сапгир ночь и день читать
Сапгир ночь и день читать
Новинки
Популярное
Косматые Грустилы
Над мостиком грустили.
И тихая Журчала
Под мостиком журчала.
А серое Ухало
Летало и ухало.
На цветах лежала Мгла —
Так и ночь прошла.
Явился красный Веселей
И крикнул: — Ну-ка, веселей!
Запели, заплясали,
Зеленые Плясали.
И желтые Бежали
По лесу побежали.
Заиграли Свет и Тень,
И настал веселый день.
Анализ
Стихотворение Ночь и день Генриха Сапгира из антологии стихов в библиотеке Хобобо.
» style=»text-align:center;»> Стих Ночь и день. Сапгир Г., Стихи
Стих Ночь и день читать
Косматые Грустилы
Над мостиком грустили.
И тихая Журчала
Под мостиком журчала.
А серое Ухало
Летало и ухало.
На цветах лежала Мгла —
Так и ночь прошла.
Явился красный Веселей
И крикнул: — Ну-ка, веселей!
Запели, заплясали,
Зеленые Плясали.
И желтые Бежали
По лесу побежали.
Заиграли Свет и Тень,
И настал веселый день.
Сапгир Г.
Вы можете распечатать текст,
отправить его по эл.почте или поделиться с друзьями в соц.сетях
Добавить комментарий Отменить ответ
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Искать на сайте
Личная библиотека
Вы не вошли на сайт.
ВОЙТИ НА САЙТ МОЖНО
ДВУМЯ СПОСОБАМИ
чтобы воспользоваться всеми функциями сайта, в частности, у Вас появится
возможность отбирать в личную библиотеку понравившиеся детские сказки загадки, потешки, считалки и детские раскраски,
тем самым формируя свою, уникальную библиотеку.
Для наполнения личной библиотеки нажимайте на звёздочки рядом с заголовками записей сайта.
Постепенно Ваша личная библиотека наполнится и Вам не придётся тратить время на повторный поиск понравившихся произведений.
«Недетские» стихи Сапгира
В советском массовом сознании Генрих Сапгир существовал как талантливый детский писатель и сценарист: по его книгам детей учили читать и считать, а с его сценариями работали режиссеры «Союзмультфильма». Об успехе Сапгира на поприще детской литературы красноречиво свидетельствует тот факт, что его «Людоед и принцесса» и «Приключения Кубарика и Томатика» до сих пор отмечены в книжных магазинах как «бестселлеры».
О том, что Сапгир – «патриарх московского литературного авангарда», читательская публика узнала только в 1990-е годы, после официального издания в России сборников его «взрослой» поэзии. Тем не менее в кругу неподцензурных деятелей советского искусства эксперименты Сапгира были замечены и широко приветствовались уже в начале 1960-х. В это время (1958 – 1962) создавались «Голоса» – первый сборник рукописей, не подвергнутый уничтожению (поэт уничтожал все написанное им дважды: в начале 1950-х, чтобы избежать последствий возможного доноса, и в 1958 году, чтобы «отделить созревшего мастера от созданного им за годы ученичества»).
О «годах ученичества» и о том, что повлияло на его поэзию, Сапгир высказывался следующим образом: «С 15 лет меня воспитывал и образовывал мой духовный Учитель Евгений Леонидович Кропивницкий. Люблю русскую поэзию, живопись и музыку. Прозу Льва Толстого, Чехова особенно. Недолюбливаю в основном советское в искусстве. Из-за фальши. К постсоветскому равнодушен. Философию читаю и почитаю русскую начала века и восточную: дао, дзен. Никакого образования кроме Платоновской академии моего духовного Учителя и самообразования в дальнейшем, слава Богу, не получил. С детства хотел быть писателем».
К сказанному выше стоит добавить, что на поэтику Сапгира очевидно оказали влияние ранние стихи Маяковского, заумь Крученых, творчество Хлебникова и обэриутов (Хармса, Введенского, Заболоцкого). Особое место в ряду любимых поэтов всегда занимал Пушкин (в 1985 году изучение его творчества приводит Сапгира к созданию цикла «Черновики Пушкина»).
