с момента зачатия или с момента рождения
Юридическое определение момента рождения ребенка и его уголовно-правовое значение
В условиях нового законодательства об основах охраны здоровья граждан начало уголовно-правовой охраны жизни человека должно датироваться юридически определенным моментом его рождения. Таким образом, присутствующее в литературе по уголовному праву мнение о том, что начальным моментом уголовно-правовой охраны человеческой жизни является начало физиологических родов, получило законодательное подтверждение.
Автор: Шарапов Р.Д.
С 1 января 2012 года вступили в силу основные положения Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»[1]. Среди нововведений норма, имеющая особое значение для правового регулирования момента возникновения правоспособности граждан и уголовно-правовой охраны их жизни и здоровья. Речь идет о ч. 1 ст. 53, регламентирующей момент рождения ребенка. Впервые российский законодатель нормативно определил момент начала жизни человека, что произошло спустя без малого девятнадцать лет после законодательной констатации момента ее прекращения (ч. 2 ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[2]).
С медицинской точки зрения‚ плод – это «человеческий зародыш с девятой недели внутриутробного развития до момента рождения»[3].
В Большой медицинской энциклопедии роды (родовой акт) определяются как «физиологический процесс изгнания плода, плаценты с плодными оболочками и околоплодными водами из матки через родовые пути после достижения плодом жизнеспособности»[4]. В современной медицине роды рассматриваются как сложный многозвеньевой процесс, продолжительность которого составляет от 10 до 20 часов в зависимости от первичности или повторности родов. Исходя из приведенного определения, понятие родов базируется на двух периодах родового процесса: изгнании плода и последовом периоде. Между тем в клиническом течении родов выделяют еще один период – раскрытие шейки матки (родовые схватки), который предшествует изгнанию плода и последа‚ и с которого собственно и начинаются роды.
Второй период – изгнание плода (продолжительность 1-2 часа) начинается после полного раскрытия шейки матки, включает продвижение плода из матки по родовому каналу к половой щели и заканчивается рождением плода, также в свою очередь имеющим стадийность: появление головки плода в половой щели (врезывание и прорезывание головки), рождение головки, рождение плечиков, туловища и ножек.
Третий период родов – последовый (продолжительность до 30 минут) начинается после полного рождения плода и заканчивается изгнанием последа (плаценты, плодных оболочек и пуповины) из половых путей роженицы.
В итоге, рождением ребенка следует считать не момент полного изгнания или извлечения младенца из организма роженицы, когда новорожденный начинает проявлять жизненно важные обменные функции, свойственные самостоятельному человеческому организму (легочное дыхание, сопровождаемое первым вдохом и криком), а момент наступления первых родовых схваток у беременной женщины, когда только начинается процесс отделения плода от материнского организма.
В условиях нового законодательства об основах охраны здоровья граждан начало уголовно-правовой охраны жизни человека должно датироваться юридически определенным моментом его рождения. Таким образом, присутствующее в литературе по уголовному праву мнение о том, что начальным моментом уголовно-правовой охраны человеческой жизни является начало физиологических родов, получило законодательное подтверждение[6].
Это означает, что виновное посягательство в отношении рождающегося плода, приведшее к его мертворождению или причинению вреда его здоровью, в зависимости от оснований, предусмотренных уголовным законом, должно квалифицироваться как преступление против жизни или здоровья человека. В частности, оставление без уважительных причин роженицы без родовспоможения со стороны медицинского персонала родильных домов и других лечебных учреждений, повлекшее по неосторожности мертворождение плода, либо ненадлежащее исполнение акушерами своих профессиональных обязанностей при принятии родов, приведшее по неосторожности к членовредительству плода или его смерти, должно влечь уголовно-правовую оценку содеянного по ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118 или ст. 124 УК РФ, а при умышленном отношении виновного к указанным последствиям содеянное следует квалифицировать как убийство или умышленное причинение вреда здоровью человека. Убийство роженицы вместе с плодом должно квалифицироваться по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Для расширения границ состава детоубийства, чтобы последнее распространялось на редкие с практической точки зрения, но все же возможные ситуации, когда роженица умышленно умерщвляет во время родов еще не изгнанный из ее утробы плод, законодателю потребуется исключить из диспозиции ст. 106 УК РФ термин «новорожденный» применительно к первой разновидности детоубийства (убийство ребенка во время или сразу же после родов). Аналогичное изъятие следует произвести из названия ст. 106 УК РФ.
