Что значит искушение в православии
Искушение
Искуше́ние (с церковнославянского языка переводится как «испытание»):
1) соблазн;
2) действие Божье, направленное на испытание человеческого произволения, духовно-нравственного расположения ( Быт.22:1 );
3) внешний повод, провокация падших духов или людей, имеющее целью расположить человека ко греху;
4) действие человека, направленное против другого человека с целью выказать его в невыгодном свете ( Мк.10:2 );
5) внутренний помысл, мысль или желание, подталкивающие человека ко греху;
6) испытание долготерпения Божия со стороны человека ( Исх.17:2 ).
Если человек согрешает по искушении его Богом, то не следует ли из этого, что Бог является Причиной греха?
Несмотря на то, что Священное Писание содержит указания на факты искушений праведников Господом, таких, например, как искушение Авраама ( Быт.22:1 ), искушение всего Израильского народа ( Суд.3:1-4 ), Бог никогда никого не искушал и не искушает с той целью, чтобы склонить ко греху ( Иак.1:13 ).
Напротив, используя искушение для того, чтобы поставить людей перед возможностью или даже необходимостью нравственного выбора, Господь это делает исключительно из соображений добра, в частности для того, чтобы выявить, будут ли они держаться Его путей ( Суд.2:22 ), любят ли они Его от всей души, от всего сердца ( Втор.13:3 ). При этом Бог никогда не накладывает на человека бремени большего, чем тот сможет вынести.
Так, искушение Авраама обнаружило искренность его веры, жертвенность, ревность о Господе. Вера патриарха была вменена ему в праведность ( Гал.3:6 ). Должное, богоугодное отношение Аврааму к искушению способствовало низведению благословений не только на него самого, но и на его потомков, на его род ( Быт.22:16-18 ).
Однако часто бывает и по-другому. Нередко случается, что люди, искушаемые Богом, не желают следовать Его требованиям, действуют вопреки голосу совести, используя предоставленную им свыше возможность для нравственного выбора не во благо, а на зло.
Так, искушая Израильский народ ( Суд.3:1-4 ), Господь попустил, чтобы на территории Обетованной земли вместе с сынами Израиля жили и языческие народы. Такое Божественное определение дало народу Завета дополнительную возможность проявить верность Единому Богу, утвердиться в истинной вере, возрасти в святости, добродетели. Кроме того, пример их послушания Богу мог бы благотворно сказаться и на язычниках.
Вместо этого Израильтяне уклонились от веры и сами стали перенимать языческие культы, обряды, традиции, строить идольские капища, жертвенники. В силу непослушания они всё больше и больше отдалялись от Бога, переполняя чашу Его священного гнева.
Для того, чтобы вразумить Свой народ, Господь посылал к ним судей, пророков. Но по упрямству и жестокосердию этот народ, в основной своей массе, неохотно прислушивался к Божьим посланникам. В результате, со временем он был разделен, пленен и рассеян.
Большим искушением для многих, как это ни странно, стало Благовестие Христа. Ведь и оно требовало от человека выбора: последовать за Спасителем или отвергнуть Его ( 1Кор.1:23 ). В этом отношении Господь ещё во времена Ветхого Завета был назван, камнем преткновения, скалою соблазна и даже петлею и сетью для жителей Иерусалима ( Ис.8:14 ).
Что означает в молитве Господней «Отче наш» прошение “и не введи нас во искушение”?
Святитель Кирилл Иерусалимский так отвечает на этот вопрос: «Неужели Господь научает нас молиться о том, чтобы вовсе не быть искушаемыми? Как же сказано в другом месте: «кто не был искушен, тот мало знает» ( Сир.34:10 ), — и еще: «с великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения» ( Иак.1:2 ) — Но, может быть, войти в искушение значить погрязнуть в искушении? Ибо искушение как бы подобно некоему потоку, через который трудно перейти. Посему одни, не погрязая в искушениях, минуют их, как бы сделавшись некими искусными пловцами, и ни мало не увлекаясь ими. А другие не таковы, – входят и погрязают. Как, например, Иуда, вошедши в искушение сребролюбия, не переплыл пучины, но погряз и погиб телесно и духовно. Петр же вошел в искушение отречения, но, вошедши не погряз, а мужественно переплыв пучину, избавился от искушения. Послушай еще, как в другом месте лик дошедших до совершенства святых благодарит за избавление от искушения: «Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро. Ты ввел нас в сеть, положил скорби на хребте нашем, посадил человека на главу нашу. Мы прошли через огонь и воду, и Ты вывел нас в покой» ( Пс.65:10–12 ). Видишь, с каким дерзновением говорят, что перешли искушения и не изнемогли. Сказано: «и Ты вывел нас в покой». Войти же в покой значит избавиться от искушения».