Любопытно, что, являясь частью «лианозовского содружества» и близко общаясь со многими поэтами и художниками, Сапгир не причислял себя ни к какому объединению: «Никакой «лианозовской школы» не было. Мы просто общались. Пройдя эти «платоновские академии» общения, мы научились главному – определять, что хорошо в искусстве, а что плохо. Если говорить об эстетических убеждениях поэтов-«лианозовцев», то они не были сформулированы, просто мы одновременно почувствовали, что современная нам официальная поэзия отделилась вообще от первоосновы всякой поэзии, от конкретного события, от предмета, стала выхолощенной, абстрактной, риторичной, «литературной». Мы захотели вернуть поэзии конкретность».
Сапгир ночь и день читать
Можно ли устроить «встречу» современных детей с Генрихом Сапгиром? Ксения Белькевич, руководитель студии «Сказка выходного дня» при Государственном литературном музее в Москве, рассказывает о том, как провести занятие, посвященное Генриху Сапгиру, и как на примере его стихов можно говорить с детьми о творчестве, цензуре и других важных вещах.
Занятие, посвященное творчеству поэта, проводилось в рамках выставки «Чуридилы, смеянцы и Сапгир». Начиналось оно с вопроса: понятно ли вам что-нибудь из названия? Если родители заранее не объяснили детям, к чему нужно приготовиться, дети ничего не понимают, думают, что это какая-то тарабарщина. Но кто-то может вспомнить, что Сапгир – это имя. Чье имя? – Кажется, поэта. А кто такие чуридилы и смеянцы?
Мы с детьми заходим в зал, начинаем смотреть иллюстрации к стихам Сапгира, развешенные на стенах, узнаем стихотворения.
Кто-то из детей знает стихи Сапгира, где-то творчество поэта включено в школьную программу.
Мы сделали хорошую подборку его книг, в ней есть и прижизненные издания, и более новые, которые можно брать в руки. Рядом с книжками-старушками из фондов РГДБ висит табличка с просьбой не нарушать их покой. Я объясняю детям, что эти книжечки старенькие, к ним надо бережно относиться, поэтому мы их спрятали в витрину под стекло. А те, что можно брать, дети, конечно, сразу расхватывают, и мы читаем стихи.
Я читаю стихотворение «Смеянцы», иллюстрации детям не показываю и спрашиваю: «Кто такие смеянцы?» Они: «Это люди, которые любят смеяться». Дети быстро схватывают из сюжета, что у этих персонажей есть какие-то характерные человеческие черты и занятия. Я показываю иллюстрации: это и правда веселый народ, со своими веселыми обычаями и особым поведением. Они, например, любят трудиться, они разумные, они умеют печь вкусности, делать музыкальные инструменты, у них есть воскресенье, выходной день. То есть в стихах очень узнаваемо описывается культура повседневности человека. И дети понимают по этим признакам, что речь именно о людях – хотя нигде в тексте не говорится, что это именно люди.
А есть другое стихотворение, «Чуридило» – тоже очень смешное:
Чуридило, Чурина,
Круглолицый, как луна,
Сорок ручек, сорок ножек.
Он плясать и прыгать может.
И глядят на нас
Сорок синих глаз.
Тут понятно, что речь уже явно не о человеке, и я у детей спрашиваю: «Как вы думаете, какой он, Чуридило?» – «Ну, он какой-то чудаковатый». – «Может быть, он злой?» – «Нет, если бы он был злой, он был бы Чуридилище».
И действительно, это добрый, веселый, симпатичный персонаж. Так мы вместе приходим к тому, что Сапгир придумывал своим персонажам имена, которые подчеркивают их характерные особенности.
Я говорю: «А теперь закройте глаза. Я прочитаю вам стихотворение, которое называется “Ночь и день”, а вы мне расскажете, что вам представлялось».
Косматые Грустилы
Над мостиком грустили.
И тихая Журчала
Под мостиком журчала.
А серое Ухало
Летало и ухало.
Тут начинается хохот: все понимают, что в стихах тарабарщина- небывальщина.
На цветах лежала Мгла ‒
Так и ночь прошла.
Явился красный Веселей
И крикнул: ‒ Ну-ка, веселей!
Запели, заплясали,
Зеленые Плясали.
И желтые Бежали
По лесу побежали.