В целом же, решимость российского законодателя обратиться к проблеме правовой регламентации момента рождения человека следует оценить положительно. Юридическое определение момента рождения позволило воссоединить начала уголовно-правовой охраны жизни человека и возникновения права на жизнь, что в совокупности с существенным за последнее десятилетие сокращением социальных показаний для искусственного прерывания беременности (с тринадцати до пяти, а затем до одного[10]) можно рассматривать как серьезный шаг законодателя в деле расширения правовой охраны права человека на жизнь и обеспечения единства правового измерения последней.
Примечания и литература
Опубликовано: Уголовное право. 2012. № 3. с. 75-78.
А если информация, размещенная на нашем сайте оказалась вам полезна, пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях.
Ученый МГУ рассказал, в какой момент зарождается новая жизнь
Если жизнь начать отсчитывать от момента зачатия, к каким правовым и нравственным последствиям это может привести?
Александр Молчанов: День зачатия установить достаточно трудно. Нет прибора, который бы точно мог определить момент, когда яйцеклетка соединилась со сперматозоидом. Чего не скажешь о родах. Известен набор косвенных признаков, по которым можно сказать, что овуляция была примерно тогда-то. Поэтому на УЗИ женщина, как правило, слышит от врача, что ребенку столько-то недель, но не дней. С другой стороны, можно элементарно отнять девять месяцев от дня рождения и условно обозначить данный день в календаре, как день «зачатия». Однако беременность может наступать раньше или позже срока, а, значит, данное простое решение будет давать сбой.
Все большую популярность набирает суррогатное материнство. Насколько родной, скажем так, в этом случае ребенок для матери как биологически, так и духовно?
Александр Молчанов: Физиологическая (биологическая) мать чувствует родство практически сразу, как только узнает о беременности. Однако это чувство может угаснуть со временем, так как генетика начнет брать свое. Мать генетическая, не носившая плод под сердцем в течение 9 месяцев и не выкармливающая ребенка грудью, поначалу будет воспринимать ребенка как своего только отчасти. Дело в том, что у генетической матери нет гормональной доминанты. Возможно, в будущем этичным будет считаться стимулировать генетическую мать, чтобы эту родительскую доминанту у нее сформировать.
Однако наша психика устроена таким образом: то, что мы считаем похожим на себя или подходящим нам, автоматически присваиваем себе. Наблюдая свое сходство с ребенком, генетически являющегося родным, мать и отец в свое время начинают испытывать к нему чувство любви. Если же желание продолжить род у родителей изначально велико, а так чаще всего и бывает у пар, согласившихся участвовать в цикле суррогатного материнства, то с момента рождения в ребенке начинают искать черты сходства и любить его тем сильнее, чем больше схожих черт в нем будет обнаружено. К сожалению, если ребенок не оправдает «генетической» мечты своих родителей-заказчиков, то он так и не найдет свой уголок в сердце родителей и станет лишним в семье.
Какие нравственные вызовы стоят перед человечеством в этой сфере?
Александр Молчанов: Одним из вопиющих примеров злоупотребления является рождение детей от уже мертвого человека и ныне здравствующего родственника, например мамы. Зачатие этих детей, будь оно осуществлено естественным образом, было бы однозначно классифицировано как инцест. В России и во всем мире он запрещен. В случае суррогатного материнства данный случай не является нарушением закона.
На каком этапе эмбрион становится личностью?
Достижения современной медицины, особенно репродуктивных технологий, заставляют все серьезнее задумываться — с какого момента начинается жизнь человека, на каком этапе внутриутробного развития эмбрион становится личностью со всеми правами и под защитой закона? Об этом рассуждает автор статьи, опираясь на научные данные, а также предлагает библейский и святоотеческий взгляд на проблему.