Искушение – это предложение совершить грех. Оно может прийти на мысленном уровне, в чувственной сфере, на вполне материальном плане, когда кто-то конкретно искушает… Но ты можешь совершить грех, а можешь его и не совершать.
протоиерей Игорь Филин
Кто совершит дело, угодное Богу, того непременно постигнет искушение; ибо всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение, да и то, что делается ради Бога, не может быть твёрдым, если не будет испытано искушением.
Как за телами следуют тени, так и за исполнением заповедей – искушения, ибо никто, сказал Великий Антоний, не войдет в Царство Небесное без искушений. Итак, не удивляйся, сын мой, что, заботясь о спасении своём, ты встречаешь искушения и скорби. Но терпи без смущения и молись, благодаря, что ты, за исполнение заповеди, сподобляешься быть в искушении, для обучения и испытания души твоей. Благий Бог да подаст тебе во время искушения внимание и терпение.
прп. авва Дорофей
Плод искушения — самопознание: “А вот здесь, оказывается, я слаб; вот здесь у меня нет сил, здесь я ничего не понимаю”. И всё это узнаётся для того, чтобы деятельно исправляться.
прот. Андрей Ткачев
По мере воцерковления кажется, что избавление от внешних обстоятельств сможет коренным образом изменить жизнь. Увы, на месте одних внешних причин незамедлительно появляются другие. По мере духовного роста приходит осознание, что главные наши враги – внутри нас, это тщеславие, раздражительность, суетливость, осуждение и т.п., а внешние трудности лишь выявляют их.
Искушение, соблазн, прелесть
Что означают эти слова?
В редакцию журнала «Фома» пришел вопрос читателя:
Я начал ходить в церковь не так давно. Много еще вещей непонятных, и я стараюсь сам разобраться. Но есть слова, смысл которых и разницу между ними я, как ни пытался, уловить не могу, хотя слышу их очень часто от священников и других верующих, еще их много в духовной литературе. Это слова искушение, соблазн и прелесть. Помогите, пожалуйста, в них разобраться и понять, какие именно явления в нашей жизни они описывают.
На вопрос читателя отвечает Александр Ткаченко:
Чтобы прийти в нужное тебе место, нужно соблюдать как минимум два условия.
Во-первых, знать ориентиры, по которым можно туда добраться.
Во-вторых, внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о какое-нибудь препятствие и вместо достижения поставленной цели не оказаться в хирургическом отделении с переломом ноги.
Цель христианина — Царствие Божие. Ориентиры, по которым он туда идет, — заповеди Евангелия, не позволяющие сбиться с маршрута. А искушения, соблазны и прелесть — те самые препятствия, которые встречаются на этом пути.
Происхождение многих слов бывает сродни увлекательному приключению, во время которого исходный корень обрастает новыми смыслами, все дальше уходя от первоначального значения. Как это ни странно, предком слова «искушение» является глагол «кусать». Логика развития смыслов здесь примерно следующая. Кусать — значит не только отрывать зубами кусок от целого, но еще и, что называется, попробовать на зуб, проверить, можно ли это разгрызть. Соответственно, слово «искус» означает некое испытание, проверку на прочность или другие важные качества.
Искушение — некий процесс, позволяющий человеку выявить в себе нечто до поры скрытое, как хорошее, так и плохое. Это всего лишь набор обстоятельств, в которых мы оказываемся перед необходимостью выбирать между правдой и ложью, честью и низостью, верностью и изменой.
