Что значит объяснять социальное социальным

Социологизм Э. Дюркгейма

В противовес психологизму в социологии Э. Дюркгейм разработал концепцию социологизма. А.Б. Гофман рассматривает два аспекта данной концепции: онтологический и методологический. Онтологическая сторона социологизма, то есть концепция социальной реальности заклю­чается в следующем:

1. Социальная реальность включена в универсальный природный порядок. Она столь же устойчива, основательна и «реальна», как и другие виды реальности (биологическая, психологическая, экономическая), а потому, подобно последним, она подчинена действию определенных законов.

2. Общество – это реальность особого рода, несводимая к другим реальностям, это ав­тономная, независимая ни от чего реальность. Автономно общество прежде всего по отно­шению к индивидуальной реальности. Идея дихотомии общества и инди­вида является важной частью концепции Э. Дюркгейма. Чтобы подчеркнуть отличие индиви­дуального и коллективного (общественного) Э. Дюркгейм предлагает следующие понятийные пары:

индивидуальные факты – социальные факты,

индивидуальные представления – коллективные представления,

Человек для Э. Дюркгейма – это двойственная реальность, в которой взаимодействуют и борются две сущности: социальная и индивидуальная.

3. Общество, по Э. Дюркгейму, – это не просто самостоятельная реальность. Она явля­ется первичной реальностью по отношению к индивиду и определяет человеческое созна­ние и поведение. Иными словами, Дюркгейм утверждает примат общественного над инди­видуальным. В приведенных выше дихотомических парах стороны, воплощающие социаль­ную реальность, господствуют над индивидуальным. Так, например, социальные факты и коллективные представления определяют соответствующие индивидуальные факты и пред­ставления. Общество, таким образом, является для Дюркгейма более богатой и более «реальной» реальностью, чем индивид. Общество доминирует над индивидом, создает его и является источником всех высших ценностей.

Э. Дюркгейм, отдавая приоритет общественному началу, выступает сторонником социального реализма. Он признает, что общество возникает в результате взаимодействия людей, но раз возникнув, оно начинает жить по собственным законам.

Методологический аспект социологизма тесно связан с онтологическим и заключается в следующем:

1. Так как общество – часть природы, то и изучать его нужно по аналогии с исследова­нием природы. Это означает, что методология социологии как науки об обществе подобна методологии наук о природе. Познавательная цель социологии заключается в исследовании устойчивых причинно-следственных связей и закономерностей. Социология должна использовать ме­тоды, аналогичные методам естественных наук.

Главный принцип методологии Э. Дюркгейма гласит: «Социальные факты нужно рассматривать как вещи». Это значит, что исследованию должны подвер­гаться не понятия о социальной реальности, а она сама непосредственно. Дюркгейм предла­гает устранить из социологии все так называемые предпонятия, то есть понятия, образовавшиеся вне науки.

«Рассматривать факты определенного порядка как вещи – значит зачислять их в ту или иную категорию реальности; это значит занимать по отношению к ним определенную мыс­лительную позицию. Это значит приступать к их изучению, исходя из принципа, что мы ничего не знаем о том, что они собой представляют, а их характерные свойства, как и неиз­вестные причины, от которых они зависят, не могут быть обнаружены даже самой внима­тельной интроспекцией».[47]

Социальный факт, по Э. Дюркгейму, имеет два главных признака:

1) он существует вне и независимо от индивида;

2) он оказывает на индивида принудительное воздействие.

Социальная реальность, таким образом, представляется как внеиндивидуальная и на­дындивидуальная. Для Э. Дюркгейма сущность любого социального процесса заключается в подчинении индивида способам действия, которые приходят извне. Иными словами, Э. Дюркгейм в отли­чие от сторонников психологической парадигмы рассматривает социальный процесс со стороны действия внешних сил на изучаемого индивида.

Э. Дюркгейм полагал, что любой социальный факт обладает принудительной силой. Принуждение, по мнению социолога, имеет место в любой группе, когда всем внушается какое-либо чувство или коллективная реакция (например, смех). Такой факт является ти­пично социальным, так как возникает единая коллективная реальность, коллективное сознание. Коллективное сознание трактуется Э. Дюркгеймом как совокупность общих верований и чувств, свойственных в членам той или иной социальной группы. Эта совокупность образует определенную систему, имеющую свою собственную жизнь.

