Что вы себе позволяете я честный судья
Честный судья
Грязно-зеленые дырявые занавески трепыхались на ветру и хлестали прямо по лицу. За полуоткрытым окном мелькали серые города и деревни. Алюминиевая ложка в граненом стакане и чугунные колеса старого, доживающего последние километры, вагона дуэтом били по барабанным перепонкам. Судья международного класса Юшкин был хмур.
На вокзале его никто не встретил. Форс-мажоры для Юшкина внезапно перестали быть причиной и потихоньку просачивались из головы в воздух…
Гостиница встретила Юшкина непривычной холодной вежливостью. А обстановка номера со старым японским телевизором, советской кроватью и пепельницей из зеленого стекла навлекла на Юшкина череду воспоминаний 10-летней давности, когда он делал свои первые свистки на полях третьего дивизиона. Такая ностальгия была бы приятной, если бы была намеренной. Но Юшкин не хотел сейчас вспоминать анархию 90-х, он остро нуждался в кубинской сигаре, стакане коньяка за пять тысяч, разлитого собственной рукой из собственного бара в номере, и особенно в расслабляющем массаже на ночь. Для Юшкина это было как почистить зубы перед сном, поэтому сейчас, лишь однажды пропустив процедуру, он очень опасался за внезапно нагрянувший утренний кариес.
…Играл «СКА» Степаныча со «Спартаком» Назирбекова. За 20 минут до начала Юшкин встретил Степаныча как раз возле судейской комнаты, когда тот энергичной походкой толстяка шел к своей ложе. Степаныч улыбнулся и, кажется, хитро подмигнул ему.
Последняя надежда на досадное недоразумение умерла. Выходило, что Степаныч прокатил Юшкина не только с проездом и гостиницей, но теперь и матч предстояло судить за зарплату. А три очка? Степанычу позарез нужны были эти три очка на финише. Как он собирается добыть их без помощи Юшкина? Ноющий коренной зуб не давал сосредоточиться и вслед за собой уводил от прямых обязанностей мозг и язык. Мозгу каждую минуту стало необходимым проверять, не шатается ли зуб, нет ли в нем дырки, и все ли в порядке с деснами, а языку приходилось шнырять туда-сюда, холя и лелея эмалированную ткань и пытаясь протиснуться сквозь нее к воспаленному очагу. В одном из таких движений язык и был застигнут врасплох свистком к началу матча.
Первую минуту Юшкин растерянно отстоял в центре поля. Мяч успел уже побывать в обеих штрафных и даже треснуться о стойку ворот, но Юшкина сейчас заботили только Степаныч, зуб, и где-то в двадцатых числах списка в сознании виднелась сама игра. Разбудил его капитан гостей, проходивший мимо с мячом в руках.
— Какой штрафной? Я ничего не свистел.
— До вас не докричишься, мы сами решили. Тут нашего с поля вынесли, а вы стоите – языком зубы чешете!
Тут Юшкина осенило. Впрочем, он виду не подал и пошел со Шмыгайло бить штрафной. По пути таинственно сказал:
— Шмыгайло! Ты тут не симулируй. «Нашего с поля вынесли». Сколько Степаныч вам за игру кинул?
— Васильич, ты ногу Петрова видел? Ее в тисках выправлять надо! – Петров в этот момент корчился от боли на бровке. Рядом сновала медицинская бригада.
— Ты тут не симулируй! Сколько?
Всем игрокам Юшкин задавал один и тот же вопрос: «Сколько и кому заплатил Степаныч за игру?». Среди ответов встречалась самая разная валюта и цифра, а также две тарелки борща, кухонный гарнитур и современная яхта времен египетских фараонов. По всем подсчетам Юшкиным среднего итогового результата выходило действительно не менее пятисот тысяч и действительно – километров! Как такое получилось, мог знать, наверное, один Шмыгайло.