И в зависимости от того, что мы выбираем, искушение может закончиться как нашим поражением, так и нашей победой. Причем одни и те же обстоятельства могут для кого-то стать искушением, а для кого-то остаться рядовым фактом его повседневной жизни.
Например, человек во время прогулки в парке находит кошелек. В нем — приличная сумма денег и набор визиток с номером телефона хозяина кошелька. Если человек тут же, не задумываясь, звонит по указанному на визитке номеру, сообщает о своей находке и договаривается о времени и месте, чтобы вернуть кошелек, то никакого искушения в этой ситуации для него нет. Он не стоял перед выбором: возвращать найденные деньги или оставить их себе.
А вот другой вариант. Человек нашел кошелек с деньгами и визитками и не может принять решение сразу. С одной стороны, он понимает, что владелец кошелька сейчас страдает от этой потери. А с другой — у него самого дома дочка больная, которую нужно в платную клинику устраивать, просрочка по кредиту, штраф за неоплаченную парковку, жена постоянно пилит из-за маленькой зарплаты… Вот в этом случае ситуация оказывается для него искушением. Она словно бы пробует его на зуб, проверяя, насколько он прочен, готов ли устоять перед внезапной возможностью решить свои проблемы ценой присвоения чужих денег. И если человек устоит, то выйдет из этого искушения с новыми духовными силами, которые он обретет в результате этого опыта. А если не выдержит, искушение окажется для него духовной катастрофой, которую в христианской традиции принято называть грехом.
Поэтому, когда у церковных людей в сложной ситуации вырывается досадливая реплика «Вот искушение-то!», важно понимать, что на самом деле в искушении мы стоим на развилке между возможностью роста и возможностью падения. Искушение — это не только кризис, но еще и потенциальное развитие, приобретение опыта, который потом будет давать знание и силу для преодоления своих слабостей и помощи другим людям.
К слову говоря, слово «искусство» имеет тот же корень, что и «искушение». И стать искусным в борьбе с грехом без опыта прохождения через искушения вряд ли возможно.
Конечно же, специально проверять себя на прочность и ставить себя в ситуацию подобного выбора не стоит. Не случайно в главной молитве христиан «Отче наш» звучит прошение к Богу «…и не введи нас во искушение». Однако и чрезмерный страх перед искушениями тоже не является признаком христианского благочестия. Сам Господь Иисус Христос проходил через различные искушения в Своей земной жизни. Он хорошо знает человеческую слабость, страх, сомнение, и потому всегда готов прийти на помощь к тем, кто Его об этой помощи просит: …Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь (Евр 2:18).
Преподобный Ефрем Сирин пишет об этом так: «Ибо в том, что соизволил Сам (претерпеть) страдания и искушения, то есть в чем искушен был по одинаковости природы Своей с нашею, в том Он помогает и тем, которые страдают немощью плоти и подвергаются искушениям, — Он сможет помочь им, как знающий немощь плоти, — именно теперь, после того как восприял плоть».
В отличие от искушения соблазн — это не процесс, а скорее некий предмет, который манит к себе человека в тех случаях, когда ценой приобретения желаемого становится нарушение Божьих заповедей.
Таким предметом может стать богатство, слава, успех у противоположного пола, власть и вообще все что угодно — от игрушечной лошадки до президентского кресла.
Искушение — это процесс, а соблазн — то, чем человек в этом процессе искушается. Так, сатана искушал Иисуса Христа тремя соблазнами — сытостью, славой и властью.
Само слово «соблазн» происходит от устаревшей формы «блазнь». По смыслу это синоним искушения. Однако есть у этого слова и еще одно значение, которое в разговоре о духовной жизни представляется весьма важным. Блазнь — это морок, обман чувств, призрачное явление. Блазнить — чудиться, манить, мерещиться, казаться, морочить, обманывать. Соответственно, соблазн — это кажущееся благо, обман, иллюзия счастья, которая развеется тут же, как только человек нарушит ради него заповедь.
Собственно, грех — это и есть движение души в сторону соблазна, прыжок с обрыва навстречу призраку, сотканному из утреннего тумана.