Приводя примеры того, как коллективная реальность и коллективное сознание опреде­ляет индивидуальную реальность и индивидуальные сознания, Э. Дюркгейм пишет о моде, о влиянии толпы, об общественном мнении и др. Он доказывал, что все основные со­циальные институты (образование, воспитание, наука, мораль и др.), нормы, верования лю­дей заданы извне и всем навязываются. Все эти феномены Э. Дюркгейм считал социальными фактами, которые он рассматривал как способ сделать индивида восприимчивым к внеш­нему принуждению.

2. Так как социальная реальность – это реальность особого рода, то социология как наука, изучающая эту реальность, имеет полное право на существование. В силу того, что социальная реальность несводима к другим реальностям, то одни социальные факты должны объясняться другими социальными фактами. То есть любое социальное явление может быть объяснено только другим социальным явлением.

3. Общество – это высшая реальность. Следовательно, единственно верным способом объяснения является социологический способ, а социология признается не просто специфи­ческой наукой о социальных фактах, а обобщающей наукой, своего рода наукой наук. Социология, по мнению Э. Дюркгейма, призвана обновить и социологизировать самые раз­личные области знания: философию, гносеологию, логику, этику, историю, экономику и др.

Э. Дюркгейм предлагает строить социологию на эмпирическом и рациональном фунда­менте. Предметом социологии, по мнению французского ученого, являются социальные факты. Впоследствии он дополнил это истолкование предмета еще одним, определив со­циологию как науку об институтах, их генезисе и функционировании.

Структура социологии мыслилась Э. Дюркгеймом следующим образом:

1. Социальная морфология (аналогична анатомии) исследует субстрат общества, его структуру, материальную форму (изучает географическую основу жизни людей в связи со­циальной организацией, народонаселение, его объем, плотность, распределение по террито­рии).

2. Социальная физиология исследует конкретные проявления обществ. Она вбирает в себя следующие дисциплины:

– социологию права (юридическую социологию);

– социологию искусства (эстетическую социологию).

3. Общая социология (подобна общей биологии) осуществляет теоретический синтез и устанавливает наиболее общие законы функционирования и развития общества.

Историки социологии обращают внимание на следующие достижения концепции социологизма:

1) признание общества самостоятельной объективной реальностью по отношению к составляющим его индивидам;

2) изучение влияния социальной среды на индивидуальное сознание и поведение;

3) обоснование социальной природы процесса познания.

Вместе с этим отмечаются и недостатки данной теории:

1) социальная реальность рассматривается как внеиндивидуальная и надындивидуаль­ная;

2) социальные факты представляются как вещи, существующие независимо от чело­века и имеющие какое-то свое особое бытие.

Источник

Что значит объяснять социальное социальным

Социология. Ее предмет, метод и назначение

Предисловие ко второму изданию

Когда эта книга появилась в первый раз, она вызвала довольно оживленную полемику. Общепринятые воззрения, оказавшись как бы в замешательстве, вначале оборонялись столь энергично, что в течение какого-то времени нам было почти невозможно быть услышанными. Даже в тех вопросах, в которых мы выражались наиболее ясно, нам безосновательно приписывали взгляды, не имеющие с нашими ничего общего; при этом думали, что, опровергая эти взгляды, опровергают наши. В то время как мы многократно заявляли, что с нашей точки зрения сознание, как социальное, так и индивидуальное, представляет собой отнюдь не субстанцию, но лишь более или менее систематизированную совокупность явлений sui generis, нас обвинили в реализме и онтологизме. В то время как мы ясно сказали и на все лады повторяли, что социальная жизнь целиком состоит из представлений, нас обвинили в исключении из социологии психического элемента. Дошли даже до того, что против нас стали возрождать способы полемики, которые можно было считать окончательно похороненными. Нам приписали взгляды, которых мы не высказывали, под предлогом, что они «соответствуют нашим принципам». Опыт, однако, доказал всю опасность этого метода, который, позволяя произвольно конструировать обсуждаемые теории, позволяет также без труда одерживать над ними победы. Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что с тех пор противодействие постепенно ослабело. Конечно, немало наших утверждений еще оспаривается. Но мы не станем ни удивляться этим благотворным спорам, ни жаловаться на них; ведь ясно, что наши утверждения в будущем должны быть пересмотрены. Будучи обобщением личной и весьма ограниченной практики, они непременно должны будут эволюционировать по мере того, как будет расширяться и углубляться опыт постижения социальной реальности. Впрочем, все создаваемое в области метода носит лишь временный характер, так как методы меняются по мере развития науки. Тем не менее вопреки противодействию на протяжении последних лет дело объективной, специфической и методической социологии непрерывно завоевывало все новые позиции. Несомненно, этому во многом содействовало создание журнала «L’Annee sociologique». Охватывая одновременно сферу всей науки, журнал лучше, чем любой специальный труд, смог сформировать понимание того, чем должна и может стать социология. Таким образом, возникла возможность увидеть, что она не обречена оставаться отраслью общей философии, что она способна тесно соприкасаться с конкретными фактами, не превращаясь просто в упражнения в области эрудиции. Поэтому необходимо воздать должное усердию и самоотверженности наших сотрудников; именно благодаря им это доказательство посредством факта могло быть начато и может продолжаться.

