волеизъявления на заключение гражданско-правовых договоров и свободой по распоряжению собственным имуществом (пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 9, статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Правомочие распоряжения
Коллеги! Очередная часть комментария к ст. 209 ГК. Как обычно, прошу критиковать и советовать:
Разговор о содержании правомочия распоряжения несколько затрудняется многозначностью термина. Это связано прежде всего с тем, что иногда словом «распоряжение» обозначают всю гамму принадлежащих собственнику возможностей, говоря, что собственник вправе «распоряжаться вещью по своему усмотрению».
В узком же смысле под правомочием распоряжения обычно понимают возможность определения «юридической судьбы вещи» – иными словами, возможность отчуждения права собственности или установления производных от права собственности прав на эту вещь – например, сервитута или эмфитевзиса (согласно п. 2 ст. 209 ГК собственник вправе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им права владения, пользования и распоряжения имуществом).
Иногда высказывается мнение, что к формам распоряжения относятся также потребление или уничтожение вещи. Однако очевидно, что эти и подобные им фактические действия, которые могут быть реализованы и без какого-либо правового основания, равно как владение и пользование вещью, с одной стороны, и отчуждение права собственности другому лицу или установление производных прав на вещь – с другой есть совершенно разные явления, которые вряд ли стоит объединять одним термином.
Таким образом, отчуждение, равно как и установление производных прав на вещь, представляют собой не фактическую, а юридическую возможность, которую нельзя реализовать без каких-либо юридических оснований. Одним из начал частного права можно считать максиму римского права: «Никто не может передать больше прав, чем имеет сам» («Nemo plus iuris transferre potest quam ipse habet»). Если у кого-то нет права собственности, то никакими фактическим действиями он не может передать это право другому лицу или передать эту вещь в аренду. Приобретение же права собственности добросовестным возмездным приобретателем от неуправомоченного отчуждателя (абзац второй п. 2 ст. 223 ГК РФ) или приобретение права залога добросовестным залогодержателем не являются исключением из этого правила, поскольку согласно господствующему в российской доктрине мнению в обоих случаях право возникает у добросовестного приобретателя первоначальным способом.
То, что распоряжение, в отличие от владения и пользования, есть операция, осуществляемая не с вещью, а с самим правом на вещь, приводит некоторых исследователей к выводу, что распоряжение не может рассматриваться как правомочие в составе субъективного права собственности. Формально-логически это, видимо, верно, хотя и не имеет большого практического значения.
Как бы то ни было, в любом случае необходимо разграничивать действия фактического характера в отношении вещи как таковой (например, владение, потребление или уничтожение вещи) и действия юридического характера, осуществляемые в отношении права на вещь. В качестве общепримиряющей точки зрения можно было бы разграничивать распоряжение вещью и распоряжение правом собственности на вещь: в последнем случае объектом распоряжения выступает уже само право.
Поскольку распоряжение правом собственности является не фактическим, а юридическим действием, оно требует дееспособности лица, его осуществляющего. В частности, требуется дееспособность и для отказа от права собственности (ст. 236 ГК), который должен пониматься как сделка.
Нужно помнить о необходимости четко разграничивать акт собственно распоряжения правом (его передачу другому лицу, установление обременения и т.д.) и акт установления обязательства, надлежащее исполнение которого приведет к такому распоряжению.
Комментируемая норма, говоря о распоряжении как правомочии собственника, не имеет в виду возможность заключения обязательственных сделок, предметом которых является принадлежащая собственнику вещь. Распоряжение, возможность которого охватывается исключительными правами собственника – это возможность совершения распорядительных сделок, непосредственно направленных на перенос права на вещь или установление на нее производных прав.
Заключение же, например, договора купли-продажи, по общему правилу еще не является распоряжением, поскольку само по себе заключение договора не влечет переход права собственности к покупателю, ведь договор купли-продажи, грубо говоря, есть лишь обещание продавца передать право собственности. Только его исполнение – перенос права собственности – может привести к смене собственника. Поэтому п. 2 ст. 455 ГК и устанавливает, что договор купли-продажи может быть заключен в отношении товара, имеющегося в наличии у продавца в момент заключения договора, а также товара, который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара.
