Что где когда армянин
Что где когда армянин
Осенью 1975 года впервые в эфир вышла программа «Что? Где? Когда?» Сегодня о правилах этой игры может рассказать любой человек, даже ребенок, но мало кто помнит, что в те времена не было ни «знатоков», ни «волчка», ни знаменитой «хрустальной совы». В первых играх друг против друга выступали две семьи, в домах у которых и снимались два раунда. Со временем все изменилось, и игра «Что? Где? Когда?» превратилась в «интеллектуальное казино». Сколько «интеллектуалов» было открыто благодаря именно этой игре! Последние стали просто народными героями!
Уникальность этой программы в том, что она не только держится на телеэкране вот уже много лет, но и «шагает» по всему миру. За эти годы популярная интеллектуальная игра превратилась из элитарного клуба для узкого круга «знатоков» в целое международное движение. Сегодня в «Что? Где? Когда?» играют в разных уголках планеты, в том числе и в Армении. А чем отличается наша версия игры от остальных? Каких мы достигли успехов за эти годы? На эти и другие вопросы ответят люди, которые имеют непосредственное отношение к игре.
Карен КОЧАРЯН – ведущий, продюсер армянской версии «Что? Где? Когда?»
— Как вы стали ведущим этой программы?
— Очень случайно. В 2002 году я готовил программу для телеканала «Армения». И вот меня как-то вызывают в кабинет руководителя. Захожу, смотрю, а там кроме наших сидят еще и люди со славянской внешностью. Меня представили гостям как ведущего программы «Что? Где? Когда?». Я был просто в шоке. При этом мне говорят, что через два дня я должен буду вести свою первую программу. Со мной провела тренинг Стеценко. И вот настал день игры. Что со мной творилось. Ведь мне нужно было вести игру, в которой играли мастодонты «Что? Где? Когда?» — Друзь, Поташев, Царьков, Рубин, Двинятин и Сиднев. Они специально приехали в Ереван на эту игру. Мы отсняли 6 или 8 игр. Причем в нескольких играх были задействованы и наши «знатоки». Слава Богу, все прошло удачно. Через 6 месяцев отсняли второй сезон. Так все пошло и поехало.
— Да. В 2005 году по непонятным причинам армянская версия «Что? Где? Когда?» закрылась. И я все делал для того, чтобы программу вернуть в эфир. После больших усилий в 2010 г. все удалось восстановить.
— А работать, так сказать, по ту сторону баррикад тяжело?
— Совсем нетяжело. Скажу откровенно: сначала у меня был определенный интерес, ведь речь шла об игре, которую я постоянно видел в эфире и просто обожал. Кстати, в детстве единственной программой, которую папа разрешал мне, школьнику, смотреть после программы «Время», была именно она. И, естественно, было очень интересно окунуться в этот мир. Сейчас же все иначе. Сегодня я это делаю для души.
— Не устаете?
— Физически, может, и устаю, но это приятная усталость. Я могу с уверенностью сказать,что над этой программой работают с удовольствием все без исключения, хотя это титаничский труд.
— В студии во время игры возникают конфликтные ситуации. Как вам удается все сглаживать?
— Это нормальный рабочий процесс. Уровень и «знатоков», и сотрудников настолько высок, что ничего не выходит за рамки допустимого.
— Отличается ли армянская версия игры от оригинала?
— Отличается, пожалуй, лишь тем, что у нас нет таких возможностей, как у наших московских коллег. Если бы у нас были деньги, мы, к примеру, построили бы такой же чудесный летний зал, как у них, где выступали бы наши артисты во время музыкальных пауз. Но вот азартом, уверяю вас, мы точно никому не уступаем.
— Скоро Новый год. Может, попросить Деда Мороза помочь?
— Конечно, было бы здорово, если бы Дед Мороз помог нам с тем же летним садом. Но хотелось бы еще и много хороших писем от телезрителей, а также побольше талантливых молодых «знатоков».
— Кстати, никогда не было желания выступить в роли «знатока»?
— Всегда было желание послать вопрос в Москву для «знатоков». Даже подготовил несколько вопросов, но так и не послал. Не могу объяснить, почему не сделал этого? Ответа на этот вопрос я и сам не знаю.
Лилит ТУМАНЯН, участник команды журналистов армянской версии «Что? Где? Когда?»
— Я с детства просто болела этой игрой. Постоянно смотрела все программы. Тогда я и представить не могла, что когда-нибудь окажусь в этом кругу, поскольку в то время «знатоки» казались недосягаемыми звездами. Сегодня команда журналистов играет пока во внеконкурсной программе. Но, надеюсь, это временное явление…
— А что нужно для того, чтобы стать «знатоком»?