Тем не менее, как бы ни был реален отмеченный прогресс, прошлые заблуждения и путаница еще не полностью рассеяны. Вот почему мы хотим воспользоваться этим вторым изданием, чтобы добавить несколько объяснений ко всем тем, что мы уже дали, ответить на некоторые критические замечания и внести по некоторым вопросам дополнительные уточнения.

Положение, согласно которому социальные факты должны рассматриваться как вещи, — положение, лежащее в самой основе нашего метода, — вызвало больше всего возражений. То, что мы уподобляем реальность социального мира реальностям мира внешнего, нашли парадоксальным и возмутительным. Это значит глубоко заблуждаться относительно смысла и значения данного уподобления, цель которого — не низвести высшие формы бытия до уровня низших форм, но, наоборот, востребовать для первых уровня реальности, по крайней мере равного тому, который все признают за вторыми. На самом деле мы не утверждаем, что социальные факты — это материальные вещи; это вещи того же ранга, что и материальные вещи, хотя и на свой лад.

Что такое в действительности вещь? Вещь противостоит идее, как то, что познается извне, тому, что познается изнутри. Вещь — это всякий объект познания, который сам по себе непроницаем для ума; это все, о чем мы не можем сформулировать себе адекватного понятия простым приемом мысленного анализа; это все, что ум может понять только при условии, выхода за пределы самого себя, путем наблюдений и экспериментов, последовательно переходя от наиболее внешних и непосредственно доступных признаков к менее видимым и более глубоким. Рассматривать факты определенного порядка как вещи — не значит зачислять их в ту или иную категорию реальности; это значит занимать по отношению к ним определенную мыслительную позицию. Это значит приступать к их изучению, исходя из принципа, что мы ничего не знаем о том, что они собой представляют, а их характерные свойства, как и неизвестные причины, от которых они зависят, не могут быть обнаружены даже самой внимательной интроспекцией.

Если определить термины таким образом, то наше утверждение, отнюдь не будучи парадоксом, могло бы считаться почти трюизмом, если бы оно еще слишком часто не отвергалось в науках о человеке, особенно в социологии. Действительно, в этом смысле можно сказать, что всякий объект науки есть вещь, за исключением, может быть, математических объектов. Что касается последних, то, поскольку мы сами конструируем их, от самых простых до самых сложных, нам, чтобы знать их, достаточно смотреть внутрь себя и внутри анализировать мыслительный процесс, из которого они проистекают. Но если речь идет о фактах в собственном смысле, то, когда мы приступаем к их научному исследованию, они обязательно являются для нас неизвестными, неведомыми вещами, так как представления о них, возникшие в жизни, сформированные без методического и критического анализа, лишены научной ценности и должны быть устранены. Даже факты, относящиеся к индивидуальной психологии, отличаются этим признаком и должны рассматриваться под этим же углом зрения. Действительно, хотя они, по определению, и внутренние для нас, наше сознание не обнаруживает нам ни их внутреннюю сущность, ни генезис. Оно позволяет нам знать их, но только до определенной степени, так же как ощущения дают нам знать о теплоте или свете, звуке или электричестве; оно дает нам о них смутные, мимолетные, субъективные впечатления, а не ясные, четкие, объясняющие понятия. Именно по этой причине в течение этого столетия сформировалась объективная психология, основное правило которой — исследовать факты сознания извне, т. е. как вещи. Тем более так должно быть с социальными фактами, так как сознание не может быть более компетентным в их познании, чем в познании своего собственного существования.[1]