В Постановлении от 17.11.2011 № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды» Пленум ВАС РФ подтвердил правило о возможности заключения обязательственных договоров в отношении вещи, право собственности на которую еще не принадлежит арендодателю: «В соответствии со статьей 608 ГК РФ право сдачи имущества в аренду принадлежит его собственнику. Арендодателями могут быть также лица, управомоченные законом или собственником сдавать имущество в аренду.
Судам следует иметь в виду, что по смыслу названной статьи арендодатель, заключивший договор аренды и принявший на себя обязательство по передаче имущества арендатору во владение и пользование либо только в пользование, должен обладать правом собственности на него в момент передачи имущества арендатору. С учетом этого договор аренды, заключенный лицом, не обладающим в момент его заключения правом собственности на объект аренды (договор аренды будущей вещи), не является недействительным на основании статей 168 и 608 ГК РФ.
В случае неисполнения обязательства по передаче вещи в аренду (в том числе в связи с тем, что вещь, являвшаяся предметом такого договора аренды, не была создана арендодателем или приобретена им у третьего лица) арендодатель обязан возместить арендатору убытки, причиненные нарушением договора» (п. 10).
Подтверждает это подход и Верховный Суд, отметивший в одном из своих решений следующее: «…при наложении ареста должник в обязательном порядке (при отсутствии указаний судебным приставом-исполнителем в постановлении о наложении ареста на имущество должника об ограничении прав владения и пользования имущества) лишается права распоряжения арестованным имуществом.
В то же время заключение сделок с арестованным имуществом не запрещено, поскольку не относится к юридически значимым действиям по распоряжению имуществом в отсутствие акта передачи имущества, в отношении которого такая сделка совершена.
Кроме того, необходимо учесть, что право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором (пункт 1 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Исходя из этого, заключение договора об отступном в отношении имущества, на которое наложен арест, является правомерным, нелегитимными могут быть признаны только действия по фактической передаче в собственность другого лица имущества, распоряжаться которым в силу примененного судебными приставами-исполнителями ареста запрещено» (Определение Верховного Суда РФ от 02.11.2016 № 306-ЭС16-4741).
В связи с этим следует считать некорректными подобные утверждения о недействительности договора купли-продажи, заключенного несобственником, нередко встречающиеся в судебной практике: «Суд апелляционной инстанции оставил без изменения решение суда первой инстанции и указал, что поскольку договор купли-продажи от 27 марта 2015 г. заключен не с собственником автомобиля и вопреки его воле, судом правильно на основании пунктов 1, 2 статьи 209, пункта 1 статьи 454 ГКРФ признан недействительным указанный договор купли-продажи» (Определение Верховного Суда РФ от 10.01.2017 № 46-КГ16-22); «Поскольку Шуленин В.Н. … не являлся их собственником, заключенный им с ООО «Алезар» договор от 25.04.2003 купли-продажи того же имущества нарушает требования пункта 1 статьи 209 ГК РФ, согласно которому права владения, пользования и распоряжения имуществом принадлежат собственнику, и вследствие этого на основании статьи 168 ГК РФ также является ничтожной сделкой» (Постановление Президиума ВАС РФ от 21.09.2010 № 6436/09).
В то же время передача вещи или иные действия несобственника, направленные – в осуществление заключенного им договора купли-продажи, – на перенос права собственности, уже являются недействительными в силу максимы «никто не может передать больше прав, чем имеет сам».
Если обратиться к тем судебным решениям, в которых говорится о ничтожности произведенного несобственником отчуждения, легко заметить, что в подавляющем большинстве споров речь де-факто шла не об эффекте обязательственной сделки (договора купли-продажи), а о том, перешло ли право собственности, то есть о недействительности направленной на передачу права распорядительной сделки. С учетом бесспорности последнего обстоятельства нет необходимости небрежно дезавуировать ст. 455 ГК.
