Что говорят о современном искусстве
Современное искусство: зачем ему технологии и кто его объяснит
Современное искусство вызывает шок и отторжение у одних людей и невероятный интерес — у других. Художники стали создавать высокотехнологичные проекты. Но чтобы они были успешными, приходится выбирать: ориентироваться на запросы массовой аудитории или на признание кураторов и музеев.
В подкасте общаемся с членами жюри проекта Digital Earth, виртуальной платформы цифрового искусства, запущенной Фондом поддержки современного искусства Винзавод и re: Store зимой 2020. Антонио Джеуза, доктор философии, специалист по видеоарту и куратор, рассказал, какое искусство создано для размышления, а какое — для развлечения.
Светлана Тэйлор, искусствовед, независимый куратор, директор программы на кафедре дизайна РАНХиГС, объяснила, почему иногда художник хотел бы использовать высокие технологии, но не может этого сделать.
Ведущий подкаста — Гоша Рудаков, мультимедийный продюсер РБК Трендов.
Таймлайн беседы
1:34 — Что такое технологии?
7:49 — Заменят ли роботы художников?
9:15 — Какие технологии используют современные художники?
14:48 — Чем современное искусство отличается от массового?
22:50 — Как художники могут способствовать развитию технологий?
24:27 — Конкурирует ли высокотехнологичное искусство с тем, к которому мы привыкли?
35:18 — Какие тренды будут в ближайшее время в современном искусстве?
Технологии и проблема авторства
Когда в начале XIX века изобрели фотографию, это вызвало в обществе ненависть и презрение. Эксперты говорят, что именно тогда техническое устройство впервые стало соавтором произведения. Оно эволюционировало до того, что сейчас оно есть в каждом смартфоне. Кажется, что со временем технология сможет заметить самого автора.
Раньше люди боялись фотоаппарата, будто он забирает души люди. Светлана Тэйлор замечает: сейчас похожее отношение к искусственному интеллекту. Люди боятся, что алгоритмы «украдут» у них способность что-то создавать.
Искусственный интеллект создает человек. Оценивает работу алгоритмов, удивляется и пугается их совершенству также человеческий разум. Поэтому робот не заменит художника, думает Антонио Джеуза. Но искусственный интеллект становится отдельным направлением современного искусства.
Технологичные направления современного искусства
Каждые пять лет в немецком Касселе проходит международная выставка современного искусства documenta. Крупнейшей за 60 с лишним лет существования программы стала documenta 6 1977 года — она же ознаменовала собой важный этап в развитии интерактивного, высокотехнологичного искусства. Приуроченная к 150-летию фотографии, выставка акцентировалась на визуальной стороне искусства: например, тогда состоялось первое в мире лазерное шоу.
Сегодня художники активно работают с мультиканальными интерактивными инсталляциями, с генеративным, роботическим искусством, с био-атром (интервью с его основателем Джо Дэвисом здесь) и, шире, с сайнс-артом, с голограммами (в России — в меньшей степени). Пионеры net-арта — российские художники начала 1990-х годов Ольга Лялина, Олег Шульгин. Есть также технологии мэппинга — проекции на фасадах зданий.
В перспективе будут развиваться экранные технологии, а также проекты, направленные на поиск идентичности, считают эксперты.
Какие проблемы связаны с высокими технологиями в искусства
В России мало художников, которые хорошо разбираются в техническом оборудовании для своих работ, рассказывает Антонио Джеуза. Но и те, кто хотел бы создавать высокотехнологичные проекты, сталкиваются с рядом проблем.
То, какие технологии задействованы на выставке, зависит от финансовых возможностей проекта, говорит Светлана Тэйлор. Компании, которые продают технологии, не встроены в систему поддержки современного искусства. По словам куратора, для того, чтобы это происходило, нужно менять культурную политику.
Экспериментальные разработки требуют вложений. Но если в сфере энергетики, системе безопасности или работы с данными это обусловлено экономически, то современное искусство финансируется менее охотно, объясняют эксперты.
Есть и другие проблемы. Не хватает высокотехнологичных площадок, где можно было бы показывать проекты. При мэппинге нужно договариваться с местными властями, чтобы установить технику в городе, перекрывать улицы.
В чем ценность современного искусства
Массовое искусство может нравиться публике и, следовательно, хорошо финансироваться — кураторы приводят в пример шоу «Ожившие полотна».