Могут возразить, что поскольку они — дело наших рук, то нам достаточно осознать самих себя, чтобы узнать, что мы в них вложили и как мы их сформировали. Но, прежде всего, наибольшая часть социальных институтов передана нам в совершенно готовом виде предшествующими поколениями; мы не приняли никакого участия в их формировании, и, следовательно, обращаясь к себе, мы не сможем обнаружить породившие их причины. Кроме того, даже тогда, когда мы соучаствовали в их возникновении, мы едва сможем, смутно и чаще всего неточно, разглядеть подлинные причины, заставившие нас действовать, и природу наших действий. Даже тогда, когда речь идет просто о наших частных поступках, мы очень плохо представляем себе относительно простые мотивы, управляющие нами. Мы считаем себя бескорыстными, тогда как действуем как эгоисты; мы уверены, что подчиняемся ненависти, когда уступаем любви, разуму — когда являемся пленниками бессмысленных предрассудков, и т. д. Как же сможем мы яснее различать значительно более сложные причины, от которых зависят поступки группы? Ведь участие каждого в ней составляет лишь ничтожную часть; существует масса других членов группы, и то, что происходит в их сознаниях, ускользает от нас.

Источник

Социологизм Эмиля Дюркгейма

Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным

Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным

Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным

Его социологическое творчество начинается в 90-х годах XIX века, и он, в отличие от всех остальных социологов – его современников, более всего заслужил звание первого социолога-профессионала. В этой своей посвященной социологии жизни создал в университете Бордо первую в Европе кафедру социологии, он же был организатором одного из первых в мире и самого известного тогда социологического журнала «Социологический ежегодник». В 1912 году он создал кафедру социологии уже в Сорбонне – одном из центров европейского образования. Дюркгейм фактически стал организатором первой профессиональной социологической школы в Европе: его ученики и последователи доминировали во французской социологии вплоть до второй мировой войны.

Главный лозунг его концепции, названной социологизмом: «Объяснять социальное социальным». Во-первых, запрет в социологии на натуралистические и психологические объяснения. Социальные явления нельзя объяснить, сводя их к природным явлениям или психологическим. Про психологизм Дюркгейм совершенно непримиримо заявляет: «Всякий раз, когда социальное явление прямо объясняется психическим явлением, можно быть уверенным, что объяснение ложно». Во-вторых, объяснение некоего социального явления (факта) состоит в поиске другого социального явления (факта), которое является причиной исследуемого явления. Дюркгейм настаивает, что у одного явления всегда одна вызывающая его причина. Более того, так же, как и в естественных науках, «одному и тому же следствию соответствует всегда одна и та же причина». Причинное объяснение может быть дополнено функциональным, то есть установлением социальной полезности исследуемого явления, того, какой социальной потребности оно отвечает, однако полноценной заменой причинному объяснению объяснение чисто функциональное быть не может. В-третьих, методически чистое следование позитивному методу требует рассматривать во всех случаях социальные факты (явления) как вещи, то есть внешне. Главное требование к социологической науке звучит так: «Вместо того чтобы предаваться метафизическим размышлениям по поводу социальных явлений, социолог должен взять объектом своих изысканий ясно очерченные группы фактов, на которые можно было бы указать, что называется, пальцем, у которых можно было точно отметить начало и конец – и пусть он вступит на эту почву с полной решительностью». Конт и Спенсер, не говоря уже об остальных, следовали этому требованию недостаточно решительно, и в результате социальные факты в их рассуждениях и объяснениях загораживались уже имеющимися в их головах метафизическими и обыденными понятиями и представлениями. Требование рассматривать социальные факты внешне, как вещи, предполагает отказ от всех уже имеющихся заранее объяснений, толкований, чтобы исследуемые факты предстали в чистоте и заставили исследователя искать подлинно научное объяснение, то есть объективную внешнюю причину.