Распоряжение часто называют базовым из принадлежащих собственнику правомочий, конституирующим само право собственности. Для этого, безусловно, есть серьезные основания. По общему правилу тот, кому принадлежит имущественное право, им и распоряжается. В возможности же отчуждения права – как проявлении распоряжения – правовое господство проявляется в максимальной степени.
Значение распоряжения подчеркивает и то, что в случае общей собственности распоряжение общим имуществом возможно лишь по общему согласию, в то время как порядок владения и пользования общим имуществом при отсутствии общего согласия может быть определен судом,. Другой пример из области общей собственности: если суд сочтет принадлежащую собственнику долю в праве собственности на жилое помещение незначительной, то, определяя порядок владения и пользования общим имуществом, он может отказать «миноритарному» собственнику во владении и пользовании жильем, но не может лишить его возможности принимать участие в распоряжении правом собственности на вещь: «устанавливая порядок пользования жилым помещением, суд вправе в том числе отказать во вселении конкретному лицу, установив в качестве компенсации такому лицу ежемесячную выплату другими сособственниками денежных средств за фактическое пользование его долей» (Определение Верховного Суда РФ от 05.12.2017 № 47-КГ17-24). Впрочем, если отказ «миноритария» дать согласие на распоряжение правом собственности будет расценен судом как злоупотребление правом, ему будет отказано и в этом.
Даже ius nudum римского права – когда собственник отдавал, например, эмфитевту права владения и пользования землей, все же подразумевало сохранение у собственника возможности распорядиться своим правом собственности.
Это не означает, однако, что собственник не может быть стеснен в возможности распоряжения или что наличие таких ограничений приводит к прекращению права собственности.
Правомочие распоряжения может быть ограничено или передано другому лицу – иногда даже с лишением собственника этой возможности (например, при наложении ареста, при установлении залога с возможностью внесудебного присвоения предмета залога кредитором, при установлении собственником права хозяйственного ведения на вещь или при передаче вещи в имущество паевого инвестиционного фонда).
Например, арест имущества должника в рамках исполнительного производства включает запрет распоряжаться имуществом (ч. 4 ст. 80 ФЗ «Об исполнительном производстве»). Более того, впоследствии реализация имущества должника может быть произведена иным лицом, которое, тем самым, и получает возможность реализовать правомочие распоряжения вместо собственника: «принудительная реализация имущества должника осуществляется путем его продажи специализированными организациями» (ч. 1 ст. 87; см. также Соглашение ФССП № 0001/13, Росимущества № 01-12/65 от 30.04.2015 «О взаимодействии Федеральной службы…»).
Впрочем, подобный арест не является «совершенным». Согласно п. 2 ст. 174.1 ГК сделка, совершенная с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора или иного управомоченного лица, не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного управомоченного лица, которые обеспечивались запретом, за исключением случаев, если приобретатель имущества не знал и не должен был знать о запрете.
Выше уже приводилось Определение ВС, в котором указывалось на то, что «заключение сделок в отношении арестованного имущества не запрещено, поскольку без акта передачи такое действие не относится к юридически значимым действиям по распоряжению имуществом. Исходя из этого заключение договора об отступном в отношении имущества, на которое наложен арест, является правомерным. Нелегитимными могут быть признаны только действия по фактической передаче в собственность другого лица имущества, распоряжаться которым по причине ареста запрещено» (Определение Верховного Суда РФ от 02.11.2016 № 306-ЭС16-4741). Однако п. 2 ст. 174.1 ГК допускает именно перенос права собственности несмотря на наличие запрета на распоряжение. Об этом в п. 94 Постановления Пленума Верховного Суда от 23.06.2015 № 25 сказано: «по смыслу п. 2 ст. 174.1 ГК РФ сделка, совершенная в нарушение запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, … является действительной. Ее совершение не препятствует кредитору или иному управомоченному лицу в реализации прав, обеспечивающихся запретом…»
Если же запрет распоряжения устанавливается законом, это правило уже не действует. Согласно п. 1 ст. 174.1 ГК сделка, совершенная с нарушением запрета или ограничения распоряжения имуществом, вытекающих из закона, в частности, из законодательства о несостоятельности (банкротстве), ничтожна в той части, в какой она предусматривает распоряжение таким имуществом.