Современное искусство же может не быть популярным, но помогает понимать мир, объясняют эксперты. Это не только эстетическая, но и философская практика. Художник знает контекст истории искусств — авторов, с которыми он ведет диалог. И при этом он должен вести интеллектуальное общение со зрителями.
Художники видят то, что могут не замечать ученые. Например, в направлении net-арт разработали концепции, которые потом стали частью программирования и способствовали развитию интернета, говорит Антонио Джеуза.
Своеобразный «знак качества» как для классического, так и для современного искусства — музей. Причем скорее государственный: частные музеи часто подчинены логике коллекционера, уточняет Джеуза. Попав в коллекцию Пушкинского музея, «Третьяковки», Эрмитажа, Помпиду, Тейт, произведение приобретает культурное бессмертие. Даже если для художников была чуждой и враждебной концепция музея, как в случае с группой «Флюксус». Подробнее о технологиях в современном музее читайте здесь.
По мнению экспертов, искусство, которое создается прямо сейчас, должно пройти проверку временем. Кураторы и искусствоведы помогают отбирать то, что действительно ценно.
Следите за новыми эпизодами и подписывайтесь на подкаст на любой удобной платформе: Apple Podcasts, CastBox, «Яндекс.Музыке», Google Podcasts, Spotify и ВК Подкасты. А еще следите за нами в Telegram и Instagram «Что изменилось?» — там мы подробно обсуждаем то, что не успели проговорить в выпуске, и делимся интересными материалами по теме.
53 красивые цитаты про современное искусство
Художественная экстравертность сменилась интровертностью, которая предполагает более камерные формы. Важнее сегодня не шок-эффект, а медитативность, сконцентрированность.
Я знаю, что случайные встречи — это единственная возможность сказать правду. Я знаю, что мода — это средство покорить других и не выдать себя. Я знаю, что никогда не надену ничего бирюзового. А может, и надену, прямо завтра. Я знаю, что мой путь и сложен, и интересен как никогда. Я знаю, что кинематограф дал мне столько же, сколько и чтение книг, и гораздо больше, чем живопись. Я знаю, что рецепт моего творчества — правильное сочетание идей. Я знаю, что современное искусство нужно, чтобы понять жизнь.
Современное изобразительное искусство это не искусство, которое изображает. Это искусство, являющее художника. Да, висят картины. Но, может, это не его картины, а подделки. Может, это часть перформанса, когда он начнет их сжигать. А, может, это периферийное действие, которое транслируется по телевизору в другое помещение, где все и происходит. Приходя на выставку, надо смотреть на художника: а как он себя ведет? Чем он назначил быть этим картинам? Может, они часть его художественной деятельности. А может, это часть его мистификационной деятельности. Может, это часть перформанса, а может, часть проекта длиной в десять лет.
Коралина попробовала нарисовать туман. Спустя десять минут лист бумаги так и оставался чистым, и лишь в самом углу появились едва различимые кривые буквы: туман. Коралина хмыкнула и передала листок маме. — Очень современно, дорогая, — проговорила мама.
— И все же? — напирал он дальше – Вы поняли задумку? Главное… — и тут перебила его я. — Главное это показать мир за гранью. Мы столько слышали о нем, но увидим лишь однажды. Существа, порядок, ритуалы и обряды – виденье постановщика, а ему должны поверить. Зрителю может нравиться увиденное, а может и нет, но он обязан ощутить посыл, прочувствовать жизнь там – ответила я, глядя ему прямо в глаза. — А вы? – спросил он. — А я осталась равнодушной к тому, что происходило на сцене. Только хотелось прекратить это шоу.
Я бросила снимки в канаву и села на тротуар рядом с фотолабораторией, чувствуя себя неудачницей. – Экспериментируете с абстракцией? – Нет, экспериментирую с безрукостью.
Им нужны выкрутасы? – рассуждал он. – Прекрасно! Я пошлю им такую сногсшибательную галиматью, какую они отродясь не видели и не слышали. По крайней мере, эти гении, сидящие в жюри, узнают, что среди суперстарцев нашелся человек, которому наплевать на успех и который идиотским фильмам и бессмысленной музыке предпочитает пустой экран и тишину.
Красота будет конвульсивной, или её не будет.
Сегодня грех не просто очевиден. Сегодня грех демонстрируется самым притягательным способом — через кинематограф, через театр. И искусство, которое призвано культивировать человеческую личность, обогащать её, подымать её к небу, становится гирей, которая не даёт человеку взлететь
Проблема с кино в наши дни заключается в том, что оно превращается в математику. Люди могут читать фильм математически; они знают, когда это произойдет и что произойдет; примерно через 30 минут понимают, как это закончится. Таким образом, фильм стал математическим решением. И это скучно, потому что искусство не математика.