Заиграли Свет и Тень,
И настал веселый день.
Постепенно дети догадываются, кто прячется под этими названиями, но не все осмеливаются сразу высказать свои предположения. Мы начинаем с самого простого. Я спрашиваю: «Кто такой летающий Ухало?» – «Сова или филин». Это ключ. После этого дети очень быстро разгадывают всех остальных персонажей. Косматые Грустилы – это деревья, говорят они, – наверное, ивы над мостиком стоят. А тихая Журчала под мостиком – это маленькая речушка. Веселей – конечно же, солнце. Зеленые Плясали – дети думают, что это бабочки или птички, потому что они живые. Желтые Бежали – это солнечные лучи, солнечные зайчики.
Потом я предлагаю: «А хотите этих персонажей потрогать?» – «Да, конечно!» – «Пойдемте их поищем». Мы идем по музею и находим огромный, закрытый покрывалом ящик. Это мягкий конструктор (мы сделали его сами), из которого можно собирать некоторых персонажей Сапгира. Например, дракон состоит из таких деталей: три головы, четыре лапы, два крыла. Есть персонажи стихотворения «Полосатые стихи». Есть Кубарик. Есть «дополнительные» хвосты и лапы, чтобы дети фантазировали и собирали своих собственных персонажей. Если на занятии присутствуют пятнадцать детей и пятнадцать родителей, мы делимся на 3–4 команды, и каждая группа создает своего персонажа. Получаются очаровательные чудики. Каждому надо придумать имя и историю: где он живет, что любит, почему он именно такой, почему у него, к примеру, голова пони и крылышки дракона. И дети придумывают историю и представляют ее. Это тоже очень смешно. Такая игра помогает понять, как устроены стихи Сапгира ‒ хулиганские, фантазийные, остроумные. В этом ведь и состоит задача нашего занятия.
Наступает момент, когда чудиков пора прятать в коробку. Детям жалко с ними расставаться, поэтому мы обязательно фотографируем всех на память.
Затем мы смотрим мультфильм по сценарию Генриха Сапгира. Я рассказываю, что Сапгир был не только детским поэтом, но еще и сценаристом. Вспоминаем, кто такой сценарист, что такое сценарий и зачем он нужен. По сценариям Сапгира было снято много мультфильмов. Самые знаменитые из них – «Паровозик из Ромашкова» и «Принцесса и людоед». «Принцессу и людоеда» мы смотрим полностью, а «Паровозик из Ромашкова» довольно длинный, поэтому мы смотрим только те фрагменты, где звучит песенка паровозика.
После того как мы вдоволь навеселимся, можно заняться чем-то серьезным. Мы возвращаемся в зал с иллюстрациями. Задаю вопрос: «Каким человеком был Сапгир?» Конечно, у всех детей уже успел сложиться образ весельчака. Но на самом деле Генрих Сапгир был человеком с непростой судьбой. Он вообще не думал, что будет детским поэтом, начинал как взрослый поэт. Почему же он стал детским поэтом? И вот здесь приходится объяснить детям, что такое цензура. Спрашиваю их: «Как называлась наша страна в 60-х годах прошлого века?» Конечно, многие отвечают «Русь Киевская» – это обычная ситуация среди малышей. Но те, кто постарше, вспоминают – СССР, Советский Союз. Да, в Советском Союзе была сильная цензура. Что это такое? Цензура – это способ государственного управления информацией, литературой и искусством. Государство следит за тем, чтобы искусство занималось только нужными и важными для самого государства темами: на какие-то темы оно разрешает сочинять стихи, делать мультфильмы, рисовать картины, а на некоторые темы запрещает. Цензура может защищать нас от каких-то неприятных вещей. Вы слышали когда-нибудь о нецензурных выражениях? Что это такое? Это очень грубые ругательства. Для большинства из нас они оскорбительны, и мы добровольно соглашаемся на такую цензуру. Но бывает и такая государственная цензура, когда человеку запрещают писать на какие-то темы, которые очень важны не только для него, но и для многих других людей, и очень важно, чтобы эти темы можно было свободно обсуждать. Генрих Сапгир, например, в своих взрослых стихах говорил о том, что в Советском Союзе не всем живется так хорошо и привольно, как об этом, по требованию государства, было принято рассказывать во всех газетах, на радио, в фильмах и литературных произведениях. Именно поэтому его взрослые стихи государство не разрешало печатать. И тогда он начал писать стихи для детей. Только спустя двадцать лет, когда требования государственной цензуры смягчились, его взрослые стихи разрешили печатать. А теперь попробуем понять, как сложно быть писателем и писать, если нельзя говорить на какие-то темы.