Социальные факты – это, прежде всего, человеческие действия, поступки, а отыскивать их причины среди таких объективных социальных фактов, которые обладают по отношению к этим поступкам принудительной силой, таких фактов, которые выражают давление общества как коллективной силы, давление социальной среды, то есть по сути «давление всех на каждого», а это то, что, во-первых, образует устойчивый «субстрат коллективной жизни», анатомию и морфологию общества. Дюркгейм указывает некоторые важнейшие составляющие этого субстрата: численность и распределение населения, типы поселений, число и характер путей сообщения, формы жилищ, но совсем не заботится о полноте списка. Для него куда важней факты другого рода, составляющие физиологию общества, а именно: «образы действий», коллективные представления о социально правильном и функциональном поведении. Важнее просто потому, что они по своей природе первичны, поскольку материализованные «формы бытия есть лишь укрепившиеся образы действий». В анатомию общества, его скелет, формы его бытия отливаются действия, в силу непрестанности повторений ставшие обычными, традиционными. Дюркгейм разъясняет: «Тип наших строений представляет собою лишь тот способ, которым привыкли строить дома все вокруг нас и отчасти предшествующие поколения. Пути сообщения являются лишь тем руслом, которое прорыло себе регулярно совершающееся в одном и том же направлении течение обмена и переселений».

Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть фото Что значит объяснять социальное социальным. Смотреть картинку Что значит объяснять социальное социальным. Картинка про Что значит объяснять социальное социальным. Фото Что значит объяснять социальное социальным

Независимость социологии Дюркгейм обосновывает автономией ее предмета, самой социальной реальности. Главной опорой этой реальности являются человеческие действия, поступки, из которых и происходит все общественное в человеке и человечестве. Поскольку дюркгеймовский единственный и всемогущий бог и есть общество, то человеческие действия являются почвой, в которой этот бог рождается и живет.

Теперь коротко о методах, какими должна действовать социология. Во-первых, она всегда и везде должна следовать общим требованиям позитивного метода, сформулированного еще Контом и Спенсером. В соответствии с ним рассматривать социальный факт как вещь, то есть объективно, и пользоваться общепринятыми в других науках о природе методами изучения явлений. Первый из этих методов – наблюдение. Ясно, что можно наблюдать непосредственно количество и распределение населения, форму поселений, тогда как честь, достоинство, мораль непосредственно ненаблюдаемы, они проявляются только в поведении людей, в их поступках. Для изучения коллективных представлений незаменимы статистические методы. Дюркгейм первым в социологии в качестве главного метода применял метод статистических корреляций для отыскания закономерностей, определяющих человеческие поступки, закономерностей, устанавливающих либо причинную связь между явлениями, либо функциональную. Отыскивание закономерностей осуществляется методом сравнительного исследования аналогичных явлений в различных обществах. Сравнительный анализ, говорит Дюркгейм, также позволяет оценить распространенность исследуемых явлений и определить для них параметры нормы. Норму распространенности некоторого явления он понимал так: «Этот факт имеет место в большинстве принадлежащих к этому виду обществ, взятых в соответствующей фазе их эволюции». Благодаря такому определению нормы, имеет смысл говорить в количественных характеристиках о норме уровня преступности, числа самоубийств, браков, разводов и т.п. для данного общества. Норму определить просто: нужно взять аналогичные общества, сравнить между собой по интересующим исследователя характеристикам и определить количественные параметры, интервал, характерный для большинства. Это и есть норма, все, что выходит за ее границы, является свидетельством патологии, болезни общества.

Свой подход к изучению общества он демонстрирует в построении теории эволюции общества, в создании социологической теории определенного класса социальных явлений – совершения самоубийств, исследует возникновение форм первобытных религий, чтобы понять механизм формирования коллективных представлений в обществе. Первая книга называлась «О разделении общественного труда», вышла в 1893 году, и в ней представлена концепция эволюции общества. Вторая его классическая книга – это «Правила социологического метода», опубликованные двумя годами позже. Здесь сформулированы основные принципы построения науки социологии. И еще через два года выходит книга «Самоубийство. Социологический этюд» – первая социологическая теория суицида. Значительно позже, в 1912 году он публикует последний свой классический труд «Элементарные формы религиозной жизни». Эти четыре книги и делают Дюркгейма одним из главных столпов социологии.