Я рисовал крыс целых три года, а потом кто-то сказал мне: какая это талантливая анаграмма слова «искусство» (англ. rat и art). И мне пришлось притвориться, что я знал об этом всю жизнь.
Современная живопись — это когда покупаешь картину, чтобы закрыть дыру в стене, и приходишь к выводу, что дыра выглядит лучше.
Кончилось создание прекрасного — разве вы не замечаете? Возникло антиискусство. Я констатирую это без отрицательных знаков: искусство трансформировалось во что-то другое. И скоро этому продукту придумают название.
Современное искусство подобно женщинам, вы не сможете получить от него удовольствие, если будете пробовать его понять.
Искусство не может быть подвергнуто критике, поскольку каждая ошибка является новым творением.
И я остаюсь уверен, что уже через половину века эпоха экспрессионизма сменится эпохой очевидного истления человечества. Апофеоз существования наступает, сеть небытия уже соткана.
Чтоб понять мои картины необязательно на них смотреть, перцовый баллончик передаст тебе всю их глубину.
Визуальная ничтожность произведений современного искусства играет и другую важную социальную роль — она защищает в обществе всё слабое, неполноценное, инвалидное.
Люди говорят, что граффити — это ужасно, безответственно и по-детски. Но это только в том случае, если оно сделано должным образом.
Современное искусство — это зона бедствия. Никогда еще в истории человечества столь многое не было сосредоточенно в руках столь незначительного количества людей для того, чтобы сказать так мало.
Научитесь видеть прекрасное в двух мазках, или зачем нам современное искусство
Что такое современное искусство, как научиться его понимать, и почему не каждая «странная» картина — это contemporary art: беседуем с молодым искусствоведом.
Открываете очередной номер случайного журнала, сидя где-нибудь в салоне самолета или в кафе, натыкаетесь на новости об очередной сделке на аукционе, где картина «известного современного художника» сошла с лота за несколько миллионов долларов, и впадаете в ступор? Недоумению вашему нет предела, ведь картину привычной картиной и не назовешь: пара мазков, четыре точки, а то и вообще изрезанное полотно. Как это можно объяснить? Помочь разобраться в этой непростой ситуации с радостью вызвался молодой специалист, искусствовед, научный сотрудник Музея Модерна в Самаре, Ирина Свиридова.
Чтобы понять предмет, нужно определиться терминологически. И в связи с этим возникает вопрос: что, по-твоему, есть современное искусство?
Те, кто начинают заниматься искусством, рано или поздно в результате приходят к современности. Я сейчас буду немного занудной, и скажу, что мы будем говорить не о современном искусстве, а о contemporary art, потому что современное искусство – это то, что начинается с 60-х годов 19 века, с импрессионизма. Это уход от классической традиции, классических эталонов. А вот то, что сейчас происходит, — это contemporary art.
Мы живем в определенное время, и следовало бы жить в своем времени. Нам постоянно в университете твердили о том, что нужно слушать свою музыку, т.е музыку нашего времени, нужно читать свою литературу, чтобы не жить в прошлом, а знать, что происходит здесь и сейчас. Так же и с визуальным искусством.
И все же, что такое современное искусство?
Если говорить конкретно об определении, то это очень сложный вопрос. И я над этим думаю уже достаточно долго. Я бы сказала, что не только современное искусство, а в принципе искусство по стандартной формулировке – это отражение действительности в художественных образах. Т.е. это действительность, которую мы переживаем, но поданная через интерпретацию художника.
А как понять современное искусство обычному человеку? Зачастую такой человек приходит на выставку и видит, например, мусор. И не понимает, что это и как воспринимать? Приходит ли это с опытом или этому нужно учиться?
На самом деле, касаясь современного искусства, мы вступаем на достаточно скользкую дорожку, потому что сейчас искусства очень много. Если раньше всегда было одно какое-то направление, например, барокко, и ведущие художники писали именно в этом стиле, то сейчас такого потокового направления нет. И каждый человек, художник, пытается выразить себя по-особенному. Он пытается сделать то, чего до него не делали.