Статус эмбриона — это понятие, возникшее в связи с достижениями современных репродуктивных технологий и поставившее вопрос о морально-этических критериях и барьерах, связанных с манипуляциями, осуществляемыми над человеческими эмбрионами. Современные репродуктивные технологии неизбежно предполагают и проводят определенные манипуляции с половыми клетками и эмбрионами человека. Но четкие регламентации по поводу допустимых пределов таких манипуляций до сих пор отсутствуют. Более того, существуют два прямо противоположных подхода к решению проблемы. Один основан на моральных принципах и требует запрета любых манипуляций с эмбрионами человека на любых стадиях их развития, поскольку жизнь человека, по мнению сторонников этой точки зрения, начинается с момента зачатия. Приверженцы противоположной позиции по вопросу статуса эмбриона, среди которых большинство врачей-исследователей, допускают и даже приветствуют не только использование эмбрионов человека в программе экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), но и вообще широкое внедрение искусственного оплодотворения в качестве альтернативного способа размножения людей. Таким образом, снова возникает давний вопрос, как рассматривать статус эмбриона, а именно с какого момента отсчитывать начало жизни человека, на каком этапе внутриутробного развития рассматривать эмбрион как личность с определенными правами, находящуюся под защитой закона.
Вопрос статуса эмбриона породил горячие дискуссии о юридических и этических границах допустимого в экспериментах над ним. В жидком азоте хранятся миллионы «лишних» эмбрионов, которые были заготовлены для имплантации в матку на случай неудачи предыдущих попыток. Что делать с ними по истечении «срока хранения»? Можно ли использовать человеческие эмбрионы в научно-исследовательских, терапевтических или промышленных целях? Позволительно ли прибегать к предимплантационной диагностике ради выявления возможных генетических дефектов или для определения пола будущего ребенка в том случае, если супруги желали бы, например, рождения мальчика, а не девочки? Можно ли пойти на определенные генетические манипуляции с целью появления на свет ребенка с желательными для родителей качествами (теоретически такой подбор свойств может оказаться осуществимым)? Относятся ли так называемые «репродуктивные права», то есть право иметь детей, и притом ровно столько, сколько хочется, к числу неотъемлемых прав человека? Является ли эмбрион личностью и в праве ли мы за него решать его судьбу?
Технология ЭКО включает оплодотворение «большого количества» яйцеклеток[1] и последующее уничтожение большого числа эмбрионов при каждой произведенной процедуре. При каждой процедуре, как правило, используется 7–8 яйцеклеток и уничтожается 6–7 полученных эмбрионов.
Когда в 2010 г. Нобелевская премия в области физиологии и медицины была присуждена Роберту Эдвардсу за разработку технологии экстракорпорального оплодотворения (ЭКО)[2], Римская Католическая Церковь немедленно выступила с публичным осуждением этого решения Нобелевского комитета. Такая позиция Ватикана обусловлена тем, что для богословия Католической Церкви ключевым вопросом этики современных вспомогательных репродуктивных технологий является вопрос о статусе эмбриона человека. Официальные документы Ватикана, исходящие из Папского Совета по вопросам семьи (Pontifical Council for the Family) или Папского Совета по вопросам жизни (Pontifical Council for Life), категорически утверждают, что с момента своего зачатия при оплодотворении яйцеклетки — естественного, искусственного или при клонировании, — человеческий эмбрион, даже если он состоит из одной оплодотворенной яйцеклетки, зиготы, обладает тем же самым человеческим достоинством, что и любая другая человеческая личность[3]. В силу того факта, что современные вспомогательные репродуктивные технологии сопряжены с производством избыточного количества человеческих эмбрионов, подавляющее большинство из которых затем по тем или иным причинам подвергается разрушению, Римская Католическая Церковь считает этически неприемлемыми разнообразные методы оплодотворения in vitro, клонирование и тому подобные репродуктивные технологии, связанные с производством и гибелью человеческих эмбрионов.
Такая точка зрения отображена и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Нравственно недопустимыми с православной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, предполагающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение «избыточных» эмбрионов. Именно на признании человеческого достоинства даже за эмбрионом основана моральная оценка аборта, осуждаемого Церковью»[4].