На перерыв Юшкин уходил озадаченным, но почти приблизившимся к решению задачи. В перерыве он это решение и догнал. Одновременно со свистком на второй тайм он показал красную карточку капитану «СКА». На вопрос «За что. » подбежавшего другого игрока хозяев Юшкин ответил еще одной красной карточкой и словами «За Степаныча!», в протоколе отразившимися, конечно же, как «оскорбление арбитра». А затем он сразу назначил пенальти. За «оскорбление арбитра», произошедшее в центре поля…
В ответ Юшкин получил злой взгляд Шмыгайло, направившегося исполнять пенальти.
— Благодарным должен быть, Шмыгайло! – Юшкин абсолютно не понял содержания этого взгляда.
— И без тебя бы справились, Васильич! – процедил Шмыгайло и всю злость вложил в мяч, чуть не прорвавшийся сквозь сетку из девятки к фанатам.
Юшкин ухмыльнулся. Так с судьями нельзя поступать, думал он. Иначе судьи поступят в ответ… «СКА» разыграл мяч. За мгновение до этого капитаны команд о чем-то перешептывались… Степаныч, конечно, влиятельное лицо в футболе, но Юшкин надеялся на свое имя, успешно работавшее на него уже несколько лет. Хотя как оно может сработать после такого цирка? Ничего, прорвемся. Нападающий хозяев Короткий почти пешком прошел одного… Главного Юшкин все-таки добьется. «СКА» сегодня влетит в копеечку… Короткий прошел второго, причем еще медленнее предыдущего… «СКА» сегодня разорвут на части. Степаныч попросит Юшкина об услуге. Прибежит на своих толстых окорочках… Короткий прополз мимо третьего… Вот и зуб болеть перестал. И настроение улучшилось. Короткий катнул мяч мимо вратаря, который как будто и стоял-то здесь не для того, чтобы защищать ворота, и смотрел сейчас больше на Юшкина и его реакцию, чем за мячом. А мяч даже до ворот не добрался – остановился на линии. Вратарь вопросительно посмотрел на Короткого, словно спрашивая «Ты его предлагаешь мне закатить?». Короткий показательно нехотя двинулся к мячу, повернулся лицом к стоящему в центре круга Юшкину, загадочно улыбнулся ему и закатил мяч пяткой.
— И про пенальти не забудь, Васильич. И про догоняжки. И сам впереди нас вставай и алаверды!
Или «СКА» обеднел и решил подзаработать? Чушь! За ним целое министерство. А может, приказ сверху? Может, там начали болеть за «Спартак» и сделали Степанычу предложение, от которого нельзя отказаться? Юшкин сдался. Рефлекторно фиксируя свистком нарушения правил, он абсолютно не вникал в происходящее на поле и теперь уже целиком сосредоточился на своей зубной боли…
…«Спартак» выиграл 4:1. В судейской у Юшкина зазвонил телефон. «Футбольный марш» сразу захотелось бросить на пол и раздавить пяткой в том же ритме, что и сама мелодия.
— Але, Васильич. Это Гибискус. Ты не расстраивайся, я не Степаныч, молча кидать не собираюсь, но по матчу с Краснодаром отбой. Извини.
— Гибискус. Да что у вас там происходит? – Юшкин не особо удивился.
— Какие, растуда-втуда, вещи!?
— Простые вещи, Васильич. За них теперь хорошо платят. Извини.
Юшкин задумался над простыми вещами. Он вспоминал, какие простые вещи существуют на свете, и каким боком они вообще могут относиться к футболу. Да еще за них платят больше, чем есть сейчас. И кто платит? Вещи не вспоминались. Юшкину пришли в голову коньяк и сигара. И массажистка. Все то, чего не хватило ночью. Но разве эти вещи не были просты? Или примитивны? Просты и примитивны… Одинаковые ведь слова? Или разные? Что-то давно забытое, прятавшееся в пятках, подсказывало Юшкину, что разные. Десять лет назад то, что пряталось в пятках, находилось в сердце. И тогда жить было просто. И легко. Просто и легко! Судилось, свистелось, бежалось. Юшкин вдруг вытаращил глаза и вцепился взглядом в невидимую преграду, стоявшую прямо перед ним. Губы задрожали, и он что-то прошептал. Может, выругался, а может, нашел ответ на вопрос. А скорее всего, и то, и другое сразу.