Я думаю, сейчас можно выделить два направления: это художники-исследователи (как раз именно такое после 70-х годов 20-го века и появилось), которые изучают социальные процессы, и результаты своих исследований они показывают в своем творчестве. И чтобы понять это направление искусства, нужно знать теоретическую базу. Автор выражает какую-то мысль, обычно она каким-то образом обоснована, и эту мысль нужно знать, чтобы понять суть происходящего.
И второе направление – это те художники, которые выражают свои эмоции, себя самого, свои чувства, переживания. И здесь уже нет никакой теоретической базы. Здесь все рассчитано на эмоции, т.е. то, как человек не мозгом, а чувствами это воспримет. Искусство ради искусства.
Что заставляет людей замирать перед произведением искусства?
В музее, где я работаю (Музей Модерна, Самара) несколько лет назад была выставка «Мир искусства» (это такая большая группа русских художников начала 20-го века). На эту выставку привезли большую скульптуру Врубеля, и есть даже видео, где показано, как одна пожилая дама минут десять стоит перед этой скульптурой. Она ее обходила, смотрела, как будто находилась в активном диалоге со скульптурой, и это вошло в архив нашего музея. Я считаю, что человек – это такой сгусток из воспоминаний, эмоций, знаний, из всего, что происходит вокруг него. Если человек замирает перед каким-то произведением, то он резонирует вместе с ним. Он находит в этом что-то созвучное его состоянию в данный момент. Если это касается современного искусства, то обычно это нечто невыразимое. Почему-то…почему-то хочется стоять и чувствовать, что это твое. Но есть еще один вариант: у каждого человека есть чувство внутренней гармонии, причем гармонии и формы, и цвета. Поэтому, скорее всего, человеку что-то кажется гармоничным в произведении, и это влияет на него.
Существует категория людей, утверждающих, что ходить на выставки современного искусства – это пустая трата времени и денег. Что специалист может ответить на эти реплики?
Я отвечу просто: изучайте историю искусства! Для обычных людей, которые так говорят, искусство заканчивается на Шишкине и Айвазовском. Того же Малевича они знают, но совершенно не понимают. Им необходимо, во-первых, понять то, что сейчас искусство отличается от творчества художников-реалистов 19-го века. Нужно принять для себя тот факт, что актуальное искусство — странное, пугающее, непонятное, есть и будет, и потом начать его изучать. В любом случае, все заключается в знании, и если у человека есть представления об истории искусства, то он более спокойно будет относиться к современным художественным процессам и будет хотя бы пытаться их понять. И это единственный совет, который я вообще могу дать таким людям.
Чем руководствуются художники, когда называют свои картины?
Я думаю, опять же, представлением, — что он хотел сказать в этом произведении. Вот есть какая-то мысль, и он выражает ее в художественном образе. Иногда мысль не умещается в этом образе, и тогда она распространяется и на название тоже. Реальность достаточно проста и более тривиальна. Иногда название придумывается где-то за несколько часов до открытия выставки.
Почему чьи-то картины, на которых изображена пара пятен или мазков, могут стоить миллионы, а чьи-то нет?
Да, это вопрос, который волнует многих. Обычно говорят — да мой пятилетний сын так же нарисует! Как раз в середине 20-го века встает проблема взаимоотношения творения и творца: это произведение — искусство, поэтому я художник. Или вот я назвал себя художником, и поэтому все, что я делаю – это искусство? И сейчас очень много зависит от личности художника. Это человек, которого критик, по сути, назвал художником, значит все, что он делает, является искусством. Любой человек может намалевать картину, но это не продастся, потому что сам человек не известен в арт-обществе.
Важным является творческий метод художника и то, насколько новаторским он оказывается. Допустим, Джексон Поллок с его абстрактным экспрессионизмом и техникой разбрызгивания краски. Он стал первым, вошел в историю, стал одним из самых знаменитых художников XX века, и как раз его работы продаются за баснословные деньги. Как, впрочем, и творчество Марка Ротко, которого обычно любят вспоминать «жители» социальных сетей. Все эти авангардные художники имели классическое образование, но они на этом не остановились, а пошли дальше, разрабатывали свое видение искусства. Если кто-то захочет повторить творческий метод Ротко или Малевича, то это уже, конечно, котироваться на арт-рынке не будет, потому что «такое уже видели».
Но ведь кто-то в арт-общество попадет, начиная с таких картин? Это что, везение?