Священный Синод Элладской Православной Церкви на тех же основаниях в специальном заявлении «Клонирование клеток эмбриона» категорически осуждает проведение экспериментов, предусматривающих разрушение эмбрионов. «Точка зрения, согласно которой человеческая личность начинает формироваться на 14‑й день после зачатия, не может оправдать британских ученых. Это субъективное и произвольное решение схоластического рода, не основанное на научных данных. Церковь и христианская совесть с самого момента зачатия признают человека личностью, наделенной вечной и бессмертной участью. Улучшение жизни других людей не может основываться на разрушении миллионов человеческих существ на эмбриональной стадии развития»[5].
«В Хельсинской декларации Всемирной медицинской ассоциации говорится: “Интересы и благо отдельного человека должны превалировать над интересами общества и науки”. Но как применить это к исследованиям на эмбрионах человека, когда статус эмбриона не определен?»[6] — справедливо замечает академик Л.Ф. Курило. «Большая часть среди участвующих в обсуждении этой проблемы специалистов, — резюмирует он, — учитывая невозможность в настоящее время решить вопрос о статусе эмбриона человека и невозможность остановить использование вспомогательных репродуктивных технологий придерживаются умеренной позиции. Согласно последней, в основе начала жизни лежит природа последовательных биологических процессов, и защита эмбриона человека соотносительна степени его развития»[7].
На протяжении последних десятилетий все эти проблемы обсуждаются медиками и юристами, философами и богословами в разных странах мира, а также в различных международных организациях. Однако единодушия достигнуть не удается. И даже законодательства европейских государств, например Франции, Италии и Швейцарии, содержат противоречивые ответы на приведенные выше вопросы[8]. В других странах, включая Украину, законодательное регулирование деятельности в области репродуктивных технологий и исследований практически отсутствует.
Библейский и святоотеческий взгляд на статус эмбриона
Зачатие и рождение ребенка, с точки зрения христианской веры, представляется даром Божиим. «…приобрела я человека от Господа», — говорит Ева по рождении сына ( Быт. 4:1 ). О бесплодной Анне, впоследствии матери пророка Самуила, сказано, что «Господь заключил чрево ее» ( 1 Цар. 1:5 ). Когда же она, после долгих молитв, рождает ребенка, то говорит: «От Господа Бога Саваофа я испросила его» ( 1 Цар. 1:20 ). Автор псалма описывает развитие эмбриона и плода как творческий акт Бога: «Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои…» ( Пс. 138: 13, 15–16 ). О том же свидетельствует Иов в своих словах, обращенных к Богу: «Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом… Ты вывел меня из чрева» ( Иов 10: 8, 18 ). «Я образовал тебя во чреве и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя…», — говорит Господь пророку Иеремии ( Иер. 1:5 ). Исходя из такого представления, Православная Церковь настаивает на неприкосновенности жизни человеческого плода или эмбриона на любой стадии развития. «Тот, кто будет человеком, уже человек»[9], — писал Тертуллиан. Во 2‑м и 8‑м правилах святителя Василия Великого сказано: «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства… Дающие врачевстводля извержения зачатого в утробе суть убийцы, равно и приемлющие детоубийственные отравы»[10]. При этом святитель Василий уточняет, что тяжесть вины не зависит от срока беременности: «У нас нет различения плода образовавшегося и еще необразованного»[11].
Момент одушевления
Вместе с тем некоторые отцы (преп. Макарий Великий или автор приписываемых ему творений, блаж. Иероним и Феодорит Кирский, Иоанн Болгарский и свт. Кирилл Туровский) считали, что одушевление зародыша происходит не тотчас же по зачатии, но лишь спустя некоторое время — подобно тому, как при сотворении первого человека Бог прежде создал тело Адама, а затем уже «вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» ( Быт. 2:7 ). Такая же позиция отражена в «Православном исповедании» (1643): «Душа дается от Бога в то время, когда тело образуется и соделается способным к восприятию оной»[12]. Из этих предпосылок вытекает дифференцированное отношение православных богословов к различным методам доступной в наши дни аномальной техники деторождения.
Откуда пошло это мнение? Из догматического богословия мы знаем три теории творения человеческих душ:
1. мнение о предсуществовании человеческих душ (Ориген);
2. мнение о творении человеческих душ Богом (блж. Иероним Стридонский, свт. Иоанн Златоуст, свт. Кирилл Александрийский);
3. мнение о рождении человеческих душ[13] (Тертулиан).