…После заседания коллегии арбитров футбольного союза, на котором Юшкина отстранили от судейства на неопределенный срок, председатель оставил его на пару слов.
— Да, Васильич, натворил ты делов! Ну ничего, отдохнешь с месяц, а там и амнистируем.
— И много за них платят? – спросил Юшкин, не слушая председателя.
— Ааа, за эти вещи? В два раза больше, чем за нашу помощь. Честный футбол теперь в моде, Васильич. Пора исправляться.
— Нет. Бюджету это не нужно. Никто не знает. Никто заранее не знает даже матч, за который будет заплачено. Поэтому все теперь стараются играть, на всякий случай, честно. А то потери большие. Только договорились, а тут на тебе – честная игра за миллион! И зачем договаривались-то, спрашивается? Хорошо, если оплата после матча. А если уже все перечислено? Отдавать-то обратно не торопятся. Так что, отдыхай пока, Васильич, мы тебе путевку организуем. И учись. Все у нас теперь будет по-честному. Заживем на такие-то бабки! Заиграем! Засудим.
…Алюминиевая ложка в граненом стакане и чугунные колеса старого, доживающего очередные последние километры, вагона ласкали слух. Честный судья международного класса Юшкин ехал к себе на старую дачу, где не был уже лет десять, улыбался и думал: «Как хорошо, как замечательно быть честным судьей!». А червячок в извилинах свербил: «А главное, очень-очень выгодно! Особенно теперь»…
Самый справедливый и честный судья, который стал любимцем миллионов
Самый справедливый в мире судья.
Фрэнка Каприо – судью из провинциального американского городка – прозвали самым справедливым в мире. Он часто просит детей подсудимых помогать ему с вынесением решений, сокращает размер штрафов и освобождает от административной ответственности. Судебные заседания под председательством Каприо снимаются на видео и набирают миллионные просмотры по всему миру. Фрэнк Каприо – главный муниципальный судья в Провиденсе (штат Род-Айленд). Он рассматривает мелкие преступления и дела о нарушении правил дорожного движения. Судебные процессы под председательством Каприо более 20 лет транслировались по местному телевидению. Когда младший брат судьи выложил ролики на YouTube, они стали вирусными. С 24 сентября 2018 года «Пойманный в Провиденсе» показывают в Америке на канале ABC6. В этому году шоу посмотрели более 100 млн человек в мире и более 1 млн – в России. В нём нет актёров и постановочных приговоров: всё происходит по-настоящему.
Я здесь не ради развлечения, моя главная роль – вершить правосудие. Фрэнк Каприо
О судье
Франческо (Фрэнк) Каприо родился 23 ноября 1936 года в семье Антонио и Филомены Каприо в Провиденсе. Его отец был итальянским иммигрантом, мать – американкой. Каприо окончил Центральную среднюю школу, работал посудомойщиком и чистильщиком обуви. «Мои родители мечтали, чтобы их дети преуспели в обществе и стали хорошими, порядочными, честными людьми… Мой папа был молочником. Рано утром, часа в четыре, он будил меня и моего брата, чтобы мы работали на грузовике с молоком, и постоянно напоминал нам: «Если вы не хотите делать это всю оставшуюся жизнь, найдите способ поступить в колледж, потому что я вам такой возможности дать не могу», – вспоминает Каприо. Его отец говорил: «Когда ты вырастешь, ты станешь юристом. Но запомни условия, в которых ты рос. Если бы нам сейчас понадобился юрист, мы не смогли бы его себе позволить. Никогда не бери денег с бедняков, успеешь ещё заработать на богатых».
Каприо не просто выучился на юриста, но и получил степень доктора права. С 1985 года он работает муниципальным судьёй. Женат, имеет пятерых детей, семерых внуков и двоих правнуков.
О шоу
Каприо называют самым справедливым судьёй в мире: он часто снижает размер штрафов или вовсе отпускает людей без наказания. «Да, женщина проехала на красный, но у неё сейчас столько других проблем в жизни, что этот штраф сделает её очень несчастной и она не сможет покормить вечером детей.