— Нужно, в первую очередь, много работать над собой. Еще надо чаще смотреть сами игры. Это прекрасный тренажер. Важна и психологическая подготовка. В студии ведь очень напряженная ситуация. Ни в коем случае нельзя теряться, нужно правильно ориентироваться, грамотно выражать свои мысли.
— В одной из игр вы были капитаном команды журналистов. Тяжело было?
— В этом случае генерирование собственных мыслей и идей как бы отходит на второй план. Нужно всех услышать, выбрать правильную версию. На самостоятельное осмысливание вопроса не остается времени.
— Вы довольны тем, как выступили в роли капитана?
— Трудно ответить на этот вопрос. Не думаю, что у меня получилось все очень классно. Но капитаны, которые следили за этой игрой, были довольны.
— А когда все-таки команда журналистов попадет в основной состав?
— Для этого нужно очень много работать. Нашей команде нужно хорошо проявить себя, поднять свой рейтинг. Нужно повышать свой уровень.
— Опытные коллеги по игре вам в этом помогают?
— Мы дружим со всеми командами. У нас прекрасные отношения, поскольку это наши товарищи. Так что мы постоянно общаемся. А общение с ними – это уже большой опыт.
Тигран КОЧАРЯН, председатель армянской ассоциации «знатоков», капитан команды «Перезагрузка»
— В Армении это движение зародилось в конце 80-х годов прошлого столетия. Тогда все держалось на энтузиазме, который был в избытке у всех. В трудные годы, когда в стране не было тепла и света, мы не унывали: собирались в зеленом зале Политехнического института, зажигали свечки и работали. Именно в такой романтической обстановке «знатоки» тренировались и играли. А до института добирались пешком. Сегодня я даже с некоторой ностальгией вспоминаю те времена… Сейчас, конечно, все изменилось. Сегодня этот проект очень здорово поддерживает государство. И его помощь просто неоценима, так как позволяет поднять профессиональный уровень и команд, и турниров. Раньше мы не могли и мечтать о том, чтобы в Армении проводились крупные международные соревнования. А сейчас это все реально. К примеру, не так давно в Дилижане мы провели международный турнир «Что? Где? Когда?», в котором приняли участие сильнейшие команды из Армении, России, Беларуси и Грузии. Он, кстати, получил наивысшую оценку международной ассоциации клуба «Что? Где? Когда?» и удостоился премии «Лучший турнир года». Кроме того, вопрос нашего Павла Солахяна международная ассоциация «Что? Где? Когда?» объявила лучшим вопросом 2013 — 2014 годов. Есть и другие удачи… Одним словом, этот год для нас оказался результативным.
— Вы не только руководите армянской ассоциацией, но и возглавляете одну из сильнейших команд «знатоков» «Перезагрузка». Откуда это название?
— Когда команда формировалась, мы долго не могли подобрать название. А у одного нашего товарища в кармане был билет на второй фильм трилогии «Матрица: Перезагрузка». Так и решили назвать команду. Но какой-то период это название нам мешало. Первые 5 — 6 лет мы постоянно занимали вторые места — билет же был на вторую часть трилогии. Даже пытались изменить название команды, но со временем мы все преодолели. Еще добавлю интресный факт… Уникальность нашей группы в том, что в семьях наших «знатоков» рождаются исключительно мальчики. Никаких УЗИ делать не надо! Так что, если мечтаете о сыне, заходите в гости.
— Вы 5 раз становились чемпионами Армении. Наверное, тяжело быть ведущей группой, ведь от вас ждут только побед?
— Очень тяжело, ведь всегда можно оступиться. Поэтому перед играми есть некоторое волнение. Но пятый год подряд справляемся с этим волнением. Должен отметить, что за последние 3 — 4 года уровень армянских команд сильно вырос.
— А с чем это связано, с поддержкой государства? — Когда созданы все условия для полноценных тренировок, есть возможность ездить на международные турниры, это не может не дать свои плоды.
— Какими успехами мы можем похвастаться на международной арене?
— Есть определенные успехи. Например, мы были победителями Кубка Азии по одной из интеллектуальных игр, была бронзовая медаль на «Брейн-ринге», две армянские команды попали в финальную часть чемпионата мира… Так что нам есть, чем похвастаться. Уверен, и впереди у нас немало побед.
Шогик ВАРДАНЯН, «знаток» из команды Армана Абовяна
— Со студенческих лет играю в эту игру. В то время был лишь спортивный клуб «Что? Где? Когда?», ТВ-версия появилась позже, в 2002 году. В телевизионный же вариант я попала по приглашению. Команда Армана Абовяна искала для своей команды представительницу прекрасной половины. Не знаю, исходя из каких соображений, но их выбор пал на меня. Однако одного приглашения было мало, надо было, чтобы и редакция самой игры утвердила мою кандидатуру… Одним словом, я выдержала все испытания и вот уже 2 года играю в этой прекрасной команде. Мы не только группа «знатоков», но и хорошие друзья. Дружим, так сказать, семьями.