Сейчас многое зависит от интерпретаторов и трансляторов, ими обычно становятся частные галереи, которые собирают вокруг себя художников. Они их часто выставляют, и обществу преподносят как настоящих мастеров. Так как галерист — профессионал в своем деле, то у обычных людей не должно возникнуть сомнения в таланте выбранного художника. Для такого искусства — лаконичного, непонятного, с виду простого — необходимо попасть в тренд. Искусство живет и развивается вместе с обществом, оно отвечает на запросы сегодняшнего дня. Если мы видим на картине круг и прямоугольник, то, скорее всего, только так возможно выразить все то, что происходит в современном художнику мире.
Как наткнуться на такого критика, который скажет, что это искусство?
Есть критики, которые сделали себе имя в арт-сообществе. Они уважаемы, к их мнению прислушиваются. Обычно достаточно много говорят и пишут, поэтому главное услышать. И его мнение многое решает. Но достаточно сложный процесс – сделать из человека художника. Например, Ротко все равно связан с абстракционизмом, и он стал одним из таких главных людей своего направления. Его заметил какой-то галерист, который начал выставлять, продвигать и продавать. Я думаю, что по большой части решает человек, который дает теоретическое обоснование. Талант тоже решает многое в современном искусстве. Это должно быть новаторским, новым словом в искусстве, еще одним шажком.
Как сегодня доносить сложный язык искусства до ленивого зрителя? И какие способы существуют?
А зачем? Я не понимаю, зачем всем людям любить искусство? Все знают, что есть литература, но не все любят читать или не любят определенный жанр. Самое важное, как мне кажется, это сделать так, чтобы человек именно принял искусство. Сейчас очень много холивара: зачем все это, это не нужно! Это нужно, потому что является отражением нашей современной жизни. Человек может не любить, и ничего страшного в этом не будет. На самом деле, мой не очень большой опыт показал, что доносить информацию можно лекциями. Читать информацию можно спокойно и в Интернете, но людям интересно послушать такого человека, который будет говорить простым языком, легко. Я постоянно шучу и обычно не говорю то, что мне неинтересно. Современное искусство требует знаний. Оно закодировано, и чтобы понять, нужно знать язык, код. И без этого никуда. Ленивым — только ходить на лекции, вот все, что могу посоветовать.
Любая система со временем претерпевает какие-либо изменения. Какой скачок ждет современное искусство, и как ты представляешь его в будущем?
Занимается ли сам искусствовед творчеством?
Обычно да. У меня подруга, с которой мы все 6 лет обучения прошли вместе, — художник. Ей это интересно и так она выражает свое отношение к миру. Лично мне это не то чтобы неинтересно, я просто не хочу идти в творчество. Я хочу заниматься теорией и критикой!
Будни российского искусствоведа. Какие они?
Искусствоведов сейчас много и они везде. Занимаются самой разной деятельностью. Я — научный сотрудник музея, поэтому в мои обязанности входит организация выставок. Я такой некий культурный менеджер. Пишу тексты, лекции. И лекции — это достаточно удачный проект, который город действительно поддержал. На каждую лекцию приходит около 20 человек и больше, чтобы просто послушать про искусство. Готовлюсь к этим лекциям, нахожу интересную информацию, чтобы простым языком донести до посетителей. Но в голове сейчас бюрократические штуки, потому что вся документация музея — одна сплошная бешеная отчетность. Это то, что сильнее всего мешает работе.
Ты, как молодой специалист, уже столкнулась с какими-либо проблемами. Что ты можешь выделить в категорию проблем на твоем месте работы?
Первое, что мне хотелось бы выделить, — это бюрократический аппарат. Если делать какое-то мероприятие, то обычно, когда ты доходишь до него сквозь экономистов, юристов и так далее, то от этого художественного проекта ничего не остается. Но сможем ли мы победить сейчас эту бюрократию? — вряд ли. Нужно пытаться абстрагироваться от этого. Второе — сейчас музеи, как и кинотеатры, должны зарабатывать. Очень плохая тенденция. Здесь музей направлен не на просвещение, а на рейтинги. И есть не явная, но достаточно сильная конкуренция между музеями. Это я считаю очень неправильным. Нужно создавать в городе такую культурную среду, чтобы человек выбирал не между музеями, а между, допустим, музеем и торговым центром. Очень хочется, чтобы люди больше проводили время, познавая что-то. Я нахожусь в этой среде, и знаю, что и где происходит, но до большинства людей не доходит эта информация. Мне кажется необходимым создание единой платформы, сайта, где будут сконцентрирована вся информация обо всех музеях города.