Кто-то скажет: «Закон есть закон. Штраф!» Но если бы всё было так просто, зачем нужны были бы судьи? Достаточно было бы бездушного автомата, который бы говорил: «Виновен, невиновен». В суде необходим человеческий элемент», – рассуждает Каприо.
Думаю, успех передачи в том, что она показывает человечное государство. Такое нравится не только американцам, но и зрителям со всего мира. Приятно видеть по телевидению сострадание и понимание. Это редкость сегодня. Фрэнк Каприо
Некоторые обвиняют Каприо в излишней мягкости, которой пользуются окружающие.
На это судья отвечает: «Меня не используют, поверьте мне. Я всю жизнь взаимодействую с рабочим классом. Я работал разносчиком газет, чистил обувь, помогал отцу с доставкой молока. Я знаю этих людей, никто мной не пользуется. Иногда они получают более мягкий приговор, чем заслуживают. Но я думаю так: если я сделаю ошибку в пользу государства и возьму с человека больше денег, чем он может заплатить, это сломит его, а мне будет стыдно. Власть государства вовсе не пропорциональна власти отдельного человека. И тьфу на меня, если я превышу полномочия своего суда и надломлю человека до конца его жизни. Если ошибаться, то в другую сторону. Пусть лучше финансово пострадает городская власть. Я судья, а не сотрудник отдела по повышению доходов».
Посмотреть шоу можно на официальном сайте Caught In Providence на английском языке или на YouTube с переводом.
В статье использованы сведения из журнала «Сноб», «Википедии» и других открытых источников.
Новое в блогах
Самый честный судья
Самый честный судья Симоновского суда
Неделина Ольга Анатольевна
Выплачено только Зарплата за 2010 го 1460026-00, не считая других расходов на содержание данного судьи.
Московский Комсомолец № 25646 от 20 мая 2011 г.
Российские законы написаны как будто под диктовку преступников
Меня все время спрашивают: что стало с героями моих публикаций? Иногда ответить очень легко. Иногда невозможно выговорить. Но есть ситуации, когда молчать действительно нельзя. Сколько материалов я написала о людях, ставших жертвами мошенников из Кредитсоюзкомбанка? Кажется, четыре. В конце августа прошлого года мошенников приговорили к изрядным срокам наказания. Я подумала, что можно переворачивать страницу. И ошиблась.
Вкратце история такова. В начале 2000-х годов в нашей стране начали активно выдавать кредиты. Тогда это была неслыханная диковина. Для многих людей кредит был единственной возможностью встать на ноги. С другой стороны, взять у банка деньги под залог жилья казалось делом надежным. И мошенники не замедлили этим воспользоваться.
В один прекрасный день в центре Москвы открылся Кредитсоюзкомбанк. И начал выдавать кредиты под залог жилья. В газетах появились объявления — и дело пошло.
Схема, которую изобрели подонки, на самом деле была незамысловатой. В последний момент, когда все уже было оформлено, в кабинете нотариуса заемщику как бы между делом говорили: требуется еще одна бумажка — доверенность на право распоряжения заложенной квартирой. И объясняли, что таково требование Центробанка. Доверенность выписывается не кому-нибудь, а нашему сотруднику. Это всего лишь страховочный механизм, простая формальность.
Тому, кто не соглашался, кредит не давали. Но, как правило, люди на это шли. Вот что значит психологически выверенный ход: почти добравшись до цели, редко кто находил в себе силы остановиться.
И еще. Регистрацией сделки занимался банк. Заемщик отдавал комплект правоустанавливающих документов на квартиру. И больше он их не видел.
Используя доверенность, один сотрудник банка тихо переоформлял квартиру на другого сотрудника. А заемщик жил в ней и пребывал в приятном неведении. До тех пор, пока не доставал из почтового ящика квитанцию, из которой следовало, что его жилье принадлежит другому человеку.
Мошенники срывали большой куш: стоимость похищенной квартиры многократно превышала сумму кредита. К тому же цены на недвижимость в то время безудержно росли.