Однако арест имущества должника или запреты, устанавливаемые в рамках процесса банкротства, носят временный характер и предполагают лишь ограничение возможности собственника распоряжаться принадлежащим ему правом, а не лишение его этой возможности.
Серьезнее обстоит дело, например, при установлении на вещь права хозяйственного ведения. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отмечается, что в соответствии с п. 1 ст. 295 ГК «при разрешении споров необходимо учитывать, что собственник (управомоченный им орган) не наделен правом изымать, передавать в аренду либо иным образом распоряжаться имуществом, находящимся в хозяйственном ведении государственного (муниципального) предприятия. Акты государственных органов и органов местного самоуправления по распоряжению имуществом, принадлежащим государственным (муниципальным) предприятиям на праве хозяйственного ведения, по требованиям этих предприятий должны признаваться недействительными» (п. 40). Эта мысль подтверждается и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» отмечается: «Поскольку в федеральном законе, в частности статье 295 ГК РФ, определяющей права собственника в отношении имущества, находящегося в хозяйственном ведении, не предусмотрено иное, собственник, передав во владение унитарному предприятию имущество, не вправе распоряжаться таким имуществом независимо от наличия или отсутствия согласия такого предприятия».
Практика по конкретным делам этот подход подтверждает: «законодатель не предоставляет собственнику имущества, переданного в хозяйственное ведение иному субъекту права, каким-либо способом распоряжаться таким имуществом, устанавливать условия его владения, использования, получения предприятиями доходов и размера таких доходов от сдачи такого имущества в аренду, ограничив его лишь правами на получение части прибыли от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении предприятия» (Определение Верховного Суда РФ от 15.07.2016 № 305-ЭС16-7239); «собственник, передав во владение унитарному предприятию имущество, не вправе распоряжаться таким имуществом независимо от наличия или отсутствия согласия такого предприятия. В п. 1 ст. 20 Федерального закона от 14.11.2002 № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» перечислены полномочия собственника имущества унитарного предприятия, в перечень которых не включено, за исключением казенных предприятий, право изымать, а также иным образом распоряжаться находящимся в хозяйственном ведении предприятия имуществом. … Таким образом, суды обоснованно исходили из того, что ни положения ГК РФ, ни нормы Закона № 161-ФЗ не предоставляют собственнику имущества, образованного на праве хозяйственного ведения, право изымать у него это имущество» (Определение Верховного Суда РФ от 24.10.2016 № 306-ЭС16-13388).
То же можно сказать и о праве оперативного управления: «Собственник (Министерство), передав учреждению имущество на праве оперативного управления, не вправе был им распоряжаться независимо от наличия или отсутствия согласия учреждения (Определение Верховного Суда РФ от 17.07.2017 № 302-ЭС17-8248)». Схожая ситуация складывается, например, и при учреждении права пожизненного наследуемого владения. При передаче вещи в имущество паевого инвестиционного фонда собственник, формально сохраняя право общей долевой собственности на имущество фонда, также фактически отстраняется от распоряжения им (впрочем, как и от владения и пользования).
Еще один интересный пример дает ФЗ «Об особенностях управления и распоряжения имуществом железнодорожного транспорта». Статья 8 Закона говорит о том, что указанное в ней имущество, внесенное в уставный капитал АО РЖД и принадлежащее ему на праве собственности (например, железнодорожный подвижной состав, предназначенный для осуществления специальных железнодорожных перевозок; объекты и имущество, предназначенные непосредственно для выполнения аварийно-восстановительных работ), не может быть передано в аренду, безвозмездное пользование, доверительное управление или залог; это имущество может находиться только в собственности АО РЖД или федеральной собственности. Иными словами, единственной возможностью по распоряжению имуществом является отчуждение его в федеральную собственность.