Тертуллиан для объяснения передачи первородного греха исходил из предположения, что не только тело, но и душа передается ребенку от родителей. Для опровержения этого богословского тезиса другие отцы, а затем и св. Фома Аквинат, предложили теорию последующего внедрения души. Эта теория утверждает, что душа, будучи предназначенной к субстанциональному единству с телом, онтологически имеет иное происхождение и создается непосредственно Богом. Кроме того, эта гипотеза предполагает, что для внедрения души необходима определенная организация тела, некая «форма», которая, будучи душой, формирует тело. Св. Фома считает, что растительная и животная душа существует уже с момента оплодотворения. Таким образом, хронологическая проблема приобретает онтологическое значение[14].
Момент внедрения души отнесен к периоду между 30‑м и 40‑м днем после оплодотворения, по аналогии с библейскими предписаниями, связанными с очищением женщины после родов. Следует немедленно добавить, что не все отцы церкви придерживались такого мнения, в особенности это относится к греческим отцам, прежде всего к свт. Григорию Богослову, который утверждал, что душа возникает в первый же момент после зачатия, в чем ему следовали другие отцы, в частности прп. Максим Исповедник. Но при этом моральные и канонические нормы (налагавшие суровые наказания) оставались неизменными, настаивая на недопустимости аборта во всех случаях.
Позиции о статусе эмбриона человека соотносительно степени его развития
В рамках данного направления можно выделить несколько позиций.
Одним из ключевых в определении эмбриона человека как личности является вопрос о том, когда плод человека приобретает способность чувствовать. Первые движения плода зафиксированы на 6‑й неделе развития, в это же время плод реагирует на прикосновения, в спинном мозге выявляются синапсы. В нервных волокнах спинного мозга у плода 10‑й недели развития определены первые нейромедиаторы и зарегистрирована активность ствола головного мозга[15].
Начало жизни человека связывают с моментом формирования дыхательной системы. Последняя складывается уже в конце 4‑й недели с момента оплодотворения. Однако самостоятельное дыхание, а следовательно, автономное существование плода вне тела матери, становится возможным только к 20‑й неделе[16].
Таким началом также считают формирование сердечно-сосудистой системы (20–40‑й день после оплодотворения). Первоначально сердце эмбриона представлено пульсирующим сосудом — дорсальной аортой. Однако последняя не является точной копией сердца взрослого человека. Только по истечении 20-дневного срока данный орган приобретает черты настоящего 4‑камерного сердца млекопитающих. Здесь возникает ряд вопросов. Если мы связываем момент формирования сердца с первым сердцебиением, следует ли считать пульсацию дорсального сосуда за таковое? Как определить момент начала пульсации для конкретного эмбриона?
Следующая позиция связывает становление человека с началом функционирования ствола мозга. На нее нельзя не обратить внимание прежде всего в силу принципа симметрии. В современной медицине утвердился критерий смерти человека — «смерть мозга». Естественно допустить, что если конец человеческой жизни мы связываем со смертью мозга, то и начало человеческой жизни должно быть связано с началом функционирования ствола мозга.
Ряд специалистов, прежде всего эмбриологи и гистологи, связывают начало человеческой жизни с моментом формирования первичной полоски — морфологического предшественника нервной трубки. До 14-го дня после оплодотворения эмбриологи рассматривают эмбрион человека как преэмбрион, считая, что до этого срока он сформирован клеточными слоями, представляющими собой зародышевые оболочки — материал, не участвующий в дальнейшем в построении собственно эмбриона.
Митрополит Антоний Сурожский, рассуждая на эту тему, говорит: «Можем ли мы сказать, что когда Божия Матерь зачала Спасителя Христа, то до какого-то момента — до 14, 18, до 28‑й недели — Он не был человеком и не был рождающимся Богом? Нет, в момент зачатия зародыш ребенка уже является человеком, его уничтожение является убийством человека. И на это надо смотреть прямо и серьезно, никакого извинения в этом отношении нет»[17]. Д.В. Попов, известный российский ученый-эмбриолог, утверждает, что изучив всю профессиональную литературу, он так и не нашел аргументированного и достойного внимания обоснования тому, что 14‑й день считается началом какого-то качественно нового периода в жизни человеческого эмбриона[18]. Проводить юридическую разницу между четырнадцатидневным эмбрионом и двадцатидневным — это то же самое, что за убийство пятикилограммового младенца давать меньший срок, чем за убийство десятикилограммового, или определять права людей в зависимости от расы, профессии либо того, кто правша или левша.