А выглядело все весьма благопристойно. Подписи не подделывались, паяльной лампой никого не пытали, документы люди отдавали сами. В том-то и заключалось дьявольское коварство: гнилая начинка при внешнем благообразии. Собственно, это и есть суть любого мошенничества.
Случалось, схема видоизменялась. Все зависело от обстоятельств. Иногда в обмен на кредит человеку предлагали переоформить квартиру на представителя банка по фиктивному договору купли-продажи. Человек продолжал жить у себя дома. А после погашения долга квартиру обещали вернуть.
Звучит дико. Как можно подвергать опасности свой дом? В том-то все и дело, что этой опасности никто не видел. Ведь люди приходили в банк, а не в казино. В то время вряд ли кто допускал, что в банке могут так нагло обмануть.
Рано или поздно все выяснялось. Люди бросались в милицию. Там отвечали: это не финансовая пирамида, не фирма-однодневка, а гражданский спор — идите в суд.
Если вы когда-нибудь принимали участие в суде по гражданскому делу, вы знаете: в таких делах в первую очередь выясняют, соблюдены ли формальности — та ли подпись в документе, не нарушен ли порядок заключения сделки и т. д. В нашем случае все как будто было в порядке.
И вот сотрудники банка заводили в суде песню о том, что это была заурядная сделка по купле-продаже квартиры. C кредитом она не связана. Один гражданин продал квартиру другому, а то, что оба являются сотрудниками банка и продают квартиру заемщика, к делу отношения не имеет.
Но если это была сделка купли-продажи, где же деньги за квартиру? Денег-то никто не получил. Им отвечали: а это не основание для признания сделки недействительной — разбирайтесь сами.
Судья Ольга Неделина.
Жертвы преступников в то время друг о друге не знали. Никто и не догадывался о масштабах мошенничества… И суды в исках отказывали.
В апреле 2008 года в “МК” была опубликована моя статья под названием “У москвичей отбирают квартиры в кредит ”. Через месяц у банка отозвали лицензию. А вскоре ГСУ Москвы отменило все прежние решения об отказах в возбуждении уголовных дел, дела соединили, и началось расследование.
Спустя полтора года уголовное дело по обвинению сотрудников банка Станислава Эйхгорна и Сергея Калинина, входивших вместе с неустановленными соучастниками в преступную группу, направили в Симоновский суд. К этому времени одно неустановленное лицо — председатель правления прославившегося банка Лариса Петрожицкая — успело отбыть на ПМЖ в Черногорию.
Дело слушалось без малого год. И 26 августа 2010 года судья Д. Гордеюк огласил приговор: признать подсудимых виновными и приговорить Эйхгорна к 10, а Калинина к 8 годам лишения свободы.
Подсудимые приговор обжаловали.
8 декабря прошлого года дело рассмотрела судебная коллегия Мосгорсуда. Через час после начала заседания было оглашено кассационное определение: приговор отменить, дело направить на новое рассмотрение.
Надо заметить, что кассационная инстанция Мосгорсуда в 2010 году рассмотрела 16 794 уголовных дела. И отменили только 337 приговоров. Простой подсчет показывает: отменили всего 2 процента. Не много. А это значит, что для отмены должны быть весьма веские причины.
Единственным основанием для отмены приговора послужило вот что.
Суд признал Эйхгорна и Калинина виновными по ч. 3 ст. 159 УК РФ (в старой редакции) в мошенничестве, совершенном организованной группой в крупном размере. А в этой статье крупный размер обозначен пунктом “б”, а организованная группа — пунктом “а”. Так вот: судья Гордеюк не указал эти буквенные обозначения.
Нарушение? Да. Но — формальное. Его можно было легко устранить. Ведь главное, то есть действия подсудимых, было определено правильно. Ничто не мешало судебной коллегии изменить приговор, восстановив потерянные буквы. Но 30-томное дело направили на новое рассмотрение в Симоновский суд…
1 апреля судья О. А. Неделина огласила новый приговор. Все подсудимые были признаны виновными. Но теперь Эйхгорну дали в два раза меньше — 5 лет, а Калинину — 6,5 лет. А главное, по нескольким эпизодам их оправдали.