Я предлагаю детям самим сыграть в «цензуру» ‒ игру «Да и нет не говорите, черное с белым не носите». Цензура у нас объявляется всего на четыре слова: «да», «нет», «черное» и «белое». Мы задаем детям вопросы, ответы на которые подразумевают использование одного из этих четырех слов. Это очень смешная игра, в нее интересно играть и детям, и взрослым. И чаще всего все «прокалываются» в тот момент, когда начинаешь их спрашивать о каких-то эмоционально значимых вещах. Например, у нас есть мальчик, «болеющий» самолетами. Я его спрашиваю: «Ты хотел бы полетать на самолете?» – «Конечно, я хочу полетать на самолете». – «А какого цвета будут облака?» Он еще держится: «Светлые облака, как молоко». – «А тебе будет хорошо?» Он не выдерживает: «Да!» Тут, конечно, все хохочут, потому что переживают за игрока, всем хочется, чтобы он продержался как можно дольше.
Литературное занятие на этом завершается. Мы даем детям домашнее задание: например, признаться в любви, не используя слово «любовь». Обычно дети сразу решают, кому будут признаваться в любви: маме, подружке, бабушке, любимой игрушке.
Вот так происходит у нас встреча с поэтом Генрихом Сапгиром. Благодаря ей и я открыла для себя Сапгира. В детстве я его не читала, его книжек у нас в семье не было. И только когда мы задумали выставку и занятие, мне пришлось прочитать все, что написал Сапгир. Теперь я могу сказать: Сапгир – мой самый любимый поэт. Очень приятно, что в его стихах нет даже намека на нравоучение, это такое доверие к читателю! Он верит, что все всё поймут, всё будет здорово, и игра в хулиганство никогда не будет лишней.
Записала Алёна Васнецова
Фото Галины Соловьёвой
ГЕНРИХ САПГИР
БАБЬЯ ДЕРЕВНЯ
Белесоглазый, белобровый,
косноязычный идиот.
Свиней в овраге он пасет.
Белесоглазый, белобровый,
кричит овцой, мычит коровой.
Один мужик в деревне. Вот
белесоглазый, белобровый,
косноязычный идиот.
Веревкой черной подпоясан,
на голом теле пиджачок.
Зимой и летом кое в чем,
веревкой черной подпоясан.
Он много ест. Он любит мясо.
По избам ходит дурачок,
веревкой черной подпоясан,
на голом теле пиджачок.
Вдова хозяйка пожилая
облюбовала пастуха.
Собой черна, ряба, суха
вдова хозяйка пожилая.
Но сладок грех. Греха желая,
зазвала в избу дурака.
Пылая, баба пожилая
борщем кормила пастуха.
Урчал. Бессмысленно моргая,
таращил мутные глаза.
Так чавкал, что хрустело за
ушами и глядел моргая.
Как сахар, кости разгрызал.
Пил молоко, как пес, лакая.
Насытился. Сидит, рыгая.
Как щели, мутные глаза.
Как быть, что делать бабе вдовой?
Он как младенец. Спит пастух.
Тряпье. Капусты кислый дух.
Как быть, что делать бабе вдовой?
Она глядит: мужик здоровый,
литая грудь, на скулах пух.
Как быть? Что делать бабе вдовой?
В ней кровь разбередил пастух.
Вдруг ощутила: душит что-то,
Все учащенней сердца стук.
Босая к двери. Дверь на крюк!
К нему! Упало, брякнув, что-то
и разбудило идиота.
В его мычании испуг.
Не бойся! жарко шепчет кто-то.
Все учащенней сердца стук.
Ночь. Ночь осенняя, глухая,
все холоднее, все темней.
На лампу дует из сеней.
Ночь, ночь осенняя, глухая.
В садах шуршит листва сухая.
Черна деревня. Нет огней.