— А почему в «Что? Где? Когда?» так мало девушек?
— Я давно пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Может, девушки просто не уверены в своих силах. Существует стереотип, что это мужская игра. Но это не так. Поверьте мне, никаких препятствий для представительниц прекрасного пола нет.
— А вы как себя чувствуете в мужской компании?
— Приятно, когда ты одна, а рядом 5 орлов. При этом все тебя оберегают. Это здорово!
— Тяжело переносите поражения?
— Счет игры забывается. Это и не так важно. Главное, чтобы после игры было ощущение праздника, чувство, как здорово прошло время, даже если ты проиграл. Дай Бог, чтоб ни у кого после игры не было неприятного осадка.
— Чему вас научила эта игра?
— «Что? Где? Когда?» учит быстро принимать решение и не паниковать. А еще благодаря этой игре я приобрела прекрасных друзей, потому очень и очень счастлива.
Гагик БАГДАСАРЯН, участник команды журналистов армянской версии «Что? Где? Когда?»
— В этой игре я с 1995 года. Тогда наш будущий капитан Тигран Элларян собирал новую команду, и ему был нужен историк. Тигран играл в непобедимой гюмрийской группе, но решил «сколотить» и свою дружину. Меня с ребятами свел наш общий друг и мой однокурсник Ашот Мирзоян. Едва познакомившись, мы сразу же начали готовиться ко второму чемпионату Армении по «Что? Где? Когда?». Первую тренировку провел Шант Григорян — один из сильнейших армянских «знатоков», которого знают не только в Армении, но и далеко за ее пределами. Наша молодая и амбициозная команда (Тигран Элларян, Рузанна Багдасарян, Ирен Агамирян, Анна Маркарян, Ованнес Тумасян, Арам Амбарцумян, Арам Теймуразян) произвела настоящий фурор на республиканском первенстве. Мы поймали кураж! Думаю, это чувство знакомо каждому «знатоку»: у тебя все получается, будто ты настроился на нужную волну или нашел ключ к какой-то очень сложной шифровке. В каждой игре хочется добиться именно этого: поймать удачу и не выпускать ее из рук. Тогда наша команда заняла второе место и заставила бывалых игроков считаться с собой. Мы играли еще год-полтора. Помню, один из турниров прошел в Театре имени Станиславского. Неподалеку к игре готовился ее ведущий — легендарный Борис Бурда, а рядом автографы и интервью раздавал Эммануил Виторган, силившийся понять, что же происходит в этом храме искусства.
— А что было дальше?
— Позднее наши игроки разошлись по разным командам. Но «Что? Где? Когда?» — это такая же азартная игра, как и все другие, оторваться от нее очень трудно. Иногда участвовал в турнирах, сыграл даже в команде журналистов в знаменитом матче с парламентариями. Нашу «репортерскую сборную» возглавляла Наира Зограбян, которая сама позднее стала депутатом. Второй раз в интеллектуальное движение меня втянул мой друг, по совместительству крестный, известный журналист и политический обозреватель Айк Халатян. Он завсегдатай турниров не только спортивной, но и телевизионной армянской версии «Что? Где? Когда?». В команде журналистов, которая выступает пока вне конкурса, я впервые появился в телеэфире. До этого я играл лишь в спортивной версии. Надеюсь, это была не последняя моя игра.
— С кем из известных «знатоков» хотели бы сыграть за одним столом?
— Скорее не с нынешними телезвездами, а со «старой гвардией», стоявшей у истоков, — Нурали Латыповым, Александром Бялко, Валентиной Голубевой, Федором Двинятиным. Всегда интересно общаться с такими интеллектуалами.
— Скоро Новый год. Какие сюрпризы ожидаете?
— Такие же, как и в игре, — остроумные, интересные, курьезные, логические и закономерные. И дай Бог, чтобы всегда была дополнительная минута на размышление.
В Армении окончательно отказались переводить «Что? Где? Когда?» на русский
Армения отказалась от последнего русскоязычного проекта. Со следующего года в полюбившейся зрителям программе «Что? Где? Когда» будет звучать исключительно армянский язык.
В новом сезоне интеллектуального шоу «Что? Где? Когда?» будет выходить исключительно на армянском языке. От передачи на русском Армянское телевидение решило отказаться. Это означает, что в стране больше вообще не останется проектов на русском языке.
Об изменениях сообщил на своей странице в Facebook глава Министерства науки и образования Араик Арутюнян, который и до этого неоднократно выступал с критикой создателей передачи за то, что они в качестве основного используют русский язык.
Читайте также:
В Самаре офицер, развлекавшийся стрельбой по собакам, ранил солдата – срочника
Средство массовой информации сетевое издание «Царьград/Tsargrad» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций. Регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации СМИ: серия Эл № ФС77-81359 от 30 июня 2021 г.