Если мы попытаемся определить сущность зла, то с удивлением обнаружим, что у него нет сущности, оно лишь паразитирует на добре, искажая его до неузнаваемости. Так, образование ржавчины возможно лишь при наличии железа.
Болезнь возможна лишь при наличии здоровья. А зло паразитирует на здоровых импульсах человеческой природы. Все наши природные влечения полезны, добры и заложены в нас Господом. А грех рождается как не вовремя и невпопад реализованный природный импульс.
Простой пример: человек хочет есть. Простая и вполне естественная потребность. Но можно просто пожарить себе яичницу, а можно отобрать завтрак у первоклассника. Можно взять деньги и пойти в хороший ресторан, а можно пообедать в этом ресторане и сбежать, не заплатив по счету. Можно утолить свой голод, а можно объесться и умереть от заворота кишок. Таким образом, грех рождается не в богоданной природе человека, а в тумане его личного выбора, как неверно выбранное направление действия воли.
Греческое слово «амартиа», означающее «грех», буквально переводится на русский язык как «мимо цели», «промах». Совершая грех, человек нацеливается на что-то, попадает, но потом оказывается, что сама цель изначально была иллюзорной и, кроме вреда, ничего не принесла. Эта ложная цель и есть — соблазн.
Это слово обычно употребляется в положительном смысле, подчеркивая красоту и совершенство чего-либо. «Чистейшей прелести чистейший образец» — так накануне свадьбы восторженно писал Пушкин о знаменитой «Сикстинской Мадонне» Рафаэля, находя в изображении Богоматери черты сходства со своей избранницей Натальей Гончаровой. Более близкий к нам по времени пример — трилогия Толкиена «Властелин колец». Там Горлум тоже с восхищением обращается к случайно попавшему в его руки кольцу всевластия — «моя прелессссть».
Казалось бы, все очевидно: прелесть — это высшая степень изящества, то, что радует глаз и согревает сердце. Но не торопитесь с выводами. По своему происхождению слово «прелесть» — старославянское. А вот корневая основа его «-лесть» заимствована из древнегерманского языка, где слово «lists» значило «козни», «хитрости». Странное дело: прелесть — и вдруг козни! Какая же связь? Но во времена того же Пушкина «прелестный» значило также — «соблазнительный», «прельщающий», а еще столетием раньше «прелестными» назывались, скажем, прокламации бунтовщиков или подкидные письма иностранных агентов, склоняющие к измене.
В православной традиции прелестью называют усвоение человеком лжи, принятой за истину.
В узком смысле это относится к аскетическим упражнениям, когда человек во время молитвы вдруг начинает чувствовать какие-то необычные состояния в теле (тепло в груди, сладость во рту) и принимает их за действие благодати. Сами по себе эти состояния вполне нормальны — движение крови в той или иной части тела или вкус содержащейся в слюне глюкозы мы обычно не ощущаем, потому что не концентрируем на этом внимание. Но бывает и так, что эти физиологические явления человек начинает наполнять духовным смыслом. Например, считает вкус сахара в собственной слюне — божественной сладостью произносимых им молитвословий, а теплоту в груди — стяжанием особой «теплой» молитвы, признаком духовного преуспеяния. Ну а что обычно происходит с духовно преуспевшими людьми? Конечно же, чудеса, недоступные простым смертным. И начинает такой человек чудесить разнообразными способами. Например, стоя на остановке, молитвой вызывать запаздывающий троллейбус. А когда тот наконец покажется из-за поворота, с удовлетворением вздыхать: «Бог меня слышит, моя молитва действенна!» Или же, доведя себя постоянным внутренним напряжением до нервного истощения, начинает плакать по любому поводу и считать эти слезы благодатным даром.
У кого-то может «открыться» дар исцелений: они будут ощущать исходящую из них силу, способную лечить разные болезни. Кто-то может начать «пророчествовать», принимая свой обычный внутренний поток мыслей за некое откровение свыше. А самым «продвинутым» могут даже начать являться «ангелы» или же они начнут слышать их голоса у себя в голове. Финал такого «духовного преуспеяния» может оказаться очень печальным. Дело в том, что на определенном этапе к этому процессу самообмана подключается еще один участник. Тот самый, который предлагал Иисусу броситься вниз с тридцатиметровой высоты крыла Иерусалимского храма. Евангелие говорит, что диавол …повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему: если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею (Лк 4:9–11).