«Градуалистские» позиции
Сторонники градуалистской позиции, ставящие во главу угла поэтапность развития, обращают внимание на то, что и сперматозоид, и яйцеклетка являются живыми объектами еще до процесса оплодотворения, и подчеркивают, что оплодотворенная яйцеклетка развивается в человека постепенно. Ценность эмбриона значительна, но не абсолютна. Что же касается его права на жизнь — тут мнения варьируют в известном диапазоне: кто-то может считать, что эмбрион человека обладает правом на жизнь, другие предпочтут говорить о праве на развитие.
Сторонники градуалистских позиций полагают, что права эмбриона усиливаются и расширяются по мере его развития. Соответственно, права эмбриона могут перевешиваться другими правами или интересами, такими, как соображения здоровья матери, в тех случаях, когда эти последние сильнее. Противники такой позиции опасаются, что варьирование степени защиты, предоставляемой эмбриону/плоду в рамках градуалистского подхода, может подорвать уважение к человеческому достоинству и принцип равной моральной ценности всех лиц. Ведь с точки зрения градуалистской позиции, если по каким-то причинам нужно выбирать между эмбрионами, то исходить при выборе следует из того, какие интересы сильнее и приоритетнее[19]. Один из сторонников этой позиции приводит такой пример: «Представьте себе, что 2‑месячный ребенок оказался в ловушке в клинике, и вы могли либо спасти одного ребенка, либо 100 эмбрионов, но не обоих. Кто-нибудь колебался бы на секунду, прежде чем спасти ребенка? Наверняка нет, но если бы эмбрионы действительно были морально эквивалентны младенцам, то был бы выбор в спасении многих эмбрионов и только одного ребенка, что было бы решающей причиной спасения эмбрионов»[20]. Анализируя этот пример, нужно сказать, что наше поведение в той или иной ситуации не лишает эмбриона его статуса. То, что мы себя так поведем, говорит только о нашем восприятии (воспитании), а не о том, является ли эмбрион человеком или нет.
Выводы
Таким образом, все позиции, которые предполагают возрастание ценности и правовой защищенности эмбриона по мере того, как он приобретает внешние черты, характерные для человека, являются своего рода антиподами 2‑го правила свт. Василия Великого. Внешнее сходство или несхожесть определяет видовую принадлежность эмбриона. Человек устроен так, что не может быть человеком сначала на одну десятую, потом наполовину, а затем уже целым. Во время внутриутробного существования происходит развитие. Эмбрион представляет собой настолько замкнутую систему, что извне, то есть из организма матери, он получает только воду, кислород и питательные вещества. Человек, будь то новорожденный ребенок или старик, как эмбрион или зигота, остается таковым независимо от того, сколько он весит, какой имеет возраст. Даже сам термин «развитие» не вполне подходит, так как предполагает изменение от простого, примитивного состояния к более сложному. В случае с эмбрионом скорее можно говорить о проявлении уже имеющихся, но скрытых свойств. В зиготе, оплодотворенной яйцеклетке, то есть в человеке, после зачатия есть все, что имеется у взрослого, только в одной клетке. Эту мысль можно проиллюстрировать следующим сравнением: после оплодотворения (зачатия) начинается деление клеток. Сначала образуются две клетки, потом четыре, восемь и так далее — до самой биологической смерти. Когда из одной клетки образуются две, то ни одна из них никогда не будет более сложно устроена, чем та клетка, из которой они образовались. Происходит только дифференциация, узкая специализация клеток: из зиготы произойдут и жировые клетки, и клетки соединительной ткани, и все остальные, но ни одна из них не будет более сложно устроена, чем самая первая. Даже хромосомы соматических клеток с миллиардами генов будут идентичны тем, которые образовались в момент зачатия. Поэтому делить эмбрионы на более ценные и менее ценные невозможно. Любая установка, предполагающая возможность умерщвления человека в любом возрасте, начиная с зачатия, ведет к оправданию убийства.