Начнем с его концепции эволюции общества. Вслед за Контом можно сказать, что эта эволюция состоит в ограничении и искоренении природного человеческого эгоизма и распространении и усилении социальной солидарности. Дюркгейм стремится рассматривать солидарность объективно, т.е. показать, как работает механизм обеспечения солидарности, и он обнаруживает в обществе по сути два различных типа солидарности. Один опирается на сходство индивидов и групп друг с другом, по сути заставляет человека полностью раствориться в социальном целом, стать простым его атомом. Другой, напротив, основывается на усложняющемся многообразии общества, на дифференциации и специализации его частей, что приводит к взаимозависимости этих частей, переплетению их, соединению в единство разнообразного. В первом случае общество живет и действует согласованно, потому что оно является механическим единством одинаковых элементов и частей, во втором – потому что оно является органическим единством разнообразных органов, выполняющих различные, но согласованные друг с другом функции. Первый тип солидарности Дюркгейм называет механическим, второй – органическим.

Общее направление эволюции состоит в постепенном ослаблении господства механической солидарности и распространении солидарности органической. Это справедливо как для человеческого общества в целом, так и для всякого конкретного общества, цивилизации. То есть всякое новое общество неизбежно начинает с очевидного доминирования механической солидарности и также неизбежно в процессе своего развития движется к доминированию солидарности органической. Если сравнить более ранние общества с позднейшими на одних и тех же этапах их существования, например, раннее античное общество со средневековым западноевропейским, то, полагает Дюркгейм, очевидно, что и вся человеческая история эволюционирует подобным образом.

Дюркгейм в целом движется по пути, указанному организмической моделью Спенсера, но Дюркгейм не органицист. Несмотря на термин «органический», аналогии с организмом для него второстепенны. Типы солидарности у него отличаются прежде всего характером коллективных представлений и степенью их господства над человеческим поведением.

Механический тип солидарности характеризуется тотальным господством коллективных представлений над поступками и жизнью людей вообще, что означает тотальную религиозность общества («все, что социально, религиозно; оба слова суть синонимы»), регламентация поведения носит конкретный и детальный характер, как нужно поступать в каждом случае зафиксировано в обычаях, традициях, привычках, предписаниях, право по существу сводится к системе наказаний за неправильные поступки. Сходство индивидов друг с другом поддерживается также и тем, что разделение труда незначительно, виды труда достаточно просты, и люди относительно легко способны заменять друг друга в процессе труда; анатомически общество представляет собой пространство рядоположенных автономных сегментов. Эпоха почти полного господства этого типа солидарности – заря любого общества, но в особенности начало человеческой истории, эпоха господства «орды» и «клановое общество».

В противоположность механическому органический тип солидарности предполагает утрату коллективным сознанием обязательного характера. Оно сокращается в объеме, становится нормативным, ценностным, дает простор индивидуальной инициативе и поощряет массовое появление индивида. Область религиозного сознания съеживается, его место занимает рационализм и рефлексия. На место кары и наказания за проступки приходит возмещение за них. В этом обществе появляется массовый индивид, которого нет при господстве солидарности механической. Оно рационалистично и в нормальном периоде своего развития гармонично. Сходство людей в процессе труда заменяется органическим единством различных профессиональных корпораций, и усложнение этого единства в принципе не имеет границ. Высшим уровнем органического развития он считал гармоническое единство профессиональных корпораций.

Переход от одного типа к другому происходит не скачком, не революцией, а постепенно под воздействием растущего населения, которое не помещается уже в замкнутых сегментах, выплескивается за границы их, преобразует их автономность во взаимозависимость и единство, и главным моментом здесь является постепенное углубление разделения труда в обществе. Именно расширяющееся разнообразие взаимозависимых и взаимодополняющих видов деятельности и есть теперь в обществе главная опора социальной солидарности. На место похожих друг на друга в своем труде и образе жизни людей приходят «заточенные» под свою специальность профессионалы, однако общество от этого становится еще прочнее и гармоничнее. Подобное становится возможным, согласно Дюркгейму, если профессия выбирается человеком свободно, в соответствии с его природными способностями, а не исходя из наследственных привилегий разного рода, то есть, чтобы быть прочным, стабильным, органическое общество должно быть справедливым.

Он был противником марксистского социализма и марксистского пути к социализму и полагал, что хотя современный капитализм производит патологические формы разделения труда и потому является больным обществом, но это болезни роста, которые должны и будут выправляться постепенно через ограничение классовых противоречий и обеспечение условий выравнивания возможностей, именно это сделает успех человека в обществе результатом его способностей и усилий.