Главный редактор — Токарева Д.И.
Учредитель — НАО «Царьград медиа»
Адрес редакции — 115093, г. Москва, переулок Партийный, д.1, к.57, стр.3, эт.1, пом.I, ком.45
Копирование и использование полных материалов запрещено, частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на сайт tsargrad.tv. Гиперссылка должна размещаться непосредственно в тексте, воспроизводящем оригинальный материал tsargrad.tv. Редакция не несет ответственности за информацию и мнения, высказанные в комментариях читателей и новостных материалах, составленных на основе сообщений читателей.
© 2021, все права защищены. НАО «Царьград медиа».
Почему Россия не стремится защищать Армению от азербайджанского вторжения
Хозяин тайги превращается в бумажного медведя
Вчерашние боестолкновения между армянской и азербайджанской армиями в Сюнике (территория Армении) сопровождались бурлением различных масс в головах армянской общественности по отношению к России. Блогосфера была полна народного возмущения на предмет того, почему Москва якобы не выполняет свои обязательства по ОДКБ и не приходит на помощь армянскому союзнику, подвергшемуся агрессии со стороны обнаглевшего от безнаказанности соседа. Ну и, соответственно, возмущенные делали выводы из серии тех, что транслировались на недавнем митинге в Ереване — о необходимости попрощаться с «немытой Россией» и выйти из ОДКБ.
Да, позиция Москвы выглядит весьма вяло — не с точки зрения защиты армянских интересов (в Кремле они и не должны быть приоритетом), а с точки зрения интересов российских. От внешнеполитической решимости 2008 и 2014 года не осталось и следа. Хозяин евразийской тайги превращается в самого настоящего бумажного медведя — не по военно-политическому потенциалу (с ним-то все в порядке), а из-за отсутствия политической воли для его применения. Последнее такое применение было в ноябре 2018 года, когда Киев решил спровоцировать кризис в Керченском проливе и лишился в итоге (пусть и на время) значительной части своего флота в количестве трех кораблей. После этого Россия пасовала перед ультиматумами Турции в Сирии, перед хамством Лукашенко в Минске (в частности, взятием в заложники трех десятков вагнеровцев), провокациями Украины в Донбассе (из последнего — оккупация Старомарьевки, где живут десятки граждан РФ) и, наконец, действиями Турции на Южном Кавказе. Неудивительно, что подобная бумажность снижает авторитет России как в глазах ее соперников, так и в глазах немногих оставшихся союзников по ОДКБ (видящих силу турецкого Шерхана и его местных Табаки и понимающих, на кого им стоит ориентироваться). Так что либо Кремль покажет мускулы и наведет порядок в своей тайге, либо с ним вообще перестанут считаться. Ибо в международных отношениях трусливые и/или нерешительные — это не партнеры, а еда.
Очереди нет
Однако наличие этих проблем у России ни разу не является основанием для бурления антироссийских масс в головах у значительной части армянской общественности. Гражданам Республики Армения стоит повыключать эмоциональные конфорки и уяснить для себя несколько ключевых тезисов. И уже потом, на основании этих тезисов, оценивать поведение Москвы на Южном Кавказе — да и, возможно, сделать какие-то выводы о себе любимых.
Все сами
О каком доверии и уважении может идти речь, если Армения добровольно выбирает в 2018 году премьером откровенного русофоба и сторонника выхода страны из пророссийских организаций — Никола Пашиняна? Когда Пашинян под молчание или улюлюканье толпы начинает преследовать в Армении личных друзей Путина (в частности, Роберта Кочаряна), когда унижает ОДКБ взятием под стражу ее действующего руководителя Юрия Хачатурова просто потому, что Пашинян решил ему отомстить за прежние обиды? Когда пашиняновские помощники посылают журналистов Первого канала с формулировкой «Мы не даем интервью пропагандистам», а его люди начинают зачистку силовых структур от пророссийских офицеров? Когда, наконец, население страны после унизительного поражения в войне (виной которому стал именно саботаж Пашиняна, не пославшего армянскую армию на помощь республике и фактически сдавшего Карабах Реджепу Эрдогану), майского вторжения Азербайджана на территорию Армении и отказа Пашиняна применить силу против оккупантов берет и переизбирает Никола Воваевича летом 2021 года?
Никол Пашинян Фото: Вадим Савицкий/ТАСС
«Н аш народ должен понимать, что, переизбрав 20 июня Пашиняна (чем бы люди свой выбор ни мотивировали), он послал миру месседж, что готов на серьезные односторонние уступки. И ведущие, и региональные державы начали строить свою политику в отношении Армении и региона с учетом именно этого позорного выбора 20 июня», — пишет армянский журналист Айк Халатян. Я же скажу жестче: если правящая ныне в Армении элита прозападников-грантоедов уже давно воспринималась в Кремле как враждебная (как говорил мне один армянский журналист, «в администрации президента на слово “Пашинян” уже аллергия»), то после июньских выборов население стало рассматриваться как группа самых настоящих терпил и куколдов, не желающих защищать территорию Армении от внешних посягательств.