Жизнь человека начинается с момента зачатия. Именно образование уникального и неповторимого набора генов (генома) является ключевым моментом в формировании зародыша. Что касается клеточного микроокружения, то оно важно не само по себе, а только в качестве фона, на котором реализуется генетическая программа.
“Морально-этические проблемы определения статуса эмбриона”
Автор: Луценко Владимир, священник
[1] Акушерство и гинекология: пер. с англ. / под общ. ред. Г.М. Савельевой, Л.Г. Сичинава. — М.: ГЭОТАР-Медиа, 1997.с. 454.
[2] Нобелевская премия по физиологии и медицине 2010 года. https://www.nkj.ru/archive/articles/18844/ Дата посещения: 20.20.17.
[3] Аксенов Игорь., прот. Прогресс и современное человеческое достоинство. Этические вопросы современных вспомогательных репродуктивных технологий. // Православие и проблемы биоэтики. Сборник работ. — Москва: 2017. С. 403.
[4] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. XII.4 http://www.patriarchia. ru/ db/text/141422. Дата посещения: 20.20.17.
[5] Балашов Николай, прот. Геном человека, «терапевтическое клонирование» и статус эмбриона (точка зрения православного) / протоиерей Николай Балашов // Церковь и время. — 2001. — № 2 (15). — С. 58–76.
[6] Курило, Л.Ф. Этико-правовые аспекты использования стволовых клеток человека / Л.Ф. Курило // Человек. — 2003. — № 3. —:http://vivovoco.rsl.ru/vv/papers/men/cells.htm. Дата посещения: 20.10.17.
[7] Курило, Л.Ф. Развитие эмбриона человека и некоторые морально-этические проблемы методов вспомогательной репродукции / Л.Ф. Курило // Проблемы репродукции. — 1998. — № 3: http://www. rusmedserv.com/problreprod/1998/3/article_90.html. Дата посещения: 20.10.17.
[8] Балашов Николай., прот. Репродуктивные технологии: Дар или искушение? //Православие и проблемы биоэтики. Сборник работ. — Москва: 2017. С. 73.
[9] Тертуллиан, К.С.Ф. Апология / К.С.Ф. Тертуллиан // Богословские труды. — М: Московская Патриархия, 1984. — Сб. 25. — С. 176.
[10] Правила Святых Отцов Православной Церкви с толкованиями Епископа Никодима (Милоша). http://seminaria.accanto.ru/pravo/milosh/canons_fathers_nikodim_milosh.htm#_Toc86275502. Дата посещения: 20.10.17.
[11] Правила Святых Отцов Православной Церкви с толкованиями Епископа Никодима (Милоша). http://seminaria.accanto.ru/pravo/milosh/canons_fathers_nikodim_milosh.htm#_Toc86275502. Дата посещения: 20.10.17.
[12] Шалкинский, С., свящ. О времени одушевления зачатых младенцев / свящ. С. Шалкинский // Миссионерский сборник. — Рязань. 1909. — № 4, с. 240.
[13] Давыденков Олег., прот. Догматическое богословие. М., 2005. С. 122.
[14] Сгречча, Э. Биоэтика: учебник / Э. Сгречча, В. Тамбоне; пер. с итал. В. Зелинский и Н. Костомарова. — М: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. С. 167.
[15] Проблема определения статуса эмбриона. https://articlekz.com/article/6166. Дата посещения: 20.10.17.
[16] Силуянова И.В., Першин М.С., Ляуш Л.Б., Макеева И.М. Статус эмбриона. Человек, 2007, № 2. С. 98–108.
[17] Антоний Сурожский, митрополит. Ответы на вопросы / митрополит Антоний Сурожский // Альфа и Омега. — 2001. — № 3(29). — С. 318–319
[18] Цит. по Максим Обухов., прот. Этический аспект манипуляций над эмбрионами. // Православие и проблемы биоэтики. Сборник работ. — Москва: 2017. С. 84.
[19] Защита ємбриона человека IN VITRO. Доклад Рабочей группы по защите эмбриона и плода человека. Страсбург. 2003. С.6.
[20] The Oxford Handbook of Bioetics. New York.2007. p. 444