Трудно быть человеком мэтт хейг о чем книга
Трудно быть человеком
Посвящается Андреа, Лукасу и Перл
У меня только что родилась новая теория вечности.
Matt Haig
The Humans
The Humans – Copyright © Matt Haig, 2013
Russian Edition Copyright © Sindbad Publishers Ltd., 2014, 2018
© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. Издательство «Синдбад», 2014, 2018
(алогичная надежда перед лицом беспощадного рока)
Я знаю, что некоторые из вас, читающих эти строки, убеждены, будто никаких людей нет, но я утверждаю, что они есть на самом деле. Для тех, кто не в курсе: человек, сам себя называющий Homo sapiens, – это реально существующая двуногая форма жизни со средним уровнем интеллекта, ведущая изрядно затуманенное самообманом существование на небольшой, покрытой водой планете в довольно пустынном уголке Вселенной.
Остальным (и тем, кто послал меня сюда) скажу, что во многих отношениях пресловутые сапиенсы целиком и полностью подтверждают ваши самые причудливые о них представления. На первый взгляд их внешность вам безусловно покажется омерзительной.
Одни только лица – средоточие всевозможных жутких странностей. Выпуклый нос посередине, тонкокожие губы, примитивные наружные органы слуха, называемые ушами, крошечные глаза и совершенно бесполезные брови. Чтобы осмыслить и принять все это, требуется немало времени.
Поведение и обычаи людей также поначалу кажутся нелепыми и непонятными. Говорят эти существа совсем не о том, что их действительно волнует, и я мог бы написать девяносто семь томов о тамошних понятиях «стеснительности» и «дресс-кода», но это ни на шаг не приблизит вас к пониманию людей.
Да, и не будем забывать об их «способах достижения счастья», на самом деле приносящих несчастье. Это бесконечный список. Он включает: хождение по магазинам, просмотр передач по телевизору, поиск работы получше и дома побольше, сочинение полуавтобиографических романов, возню с детьми, придание своей коже чуть более молодого вида и смутную веру в то, что во всем этом есть смысл.
Что было бы смешно, если бы не было так грустно. Но, находясь на Земле, я открыл для себя человеческую поэзию. Их поэтесса, одна из самых лучших (по имени Эмили Дикинсон), написала: «Возможность – идеальный дом»[1]. Предлагаю вам побаловать себя и последовать ее примеру. Давайте уберем все заслоны на пути нашей мысли: то, что вам предстоит прочесть, требует отказа от предвзятости ради понимания.
И давайте подумаем вот о чем: может, в человеческой жизни все-таки есть смысл? И что если – уж извините – жизни на Земле стоит не только опасаться и посмеиваться над ней? Может, ее и правда есть смысл беречь?
Некоторые из вас, наверное, уже знают, что я сделал, но никто не понимает зачем. Данный документ, или руководство, или отчет – называйте, как вам угодно, – все объяснит. Прошу вас, прочтите эту книгу беспристрастно, а потом решайте сами, какова истинная ценность человеческой жизни.
В кулак я волю собрала[2]
Человек, которым я не стал
Итак, что это перед вами?
Хорошо. Дышите глубже! Объясняю.
Эта книга, вот эта самая книга написана здесь, на Земле. Она о смысле жизни и его отсутствии. О том, каково убивать и каково спасать. О любви, о мертвых поэтах и об арахисовой пасте из цельного ореха. О материи и антиматерии, обо всем и ни о чем, о надежде и о ненависти. О женщине-историке по имени Изабель (сорок один год), ее сыне по имени Гулливер (пятнадцать лет) и гениальнейшем математике в мире. Одним словом, это книга о том, как становятся человеком.
Но для начала констатирую факт: сам я человеком не являюсь. В ту первую ночь, на холодном ветру и во мраке я вообще не имел с данными существами ничего общего. До того как на заправке мне попался на глаза «Космополитен», я даже не видел человеческой письменности. Допускаю, что и для вас эти строки могут оказаться первым знакомством с ней. Чтобы дать вам представление о том, как люди обрабатывают информацию, я создал эту книгу на земной манер. Я употребляю здесь человеческие слова, напечатанные человеческим шрифтом в типичной для речи людей последовательности. Учитывая вашу способность почти мгновенно переводить даже самые экзотические и древние лингвистические формы, полагаю, что вы без труда все поймете.
Подчеркиваю еще раз: изначально я не был профессором Эндрю Мартином. Я был таким же, как вы.
Главное: сорокатрехлетний математик, муж и отец, который преподавал в Кембриджском университете и последние восемь лет жизни посвятил решению математической задачи, до тех пор считавшейся неразрешимой, – это был не я.
До путешествия на Землю у меня не было каштановых волос, которые сами ложатся на косой пробор. Я не имел своего мнения ни о «Планетах» Холста[3], ни о втором альбоме Talking Heads и вообще не имел никаких представлений о музыке. По крайней мере, не мог их иметь. Как я мог считать, что австралийское вино по определению хуже того, которое производят в других регионах планеты, если в жизни не пил ничего, кроме жидкого азота?
Являясь представителем постматримониального вида, я, разумеется, не мог ни ранить равнодушием жену, ни приударять за одной из своих студенток, ни выгуливать английского спрингер-спаниеля – одного из мохнатых домашних божков, именуемых собаками, – чтобы под этим предлогом улизнуть из дома. Книг по математике я тоже не писал и не настаивал, чтобы издатели брали фотографию автора, на которой автору лет на пятнадцать меньше.
Нет, этим человеком я не был.
Он не вызывал у меня ни малейшей симпатии. И тем не менее он был реален, как вы и я, – настоящее млекопитающее, с диплоидным набором хромосом, эукариот и примат, который до полуночи сидел за письменным столом, таращился в экран компьютера и пил черный кофе (о кофе и моих с ним злоключениях я расскажу чуть позже). Организм, который мог вскочить, а мог и не вскочить со стула, когда свершилось открытие и его мысль достигла пределов, до каких ни одна другая человеческая мысль прежде не добиралась, – пределов познания.
А вскоре после прорыва его забрали кураторы. Мое начальство. Я даже встретился с ним – буквально на секундочку – для считывания, впрочем, далеко не полного: только физического, не ментального. Понимаете, можно клонировать человеческий мозг, но не то, что в нем хранится. Ну разве что частично. Так что многому пришлось учиться самостоятельно. Я прибыл на планету Земля сорокатрехлетним новорожденным. Позднее я жалел, что не познакомился с профессором Мартином как положено: такое знакомство мне бы очень помогло. Прежде всего он мог бы рассказать мне о Мэгги. (Ах, если бы он рассказал мне о Мэгги!)
Трудно быть человеком
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
В своих научных изысканиях профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин достиг предела знаний. Его доказательство теоремы Римана стало бы ошеломительным открытием. Возможно, изменился бы ход человеческой истории, но… Открытие совершено так рано и не вовремя, что некие инопланетные наблюдатели поспешили вмешаться. Профессор пропал, а на его месте появилась вполне реалистичная физически, но не совсем «очеловеченная» ментально копия.
Попав на Землю, инопланетянин, исполняющий роль Мартина, должен уничтожить все следы открытия. Чтобы миссия была выполнимой, он полностью погружается в образ жизни профессора, общается с его женой и сыном, со студентами, ведет научную деятельность. Словом, пытается быть обычным человеком.
Правда, пришелец несколько увлекается своей задачей. Он ведет наблюдения за человеческой расой, приходя к неожиданным и порой саркастичным выводам. Он влюбляется в арахисовую пасту и заводит дружбу со старым псом. Он проникается творчеством земных поэтов и музыкантов. Миссия рано или поздно будет завершена. Вернется ли настоящий Мартин домой? И сможет ли инопланетянин перестать быть человеком?
Дождливым пятничным вечером профессор Кембриджского университета Эндрю Мартин находит решение самой сложной в мире математической задачи. Оно способно изменить весь ход человеческой истории. Но профессор Мартин внезапно и бесследно исчезает.
Когда спустя некоторое время его обнаруживают… шагающим по шоссе без какого-либо предмета одежды на теле, профессор Мартин ведет себя немного странно. Жене и сыну он кажется каким-то другим. Самому ему абсолютно все вокруг представляется нелепым, люди достойными жалости, человеческая жизнь лишенной смысла. Все окружающие вызывают у него отвращение. Все, кроме Ньютона. Старого полуслепого пса.
Смогут ли Дебюсси, Дэвид Боуи, Уолт Уитмен и Эмили Дикинсон удержать Эндрю Мартина от убийства, к которому его принуждают? Есть ли что-либо, сочетающееся с бокалом белого вина лучше, чем бутерброд с арахисовой пастой? И что за странное чувство охватывает его, когда он смотрит в глаза своей жене?
Эта остроумная, смешная и грустная одновременно книга о том, как трудно быть человеком. И как это потрясающе здорово!
Впервые на русском языке книга вышла в 2014 году под названием «Люди и Я».
Рецензии на книгу « Трудно быть человеком » Мэтт Хейг
«Трудно быть человеком«. Не помню, как узнала об этом произведении. Но аннотация и отзывы в интернете побудили купить книгу. И я не пожалела))
Написано увлекательно, прочитала за несколько вечеров. В книге, на мой взгляд, есть две состовляющие, которые её выделяют:
Говорить о сюжете не буду, спойлерно. Кстати, в этом плане аннотация хороша. Она не раскрывает сути, хотя можно догадаться, что за жанр ожидает читателя.
Достаточно сказать, что история не скучна, динамична, мне хотелось узнать, чем же всё закончится. Хотя, возможно, немножко предсказуемо. Но это книгу не портит.
Определённо продолжу знакомиться с творчеством автора. Уже купила «Как остановить время»
Простые числа
В твоей жизни будет двадцать пять тысяч дней. Живи так, чтобы какие-то из них запомнились.
Не обязательно двадцать пять тысяч, то в среднем, а на деле кому-то дается больше, кому-то меньше, но мысль вы уловили. Мэтт Хейг из числа тех писателей, что не бормочут, уткнувшись лбом в экзистенциальный тупик: «жизнь бессмысленна» и «все равно мы все умрем». У него эта печально необратимая истина звучит как «но хотелось бы попозже» и «carpe diem».
Вместе с тем, он не из числа жизнерадостных весельчаков, у которых все всегда в ажуре, в послесловии к этой книге Хейг говорит, что ее замысел впервые пришел к нему во время депрессии, сопровождавшейся паническими атаками, из которой в результате его вытащило чтение. И письмо.
Верю. В возможности писать заложен мощный психотерапевтический эффект. В сути она способ самоисцеления по типу психотерапии, с той разницей, что там проговариваешь свои проблемы терапевту, а здесь доверяешь бумаге (компьютерному файлу). В том и другом случае дистанцируясь от того, что причиняет боль, вынося это за рамки своего «здесь и сейчас».
Чтобы снова попробовать, потому что не люблю бросать книг. И снова отложить. Пока не абстрагировалась от начального идиотизма ситуации, словно намеренно рассчитанной на броское начало, призванное приковать читательское внимание (иногда реакция бывает обратной).
Итак, профессор математики, доказавший гипотезу Римана, это одна из Задач Тысячелетия, за решение которых назначена награда миллион долларов. Сути я не поняла, боюсь, это доступно лишь математикам, но как-то связано с простыми числами. Помните из школьной математики, числа, которые делятся только на единицу и на себя, как 2,7,13,31.
Взамен, ну или как дополнительный бонус, представители расы, овладевшей радостями простых чисел, получают свободу от эмоциональности и возможность заниматься преимущественно математикой, непрерывно купаясь в волнах фиолетового света.
И что, говорите, этот профессор доказал гипотезу? И теперь человечество ждёт блестящее будущее? Ну, все не так просто. Прорывные моменты в самом деле могут обеспечивать резкие цивилизационные скачки, примеров тому в новейшей истории много. Вопрос в другом, насколько человечество готово к подобному? То есть? Это к проблемам надо готовиться, хорошее само себя кормит, нет?
Нет, каждая палка о двух концах. Люди агрессивны и слишком часто делали изобретения предметом убийства, а открытие такой мощи может сделать нас опасными не только для локального пространства Земли или солнечной системы, но для Вселенной со всеми далекими галактиками. В общем, открытие нужно закрыть, профессора аннигилировать, а тех, кто с ним контактировал и потенциально может восстановить.
С каковой целью далекий инопланетный разум засылает к нам резидента, того самого мужика, который бежит голым по кампусу. А профессор Эндрю Мартин, должна заметить, при жизни был не только математическим гением, го и редким мудаком: третировал жену, игнорировал сына, крутил интрижку со студенткой (нет, тема Темной Ванессы не сюда, молодая женщина получает второй образование и уже успела помотаться по свету в поисках приключений).
И теперь его невольному преемнику предстоит в авральном режиме разобраться с проблемами, грохнув жену и сына Мартина, перед тем, как вернуться в вечное фиолетовое сияние чистого разума. Вы уже понимаете, что все будет не так просто. Изабелла окажется очаровательной, у Гулливера (ну да, то еще имечко у сына профессора) серьезные проблемы из-за школьного харрасмента и он серьезно подумывает о самоубийстве.
Ну и? Остается позволить свершиться? Нет, вы ж понимаете, что если бы все было так примитивно, не стоило бы и огород городить. А стоило? На самом деле, да. Неважно, что сюжет достаточно предсказуем, важнее, что автор может сделать с ним. Мэтт Хейг умеет многое, прошлогодний выбор читателей Goodreads, «Полночная библиотека» красноречивый аргумент в пользу этого утверждения. Хорошая книга, не жаль времени на такую.