Дюркгейма можно считать и одним из родоначальников прикладной социологии, поскольку он попытался реализовать завет Конта о полезности социологической науки. Первым он сформулировал болезненные проблемы общества, которые социология должна изучать и тем самым помогать их разрешению. Такова одна из главнейших функций социологии. На примере самоубийства он предложил метод социологического исследования этой проблемы. Он полагал, что, поскольку самоубийство считается совершенно несоциологическим объектом, не подлежащим социологическому исследованию, именно на нем можно впечатляюще продемонстрировать возможности социологии. Что и как должна изучать социология в обществе? Во-первых, что является предметом для социолога, когда он изучает самоубийство: статистические данные о числе самоубийств и динамика их изменения в соответствии с местом и временем. То есть социолог должен объяснить, почему в этом регионе такое число самоубийств, а в другом вдвое больше или меньше, почему в такие-то годы число их возросло, а в другие снизилось. Социолог имеет дело с человеком как с представителем общества, социальной группы, и его дело объяснить поведение людей в этой группе в сопоставлении с другими группами, либо в той же группе, но в различные периоды времени. Самоубийство Дюркгейм полагал удачным объектом для демонстрации своего метода объяснения также и потому, что существовала статистика самоубийств в ряде стран Европы за многие десятилетия.

Социолог должен объяснить причинную обусловленность именно такого уровня суицида в данном месте и в данное время. Способ, который должен использоваться для этого, он называет «методом сопутствующих изменений». Есть данные об определенных факторах, которые могут рассматриваться как возможные причины исследуемых поступков. Устанавливаются статистические корреляции между изменениями этих факторов и исследуемыми поступками, в данном случае числом самоубийств. И если наблюдается единообразие соответствий при определенных изменениях, эти факторы можно полагать весьма вероятными причинами исследуемого поведения. И наоборот, если предполагаемого единообразия не наблюдается, рассматриваемые факторы необходимо исключить из числа причин, обуславливающих изучаемое поведение.

В его время среди таких факторов рассматривались, во-первых, психические заболевания. Подверженными самоубийствам считались люди либо действительно психически больные, либо склонность к самоубийству сопровождает психическое заболевание. Другие причины, которые привлекались для объяснения, присущи были географическому направлению: местоположение, климат, его изменения, вплоть до лунных затмений. Также предлагались и расовые причины, то есть разные народы в разной степени склонны к самоубийству, и это лежит в их психической природе, характере. И, наконец, самое модное во Франции в то время объяснение Тарда, согласно которому самоубийства распространяются волнами подражания, разбегаясь от некоторых случаев. Тард предлагал для этого статистические обоснования.

Дюркгейм в своей книге последовательно и доказательно – так ему представляется – опровергает все общепринятые объяснения самоубийств. Анализ статистики самоубийств дает очевидные свидетельства, что все эти факторы не влияют как-либо однозначно на динамику самоубийств в пространстве и времени. Например, статистика демонстрирует, что в XIX в. число самоубийств во многих странах возросло в 3-5раз, тогда как число людей с психическими заболеваниями заметно не изменилось. И вообще рост самоубийств зафиксирован среди людей, психические заболевания у которых не были отмечены. Далее он отверг «расовый» фактор, указав на то, что рост самоубийств затронул в первую очередь молодежь и людей среднего возраста, а фактор принадлежности к определенному народу должен действовать на людей всех возрастов одинаково.

В результате такого «очищения поля» у него остались факторы, которые можно рассматривать как причины, обуславливающие самоубийства. Их он сформулировал как частные корреляции с динамикой самоубийств: «мужчины сводят счеты с жизнью чаще, чем женщины; горожане чаще, чем сельские жители; люди одинокие чаще, чем семейные; протестанты чаще, чем католики; католики чаще, чем иудеи…». Таким образом, он сформулировал некоторое множество частных корреляций, причем все они имеют социальный характер, следовательно, и причины самоубийств должны быть социального плана. Далее сравнительный анализ частных корреляций позволил ему сделать следующий вывод: «Число самоубийств обратно пропорционально степени интеграции тех социальных групп, в которые входит индивид». Поэтому в современном ему обществе наличие семьи, детей, жизнь в сельской местности, принадлежность к религиозной конфессии, объединяющей людей, являются социально-интегрирующими факторами и снижают число самоубийств.