И в этот канцелярский оборот “несколько эпизодов” как в бездонную пропасть рухнули судьбы людей, потерявших всё.
Один из них — 70-летний Валерий Жидков. В 2003 году ему понадобились 40 тысяч долларов. В Кредитсоюзкомбанке Жидкову поставили условие: на период выплаты кредита переоформить принадлежащее ему помещение на племянницу председателя правления банка. Жидков исправно гасил кредит, а в 2006 году решил помещение продать. Он нашел покупателя, готового заплатить за помещение 110 тысяч долларов. Эйхгорн объяснил, что руководство одобрит сделку при одном условии: доступ к депозитарной ячейке с деньгами оформляется на него. Почему? Это гарантия банка — кредит-то не погашен. Одну часть полученных денег Эйхгорн обещал отнести в банк, а вторую вернуть Жидкову.
Какие страсти! Зачем отдавать их доверчивому старику? И вот, опустошив ячейку, Эйхгорн объявляет, что это были его кровные, а Жидков к ним никакого отношения не имеет. И чтобы Жидкову не пришло в голову приставать с глупостями, Эйхгорн сочинил кошмарную историю о том, как на него напали бандиты и отобрали, гады, все его деньги. Ну что, Шекспир, сдаешься?
Результат: Жидков лишился недвижимости, денег и к тому же остался должником. Теперь по решению суда он отдает “наследникам” банка половину пенсии. На погашение этого “долга” уйдет 47 лет.
Все это Неделина описала в приговоре несколькими словами: при продаже помещения никто никого не обманывал, а то, что Жидкову обещали передать полученные за него деньги и не передали, “не может служить основанием для обвинения Калинина и Эйхгорна в мошенничестве”. Если не секрет, а что же может?
Жидков собирался продать свое помещение и продал его. За свою недвижимость он должен был получить деньги. И мошенничество заключается в том, что он их не получил.
Судья с блеском доказала, что продажа помещения произошла с согласия Жидкова. Точно, ваша честь! Только этого никто и не оспаривал. Но вот деньги, ваша честь, сперли. А ведь Ольга Анатольевна Неделина заместитель председателя суда. И может ли быть, чтобы она не отличала один сюжет от другого? Я в это не верю.
Хаел Мухташев в 2003 году под залог своего жилья получил в банке 30 тысяч долларов. А летом 2005 года в почтовый ящик положили квитанцию, из которой следовало, что собственником его квартиры является Станислав Эйхгорн. Вскоре Мухташева выманили из квартиры — в это время сменили там замки и вывезли все вещи. Выяснилось, что еще осенью прошлого года банковские мошенники переоформили его квартиру. Фокус состоял в следующем. Доверенность, без которой не выдавали кредит, была оформлена на сотрудника банка Калинина. Втайне от Мухташева Калинин передоверил все полномочия своему родственнику. А тот переоформил квартиру на другого сотрудника — Эйхгорна.
Валерий Владимирович Жидков.
Мухташев обратился в суд с гражданским иском о признании “сделки” недействительной: согласия на продажу квартиры он не давал и денег за нее не получил. 13 октября 2006 года судья Кунцевского суда В. Детишин в иске отказал.
При первом слушании уголовного дела судья Симоновского суда Гордеюк признал подсудимых виновными в мошенничестве, в том числе и по эпизодам Мухташева и Жидкова. А Неделина — оправдала.
Как следует из приговора, она сослалась на единственный аргумент: статью 90 УПК “преюдиция”. Этот юридический термин означает, что установленные решением предыдущего суда обстоятельства являются обязательными для последующего.
С 1 января 2010 года эта норма кардинально изменилась. Раньше при рассмотрении уголовных дел без проверки принимались обстоятельства, установленные только приговором по другому уголовному делу и только если они не вызывали сомнений. А теперь — установленные любым вступившим в силу решением. И сомнения никакого значения не имеют.
Преюдиция — это ограничение фундаментальных принципов судопроизводства: свободы оценки доказательств и состязательности сторон.
Для того чтобы этот закон не вызвал лавину необоснованных приговоров, исходное решение должно быть безупречным. Мечтать об этом хочется, но на практике это недостижимо. Живем сами знаете где.