Принтер украли?
Да, вроде вред от митинга осознали и от азербайджанцев начали защищаться (если в мае армянские вооруженные силы не отвечали на азербайджанскую агрессию, то сейчас стали отстаивать свою землю). Однако тут возникает третий тезис: прежде чем обвинять Россию, нужно понять, в какую игру сейчас играет сам Пашинян. Игру, целью которой является банальная попытка подставить Москву.
Для того чтобы Россия выполняла свои условия в рамках ОДКБ, ей нужно две вещи: настоящая готовность Армении самой защищаться и соответствующие юридические основания. На сегодняшний же день Пашинян не делает и не предоставляет ни того, ни другого.
Что же касается юридических оснований, то для официального вмешательства партнеров по ОДКБ нужен письменный запрос от пострадавшей стороны в секретариат организации. Для составления этого запроса нужен бланк, принтер и помощница, которая наберет его за 10 минут. После чего Россия просто обязана вмешаться, поскольку в ином случае ей придется банально распускать ОДКБ и расписываться в неспособности защитить союзника от явной внешней угрозы. Однако ни 16 ноября (когда армянские военнослужащие умирали в боях), ни 17 ноября (по крайней мере на момент сдачи статьи) армянский премьер не удосужился его написать. Прекрасно понимая, что без этой бумажки Кремль вмешиваться не будет, поскольку это не обязательно и чревато рисками ухудшить свое геополитическое положение на Южном Кавказе.
Кто переживет?
Позиция Москвы не совсем логичная — но она такая, какая есть, и Пашинян этим активно пользуется. Ведь на фоне молчания Кремля расчехляются различные пропагандисты (в том числе высокопоставленные армянские чиновники), которые публично разглагольствуют о том, что Еревану нужны другие защитники. «Армения считает, что возможно разрешить кризис первоочередно при помощи России и структуры ОДКБ, но если мы не сможем решить кризис существующими структурами, Армения будет вынуждена обратиться к другим структурам, то есть другим международным партнерам», — говорит секретарь Совета безопасности страны Армен Григорян. Прекрасно понимая, что других партнеров нет и что он вместе с другими пропагандистами банально разжигает русофобию в Ереване, тем самым еще больше осложняя российско-армянские отношения.
Россия это осложнение как-то переживет. Да, получит распад ОДКБ, контроль Турции на Южном Кавказе и разжигание исламизма на Северном — но переживет. А переживет ли Армения? Вряд ли. Без России и с Пашиняном площадь Республики в центре Еревана будет за считаные недели переименована в площадь Реджепа Эрдогана. Для того чтобы переименование не состоялось, армянскому обществу нужно сделать выводы и спуститься с красивых, но опасных небес собственного величия на бренную, но твердую и надежную землю окружающей реальности. Осознать, что причиной нынешних проблем является не Россия, а они сами — выбравшие Никола Пашиняна или оставшиеся дома в тот момент, когда его выбирали другие. Осознать, что свобода выбора подразумевает ответственность за этот выбор. А уже затем, после осознания, решить имеющуюся проблему либо электоральным, либо уличным путем.
«Говорили — сами виноваты, что остались» Как армяне живут в Азербайджане и почему после двух войн они все еще верят в мир
Чуть больше года назад в Нагорном Карабахе вспыхнула новая война. Противостояние армянских и азербайджанских сил продолжалось 44 дня и закончилось тем, что Азербайджан вернул утраченный после первой карабахской войны контроль над большей частью региона. Конфликт до сих пор окончательно не урегулирован, а диалог между враждующими сторонами кажется невозможным. Между тем в Азербайджане еще живут армяне, которые верят — войны когда-нибудь закончатся, и если не политики, то простые люди начнут снова говорить друг с другом. Корреспондент «Ленты.ру» пообщалась с армянами, оставшимися 30 лет назад в Азербайджане, и выяснила, почему они решили остаться и как война в Нагорном Карабахе трагически изменила их судьбы.
Бакинские нюансы
Вартан Карамян — бакинский армянин. В Азербайджанскую ССР его родители переехали в середине 1950-х из карабахского Красного села. Дядя Вартана — Сарухан Карамов был известным музыкантом, представлявшим на советской сцене азербайджанскую культуру. Он и переманил родню в Баку, который тогда считался культурной и экономической столицей Закавказья. Люди тянулись туда со всех союзных республик в поисках лучшей жизни.