Прелесть — состояние, в котором человек сначала обольщает себя сам мыслями о собственной духовной исключительности. Тем самым он открывает доступ к своей душе для врага человеческого рода. Далее прельщать человека начинает уже дьявол.
В широком смысле прелестью можно считать любое состояние человека, когда он творит грех и идет в погибель, но убежден, будто у него все в порядке. Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Неверный учению Христову, последующий своей воле и разуму, подчиняется врагу, и из состояния самообольщения переходит к состоянию бесовской прелести, теряет остаток своей свободы, вступает в полное подчинение диаволу. Состояние людей в бесовской прелести бывает очень разнообразно, соответствуя той страсти, которою человек обольщен и порабощен, соответствуя той степени, в которой человек порабощен страсти. Но все, впавшие в бесовскую прелесть, то есть чрез развитие собственного самообольщения вступившие в общение с диаволом и в порабощение ему, — находятся в прелести, суть храмы и орудия бесов, жертвы вечной смерти, жизни в темницах ада».
Искушение, соблазн, прелесть… Все эти понятия, несмотря на их разнообразие, можно объединить в общую систему, где у каждого из них будет своя роль и функция:
Искушение — это процесс, в котором человек проверяется на духовную прочность.
Соблазн — это предмет искушения, то, что прельщает человека, манит к себе ценой нарушения евангельских заповедей.
Прелесть — это состояние, в котором оказывается человек, не устоявший перед соблазном, но при этом упорно не желающий каяться, объясняющий самому себе и миру, что он все сделал правильно.
Какие бывают искушения
Архимандрит Арсений (Папачок; 1914–2011) – один из самых уважаемых румынских старцев.
Он родился в маленьком селе в южной Румынии, его крестное имя Ангел. Принял монашеский постриг в обители Сихастрия; некоторое время был игуменом в монастыре Слатина; отшельничал вместе с отцом Клеопой (Илие). Был гоним богоборческими румынскими властями и сидел в тюрьме за исповедание православной веры. С 1975 года – духовник в монастыре святой Марии в г. Текиргёл, что возле Констанцы. У него окормлялись тысячи духовных чад, а его поучения и наставления, напечатанные и записанные как аудио- или видеобеседы, служили и служат путеводным маяком православным разных стран.
Архимандрит Арсений (Папачок)
Существует шесть видов искушений: искушения, исходящие сверху, снизу, спереди, сзади, слева и справа. О последнем виде искушений я расскажу в конце этой беседы.
Искушение, исходящее сверху, – это когда ты хочешь узнать больше, чем можешь понять, то есть стремишься знать больше, чем тебе дано.
Подобное искушение случилось как-то с блаженным Августином, но ангел вразумил его. Блаженный хотел написать книгу о Святой Троице, какую еще никто не писал! И вот однажды, думая об этом, он пришел на берег моря и увидел, как маленький ребенок ладошками черпает воду из моря и выливает ее в песочную ямку.
– Хочу перелить море в эту ямку.
– Прекрасно! И как ты собираешься это сделать?
– А как ты намереваешься собрать в своем уме Бога, Который создал моря?
Итак, искушение, исходящее сверху, заключается в том, что ты хочешь понять и узнать больше, чем тебе дано.
Искушение, исходящее снизу, – это когда ты не делаешь того, что от тебя требуется. В искушении, исходящем снизу, ты сидишь, как дурак, на земле и даже не думаешь взмахнуть своими «крыльями». Они даны тебе, но ты ими не пользуешься. Недостаточно только иметь «крылья», надо еще и использовать их. Искушение, исходящее снизу, – это когда ты ничего не делаешь.
Искушение, исходящее сзади, – это воспоминания из прошлого: ты жалеешь о каких-то событиях и воскрешаешь их в своем сознании.