Теперь от фактов, установленных при рассмотрении гражданского дела, напрямую зависит приговор по уголовному. А в нашей системе судопроизводства это невозможно.
В уголовных делах другие стандарты доказывания. Там предусмотрены расширенные возможности для сбора и проверки доказательств, действуют другие принципы их оценки.
Только в уголовном судопроизводстве есть стадия предварительного расследования, когда собирается, проверяется и оценивается большинство доказательств. Этим занимаются оперативно-следственные органы, обладающие колоссальными возможностями. Их действия проверяются прокуратурой. И лишь потом дело направляется в суд. Важно понимать, что тут обвинение предъявляется от имени государства.
А в гражданском процессе спорят частные лица. И при вынесении решения суд ограничен доводами истца и возражениями ответчика. Выйти за их пределы он не может. Ну, а если истина находится за границами представленных доказательств — она суду недоступна. И задачей гражданского судопроизводства является не поиск истины как таковой: суд лишь оценивает доводы сторон. На юридическом языке это называется “формальная истина”.
В силу различия в принципах доказывания одно и то же доказательство оценивается по-разному. Например, если в гражданском деле нет письменного договора, то показания свидетелей в расчет не берутся. А в уголовном деле свидетельские показания нередко являются единственным доказательством.
В гражданском суде истец и ответчик могут врать до изнеможения — ответственности никакой. Не пришел ответчик в суд, не представил доказательств — суд установит факты со слов истца. Порой стороны намеренно обманывают суд, желая закрепить его решением нужные обстоятельства. А с 2003 года закон запрещает прокуратуре принимать участие в большинстве гражданских дел, и поэтому оспорить незаконное решение государство не может.
И получается, что факты, установленные в рамках уголовного и гражданского дела, имеют разную “цену”. А это значит, что безусловная преюдиция в том виде, в каком она нам навязана, — это механизм, позволяющий именем закона уйти от уголовной ответственности. И он лишь порождает и множит коррупцию. Как показала практика, в первую очередь этой лазейкой воспользовались именно мошенники и рейдеры, чьи преступления совершаются под маской законности.
Дело Эйхгорна и Калинина представляет собой энциклопедию уродств нашей судебной системы: при оправдании преступников суд позволил себе пренебречь фундаментальными нормами права.
Во-первых, в приговоре судья не привела ни одного конкретного обстоятельства из решения Кунцевского суда по гражданскому делу, которое бы свидетельствовало о невиновности подсудимых.
Во-вторых, в приговоре указано, что гражданский суд уже исследовал материалы уголовного дела по хищению квартиры Мухташева. Это как минимум загадочно: дело возбудили позже.
В-третьих, преюдицию Неделина применяет избирательно. Дело в том, что в 2008 году судья Симоновского суда И. В. Орешкина вынесла приговор по делу о хищении квартиры заемщика Кредитсоюзкомбанка А. Волокитиной. И там русским языком написано, что точно таким же способом была похищена и квартира Мухташева. Об этом приговоре Неделина почему-то запамятовала. А как же преюдиция?
В-четвертых, она не дала оценки ни одному из многочисленных доказательств, представленных обвинением, — а ведь в этом и состоит суть правосудия.
И наконец, судья не потрудилась указать главное: почему же они оправданы? Непричастны, нет состава или нет события преступления?
Жертвами таких преступлений не становятся сильные мира сего: банкиры, депутаты, судьи… Это удел беззащитного человека, то есть 95 процентов населения страны.
Коллекционер чужих квартир Станислав Эйхгорн.
На оглашении приговора потерпевшие стали свидетелями ликования мошенников. Ведь адвокат Эйхгорна неоднократно заявлял, что для его подзащитного главное — оправдание по эпизодам Жидкова и Мухташева. Истинная правда! Квартира Мухташева в элитном доме — единственная, которую проходимцы не успели сплавить. А 62 тысячи долларов Жидкова, небось, давно ушли на “бизнес”.