Бакинские армяне часто меняли фамилии, чтобы пробиться в азербайджанской среде. Прослыть знаменитым с фамилией Карамов было проще, чем с фамилией Карамян. Вот дядя Сарухан и пошел на русификацию фамилии. Но эти нюансы не мешали бакинцам ладить между собой. Армяне и азербайджанцы называли друг друга земляками и до первой карабахской войны: по воспоминаниям Вартана, никто не придавал значения нациям.
Азербайджан — моя родина. В паспорте место рождения — Баку. Невозможно изменить жизнь в угоду политике. Сколько себя помню, дружил с азербайджанцами
Вартан признается, что вопрос об армянской диаспоре Азербайджана всегда ставит его в тупик: «Понятия не имею, что такое армянская диаспора в Баку. Армяне, азербайджанцы, русские, евреи — мы жили бок о бок, ходили в одни и те же школы, магазины». Ему намекнули на принадлежность к армянской нации лишь однажды в школе. В классе появился новенький: азербайджанец, переехавший в Баку из Саратова. Он плохо говорил на родном языке, но учителя взялись его опекать. Вартан свободно говорил по-азербайджански, но преподаватель по литературе занизила ему оценку за стихотворение. Новенький подготовился хуже, но получил «отлично».
Учительница призналась, что не может поставить азербайджанцу четверку по родному языку. Армянину можно. Мне было очень обидно. Но потом в училище, когда я учился на фотографа, меня, наоборот, ставили в пример азербайджанцам. Я свободно говорил и знал грамматику
Первая карабахская война стала для Вартана неожиданностью. В конце 1980-х он проходил срочную службу в Военно-морском флоте СССР в Мурманске. В феврале 1988-го услышал от сослуживцев, что в Закавказье вот-вот вспыхнет война. «Кто с кем воюет-то?» — ухмыльнулся он, но включил телевизор. По центральным каналам сообщали, что в азербайджанском Сумгаите произошли массовые погромы и убийства армян. Вартан бросился звонить родным. Те успокоили, что им ничего не угрожает.
Летом отец и мать сообщили ему о переезде в город Капан на юге Армении. Они просили сына не возвращаться в Баку. На вопросы, почему переехали, родители отвечали расплывчато. Говорили, что им посоветовали, хотя вроде никто им в Азербайджане не угрожал.
Тогда я впервые задумался: какой родине служу? Призывали в Советскую армию. Пока служил, страна распадалась на глазах
Дембель Вартана совпал с землетрясением в Спитаке в декабре 1988 года, когда погибли по меньшей мере 25 тысяч человек. Он приехал к родным в Армению. «Люди спасали выживших, разгребали завалы. Но все разговоры были о войне с Азербайджаном», — вспоминает он.
Материалы по теме
«Сбросить колониальное иго»
«Они расчищали себе путь огнем»
В начале 1989 года стало понятно: конфликт неизбежен. В Ереван каждый день прибывали переполненные вагоны беженцев. Армяне оставляли дома и квартиры в Азербайджане и бежали прочь от выстрелов, мародерства и насилия. В Баку прибывали такие же составы с азербайджанцами из Армении. Они тоже бросали все имущество, спасаясь от войны.
Свой среди чужих
Друзья в Баку удивились, но обрадовались возвращению Вартана. Предлагали пожить у них, объясняли, что так безопаснее. Но мужчина поселился в своей квартире. Соседи-азербайджанцы помогали: заносили еду, штопали и стирали одежду. Никто не упрекал его за то, что он армянин. Обвиняли политиков, что спровоцировали войну между двумя народами.
Происходили и странные вещи. Например, азербайджанцы начали агитировать Вартана выходить на антиармянские митинги. Заманивали шашлыком и алкоголем: «Я разводил руками, мол: «Вы с ума сошли? Я армянин!» Казалось, люди сами до конца не понимают, что творят». Прожив в Баку в разгар армяно-азербайджанского конфликта почти год, Вартан понял — дальше рисковать нельзя. Поворотным моментом стало нападение на родственника в центре города. «Находиться в Баку стало опасно. Я уехал в Россию, потом в Испанию. Там и осел. Со временем перевез в Европу родителей. Хотелось сбежать от безумия вокруг», — рассказывает он.
Спустя почти 30 лет Вартан вернулся на Кавказ. В 2016-м он приехал к родственникам в Нагорный Карабах с сыном Феликсом. Мальчик профессионально занимался музыкой с итальянским тенором Робертино Лорети — ему предсказывали большое будущее в мире оперы. Но оказавшись на малой родине, юный музыкант решил остаться. Учебу продолжил в Степанакерте.
«Сын влюбился в природу, добродушных и приветливых жителей Нагорного Карабаха. Попросил, чтобы мы остались. В Степанакерте он окончил школу, потом поступил в музыкальное училище имени Саят Нова в Степанакерте. Ни разу не пожалел, что променял Барселону на Кавказ. До окончания учебы оставалось полгода, но снова грянула война», — вспоминает мужчина.