Ночь! Ночь осенняя, глухая.
Все холоднее, все темней.
Спят на полу и на полатях.
Ворочаются на печи.
Как печи, бабы горячи.
И девкам душно на полатях.
Там сестры обнимают братьев
среди подушек и овчин.
Возня и вздохи на полатях.
Томленье, стоны на печи.
Парней забрали. Служат где-то.
Мужья на стройках в городах.
В тайге иные в лагерях.
Иных война пожрала где-то.
Зовут их бабы! Нет ответа.
Деваться девкам не-ку-да!
В солдатах парни, служат где-то,
в столицах, в дальних городах.
И лишь рябая с идиотом.
Лежат, обнявшись. Дышит мгла.
Сопят. В любви рябая зла!
Блудит рябая с идиотом.
Лампадка светит из угла.
Христос с иконы смотрит: кто там?
А там рябая с идиотом.
Сопит и трудно дышит мгла.
Вот лопоухий, редкобровый,
шерстистолобый идиот.
Уснул, открыв слюнявый рот.
Вот лопоухий, редкобровый
урод. Но сильный и здоровый.
Один мужик в деревне. Вот,
вот лопоухий, редкобровый
и вислогубый идиот!
Из книги «Голоса» (19581962)
ГОЛОСА
Вон там убили человека,
Вон там убили человека,
Вон там убили человека,
Внизу убили человека.
Пойдем, посмотрим на него.
Пойдем, посмотрим на него.
Пойдем, посмотрим на него.
Пойдем. Посмотрим на него.
Мертвец и вид, как есть мертвецкий.
Да он же спит, он пьян мертвецки!
Да не мертвец, а вид мертвецкий.
Какой мертвец, он пьян мертвецки
В блевотине валяется.
В блевотине валяется.
В блевотине валяется.
.
Берись за руки и за ноги,
Берись за руки и за ноги,
Берись за руки и за ноги,
Берись за руки и за ноги,
И выноси его на двор.
Вытаскивай его на двор.
Вытряхивай его на двор!
Вышвыривай его на двор!
И затворяй входные двери.
Плотнее закрывайте двери!
Живее замыкайте двери!
На все замки закройте двери!
Что он кричит или молчит?
Что он кричит или молчит?
Что он кричит или молчит?
Что он? Кричит или молчит.
РАЗГОВОРЫ НА УЛИЦЕ
Жена моя и теща
Совсем сошли с ума
Представь себе
Сама
Своих двоих детей
Нет главное коробка скоростей
У нее такие груди
На работе мы не люди
Она мне говорит
А я в ответ
Она не отстает
Я нет и нет
Оттого что повар и
Перепродает товары
Еще увижу с ним убью
Мать
Твою
Уважаю, но отказываюсь понимать
Да что тут понимать
Сделала аборт
В ресторане накачался
Не явился на концерт
У бухгалтера инфаркт
Присудили десять лет
Смотрят а уж он скончался
Я и сам люблю балет.
Скульптор вылепил Икара.
Ушел натурщик,
Бормоча:
Халтурщик!
У меня мускулатура,
А не части из мотора!
Пришли приятели,
Говорят:
Банально.
Лишь женщины увидели,
Что это гениально.
Какая мощь!
Вот это вещь!
Традиции
Древней Греции!
Сексуальные эмоции!
Я хочу иметь детей
От коробки скоростей!
Зачала.
И вскорости
На предельной скорости,
Закусив удила,
Родила
Вертолет.
Он летит и кричит,
Свою маму зовет.
Вот он входит в облака.
Зарыдала публика.
. Таково воспитательное значение искусства.
Раскланялся артист.
На площади поставлен бюст
Автопортрет
Автофургон
Телефон-
Автомат.
РАДИОБРЕД
Лежа, стонет.
Никого нет.
Лишь на стенке черный рупор,
В нем гремит народный хор.
Дотянулся, дернул шнур!
Вилка тут, розетка там.
Не верит своим
Ушам:
Шум,
Треск,
Лязг металла.
Радио забормотало:
«Последние известия.
Экстренное сообщение!
. На месте
Преступления.
. Большинством голосов.
. Градусов
Мороза.
. Угроза
Атомного нападения
Эпидемия.
Война.
Норма перевыполнена!»
Снова хор. На фоне хора
Соло авиамотора.
Рев
Реактивной авиации.
Взрыв
Оваций!
Больной глядит остекленело,
Рука
Судорожно сжала одеяло.
Из дверей издалека
Показался некто.
Доктор!
Надо
У меня проверить гайки.
Диктор:
«Лунная соната.
Исполняется на балалайке».
БОРОВ
ПРЕДПРАЗДНИЧНАЯ НОЧЬ
Пахнет пирогами. Тихо.
Прилегла и спит старуха.
Из-за ширмы вышел зять,
Наклонился что-то взять.
Мигом сын вскочил с постели
И стоит в одном белье
Тело белеет.
Вдруг
Зять схватил утюг.
Хряк!
Сына сбил с ног.
(Крикнуть порывалась,
Но пресекся голос,
Встал отдельно каждый волос!)
Зять глядит зловеще:
«А ну, теща, отдавай мои вещщи!»
Надвигается на тещу
И не зять, а дворник
И не дворник, а пожарник.
За окном кричат: Поожар!
Запевает пьяный хор.
В багровом отсвете пожара
За столом пируют гости.
Зять сидит на главном месте.
Рядом с ним соседка Вера
Хлопает стаканом водку.
Зять облапил, жмет соседку.
Целовать! Она не хочет,
Вырывается, хохочет.
Зять кричит: «Женюсь, ура!
А законную жену
Из квартиры выгоню
Или в гроб вгоню!»
Галдеж: «Давно пора!»
В комнате все жарче,
Ярче.
С треском лопнуло стекло.
Дымом все заволокло.
Лица,
Глаза, разинутые рты
Все проваливается.
В солнце половина комнаты.
На столе блюдо
Пирогов груда.
Сын стоит в одном белье.
Из-за ширмы вышел зять,
Наклонился что-то взять:
Эх, погодка хороша!
С праздником вас, мамаша.
НОЧЬЮ
На Тишинском рынке ночью
Тишина.
В Замоскворечье
Ни души.
И на площади Свердлова
У колонн
Никого.
Иду к заводу Лихачева.
Ни Лихачева,
Ни завода
Вода
И больше ничего.
Лишь собака лает где-то
Возле Университета.
КЛЕВЕТА
Напечатали в газете
О поэте.
Три миллиона прочитали эту
Клевету.
Незнакомцы,
Незнакомки
Шлют поэту
анонимки:
Спекулянт!
Бандит!
Убийца!
Печать не может ошибиться!
А еще интеллигент.
Справедливые слова.
Общественность она права.
Сказали чукчи и эвенки.
Редактор не подал руки.
Друзья-интеллигенты
Поэту принесли венки
И траурные ленты.
А поэт пропал без вести.
Говорят,
Уехал в гости.
Ни покаяния,
Ни завещания,
На двери
Три
Буквы
На прощание.
На окраине Москвы
На шоссе
И в лесу
Поутру
По росе
Идет бандит и спекулянт:
Каждая росинка чистый бриллиант!
Хорошо убийце
На зеленом лугу!
В солнце
Лес дымится
На другом берегу.
Посвистывает птица
Газеты не боится!
УТРО ИГОРЯ ХОЛИНА
На постели
лежит
Игорь Холин
поэт,
худой, как индус.
Рядом Ева без
трусов.
Шесть часов.
Холин, закрыв глаза,
сочиняет поэму экстаза:
Му!
Ева
лениво
повернулась к нему:
Холин, ты в своем уме?
Мар!
Мор!
Миру мир!
Открылась дверь.
Вошел Сапгир.
Индус приветствует приятеля:
Здорово!
Сапгир, полюбуйся, как Ева
красива!
У бедняжки
груди
пушки!
Гляди,
какая линия бедра
у ней в седьмом часу утра!
Сапгир глядит,
как троглодит:
Он
поражен!
Мелькнул за углом.
Бежит в магазин.
Между тем,
Игорь и Ева занялись тем,
чем занимался с Евой
Адам.
Вернулся Сапгир,
потрясает белоголовой бутылью.
Холин и Ева потрясают
постелью.
Сапгира это потрясает.
Стекла окон сотрясает
экскаватор
Тар!