И, в-третьих, устойчивый стереотип, что музей — мертвое скучное место. Современный музей – это пространство, в котором можно интересно проводить время. Например, у нас большинство проектов направлено на молодую публику. Нужно доносить, что музеи — это нескучно, интересно, и даже «развлекательнее», чем кинотеатры. Наверно, это три главные проблемы.
Обложка: Смитсоновский музей американского искусства/©Wikimedia Commons.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Экспертное мнение: современное искусство
Корнелиус Штифенхофер,
куратор и фотограф, Германия:
— Для меня важнее идея и концепция, чем мастерство. Если мы сфокусируемся на мастерстве, то можем потерять огромную часть искусства.
Классический художник, конечно, тоже исследует, но в современном искусстве исследования показаны ярче. Важно, чтобы кто-то объяснял искусство, причём не обязательно сам художник. Бывают творческие люди, которые ужасно объясняют свои работы. Неграмотны экскурсоводы, непонятные указатели, информации на стене. Но бывают мощные кураторы, которые отбирают работы на выставку. Кураторские выставки, где видна идея, очень интересны. Они отбирают как известных, так и начинающих художников, порой даже любителей. В прошлом году я был в Сеуле (Корея), и там очень развиты такие фирменные выставки, где видно мастерство куратора. У нас в этом плане всё скромно.
Маруся Батурина,
— Я не провожу границы между современным и несовременным искусством. Мне кажется, Рембрандт тоже очень современен и актуален. Чтобы разбираться в искусстве, зритель должен знать историю искусства, а когда биография художника — часть работы, тогда и его биографию.
А если посмотрел пять тысяч, то уже начинаешь что-то понимать, так что надо просто смотреть. Искусство надо и понимать, и чувствовать. Мы все одинаковые, в нас может отозваться абсолютно чужой опыт. Чтобы понять произведение искусства не обязательно переживать то же, что и автор. Не обязательно сражаться под Аустерлицем, чтобы понять Толстого и сопереживать. Хотите этого или нет, но когда вы смотрите на чужую работу, то всё равно её интерпретируете. У меня часто бывает, что люди в моих творениях находят что-то, что я не закладывала.
Сесилия Хааланд,
— Я в своём творчестве объединяю керамику и фотографию. Мне кажется, что эксперименты — важнейшая характеристика современного искусства. Если ты делаешь, например, фотографию цветка, то должен понимать, что на протяжении всей истории этот цветок и рисовали, и фотографировали много-много раз, о нём писали, снимали кино и так далее. Но всегда есть место для ещё одной работы с этим цветком.
Для того чтобы его понимать, нужно ходить на выставки, читать книги и общаться с художниками. Иногда, нужно просто остановиться, побыть одному, подумать и всё проанализировать, потому что сейчас огромное количество информации.
Ник Дегтярёв,
Необходимо, чтобы зритель понимал, что культура требует усилий и её нельзя потребить просто так, с целью отдохнуть. Это важный процесс, который требует знаний, понимания и усилий.
Когда зритель говорит, что произведение искусства ему непонятно и оно плохое, а художник заявляет, что зритель глупый, раз ничего не понимает — это плохо. Поэтому важно всё время поддерживать диалог между зрителем и художником. Художник не должен объяснять своё творчество, но должен о нём говорить.
Надя Дегтярёва,
— Современное искусство — та деятельность, которой я занимаюсь с точки зрения образов. Как для художника в современном искусстве для меня самое важное — замечать те процессы, которые происходят за очевидными вещам. То есть концентрироваться не только на видимой стороне процессов, но и их социально-экономической и политической подоплёке. Сейчас в обществе история представляется только с одной стороны. По сути, на бытовом уровне у всех людей одинаковые интересы, — они беспокоятся о своей семье и обществе, в котором живут. Но то, как они воспринимают взаимодействие друг с другом, очень разнятся.
Когда зритель говорит, что произведение искусства ему непонятно и оно плохое, а художник заявляет, что зритель глупый, раз ничего не понимает — это плохо. Поэтому важно всё время поддерживать диалог между зрителем и художником. Художник не должен объяснять своё творчество, но должен о нём говорить.
Мария Градин,
— Зрителям не нужно какое-то специальное образование, чтобы понимать современное искусство. Главное, быть любопытным и пытаться интерпретировать произведения, а не ждать полного ответа. Быть открытым для восприятия.
Я рассказываю истории, пытаюсь найти сущность разных культур, культурного наследия и идентичности. Для меня очень важно то, как я ощущаю себя по отношению к объекту исследования.