Но они не так опасны, как искушения, исходящие спереди, – соблазны, которые находятся перед твоими глазами. Ты видишь их, думаешь, что это настоящая жизнь, но жизни в них никогда не бывает. Однако тебе не терпится создать себе новую личность, и ты копируешь их…
Искушение, исходящее слева, – это ереси. Множество всего направлено против устоев и правил Церкви, касающихся нашего спасения. Но Спаситель говорит, ни на йоту не отклоняйтесь от заповедей Моих!
Самое опасное искушение – думать, что ты ведешь правильную духовную жизнь, хотя она у тебя совсем не правильная
На конец беседы я оставил искушение, исходящее справа, – оно самое опасное. Вот ты, как тебе кажется, ведешь хорошую духовную жизнь и думаешь, что она правильная. А в действительности твоя духовная жизнь неправильная.
Расскажу одну историю.
Я был монахом в монастыре Сихастрия и помогал одному брату. Потом меня рукоположили в священнический сан. И вот как-то раз, когда нужно было выполнить одно особое послушание, я пришел в этот монастырь. Я спросил у игумена:
– Как там наш брат N.?
Думаю, что случившееся с архондаричным было искушением.
Дорогие мои, никого не смущайте своим духовным деланием. Ведь мы должны жить в гармонии. Если бы меня попросили описать одним словом культурное общество, я сказал бы так:
Более того, если бы меня попросили выразить одним словом значение Священного Писания на протяжении стольких сотен лет и после стольких дискуссий, то я ответил бы:
Искушения влекут к покаянию
Искушения
Искушения, неожиданно с нами случающиеся, по усмотрению Божию научают нас быть трудолюбивыми и невольно влекут к покаянию.
Прп. Марк Подвижник
Каждый день в молитве «Отче наш» мы просим: И не введи нас во искушение.
Словом «искушение» мы называем, по крайней мере, два обстоятельства в нашей жизни. Прежде всего, мы привыкли понимать искушение, как некое внешнее явление, толкающее нас на грех, и очень часто списываем на искушение то, что принадлежат лично нам, участию нашей собственной воли, сердца и ума. «Опять искушение», – часто говорим мы к месту и не к месту. Это выражение стало своего рода дурным присловьем православных христиан: всюду сплошные искушения. Однако не всегда это так. С одной стороны, конечно, бес – наш искуситель.
Как мы знаем, он трижды искушал Христа в пустыне, и эти искушения до сих пор являются как бы центром нашей духовной борьбы. Но есть еще и наше самовольное стремление жить по своей воле, для себя, а во всех окружающих видеть препятствия для собственного спасения и находить в них такие качества, которыми мы свою испорченность всегда можем оправдать. В этом как раз проявляется глубокое отпадение от Бога, и искушение тут не при чем. Это мы сами.
Искушения влекут к покаянию
Вспоминается такой случай из Патерика. Великим постом игумен обходил кельи братии и через окно увидел монаха со свечкой в руках, стоявшего в неподвижном молитвенном положении. Долго стоял этот брат, не шелохнувшись. Тогда игумен тихонько зашел в келью и увидел, что монах на свечке печет себе яйцо. Обернувшись и увидев игумена, брат воскликнул: «Отче, прости, меня бес попутал». А бес вылез из-под кровати и говорит: «Нет, это не я, это он сам придумал».
Или другой случай из более близкой нам церковной истории, из жития преподобного Амвросия Оптинского. Как-то он шел в скит и увидел, что на заборе сидит бес, ножками качает. Преподобный спрашивает: «Ты что тут делаешь?» А он: «А что мне еще делать, никакого дела в вашем монастыре нет. Такие монахи, что их искушать не надо, без меня все в порядке».
А искушения действительно есть. Так сатана искушает Господа в пустыне после Крещения. Он искушает Его, как человека (ведь Бога нельзя искусить), и в Е го лице – все человечество. И поэтому все человечество до сих пор искушается этими тремя способами.
Первое искушение, когда бес говорит Христу, голодному Человеку, который сорок дней постился и взалкал: «Скажи, чтобы эти камни сделались хлебами, Ты же можешь» (см. Мф. 4, 3).