Материалы по теме
«Дети не должны это видеть»
В чем сила?
Когда в начале ноября 2020-го начались бои за Шушу, Вартан гостил в России. Он был уверен, что сыну в Нагорном Карабахе ничего не угрожает, что это очередное мелкое противостояние, которое быстро погаснет. Но внезапно позвонил друг-азербайджанец и закричал в трубку: «Спасай сына! Чего ты медлишь? Вывози его срочно!»
Сын часто просыпается от любого шороха. Ему кажется, что снова стреляют. Зовет меня в укрытие. Вспоминает брата. Но война не спрашивает. Она приходит и убивает. Моему племяннику едва исполнилось 20 лет
Вартан уверен, что вражда армян и азербайджанцев ни к чему хорошему не приведет. У него по-прежнему много друзей в Баку, и отношения с ними проверены временем. «В моей памяти город Баку останется гостеприимной солнечной столицей Азербайджана, где царил мир и не было места конфликтам», — говорит он.
Второй после Одессы
Мария Алиева, в девичестве Карапетян, родилась на Алтае, но всю сознательную жизнь провела в Азербайджане. Родители переехали в Баку, когда ей исполнилось семь лет. На Кавказе первое время все казалось необычным. После сибирского холода обилие солнца, гор и зелени поражало. Еще одно детское воспоминание — азербайджанцы строили дома близко друг к другу, и соседи часто заходили в гости просто так, потому что живут очень близко. В Алтайском крае расстояния между домами были большие, а люди старались лишний раз из дома не выходить, особенно зимой. Поэтому соседей почти не знали.
Баку считался вторым многонациональным городом после Одессы. Там жил мой дядя, он и позвал родителей. Соблазнил тем, что в Азербайджане живет большая армянская диаспора. Но никто не делил людей на нации. Мы все были бакинцами
В Баку Мария выучилась в русской школе, потом поступила в училище. Замуж вышла за азербайджанца. Это не считалось необычным, и родственники поддержали молодых. «Свекровь настояла, чтобы я поменяла религию перед свадьбой. Родня мужа жила в бакинской деревне Маштаги, где даже при Союзе жители были очень религиозны. Меня отвели в мечеть, и так я стала мусульманкой. Родила четверых детей», — рассказывает собеседница.
За всю жизнь Марии ни разу не удалось побывать в Армении. Хотя дед много рассказывал про огромный дом в Горисе. Его репрессировали и сослали в Сибирь. После первой карабахской войны было не до путешествий. На войне у женщины погиб старший сын Самир. «Мой мальчик учился в Нахичеванском военном училище. Оттуда его и призвали на фронт. Попал в самое пекло боев, там и погиб. Помню, прибежит в детстве, обнимет и говорит, что всю жизнь будет меня защищать. 19 лет было ему, не пожил толком», — плачет Мария.
Мария злится, когда ее спрашивают о конфликте из-за Нагорного Карабаха. Она уверена, войну спровоцировали политики.
За валидол хватаюсь, как слышу по телевизору о генетической несовместимости армян и азербайджанцев. Столько лет народы прожили на одной земле, а теперь гены не те. До войны наоборот говорили, сколько между нами общего. Теперь различия ищут
Мария уверяет, что не слышала ни одного упрека в своей адрес ни во время первой войны, ни во время второй. Наоборот, все старались помочь и поддержать морально. «В конце 1980-х, когда начинался конфликт из-за Нагорного Карабаха, меня вызвали однажды в КГБ. Спросили, говорю ли я на армянском. Просили перевести какое-то секретное письмо. Но я только разговорную речь знаю, переводить не могла. От меня отстали. Если не говоришь на языке, то быстро его забываешь», — делится Мария.
В бакинском поселке Маштага, где они жили с супругом, ее называют сестрой милосердия. «Во время войны Маша оббегала до сорока домов в округе. Она безотказная — как скорая помощь. Кому укол сделает, кого накормит», — встревает в беседу соседка. «Дружим с Марией Егоровной 32 года. Она помогала мне нянчить детей. Когда началась война в Карабахе, никто не тыкал пальцем и не упрекал, что она армянка. Для нас она родная», — добавляет другая соседка.
В Азербайджане до сих пор живут около 20 тысяч армян. Время от времени женщина видится с армянскими подругами. «Как и я, они вышли замуж за азербайджанцев, так и остались в Баку», — объясняет Алиева-Карапетян.
Вопрос, за кого воевать, в нашей семье никогда не стоял. Мы против войны, но родиной считаем Азербайджан. Мы тут всю жизнь прожили. В чем нас упрекать?