Для Дюркгейма современный капитализм был больным обществом, и рост числа самоубийств – это демонстрация его болезненности. Он определяет типы самоубийств, характерные для этого общества. Это «эгоистическое» самоубийство, основа которого разрыв социальных связей в обществе, крайний индивидуализм его членов, распространение одиночества. Также для него характерен «аномический» тип самоубийства. Понятие «аномии» ввел в социологию именно Дюркгейм, и оно заняло в социологии важное место. Рост самоубийств такого типа происходит вследствие разрушения системы норм и ценностей в данном обществе, регламентирующих поведение человека, отсюда у человека возникает ощущение постоянной «неправильности» своего поведения, неверности совершаемых поступков, и такое состояние усиливает склонность его к совершению самоубийства.

Он утверждает, что в находящемся на переломе капиталистическом обществе эти два типа самоубийства дают весь рост числа самоубийств. Этим типам он противопоставляет еще один тип самоубийств, которых в данном обществе случается все меньше. Он характерен скорее для традиционного общества, где преобладает механическая солидарность коллективистского общества. Это «альтруистическое» самоубийство, которое говорит о том, что индивид полностью поглощен обществом и беспрекословно выполняет его нормы и требования. Он сам приводил пример такого самоубийства, указывая на индийское общество, где женщина всходит на погребальный костер вслед за своим умершим мужем. Для традиционных обществ такое поведение нормально, но в современном обществе оно характерно только в исключительных случаях, при стихийных бедствиях, войнах и т.п.

Еще один тип, который Дюркгейм выделяет с меньшей определенностью,– это «фаталистическое» самоубийство». Иногда он полагает его разновидностью альтруистического самоубийства. Совершается оно вследствие избытка регламентации поведения человека, которое воспринимается им как невыносимое. Разница с альтруистическим самоубийством все-таки здесь достаточно очевидна. При альтруистическом самоубийстве человек приносит себя в жертву некоему целому, общему для многих людей: скажем, родине, религиозным принципам, традициям народа и т.п. Но фаталистическое самоубийство совершается в протест против этого целого, традиций, обычаев, норм. Человек противостоять им не может, но не может их уже и выносить – само самоубийство является актом протеста.

Дюркгейм полагал своей заслугой, что исследованием самоубийства он неопровержимо продемонстрировал социальную обусловленность человеческого поведения. Эта книга, кроме того, представляет собой первую попытку написания теоретической социологической концепции в облике исследования, то есть она внешне построена как социологическое исследование. Правда, только внешне: он сначала сформулировал проблему, потом представил уже существующие факторы, объясняющие эту проблему, а затем осуществил анализ этих и других факторов на основе имеющихся эмпирических данных. На самом деле эмпирического исследования у него не получилось: анализ факторов, отбрасывание одних и принятие других как причин поведения совершалось на основе обычного для социологии XIX века философского рассуждения, где эмпирические данные уместно привлекаются потом для иллюстрации уже очевидных для автора утверждений.

Дюркгейма можно назвать также создателем социологии религии. Он четко сформулировал радикально социологический взгляд на религию. В каком смысле социолога интересует религия? Только как регулятор социального поведения. Религия – то пространство, где создаются моральные нормы и ценности, традиции, которые регламентируют человеческое поведение. Исходя из этого, главное в религии не учение, не боги, а религиозная деятельность, в которой как раз и создаются коллективные представления, и благодаря им общество обретает единство, целостность. Они выполняют интегрирующую роль в обществе, объединяют людей единством понимания того, что хорошо-плохо, можно-нельзя, справедливо-несправедливо. Это происходит благодаря делению посредством религии жизни людей на сакральную часть и повседневную. Участие в священных ритуалах, обрядах делают религиозные принципы, представления священными и определяющими также и обыденную человеческую деятельность. В свою очередь, религиозные представления детерминированы уровнем развития общества. Иначе говоря, религия такова, какой она требуется данному обществу. Более того, по сути своей, в религиозных представлениях выражается неодолимая сила влияния общества на поведение людей, поэтому вполне могут существовать религии без бога, поскольку, по Дюркгейму, единственным подлинным богом любой религии является общество: «Общество есть бог», – истинный бог.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *