свободу не подарят свободу надо взять
Свободу не подарят свободу надо взять
Мой Карфаген обязан быть разрушен
Об авторе от автора
Автор этих лекций — катакомбный историк. Это значит — не патентованный, без лицензии и диплома истфака.
До 1991 года ни один честный диссидент не мог учиться или защищаться на историческом, ибо история была мертвой зоной КПСС, КГБ и прочих милых организаций. А до 1991 г. автор успел перечитать всех русских и половину импортных историков из сундуков Иностранки, этого оазиса чистой науки, куда пускали всех и давали все, даже Шпенглера, видно, рассчитывая, что владеющих до такой степени иностранными языками в России или не найдется, или они сбегут за кордон, или просто погоду не сделают. Так что на истфак стало идти незачем. Можно было смело идти и читать лекции юным историкам в РГГУ и других местах. Автор и пошел.
Так что рекомендую этот труд массовому читателю.
Вступление. Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется…
История России еще не написана. Она — не картина, но только набросок, эскиз. Потому что картина эта живая, в ней продолжается война, наша вечная гражданская война за право написать и озаглавить историю своей страны, добыть ее, отнять у живописцев иной, враждебной школы, озаглавить, вставить в золотую раму и отнести в музей. И будет она там висеть, как истории других, богатых и благополучных государств, как экспонат для туристов, среди паркетов, золотых литеров, витрин и алмазов, как наконец-то краеугольный камень, основа бытия.
Тогда на картине остановится действие, фигуры застынут, и будет ясно, кто победитель и куда нам плыть. Каждый из нас, прогрессоров, флибустьеров, идеалистов хотел бы порулить Россией. У каждого свои карты, свои лоции, свой компас.
Россия — гигантский корабль, дредноут, броненосец. Я веду ее туда, где из горьких вод Атлантики поднимается окрыленный и мощный символ свободного мира: грозная и прекрасная женщина со светочем и книгой, осеняющая и возглавляющая всех, кто готов стать под знамена свободы и знания, независимости, гордыни и мужества. Россия должна уплыть на Запад: с Магаданом, Якутией, Уральским хребтом, Байкалом. И сколько бы канатов ни пришлось обрубить, сколько балласта ни пришлось сбросить, я не пожалею и не остановлюсь. И не оглянусь назад.
Мы уничтожаем советское прошлое, как следы некоего вечного Карфагена, империи Зла, которая должна уступить место юному, блестящему, благородному Риму — демократии Запада, нашей Атлантиде. Наша глава в истории — не только знание, но и сила. Обнаженный меч. Вызов, брошенный рабству, глупости, тирании, социализму, коммунизму, фашизму. И, как писал в своей книге «Россия в концлагере» Иван Солоневич, возьмите этот курс лекций, читайте и боритесь. И вот вам посох в дорогу, посох и подорожная: стихотворение Николая Смолкина, рядового викинга из нашего карраса.
Катон, я тоже знаю Карфаген,
Что твоего коварней и жесточе,
Зову небытие и насылаю тлен…
Струится нить, плетут судьбу, кружа,
Любовь и ненависть, как два крыла у птицы,
И мчатся боевые колесницы,
Жизнь воздвигая, чью-то жизнь круша.
Мой Карфаген — в кровавом кумаче,
Мой Карфаген — в налитых кровью звездах,
Мой Карфаген — в их покаяньях поздних
И к страшному труду готовом палаче.
Мой Карфаген — инстинкт овечьих стад,
Мой Карфаген — в овчарнях и овчарках.
Катон, кому-то снова кровью харкать,
Как две и больше тысяч лет назад.
Хоть это и одна шестая суши,
Катон, я полагаю, на Земле
Мой Карфаген обязан быть разрушен.
Лекция № 1. Какого теленка мы у Бога съели?
Русская история еще не написана, потому что не закончена.
История — это стадион с ленточкой старта, но без ленточки финиша, со множеством беговых дорожек, с судьями-историками, со спортивными комментаторами, которые пристально следят за тем, кто — впереди, кто — отстал. Это тоже историки, публицисты, политологи, советологи и вообще всякая вспомогательная историческая рать.
Со зрителями, которые болеют за свою команду. Но, в отличие от спорта, на этом стадионе никто не заботится о равных стартовых условиях.
Когда вы начинали — это ваше личное дело. Сигнал стартового пистолета — от сотворения мира, дальше — как вам повезет. Когда подтянетесь. Ваше опоздание на геологическую эпоху, на век, на 10 веков, на 20 веков абсолютно никого не волнует. Это не учитывается ни судьями, ни зрителями, ни спортивными комментаторами. Главное — бежать. Главное — бежать впереди. Когда вы начали, это ваши личные трудности.
Лозунг \»Свободу не дают, ее берут\» по итогам государственной экспертизы признан экстремистским и \»подрывающим нравственные устои общества\», сообщает правозащитная ассоциация АГОРА. Экспертное заключение, сделанное по запросу прокурора Новороссийска Александра Казимирова, подписано доцентом Геленджикского филиала Кубанского государственного университета, кандидатом философских наук Владимиром Рыбниковым.
На основании экспертизы прокуратура направила в Октябрьский районный суд дело о признании экстремистской организацией и ликвидации Новороссийского комитета по правам человека. Лидеры комитета супруги Тамара и Вадим Карастелевы использовали плакат с этим лозунгом на одном из пикетов.
По оценке Рыбникова, лозунг \»Свободу не дают, ее берут\» \»представляется ошибочным и вредным\». В заключении также подчеркивается, что Карастелев \»осознанно или нет\» \»служит интересам тех, кто хотел бы расшатать общественно-политический строй современной России\», в частности интересам США, \»стратегического противника России\».
Второе заключение специалиста по запросу прокурора Казимирова по лозунгу \»Свободу не дают, ее берут\» сделала руководитель Муниципального учреждения \»Психолого-педагогический медико-социальный центр \»Диалог\» муниципального образования Новороссийск Светлана Гузева. Психолог высшей квалификационной категории Гузева подчеркнула: \»Призыв брать свободу самостоятельно, за пределами определенных законодательством рамок можно трактовать как призыв организаторов митинга к активным действиям против существующего законодательства. Лозунг \»Свободу не дают, ее берут\» является побуждающим высказыванием и может восприниматься несовершеннолетними старшего подросткового возраста как побуждение к активному противостоянию деятельности органов власти\».
9 цитат Пауло Коэльо, которые изменят ваш образ жизни
Цитаты Пауло Коэльо
Если применить цитаты Пауло Коэльо, они навсегда изменят вашу жизнь.
Пауло Коэльо-бразильский писатель и лирик, широко известный своей книгой-бестселлером » Алхимик».
Однажды сказал, что на его взгляд произведения находит отклик у очень многих людей не из-за ответов, которые он дает, а из-за вопросов, которые он задает.
«Ты тонешь не потому, что падаешь в реку, а потому, что остаешься в ней.”
Слишком часто мы позволяем себе погрузиться в страдание, в то время как в наших силах выбраться.
Несмотря на то, у всех есть плохие дни, сложные ситуациями, у каждого есть выбор как справиться с трудностями.
Мы можем обвинять других, вести себя как жертва или даже позволить мелким ситуациям испортить целый день. Но мы также можем сделать обратное, взяв на себя ответственность, за случившееся неприятности и приняв жизнь такой, какая она есть.
В следующий раз, когда вы окажетесь в трудной ситуации, сделайте паузу. Потратьте несколько минут и запишите, как вы можете справиться. Что вы можете сделать прямо сейчас?
Иногда определение своих ресурсов и возможностей помогает по другому взглянуть на проблему и дают уверенность, что ее можно решить.
Всегда можете утонуть в жалости к себе, вести себя как жертва. Но в большинстве случаев вы также можете принять меры. Ваш выбор.
Может быть вам поможет если вы поделитесь с другом, родственником или консультация у специалиста.
Цитаты Пауло Коэльо
Когда чего-нибудь сильно захочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы желание твоё сбылось. Это одна из самых известных цитат из бестселлера Коэльо » Алхимик».
Хотя Коэльо почти не использует такие термины, как Закон Притяжения и манифестации, многие из его основных цитат вращаются вокруг этих принципов.
Поскольку все на нашей планете состоит из атомов, все связано друг с другом, то что бы вы ни делали, все имеет связь с остальным миром.
Вот почему, если у вас есть сильное желание и вы вкладываете в него все свое сердце, вся вселенная, как говорит Коэльо, будет способствовать тому, чтобы твое желание сбылось.
Вселенная начнет помогать вам достичь того, чего вы хотите, только если вы знаете, чего хотите, и хотите этого очень сильно.
Возьмите ручку и бумагу и запишите, как вы хотите, чтобы ваша жизнь выглядела через один, пять или десять лет. Или создайте красивую доску с изображениями, которые представляют вашу идеальную жизнь. Pinterest-отличный инструмент для этого.
Визуализация — это первый важный шаг, чтобы привлечь всего, что вы хотите.
Вы должны рисковать. Мы полностью поймем чудо жизни только тогда, когда позволим случиться неожиданному.
Эта цитата из книги “ На берегу Рио — Пьедра села я и заплакала “ является одной из основных и повторяется во многих текстах.
Книги Пауло Коэльо повествуют о смелых людях, которые сделали шаг навстречу к своей мечте. На своем пути они сталкиваются с ситуациями, меняющими их жизнь, преподают уроки о том, как жить, любить и быть.
Существует тонкая грань между принятием глупых решений и обдуманным риском, который большинство людей, к сожалению, не понимают.
Возможно не стоит предавать своего бизнес партнера ради осуществления своей мечты.
Если вы всегда стараетесь все контролировать, вы не позволяете чудесам происходить.
Всякий раз, когда мне нужно решить, перестраховаться или рискнуть, я напоминаю себе цитату Джеффа Безоса:
«Я знал, что если потерплю неудачу, то не пожалею об этом, но я знал, что единственное, о чем я мог бы пожалеть, — это не пытаться.”
В следующий раз, когда вы будете беспокоиться, стоит ли делать смелый шаг или нет, спросите себя, не пожалеете ли вы о том, что несделали его. Что, если вы никогда не узнаете , может ли этосработать?
«Мы становимся слепыми к тому, что видим каждый день. Но каждый день разный, и каждый день является чудом. Вопрос только в том, чтобы обратить внимание на это чудо“
У вас есть все необходимое, чтобы сделать каждый день прекрасным!
Слишком часто мы ожидаем чудес, чтобы ценить свою жизнь. Однако мы забываем, что пробуждение утром-это само по себе благо.
Каждый день, который вы переживаете на этой планете, — это подарок. То, что вы живы, само по себе чудо, потому что шансы родиться равны одному из 400 триллионов.
Даже если ваши дни могут показаться одинаковыми, каждое мгновение может принести чудеса. Все, что нужно сделать, — это быть в настоящем и держать внимание на хорошем.
Чтобы лучше осознавать все чудеса, которые вы случаются каждый божий день, носите с собой небольшую записную книжку, куда бы вы ни пошли.
Сделав это в течение некоторого времени, вы не только поймете, сколько приятных моментов случается каждый день, но и станете больше замечать хорошие моменты вашей повседневной жизни.
«Каждый знает о том, как должны жить другие, но никто не имеет представления о том, как правильно прожить свою собственную жизнь»
Нет ничего проще, чем судить других. Популярность социальных сетей, к сожалению, упрощает распространение критики. Критикующие даже не пытаются понять , почему человек делает то, что он делает.
Однако, осуждение других это попытка убежать от своей реальности.
В критике, осуждении нет личностного роста, радости. Только в любви есть энергия роста.
Вместо того чтобы критиковать, спросите себя, чему вы можете научиться у этого человека, чтобы самому жить более счастливой и полноценной жизнью .
Независимо от того, насколько сильно вы не согласны с человеком, вы всегда можете найти по крайней мере одну положительную черту. Иногда вам, возможно, придется копнуть немного глубже, чтобы найти этот скрытый драгоценный камень, но это всегда будет стоить того, чтобы выбрать любовь вместо ненависти.
«Когда мы любим, мы всегда стремимся стать лучше, чем мы есть. Когда мы стремимся стать лучше, чем мы есть, все вокруг нас тоже становится лучше”
Цитаты Пауло Коэльо
Коэльо описывает вдохновение как энергию любви. Он часто говорит о любви как о решении большинства наших проблем.
— Достаточно ли ты любил?
Если вы ответите «да», то попадете на небеса.
Этот вопрос не относится к романтической любви. Он скорее спрашивает, достаточно ли вы раскрыли свое сердце, чтобы полностью охватить каждое мгновение и каждую песчинку, как это описывает Коэльо в «Алхимике».
Какой бы ни была ваша нынешняя борьба, любовь может быть решением или, по крайней мере, первым шагом.
Когда вы любите жизнь, людей вокруг вас и дар, который вы получили в этой жизни, вы всегда будете привлекать изобилие и любовь.
Если вы будете выполнять это упражнение каждый божий день, то вскоре поймете, что вас окружает больше благословений, чем вы думали.
«Там где твое сердце, там ты найдешь и свое сокровище. Ты никогда не сможешь вырваться из своего сердца. Так что лучше послушать, что оно говорит».
Цитаты Пауло Коэльо
Часто мы замалчиваем свои самые сокровенные желания, потому что следуем правилам, которым нас научили наши семьи или общество.Если ваше сердце зовет вас, но вы следуете ожиданиям других, то вы никогда не будете счастливы
Вы будете жить так как хотите если не будете бояться следовать зову своего сердца. Иногда следование зову сердца может привести вас к необычным результатам, но вы всегда найдете больше удовлетворения в следовании своим желаниям, чем в подчинении правилам других.
Запись мыслей поможет вам структурировать все ваши желания, выяснить, какие следующие шаги следует предпринять.
«Когда кто-то уходит, это потому, что кто-то еще вот-вот придет”.
Мне нравится это выражение, я применяю его не только в ситуациях с людьми, но и на чем угодно в жизни, говоря: Когда закрывается одна дверь, открывается другая.
Если вы хотите привлечь что то новое, замечательное вам сначала нужно освободить для них место.
Отпускать всегда тяжело, но необходимо освободить место для того, чтобы появилось что-то еще лучшее.
Читайте также: Цитаты Эриха Ремарка- слова на века…
«Именно возможность осуществить мечту делает жизнь интересной”
Жизнь не была бы такой захватывающей, если бы нам не приходилось ждать, пока наши мечты сбудутся.
Какой смысл получать все, что вы хотите, в ту же минуту, когда вы этого хотите? Если бы это было так, то ничего бы не хотелось.
Или как говорит Боб Проктор:
— Девяносто пять человек из ста довольствуются тем, что получают, мечтая о большем на всем пути от колыбели до гроба, никогда не понимая, что на самом деле они могли бы иметь все, что хотели
Первый шаг к тому, чтобы жить захватывающей, интересной жизнью, — это действительно мечтать о ней. Затем вам нужно представить себя уже живущим этой жизнью.
Способность мечтать — это один из источников энергии в жизни. Это то, что заставляет вас вставать с постели по утрам и что заставляет вас продолжать идти, даже когда возникают трудности.
Заключительные Мысли
По своей сути цитаты Пауло Коэльо столь же просты, сколь и глубоки.
В то время как многие гуру советуют вам прислушиваться к своему сердцу и следовать своей страсти, Коэльо является одним из немногих авторов нашего времени, которым удалось поместить эти бесценные уроки в истории, затрагивающие наши души.
К этому времени Коэльо опубликовал более 20 книг и вдохновил миллионы людей.
Тем не менее, если все вышеперечисленные уроки не убедили вас разрешить себе мечтать и выбрать любовь вместо страданий, по крайней мере, убедитесь , что вы танцуете.
Потому что, как утверждает Коэльо:
— Когда вы танцуете, вы можете наслаждаться роскошью быть самим собой.
Если вы еще не читали книгу Пауло Коэльо «Алхимик» и другие книги, купить их можно здесь >>> Купить Алхимик
Свободу не подарят свободу надо взять
Россия досталась большевикам, как падаль достается стервятникам.
Причем в этой ситуации невозможно сострадание, невозможно сочувствие, и невозможно определить, где добро, а где зло. В чем заключается больше добра, в падали или в стервятнике? Это очень сложно определить. Они сосуществуют. Это некий симбиоз. Стервятник питается падалью. Падаль ему полезна. А падали уже все равно. И вот, по видимому, где-то в 1921 году России стало все равно. Всякое сопротивление, организованное и неорганизованное, прекратилось. Оно прекратилось даже там, где оно могло бы еще продолжаться: в глухих урочищах Сибири, на заимках.
С анархистами они стали разбираться чуточку позже, чем с кадетами. Они понимали, что скандинавская традиция, которую несли кадеты, была никак не опаснее, чем традиция Дикого поля, которая жила в левых эсерах. Их уничтожали вместе. Практически в те же 1918—1919 гг.
Дальше у нас идут социальные страты. Прежде всего убирали крупных предпринимателей, так называемых деревенских капиталистов, ростовщиков, то есть финансовый капитал. И тех, кого могли назвать латифундистами, то есть тех, кого в России именовали помещиками.
Все другие страты общества не только не протестовали, но жизнерадостно делили наследство. Они были безумно счастливы. Они считали, что сейчас наступит социальная справедливость, и начнется социальный мир.
Откровеннейший лозунг звучал так: сейчас мы с крепким средним крестьянством и с деревенской беднотой идем против кулаков. Их никто не защитил. Это уже 30-е годы, это раскулачивание. Естественно, туда попали и те, у кого было две коровы и одна коза. Издержки производства. Но в принципе середняки не протестовали, когда большевики добрались до так называемых кулаков (просто до тех, кто был несколько удачливее других в своем хозяйстве). Почему этого не происходило? Почему не было протеста? Вервь, община, мир. Мир остался прежним. Крестьянская община плавно перешла в колхозы без особого сопротивления, за исключением сопротивления тех, кто при Столыпине выделился из общины, тех, кто, действительно, мог стать фермером, то есть немногих свободных людей.
Вервь и община были страшно завистливы, они давили, они усредняли. Им ненавистно было все, что поднимается, что богаче, что умнее, что сильнее, что выделяется из ряда вон. Поэтому они даже испытывали чувство облегчения, видя, что нашлась некая сила, которая убирает для них ненавистное социальное неравенство.
Поэтому под жизнерадостные крики одобрения были уничтожены те, кто богаче. А дальше, как вы понимаете, пошел другой лозунг: в союзе с деревенской беднотой идем против середняка. Начинается поголовная колхозизация всей страны.
Это классическая формула нэпа. И все обещанное произошло, когда они отъелись, как клоп на теле своей жертвы. Между прочим, ВЧК не переставала работать ни на один день, но это не волновало нэпманов, так называемых мелких предпринимателей; это не волновало крестьян, которые продолжали себе пахать над пропастью во ржи. Это никого не волновало. Не волновало, что арестовывают остатки инакомыслящих, что работает машина репрессий. Уже не за дело арестовывали, уже никаких дел ни у кого не было. Арестовывали уже за слово, неприятности были у Булгакова (хорошо, что до ареста не дошло!), неприятности были у тех, кто не так литературно мыслил.
Философские пароходы ушли в Западные воды с согласия тех, кто на этих пароходах уплыл. Ни Бердяеву, ни его коллегам не пришло в голову, что нельзя уезжать из этой страны, что за эту страну нужно драться, что нужно возглавлять какое-то сопротивление, что большевикам надо противиться, а не книжки в эмиграции писать. Нет, так же, как ушла Белая армия, русская философия ушла в небытие, в иное измерение, и она соприкоснется с Россией снова только через 70 лет, когда этих философов начнут у нас читать. Они бросили страну, и это еще раз доказывает, что они считали страну падалью, что они понимали: ее нельзя спасти. За живого сражаются. Оставляют только мертвеца, даже не закопав его. Мертвеца в могиле или без.
Но здесь все произошло наоборот. Были уничтожены рентабельное сельское хозяйство и рентабельная промышленность группы «Б», которая выпускала товары народного потребления, и все было унифицировано на абсолютно тоталитарном государственном уровне. С этого момента в стране ничего рентабельного не остается. С этого момента в стране ничего не производится, кроме металлолома, станков, турксибов, не нужных никому каналов, потому что никто никогда не плавал по Волго-Донскому каналу и по каналу им. Москвы. Они были просто для показухи.
Начинается так называемая индустриализация, громыхающая, как копилка. Потемкинские деревни. Потому что нельзя индустриализировать нецивилизованную страну. Нельзя все это сделать, полностью уничтожив группу «Б», что большевики, собственно, и осуществили.
Итак, крестьяне могли сопротивляться, пока жива была еще та интеллигенция, которую они предали. Пока ее уничтожали, они пахали. А эта интеллигенция предала их в свою очередь, когда пошла на службу к большевикам в 1918 году. Эта череда предательств привела к тому, что когда очередь дошла до крестьян (уже в 30-е годы), некому было их защищать, некому было их организовывать, некому было возглавить протест, некому даже было дать ему какую-то идеологическую направленность. Потому что интеллигентов, которые способны были к протесту, уже не было на свободе и даже не было в живых. Так 30 миллионов крестьян идут в трубы канализации, как называет сталинские репрессии Солженицын.
И самое последнее предательство совершают цивилизованные западные страны. В 1933 году, наконец, совершается великое событие. Германия признала Советский Союз еще после Раппальского договора, первой, в 1922 году, потом за ней выстроились в очередь все остальные.
И вот наступает 1933-ий год. Что такое 1933-й год? Уже уничтожены 30 миллионов крестьян. Для страны все кончилось. Всем все ясно, кроме тех, кто не хотел ничего знать. И тут США признают Советский Союз. Именно тогда. Почему? Что, в Советском Союзе произошла демократическая революция, распустили концлагеря, началась перестройка, прогнали большевиков? Нет. В Соединенных Штатах поняли, что это надолго, что это мировое зло, что оно укрепилось, и что оно будет жить десятилетия. Плетью обуха не перешибешь. Они решили от этого получить свою долю выгоды. Последнее предательство в этом ряду совершают Соединенные Штаты Америки, они признают Советский Союз.
Советский Союз становится одной сплошной зоной. Потому что человек, который вынужден отправлять своих детей в школы, где изучают марксизм-ленинизм, просить разрешение на выезд за границу в райкоме, предъявлять комсомольскую характеристику, поступая в институт, не свободен, даже если на нем нет полосатой лагерной куртки и полосатых лагерных штанов. Все равно у него на спине нарисован бубновый туз, даже если он сам его не видит. Все были крепостными: писатели, съезды которых назывались съездами советских писателей; композиторы, архитекторы, ученые. Крепостной ученый Сахаров создал основы для водородной бомбы. Крепостные ученые Ландау и Тамм пытались иногда сделать что-то благородное, за кого-то заступиться. В лагерях существует взаимовыручка, в лагерях не все идут в придурки, не все становятся капо, не все соглашаются на должность бригадиров.
Ситуация была настолько безнадежна, что говорить о каком-то организованном или хотя бы полуорганизованном сопротивлении мы не в праве.
В нашей истории есть расстрел в Новочеркасске. В нашей истории нет восстания рабочих в Новочеркасске. Это не восстание, когда несчастные, голодные, замученные рабочие берут красные флаги и идут к горкому партии просить справедливости. Это даже не восстание Спартака. То есть если рабы-гладиаторы в древнем Риме были способны на восстание, то здесь уже и восстания нет. И расстреливать этих несчастных людей, которые всего-навсего хотели, чтобы с ними поговорил какой-нибудь член правительства, было совершенно не обязательно.
Наверное, 75% диссидентов, которые арестовывались КГБ, и даже не 75, а 90% в самом лучшем случае мечтали усовершенствовать социализм и создать нечто с человеческим лицом. А некоторые были просто коммунистами из самых правоверных. Они протестовали только против «недостатков» и «пороков» системы. Хотели ее сделать более человечной, потому что прочитали (я уж не знаю где, может быть, у Томаса Мора, хотя у Мора были свои неприятности на острове Утопия, ведь у Мора существуют и рабство, и сикофанты, да и у Кампанеллы все дружно камнями побивают преступников, разве что у Кабе они об этом могли прочитать), что коммунизм может быть человечным, добрым, с человеческим лицом. Примеров тому в истории нет, даже в Утопиях нет примеров. Откуда они это взяли, я не знаю, спросите у них, когда кого-нибудь встретите.
Таким был знаменитый Рахимович, один из самых твердых диссидентов. Он работал председателем колхоза и твердил на следствии, что готов умереть за дело Ленина, а вот нынешние коммунисты дело Ленина предали. Выдумать, что Ленин был некоей альтернативой Брежневу, могли только люди полностью искалеченные (и нравственно, и политически, и духовно). Пригласите к себе писателя и драматурга Шатрова и задайте ему вопрос, как это он додумался до пьесы «Дальше, дальше, дальше», где у него положительный образ Ленина как бы борется с отрицательным образом Сталина, где он взял этих «Синих коней на красной траве»? Откуда они все взяли, что Ленин был лучше Брежнева?
Говорят, что коммунисты насильственно загоняли мыслящих людей в компартию. Это было бы еще полбеды, если приходили бы к ученым, к врачам, к писателям, приставляли бы автомат к груди и говорили: «Пиши заявление в партию, иначе застрелим». Бывало и хуже. Знавала я одного молодого физика, который работал в Институте Высоких Энергий или что-то в этом роде. У них там был один доктор наук, заведующий лабораторией, и он хотел возглавить отдел и быть членкором. Для этого надо было вступить в партию. Разнарядка на этот институт была спущена, но низкая. Можно было принять всего двух человек. Они там чуть ли не жребий кидали, как на новогодний гостинец, как на заказ с икрой, кому эта высокая честь достанется. Нашему будущему членкору не повезло. Нашлись, с точки зрения Ученого совета, более достойные этой высокой чести вступления в КПСС. И что делает наш ученый? Наш ученый начинает писать жалобы в горком партии, в ЦК, в Политбюро. Он заявляет, что с помощью интриг и недостойного поведения конкурентов его оттеснили. На самом же деле только он был достоин этого партбилета. То есть он сам добивается, чтобы ему дали партбилет. Это самое худшее из того, что произошло. Люди соревновались в праве надеть ошейник, и тот, кому не доставалось ошейника, чувствовал себя обделенным на всю жизнь.
Стоит ли говорить, что поборников либеральной, западнической скандинавской традиции до перестройки в Советском Союзе насчитывалось человек сто от силы. Все остальные понятия не имели (и иметь не хотели) о том, что такое ответственность, что такое свобода, что такое отсутствие пойла в корыте и что такое отсутствие хлева. Они просто думали в конце 80-х, что коммунисты съели всю колбасу и, что если прогнать коммунистов, сразу появится колбаса. По щучьему велению, по их хотению. Упадет манна небесная. Они только ротик откроют, а колбаса сама туда повалится. Запад для всех был страной с магазинами. Есть такие страны, где шикарные магазины. Никто не думал тогда, что это страны, где высочайшая производительность труда, высочайшая квалификация работников, независимость, ответственность и свобода граждан, которая предполагает возможный крах, которая предполагает, что если тебе не на что будет сделать операцию, ты просто умрешь. И ты должен с этим смириться, потому что это нормально. Каждый получает только то, на что он имеет право претендовать согласно своему доходу. Но об этом никто не задумывался.
Приходит Горбачев. Страна была не способна ни на какое организованное действие, ее можно было освобождать только силой. Просто брать ножницы и резать колючую проволоку. Пинками выгонять из концлагеря, потому что добровольно люди даже за ворота выйти не могли. Происходит чудо. Горбачев тоже решает улучшить социализм, сделать его более эффективным. Потыкавшись в эту систему, он то виноградники вырубает, то бабок с помидорами разгоняет, то вводит сухой закон, то объявляет ускорение и качество. Кстати, об ускорении и качестве есть очень хороший перестроечный анекдот.
Не было четкого представления о том, что произошло. Оно было как будто выключено. То есть люди были до такой степени рабами, что мыслепреступления не возникало. Это ситуация покруче оруэлловской.
За справкой о реабилитации и за партбилетом после лагерей в конце 50-х годов коммунисты пошли добровольно. Никто не швырнул этот партбилет в лицо тем, кто его пытался выдать обратно. Вот это и есть отсутствие мыслепреступления. Последняя стадия, та стадия, которую даже Оруэлл не описал, когда уже не нужна полиция мысли. Мысли искалечены, так же, как поступки, так же, как жизнь. В лагерях проходили подпольные партийные собрания; зека были, конечно, исключены из партии, и вот вместо того, чтобы проклясть эту партию, они проводили подпольные партсобрания. Это апофеоз рабства, рабства добровольного, холопства, помноженного на безумие.
Нет, у Горбачева все было иначе. Начались «общественные процессы», которые даже нельзя назвать предательством, потому что это был типичный маразм. Скажем, когда возвращенный из ссылки узник совести академик Сахаров присутствовал на завтраке в Кремле, он, слушая речь Горбачева, стал ему аплодировать. Это потом ему микрофон отключали, когда им были сделаны какие-то шаги к пониманию ситуации. В первый же момент были аплодисменты, и не только со стороны Сахарова. Я не назову сейчас имен диссидентов (пусть о них останется хорошая память), которые в 1988 году говорили мне, что сейчас нельзя выступать против Горбачева, нельзя резко выступать против режима, потому что власть рассердится, обидится и опять начнет сажать. Я не назову маститых диссидентов, которые, увидев первую программу Демократического Союза (там, где речь шла об оппозиции КПСС, о том, что мы антиконституционная партия), говорили: «Разве можно так писать? Это же абсолютно безответственно! Разве можно сейчас выступать против строя?»
Люди настолько укрепились в своем холопстве (даже лучшие из них, те, кто почитали себя инакомыслящими и диссидентами), что готовы были вступить в то самое движение, которое описано у Зиновьева. Оно описано следующим образом: возникло движение за то, чтобы не допускать никаких улучшений, больших, чем захочет власть. Действительно, такое движение было. Сначала разрешили ругать Сталина. Все принялись ругать. «Дети Арбата» появляются в 4-х сериях, все читают и зачитываются. Хорошие вещи тоже были напечатаны, но уроки этих хороших вещей не были поняты и усвоены. Не было понято «Мы» Замятина. Был напечатан «84-й» Оруэлла, но оргвыводы тоже не были сделаны.
И тут у нас начинается слабая критика застоя, до Ленина же дело не скоро дошло. До Ленина дело дошло в последнюю очередь. До социализма же критики добрались в начале 1993-го года.
А работать никто не работает, экономика нерентабельна, деньги кончились. Словом денежки тю-тю, головка бо-бо, есть в стране нечего.
Пиво начинает бродить. Горбачев пытается запихнуть обратно пасту, которая выдавилась из тюбика. К этому моменту все несколько осмелели (хотя бы в политическом плане) и пошли на площадь. На площадь ходили только по разрешению. Ситуация была парадоксальная. Бежит огромная антикоммунистическая манифестация по коммунистической Москве, спереди катят две машины, останавливают движение, и сзади то же самое. На несанкционированные митинги до 1991-го года ходил только Демократический Союз. Кроме нас, никто этого не делал. То есть власти ругали только с разрешения властей. Ни к какому неподцензурному и свободному действию даже лихие Демороссы были неспособны до самого 1991 года. И вы знаете, возникает парадокс: давят Вильнюс, давят Баку, давят Тбилиси, потому что там были сильные национальные движения, но некого и незачем давить в Москве. Все было управляемо, и никто не пытался покуситься в массовом порядке на основы. И тут Горбачев запутался, заметался, но он был достаточно умен, чтобы корректировать свое поведение. Как только на Западе начинали очень громко кричать, он тут же останавливался. Остановился в Вильнюсе. Остановился в Баку. Останавливался везде, где они же кого-то давили танками. В Армении в Звартноце тоже остановился. Не упорствовал, потому что крики были очень громкие.
А что касается нашей ситуации, то тех, кто был выпущен из заключения, написав отказ от политической и антисоветской деятельности и от сопротивления режиму, было гораздо больше, чем тех, кто был освобожден даром и ничего не подписал. Нас, ничего не подписавших, было очень мало. Я помню, как в 1986 году перестройка началась в один день. Вчера ее еще не было, а сегодня она уже началась. Она началась с Рейкьявика. Горби надо было что-то предъявить в Рейкьявике, и он распустил женские политзоны и поэтому вынужден был закрыть наше дело по 70-ой статье. Я помню, что я ощутила, когда меня буквально вытолкнули из Лефортова. Это был позор, ведь никого не освобождали даром; освобождали только предателей, поэтому к освобождению нельзя было отнестись как к празднику, и я помню, что я написала, когда у меня попросили эту бумажку с отказом от деятельности. Я была в таком ужасе, что написала, что я не только буду продолжать антисоветскую деятельность, но я даже добавила на всякий случай, что считаю возможными теракты против деятелей партии и правительства. Только чтобы не освободили! Но они и с этим документом меня освободили, так что все остальные могли вообще ничего не писать. Но увы! Многие написали. Это доказывает, что организованное западническое сопротивление режиму некому было возглавить изначально.
Поэтому очень рано возникает реставрационное движение. То есть очень сильно рванула вперед скандинавская традиция. Казалось бы, откуда у Ельцина скандинавская традиция. Он абсолютно не западник по виду, но тем не менее, скандинавская традиция в нем где-то жила. По крайней мере, если свобода является чьим-то хобби, значит, здесь присутствует скандинавская традиция. Можно было бы и не давать столько свободы, руку бы не откусили. Собственно, никто не требовал такого количества свободы. Свободу дали сразу всю.
А дальше приходит Егор Тимурович Гайдар, и то, что он сделал, конечно, трудно переоценить. Он дал стране пинка, большого, хорошего, смачного пинка в зад, он выгнал ее из бараков. Колючая проволока висит гирляндами, столбы повалены, хлеба нет, корыто перевернуто. Надо идти в чистое поле и добывать себе хлеб насущный. Это и есть приватизация, а также либерализация цен, возвращение к реальному положению вещей, возвращение из вымышленного, выдуманного мира в мир реальный. Экран разорвали, фильм остановили. Люди стали затравленно озираться. Зажгли свет. Им не понравилась эта жизнь, решительно не понравилась, потому что они 70 лет смотрели сериал. 70 лет они смотрели все эти мыльные оперы, которые идут по 3-ему каналу. И вдруг они видят окружающую действительность. И оказывается, что в этой окружающей действительности страна загажена, ресурсы наполовину выработаны, хотя их еще достаточно осталось. По крайней мере, на поверхности ничего не валяется, надо добывать, денег нет ни гроша, золотого запаса нет, корма не осталось никакого. Ни промышленности, ни сельского хозяйства, ни дорог, ни науки, ни техники; одна культура висит, как мираж, но миражом сыт не будешь. Ничего нет. Системы образования и то нет, поскольку наши дипломы нигде не признаются, а выпускники университетов не разговаривают ни на каком иностранном языке.
Конечно, людям все это страшно не понравилось, и возникает движение, которое можно суммарно назвать движением за возврат в кинозал, потому что больше возвращаться было некуда. Возвращаться в кинозал и смотреть сериалы, потому что реальной жизни нет.
И здесь страна показала, во сколько она расценивает свободу, во сколько она расценивает независимость и самостоятельность, и сколько у нее гордости и чувства чести. Когда всех выгнали из хлева, раздались вопли: где наше пойло, почему не налили? Где наше зарплата, где наша кормежка, где наши вклады, где наши сбережения? И эти вопросы задают люди, которые 70 лет носили воду в решете и толкли ее в ступе. Сбережения от этого не заводятся. Сбережения были в кинозале. На экране демонстрировались какие-то сбережения, а в реальности ни у кого ничего не было. Потому что все это ничего не стоило. Не было реальных сбережений, вообще ничего реального не было, был вымысел.
Реальность оказалась некрасивой и, главное, очень голодной. Реальность требовала мозгов, мускульных усилий.
Тот, кто не приходит на выборы, вообще не гражданин. Он, видно, считает, что это не его страна. Или он просто имеет какую-то другую, альтернативную среду обитания. В случае необходимости он просто скажет «Чао!» и поедет куда- нибудь в туманный Альбион.
То есть его не интересует, что здесь будет происходить.
А из тех, кто приходит на выборы, 5% либералов не находится. На этих 5% и держится мир.
Теперь пора объяснить другой миф. Что это за красно-коричневые? Почему ни у кого этого не было, чтобы коммунисты объединялись с фашистами, а у нас это произошло? Откуда этот дефис? Почему то, что в мировой практике никогда не совмещалось, совмещается в России?
Противостояние идет не снаружи, противостояние идет внутри. Мы еще не решили для себя мировые вопросы. Страна еще не выбрала для себя путь. Страна находится в состоянии активного противоборства со своей сущностью. Страна борется со своим прошлым. Страна пытается убежать сама от себя. Страна пытается вырвать из себя эти три традиции или хотя бы две: ордынскую и византийскую. Традицию Дикого поля можно оставить, она только придаст нам скорости.
У каждого есть возможность поиграть. Я предлагаю всем, как когда-то Солоневич в конце своей книги «Россия в концлагере» (он написал: «Читайте и боритесь»), читать и играть. Играть эту партию, и играть ее на стороне России.