Праздник удался. У преступников ничего не отобрали. Их капитал, сколоченный из похищенных и перепроданных квартир, остался при них. Эйхгорн просидел в тюрьме 2 года. Приговор федерального судьи Ольги Неделиной подарил ему право на освобождение через полгода и карт-бланш на ударный труд. И нет причин сомневаться, что он им не воспользуется. На свободу он выйдет героем и на следующий день снова приступит к работе. Ведь квартир в Москве много, а он еще молодой. А там, глядишь, и председатель погорелого банка Петрожицкая — жена и сестра уважаемых людей из МВД и судебного департамента при Верховном суде — вернется из Черногории. Не открыть ли еще один банчишко для перепродажи заложенных квартир?
Интересно, зачем сотрудники ГСУ два года расследовали эту дьявольскую аферу и собрали 27 томов доказательств? Чтобы суд, не вдаваясь в подробности, постановил: оправдать.
И получается, что потерпевшие беззащитны, а преступники не наказаны. Значит, государственная машина работала вхолостую.
31 марта 2010 года в “МК” был опубликован материал “Жульем обеспечены”, где я уже писала о принятии поправки в статью 90 УПК. Это было сделано усилиями нескольких депутатов, внезапно и без всякого обсуждения. Вначале-то речь шла об изменении налогового законодательства, чтобы прекратить уголовное преследование людей, которых суды признали добросовестными налогоплательщиками. И вдруг понесло…
Преюдиция — всего лишь один из инструментов, позволяющих установить истину. Это только деталь механизма. И если с ее помощью нельзя выполнить работу, значит, не нужно ею пользоваться. А получилось, что деталь превратилась в сам механизм. Без системы противовесов преюдиция стала слепым орудием насилия. И защиты от него нет.
Конечно, штука удобная. Прелесть заключается в том, что на практике преюдиция применяется, лишь когда это выгодно тому, кто принимает решение: нужно — применяет, нет — закрывает глаза. И приговор Симоновского суда прекрасно это иллюстрирует.
В этом деле был еще один обвиняемый — Валерий Рассказов. В 2001 году он создал жилищный кооператив. На покупку квартир для членов кооператива он брал кредиты в известном нам банке. Потом банк пускал в дело схему с доверенностью, и квартиры переходили в собственность мошенников. До суда Рассказов находился под подпиской о невыезде потому, что признал вину и изобличил Эйхгорна и Калинина. У Рассказова не было адвоката, и Симоновский суд назначил ему бесплатного защитника из ближайшего адвокатского кабинета — Татьяну Ивановну Рожкову. А незадолго до приговора она исчезла. И выяснилось, что Рожкова сама стала подсудимой. Что же случилось?
Как следует из записи разговора, Рожкова убеждала Рассказова: “Понимаете, Валерий Александрович, есть два источника, прокуратура и суд, да? Если прокуратура приносит протест, нам это не нужно, нам нужно, наоборот, чтобы до Егоровой дело дошло чистым, белым и пушистым…” А на допросе Рожкова показала: Рассказов говорил ей, что “адвокат Эйхгорна пытается найти “подходы” на прокурора и судью”.
ГСУ два года распутывало этот клубок. А ведь история с Рожковой — это всего лишь осколок айсберга, который случайно оказался на поверхности.
Подсудимые непоправимо искалечили жизнь многих людей. Все они потеряли жилье. У кого-то распалась семья, кто-то умер, кто-то оказался прикован к постели. У тех, кто уцелел, преступники украли десять лет жизни — столько продолжается хождение по мукам. И когда дело наконец дошло до суда, подоспели поправки в 90-ю статью. Как быть? Если правда, что их принимали под конкретное дело какого-нибудь нужного человека, — давно пора исправить ошибку! Сделать это может Государственная дума или Конституционный суд. Не может не сделать.
Кассационное слушание в Мосгорсуде по делу Кредитсоюзкомбанка назначено на 6 июня 2011 года. Надеюсь, председатель Московского городского суда Ольга Егорова обратит внимание на благотворительную акцию, которая прошла в Симоновском суде.
Перепечатано с газеты
Московский Комсомолец № 25646 от 20 мая 2011 г.