Тор!
Таратор!
Ева говорит: Кошмар!
Холин: Моя поэма!
Ева говорит: Мама!
Исчерпана тема.
Холин зевает.
Сапгир выпивает.
Ева
не говорит ни слова.
Из книги «Молчание» (1963)
Веч
Маш
Машинистка печ
Нач
Точ
Пр
Прошу Вас дать мне рас
Мать спит за шир
Шор
Сосед бос
Торчит ч
Стучит маш
Он зовет Маш, Маш
А под окнами шур
Маш
Тиш
Проснется Шур
Нет
Выключ
Свет
Ночь
Тысячи Маш
Тысячи Шур
Тысячи шор
Тысячи мур
Тысячи кош
Тысячи крыш
Лун
Стелется туч
Он
Впился зубами в плеч
Она
Мучь мучь
Тиш
Лишь за шир
Шор
В коридор
Мур
А под окнами шур
Маш
Из книги «Московские мифы»
ПАРАД ИДИОТОВ
Иду. А навстречу
Идут идиоты
Идиот бородатый
Идиот безбородый
Идиот ноздреватый
Идиот большеротый
Идиот угловатый
Идиот головатый
Идиот из ушей пучки ваты
Идет идиот веселый
Идет идиот тяжелый
Идет идиот симпатичный
Идет идиот апатичный
Идет идиот нормальный
Идет идиот нахальный
Идет идиот гениальный
Идет идиот эпохальный
Одни идиоты прилично одеты
Другие похуже небриты помяты
Одни завернулись по-римски в газеты
Другие в свои чертежи и расчеты
Иные свой стыд прикрывают зарплатой
Иные ученостью эти работой
Большие задачи
Несут идиоты
Машины и дачи
Несут идиоты
Идет идиот чуть не плача
«Несу я одни неудачи
Жена истеричка
Начальник дебил
И я неврастеник
Себя загубил»
Идут идиоты несут комбинаты
Заводы научные институты
Какие-то колбы колеса ракеты
Какие-то книги скульптуры этюды
Несут фотографии мертвой планеты
И вовсе невиданные предметы
Идут идиоты идут идиоты
Вот двое из них избивают кого-то
А двое других украшают кого-то
Какого-то карлика и идиота
Идиоты честные
как лопаты
Идиоты ясные
Как плакаты
Идиоты хорошие в общем ребята
Да только идти среди них жутковато
Идиотские песни поют идиоты
Идиотские мысли твердят идиоты
И не знают и знать не хотят идиоты
Что однажды придумали их идиоты
Так пусть же умру за мечту идиота
С блаженной улыбкою идиота
Из книги «Сонеты на рубашках»
Продуто солнцем все в огромных дырах
И время водопадом сквозь меня
Но стыну гипсом видимость храня
В метро в такси на улицах в квартирах
Меня легко представить как коня:
Храп трепет плоть. Но вообще я сыро:
Вспотевший кус черствеющего сыра
В рогоже скользких мускулов возня
Чудовищный костюм мильоны клеток
Дворец из тканей радужных расцветок
Пожалуй скиньте если надоест
Я многим тесно. А иным просторно.
Но вчуже видеть просто смехотворно
Как это решето спит! любит! ест!
Звезда ребенок бык сердечко птичье
Все вздыблено и все летит люблю
И на лету из хаоса леплю
Огонь цветок всё новые обличья
Мое существованье фантастично
Разматываясь космос шевелю
И самого себя хочу настичь я
Стремясь из бесконечности к нулю
Есть! пойман. Нет! Еще ты дремлешь в стебле
Но как я одинок на самом деле
Ведь это я всё я жасмин и моль и солнца свет
В башке поэта шалого от пьянства
Ни времени не знаю ни пространства
И изнутри трясу его сонет
Не по любви а с отвращеньем
Чужое тело обнимала.
Не рада новым ощущеньям
На спинке стула задремала
Вина и водки нахлесталась
Подмышки серые от пота
Морщины страшная усталость.
Но предстояла мне работа
Меня вращали в барабане
Пытали в щелочном тумане
Под утюгом мне было тяжко!
И вот обняв чужую шею
Я снова девственно белею
И пахну свежестью рубашка!