«Женились по любви, не по нации»
Эльмира Гасанова, в девичестве Григорян, родилась в Степанакерте. Родители переехали в Азербайджанскую ССР после Великой Отечественной войны, когда ей было меньше года. Баку считался зажиточным городом, и найти там работу было проще. В Армению ездили по праздникам. «Вокруг меня с детства звучала армянская, азербайджанская и русская речь. Свободно говорю на трех языках. Но на русском — уже с небольшим азербайджанским акцентом», — смеется Эльмира.
Материалы по теме
«Запачкал кровью всю машину»
«Люди бежали в панике»
Бакинские и карабахские армяне в советский период говорили и на азербайджанском. «Наши соседи шутили, что бакинцы говорят на особом языке — смесь азербайджанского, армянского и еврейского, — шутит женщина. — Кто-то говорил по-армянски, а отвечали ему по-азербайджански».
Эльмира часто гостила в Нагорном Карабахе и помнит, как уживались в 1960-1970-е годы армяне и азербайджанцы. Никто не придавал значения нациям. «Моя мама родом из Шуши. Отец — из Зангезура. Много родственников в Степанакерте. Между этими городами я и путешествовала. В какой дом ни войдешь, везде нам были рады. Никто не делил на своих и чужих. Скажи тогда, что карабахцы пойдут войной друг на друга — подняли бы на смех, — вспоминает собеседница. — На застольях поднимали тосты за дружбу народов. Было много смешанных браков. Женились по любви, не по нации».
Эльмира вышла замуж за азербайджанца. Родители не противились. Спросили только, готова ли принять ислам. Ради любви девушка была готова на все, хотя мусульманкой стала не сразу. Лишь несколько лет назад, когда супруги отметили золотую свадьбу, женщина решилась поменять веру.
Родственники мужа не просили меня менять религию. Но я так испугалась, когда прочитала и в Библии, и в Коране: муж и жена не встретятся на небесах, если разной веры. Как представила, что не увижу своего Фархада на том свете, так и побежала в мечеть
Мулла шутливо спросил немолодых супругов, не устали ли они друг от друга за столько лет на земле. Но они были настроены решительно. «Так я стала мусульманкой. Куда я без мужа? Празднуем все равно и Пасху, и Хайит», — делится женщина.
Познакомились Эльмира и Фархад в начале 1970-х. Дядя девушки работал в ЖЭКе главным механиком и как-то попросил ее помочь. «Заболела учетчица смены тетя Поля. Меня попросили поработать за нее на водокачке три смены подряд. Показали вентили, объяснили, как переключать. Только освоилась, и вдруг свет погас. Я давай дяде Аракелу звонить. Он отправил мастеров», — вспоминает Эльмира.
На помощь юной сотруднице ЖЭКа пришли двое электриков. Один из них был похож на актера кино, и у девушки промелькнуло в голове — вот бы выйти за такого замуж. Когда мужчины починили свет, Эльмира напоила их чаем, угостила котлетами.
«Все запасы еды поставила на стол. Они с аппетитом все съели. Не решилась сказать, оставьте мне хотя бы кусочек. Собиралась потом сбегать в магазин, купить булочку к чаю. Но тот, похожий на актера, неожиданно вернулся. Принес пряники, сосиски. Улыбается, мол, это вам вместо съеденного. Мы снова сели пить чай, уже вдвоем. Потом он пригласил меня в театр, кино. Это и был мой Фархад», — рассказывает женщина.
Круговорот истории
Первая карабахская война застала Эльмиру врасплох. Она признает, что в конце 1980-х между армянами и азербайджанцами начались бытовые стычки, но всерьез к этому никто не отнесся. «В 1986 году мы с мужем и друзьями-азербайджанцами поехали в Ереван. Я пообещала показать им историческую родину. Много гуляли по городу, любовались природой, архитектурой, а вечером пошли в сауну. Пока намыливались в женской парилке, подруга пела азербайджанские песни. Вдруг отключили горячую воду, и нам пришлось мыться в холодной. Потом свалилась с температурой. Что интересно, в мужской части сауны горячую воду не отключали», — вспоминает Эльмира.
В 1989-м ее бакинские родственники поспешно переехали в Армению. Звали с собой, но женщина не могла оставить мужа. Соседи относились к ней доброжелательно даже после погромов армянских кварталов и массовых убийств в Сумгаите в феврале 1988 года.
Ужас, страх, безумие. Даже сегодня мне сложно объяснить, что я тогда испытала. Было очень стыдно и за азербайджанцев, и за армян. Уму непостижимо — два народа, проживших вместе, взялись за оружие
Несколько дней женщина боялась выйти даже за хлебом. По телевизору и радио говорили, что в Азербайджане громят армянские кварталы, в Армении — азербайджанские. Больше всего за Эльмиру переживал супруг. Как реагировать на столкновения, не знал и он. По соседству жили несколько армянских семей, но они в спешке уехали. Люди начали получать похоронки.