Но в силах человечества оказалось возможным все безжизненное сделать необходимым источником жизни, как хлеб. Современный прогресс, который нас питает, и есть, собственно говоря, те камни, которые сделались для нас хлебами. Все материальное, бессмысленное и ненужное стало для мира сего источником постоянного потребления. Мир стал великим потребителем. То, что сейчас строится в первую очередь, – это не больницы, не дома престарелых, не приюты для сирот, а гигантские магазины. Безумное человечество бесконечно пытается наполнить свою ненасытную утробу. Вот это искушение настоящее, которое стало мировой проблемой. Человек становится потребителем, и все человеческое стало потребительским. Права потребителя возводятся в ранг новой морали, определенных законов: «Я имею право потреблять то, что я считаю нужным». Люди потребляют друг друга и все вокруг себя. Человеческое естество может потреблять себе подобных, и общество не считает это ни развратом, ни грехом: «Я потребляю, имею право! Кто посмеет сказать, что я делаю что-то не так, тот враг человечества». Всякая мораль, нравственность, закон Божий, определяющий нормы отношений между людьми, становятся враждебными.
Это искушение во все века предлагалось человечеству в целом и каждому человеку в отдельности. Как на него отвечать, показывает нам Господь: Не хлебом одним будет жить человек (Мф. 4, 4). И в Нагорной проповеди Он говорит: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (6, 33).
Но вот вопрос: «Куда ты летишь?» Летишь обычно вниз. Но каково чувство полета! Каков завораживающий восторг! До земли еще так далеко…
Второе искушение, которое дается человечеству, – это искушение безграничной свободой. Попробуй это, попробуй то. Ничего страшного не случится, все будет хорошо, ведь человеку все позволено. Свобода – это и есть идеал. Нет никакой нравственности, есть свобода. Нет никаких границ, есть свобода. Есть свобода, за которой на самом деле нет ничего, кроме смерти.
К каждому из нас рано или поздно эти три искушения приходят. Как мы их встречаем и как мы с ними боремся? Пусть будет нам в этом примером наш Спаситель, Который на каждое искушение ответил от лица людей, искушаемый, как Сын Человеческий.
Еще один смысл слова «искушение» – испытание. Именно так его можно перевести с церковно-славянского языка, так как оно происходит от слова «искус». Искусный – тот, кто прошел испытания, кто по-настоящему владеет ремеслом. Процесс, когда переплавляют серебро из нечистой породы в чистую тоже по церковно-славянски называют искушением. Яко искусил ны еси, Боже, разжегл ны еси, якоже разжизается сребро (Пс. 65, 10 слав.). В этом смысле слова нас искушает, или испытывает, Сам Господь. То есть, с одной стороны, нас искушает лукавый, а с другой – испытывает Господь.
Как искушает Господь, мы знаем из Священного Писании. В книге Бытия написано, как Бог искушал Авраама. У Авраама от Сарры родился долгожданный сын Исаак. Он дорос до зрелого возраста (кто-то из толкователей считает, что он был отроком, кто-то – что он был в возрасте Христа), и тогда Господь стал искушать Авраама. Он сказал: Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе (Быт. 22, 2). Авраам взвалил на И саака вязанку хвороста, и они пошли на гору недалеко от Голгофы. И начал Исаак говорить Аврааму: …вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам отвечал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой (Быт. 22, 7, 8).
Это искушение кажется бессмысленным и невероятно жестоким, если мы не видим за ним крестной жертвы нашего Спасителя. Как во время искушения от дьявола Христос отвечает за все человечество и побеждает сатану от имени всего человечества, так и Авраам искушается Богом как все человечество. В его лице Господь испытывает всех нас: достойно ли человечество крестной жертвы Спасителя. Как поется в евхаристической молитве литургии Иоанна Златоуста: «Ибо мир Твой так возлюбил еси, якоже Сына своего Единороднаго дати, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный». Авраам приносит в жертву своего единородного сына, и Бог, испытывая его верность и любовь, жертвы не принимает, но в ответ на эту верность и любовь отдает Своего Единородного Сына в жертву за каждого из нас. И поэтому всякое наше искушение от Бога – это испытание и нашей верности и любви.
Книгу можно приобрести за свечным ящиком Троицкого храма.
Читайте также